Львы в драконьем логове

      Возвращение в родные края после долгого путешествия ощущалось для Таймонда благословением. Он и подумать не мог, что его краткое пребывание в столице, окончившееся свадьбой, заставит его так сильно скучать по родному дому.       По возвращении первым делом он отметил разницу между Ланниспортом и Королевской Гаванью. Чистые, вымощенные светлым камнем улицы; надежные стены, окружавшие город; крепкие и аккуратные дома; отсутствие большого количества попрошаек и нищих, чистый воздух, насыщенный морской солью — во всем, кроме населения, Ланниспорт превосходил столицу Семи Королевств. Осознание этого настолько преисполнило Таймонда гордостью, что он пожелал поделиться своим прекрасным настроением с новоиспеченной супругой. Они с принцессой немного отстали от колонны, направляющейся в Утес Кастерли, и Таймонд провел для жены небольшую экскурсию.       Он показал ей свои любимые лавки, в которых они с Герионом и Мариссой закупались всякой всячиной, угостил сладким пирожком с вишней, купленным на рынке и уговорил её выпить кружку яблочного сидра из своей любимой таверны «Поцелуй сирены». Всё это он перемежал с историческими справками, которые всплывали в его голове время от времени. Супруга сумела его удивить, поправив его в нескольких местах, когда он ошибался в датах или именах правителей Запада. — Марисса четыре года была моей фрейлиной, милорд. Не удивлюсь, если историю Ланнистеров я знаю лучше вас, — с улыбкой победителя произнесла Дейлла, увидев его удивленное лицо.       «Может, у нас получится что-то большее, чем политический союз», — мелькнула мысль в его разуме при виде этой улыбки.       Жители города всю их поездку беззастенчиво глазели на Дейллу. Со свадьбы Таймонда и Дейллы прошло немногим больше луны, поэтому его вассалы уже были осведомлены о том, что Дейлла Таргариен стала новой леди Утеса Кастерли. Но видеть принцессу драконьей крови воочию было совсем не тем же самым, что слышать о ней. Поэтому люди во все глаза пялились на принцессу, смущая её своим вниманием. — Жители Ланниспорта, имею честь представить вам леди Дейллу Ланнистер, мою супругу и новую хозяйку Утеса Кастерли! — Таймонд наблюдает за реакцией принцессы, называя её леди Ланнистер. Отсутствие недовольства с её стороны от смены статуса приободряет его. — Я уверен, что её мудрость и нежная женская рука принесут Западу процветание! — Да здравствует леди Дейлла! — Долгих лет жизни новой хозяйке Утеса! — Слава драконьей принцессе!       Дейлла смущенно улыбается и благодарит людей, слушая их нестройный хор добрых пожеланий, а Таймонд ощущает необъяснимую гордость. Не то чтобы его волновало мнение собственных вассалов о его супруге, но ему понравилось то, что они были настроены к принцессе вполне доброжелательно.       «Попробуй не быть доброжелательным, когда у её отца есть огнедышащая тварь, которая спалит обидчиков дочери», — мысленно усмехается Таймонд.       Но веселье почти сразу оставляет его, стоит ему вспомнить об отношении короля и королевы к Дейлле. Таймонд, несмотря на безразличного отца, знал родительскую любовь. Любви леди Кенны с лихвой хватило всем её детям, и Таймонд даже представить не мог, чтобы его мать стремилась избавиться от Мариссы, выдав её замуж. Неожиданное сочувствие к молодой жене внезапно заполняет его, поэтому он обнимает её на глазах толпы и запечатлевает короткий поцелуй на её лбу, вызвав восхищенные вздохи.       Позволив людям еще немного полюбоваться принцессой, Таймонд помогает ей взобраться на её лошадь, и они направляются к родовому замку Ланнистеров. Таймонд продолжает следить за реакцией Дейллы, когда Утес Кастерли предстает перед их взорами во всей красе. Широко распахнутые от удивления глаза супруги становятся для Таймонда достаточной наградой. А когда в глубине её аметистового взгляда вспыхивает восхищение, его самодовольство достигает своего пика. — Впечатляет, не правда ли? — Не сумев сдержаться, спрашивает Таймонд. — Ох, «впечатляет» — это недостаточное слово, чтобы описать мои чувства, мой лорд, — совершенно искренне отзывается Дейлла, разглядывая Львиную Пасть. — А львы, правда, золотые? — Первые львы, которые украшали Львиную Пасть, действительно были золотыми. — Отвечает Таймонд. — Но находилось столько глупцов, готовых рискнуть ради того, чтобы урвать хоть кусочек золота, что один из моих предков решил заменить прежних золотых львов на этих. — Тогда из чего сделаны эти статуи? — Удивляется Дейлла. — Из пирита. — А, золото дураков.       Дейлла выглядит столь довольной собой, что Таймонд не может сдержать улыбки. Было что-то неуловимое в принцессе и в её отношении к окружающему её миру, что неизменно поднимало настроение Таймонду. — Да, золото дураков, моя принцесса. Хотя даже это не остановило некоторых воришек от посягательств. Пришлось повесить парочку наглецов, — зловещим тоном произносит Таймонд, ожидая реакции супруги.       Дейлла не разочаровывает его. Восторг на её лице на мгновение сменяется страхом, тут же уступившим место смирению. Таймонд ловит себя на мысли о том, что ему нравится наблюдать за юным, живым лицом своей жены. — Что ж, полагаю, это усмирило пыл других искателей наживы, — пожимает плечами Дейлла и, не дождавшись ответа мужа, подталкивает пятками свою кобылу, проезжая через Львиную Пасть.       Таймонд следует за ней. Их беседа возвращается к дому Ланнистер и их родовому гнезду. Таймонд был приятно удивлен тем, как много Дейлла знала об устройстве замка и об истории его семьи. Совсем некстати он вспомнил слухи о глупости и слабости ума принцессы Дейллы, которые доходили даже до Утеса Кастерли. Он знал, что его мать не стала бы женить его на законченной идиотке, но всё же предполагал, что она по доброте душевной преувеличила заслуги Дейллы. Но сейчас, слушая её стройную речь о каком-то из его предков, Таймонд пытался понять, как король с королевой позволили лживым слухам о разуме их дочери разойтись так далеко.       «Им было плевать на неё. Поэтому они и не замечали её ума и сообразительности. Поэтому они так легко поверили в её маску глупой простушки, которую она носила все эти годы».       Эта мысль вызывает у Таймонда гнев. Выросший в заботе и любви, он не мог понять, как родители могли быть столь слепы к собственному ребенку. Но еще тяжелее ему было понять, что заставило совсем юную Дейллу выбрать такой способ защиты от отца и матери.       «Сейчас не время для таких разговоров. Пускай насладится свободой», — решает Таймонд, не желая портить настроение Дейлле ненужными расспросами.       За приятной беседой они добираются до входа в замок. Там их встречают многочисленные слуги во главе с леди Кенной. Таймонд поручает Дейллу заботам матери и направляется к своим покоям. Он принимает ванну и, переодевшись в свежую одежду, следует в свой кабинет. Его встречает мейстер Норрин. — С возвращением, милорд, — мейстер одаряет Таймонда беззубой улыбкой. — Утес Кастерли тосковал без вашего присутствия. — Прекрати льстить мне, старик, — шутит Таймонд, обнимая старца. — Бьюсь об заклад, что ты наслаждался моим отсутствием в эти луны. — Ничего подобного. Мне пришлось самому разбираться с вашей деловой перепиской, — показательно ворчит старик, усаживаясь на стул напротив своего лорда. — А я уже слишком стар, да и ум мой давно притупился для такой работы. — Не мели ерунды, Норрин, — отмахивается Таймонд. —Твой ум острее Черного Пламени нашего короля. — Однако, даже валирийские мечи могут сточиться с течением лет. — Норрин, если ты сейчас вновь начнешь нести чушь о том, что Утесу нужен новый мейстер, я велю запереть тебя в твоих покоях и забрать у тебя все твои книги.       Таймонд упрямо не хотел принимать тот факт, что мейстер Норрин сдал. Он был мейстером Утеса Кастерли всю жизнь Таймонда, он был тем, кто принимал роды не только его матери, но даже его бабушки. Он был стар еще тогда, когда Таймонд был беззубым мальчишкой, а теперь, когда Таймонду сравнялось двадцать лет, и вовсе походил на скрюченное, иссохшее дерево. Но его яркие голубые глаза всё еще были ясными и сияли мудростью, до которой Таймонд никогда не смог бы дотянуться. — Неведомый придет за всеми нами, мой лорд. И я уже чувствую его дыхание за своей спиной, — отзывается Норрин. — Вот когда он придет за тобой, тогда я и задумаюсь о том, чтобы написать в Старомест. А до тех пор — ни слова о новом мейстере, понятно? — Шутливо грозит ему пальцем Таймонд. — Как скажете, — сдается старик. — Тем более у тебя еще столько дел. В Утесе появилась новая хозяйка, Норрин. И ей понадобятся все твои знания и мудрость для того, чтобы научиться управлять таким большим хозяйством. Я могу рассчитывать на тебя? — Конечно, милорд. — Вот и славно.       Таймонд загоняет пугающие мысли о смерти верного мейстера как можно дальше и принимается за обсуждение текущих дел. Он перебирает письма от своих вассалов, одновременно вслушиваясь в комментарии мейстера, и, наконец, осознает, что он вернулся домой. Рутинная работа, которая многих лордов вгоняла в уныние, всегда успокаивала Таймонда. Ему нравилось быть вовлеченным в каждый аспект жизни Западных земель, Хранителем которых он являлся. И в этом была большая заслуга его матери. Она терпеливо объясняла ему, какая большая ответственность легла на его плечи после смерти отца. И даже несмотря на то, что она всегда вовлекала его в решение самых важных вопросов даже во времена её регентства, истинный вес ответственности он ощутил лишь после того, как его мать была приглашена в Королевскую Гавань в качестве фрейлины королевы. Только после отбытия матери Таймонд понял, как много обязанностей у верховного лорда.       Первое время он валился с ног от бесконечных разъездов по своим землям, целью которых было решение споров, то и дело вспыхивающих между его вассалами. А еще его спина непрестанно болела от того, сколько писем ему приходилось писать в ответ на просьбы и жалобы своих подданных. И чем больше его тело страдало от возложенной на его хозяина ноши, тем большим уважением он проникался к своей матери, которая все эти обязанности выполняла играючи, оставаясь всё той же блистательной и прекрасной леди Ланнистер.       Но шли годы, и за эти четыре года Таймонд привык к своему статусу. Он понял, что ему всё это было интересно. Ему нравилось копаться вместе с мейстером в пыльных свитках, посвященных законодательству, чтобы разрешить тот или иной спор. Ему нравилось наблюдать за строительством новых дорог и деревень. Хотя рассчитывать сметы на это самое строительство в компании сира Питера Вестерлинга, приходившегося младшим кузеном его отцу, Таймонду совсем не нравилось. Таймонд за годы правления научился быть сдержанным, когда дело касалось денег, но сир Вестерлинг был таким скрягой, что по сравнению с ним Таймонд чувствовал себя транжирой. Всё, что было связано с расчетами, у Таймонда любви не вызывало, поэтому он старался делегировать эти обязанности дяде и мейстеру.       «Может, моя дражайшая супруга еще и в арифметике хороша, и мне удастся спихнуть эти обязанности на неё?» — мелькает у него мысль.       Решив как можно скорее познакомить Дейллу с Норрином и лордом Вестерлингом, Таймонд возвращается к изучению писем. — Наша казна сможет пережить отсутствие налогов от Погибельной Крепости в течение года? — Спрашивает он у мейстера. — Вы о том письме, где лорд Бейнфорт жалуется на бесконечные набеги железнорожденных? — Уточняет Норрин. — Да. Я пробежался по отчетам о последнем нападении. Земли Бейнфортов значительно пострадали от него. — Да. Многие поля были сожжены, а селения — разграблены. Казна Утеса полна, отсутствие налогов от Бейнфортов на ней никак не скажется.       Таймонд кивает и быстро набрасывает указ об освобождении Погибельной Крепости от уплаты налогов. Поставив подпись и печать, он передает его Норрину. Тот прячет свиток в складках своей серой рясы. — Подтвердились ли сведения о том, что в окрестностях Хорнваля нашли месторождения драгоценных камней? — Таймонд просматривает отчет от лорда Бракса, просившего направить в Хорнваль рудокопов, способных помочь в разработке месторождения. — Как думаете, сумеем мы выбить из старого мерина процент с продажи? — Только если вы отправите ему толковых людей. И только до тех пор, пока они будут ему нужны. Как только он освоится — тут же выкинет нас из этой схемы, — отвечает Норрин. — Может, отправить к нему вместе с рудокопами Гериона? И передадим через него контракт? Лорду Браксу Герион нравится, да и он дружен с его сыном и наследником. — Вы можете, конечно, попробовать, милорд. Но когда дело касается денег, лорд Бракс забывает обо всех своих привязанностях. — Ты прав. — Вздыхает Таймонд, вспоминая скверный характер вышеупомянутого лорда. — Тогда передай Стеффону, чтобы набрал среди работников шахт с десяток толковых ребят. Но чтоб не переусердствовал, лучшие люди должны остаться у нас. А мы с матушкой подготовим контракт о временной передаче наших людей под власть Хорнваля. — Конечно, милорд.       Таймонд бросает еще один взгляд на свой рабочий стол. Решив, что срочных дел, требующих его немедленного вмешательства, не осталось, он отпускает мейстера. Выходя из кабинета, Норрин впускает в него леди Кенну. — Матушка, вы как раз вовремя. — Таймонд усаживает мать в кресло и возвращается на свое место. — Мне как раз нужен был ваш острый ум для того, чтобы составить контракт. — Почему бы тебе не привлечь к этому делу свою жену, Таймонд? — Предлагает женщина. Таймонд устремляет на мать взгляд, полный непонимания. — Она ведь только приехала, мама. Я думал, что ей нужно будет хотя бы несколько дней для того, чтобы освоиться, — неуверенно отвечает он. — С освоением в замке ей поможет Марисса и фрейлины, которых я ей вскоре выберу. Но вот с тем, чтобы привыкнуть к своей роли хозяйки Утеса, ей помочь должен ты, — заверяет его Кенна. — Матушка, я, конечно, за всё это время убедился в ваших словах о сообразительности и уме моей супруги, но даже вы не станете утверждать, что она сумеет сходу разобраться во всех делах замка. — Никто и не ожидает от неё того, что она моментально втянется в жизнь своего нового дома. Но если ты не будешь привлекать её к этому, она останется лишь красивым украшением Утеса Кастерли. Ты разве на это рассчитывал, женившись на принцессе?       Таймонд не находится с ответом. Во взгляде матери он видит недовольство, причин которого он не понимал. — Неужели я за это короткое время успел огорчить вас, матушка? — Спрашивает он. — Успел, — подтверждает женщина. — Но чем? — Тем, что ты уделяешь недостаточно времени принцессе. — Вы ведь не ожидали от меня, что я буду дневать и ночевать рядом с ней? — Нет, я не идиотка. Но я и не ожидала того, что ты будешь вести себя с ней так, как со мной вел себя твой отец. — Я не такой, как мой отец! — Взрывается Таймонд. Он ненавидел, когда его сравнивали с Тигеттом Ланнистером. — И вы прекрасно это знаете, матушка. — Но при этом ты едва ли обмолвился со своей женой десятком слов за всю дорогу из столицы, — парирует мать. — Сегодня я провел ей экскурсию по Ланниспорту. — Только для того, чтобы похвастаться тем, насколько он чище и красивее, чем зловонная Королевская Гавань.       Таймонд опускает глаза, пристыженный справедливым упреком матери. Его первоначальным порывом было показать жене величие своих земель, а своим подданным — покрасоваться женой королевских кровей. Но в итоге всё это закончилось тем, что он с искренним интересом разговаривал с Дейллой всю дорогу до замка, восхищаясь её знаниями и умом. Его мать сверлит его взглядом до тех пор, пока Таймонд не сдается. — Хорошо. — Примирительно поднимает руки Таймонд. — Завтра я познакомлю её с Норрином и дядей Питером, и мы вместе постараемся ввести её в курс дела. — А еще нужно будет организовать торжество в честь вашей свадьбы. — Довольно кивает Кенна. — В столице присутствовало лишь несколько наших лордов. Они должны познакомиться с новой леди Ланнистер. — Надеюсь, его организацию вы не планируете скинуть на мои плечи. — Нет. Мы с Мариссой и принцессой сами с этим разберемся. — Слава Семерым. — От тебя нужно только указать, что лордам нужно явиться со своими семьями. Желательно, чтобы вместе с ними прибыли их дочери брачного возраста. — Это еще зачем? Ты ведь меня уже женила, — изумляется Таймонд требованию матери. — У меня, если ты не забыл, есть еще один сын. — Отзывается Кенна. — Гериону нужно подобрать жену. — К чему такая спешка? Ему ведь всего девятнадцать лет. — У его сверстников в эти годы уже по несколько детей, Таймонд. Не все тянут с женитьбой столько, сколько дозволялось вам. — Ладно я, но Герион? Он ведь второй сын. Ни титула, ни земель, ни власти. Почему ты так вдруг решила женить его? — Я просто хочу видеть всех своих детей счастливыми. — Для Гериона быть счастливым — это иметь возможность помахать мечом и быть рядом со своей семьей. Или же я настолько отвлекся на свои свадебные хлопоты, что пропустил момент, когда мой брат страстно возжелал завести семью?       Таймонд вглядывается в лицо матери, желая найти в нем ответы. Они с братом были близки, и Герион никогда не изъявлял желания на ком-либо жениться. Если бы была какая-то девица, которая ему приглянулась, Таймонд сделал бы всё, чтобы женить на ней своего единственного брата. — Таймонд, неужели я так многого прошу? — Тяжело вздыхает его мать. — Никто не собирается тащить Гериона под венец против его воли. Я лишь не хочу, чтобы его одолевала зависть при виде вашей с принцессой семьи.       «Какой семьи? Мы знаем друг друга всего несколько лун», — Таймонд окончательно запутывается в мотивах матери.       Не желая дальше спорить с матерью, он соглашается исполнить её просьбу. Поблагодарив его, она направляется к двери. — Надеюсь, ты сумеешь пару недель потерпеть без своих женщин, Таймонд. Не хотелось бы, чтобы принцесса разочаровалась в браке в первые же дни, — леди Кенна играючи бросает в него эти слова, даже не оглянувшись.       Таймонд разочарованно стонет, но мысленно соглашается со словами матери. Он представляет, как серебристые слезы собираются в глазах Дейллы, наполненных разочарованием, и отказывается от мысли посетить парочку борделей в Ланниспорте.       «Боги, ну почему же супружеская жизнь так сложна!»