Дети Терры

      Анна стояла посреди своей крохотной тюремной комнатки и разглядывала разложенные на кровати рисунки.       С тех пор, как Джоши принёс бумагу и карандаш, стремясь выполнить просьбу по высшему разряду (бумага и впрямь оказалась отменной), прошла неделя. За это время Анна успела извести её на портреты Анлуана Вхарата из снов о заточении. Если Ясир прав, и в Анне теплилась сила иноходца, то её кошмары были самыми настоящими видениями будущего, которое она должна была изменить.       Поэтому Анна нарисовала все портреты за исключением того, на котором Анлуан Вхарат улыбался, внося разногласия между реальностью, виденной во снах и реальностью, в которой находилась. Но этого показалось недостаточно, и чтобы ещё дальше увести будущее от видений, в которых Иэн сидел в инвалидном кресле, ни живой, ни мёртвый, Анна прибавила портреты Ноа Джоши, которых во снах не было, убеждая себя, что изменив настоящее, изменила их с Иэном будущее.       Оставалось ждать, томясь от безделья, и скука начала раздражать Анну, отводя на второй план бесконечную жалость к себе. Она досконально изучила каждый незапертый уголок подземелья, даже пыталась взломать закрытые двери, но замки атлантов не поддавались импровизированным отмычкам, смастерённым Анной из щепок с кровати. Может, зря она отказалась от предложенных книг?       Сложив рисунки на стол, она разлеглась на кровати, пытаясь решить, для чего Анлуану Вхарату понадобились книги.       Чтобы лучше понять культуру людей, проникнуть в их мир через мысли сотен поколений и выведать слабости? Но зачем? Для этого у атлантов хватало шпионов, внедрившихся в людское общество на всех уровнях — от нищих до политиков. На радость Анлуана Вхарата, он был не единственным низкорослым атлантом, что при иных раскладах становилось причиной для глумливых шуток, но на Терре давало преимущество.       Задумавшись, Анна вспомнила рассказы Кайера о невырожденных атлантах и временах, когда они жили на Терре, а их рост достигал трёх метров.       Три метра, подумать только. Почти вдвое больше Анны. Какими были их дома? Как они строили жизнь? Трудно представить, но постараться можно. Скучающей Анне делать всё равно было нечего, и она стала воображать Терру прошлого, по которой всюду разгуливали светловолосые гиганты.       Хотя «всюду» — не то, чтобы верно. Несмотря на развитость атлантской цивилизации, жили они довольно кучно, сосредоточившись на несуществующих ныне островах в Индийском океане и прибрежных материковых землях современной Индии, Африканского континента и Индонезии.       Кайер говорил, что атлантов всегда было меньше, чем людей, и это казалось Анне странным. Развитые куда лучше, они не расселялись по планете, сдерживая рост популяции, что занимало не только Анну, но и современных атлантских историков, привыкших прикрывать бреши скудных познаний климатом, царившим в то время на Терре: последняя ледниковая эпоха сковала большую часть планеты льдами, оставив для ведения хозяйства экватор и ближайшие к нему широты. Не то, чтобы брешь — с планетой поди не посчитайся — но и не самый весомый аргумент при наличие таких талантов, как поиск и освоение других планет.       Ещё больше вопросов вызывало скоропалительное бегство атлантов на планету с похожей климатической картиной, при том, что экватор Сафид оказался более жарким местом, чем экватор Терры, а ледники — более суровыми, и подобный расклад сохранялся по сей день. Страшная планета, судя по рассказам Кайера. Анна бы сказала, убийственная, если учесть разницу в гравитации, магнитных полях и атмосферном давлении, приспособление к которым едва не стоило атлантам выживания.       Отчего же целая раса обрекла себя на адские мучения? Кайер мог дать лишь общепринятый ответ, который не очень-то устраивал Анну: кучность атлантских поселений и их близость к супервулкану Тоба сыграли с ними злую шутку. Его извержение семьдесят пять тысяч лет назад обернулось катастрофой — землетрясение всколыхнуло океанское дно, и к атлантским островам устремилась колоссальная волна.       Пережившие цунами устремились на материки, но большая часть прибрежных городов оказалась сметена. Атланты потеряли дома и земли в то время как Тоба продолжал извергаться, заволакивая планету покрывалом пепла и газов. Терру ждали годы вулканической зимы, к которой осиротевшие атланты не были готовы.       И всё же Анна сомневалась, что Сафид, убившая и искалечившая гораздо больше атлантов, чем извержение Тобы с последующими холодом и голодом, стоила того, чтобы подвергнуть цивилизацию угрозе вымирания. Разве что причиной, вынудившей атлантов поджать хвосты, была не только вулканическая зима Тобы.       Анна перевернулась на бок и скептически хмыкнула. Об этом извержении человечество узнало из отложений в земной коре, а вот свидетельств существования атлантских островов так и не нашлось. Скупое объяснение геологов устроило Анну не больше, чем пространные объяснения Кайера: ледниковые периоды, чередующиеся с межледниковьями и связанные с ним спады и подъёмы уровня мирового океана.       От одного межледниковья до другого рельеф Терры постоянно менялся, и в период расцвета цивилизации атлантов острова в Индийском океане находились над водой. К наступлению голоцена, межледниковья в котором посчастливилось развиваться человечеству, ледники почти полностью растаяли.       Но Анна была прилежной ученицей скрупулёзного учителя, и щекотливая нестыковка не могла пройти мимо неё незамеченной. Уровень мирового океана никогда не поднимался настолько, чтобы утопить гряду островов с концами. На поверхности должны были остаться пики гор, однако их никто не обнаружил. Города, основанные атлантами на материках, которые, как клялся Кайер, существовали в действительности, тоже так и не нашли. Следов атлантской цивилизации на Терре просто не было. Как и костей, подходящих под описание древних атлантов.       Может, атланты выдумали красивую легенду, чтобы обосновать притязания на Терру? А может, людей водили за нос. Анна смотрела на атлантов, и видела почти таких же существ, как она, из раздумий в раздумья возвращаясь к одному и тому же предположению: люди вышли из атлантового племени.       Анна со вздохом поднялась с кровати, потирая пульсирующие виски. В очередной раз довоображалась до головной боли, а толку ноль. Собственное и общечеловеческое невежество не позволят ей приблизиться к правде, так что было бы неплохо всё же отыскать затонувшие острова.

***

      Окон в подземелье не было, поэтому до сих пор исправными часами Анны оказывался Джоши. Однако сегодня он сбился. Время ужина ещё не подошло, и лязгнувшая железобетонная дверь на входе в подземелье насторожила Анну.       Она села на кровати, пригладив растрёпанные волосы, и с сомнением поглядела на остановившего в проёме Джоши. Подноса с едой не было, но Анна посчитала, что паниковать из-за угрозы голодовки пока рано. Джоши улыбался, это воодушевляло и тревожило одновременно.       — Твой господин решил меня отпустить? — сощурилась Анна.       Улыбка Джоши стала шире.       — Твой господин решил, что тебе не повредит немного свежего воздуха, — ответил он.       У Анны спёрло дыхание от нахлынувшего вдруг восторга. Глаза засияли, увлажнившись непрошенными слезами, а тело само вскочило на ноги. Но осознав, какой малости она по-детски обрадовалась, Анна тут же сдвинула брови и сжала губы, став удивительно похожей на Михаила.       В нормальной обстановке людям не приходилось искромётно радоваться обычной прогулке. То, что с ней происходило, было ненормально, и благодарить за подачки, словно брошенные голодной собаке кости, Анна не станет.       — Спасибо, но нет, — отрезала она, садясь обратно на кровать. — Увидимся за ужином.       Глаза Джоши округлились.       — Ты что придумала? Посмотри на себя — натуральное приведение. Не глупи, пойдём прогуляемся.       — Нет.       — Я сказал, не упрямься.       — Нет.       Джоши привалился к верному косяку, скрестив руки на груди.        — Помереть хочешь? — лениво поинтересовался он. Кажется, ни минуты не сомневаясь, что Анна вот-вот выбежит за ним, как послушная болонка. — Тебе нужен свежий воздух.       — Какой заботливый тюремщик.       — Послушай, — вздохнул Джоши. — Организовать твою прогулку стоило больших усилий, так что прекращай упрямиться. Иначе я силой тебя выволоку, — покосившись на Анну, Джоши серьёзно добавил: — И кляп в рот заткну, чтоб соседей не распугала.       «Соседей, — мысленно споткнулась Анна. — Значит, я в легендарном квартале Знати 2-ой колонии. Вот чёрт».       Неужели её и впрямь притащили в гущу ленивых, сующих во всё свой нос аристократов?       Анна стрельнула глазами в Джоши. Он неспроста сказал про соседей. Пока Анна заперта в плесневелой безопасности подземелья, она жива и относительно здорова. Но что атланты сделают, если увидят её?       Подавив нервную дрожь, Анна ещё раз внимательно оглядела Джоши. Он беспокоился о ней, и прогулка перестала казаться подачкой. Но принять заботу от тюремщика? Хуже того — от Анлуана Вхарата, чьей милостью она и Иэн оказались в ловушке?       — Пусть твой господин засунет свою милость себе в задницу, — процедила Анна. — Или придёт и скажет в глаза, как ему жаль, что он скотина!       Джоши устало выдохнул.       — Анлуан не может прийти, потому что его здесь нет. Никого в доме нет, поэтому мы можем выйти во двор.       Его взгляд упал на кипу изрисованных листов, выцепив портрет Анлуана. Глаза оживились, в них заискрилось любопытство.       Анна проследила за его взглядом и подскочила, схватив рисунки прежде, чем Джоши до них добрался.       — Ты отлично рисуешь, — восхитился Джоши. — Вы ведь виделись всего пару раз, но на бумаге такое сходство. Однако мне неясно, почему из множества лиц ты выбрала именно его, — голос Джоши ожесточился.       «Скотина», — было грубо, мерзко и совсем не про Анлуана. Скотиной, сломавшей жизнь Анны, был Джоши, но сказать это не поворачивался язык.       — Даю тебе две минуты, — скомандовал Джоши. — Если не передумаешь, повторной «милости» можешь не дождаться.       И вышел в коридор, оставив Анну наедине со сбившимися мыслями. Желание вновь увидеть свет колотилось в ней раненой птицей, но гордость не пускала. Она перестанет уважать себя, если согласится. Но шагая следом за Джоши по сырому влажному коридору, поднимаясь по трём ступенькам к железобетонной двери, Анна думала не о гордости, а о дуновении свежего ветерка и запахах цветов.        Холл показался Анне слишком светлым и словно ненастоящим. Лёгкие наполнились жаркой влагой, но в этом тяжёлом воздухе удивительным образом парили невесомые пылинки. Анна залюбовалась ими в лучах послеполуденного солнца, проникающих сквозь высокие арочные окна. Перед ней простиралась пусть и мнимая, но всё же свобода, пахнувшая духотой, ароматами приготовленной недавно пищи и, когда они вышли из дома и оказались в саду, — щемящим сердце запахом листвы.       Пока Анна во все глаза рассматривала магнолии с блестящими мясистыми листьями, нежные камелии, время которых настанет лишь через пару месяцев, бордюры овсяницы, обрамляющие дорожки сада, и цветущую вистерию, жалобно свесившую фиолетовые гроздья со стонущей перголы, Джоши рассматривал Анну.       На её лице наконец-то заиграл румянец, а отвыкшие от солнечного света глаза сощурились, сложив морщинки в уголках глаз. Совсем ещё молода, Джоши дал бы ей лет двадцать. Оттого, что приходилось наблюдать, как увядает этот прекрасный цветок, на душе становилось ещё гаже. Хотя казалось, что гаже уже некуда.       Анна поглядела на него с надеждой. Джоши кивнул, и она спрыгнула с порога, принявшись нерешительно бродить по садовым дорожкам. Она обошла сад по кругу, прежде чем войти в беседку с камелиями и аккуратно, словно та была выбита не из камня, а сложена из картона, уселась на скамью. Истрёпанное мятое платье Анны выглядело неуместно на исхудавшем прекрасно сложенном теле. Ей подошёл бы один из хлопковых нарядов Хемы, возможно, бледно-розовое платье, и ленты в золотых волосах.       Джоши остановился перед беседкой, и Анна подняла неожиданно холодный взгляд.       — Я слышала, что Анлуан Вхарат говорил Иэну в библиотеке.       Бровь Джоши изумлённо стрельнула вверх. Он отчётливо помнил день в замке, и был уверен, что Анна не могла их слышать.       — Я же усыпил тебя.       — Ты усыпил часть меня. Таких, как я, отключить намертво сложно. Я сама об этом не догадывалась, пока не пришли вы.       Она глядела испытующе, словно добивалась от Джоши ответа на незаданный вопрос. Как же не хватало Джоши его силы, как раздражала блокада в такие моменты!       — Какими способностями ты наделена? — прямо спросил он.       — Мои слова тебя на это натолкнули?       — Твоё нахождение рядом с Зеро и блокада, которую он установил на твой разум, — отрезал Джоши. — Ты телепат?       — С чего ты взял?       Джоши привалился плечом к колонне, как до этого приваливался к дверному косяку, и принялся загибать пальцы:       — Ты не психокинетик, тогда бы дверь тебя не удержала. И не иллюзионист, ты могла бы попытаться одурачить меня и незаметно добраться до Линии смерти.       — Скажи ещё, что сам иллюзионист, — усмехнулась Анна.       — Немного, — нисколько не удивившись, отозвался Джоши. — Как и психокинетик, если выражаться вашими словами.       А вот Анна удивилась. Медиумы редко могли полноценно пользоваться двумя дарами. Если хороший телепат, значит, посредственный иллюзионист. Но чтобы три? Не привирал ли Ноа Джоши часом? Ох, лучше бы привирал.       Джоши поймал её озадаченный взгляд и продолжил:       — Остаётся телепатия. Как телепат я мог бы с лёгкостью раскусить твои попытки вмешаться в мой разум, и, понимая это, ты даже не пыталась. К сожалению, твоё бездействие действительно помогает избежать разоблачения. Из-за блокады я не могу самостоятельно понять, что ты такое.       — Нет, что ты такое? Яхшас? Вы не вымерли?       «Как доисторические животные», — подумал Джоши. Сколько раз он уже слышал это и сколько услышит? Однако отвечать Джоши не планировал.       — Раз ты не говоришь о себе, я тоже промолчу. Справедливо, да?       — Ты смеешь говорить со мной о справедливости? — коротко бросила Анна. Она не услышала про иноходцев и задумалась. Специально не сказал? Или среди яхшасов, или кем бы он ни был, иноходцев не было?       Вместо ответа Джоши предпочёл вернуться к началу.       — Что ты слышала? Когда мы были в библиотеке.       Анна впилась в Джоши пронзительным взглядом. Вот и возможность подтвердить, что виденное не было сном.       — Что ты не джэбат, а яхшас, поэтому не утратил разум и силу. Что Шай-Котар истребляет яхшасов и правит атлантами. Но это же бред.       — С тобой согласится большинство атлантов.       — А меньшинство? — иронично хмыкнула Анна.       — Кахибы и яхшасы.       — Джэбаты не в счёт?       Напрасно она так: резко, уничижительно и до смешного недальновидно. Хотя откуда Анне знать, что Джоши сам недоджэбат? И всё же, не стоило. Джоши ощерился и припечатал жёстче, чем собирался:       — У джэбатов не осталось мозгов, чтобы проявлять волю даже в таком насущном вопросе, как сходить в туалет. По-твоему, это забавно? Я не стану выводить тебя, если продолжишь говорить о том, чего не знаешь, — он смерил Анну холодным взглядом и кивнул в сторону дома. — На сегодня всё.       Анна помедлила. Каменный пол и колонны беседки превратились в ненадёжный кораблик, беснующийся на волнах заточения, и Анна испугалась, что, сделав шаг за борт, тут же захлебнётся.        — Ещё немного, — тихо попросила она.       Но Джоши скомандовал:       — Вперёд.       Анна спустилась с каменных ступеней и поплелась к дому, как ворота отворились, и на территорию поместья вошёл Анлуан Вхарат.       Анна замерла, оглядев его с головы до ног и задержавшись на лице. Его выражение говорило о многом: о скуке, о праздности и её беспощадной бессмысленности. Это же подтверждала парадная одежда: ослепительно белая туника с золотой вышивкой на горловине и рукавах и такие же белые накрахмаленные штаны. Ещё лицо Анлуана Вхарат говорило о бессмысленно потраченном времени, но, главное, о чрезмерной усталости и желании провалиться сквозь землю.       Всё это Анна считала за миг до того, как он заметил её и нацепил на лицо надменное выражение.       — Ты ещё не закончил? — спросил он на атлантском у Джоши. — Мать скоро вернётся, нужно быть осторожнее. Мы обсуждали это, — он метнулся взглядом к наручному браслету. — Хема с Сами будут позже.       — Как прошло? — поинтересовался Джоши.       Их, казалось, совсем не смущало присутствие Анны.       — Ужасно. Хема меня ненавидит, — Анлуан одарил Джоши взглядом из-под прикрытых век и добавил: — Благодаря тебе.       — Это пройдёт.       — Скорее бы, — Анлуан перевёл взгляд на Анну. — Здравствуй, Анна, — обратился он на безупречном английском. И ушёл, будто Анна была нежданным гостем, о чьём скорейшем отбытии мечтали все обитатели поместья.       Анна проводила его осоловевшим взглядом. Солнечный свет отразился от его белой спины и почти таких же белых волос, затянутых в тугой пучок на затылке. На мгновенье Анлуан Вхарат показался холодным цветком в залитом солнцем саду, таким же диковинным и манящим, и в сердце Анны закопошилась тревога.       Когда Джоши перевёл на неё спокойный взгляд, Анна спросила:       — Как ты уговорил его дать мне немного свободы?       — Он сам предложил.       Неприятное чувство завертелось, укладываясь в сердце Анны поудобнее. Она шикнула на него и отмахнулась как от блошки. Свобода оказалась краткосрочной, её снова ждало подземелье, и думать стоило лишь о том, как избежать мрачного будущего из снов.

***

      Хема стояла на бельэтаже, глядя на железобетонную дверь, ведущую в подземку. Она пристально следила за Джоши и уже не сомневалась, что в подземелье кто-то жил. Тайн, окутавших этот дом, хватило бы на увесистый роман, но Хема предчувствовала, что развязка будет не из счастливых.       Как же все изменились за последний год, но больше остальных Хему пугал Джоши. Мало того, что он совратил её брата и сломил хрупкое равновесие в семье. Он больше не был угодливым слугой, а расхаживал по дому, точно полноправный хозяин. Анлуан даже осмелился наречь его братом! До какой же степени распростёрлась власть Джоши над ним и этим домом?       Хема не знала, кому можно довериться. Сами казалась равнодушной к попыткам осторожно приоткрыть завесу происходящего, а мать… Что таить? Её Хема никогда не понимала, и доверия к матери было ещё меньше, чем к Анлуану.       Она могла бы раздобыть ключ от подземелья. Действительно могла бы. Но Хема не хотела пролезать в секреты Анлуана, точно скользкая змея. Она боялась, что Анлуан разочаруется в ней, как в вечер, когда Хема застала его с Джоши. Ведь он был прав, и Хема понимала: она не имела права диктовать, кого любить и как жить. Её притязания на Джоши были только её проблемой. Взбалмошность тоже.       В глубине сердца Хема лелеяла надежду, что Анлуан найдёт для неё время, простит за колкости и оскорбления и поймёт, что Хема — лишь запутавшийся ребёнок, которому нужна его любовь.       Она смотрела на железобетонную дверь, разрываясь от противоречий. Взять себя в руки, притвориться любящей младшей сестрой и уйти, надеясь, что всё образумится, или предать Анлуана снова, вероломно ворвавшись в его тайны?       Из подземки вышел Джоши. Сердце Хемы обожгло ревностью, и она мрачной тенью метнулась в коридор.