Львы в драконьем логове

      Впервые за долгое время Кенне хотелось схватить своего старшего сына за ухо и хорошенько отшлепать его, как она делала это, когда он был маленьким.       «Жаль, что детские шалости спустя года становятся взрослыми проблемами», — горькие мысли заставляют её сморщиться при взгляде на Таймонда.       Вначале всё было прекрасно. Они с Мариссой позаботились о том, чтобы Дейлла выглядела ослепительно, и все дамы на пиру тускнели на фоне валирийской красоты новой леди Утеса, а мужчины не могли оторвать от неё глаз. Дейлла сама выбрала наряд в цветах дома своего мужа, и к удивлению самой Кенны золото и багрянец Ланнистеров очень подошли её доброй дочери. Ткань платья, украшенная кроваво-красными рубинами и черными бриллиантами, красиво переливалась в мягком свете сотен свечей, освещавших главный зал, а желтые топазы и зеленые изумруды, вплетенные в серебристые локоны принцессы отражали лучи заходящего солнца, окутывая Дейллу ореолом неземного сияния.       Кенна знала силу красоты, она видела вожделение, страсть и желание в глазах десятков мужчин, глядящих на её невестку, но она не видела того же самого в глазах собственного сына. Того сына, кто обещал перед ликами Семерых любить и оберегать свою супругу.       Таймонд был доволен обликом супруги. Кенна видела гордость, написанную на его лице. Но то была гордость лорда, явившего миру свою леди-жену, а не гордость мужчины, влюбленного в свою женщину. Таймонд не сделал ничего, что могло бы вызвать пересуды среди его вассалов. Он должным образом представил жителям Запада новую хозяйку Утеса Кастерли, проявив должное уважение к её происхождению и статусу. Он разделил с ней первые три танца, показав тем самым значимость своей супруги.       Не знай Кенна своего ребёнка, она бы могла поверить в эту красивую картинку, которую они изображали для людей. Молодые, красивые, высокородные, в цветах Ланнистеров, как единая сила, идущая вперед; золото его волос и серебро её локонов; изумруды его глаз и аметистовая глубина её взгляда… Всё это могло стать вдохновением для бардов, слагающих песни о прекрасных возлюбленных. Но не стало. И Кенна знала причину этого.       Причиной была леди Миранда Престер. Точнее, отношение Таймонда к этой самой леди. Он не позволял себе ничего лишнего, любвеобильность Таймонда никогда не перебивала его здравый смысл. Но Кенна всегда видела дальше, чем могли видеть другие. Вместо того, чтобы заботиться о молодой супруге, которая всё еще испытывала неловкость от общения с новыми людьми (пускай и умело эту неловкость скрывала), Таймонд ловил очаровательные улыбки леди Миранды, которые она дарила мужчинам, сидящим рядом с ней.       Кенна хорошо знала таких женщин. Она не могла в полной мере осудить леди Престер за то, что она делала. В конце концов она не обладала ни состоянием, ни титулами, и цеплялась за любую возможность остаться в той среде, в которую её привел брак с младшим братом лорда Пиршественных Огней. Будь Кенна на её месте, она бы тоже не захотела возвращаться в отчий дом, в котором её никто не ждал, ведь Феррены были мелким домом с недолгой историей и без обширных владений. Но то, что она сочувствовала положению этой женщины, не означало, что она готова мириться с её поведением.       «Поговорю с ней после пира. Я ведь обещала Дейлле, что не позволю своему сыну позорить её так, как его отец позорил меня», — решает Кенна, оторвав взгляд от сына.       Переведя взгляд на Дейллу, Кенна ощущает сожаление. Принцесса держалась прекрасно и даже умудрялась осмысленно отвечать на вопросы уже подвыпившего лорда Серрета. Она вела себя как истинная принцесса, умудряясь вести беседу одновременно с ним и с леди Рейн, неустанно нахваливавшей её платье и украшения. — Вы словно ожившее видение из сказки, принцесса! — Доносится до слуха Кенны восхищенный возглас леди Рейн. — А корона! Лорд Таймонд, видимо, хорошенько растряс казну Утёса ради вашего наряда. — Принцесса Дейлла — истинный бриллиант, леди Рейн, — вклинивается в разговор Таймонд, услышав своё имя. — И моя задача, как её мужа, обеспечить этому бриллианту достойную оправу. Конечно, платье принцессы и её украшения меркнут в сравнении с её собственной красотой, но это уже умысел богов, создавших мою жену столь совершенной.       Кенна закусывает щеку, чтобы не рассмеяться от обиженного выражения, отразившегося на лице леди Миранды после слов Таймонда. Зато лицо Дейллы озаряется столь искренней благодарностью, что в Кенне вновь вскипает желание хорошенько оттаскать своего сына за уши.       «Глупый мальчишка!» — Раздосадовано размышляет она. — «Неужели ты не можешь разглядеть сокровище прямо перед своим носом?» — Принцесса Дейлла сияет ярче всего золота, спрятанного в ваших шахтах. Только мне кажется, что сам лорд Таймонд этого сияния не оценил.       Кенна оборачивается и встречается с взглядом Корлиса Велариона. В его пурпурных глазах искрится веселье, но это веселье ей совсем не нравится. — Вы упустили свой шанс, лорд Корлис. — С вежливой улыбкой отвечает она. — Принцесса Дейлла могла освещать своим великолепием Дрифтмарк, но боги решили иначе. — Боги тут не при чём, леди Кенна, — усмехается Корлис. — Я сам не пришёлся по душе принцессе. — Да. Потому что, как она справедливо заметила, свои лодки вы любили бы сильнее неё. — Не всем повезло родиться и жить на горе, под которой лежат пласты золота, леди Кенна. Кому-то приходится зарабатывать богатство собственными силами, — сузив глаза, отвечает Корлис. — Поэтому вместо того, чтобы продолжить это благородное дело, вы ёрничаете в доме Хранителя Запада? Я считала, что уж вы давно вышли из того возраста, когда мальчишки несут всякие глупости, лорд Корлис. — О, я как раз этим и занимался. — Корлис пропускает её замечание мимо ушей. — Видите ли, на верфях Дрифтмарка закончили строительство первой партии новых кораблей, которые отличаются большей скоростью и легкостью, но при этом обладают достаточной грузоподъемностью для того, чтобы обеспечить Дрифтмарк достаточным количеством товаров, которые обогатят его. И я решил проверить эти корабли в деле.       Кенна с трудом сдерживает желание закатить глаза при виде азарта, вспыхнувшего во взгляде Корлиса, как бывало всегда, когда он говорил о кораблях и море. — Мои корабелы постарались на славу, — продолжает Корлис свой рассказ будто назло ей. — Я назвал этот корабль «Разрезающий волны», потому что это именно то, что он делает, моя леди. Путь от Дрифмарка до Светлого острова я преодолел всего за одну луну, поскольку море и ветер были благосклонны ко мне. Поэтому я оказался на Светлом Острове, когда до меня дошли новости о том, что лорд Ланнистер организовывает торжество в честь новой леди Утеса Кастерли. — Странный выбор конечного пункта для вас, лорд Корлис, — отмечает Кенна. — Я лишь поведал лорду Франклину о том, что видел «Летящий за солнцем» в гавани Асшая. Я подумал, что лорду Фарману была бы интересна судьба его сестры Элиссы. — Думаю, судьба Элиссы перестала его интересовать с тех пор, как она, ослушавшись его слов, покинула Светлый Остров вслед за Рейной Таргариен. К тому же слухи о том, что она сгинула в своём путешествии на запад уже давно уверили лорда Фармана в том, что его сестра уже покинула этот мир. — А может она стала частью теней Асшая…       Кенне хочется съязвить, сказав, что судьба непокорной мореплавательницы её волнует крайне мало, но она напоминает себе, что это слишком мелочно для женщины её возраста и положения. — Что ж, какие бы чаяния ни привели вас на Светлый Остров, я рада, что всё сложилось так. — Растягивает губы в улыбке Кенна. — Принцесса Дейлла скучала по своим фрейлинам, и ваша сестра была одной из её близких подруг. Присутствие леди Дейноры очень обрадовало мою добрую дочь. — Я и сам рад, что моя сестра напросилась в плаванье со мной. К тому же это был прекрасный повод присмотреться к возможным женихам для Дейноры, ей ведь уже девятнадцатый год пошёл. — И как? Сумели определиться с супругом для леди Дейноры? — У меня есть несколько вариантов, но пока ничего не решено. Девица её происхождения и с её приданым стала бы прекрасной партией не только для любого лорда, но даже и для принца. — Но двое сыновей короля уже счастливо женаты, а третий вот-вот принесет свои обеты и станет мейстером. — К сожалению, вы правы.       Кенна слышит досаду в словах Велариона. Она была наслышана об амбициях Морского Змея и не сомневалась в том, что будь у короля Джейхериса еще один неженатый сын его женой точно стала бы леди Дейнора.       «Только счастья этот брак не принес бы ни одной из сторон», — размышляет Кенна.       Прожив в Красном Замке четыре года, Кенна многое узнала про его обитателей. В том числе и про леди Дейнору. Там, где юные фрейлины принцесс тайком целовались с мальчишками-конюхами и младшими сыновьями лордов, леди Дейнора оставалась равнодушной к мужскому полу. Зато она была совсем не равнодушна к красивым женщинам. Кенна была уверенна в том, что она испытывала совсем не дружеские чувства к леди Джоселин Баратеон, приходившейся ей двоюродной тёткой. При дворе были женщины, которые предпочитали видеть в своей постели не своих мужей, а «добрых подруг», но Джоселин Баратеон была верна своему Серебряному принцу, поэтому леди Дейнора могла лишь издали наблюдать за предметом своего восхищения.       «Видимо, у женщин Веларион это в крови. Ларисса и Лианна Веларион были спутницами и самыми близкими кузинами и подругами королевы Рейны. И любили они её отнюдь не сестринской любовью», — размышляла Кенна, наблюдая за тихими страданиями леди Дейноры. — Было приятно поговорить с вами, лорд Веларион.       Кенна кивает мужчине и направляется к дочери, только закончившей танцевать с Томменом Марбрандом. — Как принцесса? — Тихо интересуется она у дочери. — Вполне хорошо. — Отвечает Марисса. — Она уже освоилась среди лордов и леди. — Нет, я не об этом. — Кенна кивает в сторону леди Миранды, которая башней возвышалась над хрупкой принцессой, что-то рассказывая ей с излишне радостной улыбкой. — А, ты об этом. — Взгляд Мариссы потухает, когда понимает, о чём идет речь. — Она не слепая, матушка. И что бы о ней ни говорили — не глупая и не наивная. Но она держится. Лучше меня, если быть честной. Потому что я уже готова влепить ему пару хороших пощечин. — Я не думала, что Таймонд так скоро забудет о своих брачных обетах. Придется приставить дополнительную стражу к покоям леди Престер. — Ты думаешь, что он посмеет сделать это, пока все лорды находятся тут? — Лучше перестраховаться, чем разбираться с последствиями своей излишней уверенности в принципах другого человека. — Может, попросить Гериона, чтобы он поговорил с ним? Он всегда мог надавить ему на совесть. — Нет!       Кенна отвечает слишком резко, удивляя дочь. Ей страшно представить, как мог бы развернуться подобный разговор между её сыновьями. Она была уверена в том, что Герион не сумел бы скрыть своей досады от недостойного поведения старшего брата. А Таймонд, несмотря на все свои недостатки, хорошо знал своих младших брата и сестру. И уличить бесхитростного Гериона в том, что его чувства по отношению к его жене были больше, чем братскими, для Таймонда не составило бы никакого труда. — Ты же знаешь Таймонда. Если его заставлять что-то сделать, отпираться он будет с двойным усилием. — Объясняет свою резкую реакцию Кенна. — Пока достаточно того, что мы удержим его от совершения глупостей. Я возьму на себя Таймонда, а ты поговори с леди Престер. По-моему, она уже утомила принцессу.       Марисса кивает матери и направляется к Дейлле и Миранде. Кенна подходит к Таймонду, беседовавшему с лордом Вестерлингом и лордом Крейкхоллом. — Леди Ланнистер, — улыбается ей Вестерлинг, отвесив небольшой поклон. — Вы превзошли сами себя. Торжество просто роскошно. — Вашу похвалу стоит адресовать новой хозяйке Утеса, которая сейчас танцует с лордом Браксом, милорд. — Поправляет его Кенна. — Я теперь всего лишь мать лорда Ланнистера и готова отойти от дел. — Не лукавьте, леди Кенна. Мы не готовы лишиться вашей мудрости и красоты, — громогласно объявляет Крейкхолл. — Вы слишком добры ко мне, милорд, — Кенна проглатывает столь грубую лесть. — Могу я украсть своего сына на танец? — Конечно, леди Кенна.       Таймонд уводит её. Музыканты начинают новую песню, и Таймонд начинает танец. — Вы ведь не просто станцевать захотели? — Спрашивает Таймонд. — Недостатка в партнерах у вас никогда не было, матушка. — Просто хотела, чтобы ты во время танца с матушкой вспомнил, для чего было организовано это торжество, — отвечает Кенна. — С памятью у меня пока проблем нет, матушка. — Что ж, я рада этому. А то мне показалось, что твоя жена не принцесса Дейлла, а леди Миранда. Иначе с чего бы ты уделял ей столько своего внимания? — Уже велела усилить охрану возле её покоев? — Шутит Таймонд. Увидев серьезное выражение лица матери, он напускает на себя виноватый вид. — Неужели я настолько недостоин доверия? Я бы не стал позорить свою жену. — Ты уже это делаешь, Таймонд. — Морщится Кенна. — Может, твои лорды-вассалы не углядели в твоем поведении ничего зазорного, но вот их жёны скоро начнут что-то подозревать, потому что женщина всегда узнает несчастную женщину. — И что с того? — А то, что если это случится, молва о твоей неверности достигнет Красного Замка. Что ты будешь делать, если Вермитор и Среброкрылая появятся у твоих ворот? — Не драматизируйте, матушка. Король и королева так мечтали избавиться от Дейллы, что точно не станут угрожать мне своими драконами из-за глупых слухов. — Ты обещал мне, Таймонд. — Напоминает ему Кенна. — Когда я устраивала этот брак, ты пообещал, что будешь сдерживать свои порывы столько, сколько понадобится для того, чтобы принцесса Дейлла окрепла и сумела подарить тебе наследника. Неужели слово верховного лорда Запада ничего не значит?       Таймонд стискивает челюсти, и Кенна видит, как желваки ходят по его лицу. Он кивает ей, и она позволяет себе облегченно выдохнуть. Музыка замолкает, возвещая об окончании танца. — У тебя есть еще один сын, о котором нужно позаботиться. — Таймонд указывает в сторону Гериона, перешептывающегося с леди Дейнорой. — Ты ведь хотела женить его. Леди Веларион весь вечер вьется вокруг него. Отличная партия, если только лорд Корлис одобрит Гериона в качестве мужа своей единственной сестры.       Таймонд уходит, оставляя её в раздумьях. Герион и Дейнора действительно оживленно разговаривают друг с другом. И если бы Кенна не знала о предпочтениях Дейноры и влюбленности Гериона в Дейллу, она бы подумала, что они заинтересованы друг в друге. Но эта мысль тонет среди других, и Кенна настолько погружается в водоворот событий того вечера, что в конце дня с удивлением обнаруживает себя в собственных покоях готовящейся ко сну. Решив подумать обо всем завтра, женщина ложиться спать. Но выспаться ей было не суждено. В её покои врывается одна из служанок и с запуганным видом сообщает: — Лорд Таймонд просит вас присоединиться к нему в его солярии. Сира Гериона обнаружили в покоях леди Веларион, а лорд Корлис рвёт и мечет. Боюсь, произошло что-то ужасное, моя леди.