Сердце дракона

      Говорят: «Боги дают человеку столько испытаний, сколько он может выдержать». Якобы это делает нас сильнее.       Что ж, возможно, так и есть. У каждого из нас свой путь, и у каждого из нас своё испытание: различные проблемы и выбор, который мы будем вынуждены сделать во время этого своеобразного «наказания». Этот выбор изменит нас, будет испытывать и доведёт до предела. И да, сделает нас сильнее. Забыв при этом спросить, хотели ли мы того.       Развалившись на столе в подсобке, я угрюмо вертела перед своим носом зажигалку, уперев ту одним уголком в белую, слегка поцарапанную поверхность. Незамысловатое движение большим пальцем, и ярко-красная маска Хання, выгравированная на лицевой стороне зиппо, делает очередной оборот вокруг своей оси. Задница.       Весьма лаконичное слово, которое как нельзя лучше описывает мою жизнь. И удивляться тут нечему — с папой за эти два дня я не помирилась, проблемы с гопниками не решила, с Сано, в принципе, тоже. Нет, правда, я хотела уладить все проблемы и вернуться к нормальной жизни. Правда хотела! Просто жизнь моя нормальной быть не хочет. И это выматывает.       К примеру, сегодня утром опять был скандал на почве моего позднего возвращения домой. Сано меня, конечно, опять забрал у бара и довёз до самого дома, но без двадцати двенадцать на часах отца всё равно не радовало. А на почве недавнего скандала, так вообще — вопрос о моём увольнении к чёртовой матери и «домашнем аресте» сразу после школы поднимался с завидной регулярностью. Короче говоря, годовая ложь трещала по швам и была готова выйти из-под контроля в любой момент, рискуя погрести меня под своей лавиной. Ведь если этот «снежный ком» вырвется наружу, он меня просто сметёт нахрен.       И так должна собой гордиться, если этим, конечно, можно гордиться, мне год удавалась отца за нос водить. А он, на минуточку, ещё тот карточный шулер и неумелый блеф за версту чует. Так что да, мне пришлось попотеть и использовать все свои навыки и премудрости, дабы этого не допустить. Всё же в его обучении «фокусам» есть и свои плюсы — можно выкрутиться, если себя контролировать.       Что касается Сано, то тут всё сложно. Я правда хотела сказать ему вчера, что «всё кончено» и что «лавочка прикрывается», но не срослось.       Оказалось, что я малодушная, слабохарактерная и вообще тряпка. Ибо стоило нам свернуть на мой квартал и подъехать к круглосуточному магазинчику, как весь мой запал сошёл на нет. У входа стояли они. Освещённые зелено-бело-оранжевой вывеской, эти отморозки весело ржали, курили и вскрывали банки с чем-то навряд ли безалкогольным. Видимо, только что спустили «заработанное передовым трудом».       Я отвернулась в сторону, дабы не узнали. Знаю, глупо — кто будет разглядывать проезжающие мимо мотоциклы, а в особенности пассажиров? Но тело сковал леденящий душу ужас. Такой противный, заставляющий цепенеть животный страх, что вынуждал сжать куртку Сано чуть сильнее.       Струсила. Смалодушничала. Не смогла. Я даже слово выдавить из себя не смогла. Трусиха.       Устало вздохнув, я упёрла лоб в столешницу и сжала зажигалку в кулаке. В голове вертелись мысли, устроив в черепушке своеобразные салочки. Конечно, это же так весело и забавно изматывать саму себя и доводить до эмоционального предела. Но ведь проблемы нужно как-то решать! А их с каждым днём словно копится всё больше и больше.       Дверь внезапно открылась, и я, чуть вздрогнув от неожиданности, подскочила на месте, отрывая голову от отнюдь не мягкой «подушки».       — Вид у тебя, конечно… — не скрывая презрения, выдала вошедшая девушка. — ...мягко говоря, так себе. Приведи себя в порядок!       Да, Накаи-сан в своём репертуаре. Она была старше меня лет на семь-восемь и не считала нужным проявлять излишнюю вежливость к младшей, а вот я, напротив, — была обязана проявлять к ней учтивость — издержки культуры и традиций, что Риэ искренне считала пережитком прошлого и, как следствие, зачастую херила. Что тут сказать, уникум!       Девушка подошла к своему шкафчику и начала неспешно наводить марафет. По правде говоря, она была красива. Мадам Кай, в принципе, на внешнюю составляющую очень сильно обращала внимание при выборе персонала, а тут… Накаи-сан была нетипична: светлая кожа, красивые карие глаза и красно-рыжие короткие волосы. В паре с неизменной ярко-алой помадой она создавала образ самоуверенной кокетки и, конечно же, имела в баре успех. Кому не польстит тот факт, что такая огненная бестия рядом с тобой превращается в милую и кроткую кошечку?       Мы все играли роли под стать своему образу. И точно так же, как воплощались в него, так же легко и переключались между ними, подстраиваясь под клиента. Хитрые, обольстительные лисицы, что не знают ни бед, ни печали, ни проблем. Пока с них не спадают маски, разумеется. Накаи-сан, к примеру, была ещё той язвой и стервой. А ещё парней меняла как перчатки.       — Накаи-сан, можно вопрос? — потирая большим пальцем рисунок на старенькой зиппо, задала я вопрос, не поворачиваясь к коллеге. Девушка, судя по звукам, недовольно вздохнула и отложила в сторону косметику.       — Чего тебе?       — Как бы вы поступили, если… — начала было я, но кареглазая меня резко перебила.       — Тебя что, клиент преследует? Если да, то это не ко мне! Мама, Андо-сан — это по их части! — буркнула рыжая, захлопывая свой шкафчик, и, водрузив свою увесистую косметичку на стол, села в аккурат передо мной.       — Нет. — Я хмыкнула, кривя губы в усмешке, и мотнула головой. — Это не связано с работой.       — Даже так? Что-то новенькое, — с ленцой произнесла коллега и, выудив из косметички карандаш для глаз, продолжила наводить лоск, но уже напротив меня. Так сказать, для удобства.       — Что бы вы сделали, встречай вас после работы парень? Вы не состоите в отношениях и по факту друг другу абсолютно никто. Всё, что вас объединяет это… — я на мгновение задумалась, — учёба вместе пару лет назад… И то без особых пересечений. Но, несмотря на это, он исправно приезжает каждый вечер и подвозит до дома, ничего не требуя взамен.       Девушка напротив меня прекратила красить правый глаз и, захлопнув маленькое круглое зеркальце, изогнула тонкую бровь.       — Исходя из того, что ты так спокойно об этом говоришь, он не какой-то там поехавший маньяк.       Я кивнула, подтверждая слова старшей коллеги.       Сидящая напротив меня девушка молча, одними глазами, задала вопрос: «Ты что, идиотка?», а после поджала губы, видимо давая самой себе ответ, что «да, таки идиотка!».       Глубоко вздохнув и одним только этим вздохом дав понять, что мозгов у меня, по меньшей мере, как у медузы, кареглазая вновь взялась за тушь и, как ни в чём не бывало, продолжила красить глаза.       — То, что ты нихрена к нему не чувствуешь, — Накаи-сан отвела руку с зеркальцем в сторону и оценивающе взглянула на меня, — это и ежу понятно. Вопрос в другом, он тебе противен?       — Нет. — простой и односложный ответ. Сано действительно не был мне противен или что-то в этом роде. Скорее даже симпатизировал в какой-то степени: слово держал, мудаком не был. В наше время это уже не хилый плюсик в карму.       А вообще, это в какой-то степени было даже забавно — Накаи-сан хватило одного взгляда на меня, чтобы понять, что Сано рассчитывать не на что, а парню всё нипочём — старается и упирается.       — Тогда пользуйся. — равнодушно ответила девушка и вновь взглянула в своё отражение. А убедившись, что «краше в мире точно нет», довольно хмыкнула. — И нехрен на меня так смотреть, новенькая. Ты спросила — я ответила!       — Но это как-то…       — Что? Неправильно? — брезгливо скривившись, перебила барменша. — Дорогуша, ты ежедневно пудришь мозги десяткам мужчин в баре, и совесть тебя, как я погляжу, особо не мучает. Так в чём разница? В том, что ты получаешь выгоду на прямую, а не через посредника? Брось, праведность тут неуместна.       Девушка жёстко зыркнула на меня и, ничуть не смутившись, закинула все принадлежности в большую белую косметичку, что от времени и ежедневной эксплуатации обзавелась различного рода пятнами и приобрела желтоватый оттенок. Спокойно встав из-за стола, Накаи-сан вновь подошла к своему шкафчику, складывая внутрь свои вещи.       — Дам тебе бесплатный совет: всегда думай о себе! Будешь сердобольной дурочкой, что вечно печётся о чувствах других — пожалеешь. Причём очень сильно. Это я тебе как «умудрённая опытом» говорю.       Кареглазая размашисто захлопнула дверцу шкафчика, от чего на всю подсобку раздался громкий звук удара металла об металл. Недовольно поморщившись от резанувшего по ушам звука, от которого я подпрыгнула на месте, девушка хмыкнула и, откинув короткие волосы назад, поцокала в сторону выхода.       — Идём, пора работать.

***

      Я не особенная — я выучила этот постулат лет так в двенадцать. Тогда было больно и даже обидно, в конце концов, все хотят быть на главных ролях. Но, к сожалению, правда — это вам не сладкая конфета!       К примеру, я абсолютно не умела рисовать, и все мои навыки сводились к чему-то до глупости простому и элементарному. Без теней, пропорций, перспектив и прочих художественных премудростей.       Я также ничего не смыслила в игре на музыкальных инструментах — попросту не понимала, как банальное До, Ре, Ми, Фа, Соль, Ля, Си превращалось в туеву кучу клавиш на фортепиано или же не меньшее количество ладов на гитаре. Да и пела я весьма и весьма посредственно, чего уж тут лукавить.       Училась, кстати, также. Сколько себя помню — никогда не была отличницей. Да и хорошисткой далеко не всегда, хоть и исправно готовилась к проклятым тестам.       В спортивной стезе особыми успехами я тоже, увы, не отличалась. В клубе лёгкой атлетики, куда я записалась в средней школе, на соревнованиях всегда была третьей, если не четвёртой, а подтягиваться так вообще не умела. Папа всегда говорил, что я вишу на турнике как сосиска. Зато висела долго! В тщетных попытках хотя бы раз подтянуться свою тушку…       Единственной дисциплиной, в которой я хоть как-то преуспевала, был бег. Тут да, могла дать жару! Потом, правда, была готова лёгкие выплюнуть вместе с трахеей — но это так, житейское.       В общем и целом, особо ничем не выделялась и была вполне себе заурядна. В особенности в плане фигуры! Тут, как говорится, я с завистью кусала локти, глядя на более сформированных одноклассниц, и обиженно бурчала на генетику вместе с её сраным первым размером и ни разу не осиной талией. И сколько бы бабушка не талдычила, что небольшой рост вкупе с маленьким размером груди — это идеал женственности и красоты, я не верила и продолжала размазывать слёзы по щекам. Ибо как доскообразность, что в плане фигуры, что в плане форм может быть идеалом?!       К шестнадцати я смирилась с постулатом «горбатого могила исправит» да и, откровенно говоря, реветь по этому поводу было уже некогда — нужно было работать! Тогда-то я и научилась извлекать из своей обычности пользу.       Серая мышка — до одурения удобное амплуа — мирные отношения, отсутствие врагов, а главное никакого давления! Когда ты посредственность и ничем особо не выделяешься, от тебя ничего не ждут. Тебе не грозят высокие ожидания со стороны учителей или сверстников, тебя не парят участием в соревнованиях и помощью отстающим, тебя не заёбуют!       План был прост и безупречен. Он работал чётко, как швейцарские часы, и не давал осечек! До одного злополучного понедельника. Я не особенная!       Именно эту фразу я твердила в своей голове, словно мантру. Я повторяла её из раза в раз, талдычила без остановки, но, признаюсь честно, помогало мало. Вернее, вообще нихуя не помогало!       — А налей-ка мне пивка, принцесса. — выдал садящийся за стойку блондин, и, к моему глубочайшему сожалению, знакомый. Пришлось улыбаться.       Удивительно, как всё-таки становится трудно играть роль, когда собеседник догадывается, что это фальшь и что в жизни ты имеешь ещё одну, абсолютно противоположную этой личину. Но это работа! Так что чувства — в сторону, гордость — в жопу и поглубже, мы, дорогая моя, играем!       Достав пивную кружку, я вновь развернулась к клиенту, пытаясь понять, о чём с ним говорить и, как следствие, как себя вести? Для нас это было игрой по типу настолки — «Что за хрен?» называлась. Вот так заходит мужик, а мы, словно шакалы, уже гадаем, кто он, кем работает, что его сюда привело и на что он будет жаловаться. Вот только сейчас «угадайка» не работала. Вместо анализа в голове крутилась надежда. Может, я просто себя накручиваю?       Именно с этой мыслью я вытащила крохотное чёрное блюдце и водрузила его перед уже знакомым мне парнем. Взъерошенный блондин удивлённо глянул на посудину, а после перевёл взгляд на меня. Пришлось пояснить.       — Для конфеты, господин. — прощебетала я, невинно хлопая ресницами и мило улыбаясь. Да-да, той самой фальшивой, отработанной до автоматизма вежливой улыбкой, изображать которую стало настолько привычно, что за ней уже даже не видно фальши — я сама в неё верю.       — Ну какой же я господин, лисичка? — кладя ярко-красный чупа-чупс на предложенное мной блюдце, ответил парень. — Мы ведь знакомы! — он улыбнулся и откинул левую руку за спинку стула. Хищно улыбнулся. В этот момент я поняла — не накручиваю! Вот вообще ни разу! Чуйка, чтоб её, меня не подводит — он пришёл сюда по мою душу и если будет нужно, воспользуется своим правом клиента и выкупит моё время. А это значит — я нихуя не сбегу и другой барменше его не сплавлю. Ну а самое паршивое, он знает правила, и Андо-сан с мамой мне тут не помощники. Дерьмо!       Я растянула губы в быстрой улыбке и принялась исполнять заказ, кожей ощущая на себе пристальный оценивающий взгляд. Словно кота Риэ запустили в бар, и тот, паля из-за угла, ждёт момента, когда бы ему лучше впиться в ногу. Серьёзно, чувство идентичное.       Я не знала этого парня от слова совсем, и статус «друг Сано» не внушал ни капли оптимизма. Акаши тоже его закадычный друг и при этом мразь последняя, а питать иллюзии в отношении людей я как-то не привыкла.       — Ты что-то будешь? — задрав голову вверх и заинтересованно разглядывая подсвеченные за моей спиной бутылки, спросил блондин. Что характерно, без какой-либо пассивной угрозы, словно только что не лыбился, как загнавший в угол зверь.       — Благодарю вас, госпо…       — Вакаса. — Вальяжно покачиваясь на барном стуле, перебил парень. А затем добродушно улыбнулся и добавил: — Можно просто Вакаса.       — Шури. — Ставя наполненную светлым нефильтрованным пивом кружку, ответила я и подняла глаза на посетителя. Непринуждённая улыбка, и, уперев локти в столешницу, я опустила подбородок на сцепленные пальцы. — И сегодня я буду вашим барменом.       Это игра! И у меня нет выбора, кроме как принять её условия и играть по правилам. В конце концов, мы играем на моём поле, и в стенах этого бара мне ничего не грозит.       Наверное.       — Интересный псевдоним… — придвигаясь ближе и беря кружку, спокойно произнёс блондин. Он явно чувствовал себя комфортно и, к моему удивлению, более не источал угрозы — не походил на готового совершить прыжок хищника. Такой себе обычный, ничем не выделяющийся клиент, которых у меня было вагон и маленькая тележка. Но он им был! Парень походил на насытившегося, возможно даже одомашненного льва — ленивый, умиротворённый, но за усы дёргать не стоит.       Говоря на чистоту, я искренне не понимала, что он тут забыл. И я сейчас даже не про конкретную ситуацию. Он был красив: слегка женственные черты лица, чуть опущенные глаза такого красивого сиреневого оттенка и длинные ресницы. Такие парни не жалуются на избыток внимания со стороны противоположного пола. Скорее наоборот — безжалостно и с удовольствием разбивают хрупкие девичьи сердца.       Учись он в нашей школе, в два счёта обскакал бы всех «писаных красавцев» и сразу же стал самым главным павлином на районе. Девчонки за ним табуном бы бегали! Я, к слову, тоже… Появись он годика так два назад, когда я ещё была соплежуйкой в розовых очках. Тогда да, я бы точно пополнила ряды безответно влюблённых воздыхательниц и добавила ещё один пунктик к теме «С чего бы мне сегодня пореветь?».       Сейчас же я адекватно понимаю, что это всё утопия, ибо влюбляться в самого популярного парня на районе глупо. Во-первых, за оравой таких же безответно влюблённых он тебя просто не заметит, и вместо «любви до гроба» ты получишь только растоптанные розовые мечты и разбитое сердце. А во-вторых, меняют пассий они, как правило, очень часто и характер имеют кобелиный. Это я по нашим «красавцам» заметила, что отточенную технику пикапа едва ли не на каждой второй применяли.       Хотя, может быть, и не бегала… Мне как-то больше мужественность во внешности нравится, а не изящность…       Но сейчас не об этом! Сейчас речь об этом индивиде подхалимной наружности. Вот что он тут забыл, а? Он мой сверстник! Данный контингент для таких мест не то что редкость — исключение из грёбаных правил. Молодёжь тусит в кафе, клубах, залах с игровыми автоматами и караоке. На худой конец, в обычных барах, но уж никак не в герлз. А он тут явно не впервой — я его здесь уже когда-то видела.       — Часто у нас бываете? — улыбаясь, словно действительно рада его тут видеть, интересуюсь я, смотря на парня.       — Да ладно тебе, принцесса, мы ведь одного возраста. Давай на «ты»?       И вот вроде как всё хорошо, но где-то глубоко внутри я понимаю, что делать этого не стоит — боком вылезет. Причём так, что мама не балуй! И главное, не пойми каким образом… Но вылезет! Сыграет злую шутку. Поэтому пасуем.       — Хах, от привычки трудно избавиться…       — Ко всем клиентам на «вы» и «господин», значит? — лукаво улыбаясь, поинтересовался блондин и подпёр рукой подбородок. Я лишь пожала плечами.       — Я бармен.       Вакаса улыбнулся и отпил пива.       — У вас пиво вкусное. По крайней мере, вкуснее того, что парни берут в магазине. И компания вполне себе приятная… Так что да, иногда меня к вам заносит. — он взболтнул содержимое кружки и, сделав ещё один глоток, поставил ту на стойку, вновь переведя свой скучающий взгляд на меня.       — Приятно слышать, что вам нравится наше заведение. А что обычно пьёте, если не секрет?       Блондин чуть задумался, уводя взгляд куда-то вверх, и безразлично перечислил пару марок, что можно было встретить на полках любого магазинчика. Asahi Super Dry, Lager, Gold Star — всё это были популярные, не очень дорогие марки, которые Андо-сан брезгливо звал шмурдяком и пойлом малолеток. На самом же деле марки были не такими уж и плохими, просто сегмент продавали разный. Взять, к примеру, ту же Kirin. Линейка Tanrei — шмурдяк, а возьмёшь Ichiban — уже совсем другой разговор. Цена, правда, соответствующая, но тут уже ничего не поделать.       — А я смотрю, ты шаришь! — присвистнув, весело выдал блондин, после того, как я ненавязчиво посоветовала обратить своё внимание на несколько других фирм, пускай те и находились в другой ценовой категории.       — Предпочитаю разбираться в своей теме.       — А не боишься так всех клиентов лишиться? — лукаво поинтересовался собеседник, уперевшись локтями в стойку. И главное, смотрит так хитро, словно проверяет. Вот же рожа лисья!       — Отнюдь! Люди же сюда приходят не только ради выпивки… — чуть приподнятые брови, слегка повёрнутая голова и такая же лукавая улыбка. С этим парнем нет нужды играть в невинность или же томно вздыхать, его не нужно жалеть и утешать. И удовлетворять мужское эго тоже не надо! Его нужно развлекать. Он знает, что он красив и что девочки на него обращают внимание. Он к этому привык, и это стало для него скучным. С ним нужно соперничать!       — Да, тут ты права! — довольно хмыкнул блондин и снова приложился к кружке. — Точно ничего не будешь? Пить одному как-то не очень, знаешь ли.       — Поберегу ваш кошелёк, — довольно улыбаясь, выдала я и, чуть прищурившись, добавила: — А то и впрямь останусь без клиентов.       Парень отчего-то рассмеялся и, сунув руку в карман, вытащил небольшой свёрток купюр. Пара движений и на барную стойку передо мной ложится несколько помятых бумажек, вызывая некий холодок по коже. Фраза «Да ладно тебе, я угощаю» режет по ушам. Она привычна, стены этого бара слышат её по несколько раз за вечер, но сейчас разум отрезвляет осознание. Он мой ровесник! Откуда у парня восемнадцати лет столько денег?       Ответ на этот вопрос прост — его услужливо подкидывает память. Достаточно просто вспомнить, вместе с кем я видела его в нашу первую встречу, с кем он пришёл в этот бар в прошлый раз и как сейчас можно раздобыть бабки, не напрягаясь. И вот надо же было мне так вляпаться?! И главное, как только умудрилась?       — Благодарю, тогда я сделаю себе мохито, — я улыбнулась, дабы не выдать некой нервозности, и начала готовить свой незамысловатый коктейль. По правилам туда требовалось добавить светлый ром, но к бутылке я не притронулась, налив вместо этого газировки, что не осталось незамеченным со стороны клиента.       — Не пьёшь? — несколько удивлённо выдал парень, беря с блюдца свой леденец.       — По моим твёрдым убеждениям, пьяный бармен — это позор для заведения, — равнодушно помешивая трубочкой содержимое своего стакана, ответила я, не поднимая глаза на блондина. — Так что да, я не пью. Простите, если это вас оскорбляет.       Блондин пожал плечами, мол, «дело твоё и мне вообще по барабану» и продолжил болтать ни о чём. Действительно, ни о чём — расспрашивал о мифах моей работы! Правда ли, что в барах недоливают, что все бармены норовят вытянуть как можно больше денег из клиента и что мы помним предпочтения, а не имена.       — Стыдно признавать, но так и есть. В бар приходит много людей, и куда проще запомнить их предпочтение, нежели имя. Хотя есть и постоянные клиенты, кого мы помним. К примеру, видите там, в конце бара, пустой стул? — блондин чуть привстал, оперевшись предплечьем о стойку, и глянул в противоположный угол. Там, в самом конце, пустовало место с небольшой пластиковой табличкой на стойке, что гласила «Зарезервировано».       — И?       — Это забронированное место одного из наших клиентов. Он всегда приходит в один и тот же день, в одно и то же время.       — И садится на один и тот же стул? — изогнув бровь, удивился собеседник. Я лишь кивнула, не сдержав улыбки. Каким бы непробиваемым алкашом Ямазаки-сан не был, а клиентом был порядочным.       — А тебе, я погляжу, твоя работа нравится… — скорее констатировал, нежели спросил Вакаса и откинул руку за спинку стула. Парень лениво перекатил палочку чупа-чупса с одного уголка губ на другой и пристально уставился на меня. Так на меня обычно Канари глядела, когда ей в голову какая-то навязчивая хрень приходила. Стоит ли говорить, что та самая хрень с проблемами шла рука об руку? Пожалуй, это и так очевидно.       Что касается работы, то она изматывала. Приносила позор, проблемы, недопонимания. А ещё, как показывала практика, была опасной. Но она приносила деньги! Так посмотришь, и всё кажется таким простым, словно не имеет подводных камней — просто стою за стойкой и лясы точу. Но это только верхушка айсберга. Ведь никто не догадывается, сколько весят ящики спиртного, никто не знает, сколько времени ушло на изучение всех рецептов коктейлей и их истории, и, конечно же, никто понятия не имеет, сколько книг и статей было прочитано, а слёз пролито. И для чего? Чтобы быть в глазах клиента «самой-самой». Чтобы пришли ещё.       Я могла соврать! Сказать, что я полностью довольна своим положением в обществе, и эта работа является пределом моих мечтаний, ведь это так интересно — встречать новых людей и слушать интересные истории. Могла сказать правду: что устала от собственного лицемерия и пьяных бредней. Что меня тошнит от людей и их проблем. Тошнит от собственной усталости. Но ни один из этих ответов не был бы приемлем. По крайней мере, для меня.       — А вам нет? — до глубины души удивлённо воскликнула я и округлила глаза, смотря на опешившего от такой реакции парня. Доля секунды на мысленное «Fack you!», и, хитро улыбнувшись, я склонила голову в бок. — Что тогда привело вас сюда сегодня, Вакаса? В этой игре упрекать могут двое!       Парень удивлённо моргнул пару раз, а после принялся хохотать, причём так задорно, словно я ему только что анекдот рассказала. Я же позволила себе ухмылку и безразлично начала мешать трубочкой мохито, слушая перезвон льда о стеклянные стенки.       Отсмеявшись, блондин весело глянул на меня и выдал:       — Принцесса, ты мне нравишься!       Я молча изогнула бровь. Вообще-то, данный поступок считался нарушением профессиональной этики, ибо демонстрировал не самое высокое мнение о клиенте. Но будем откровенны, я далеко не самый этичный и профессиональный человек. Отвечать вопросом на вопрос тоже не верх приличия, а острить и подавно. Да и свои же слова я очень легко нарушаю. К примеру, этого уже по имени зову, хотя за рамки выходить не собиралась.       — Нет, ты не подумай, я уважать тебя ещё в нашу прошлую встречу начал. Такого леща Таке отвесить… Это дорогого стоит! Я такого перекошенного еба… кхм, лица у Акаши в жизни не видел! Тут ты, конечно, молодец!       Не скрою, данное заявление повергло в шок уже меня. С одной стороны, я искренне полагала, что он с этим мудилой друзья, а с другой — услышать нечто подобное было приятно. Гордость так вообще была готова прыгать и хлопать в ладоши от такого заявления.       — К слову, сколько времени, не подскажешь?       Я задрала голову и глянула на настенные часы. Циферблат весело и приветливо сообщал, что до конца смены пол часа и мучиться осталось не долго.       — Пол десятого.       Парень задумчиво кивнул, делая в своей голове какие-то расчёты, а после залпом осушил кружку и придвинул ту ко мне.       — Ладно, принцесса, благодарю за прекрасно проведённый вечер и чудесную компанию. Но, к моему огромному сожалению, я вынужден откланяться. Передашь от меня привет Шину, ладно?       Я непроизвольно вздрогнула и резко оторвала глаза от своего напитка. Всё хорошее как ветром сдуло. Этот гад довольно ухмылялся, наслаждаясь моей реакцией, а я… Я прокололась. Опять! Среагировала сильно «бурно». Дура!       Что касается парня, то сейчас он походил не на ленивого насытившегося льва, а на дорвавшегося до миски с густыми жирными сливками котяру. Такого ленивого, но до одурения наглого и хитрого!       Оставив на стойке несколько купюр, что с лихвой покрывали его сегодняшние посиделки, блондин спрыгнул со стула и накинул на плечи свою кожаную куртку.       — Да ладно тебе, куда ещё этот парень мог сорваться так поздно, едва ли не посреди драки? И ладно бы только один раз… — заговорчески протянул этот подхалим несчастный и, довольно хлопнув ладонью по столешнице, направился к выходу из бара. Не забыв при этом махнуть рукой напоследок и выдать: «До встречи, лисичка!».       Кажется, к списку моих жизненных проблем можно прибавить ещё одну категорию — «Друзья Сано»!

***

      Остаток смены я провела в тщетных попытках найти ответ на такой простой, я бы даже сказала тривиальный вопрос, как «Что это было, блять?!». Нет, ну серьёзно! Может, я просто чего-то в этой жизни не понимаю?       Вот на кой чёрт он приходил? Зубы мне по-заговаривать, да нервы потрепать? Так молодец — справился! Вопрос только в том, не многовато ли чести для моей скромной аморальной персоны? Это, знаете ли, не дешёвое удовольствие, в гёрлз-баре посидеть. И зачем ему это? Чего он этими посиделками добился?       — Ни черта не понимаю… — вымученно упав на стул в подсобке и запрокинув голову назад, уперевшись затылком в стену, выдала я и уставилась в потолок. Сколько бы не размышляла, как бы эту задачку не крутила — всё без толку. Я не понимала ни мотивов, ни причинно-следственных связей данного поступка. Ничего не понимала!       Вообще, очень сильно хотелось верить, что у меня просто разыгралось чувство собственной важности и всё это не более чем результат моего бурного воображения на пару с разыгравшейся мнительностью. И будь это правдой, было бы круто, но нет! Где-то глубоко внутри не унималось противное чувство тревоги.       Так бывает. Особенно в картах. Бывают расклады, когда ты играешь, и это весело, а бывает, когда играют уже тебя, и тогда становится не до смеха.       — Жук навозный…       Очередной усталый вздох и, кряхтя, как старая бабка, я насилу поднялась со стула. В икрах противно ныло, напоминая о том, что пятичасовая смена — ещё куда не шло, а вот дополнительный час на дорогу был явно лишний.       Вообще, интересная компашка друзей у Сано получалась: бандит, мудак и подхалим. И из всех подхалим мне пока что больше всего симпатизирует — от него хотя бы угрозой не разит.       Нет! Я от своих слов не отказываюсь. То, что он тоже дебоширством занимается, сомнений не вызывает, но он, по крайней мере, не ведёт себя, как последний подонок! Хотя нервы тоже треплет. А может, это я слишком резко на всё реагирую — кто знает?       Подойдя к своему шкафчику и взглянув в зеркало, приклеенное к обратной стороне дверцы, я медленно стянула с головы резинку. Под глазами опять залегли тени от осыпавшейся туши. Её давно уже следовало заметить и купить нормальную. Да и помада с лаком для ногтей были бы не лишними, но времени на это не хватало. Его, в принципе, никогда ни на что не хватало: ни на себя, ни на семью, ни на учёбу, ни на друзей! Боги, во что превращается моя жизнь?       Я резко хлопнула себя по щекам и, быстро вытерев черноту под глазами пальцем, захлопнула дверцу. Нельзя! Начну развивать эту мысль — неизбежно впаду в депрессию, начну реветь и жалеть саму себя. А мне только этого сейчас не хватает — жизнь и так идёт по наклонной!       Быстро переодевшись и не глядя, наспех завязав низкий хвостик, дабы волосы не трепались, я стянула с вешалки школьный кардиган. У меня есть проблемы и поинтереснее. К примеру, вспомнить, как зовут это светлое-нефильтрованное. Ва… Ва… Блять, не помню! Вот же голова дырявая…       Толкнув тяжёлую дверь, попутно закидывая на плечо сумку, я выползла в извечно тёмный проулок и поплелась к центральной улице. Как и ожидалось, Сано уже был на месте и, сидя верхом на стальном коне, что-то увлечённо строчил двумя пальцами в раскладушке. Ещё одна черта, что мне в нём симпатизировала — он не опаздывал. Единственный раз, когда этот донжуан несчастный позволил себе опоздание со словами «А вот и я, какие твои оставшиеся два желания?», был первый день брошюр. И то, пришёл он тогда не один, а с пачкой бумаги, которую выцыганил у студсовета. Да и если судить со слов подхалима, в понедельник он сорвался меня подвозить в аккурат после мордобоя. Это, в общем-то, было и так понятно, с учётом того, что побои по сей день не сошли, но очков в моих глазах прибавляло. И какой из этого раздолбая хулиган? Распиздяй — да, а вот драчун… Дурак вечно побитый.       — О! Ты уже закончила! — как всегда весело выдал мой таксист, стоило мне только появиться на горизонте. Парень шустро сунул телефон в карман и уже был готов выдать порцию очередного бреда несусветного, как я опередила:       — Ага. Тебе «Привет!» от твоего друга, кстати. Белобрысого.       Да, я это сделала. И да, это глупо. Но знаете, перспектива быть пешкой в чьей-то игре меня тоже как-то мало привлекает. Я хочу тихой-мирной жизни, а не перманентного пиздеца на тощую задницу. Так что пускай сами между собой разбираются — не маленькие! И вообще, лучшая защита — это нападение!       Улыбка Сано медленно сползла с его развесёлой физиономии и превратилась в недовольно поджатые губы. Брюнет даже отвёл взгляд в сторону, тихо буркнув какое-то нечленораздельное ругательство. Но, судя по лицу, весьма колоритное.       — Это… Извини за…       — Ага, проехали. — Я безразлично пожала плечами, подходя ближе. Моя роль в этом фарсе была сыграна, ход сделан, так что на всё остальное было без разницы. Да и глупо это всё как-то. — Не втягивайте просто меня в свои разборки, ладно?       — Да, конечно! Вот, держи, — черноглазый быстро снял шлем с руля байка и протянул его мне. Занятно, но сегодня обошлось даже без идиотизма с его стороны — он просто махнул головой себе за спину, ожидая, когда я взгромоздюсь на байк. А для меня это ещё та задачка со звёздочкой. Спасибо ему, хоть не ржал.       Сев позади парня, я нащупала у себя за спиной металлический поручень и в кои-то веки твёрдо вознамерилась взяться за него, а не за Сано. Что вам сказать — глупость несусветная. Это дико неудобно! Вот кто вообще придумал делать поручни за спиной?! Это ненадёжно, страшно, небезопасно, неудобно и вообще свалиться как нефиг петь!       — Едем? — хихикнув, осведомился водитель, наблюдая за моими махинациями в зеркало заднего вида.       — Свалюсь? — обречённо вздыхая, спросила я, предвкушая положительный ответ на мой вопрос и многочисленные травмы по причине собственной глупости и не вовремя разыгравшейся гордости.       — Ну… — задумчиво протянул брюнет. — Парни, когда ездили, не падали. Хотя брат предпочитает за ремень держаться, а Эмме даже это не кажется достаточно надёжным.       — Экзотичное имя… Твоя девушка? — переключив своё внимание с металлического поручня на кожаный ремешок на сидении, поинтересовалась я. Да, держаться за ремень, натянутый поперёк сидячки, было значительно удобней и безопасней. По крайней мере, в моей голове это вызывало куда больше доверия, нежели положение «руки за спиной». И как только раньше я этой штуковины не заметила? Хотя, откуда мне про её существование вообще было знать?       — Не, эт моя младшая сестра. Ты даже, возможно, её видела. Ну так что, едем?       Я угукнула, и транспорт двинулся с места, а вместе с ним и мой инстинкт самосохранения. Ведь оказалось, что я очень даже солидарна с маленькой блондинистой девочкой в зелёном сарафанчике — держаться за ремень лучше, но всё равно не достаточно безопасно. Так что гордость вместе со своим спонсором по имени самодостаточность были отправлены сношаться с пылесосом, а я, не долго думая, обратно вцепилась в куртку Сано мёртвой хваткой.       Мы ехали молча. Виртуозно лавируя между машин и проносясь под сиянием неоновых вывесок. Сердце шумного мегаполиса и не думало останавливаться — напротив, громко билось звуками проносящихся поездов, шумом машин, перезвоном велосипедных колокольчиков и гулом десятков тысяч голосов. Кто-то с работы, кто-то в бар, кто-то домой, а кто-то на работу. В такие моменты кажется, что ты не более чем песчинка в этом огромном нескончаемом потоке жизни.       Под светом мерцающих небоскрёбов и калейдоскопа огней мы пересекли границу яркого мегаполиса и свернули в спокойный спальный район.       Улицы, ранее шумные и наполненные энергией города, теперь казались пустынными и забытыми. Мимо проходили тёмные контуры домов, между которыми тянулись безжизненные аллеи, будто пустые коридоры внутри моей души. Такой же скудно освещённой, как и эти улицы.       — Завтра тоже работаешь? — паркуясь у детской площадки в центре двора, спросил Сано, глуша двигатель.       — Нет, выходная, — всё так же держась за парня, ответила я и запрокинула голову вверх, рассматривая небо. Оно казалось таким холодным и бездонным. А ещё на нём снова не было видно звёзд.       — А я уж начал думать, что ты каждый день работаешь.       — Бывает по-разному. В основном через день, а там как приходится… — почему-то честно ответила я и начала слезать с байка. На каблуках это выходило примерно так же грациозно, как и залазить — то есть «никак».       — А есть планы на завтра? — улыбаясь, выдал Сано, попутно забирая из моих рук свой серый шлем.       Я отвернулась и, задрав голову вверх, уставилась на светящееся на кухне окно.       Последние несколько дней, каким бы уставшим отец не возвращался со стройки, он не позволял себе лечь спать, не дождавшись моего прихода. После случившегося на днях это было не удивительно. Я сглупила. Заигралась и как последняя дура, привязалась к банку, сделав слишком высокие ставки в начале игры. И теперь, не имея возможности сбросить слабую руку, могла уповать лишь на лучший расклад. Вот только откуда ему взяться, когда все козыря у папы в рукаве?       У меня на руках, дай боги, пара — хорошая зарплата и, как следствие, улучшение нашего уровня жизни. А у него — забитый болт на учёбу, постоянные недосыпы, шатание ночью по тёмным переулкам и злоупотребление кофе на пару с энергетиками. Это даже не две пары, это грёбаное каре! С таким раскладом меня не спасёт даже чудо.       — Даже не знаю… — задумчиво протянула я, прикидывая в голове, будет сегодня разбор полётов или нет? С одной стороны, сегодня я вернусь домой довольно-таки рано — сейчас лишь без двадцати одиннадцать. А с другой, вчера я припёрлась в начале двенадцатого и поутру имела не самую приятную в мире «беседу».       — Может, тогда куда-нибудь сходим после школы?       Почему-то данный вопрос вызвал у меня смешок. Я обернулась и уставилась на побитого парня. Нет, на Сано не было новых тумаков — старые ещё не сошли просто. По крайней мере, обильное количество пластырей на физиономии свидетельствовало именно об этом.       — А я смотрю, сдаваться ты не привык, — кривя губы в усмешке, выдала я и присела на маленький кованый заборчик, что ограждал детскую площадку. — Ладно, давай.       Метаморфозу на лице парня нужно было видеть. Серьёзно! Не каждый день увидишь, чтобы у человека так лицо вытягивалось. Я даже не восьмым чудом света была, это скорее походило на сошествие всех семи богов счастья.       — Это было землетрясение или ты потрясла мой мир?       На сей раз лицо вытягивалось уже у меня. Недоумённо моргнув два раза, я уставилась на нерадивого ловеласа с единственной мыслью в голове: «Это к чему сейчас, блять, было?!». Благо, думать долго не пришлось. Обречённо вздохнув и чудом удержавшись от того, чтобы не огреть саму себя по лицу, я помотала опущенной головой. Вот почему? Почему этот идиот не умеет разговаривать? Что не открытый рот, то ахинея.       — На мне такое не работает, — устало вздохнув, произнесла я и встала с ограждения. Домой нужно идти — проблемы решать, лекции выслушивать, да в скандалах участвовать, а не вот это вот всё!       — А какие работают? — всё никак не унимался Сано, расплываясь в довольнющей улыбке.       — Никакие, — честно призналась я и направилась к своему подъезду. И вот вроде как всё — разговор окончен, последние реплики сказаны, занавес опущен… Но нихрена!       — А номер дашь?       Я застыла. Медленно развернувшись и шокировано уставившись на поколоченного брюнета, я моргнула несколько раз, переваривая полученную информацию, а затем, уперев руку в бедро, невозмутимо осведомилась:       — С какой такой радости?       — Ну-у-у, ты понравилась моему телефону, но у него нет твоего номера, — блеснул своими навыками идиотского пикапа Сано. И главное, как блеснул! Ещё чуть-чуть и с собственного байка свалится от передоза собственной важности и офигенности. — Да и как такой джентльмен, как я, будет..?       — Никак! Говорю же, на меня такое не действует. Так что аргумент — отклонён, пикап — провален, пересдачи — не будет, вам два! Как-то так, — поочерёдно разгибая пальцы на левой руке, выдала я. Ну, а чтобы точка в конце была окончательной, я ещё и тяжёлой стальной дверью подъезда хлопнула. Ибо некогда мне бредятину слушать и номера всем подряд раздавать. Мне ещё дома всякого лишнего мозговыноса не хватало.