Дети Терры

      Анлуан спал тревожно, то и дело просыпаясь, ощущая тепло обнимающих его рук, но не смея ворочаться, чтобы не разбудить Джоши. День предстоял сложный, и хотя бы одному из них не мешало выспаться, если Джоши действительно спал.       Просыпаясь, Анлуан подолгу не мог сомкнуть глаз, растрачивая впустую немногочисленные часы, что оставались до утра. Его одолевали мысли о том, что предстояло сделать и о том, чего Анлуан лишится в случае провала, и чего лишатся его близкие.       Прийти на пустошь Иэна Хильдермана врагом, рискнуть всем и победить? Или умереть? Что тогда станет с его семьёй, ради которой Анлуан когда-то задумывал всё это?       Разве сёстры и мать выживут без денег, которые он зарабатывал в звании старшего лейтенанта и в должности внешнего посла? Когда станет нечем платить по счетам, им придётся продать дом, но и этого надолго не хватит. Анлуан не мог позволить себе роскошь надеяться на то, что его немногочисленные преданные товарищи помогут обездоленным женщинам. Такие мысли всё равно, что предательство. Анлуан не позаботился о том, чтобы им жилось комфортно без него. Тех денег, что он скопил на бегство, не хватило бы для жизни в колонии и на год.       По юности он рассчитывал, что с силой Джоши сумеет одолеть Хильдермана. Ведь Анлуан как никто другой знал, насколько эта сила велика, и верил в неё. Верил и сейчас, но теперь его сковывала привязанность к людям. Анлуан больше не хотел уничтожать замок, что должно было послужить прикрытием отхода. А значит, им предстояло думать не только над тем, как незаметно войти, но и как при этом выйти, протащив Иэна Хильдермана на плечах через всю пустошь и не попавшись на глаза ни одному медиуму. В том, что Джоши будет работать на пределе своих возможностей бесконечно, Анлуан сомневался. Он знал, что на схватку с Хильдерманом могут уйти все его силы. И страшился, что помимо Хильдермана, придётся выносить оттуда ещё и Джоши. Для того он и брал с собой Зена. Но Анлуан боялся, что, если Джоши в самом деле выбьется из сил, Зен предпочтёт бросить его. А Джоши за спиной низкорослого Анлуана, с его-то внушительными размерами, мог серьёзно осложнить отступление.       Одним словом, катастрофа. Новый план по захвату Иэна Хильдермана был шит белыми нитками и ничто не могло заполнить пробелы в отступлении. Если Анлуан всё правильно понял, пробить барьер можно было лишь по самому низу. В нижних точках отсутствовала угроза попадания орбитального орудия, да и перехватчики в обычных условиях не догадывались стрелять по ним, а значит, внизу он был наиболее уязвим. И если эскадрилья начнёт бомбить барьер, как было задумано, отнимая внимание медиумов на его укрепление, то может случайно пробить его и тогда одна-две или три ракеты неминуемо попадут в селение, растянувшееся под холмом. Медиумы, что живут там: дети, женщины и старики будут убиты. А значит, пускать ракеты на барьер нельзя.       Тогда как им уйти, не попавшись медиумам на глаза? С ослабленным или обессиленным Джоши? С Иэном Хильдерманом на плечах?       Анлуан не знал, и страх иглами впивался в его сердце. Ведь у них было больше шансов попасться, чем сбежать. Так почему бы не сбежать сейчас?..       Он закрыл глаза и прижался спиной к мерно вздымающейся груди Джоши. Собрать семью и бежать? К людям, в глубинку вдали от колоний, которую отыскал Анлуан. Взять деньги и паспорта, хранящиеся в сейфе, и прямо сегодня, не дожидаясь рассвета, поднять всех и увести по тайному ходу в дом смотрителя. Там сесть на машины и оказаться далеко от колонии ещё раньше, чем взойдёт солнце. Джоши полон сил и сможет одурачить преследователей Шай-Котара, если те сообразят, в каком направлении их искать. В чём Анлуан сильно сомневался, ведь о ходе знали лишь он, Джоши да смотритель, и ни до одного из них шпионы Шай-Котара не могли добраться своим мысленным взором.       Бежать, как трус. И как совершенный глупец, даже хуже — упрямый осёл! Ведь сколько раз Джоши просил его прислушаться? И сколько раз Анлуан упорствовал, ведомый гордостью? Но стоило случиться этой ночи, стоило ему почувствовать, каково быть по-настоящему любимым, как надежда на спокойную жизнь стала притягательней мечты о великом доме Вхаратов. Ощущая дыхание Джоши на своей коже Анлуан чувствовал, как разваливается по крупицам его стремление кому-то что-то доказать. Ему хотелось ощущать это дыхание всегда. И тем острее впивалась в сердце мысль, что сегодняшняя ночь — это всё, что у них было. Из одиннадцати лет всего лишь несколько жалких часов! Если только он не примет верного решения. Но что было верно?       С этими мыслями Анлуан засыпал и просыпался. Когда он проснулся в очередной раз, солнце лениво ползло к зениту, а от спёртости влажного воздуха невозможно было продохнуть. Жа́ра, согревающего его спину, не было. Джоши ушёл.       Анлуан перевернулся на спину, отнимая от шеи влажные волосы. Каждое лето 2-ой колонии постепенно убивало его. Жить в таком климате и постоянно дышать влагой, было физически невыносимо. Как и терпеть собственный пот, вечно грязнящиеся волосы и закатывать почти ежедневные стирки, как аристократы в иных колониях закатывают пиры.       Поморщившись от ощущения липкости своего тела, к которому, как казалось Анлуану, он давно привык, он сел на кровати и потянулся за браслетом, чтобы посмотреть время. На тумбе всё ещё лежал использованный шприц и пустая ампула. Анлуан схватил браслет, не глядя на них, и ужаснулся, обнаружив, что проспал до одиннадцати. Хотя их вылет должен был состояться вечером, он мысленно посетовал на Джоши, не разбудившего его раньше.       Накупавшись и спустившись к завтраку, совпавшему с семейным обедом, Анлуан обеспокоился, не обнаружив на нём Джоши. В последнее время мать перестала уходить из-за стола, если за ним показывался бывший слуга, по-видимому, смирившись с его новым, никому не понятным статусом. Вот она удивится, когда узнает, что отец Джоши самый настоящий аристократ. Но время для удивлений стоило отложить. Сейчас Джоши не было за столом, и Анлуан едва сдержался от того, чтобы как раньше, послать ему мысленную весточку. Его сковала неловкость. Всё-таки ещё вчера они обходили друг драга стороной, и вернуться к прежним отношениям так просто было удивительно и до странного неловко. Поэтому Анлуан поздоровался с матерью и принялся за еду, от случая к случаю принимая участие в непринуждённой беседе сестёр.       Сами обратила внимание на его странное поведение первой. Несмотря на гнетущий ореол, окружающий Анлуана с первой минуты, как он вошёл, было в нём что-то непонятное и незнакомое. Даже удивительно, что Сами не смогла разобраться, но что-то определённо было не так.       Это загадочное «что-то» смогла определить Хема. Она могла поклясться, что встреться ей Джоши, она увидела бы в нём то же самое. Давным-давно, когда она была восьмилетней девочкой, Анлуан был исполнен таким же азартом. Последние годы они привыкли видеть его уставшим, вымотанным и потухшим, как будто его интерес к жизни угасал. Последний год он вовсе не жил, и это пугало Хему. Несмотря на то, что Анлуан украл у неё Джоши, пусть сам в том не нуждался и не хотел, чтобы так случилось.       А может, всё-таки хотел? Хему перестал интересовать обед. Она лишь мельком глянула на мать, невозмутимости которой, как всегда, можно было позавидовать. Неужели Айга Вхарат, чей коршуновый взор обладал таинственной способностью пронизывать насквозь, не заметила изменений в сыне? Невозможно. Как невозможно было списать её натужную, но всё же перемену к лучшему в отношении Джоши.       Неужели она давно поняла, что неминуемое сближение Джоши с её детьми, в особенности, с сыном, нужно принять как должное, потому что Анлуан ни за что не позволит обидеть его и, тем более, изгнать? Неужели мать поняла всё это ещё до отравления, и поэтому пустила его за стол? А если ещё раньше? И даже больше, чем думалось Хеме?       Её взгляд прошёлся по одежде Анлуана, совершенно не подходящей удушливому дню. Плотная хлопковая туника под самое горло. Хема вперилась взглядом в Анлуана, и в момент, когда он потянулся за графином, горловина отошла от его шеи и Хема увидела следы.       Как те, что со временем превратились в багровые синяки. Только их Анлуан не скрывал, даже выставлял напоказ, а эти таил. Заспанный и расслабленный, как после ночи любви. Только Хема не видела, чтобы вчера или сегодня в этом доме объявлялась Лалит. Здесь были лишь члены семьи Вхарат, их слуги и новоявленный названный брат.       «Брат, — со смесью неприятия и отвращения подумала Хема. — Как же. Братья не оставляю на телах друг друга следы, которые нужно скрывать».       Она со звоном отложила столовые приборы. Анлуан поднял на неё взгляд, и всё понял.       Хема сообщила, что наелась и с улыбкой покинула гостиную. Но Анлуан знал, как только она окажется у себя, осознание того, что она не смогла добиться Джоши, обрушится на неё гранитной плитой. Анлуан был бессилен ей помочь. Как и не должен был чувствовать вину. Джоши всегда, с самой первой минуты, был его, и только его. Неосторожность, с которой Анлуан позволил Хеме приблизиться к нему, была его единенной ошибкой.       Анлуан с трудом удержался от того, чтобы не отправиться за ней. Он был последним, кого захотела бы увидеть Хема. И понимание этого легло дополнительным грузом на его и без того отягощённую душу. Им не удастся поговорить до вылета, Хема не позволит. И если они не вернутся…       Нет, думать об этом при свете дня было слишком сложно. Нужно было начать приготовления. Уйти в работу и отвлечься, пусть эти приготовления и знаменовали начало их личного ада.

***

      Несмотря на удушающую жару, Джоши влез в неудобную обтягивающую конструкцию с множеством воздушных камер и мудрёной шнуровкой. Подгоняя высотно компенсирующий костюм по фигуре, он старался думать о походе.       Они вылетали, чтобы положить конец существующему миропорядку. Пусть Иэн Хильдерман был всего-навсего человеком, его исчезновение поменяло бы в жизни людей очень многое. Страх перед Хильдерманом заставлял атлантов оглядываться на медиумов, этот страх был козырем человечества, который они собирались отнять.       Хоть Джоши был яхшасом, он всё равно боялся Иэна Хильдермана так же, как и любой другой атлант, и по-прежнему не хотел выступать против медиумов, отчаянно желая, чтобы Анлуан принял его предложение. Джоши не верил, что он по-прежнему хотел сражаться и что свобода и счастье для него ничего не значили.       Но Джоши устал бороться. Устал просить Анлуана одуматься, сожалея лишь о том, что ушёл, не разбудив его, и не смог увидеть его сонное лицо и обнять. Джоши нестерпимо хотелось узнать, как Анлуан посмотрел бы на него. Улыбнулся бы? Смутился? Поцеловал? Что, если другого случая узнать это не представится? Джоши вспомнил его улыбку, хрипловатый голос и объятия. Хотелось вновь прикоснуться к нему и ощутить его запах. Но на Джоши уже был надет высотно-компенсирующий костюм, олицетворяющий этот отвратительный поход. В костюме он чувствовал себя скованным по рукам и ногам и как будто голым. Перед Иэном Хильдерманом, своей совестью и миром, который он собирался разрушить.       Тряхнув головой, Джоши принялся расхаживать по комнате, унимая дрожь в руках.       — Войти в замок, найти Хильдермана и выйти, — повторял он, не заметив, когда в комнате появился Анлуан. — Проклятье! — выдохнул он.       — Я вижу, ты уже собран, храброе сердце, — Анлуан бросил ему шлем.       Поймав замысловатую конструкцию, Джоши скривился, ощутив отторжение к идее садиться в самолёт и пересекать полмира. Положив шлем на кровать, он поглядел на Анлуана, одетого в такой же костюм. Он, как и Джоши не торопился покидать особняк.       Анлуан подошёл и проверил, правильно ли надет его костюм, все ли шнуровки затянуты, все ли молнии надёжно зафиксированы и не разойдутся в полёте. Кивнув, он похлопал Джоши по плечу и сказал:       — Хочу, чтобы ты знал. Я не жалею ни об одном дне, прожитом за эти одиннадцать лет.       К горлу Джоши подступил ком едва сдерживаемых эмоций. Ему нестерпимо захотелось обнять Анлуана. Но отважиться на такой простой и естественный жест Джоши не смог. Ему казалось, что, сделав это, он подчеркнет безысходность их положения.       — Я вытащу нас, чего бы мне это ни стоило, — сказал Джоши. Потянувшись к костюму Анлуана, он отвернул прилегающий край горловины и обнаружил капсулу с ядом, переданную Урэем вместе с блокатором. Точно такая же была прикреплена к горловине Джоши таким образом, чтобы можно было добраться до неё без помощи рук.       Их глаза встретились. Возможно, другого случая и впрямь не представится. Джоши притянул Анлуана к себе и крепко обнял, ощутив горячее дыхание на своей шее. В их объятиях не было ни ласки, ни нежности. Лишь боль и безысходность. Отчаянное желание запомнить этот момент и любовь, ещё не успевшая расцвести, но уже обречённая на погибель.       — Я люблю вас, — прошептал Джоши.       Анлуан упёрся лбом в его плечо.       — Опять «вы»?       — Не могу с собой справиться.       — А вчера?       — Сильные эмоции.       — Неужели для того, чтобы ты назвал меня по имени, нужно оказаться в постели?       — Не обязательно в постели. Это могут быть любые сильные эмоции. Но лучше положительные.       Неловкость момента развеялась. Они улыбнулись друг другу, и Анлуан отстранился от Джоши, прижав горловину его воротника к шее.       — Лучше положительные. Поэтому не надо.       Капсула с ядом неприятно впилась в кожу Джоши.       — Вы тоже постарайтесь обойтись без этого, — Джоши отпустил Анлуана, наблюдая, как он пересекает комнату. — Вам следует знать, что я поговорил с Хемой.       Анлуан замер у приоткрытой двери.       — О чём?       — Обо мне и о вас. Мы столкнулись в холле, — Джоши поднял руку, на которой виднелась свежая ссадина — след от удара тонкой девичьей рукой с инкрустированным гравировкой перстнем.       Анлуан опустил голову и закрыл глаза, простояв так с полминуты.       — Понятно.       Когда они вышли в холл, Джоши обернулся, ведомый интуицией. На балконе бельэтажа стояла Хема. Тревога в её глазах отозвалась щемящим чувством в груди. Она смотрела на него и Анлуана, но Анлуан, увидевший сестру боковым зрением так и не повернулся к ней. Не зная, зачем он это делает, Джоши махнул ей рукой и скрылся за парадной дверью.

***

      Сумерки быстро сгущались и к часу, когда Анлуан и Джоши въехали на территорию военного аэродрома, лётное поле поглотила темнота, разгоняемая сигнальными огнями. На взлётно-посадочной полосе стояли две спарки, окружённые техниками. Анлуан поручил одному из них электромобиль и подошёл к Зену.       Подняв взгляд на Джоши, держащегося позади Анлуана, Зен сделался мрачнее тучи.       — Ты вылил на мою бедную голову столько информации, что я не подумал вот о чём: а ты уверен, что желание пойти на это действительно принадлежит тебе?       Анлуан нахмурился и потёр переносицу. Он устал доказывать ему что-либо, но оставить Зена без внимания было бы непростительной ошибкой. С той минуты, когда они с Джоши вышли из электромобиля, и пока снова не окажутся во 2-ой колонии, Анлуан должен следить за Зеном. Это операция была целиком и полностью его ответственностью. Правда, рассказанная Зену, была его ответственностью. Его долгом было удержать этих двоих на безопасном расстоянии друг от друга.       — Уверен, Зен. Джоши никогда не хотел нападать на замок.       — То есть?       — Он сочувствует медиумам.       — Хибху на я! — взорвался Зен. — И ты говоришь об этом только сейчас? То есть, нас поведёт выродок, которой в любой момент может переметнуться?       Анлуан скривился, и Зену показалось, что в его глазах промелькнул огонёк. Хотя Зен теперь ни в чём не мог быть уверен. Он так и не пришёл в себя после разговора, а его верным спутником стала паранойя. Он больше не знал, чего ждать от следующего дня. Не знал, где притаились другие яхшасы и что мог учудить стоящий позади Анлуана и глядящий на Зена так, будто готов был его удавить. С новой механической рукой Ноа Джоши мог запросто составить конкуренцию даже такому крепкому атланту, как он. Не говоря уже об Анлуане.       — Это исключено, — парировал Анлуан. — Джоши на нашей стороне, ты должен мне верить.       — Тебе-то я верю, а вот ему — нет. Он монстр. И чтобы ты о нём ни думал, себя он любит больше, чем тебя. Если перед ним замаячит опасность, кого, думаешь, он будет спасать?       — Зен, хватит, — отрезал Анлуан. — Мы всё обсудили. Если ты передумал, самое время об этом сказать.       — Я не передумал, — прорычал Зен, направляясь к своей спарке. Обернувшись, он увидел, как Анлуан махнул Джоши рукой и тот подошёл к нему. Зен знал, что с Ноа Джоши не всё чисто, но чтобы проблема оказалась настолько серьёзной, предположить не мог. То, что рассказал Анлуан, грозило повторением людской истории с пятнадцатилетней войной. Подумать только, среди атлантов скрывались такие же монстры, как Иэн Хильдерман!       Под взглядом Зена Анлуан почувствовал себя неуютно и похлопал Джоши по плечу. Находиться на лётном поле было невыносимо. Духота сводила с ума, а обтягивающие костюмы заставляли обливаться по́том.       Проверка самолётов закончилась, и они двинулись в направление серо-белой спарки. Джоши посмотрел на неё и представил, как его поглощает лишённая облаков бездна. Он предпочёл бы обойти землю пешком, но не отрываться от надёжной тверди. Подавив дрожь, он взобрался по приставной лестнице и уселся на место второго пилота. Оно было приподнято и предоставляло хороший обзор.       Анлуан помог Джоши справиться с ремнём безопасности.       — Смотри, — он поднял гермошлем с затенённым стеклом, — в него встроено переговорное устройство. Как только наденешь его, сможешь слышать меня и Зена. Я буду говорить, а ты слушать. Не смотри по сторонам, найди точку на приборной панели. Понял?       Джоши кивнул и надел шлем, но времени собраться с духом у него не было. Самолёт выкатился на прямую, и сигнальные огни слились в сплошную линию. Оторвавшись от земли, спарка устремилась вверх, придавив Джоши к креслу. Очнувшись от обморока, он почувствовал остаточное давление воздуха в камерах нижней части костюма.       — Ты был без сознания секунд восемь. Как себя чувствуешь?       Голос Анлуана донёсся до Джоши словно из-под толщи воды. Ощущение, будто разжиженные мозги стекают вниз по позвоночнику, прошло, но всё, что услышал от него Анлуан, был стон, вырвавшийся из сомкнутых губ.       — При посадке тебе покажется, что голова готова взорваться. Но, судя по тому, как лихо ты отключился, продлится это недолго, — обнадёжил его Анлуан.       Джоши невесело засмеялся и поглядел сквозь прозрачный купол фонаря. Россыпь звёзд была кучнее и ярче, чем в пустыне, по которой он бежал от Шай-Котара. Лёжа на земле и наблюдая за небом, Джоши не знал, куда приведёт его жизнь спустя одиннадцать лет.       — Говорил же не смотреть по сторонам, — сказал Анлуан. — Уж прости, но нянчиться с тобой я не могу.       Самолёт начал набирать высоту, и экипаж снова ощутил перегрузку. Не такую, как при взлёте, но Джоши хватило. На удивление крепкий и выносливый на земле, он оказался уязвим перед тем, что испытывал пассажир гражданского самолёта, заходящего на вираж.       — Да уж, попутчик из тебя неважный, — посетовал Анлуан, зная, что Джоши отключается лишь на доли секунды и успевает расслышать каждое его слово. — Скоро полегчает.       Зен держался его правого крыла и думал. Стоило ли винить Шай-Котар в желании обезопасить себя и общество, когда, вырастая, яхшасы превращались в монстров вроде Ноа Джоши? То, что делали кахибы, — это выход, до которого не додумались люди. Если не сдерживать развитие яхшасов, воцарится хаос, подобный тому, что обуял Терру, и точно так же, как люди, атланты падут под натиском превосходящей силы.       Ложь, навязанная обществу, спасала его от саморазрушения. Вольнодумцев вроде Анлуана, подрывающих устоявшиеся традиции, стоило бы изолировать, но думая об этом, Зен испытывал смешанные чувства. С одной стороны, Анлуан был его другом. Но с другой, он встал на сторону яхшасов. У Зена не было времени, чтобы обдумать положение, в котором он оказался, но в одном Зен был уверен точно — жить в мире, где кто-то может читать его мысли, он не станет ни при каких обстоятельствах. Он будет сражаться за то, чтобы этого никогда не произошло.

***

      Они достигли Эксетера к четырём часам утра. Предельная дальность полётов атлантовых истребителей достигала десяти тысяч километров, однако пилоты на таких дистанциях смертельно уставали и нуждались в отдыхе. Их путь пролегал через Атлантический океан, и приземлиться удалось лишь единожды — на острове Ньюфаундленд, где они простояли около часа на трассе, по которой никто так и не проехал.       В Англии они приземлились на просёлочной дороге, выбранной внутренней безопасностью. Она находилась недалеко от Эксетера в мало пригодной для жизни местности. Главной задачей Анлуана и Зена было посадить самолёты на потрескавшийся, изрытый ямами асфальт, не оторвав при этом шасси. Позже Анлуан признавал, что приземление близ пустоши Хильдермана было одним из самых трудных, которые ему довелось производить. За время полёта он устал так сильно, что едва мог координировать свои действия.       Встреченные солдатами внутренней безопасности, они сдали самолёты и пересели на внедорожник.       — А если их заметят? — обеспокоился Джоши, оглядываясь на истребители, которые в этом момент накрывали брезентом. — Они же простоят здесь двое суток.       — Поэтому их охраняют солдаты внутренней безопасности, а не регулярной армии, — ответил Анлуан. — Полагаю, они не лишены твоего дара убеждения.       Троица переглянулась. Зену стало понятно, о каком даре говорил Анлуан, и он неуверенно поёжился.       — Теперь я должен выспаться, — сказал Зен.       — То есть, поведу я? — уточнил Анлуан.       — Это же ты у нас эксперт по выездным мероприятиям, а, господин внешний посол? — отозвался Зен, обустраиваясь на задних сидениях. В его словах Анлуан уловил напряжение.       — Ну ладно, — сказал он, с надеждой поглядев на Джоши, но тут же отринув эту мысль. Джоши был нужен им полным сил. — Ладно, — мрачно повторил Анлуан, садясь за руль.

***

      На околице деревни стоял обветшалый дом, а перед домом расстилалась бескрайняя пустошь. Горизонт был чист. Куда ни глянь, видно лишь мерно шелестящие травы. Несмотря на разгар лета, гуляющий по пустоши ветер был свежим, неся прохладу, которой мучительно не доставало жителям 2-ой колонии.       — Соседний дом обитаем, так что наружу лишний раз лучше не выходить, — обойдя заваленную рухлядью комнату, Анлуан сел на диван с потёртой, пахнущей предыдущими жильцами обивкой. — Неужели нельзя было найти место получше?       Джоши пожал плечами и ответил на риторический, с точки зрения Зена, вопрос:       — Судя по всему, внутренняя безопасность выбрала эту деревню, потому что здесь пятнадцать домов и два десятка жителей. Нет, почти три, — уточнил он, призадумавшись. — Медиумов нет, так что разоблачение нам не грозит.       — Это необходимо? — спросил Зен. — Лезть в чужие головы и пересчитывать их обладателей, как домашний скот? Нравится потешаться над слабыми?       Джоши смерил Зена мрачным взглядом.       — Вы ведь достаточно умны, князь Гоора. Так почему же ведёте себя как осёл?       В ответ Зен повернулся к Анлуану и возмущённо всплеснул руками.       — Усмири свою зверюшку!       Анлуан, мечтавший упасть на провонявший плесенью диван и забыться мертвецким сном, тяжело вздохнул, смерив недовольным взглядом вначале Джоши, потом Зена.       — Я закрою глаза на твои слова, Зен, потому что ты не понимаешь, каково это, прятаться всю свою жизнь, лишь для того, чтобы не быть искалеченным или убитым, — ответил он. — Джоши не виноват в том, что ты узнал о яхшасах всего пару дней назад. Как не виноват и в том, что ты испытываешь перед ним страх. Вина за твой страх и положение яхшасов лежит не только на Шай-Котаре, но и на нас, обычных атлантах, ходящих по сулам, но не удосуживающихся задуматься над тем, что же в них всё-таки происходит, — он прервался на несколько секунд, потерев виски и сделав упреждающий жест в сторону Джоши. — Это мы довели яхшасов до состояния идиотов, рассаженных по сулам, обрекая их на пожизненные мучения. И именно нам предстоит это исправить. Первый шаг на пути к этому — признание своего невежества.       — Слышал бы ты самого себя, — нахмурился Зен. — Ты позволяешь яхшасу лезть в свою голову и считаешь это нормальным. Хуже того, хочешь, чтобы мы все отдались на растерзание этим уродцам!       — Само по себе чтение мыслей не мерзко, — продолжил Анлуан, зная, что лишённые силы всегда будут бояться тех, кто ею наделён. — Мерзко то, что мы позволяем себе думать о дурном. Если ты боишься, что кто-то прочтёт твои мысли, и ощущаешь себя из-за этого грязным, значит, ты и есть грязный. Ты, а не он.       — Никто не вправе отнимать у нас свободу думать, что мы пожелаем!       — Когда-то я считал так же. Каждый раз, когда Джоши видел мои потаённые мысли, я чувствовал себя осквернённым. Но потом понял, что единственное, что у меня отняли, — это возможность быть лицемером. А это, Зен, уже совсем другой разговор.       — Вот оно что. Царство совести?       Из угла, в котором обосновался Джоши, послышалось тихое:       — А что в этом плохого?       — А то, что это мираж. Богатые живут за счёт бедных, сильные управляют слабыми. Все хотят большего. Посмотри хотя бы на него, — Зен кивнул на Анлуана. — Почему мы здесь? Ты это знаешь, и я это знаю.       — Вы здесь не из-за его алчности, а из-за своей, — процедил Джоши. — Так что не прикрывайтесь ложной добродетелью.       — Вот видишь, — усмехнулся Зен. — Сейчас он кидается на меня, а завтра бросится на тебя.       Анлуан ничего не ответил. Не имея сил для продолжения спора, он мысленно попросил Джоши не провоцировать Зена, а сам отправился бродить по пустоши. Удалившись от деревни на достаточное расстояние, Анлуан спустился под горку и сел, подмяв под себя ветвящиеся заросли вереска.       Прохладный ветер овевал его лицо. Закрыв глаза, Анлуан попытался избавиться от тревожных мыслей. О том, что завтра его жизнь может оборваться. И что виноват в этом будет лишь он. Что за его смертью последует унижение и неминуемое падение его семьи.       Анлуан опустил ладони на колючий вереск и придавил его, оцарапав кожу. Он не хотел превращать свою жизнь в череду однотипных дней, заполненных нескончаемыми переживаниями и тревогами. Война ещё не началась, а Анлуан уже был на войне.       Проклятый Шай-Котар. Из-за него Анлуан казался в таком положении. Выродки, обманувшие несчётное число поколений и устроившие геноцид яхшасов, не должны были ходить по Терре. Их следовало сбросить за экваториальный пояс Сафид, в вечную мерзлоту, чтобы они передохли там от холода и голода. Но вместо этого кахибы устроились на новой солнечной планете, продолжив выдирать с корнем то единственное, что могло помочь атлантам вернуть силу и величие.       Проклятый Шай-Котар. Или дело не в нём? Всю жизнь Анлуан только и делал, что лгал. Себе, матери, сестрам, Джоши. Не Шай-Котар виноват в том, что он сидел на промозглой пустоши, не имея ни малейшего представления, что делать дальше. А он сам. Только он и никто другой.       Решение идти на Иэна Хильдермана принадлежало ему. Как и решение предложить этот план Гахаариту Урэю. Анлуан сам вырыл себе могилу, а теперь стоял на её краю с лопатой. Что же ему следовало сделать? Закопать в неё мечты о славном доме Вхаратов, или закопать самого себя? Что было правильно, а что нет?       Выбор был невелик: подвести дом Вхаратов и своего деда, отказавшись от похода на Хильдермана, или спасти свою семью, а вместе с ней, возможно, — всё человечество.       Ответ казался очевидным. Но не для Анлуана, выросшего на рассказах о богатстве и славе своей семьи. Гордость от того, что он принадлежал роду Вхаратов, поддерживала Анлуана в самые трудные периоды его жизни. Когда его унижали и помыкали предательством, а он знал, что не Вхараты обернулись против императора, а император — против Вхаратов. Знал, что его предки были сильными, и не заслуживали позорного клейма «опальных князей», продавших новому правительству сведения об имперской семье. Что плохого было в стремлении выжить? А в решении предать предателей?       Принадлежность к роду Вхаратов поддерживала Анлуана, когда умер его отец. Он знал, что справится со всеми трудностями и сможет самостоятельно позаботиться о семье, потому что он Вхарат, и в его венах течёт кровь воителей.       Подвести свой род и отринуть надежду на восстановление его прав было неправильно. Однако мать и сестры Анлуана не заслуживали участи расплачиваться за его гордыню. Джоши, вынужденный действовать вопреки своим желаниям, не заслуживал такой отъявленной неблагодарности.       Солнце медленно сползало с вершины небосклона, и Анлуан начинал чувствовать пробирающийся под одежду холод. Он прислонился к горке, сжав плетистый вереск и вырвав его с корнем. Ему необходимо было определиться с тем, каким путём они пойдут завтра. Но солнце село, ветер стал завывать голодным волком, а Анлуан всё так же не знал, что делать. Джоши нашёл его под той же горкой, замёрзшим и бледным от усталости.       — Вы заболеете.       Анлуан поднялся, отряхнул штаны и взял протянутую ему ветровку. От выжидательного взгляда Джоши ему стало не по себе, и Анлуан отвернулся, а после отошёл в сторону. Оставшись без прикрытия, он поёжился на злом ветру.       Джоши втоптал вереск под своими ногами в землю и замер.       — Что вы решили?       Его стеснённая поза, тревожный взгляд и затаённое дыхание выдавали сильное волнение. Как будто от слов Анлуана зависела его жизнь. Впрочем, так и было. Именно в этот момент Анлуан принял решение.       — Мы пойдём на пустошь вместе, — проговорил он мертвенным голосом. — И поговорим с Иэном Хильдерманом.       Слова дались ему с трудом и забрали последние силы. Джоши показалось, что Анлуан вот-вот упадёт, и он подошёл к нему, придержав за талию и вызвав на его губах усталую улыбку.       — Идёмте, — Джоши обошёл его с подветренной стороны и повёл в сторону хибары, продолжая поддерживать.       Он не почувствовал ровным счётом ничего. Даже облегчения. Слова Анлуана не вызвали в нём ни радости, ни удовлетворения, хотя услышь он их вчера, кричал бы в голос. Джоши вымотался. И уже не был уверен в том, что им удастся хоть сколько-нибудь повлиять на Иэна Хильдермана. Он не был уверен даже в том, что сможет заставить Иэна Хильдермана выслушать их, и капсула с ядом, тесно жавшаяся к его шее, причиняла всё больше душевных страданий.

***

      Они шли не торопясь. Словно оттянув возвращение, можно было отменить завтрашний день. Поддерживая друг друга, и изредка останавливаясь, чтобы обняться. В нескольких метрах от темнеющий окон хибары Анлуан повернул Джоши к себе и поцеловал. Так же медленно, как они шли, не торопясь разрывать объятий.       — Всё будет хорошо, — сказал он, но Джоши знал, что Анлуан в это не верил. Улыбнувшись в ответ, он скрылся за дверью.       Зен или спал, или убедительно притворялся. Он занял диван в гостиной, оставив свободной двуспальную кровать в комнате, служившей некогда спальней. Дверь скрипнула, когда Анлуан вошёл, и, кажется, сошла с петли.       — В таких местах я ещё не ночевал, — прошептал он, присаживаясь на кровать с продавленным матрасом и отсыревшим покрывалом. Постельного белья, как и прочих удобств вроде работающего водопровода или туалетных принадлежностей, здесь не было в помине.       Джоши повёл плечами и с неохотой лёг на кровать, страдая от запаха ветхого жилья. Испарения этой заброшенной хибары напоминали ему запах кельи в застенках Шай-Котара. От этого нелепого совпадения его шансы на сон уменьшались в разы. Анлуан лёг рядом, прислушиваясь к глухой тишине. Он не решился приблизиться к Джоши, отвернувшись в сторону покосившейся двери.       Однако среди ночи, когда они наконец-то заснули, в щели между дверью и стеной показалась грузная фигура Зена. Он толкнул ненадёжное дверное полотно, придерживая его, чтобы не слетело с петель, и застыл в оцепенении.       Анлуан и Джоши спали, прижавшись друг к другу. Не так, будто продрогли и пытались согреться. Увидев их сцепленные руки, Зен понял, что слухи, ходившие вокруг Анлуана, были правдой, а те, кто не верил в них были дураками.