Львы в драконьем логове

      Дейлла морщится, когда её мать в очередной раз слишком сильно оттягивает её волосы, заплетая их в косы. Для женщины, прозванной Доброй Королевой, её руки были слишком грубыми и безжалостными. А сама Дейлла предпочла бы доверить свою прическу Мариссе, руки которой были мягкими и осторожными, и которая явно заплетала валирийские косы лучше королевы Алисанны. Но мать настояла на том, что именно она должна подготовить дочь к свадебной церемонии, поэтому Дейлле пришлось терпеть не самое трепетное отношение её матери к своей шевелюре и её бормотание. — Вам придется подтвердить консумацию брака, ты ведь понимаешь это? — Спрашивает Алисанна, вдевая золотую ленту между её прядями. — Неужели нельзя обойтись без этого, матушка? — Если бы ее мать была в более приподнятом настроении, она бы попробовала надавить на жалость и уговорить её отказаться от этой унизительной традиции. Но её мать была измучена беременностью и раздражалась от любой мелочи, поэтому Дейлла решила не усердствовать со слезами. — Если бы ты до этого не отвергла пятерых женихов, твой отец не был бы столь упрям в своем желании увериться в завершении твоего брака. — Алисанна бросает на дочь недовольный взгляд, напоминая о том, как она раз за разом отвечала отказом на предложения разных лордов породниться. — Да и я хотела бы знать, что ты исполнила свой супружеский долг.       Дейлла опускает глаза, пытаясь не думать о том, что ей придется пережить этой ночью. Леди Кенна заверила её в том, что она найдет способ разобраться с проблемами, которые могла принести первая брачная ночь, но Дейлла не была уверенна в том, что на это согласится Таймонд.       Когда они только познакомились, ей показалось, что она сумела заинтересовать его. После спектакля, разыгранного ей и леди Кенной для устранения Боремунда, он и вовсе всё свободное время проводил рядом с ней, сопровождая её на все мероприятия, которые организовывала её мать. Но чем больше проходило времени, тем прохладнее между ними становились отношения. Он проявлял необходимую учтивость, обращался с ней соответственно её статусу, был вежлив, но это и всё. Огонёк, который она видела в его глазах в самом начале, потух.       Не то, чтобы это слишком сильно волновало Дейллу. Она изначально не искала брака по любви и согласилась на эту сделку скорее из-за леди Кенны и Мариссы и желания сбежать из-под опеки родителей. Но в ней до последнего жила надежда на то, что в их браке без любви будет хотя бы симпатия, которая сделала бы их совместную жизнь сносной. Теперь же ей оставалось надеяться лишь на то, что Таймонд пойдет на обман короля и королевы ради неё. Веры было немного, но обещания леди Кенны давали ей надежду на хороший исход.       От невеселых размышлений Дейллу отрывает появление сестёр. Алисса врывается в её покои и сжимает её в объятьях. Дейлла, не любившая запах драконов, который был постоянным спутником её старшей сестры, закатывает глаза, но обнимает сестру в ответ. — Ты прекрасна, маленькая голубка, — восхищенно произносит она, отойдя от неё, чтобы разглядеть. — Как бы меня не раздражал напыщенный индюк, которого ты вскоре назовёшь своим мужем, вкус у него имеется. — Матушка, я тоже хочу такое платье! — Возмущенно топает ногой Сейра, разглядывая свадебный наряд Дейны. — И я! — Тут же присоединяется к ней Визерра, повторявшая за сестрой буквально всё. — Когда вы будете выходить замуж, ваши женихи тоже озаботятся тем, чтобы вы были в самых прекрасных платьях в день свадьбы. — Отзывается Алисанна. — Главное, чтобы у них был такой же отменный вкус, как у Ланнистеров, — усмехается Алисса.       Дейлла соглашается с сестрой. Когда Таймонд сказал, что он передал королевским швеям ткани для пошива её свадебного наряда, Дейлла не сразу в это поверила. Но затем она немного подумала и пришла к выводу, что это была идея леди Кенны. А Таймонд лишь послушно исполнил волю матери. Но от этого её подвенечный наряд не становился менее красивым.       Зная о гордости Ланнистеров, она ожидала, что её платье будет красно-золотым в честь цветов её будущего дома. Но она ошиблась. Её платье было сшито из легкой, но плотной и крепкой ткани небесно-голубого цвета, который Дейлла очень любила. Он подходил к цвету её кожи и волос, и в нём она не терялась, как в черно-красных одеяниях цвета своего дома или в пышных платьях ярких цветов, столь модных при дворе. Ткань была не просто дорогой и добротной, она вся была прошита серебряной нитью и украшена тысячами крошечных жемчужин и блестящих драгоценных камней. Ей было даже страшно представить, сколько людей трудилось над её платьем, и каких баснословных денег оно стоило.       «Не волнуйся, моя принцесса, Ланнистеры ведь срут золотом», — пошутила над ней Марисса на первой примерке наряда, увидев её шокированное выражение лица.       Благодаря серебряной нити и жемчугу, платье отражало солнечный свет подобно водной глади, и когда Дейлла двигалась, казалось, будто она облачена в морскую волну. Одного этого было достаточно для того, чтобы заставить всех модниц столицы захлебнуться от зависти, но Ланнистеры не были бы Ланнистерами, если бы остановились на этом. Вырез платья на груди был украшен десятками драгоценных камней самых разных оттенков синего и голубого, рукава платья были сшиты из тончайшего, полупрозрачного мирийского шёлка, а её талию стягивал тяжелый пояс из золота, с выгравированными на нём драконами и львами. Голову её венчала тиара, в центре которой сиял сапфир размером с перепелиное лицо, тяжелое ожерелье с чуть меньшими сапфирами лежало на её груди, а в ушах сверкали серьги с чистейшими бриллиантами.       Дейлла не хотела надевать такое количество украшений, но леди Кенна уговорила её.       «Вы принцесса, Ваше Высочество. А я, как ваша будущая свекровь, не могу позволить вам выйти замуж за моего сына без должных даров от нашего дома. Придется вам потерпеть тяжесть этих украшений и десятки завистливых взглядов», — шутила Кенна, передавая ей шкатулки с драгоценностями. — Раз ты готова, то мы можем выдвигаться. Думаю, нас уже заждались, — произносит Алисанна, в последний раз перепроверив внешний вид Дейллы.       Дейлла мнется, ожидая от матери каких-то наставлений или тёплых слов. Когда она была младше, она представляла, что они с матерью весь день перед свадьбой проведут друг с другом, делясь своими чувствами и переживаниями. Даже сейчас, когда она поняла природу отношения своих родителей к их детям, в ней всё еще теплилась надежда. Но Алисанна не оправдывает её чаяний. И Дейлла с едва различимым разочарованным вздохом выдвигается в сторону дверей.       Королевская гвардия окружает королеву и её дочерей, и все вместе они направляются к дворцовой септе. У входа в септу их ожидает остальная часть семьи. Эймон и Бейлон в парадных камзолах стоят по обе стороны от Джехейриса, облаченного в свои лучшие одежды.       «Неужели он так рад избавиться от меня, что решил так нарядиться?» — Мелькает в мыслях Дейллы.       Джоселин стоит рядом с Эймоном, держа за руку шестилетнюю Рейнис. Дейлла замечает цепкий взгляд, которым Джоселин обводит её платье и драгоценности. Жена её брата была любительницей красивой одежды и украшений и не могла не оценить подарки, которые Таймонд вручил своей будущей супруге. Дейлла приосанивается и смело встречается с ней глазами. Та едва заметно поджимает губы и отворачивается. Её братья и сёстры произносят приличествующие ситуации слова и вместе с королевой входят в септу. Джехейрис с жестом велит служанке передать ему девичий плащ. Он набрасывает тяжелую ткань на плечи Дейллы и, зацепив её подбородок пальцами, заставляет её поднять лицо. — Этот плащ я надел на плечи твоей матери, когда мы поженились тридцать лет назад. — Пурпурные глаза отца смотрят внимательно, изучая её реакцию. — Твоя мать доблестно исполняла свой долг перед своим супругом и государством. Она подарила мне двенадцать детей и вот-вот родит тринадцатого. Я надеюсь, что ты не опозоришь свою мать и королеву, и смиренно выполнишь свой долг. — Конечно, отец, — шепчет Дейлла, желая спрятаться от пронзительного взгляда отца. — Роди сыновей лорду Таймонду. Будь послушной женой и хорошей матерью своим будущим детям. Привяжи Утес Кастерли к короне и обеспечь его верность. Исполни своё предназначение как принцесса крови и моя дочь. — Я буду стараться изо всех сил. — Конечно, будешь.       Джехейрис отпускает её лицо и подает ей руку. Она едва прикасается к его локтю, когда он ведет её в септу. Слова отца набатом стучат в ушах, и она все силы тратит на то, чтобы сдержать слёзы обиды. Она едва различает лица леди Кенны, Мариссы и других своих фрейлин. Она поднимает глаза лишь в тот момент, когда её отец передает её в руки Таймонду. В его зеленых глазах плещется беспокойство, и это заставляет её проглотить ком в горле.       «Он тоже не в восторге от этого союза. Прекрати жалеть себя и просто сделай это!» — Мысленно ругает себя Дейлла.       Слова септона сливаются в монотонное бормотание, и лишь то, что Таймонд легонько сжал её руки в своих, когда пришло время произносить обеты, спасло её от очередных насмешек. Когда Таймонд заменяет плащ с драконами на золотисто-красный плащ со львами, Дейлле будто становится легче дышать. — Золото вам к лицу, моя принцесса, — с улыбкой произносит Таймонд, глядя на неё снизу вверх.       Дейлла лишь кивает ему, не доверяя своему голосу. Септон замолкает, намекая на следующие слова брачующихся. Дейлла делает глубокий вдох. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моим лордом и мужем… — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моей леди и женой…       Таймонд наклоняется к ней и оставляет короткий поцелуй на её губах. Дейлла чувствует, как румянец разливается по её щекам, но пытается держать лицо до конца. — Пред ликами богов и людей торжественно объявляю лорда Таймонда Ланнистера и принцессу Дейллу Таргариен мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними.       Септа наполняется звуком аплодисментов, и они с Таймондом поворачиваются к толпе. Таймонд машет людям и улыбается так ярко, что Дейлла почти верит в его искренность. Но только почти. Его зелёные глаза спокойны, и в них не горят бесноватые огоньки, которые она видела в его взгляде несколько раз. Она сама давит из себя улыбку, но сочувствие на лице Мариссы дает ей понять, что те, кто знал её лучше всех, не поверили в её игру.       «Что ж, это уже неважно. Совсем скоро я покину этот замок, наполненный лицемерием и обманом, и смогу больше не притворяться», — утешает она себя, принимая поздравления от придворных.       Совсем скоро толпа перетекает из септы в Великий Чертог, заставленный столами, которые лопались от еды и питья. Их с Таймондом усаживают в центр высокого стола. Таймонд ведет себя безупречно: поддерживает её, чтобы она не запуталась в юбках своего платья, отодвигает для неё стул и всячески ухаживает за ней за столом. Но она видит в этом только долг, и это почему-то ранит её.       «Неужели я настолько неприметная, что не заслуживаю даже капли любви?» — Думает она, наблюдая за мужем.       Но её молчаливый вопрос остается без ответа, когда начинается пир. Звучат тосты за их здоровье, пожелания счастливого брака и множества детей. Дейлла отвечает заученными вежливыми фразами, и даже в этом Таймонд лучше неё. Он находит слова для каждого лорда и леди, одаряя их сияющей улыбкой, способной соперничать с солнцем. А Дейлле остается лишь поддакивать ему.       Её отдушиной на пиру неожиданно становится Герион. Он ворчливо отмечает, что от количества лести, сказанной сегодня, его уши вот-вот закровоточат. А его замечание о том, что у лорда Хайтауэра его от фальшивой улыбки вот-вот разорвется его некрасивый жабий рот, и вовсе вызывает у Дейллы приступ смеха, который она безуспешно маскирует за кашлем. Дейлла немного расслабляется, слушая болтовню деверя, и испытывает к нему огромную благодарность за его доброту и внимание. Но её радость не длится долго.       Слишком быстро приходит пора провожания. И когда толпа хохочущих женщин утаскивает её мужа из зала, Дейлле хочется провалиться сквозь землю от страха. Мужчины с голодными взглядами приближаются к ней, но тут её ноги отрываются от земли, и она оказывается на руках у Гериона. — Господа, вынужден вас огорчить. — Герион достает меч из ножен и играючи крутит его в руке, глядя на мужчин вокруг них. — Мой брат пожертвовал собой, отдавшись в безжалостные руки наших дам, но мне он велел охранять принцессу, как зеницу ока. В конце концов, теперь она — леди Ланнистер, а стало быть, моя госпожа. И я, как верный слуга и её добрый брат, должен оберегать жену моего брата и лорда. Да и платье принцессы жалко, ибо десять швей ослепли, вышивая его, и уничтожить такой труд будет настоящим варварством.       Не взирая на недовольные возгласы мужчин, Герион почти выбегает из Великого Чертога и несет её в сторону их с Таймондом покоев. — Спасибо, сир Герион, — шепчет Дейлла, закрыв лицо руками. — Я не пережила бы этого позора. — Не волнуйтесь, добрая сестра, Таймонд об этом позаботился, — отвечает Герион, продолжая идти.       Когда они прибывают к покоям, там их уже ожидают женщины в компании Таймонда. Дейлла краснеет, увидев мужа в одних только бельевых штанах. — Ах, лорд Ланнистер позаботился о нашей принцессе, — вздыхает Флоренс, наградив Таймонда влюбленным взглядом. — И поручил это дело сиру Гериону, — с усмешкой отмечает Дейнора.       Герион тут же отпускает её, бросив на Веларион недовольный взгляд. Дейлла не понимает причин неприязни между этими двумя, но не задумывается об этом надолго. Таймонд хватает её за руку и прижимает к своей обнаженной груди. — Прошу прощения, милые дамы, но теперь я женатый человек, и весь принадлежу моей драгоценной супруге. — Открыв дверь в покои, он мягко толкает её вовнутрь. — Доброй ночи всем. Ибо мы с принцессой спать не собираемся.       Женщины хихикают в ответ на его слова, а Дейлла позволяет себе выдохнуть. Она едва не оседает на пол от облегчения, затопившего её. Но она почти мгновенно вспоминает, где и для чего она оказалась. Дейлла поворачивается к Таймонду, который смотрит на неё серьезно и прямо. — Толпа людей за нашими дверями не скоро разойдется, моя принцесса. А нам еще нужно будет предоставить доказательства того, что наш брак свершился… — Леди Кенна сказала, что… — Я знаю, что сказала моя матушка, Ваше Высочество. И я сдержу своё слово. Но нам нужно дать свидетелям хоть немного пищи для обсуждений. — И что же нам делать? — Я не буду вступать с вами в близость, но мы можем доставить друг другу удовольствие другими способами.       Дейлла замечает огонёк в его глазах. Она не находит слов, поэтому просто кивает, соглашаясь с Таймондом. Он подходит к ней и разворачивает её к себе спиной. Его руки уверенно расшнуровывают её платье и совсем скоро она остается в одной лишь нижней сорочке. Её щеки горят от стыда, когда Таймонд спускает лямки сорочки, и та мягким облаком ложится вокруг её ног. Мужчина мягко разворачивает её к себе. Дейлле нестерпимо хочется прикрыть наготу, но она сжимает руки в кулаки и держит их у бедер, не зная, куда деть глаза. Когда она видит, как Таймонд расшнуровывает завязки на своем нижнем белье, она от страха поднимает взгляд и натыкается на ухмылку на лице мужа. — Неужели моя нагота пугает вас, принцесса? — Тихо шепчет он. — Меня и собственная нагота пугает, мой лорд, — еле выдавливает из себя Дейлла.       Когда Таймонд касается её груди кончиками пальцев, она вздрагивает от удивления. — Вам нечего бояться своей наготы, моя принцесса. — Вторая рука Таймонда ложится на её талию и легонько сжимает ее. — Вы красивая женщина.       Дейлле приходится закусить губу, чтобы сдержать улыбку. Признание Таймонда греет её, несмотря на прохладу, царящую в покоях. Она вскрикивает от удивления, когда Таймонд поднимает её на руки, и несет к кровати. Он укладывает её и нависает над ней. Дейлла не может не залюбоваться тем, как его золотые кудри обрамляют его красивое лицо. — Говорят, крики удовольствия принцессы Алиссы раздавались по Красному Замку всю ночь после свадьбы. — Задумчиво произносит он. — Интересно, смогу ли я вас разговорить, принцесса? — Я не понимаю вас, милорд, — честно признается Дейлла.       Таймонд улыбается ей, а затем резко опускает голову и обхватывает губами её сосок. Дейлла со свистом втягивает воздух от неожиданного жара, затопившего низ её живота. Вторая рука Таймонда накрывает другую её грудь и крепко сжимает. Звук, сорвавшийся с её губ, удивляет саму Дейллу. — Не сдерживайтесь, принцесса. — Шепчет Таймонд. — Дадим людям повод для сплетен.       Таймонд отрывается от её груди и легонько дует на её сосок. Тот мгновенно затвердевает от этого действия, а Дейлла чувствует, как между ног у неё становится мокро. Она вздрагивает, когда чувствует пальцы Таймонда там. — Таймонд! — Задушенно выдыхает она, ощущая, как горит всё её тело. — Да? — С невинной улыбкой спрашивает Таймонд. — Что ты делаешь? — Шепчет Дейлла, наплевав на этикет. — Как что? Доставляю удовольствие своей супруге, — отвечает Таймонд. — Разве не предполагалось, что в этом браке не будет любви? — Разве это мешает мне сделать тебе хорошо? — Но септа всегда учила меня, что это долг женщины — доставлять удовольствие мужу. А для жены супружеская постель не более, чем обязанность. — Твоя септа может катиться в седьмое пекло, дорогая жена. А я привык доводить своих женщин до исступления, даже если я не испытываю к ним великой любви. — Таймон оставляет короткий поцелуй у неё за ухом. — Ты — моя жена. И я позабочусь о том, чтобы к утру весь Красный Замок знал о том, как тебе повезло с супругом.       С этими словами он накрывает её рот своим, а его пальцы вновь прикасаются к её разгоряченной плоти, заставляя все аргументы исчезнуть из её головы.       Такого Дейлла совсем не ожидала. Но Таймонд целует страстно, глубоко и мокро, заставляя её задыхаться от его напора. А его горячие мозолистые пальцы продолжают ласкать её между ног, заставляя огонь в животе разгораться всё жарче. Свободной рукой Таймонд обхватывает её сосок и легонько выкручивает, заставляя её ахнуть от невероятного сочетания удовольствия и легкой боли. — Какая чувствительная, — шепчет он ей в губы. — Я всего лишь целую тебя, а ты уже такая мокрая и горячая. Клянусь, лишь обещание моей матери оскопить меня, удерживает меня от того, чтобы ворваться в тебя и заставить кричать от наслаждения. — Что я могу сделать? — Спрашивает она, глядя ему в глаза. — Чтобы тебе тоже было хорошо.       Таймонд на мгновение задумывается, а затем ложится так, чтобы её голова лежала на его плече. Он берет её правую руку и тянет вниз. Когда её пальцы касаются чего-то горячего, твердого и толстого, Дейлла зажмуривает глаза. — Не закрывай глаза, принцесса, — велит ей муж. — Это такая же часть моего тела, как рука или нога. Просто она еще и приносит удовольствие.       Дейлла опускает взгляд и охает при виде его члена. Она знала, чем мужчины отличаются от женщин (Алисса давно просветила её насчет этого), но видеть это воочию было совсем другим делом. — Что мне делать? — Спрашивает она Таймонда. — Приласкай его. — Отвечает он. — Погладь. Пройдись кончиками пальцев. Сожми. Не бойся.       Дейлла подчиняется, а Таймонд возвращается к ласкам. Дейлле тяжело сосредоточиться на удовольствии мужа, когда его пальцы так умело ласкают её, но она старается изо всех сил. Губы Таймонда вновь накрывают её рот, и в какой-то момент Дейлла перестает воспринимать окружающий мир. Для неё существуют лишь пальцы Таймонда, сводящие её с ума, его требовательные губы и ощущение его горячего члена в её руке. Когда Таймонд осторожно проникает в неё кончиком пальца, Дейлла стонет от новых ощущений, но муж тут же затыкает её поцелуем. Жар внизу живота становится почти нестерпимым, и она добавляет вторую руку, лаская Таймонда быстрее и сильнее. — Боги… — Стонет Таймонд. — Тебе больно? — Пугается Дейлла. — Нет, глупышка. Не останавливайся.       Дейлла послушно продолжает ласкать мужа, сгорая от желания освободить огонь, горящий под её кожей. Когда Таймонд одновременно прикусывает её ухо, выкручивает её сосок и особенно сильно надавливает на какой-то комок нервов между её ног, огонь внутри неё сначала собирается в одной точке, а потом пожаром проходится по всему её телу, заставляя её громко простонать. Спустя мгновение к её стону присоединяется стон мужа, который доходит до пика, продолжая толкаться в её сжатые ладони.       Когда нега удовольствия, наконец, сходит, Дейлла едва может смотреть Таймонду в глаза. Тот смеется над её реакцией. — Что ж, думаю, свидетели за дверями точно убедились в том, что наш брак завершен, моя принцесса, — заверяет её муж. — Слава Семерым, — отзывается Дейлла, боясь открыть глаза.       Таймонд встает с постели и почти сразу возвращается с небольшим лезвием в руках. — А теперь — доказательства для короля с королевой, — с этими словами он чиркает лезвием по колену и позволяет нескольким каплям крови упасть на белые простыни. — Вот и всё.       Дейлла не верит, что всё оказалось так легко и просто. Она встречается взглядом с мужем. Его глаза больше не горят огнём, как в момент, когда он увидел её обнаженной. Но в них уже нет того вежливого холода, к которому она привыкла за последние недели. — Спасибо, — шепчет она ему. — Всё для леди Ланнистер, — с улыбкой отвечает он.