Дети Терры

      Анлуан спустился в подземелье, закрыв за собой тяжёлую железобетонную дверь. Он не навещал Анну с тех пор, как заточил её здесь, предоставив заботам Джоши. А Джоши в свою очередь настоял на том, чтобы Анлуан не приближался к ней в его отсутствие. Позже он признался, что не понимает, какой силой она может обладать, и не видит её проявлений.       Пробить блокаду, установленную на разуме Анны, Джоши не удалось. Неделю назад у них закончился блокатор, оставшийся от нападения на Иэна Хильдермана, и раздобыть новый они не смогли. Ведь тогда пришлось бы объясняться с Урэем или закупать новую партию опиума. В первом случае жить Анне оставалось недолго, а для второго требовалось покинуть колонию, и ни Анлуан, ни Джоши не хотели рисковать разоблачением подземного хода по нестоящей, казалось бы, беспокойства причине.       И всё же последнюю неделю Джоши провёл у Анны почти безвылазно, разве что не жил с ней, готовясь свести на нет любое проявление её освободившейся из-под блокатора силы. Однако Анна не пыталась напасть на него и сбежать, как будто понимала тщетность траты сил. Разговорчивее она тоже не стала, и всё, что смог добиться от неё Джоши, это имя.       Анлуан отпер дверь её крохотной темницы. Они не готовились брать с собой кого-то кроме Иэна Хильдермана, которому отвели просторную комнату с необходимым медицинским оборудованием. Держать в ней Анну, даже если комната пустовала, Джоши счёл опасным. Они ничего не знали о её силе, и пускать её в помещение, где, вполне вероятно, ещё мог оказаться Иэн Хильдерман, было неразумно.       — Если Урэй позвал тебя, потому что не смог справиться с Зеро, потребуй, чтобы его перевезли к нам, — говорил Анлуан, перед тем как Джоши отправился к Урэю этим утром.       — Они даже думать об этом не станут, — парировал Джоши. — В штабе внутренней безопасности есть всё необходимое, чтобы сломить Зеро. У нас нет ничего.       — Если они зовут тебя, значит, все их инструменты оказались бесполезны. Им нужен ты. А ты можешь работать отсюда.       Они понимали, что Урэй в лучшем случае посмеётся над их выходкой, попробовать всё же стоило.       Анлуан открыл дверь в комнату Анны и встретился с её незаинтересованным взглядом. Однако разглядев его, она оживилась, видимо, не ожидая увидеть никого кроме Джоши. И хоть оживление её было окрашено мрачной ненавистью, оно придало красок осунувшемуся и бледному лицу Анны.       Она ничего не сказала, только подобрала под себя ноги и сжалась на односпальной узкой кровати. Её взгляд следил за Анлуаном, застывшим в дверях и не решающимся зайти.       — Прости, — он должен был сказать это, прекрасно понимая, что на прощение рассчитывать не стоит. — И за то, что держим тебя здесь, тоже прости.       Она не ответила, продолжая глядеть на него немигающим взором, словно мышь в клетке с удавом.       — Я не причиню тебе вреда, — сказал Анлуан, сознавая, как жалко звучат его слова.       Он уже причинил. Причинить ещё больший вред было бы откровенной жестокостью. Однако именно это поджидало её, ведь рано или поздно Анна неминуемо узнает, что произошло с пустошью и её жителями. Но не сейчас. Анлуан не скажет ей, что пустошь Хильдермана сожжена дотла, а все её друзья мертвы.       — Джоши говорит, ты плохо ешь, — Анлуан сделал шаг в комнату, и Анна вжалась в стену, у которой стояла кровать. Он остановился, решив повременить с продвижением к столу, хотя поднос с едой оттягивал руки. — Тебе не подходит наша еда? Ты плохо себя чувствуешь? Тебе нужен врач?       Анна по-прежнему молчала. Лишь смотрела на него, а в глазах продолжали плясать яростные огоньки. Румянец, проступивший на щеках, также был следствием гнева, бушующего в ней и не находящего выхода.       Анлуан помнил, как впервые встретил её на ярмарке близ 3-ей колонии, и по-английски Анна говорила бегло. Так что едва ли причина молчания крылась в незнании языка. Она попросту не собиралась с ним разговаривать. Анна ненавидела его, даже не зная всего, что он сделал. Хорошо бы она не оказалась телепатом, оставлять такого врага живым не только глупо, но и опасно.       — Я говорю серьёзно, — с нажимом повторил Анлуан, — у меня нет намерения истязать тебя. Если ты плохо себя чувствуешь, скажи об этом.       В глазах Анны вспыхнула ярость, подавить которую было не по силам её хрупкой душе и ещё более хрупкому телу. Она сжалась, как кошка перед прыжком, и прошипела:       — По-твоему, я могу чувствовать себя хорошо?       Её английский и впрямь был неплох, даже лучше того, что можно было услышать от некоторых жителей 2-ой колонии.       То, что она, наконец, заговорила, странным образом воодушевило Анлуана, и он пошёл вглубь длинной узкой комнаты, чтобы поставить поднос с едой на стол. Электрическая лампа, подвешенная на стене под потолком и заменявшая естественный источник света в подземелье, выбелила его лицо.       — Ты знаешь, кто я? — спросил Анлуан, неуверенный, что ей это известно. Однако уничтожающий взгляд Анны красноречиво ответил за неё. — Откуда ты знаешь? От Иэна Хильдермана?        Анна не ответила. По всей видимости, единственное важное для неё допущение заключалось в том, что ей может быть здесь хорошо. Остальное она игнорировала так же, как в разговорах с Джоши, если его монологи можно было считать разговорами.       С другой стороны, Анлуан за пять минут удостоился более длинной фразы, чем Джоши за несколько недель.       — Ешь нормально, — приказал он. — Мёртвая ты никому не поможешь.       Уловка не возымела эффекта. Значило ли это, что Анна не надеялась встретиться с Хильдерманом? Она ни разу не спросила, жив ли он. Джоши не говорил ей. Пожалуй, стоило сказать.       — Иэн Хильдерман жив.       Никакой реакции. Словно ей было всё равно, или она знала, что с ним происходит.       Анлуана начали раздражать её молчание и ненавидящий взгляд. Как Джоши мог проводить с ней столько времени? Или на него она смотрела иначе?       Он понимал, что не добьётся от неё больше ни слова. Анлуан бросил взгляд на поднос с едой, потом на съёжившуюся Анну.       — Съешь то, что я принёс, — потребовал он и вышел из подземелья, замкнув железобетонную дверь.       Зачем он спускался? Джоши ведь просил не ходить без него. Действие блокатора давно прошло, в чём крылась причина её безропотности? Была ли у неё вообще парапсихическая сила? Она наверняка боялась Джоши, ведь он не скрывал своих возможностей. Но едва ли Анна думала, что Анлуан обладает какими-либо способностями, кроме кулаков. Она же не думала, что он станет её бить?       Анлуан не нашёл ответов ни на один из своих вопросов, но о встрече с Анной не пожалел. Ему нужно было увидеть её потухший взгляд и бессильную ненависть, чтобы ещё острее осознать последствия своего поступка. Чтобы иллюзия безнаказанности не возобладала над ним. Чтобы он не забывал о своих кошмарах и о том, что сделал.

***

      После того, как Джоши поговорил с Урэем в первый раз, его долго и жестоко избивали. Спустя полгода его треснутое ребро и растянутые сухожилия срослись, выбитые зубы он заменил на протезы, но воспоминания о застенках внутренней безопасности остались. Джоши не мог без содроганий думать о пыточной, в которую его таскали каждый день, чтобы убедить присоединиться к яхшасам, работающим на Шай-Котар. Когда Джоши уже не был способен ходить, его волокли по холодным ступеням, сбивая колени, потом сажали на стул и продолжали бить. Джоши не помнил ни дня, чтобы у него ничего не болело. Хуже всего было в пыточной, но часы, проведённые на жёстких нарах, тоже не приносили облегчения.       Джоши поверил, что умрёт там. Ни у кого не было власти освободить его, кроме Шай-Котара, а Урэй дал понять, что освобождать его не намерен. В день, когда его выволокли из здания тюрьмы и затолкали в машину, Джоши решил, что видит улицы 2-ой колонии в последний раз. Но случилось то, на что он не надеялся — его вернули домой. Хоть Джоши и осыпал Анлуана упрёками, он не мог отрицать: когда он увидел знакомые ворота, его радости не было предела. Тогда Джоши впервые назвал этот дом родным и на самом деле понял, что его обитатели стали для него семьёй.       Однако он оказался прав в том, что сказал Анлуану в тот день: Анлуан выторговал ему лишь несколько месяцев свободы. Иэн Хильдерман оказался в их руках, и, переступая порог тюрьмы внутренней безопасности, Джоши чувствовал, что Урэй победил.       Он вошёл в здание, испытав острое отвращение к себе. Охрана смерила его взглядом, в котором читалось узнавание и пропустила, как будто Джоши наведывался сюда каждый день. Урэй не послал никого навстречу, но Джоши не нуждался в провожатом. Блокада на разуме военного советника была не настолько сильной, чтобы Джоши не смог отыскать его. Знал ли Урэй об этом или только догадывался, но на его сухом старческом лице не отобразилось ничего, кроме холодного сосредоточения, когда Джоши без стука вошёл в кабинет.       По своему расположению и виду он напоминал если не кабинет директора тюрьмы, то, как минимум его приёмную. Строгость обстановки подчёркивалась предметами, доступными далеко не каждому: надёжным дубовым столом, позолоченной ручкой на нём, часами на стене — раритетом, почти утратившим актуальность при повсеместном использовании наручных браслетов, и новой обивкой кресел.       Скорее всего, Джоши оказался именно в кабинете директора. По этой причине сидящий за столом Гахаарит Урэй вызывал у него противоречивые чувства. Урэй не был директором тюрьмы внутренней безопасности, но то, с какой готовностью атланты уступали ему свои места, заставило Джоши ещё раз задуматься о петле, в которую они с Анлуаном засунули свои головы.       — Скажи, как далеко я должен уйти, чтобы ты не смог меня почувствовать? — вместо приветствия спросил Урэй.       Взгляд Джоши упал на стоящего в углу кабинета киборга — выше него и плечистее Зена Гооры, а уж большего громилы Джоши ещё не встречал. Однако он сомневался, что киборг понадобился Урэю для охраны.       Военный советник прекрасно понимал беспомощность Джоши, связанную отнюдь не с тем, что Урэй, как и вся верхушка Шай-Котара, обладал парапсихическими способностями, а с правильным выбором заложников, остающихся в живых лишь до тех пор, пока Джоши носит короткий поводок.       — Отвечай, джэбат, — словно плетью ударил его Урэй.       Он опять назвал Джоши джэбатом, а Джоши опять сквозь зубы прорычал:       — Я не джэбат. А конкретно тебя я смогу почувствовать даже на оборотной стороне планеты.       — Если это правда, то ты ещё опасней, чем я думал. Тем больше оснований напомнить твоё место, — по всей видимости, тон Джоши Урэю не понравился.       Он махнул рукой, приманивая выступившего из угла киборга. Тот быстро преодолел разделяющее их расстояние и со всей силы ударил Джоши в скулу. Силы киборгу было не занимать, и голова Джоши резко откинулась в сторону. Неприятный хруст в шее не на шутку напугал его.       — Обращайся ко мне уважительно, — холодно сказал Урэй. — Помнится, в прошлый раз ты скулил, что не станешь служить Шай-Котару, и вот ты здесь. Как и Иэн Хильдерман.       Джоши похрустел шеей, убеждаясь, что позвонки на месте, и зло выплюнул:       — Раз я здесь, значит, тебе и твоей подзаборной своре не удалось сломить его.       Киборг замахнулся и ударил снова. Джоши был к этому готов, но случайно или намеренно, киборг задел его висок и в глазах Джоши потемнело. Он пошатнулся и привалился на колено.       — Я не убил тебя в прошлый раз, но ничто не мешает мне исправить эту ошибку, — сообщил Урэй. — Иэн Хильдерман рано или поздно сдастся. Так зачем мне держать на поводу непослушную собаку?       — Ну и ждали бы, пока он сдастся, зачем я вам понадобился?       Уроки вежливости доходили до Джоши с пугающим опозданием. Его «вы» предназначалось Шай-Котару, но никак не Урэю, за что Джоши получил очередной удар, теперь уже по спине. Да такой, что подняться с колен не смог.       — Ты не дорожишь своей жизнью, это я могу понять. Но неужели ты хочешь обнаружить своего брата в инвалидном кресле, а любовника — без маски на Линии смерти?       Джоши содрогнулся. Напоминание было лишним, и он не применил сообщить об этом Урэю:       — Будете угрожать слишком часто, уйдёт острота.       На сей раз его «вы» принадлежало Урэю. Киборг отошел в свой угол, и Джоши рискнул подняться, выпрямившись, несмотря на ломоту в спине.       — Добро пожаловать в свору, — холодно сказал Урэй. — Теперь о деле. Как ты понял, пробить блокаду Иэна Хильдермана нам не удалось. Теперь этим займёшься ты.       — Это всё? — удивился Джоши.       — Тебе нужно что-то ещё?       Он надеялся, что Урэй расскажет о препаратах, которые дают Хильдерману, о реакции на них или хотя бы о состоянии, в котором он сейчас находится.       — Дополнительно тебе нужно знать лишь одно: Хильдерман не может пользоваться силой.       «Не хочет давать информацию, — подумал Джоши. — Чего он боится? Не думает же, что я учиню бунт напару с Зеро?»       На мгновенье эта мысль показалась Джоши заманчивой, и он вынужден был согласиться с мерами предосторожности Урэя. Урэй ничего ему не скажет, поэтому Джоши узнает всё сам.       — У тебя двадцать минут, — сказал Урэй, и Джоши поднял брови, вынуждая его добавить: — Этого хватит, чтобы оценить положение.       Урэй перепоручил Джоши недружелюбному киборгу, и они спустились в подземелье. Проходя мимо пыточной, Джоши ощутил озноб, не имеющий ничего общего с промозглостью подземных этажей. Они спустились ещё ниже, на четвёртый этаж, заблокированный дверью, ключ от которой мелькнул в цепких пальцах киборга.       Стороживший этаж охранник не возразил против их присутствия. Джоши нырнул в коридор и миновал несколько дверей, прежде чем киборг остановился у одной из них. Когда киборг впустил его, а сам остался за дверью, Джоши не смог сдержать удивлённого вздоха. Оставлять его наедине с Иэном Хильдерманом было неразумно. Особенно, если Урэй опасался заговора.       Но стоило Джоши поднять взгляд, как он сразу всё понял. Даже зная, что Хильдермана подавляют при помощи блокатора, он оказался не готов к увиденному. Едва ли двадцати минут, которые Урэй отвёл для их свидания, хватило бы, чтобы вытянуть из Хильдермана хоть слово или донести до него мысль.       В комнате, оборудованной намного лучше, чем их с Анлуаном лаборатория, на больничной койке лежал человек, и это был не тот мужчина, которого Джоши встретил в замке. Нынешний Иэн Хильдерман не походил даже на его тень. Сердце Джоши болезненно сжалось, ему захотелось отвернуться, чтобы не видеть постаревшего пленника, и заткнуть уши, чтобы не слышать тяжёлого дыхания. Ещё лучше — броситься вон из комнаты, и бежать, пока хватит сил.       Но вместо этого, Джоши медленно направился к кровати. Седины в волосах Иэна Хильдермана стало больше, морщины на его высохшем лице углубились, губы пересохли и потрескались. Некогда пронзительные яркие глаза оторвались от бессмысленного разглядывания стены и столь же бессмысленно впились Джоши. Джоши замер в шаге от кровати, чувствуя, что в горле у него пересохло.       Чем дольше Иэн смотрел на Джоши, тем осознанней становился его взгляд. В нём промелькнул огонёк узнавания, и Джоши отшатнулся, испугавшись, что Зеро проникнет в его разум или поймает в сети неизвестного колдовства. Но огонёк быстро погас, являя взору Джоши немощного старика. Иэн мог бы восстановиться, получись у него сбежать. Но с препаратами, которыми его подавляли, побег становился невозможным.       Изменения в нём произошли всего за три недели. Примерно столько же Джоши провёл в застенках тюрьмы, когда его пытали. По всей видимости, ему стоило поблагодарить Урэя за то, что он не применил к нему те же препараты. Джоши было страшно представить себя на месте Иэна Хильдермана. Перспектива становления джэбатом вдруг показалась ему реальнее, чем воздух, которым Джоши дышал. Имея такие возможности, Урэю ничего не стоило свести его с ума.       Джоши придвинул к кровати стул и сел, продолжая разглядывать Иэна, который, в свою очередь не спускал с него глаз.       — Здравствуй, — сказал Джоши, но тут же одёрнул себя. Разве в сложившейся ситуации от разговоров будет прок? Стоило потратить отведённое ему время, чтобы оценить ущерб, нанесённый разуму Иэна Хильдермана, чтобы понять, можно ли его спасти.       Зачем? Джоши подумает об этом позже. Сейчас у него было лишь двадцать минут.       Джоши с осторожностью коснулся мыслей Иэна, но наткнулся на глухую стену, почти такую же, как в мыслях Анны. Блокада оказалась на месте и была удивительно сильна. Но кто ждал за ней — умирающий человек или готовый к прыжку монстр? Джоши не представлял, как это выяснить. За три недели он так и не смог разрушить блокаду на разуме Анны. Прощупывая Иэна, он почти убедился, что над разумом Анны поработал именно он. И до тех пор, пока Иэн жив, блокада на разуме Анны и его собственном никуда не денется, разрушившись только со смертью создателя. Окончательной и бесповоротной.       Выводы, которые Джоши сделал задолго до того, как оказался в палате Иэна, едва могли утешить Шай-Котар. Когда Джоши вышел из комы и обнаружил, что разум Анлуана всё ещё под защитой, он стал раздумывать, мог ли яхшас или медиум утратить способности навсегда. Возможно, они просто засыпали, пока причина, послужившая временной атрофией, не исчезала, или пока их не воскрешала опасность. В каком-то смысле Анлуан оказал Джоши медвежью услугу, пустив в него пулю.       Так что же с Иэном Хильдерманом? Спали его способности глубоко внутри, или под воздействием препаратов исчезли безвозвратно? Если спали, достаточно ли было перестать травить его?       Но что, если Иэн Хильдерман не терял их вовсе?       Осмысленный взгляд, которым он рассматривал Джоши, испугал бы его до седин, окажись Джоши чуть-чуть расторопней. Но когда он обратил на Иэна внимание, тот уже ловко изобразил полоумного.       Пусть его тело сдалось под напором препаратов, а сознание редко бывало ясным, едва Джоши вошёл в кабинет, Иэна словно ударило молнией, вытаскивая его запорошенный разум на свет. Однако нужно ли было знать об этом Ноа Джоши? Иэн решил, что нет. Он знал причину, по которой Ноа Джоши и Анлуан Вхарат оказались в его замке, и помнил, о чём они просили. Он не питал иллюзий: Джоши был таким же пленником, как и сам Иэн.       Всё же, кое-чем помочь Джоши мог, раз его присутствия оказалось достаточно, чтобы привести Иэна в чувства. Возможно, с Джоши ему удастся чаще пребывать в сознании.       Иэн так и не понял, для чего его присылали. Совершив восемь неудачных попыток проникнуть в его разум, он ушёл, оставив за собой шлейф разочарования. Всё-таки он был беспечен. Пусть Иэн находился в худшем положении, чем Джоши, и его сила была практически полностью подавлена, это не означало, что защищаться от него стоило с меньшим рвением, чем на пустоши.

***

      Из штаба внутренней безопасности Джоши вышел разбитым. Он не хотел возвращаться домой, и его мысли обратились к предстоящей встрече с Ригом.       Узнав о яхшасах, решивших, что жизнь под пятой Шай-Котара всё же лучше прозябания полоумных джэбатов, Джоши уже не мог перестать о них думать. И те и другие были одинаково бесправны, но у шпионов Рига имелось неоспоримое преимущество перед джэбатами и мертвецами — они были живы. И всё же Джоши понимал, насколько такая жизнь заставляла задуматься о правильности сделанного выбора. Шай-Котар предлагал яхшасам три варианта: служить, превратиться в джэбатов или умереть. Страх перед смертью и сулами из раза в раз оказывался сильнее страха несвободы, и яхшасы соглашались на жизнь в рабстве.       Теперь Джоши сам стал винтиком в тошнотворной машине угнетения, и оказался самым страшным орудием, которое когда-либо попадалось в руки кахибов. Иэн Хильдерман в застенках внутренней безопасности был неоспоримым доказательством ошибки, свершённой Джоши много лет назад, когда он позволил Анлуану уговорить себя остаться в колонии. Что ещё Шай-Котар прикажет Джоши сделать, шантажируя его жизнями дорогих атлантов?       Возможно, Джоши стоило отправиться на Линию смерти, чтобы пресечь на корню те злодеяния, которые он мог совершить, защищая обе свои семьи — настоящую и приёмную, которой стала для него семья Анлуана. Однако у Джоши не хватило бы на это мужества, и, побродив по колонии, он всё же вернулся домой. По-прежнему разбитый и не знающий, что делать.       Оказавшись в холле, он сразу понял, что Анлуан спускался к Анне. Однако разговаривать об этом, как и о том, что произошло во внутренней безопасности, Джоши не хотел. На его удачу, Анлуана дома не было, и он закрылся в своей комнате, не выходя оттуда до тех пор, пока не пришла пора оправляться на встречу.