Дети Терры

      Джоши не представлял, сколько времени прошло с тех пор, как он вколол антидот Рига, но достаточно, чтобы убедиться: действовал он медленно. Способности возвращались по крупицам, и спустя несколько часов он смог убедиться лишь в том, что соседняя камера не пустует. До Анлуана дотянуться не получилось, и Джоши гнал мысль о том, что киборги Урэя добрались до него, как гадюку с повисающими на клыках каплями яда.       Близился рассвет. Звёзды таяли в теряющем густоту ночном небе, а в голове Джоши гулял холодный ветер. Вера в спасение таяла, и его сердцем завладевало отчаяние, рисовавшее картины будущего в мрачных тонах келий джэбатов.       Всполох надежды просочился в камеру звуком отпираемого замка и скрипом отодвигаемой двери. Джоши сощурился, пытаясь разглядеть юркнувшего внутрь атланта. Из темноты вынырнула тонкая рука, и спустя мгновенье её обладатель выступил в свет убегающей луны, окидывая Джоши хмурым взглядом.       — Ты не ранен? — осведомился атлант смутно знакомым голосом. Ни молодое лицо, ни стройное тело, не могли насторожить Джоши сильнее, чем этот заиндевелый, но не лишённый хитрости голос. Джоши точно слышал его, но не мог вспомнить где.       Молодой атлант считал недоумение на его лице, ухмыльнулся и бесцеремонно схватил Джоши за руку, подталкивая к выходу и попутно объясняя:       — Мы виделись в доме Вхарата. Как-то раз я пришёл к тебе с посланием от Рига, — он бросил на Джоши смеющийся взгляд, — и, кажется, отвлёк от важных дел. Ещё была девчонка Вхарат, припоминаешь? Красивенькая такая, молоденькая, да не про тебя, бедолага. Ох и разозлились же вы трое, а больше всех твой князёк. Клянусь светом Айина, я думал он меня прикончит, пока ты не сказал, что я яхшас. Припоминаешь?       Он тараторил без умолку, продолжая тянуть Джоши за собой. Вот они миновали порог камеры и вышли в коридор, мрачный и убогий, как во всех тюрьмах. Вот на лице атланта отразился всполох мигнувшего света — одна из коридорных ламп затрещала, заискрилась и потухла. Вот он рванул Джоши за руку, недвусмысленно намекая, что простаивание столбом в разгар побега не увеличивает шансы на выживание. И постоянно говорил, хоть и шёпотом, а всё равно достаточно громко, чтобы могла услышать стража.       Только стража не появлялась. Они миновали два этажа, но отовсюду подмигивали лишь тусклые лампы.       От сумбурности происходящего у Джоши сдавило виски. Он остановился перед поворотом очередного коридора и вперился в спасителя, вспомнив, наконец, ночь разоблачения своих отношений с Анлуаном и яхшаса-киборга, разбудившего Хему.       Он не стал понукать Джоши, но сказал уже без иронии:       — Это тюрьма внутренней безопасности. Уверен, что разумно продолжать тянуть лямку времени?       — Где стража? — огляделся Джоши. — Это тюрьма внутренней безопасности. Так где все?       — Спят, но не уверен, что все. Поговорим, когда выйдем.       Джоши не сдвинулся с места.       — Милостивый Айин, — всплеснул руками яхшас-киборг, — ты хочешь нашей смерти? Шевелись! Да простят мне такое обращение с ягиком, но он полнейший идиот, — пробубнил он под нос, но тут же встрепенулся, толкнув Джоши назад и зажав его рот.       Джоши ударился головой о стену и замер, услышав приближающиеся шаги. Взгляд упал на выступающий за поворот носок форменного ботинка яхшаса-киборга, и Джоши извернулся, освобождаясь.       Выступивший из-за угла солдат не заметил сапог, но с нескрываемой досадой обнаружил летящий в лицо кулак протезированной руки Джоши.       Яхшас-киборг проследил за падением солдата и присвистнул:       — Я вообще-то телепат, но так тоже сойдёт, — он пнул солдата по голове и изобличительно развёл руками: — Видишь, спят не все.       Столкновение отрезвило Джоши, и побег из фантасмагорического действия превратился в реальность. Его ноги отозвались вернувшейся силой, глаза загорелись, а на губах промелькнула улыбка, заметив которую яхшас-киборг украдкой улыбнулся в ответ.       Однако веселье закончилось, когда, спустившись в тёмный холл первого этажа и оглядевшись, яхшас-киборг не обнаружил того, кого искал.       — Что такое? — пританцовывал Джоши, нетерпеливо заглядывая в залитые фонарным светом окна и думая, как бы поскорее убраться.       — Мы кое-кого ждём, — рассеянно отозвался яхшас-киборг, но завидев приближающиеся фигуры, выдохнул и поспешил на помощь, перенимая на себя вес бессознательного мужчины.       Джоши с содроганием узнал Иэна Хильдермана, похожего на скелет, обтянутый морщинистой кожей.       — Я ничего не мог поделать, — отряхнулся нёсший его яхшас-врач, брошенный в тюрьму вместе с Джоши. На его лице красовались следы наливающихся цветом кровоподтёков. — Его накачали так, что я решил: всё. Не знаю, стоит ли тратить на него силы.       — Стоит, — перебил киборг. — Командир приказал взять обоих.       Он кивнул в сторону парадной двери, за которой простирался двор, ощетинившийся охранными вышками.       Джоши знал этот клочок земли, на нём не росло ни одного деревца. Когда он крал отчёты по операциям против Хильдермана, то смог миновать охрану. Но тогда при Джоши была сила. Теперь вместо живительной пульсации чужих мыслей в голове царила тишина. Джоши обманчиво казалось, что двор пустует, но взгляды яхшасов Рига утверждали обратное.       — Антидот не подействовал, — отрезал Джоши, бросая обнадёженный взгляд на киборга. — Я могу сражаться, но этого мало. Ты телепат, можешь усмирить охрану?       — Сражаться не понадобится, — отозвался врач, выступая вперёд и кивая в сторону выхода. — Охрану обезвредят снаружи. Побыстрее бы, — он оглянулся, потупляясь, как будто оказался в одной из смущающих ситуаций, о которых честные атланты предпочитают молчать. — Если охрана проснётся, мало нам не покажется. Бессильный ягик, горе-иллюзионист и телепат с доходягой на плечах.       — Ты иллюзионист? — вскинул бровь Джоши.       — Очень слабый, — добавил врач смущённо. — Риг держит меня не за парапсихические способности, а за умения в медицине.       Джоши порадовался внезапной откровенности врача, открывшей ему новую грань Рига, и подошёл к парадной двери.       — Кого мы ждём? — едва Джоши коснулся дверного полотна, как парадная дверь со скрипом отворилась и в проёме показался подсвеченный снаружи низкий силуэт.       — Меня, — он обернулся во двор, удостоверившись, что путь свободен, и Джоши узнал Камала. — На выход.       Джоши опешил. Твёрдый голос, уверенная походка и необыкновенно мрачное лицо — Камала словно подменили. Крепкая мускулатура как нельзя лучше сочеталась с плотно сомкнутыми поджатыми губами, сведёнными к переносице бровями и исходящим от него ощущением силы. Перед Джоши оказался кто угодно, только не куртизан, и на осмысление этого факта у него ушло время.       — Вы уходите с Ноа Джоши, — Камал кивнул врачу с киборгом, и те опасливо переглянулись. — Урэй догадается, чьих рук это дело, — пояснил он, пропуская сквозь пальцы драгоценные минуты предрассветных часов и раздражённо хмурясь. — В колонии вам не спрятаться. Риг отсылает вас ради безопасности.       — Но куда? — оторопел врач, задышав неровно и поверхностно. Похоже, к обыденной жизни головорезов Рига он был непривычен, и от знакомства с ней остался не в восторге.       — Об этом позже, — отрезал Камал, глядя на Джоши и выталкивая врача во двор. — Сейчас вы должны как можно быстрее добраться до дома Вхарата.       Джоши пропустил киборга с Иэном вперёд и схватил Камала за предплечье. Половина лица Камала озарилась жёлтым светом, а обращённая к Джоши — осталась в тени перегоревших ламп тюремного холла. В звенящей недосказанностью тишине прозвучал вопрос:       — Что с Анлуаном?       Камал смахнул с себя претензионный взгляд, как отмахиваются от надоедливого шершня — уверенно, но осторожно — и ответил:       — Ушёл с семьей по подземному ходу.       Джоши сглотнул накопившуюся во рту слюну и оглядел двор. На вышках — попадавшие ничком охранники, а за поясом Камала два пистолета с глушителями, усовершенствованные аналоги пистолетов с иглами-дротиками. Киборги внутренней безопасности использовали такие в охоте на яхшасов. Их магазины заряжались транквилизатором, несмертельным, если не целиться в глаза или голову.       Джоши с содроганием отвёл взгляд от охранников и оглядел обтекаемый светом силуэт Камала. Недавний мальчик для увеселений превратился в убийцу, и это открытие Джоши не порадовало.       — Ты хочешь присоединиться к Вхарату? — Камал посмотрел на него сквозь раздражение, маскирующее тревогу. — Или думаешь, что Урэй проявит снисходительность, когда обнаружит побег?       Он отвернулся и крадучись, словно рысь по раскисшей после ливня земле, аккуратно пересёк двор. За спиной послышались хлюпающие шаги, и Камал улыбнулся.       Они выскользнули в открытые тюремные ворота, за которыми поджидали трясущийся врач и недовольный киборг, успевший осмыслить приказ Рига и нашедший перспективы бегства неудовлетворительными. Стоило ли вообще верить Камалу? Едва кто-то кроме Рига знал, что творилось в его своенравной голове.       Видимо, сомнения слишком явно отпечатались на их лицах, потому что Камал помрачнел ещё больше и угрожающе приблизился к киборгу.       — Если не верите мне, спросите у Рига, — процедил Камал, хватая его за плечо и сжимая с немыслимой для не модифицированного атланта силой. От этой хватки у киборга выступили слёзы, а когда Камал отпустил, на ткани проявились капли крови. — И не заблуждайся, — прорычал он, — ты мне не ровня.       Камал отступил, уходя в предрассветную ночь. Врач последовал за ним, а Джоши задержался, потрясённый увиденным. Кровь на плече киборга была настоящей.       — Он мог сделать это, не касаясь меня, — поджал губы киборг, покрепче перехватывая Иэна. — Ты не знал? Милостивый Айин, он и тебя пополам переломит, не покривившись. Риг неспроста держит его под боком. Камал из вашей братии сильных яхшасов, не то, что большая часть уродливых кахибов.       — Какой силой он обладает? — сглотнул Джоши, попутно сознавая, что пистолеты за поясом Камала едва ли пригодились во дворе.       — Он психокинетик, — сплюнул киборг. — Идеальный убийца.       Джоши врос в склизкую землю, вспоминая, как заступался за Камала, поверив в разыгранный перед Ригом спектакль беспомощности. Ни тогда, ни сейчас помощь ему не требовалась, и Джоши поражался слепоте, довлевшей над ним столько лет. Он ничего не знал о Камале, кроме мёртвых охранников, пятен крови на тунике киборга и чуждого пронзительного взгляда. Джоши следовало забыть угодливого куртизана, пока заблуждение не обошлось слишком дорого.       Стиснув зубы, он пошёл на звук шлёпающих шагов. Земля под ногами разъезжалась, норовя повалить в грязь, не пустив дальше берега под стенами тюрьмы. Во время шторма озеро вышло из берегов и размыло дорогу. Фонари погасли, и приходилось идти наугад, ориентируясь в слабых признаках рассвета.       Джоши направил мысли к берегу Окичоби во внешней зоне. Он покидал колонию. Спустя двенадцать лет Джоши снова оставался без дома, но на сей раз сердце пело от радости, а на губах расцветала улыбка. Ещё немного, и мечты о свободной жизни сбудутся. Он сорвёт оковы рабства и сможет жить и любить, никого не опасаясь.

***

      Окна дома Вхаратов зияли чернильной пустотой. Завидев его покинутым и безжизненным, Джоши почувствовал шевеление тревоги и напряг волю, чтобы отыскать чьё-либо присутствие, но вернулась к нему лишь тишина. Он был всё ещё слаб, несмотря на отголоски боязни и гнева, долетающие со стороны врача и киборга. Мысли Камала, как Джоши ни старался, оставались за завесой, которую даже в нынешнем состоянии он мог легко уловить.       Они вошли через главные ворота, отворили парадную дверь и оказались в тихом холле. Знакомая пустота, деревянный вытершийся паркет и ставший родным запах набросились на Джоши, терзая чувства. Он полюбил этот дом, а теперь покидал. Без тех, чьё присутствие оживляло его и наполняло смыслом, это была лишь груда камней и досок, увязанная рукой архитектора и воплощённая строителями в пригодное для жизни сооружение.       Чья-то рука коснулась плеча Джоши, и он вздрогнул от неожиданности. Камал кивнул на закрытую железобетонную дверь.       — Схожу за ключом, — сказал Джоши.       — Он у меня, — Камал остановил его, достав из кармана старый ключ. — Я проводил их на ту сторону. Уходи, пока не явились киборги внутренней безопасности.       Он передал ключ и нахмурился, прикусив нижнюю губу. Руки неловко отстегнули ремень с двумя кобурами и протянули Джоши. Пистолеты болтались на ремне, как мёртвые птички, привязанные за лапки.       — Я не возьму, — отрезал Джоши.       — Бери.       — Я не умею стрелять.       — Отдашь Вхарату, — настаивал Камал. — Это транквилизатор, лишним не будет.       И Джоши взял, застегнув ремень на поясе. Тревога, обозначившая права на его сердце, усилилась.       — Ты вывел всех? — уточнил он.       — Включая злючку-медиума.       — Риг ошибся с дозой антидота, — не унимался Джоши. — Я всё ещё слеп, как новорожденный котёнок. Но сомневаюсь, что Риг способен ошибаться.       — Ты думаешь, он стал бы рисковать? — оборвал Камал. Джоши впился в него испытующим взглядом и похлопал по плечу:       — Две минуты.       Не успел Камал возразить, как Джоши взлетел по парадной лестнице и скрылся в коридоре второго этажа.       — Проклятье, — выругался Камал, но Джоши не дал как следует поволноваться. Вернувшись, он продемонстрировал пузырёк от Рига и след укола на сгибе локтя.       — Я думал, Риг передал блокатор, — сказал Джоши. — Но это антидот, не так ли?       Камал сверкнул глазами, прячась в тени простенка и гадая, какую дозу вколол Джоши. Оставалось надеяться, что он не станет задерживаться. Чем быстрее Ноа Джоши уйдёт, тем больше шансов не расстроить планы Рига.       Джоши открыл вход в подземелье и поманил врача и киборга, согнувшегося под весом Иэна.       — Идите до конца коридора, — приказал он, а сам обернулся, оглядев Камала с головы до ног. — Прощай.       Камал поглядел вслед Джоши, слушая скрежет закрывающейся наглухо двери и думая о том, что станет, если антидот подействует до того, как Джоши окажется на той стороне. Что станет с их надеждой на будущее?       Камал приблизился к двери и проверил, надёжно ли она заперта. Трезвый ум подсказывал уносить ноги, пока в дом не ворвались киборги Урэя, но сердце Камала кричало от боли, раздираемое яростным противоречием между верностью Ригу и чувствами к Джоши, которого он предал, растоптал и отполировал труп пока ещё трепещущей души лживой надеждой на счастье.       Нет, никто из них не будет счастлив. Путь, по которому шли восставшие яхшасы, пропитался слезами и кровью. На этом пути выживали лишь те, кто был способен принести жертву.

***

      Джоши изнывал от беспокойства, возрастающего с каждым шагом, отдаляющим его от колонии. Он вёл процессию по душному лазу с единственным ориентиром в кромешной тьме — факелом в руке. Свободной рукой Джоши сжимал горловину оборванной туники, не представляя, как дико выглядел со стороны. Глаза, опалённые светом факела, блестели безумным огнём. В них застыл страх.       Шедший позади киборг волочил на спине Иэна, тяжело дыша и мечтая поскорее сбросить ношу. Замкнувшийся в мыслях врач постоянно отставал, и Джоши остался один на один с беспомощностью. Из-под истончающейся завесы блокатора выскальзывали обрывки суетных мыслей спутников, но главного было не достичь. Он не знал, что с Анлуаном, и бесполезная подачка Рига казалась всё более подозрительной. Джоши оставалось сжимать древко факела и идти вперёд с мыслью, что вскоре всё разрешится.       Когда лаз упёрся в тупик, Джоши поднялся по приставной лестнице и замер перед крышкой люка. Камал обещал встречу с неродной, но оттого не менее близкой семьей, однако, что в действительности ждало по ту сторону трёх сантиметров нержавеющей стали, Джоши не знал. Может, его семьи уже нет в живых, а в полной счастливых воспоминаний комнате смотрителя ждут солдаты внутренней безопасности.       Тряхнув головой, Джоши призвал на помощь холодный расчёт. Ключи от подземелья хранились у него и Анлуана. Если один передали Камалу, второй должен был остаться у Анлуана, и Джоши спросит об этом, как только увидит его.       Джоши толкнул крышку люка, и она беспрепятственно поднялась. Попросив киборга с врачом подождать, он осторожно вылез из открывшейся в полу дыры и закрыл люк.       Комната едва просматривалась в предрассветных сумерках. Привыкшие к факельному свету глаза Джоши щурились, силясь выхватить из интерьера фигуры солдат, но не находя признаков чьего-либо присутствия. Уйдя в слух, он обнаружил шорохи в соседей комнате и отзвуки женских голосов.       «Хема и Сами», — с облегчением подумал Джоши.       Глаза привыкли к полумраку, и он смог рассмотреть комнату. Идеальный порядок, стёрший следы их с Анлуаном присутствия. Должно быть, смотритель успел прибраться и в конюшне, костеря на чём свет стоит нерадивого племянника.       Несмело улыбнувшись, Джоши открыл крышку люка и помог поднять бессознательного Иэна. Несмотря на худобу, он оказался тяжёл, и Джоши позавидовал стойкости киборга, влезшего следом и распластавшегося на полу. Врач поднялся последним, опасливо озираясь по сторонам.       — Это безопасно? — прошептал он, но Джоши не успел ответить.       В соседней комнате повисла тишина, а в коридоре загромыхали увесистые шаги. Спустя пару секунд дверь распахнулась, оглушительно ударившись о стену и вконец перепугав истошно завопившего врача.       Свет из коридора обтёк грозную фигуру смотрителя. Он бросил беглый взгляд на пришельцев и остановился на вздрогнувшем Джоши.       — Где он?! — взвизгнула вбежавшая в комнату Хема.       За ней хвостиком вильнула Сами. В коридоре Джоши увидел Айгу со сложенными перед собой руками. Ей хватило мгновенья, чтобы всё осознать. Дёрнув головой, она отвернулась и ушла в направлении выхода.       Мимо остолбеневшего Джоши, словно вихрь, пронеслась растрёпанная Анна и рухнула на колени перед Иэном. Её всхлипы и горячие причитания не доходили до воспалённого разума Джоши. Взгляд метался между сёстрами Вхарат и смотрителем, на лице которого так же, как у Айги, отразилось понимание.       — Где он? — эхом вторил Джоши.       — Нам сказали, он придёт с тобой, — сквозь всхлипы выдавила Хема, протянувшись к Джоши.       Но он отпрянул, через силу поднялся с колен и двинулся к выходу, опираясь о стену, как тяжело больной. Его широко распахнутые глаза покраснели, а вены на висках вздулись.       Джоши вышел на крыльцо и окинул взглядом строгую непоколебимую Айгу Вхарат. Её руки по-прежнему цеплялись друг за друга, вздёрнутый подбородок смотрел в сторону уходящего за горизонт и растворяющегося в светлеющем розовом небе Окичоби.       Айга не двигалась. Возвращающиеся способности Джоши не улавливали в ней ничего, кроме замершей во времени жизни. Ни эмоций, ни намерений, словно перед ним не женщина, оплакивающая сына, а глыба векового льда, безразличная к течению времени и судьбам рождающихся и умирающих рядом с ней существ.       У Джоши дёрнулся глаз. Он обвёл стеклянным взглядом месиво разъезженного двора и конюшню.       «Что станет с лошадьми?» — глупо подумал Джоши, когда до слуха доносилось тревожное фырканье. Лошади, которых они с Анлуаном успокаивали во время бури, переминались в денниках, обречённые на голодную смерть.       «Стоит отпустить их, — промелькнуло следом. — Пусть разбегутся по округе и порадуют местных фермеров».       В доме что-то гулко брякнуло, хлопнула одна из дверей. Джоши вздрогнул и перевёл взгляд на Окичоби.       Первые вестники солнца озарили небосклон пурпурно-розовыми тонами, окрашивая облака и водную гладь. Блестящая дорожка протянулась до самого берега, приглашая пересечь неприглядный двор и подступить к краям. Опустить в мирно колышущиеся воды руки, омыть лицо и зайти, намочив ступни, голени и бёдра. Почувствовать холодную хватку на горле и окунуться, расставаясь с последней надеждой.       Чтобы в голове стало также тихо, как у Айги Вхарат, а воспоминания о счастливых днях, проведённых в доме у озера, сгинули в затянутой водорослями бездне. Чтобы забыть о двенадцати годах жизни, представив, будто Джоши не выбирался из подземелий Шай-Котара. Умереть и ничего не чувствовать было спокойнее, но Джоши не хватило сил сдвинуться с места.       Губы Айги Вхарат сжались в искривлённую нить, когда он упал на колени, разбив о мощёные маслом доски, запрокинул голову и закричал. Крик прокатился по двору, скользнул в Окичоби, и воды поглотили его, принимая страдания Джоши как плату за отказ отдать жизнь.       Айга не видела, как Джоши рухнул на руки, сотрясаясь от хриплых рыданий. Её пустой безжизненный взгляд замер в точке, где небо соприкасалось с озером.       Она знала, что Джоши накричится до хрипоты, а после поднимется и пойдёт, оплакивая утрату и беснуясь. Но для Айги всё закончится здесь. Она останется в живых ради дочерей, но не будет прежней. Её потеря — не крик и жалостливый вой. Цена её утраты — душа, раздробленная на осколки и влачащая существование из чувства долга. Ей ни за что не подняться с колен.       Нестерпимый чужой вой, звенящий в голове, раздражал. Отвлекал от пустоты и переживания горя, личного, непохожего ни на чьё другое. Айга стиснула зубы и бросила на Джоши ненавидящий взгляд.       «Замолчи, — вскричала её душа. — Замолчи!»       Но Джоши давно молчал, уткнувшись лицом в руки и карябая окровавленными пальцами доски. Где-то в доме заливалась слезами Хема. Изредка было слышно всхлипывающую Сами.       Парадная дверь открылась и на крыльцо вышел смотритель. Джоши не поднялся и ничего не сказал. Смотритель остановился между ним и Айгой, и несколько минут на крыльце царила тишина, нарушенная шарканьем измазанного в засохшей грязи ботинка. Потом смотритель окинул сгорбленную фигуру Джоши жёстким взглядом и пробасил:       — Вставай. Он хотел, чтобы ты жил. Я не дам тебе сдохнуть, даже если это из-за тебя.       Джоши не пошевелился. Рыдания опустошили голову, лишив остатка сил, и в ней не всколыхнулось ни одной мысли, даже когда смотритель бросил изобличающее: «пережиток прошлого».       Вместо Джоши ответила Айга. Её глаза блеснули, под покровом горя выступил ядовитый сок презрения.       — Что это значит, Джохар? Ты знал, кто этот прихлебатель, и ничего не сказал?       Джоши встрепенулся, впервые услышав имя смотрителя из чьих-либо уст, кроме Анлуана. Но никто не удостоил его вниманием. Смотритель зашипел, словно разъярённый кот, и сгоряча выплеснул:       — Знал с тех пор, как он прилип к Анлуану. А куда смотрела ты? Он проводил под твоей крышей дни и ночи, заносчивая ты стерва, но чем ты была занята? Не говори, что воспитанием брошенных на Анлуана девочек и защитой единственного сына. Вот они — плоды твоего жестокосердия. Из всех мужчин дома Вхаратов остался лишь я.       От удивления Джоши забыл, где находился. Он вперился в мечущего искры смотрителя, назвавшего неприкосновенную Айгу Вхарат стервой. С таким чувством, будто мечтал об этом годы напролёт.       — Ты была отвратительной женой и такой же матерью, — подытожил смотритель и не дожидаясь ответа сбежал по ступенькам, замесив ботинками грязь.       Ошарашенная Айга проводила его взглядом.       Джоши поднялся, с сожалением поглядел на сломанные ногти и тихо вздохнул:       — Я остаюсь.       Айга безошибочно поняла его намерения, и ненависть во взгляде сменилась проблеском надежды, вдребезги разрушенной смотрителем.       — Ты поедешь с нами, — рявкнул он, вернувшись на крыльцо. — Твоя сила — единственное, на что мы можем рассчитывать.       Смотритель схватил Джоши за грудки и встряхнул так, что захотелось отвернуться.       — Всё, что вам нужно — это паспорта и деньги, которые собрал Анлуан, — отрепетировано парировал Джоши.       Идея остаться была не просто глупой — самоубийственной. Но сбежать, не убедившись в судьбе Анлуана, казалось невозможным. Надежда, что он жив, томилась в сердце крохотной пичужкой, и даже зная, что вернуться — значит обречь себя на участь джэбата, Джоши не мог его бросить. Всё померкло и стало неважным.       — Если он не здесь, значит, мёртв или умрёт в ближайшее время, — припечатал смотритель, не щадя ничьих чувств. — Он мой племянник, и, если ты думаешь, что я не скорблю, ты идиот. Но у меня остались племянницы, и Анлуан не простил бы отступничество от них. Как не простил бы тебя за то, что бросил их в беде.       Он отбросил Джоши.       — Я всё сказал. Решать тебе.       Джоши сомневался в своём праве выбора. Будь его воля, дождался бы возвращения силы и очертя голову бросился в колонию. Нашёл бы Анлуана живым или мёртвым и разорвал в клочья всех, кто встал между ними. Но мечтать об этом было бессмысленно. Особняк Вхаратов должно быть, уже заняли киборги. Может, вскрыли железобетонную дверь и шли по тайному ходу, сокращая расстояние с каждой потраченной на размышления минутой.       На пороге появилась растрёпанная Анна. Горящий взгляд обещал проклятье, если Джоши не доставит умирающего Иэна в место, где Анна сможет выходить его или спокойно похоронить. Где-то рядом плакали Хема и Сами, лишённые дома и беспомощные перед лицом опасностей мира за пределами колонии. Джоши обязан был их защитить. Он не мог положиться на веление сердца, как бы сильно ни хотел.       Джоши поправил ворот расхлябанной туники, приглаживая растрёпанный образ и настраивая струны разлаженной души. Они должны были снова звучать. Тоскливо и надломлено, но всё же мелодия его сердца должна была продолжать литься. Джоши не мог сдаться, когда в нём нуждались.       Солнце показалось над горизонтом. Дорожка золотого света пролегла через Окичоби, осветив убожество раскисшего двора. В конюшне тревожно заржал постаревший хадбан Анлуана. Сердце Джоши сжалось в тисках воспоминаний, но он задушил ростки проклюнувшейся сквозь отупение боли. Ему придётся надеть новую маску и спрятать лицо, чтобы никто не смог подобраться к нему и ранить снова. У него остались обязательства, и Джоши намеревался исполнить их.       Он поднял на смотрителя чересчур спокойный взгляд и сказал:       — Помогите отнести Иэна Хильдермана в машину.       Потом посмотрел на Айгу.       — Выводите девочек, и садитесь во второй внедорожник.       Когда все расселись, Джоши занял водительское место и в последний раз оглядел дом и конюшню. Лошадей они так и не выпустили. Как там старенький хадбан? Наверняка бьёт копытом и сходит с ума. Он всегда был умён и тонко чувствовал настроение седока. Анлуан полюбил его с первого дня и заботился с трепетом и лаской.       Атланты обнаружат дом и заберут лошадей. С укоренившейся в крови страстью к конному спорту выращенные смотрителем першероны найдут новый дом. Но изящный хадбан? Слишком стар и слишком слаб для того, чтобы носить на спине высокого атланта. Он был одним из немногих друзей Анлуана, а теперь получит пулю в лоб.       Жаль.       Джоши включил зажигание, запустил двигатель и выжал сцепление, сдавая назад по влажной податливой земле. Сидящая рядом Сами вывернула шею, разглядывая удаляющийся дом. Её покрасневшие глаза вновь увлажнились слезами. Чем дальше они уезжали, тем зримее становилось понимание того, что они теряли.