Сто оттенков одиночества

      — Со мной всё будет в порядке, — заверяет Гермиона, но Драко всё равно недоверчиво вглядывается в ее карие глаза.       Он потирает лоб и проводит ладонью по лицу. Со стороны коридора до них доносятся постоянные шаги туда-сюда. Все торопятся на ужин, а они… Его это неимоверно раздражает.       — Ты не пойдешь туда без меня, — заключает он и сверлит ее долгим суровым взглядом.       — Чем нас больше - тем велика вероятность попасться кому-то на глаза, — сопротивляется Гермиона, и Драко обессиленно опускается на кровать.       — Послушай, Грейнджер, — прерывает он. — Чем дольше ты сопротивляешься, тем меньше у меня остается вариантов.       — Ты о чем? — она всплескивает руками и смотрит на него с недоверием. — О, только не вздумай следить за нами!       — А у меня есть еще варианты? Если Тео наломает дров, то именно ты попадешься под горячую руку. И что тогда?       — У меня прекрасная память, Малфой. Так что не стоит об этом, — огрызается она, хотя ей совсем не хочется ссориться с ним по этому поводу.       Она нервно покусывает нижнюю губу и еще пару минут расхаживает по комнате. Драко сдержанно выжидает, не отрывая от нее своего пристального взгляда.       — Ладно, — выдыхает Гермиона и останавливается посреди комнаты. — Идем вместе. Но если Тео разозлится…       — Да мне плевать, веришь? — Драко поднимается с постели и приближается к ней, закрывая собой мерцание воды от витража.       Он нависает над ее фигурой и Гермионе становится максимально некомфортно. Под кожей ползет ненавистный страх, который на самом деле абсолютно беспочвенен.       — Плевать я хотел на него и его бредни, Грейнджер. Начнет вонять - тут же получит от меня приятный бонус в виде обездвиживания на пару ближайших дней. Потому что меня не волнует его благополучие. И тебя оно не должно волновать точно так же.       — Не должно…       — Но волнует, так? — он прищуривается и приподнимает ее подбородок вверх, чтобы встретится с ней лицом к лицу. — Ты веришь ему. Веришь и ждешь награды за свою благодетель. Как же наивно, Грейнджер. Ты же умнейшая ведьма своего времени, и так ошибаться в этом человеке.       — Как ты можешь так говорить? Откуда тебе знать… Да Мерлин, покажи мне того, кто не ошибается? Хоть одного! Все мы из одного теста, Малфой. Все вокруг полны грехов и ошибок за своими спинами.       — Это не одни и те же ошибки, Гермиона.       Драко называет ее по имени, и внутри всё сжимается. Она смотрит в его глаза, покрытые тонкой наледью. Он почти закрывается. Скоро сквозь этот щит будет не пробиться.       — Тео может чертовски ошибаться, но ты не сможешь вечно контролировать его, Драко. Попробуй отпустить ситуацию. Посмотри на то, как он наломает дров и понесет за это заслуженное наказание.       — Легко говорить, когда ты не несешь ответственности за кого-либо.       — Просто давай будем верить в лучший сценарий. В то, что всё пройдёт спокойно и не найдет своего подтверждения. Тогда Тео снимет с тебя этот груз.       — А заодно узнаем, как он выполняет обещания, да, Грейнджер?       Гермиона моргает и резко выскальзывает из-под его тени, приближаясь к выходу. Пальцы Драко, которыми он буквально только что держал ее за подбородок, сжимаются в кулак.       — Если ты идешь, то сейчас самое время, — произносит она, оказавшись у двери, и делает шаг за пределы комнаты.       Драко медлит прежде чем сдвинуться с места и пойти за ней. Гермиона уже удаляется от него по коридору, и он нагоняет ее лишь у лестницы, спускаясь следом. Едва они подходят к выходу из гостиной, проем в стене разъезжается и с ними сталкивается Дафна. Она приоткрывает рот от удивления и хлопает ресницами.       — Ты разве не ужинаешь? — спрашивает ее Гермиона, и Гринграсс отводит взгляд в сторону.       — Уже оттуда, — ее ответ звучит откровенно фальшиво, и Гермиона, кажется, понимает, в чем дело. Дафна срывается. Снова. Что вполне закономерно, учитывая случай с Кассиусом. — А вы, я так понимаю, спешите вовсе не в Большой Зал? Опасное свидание в темном коридоре, Грейнджер? — она бросает взгляд на Малфоя и тот приподнимает уголок губ в ухмылке.       — Да, — отвечает он.- Грейнджер в последнее время мало острых ощущений. Она решила, что пора повышать градус.       — Что ж, тогда желаю вам отлично провести время и не нарваться на Филча, — советует она им и обходит Гермиону стороной.       Гермиона немедля выходит в темный коридор и слышит за собой шаги Драко. Он даже не пытается ее нагнать, продолжая идти в своем темпе. Она прекрасно знает, что играет с огнем столь откровенно, что от нее давно не должно ничего не остаться.       Он должен был сжечь ее дотла.

***

      — Да ладно, — взрывается Тео и направляется прямиком к Малфою. — И зачем ты притащила его с собой? Мы же договорились, без лишних глаз, Грейнджер. Я уже нашел того, кто постоит на стреме. Себастьян?       Из-за угла показывается тот самый семикурсник с вечеринки, которого так подбивал Тео. Гермиона без понятия, что он пообещал ему за эту «непыльную работу», но в глазах парня мелькает страх.       За свою задницу конечно же. Наверняка у него нет в планах распрощаться со школой в самое ближайшее время.       — Вот тот, кто покараулит коридор, — заявляет Тео и Малфой кривится.       — Я всё равно подстрахую вас, — отвечает Малфой и остается стоять на месте, глядя в его глаза.       — Тогда предлагаю отойти и кое-что прояснить. Подождите нас здесь минутку.       Тео хватает Малфоя под локоть и дергает в боковое ответвление коридора, в котором ничего не видно.       Гермиона остается наедине с взволнованным Себастьяном. Что бы сейчас там ни происходило, у нее до сих пор теплится надежда на то, что они договорятся.       — Он тебе угрожал, так? — спрашивает она, хотя у самой руки дрожат от нагнетающейся ситуации.       Подумать только. Ворваться в кабинет Минервы и обшарить там каждый угол. Даже с Гарри они были не столь отчаянными в своих мерах.       — Всё нормально, — врет он и прочищает горло. — Мне не сложно.       Гермиона не успевает сказать что-либо еще, как из темного проема возвращается лишь Тео, но уже без Малфоя.       — Он не посмеет мешать нам, поэтому оклемается как раз, когда всё закончится, — ухмылка расползается по его лицу, пока он говорит это.       Гермиона закипает от мгновенно подкатившей ярости. Тео вовремя перехватывает ее руку, когда она тянется за палочкой.       — Ну что ты, девочка, — самодовольно говорит он, наклоняясь к ней. — Не так быстро. Нам предстоит длинный вечер. Себастьян, — обращается он к парню за спиной, и тот делает шаг к ним. — Твоя задача предельно проста. Как только завидишь Филча или Минерву - отправляй зачарованную записку Гермионе. Справишься?       — Конечно, — произносит он сдавленным голосом. Не нужно быть провидцем, чтобы знать, как он напуган. Тео хорошенько его обработал.       — Вот и славно, — Тео хлопает его плечу, так, что парень проседает в росте и сдвигается в сторону, позволяя ему пройти мимо.       Он манит Гермиону за собой движением указательного пальца и она идет за ним вплоть до поворота коридора. Себастьян остается возле колонны, с опаской оглядываясь по сторонам.       — Для чего ты взял Себастьяна? — шипит она, пока он нахально лыбится, глядя на нее. — Ты в своем уме? Драко можно доверять, но ему! Ты уверен, что он не сбежит, испугавшись любого шороха?       — Зачем ты так, Грейнджер? — спрашивает Тео, приподняв бровь. — Этот парень, конечно, не самый выдающийся из всех, кого я знаю в Хогвартсе, но он такой… бесхребетный. Я слеплю из него себе надежного союзника. Сначала он, потом еще…       — Потом другие? Скольких ты еще подобьешь на то, что сам еще не видел? У тебя нет доказательств.       — Для этого мы туда и идем. А еще меня утомляет нудное препирательство с тобой. Это непродуктивно, — отвечает он и, взяв ее за руку, тянет за собой всё дальше и дальше по мрачному коридору, по которому разносится гул ветра.       Гермиона сдается и прекращает пытаться вырвать свою руку из его крепко сжатой ладони. Она оглядывается назад в страхе быть замеченной. Идея заявиться к Макгонагалл уже не кажется столь прельщающей, но дорога назад становится всё более расплывчатой. Обещание стоит выполнить, тем более, когда на кону свобода Малфоя. Плюсы определенно есть, хоть и мизерные на фоне остального риска.       Быстрым шагом они добираются до кабинета директора и Тео подталкивает Гермиону к статуе. Грейнджер остается один на один с удушающим пространством слабо освещенного коридора. Ладони потеют от волнения. Палочка нагревается от магии настолько сильно, что обжигает пальцы.       — Твой выход, Грейнджер, — заявляет Тео, стоя возле противоположной стены. — Не хочу отбирать у тебя славу. Ты справишься с руной лучше всех.       Гермиона сглатывает комок слюны, который не лезет в горло. Ее никогда прежде так не охватывало чувство страха. Кажется, даже сам Воландеморт не вселял в нее этого отвратительного и зудящего чувства. Будто последствием невинной руны станет пуля в лоб.       Она косится на Тео, стоящего в расслабленной позе, смотрит на то, как он перебрасывает свою волшебную палочку из одной руки в другую, при этом не переставая следить за тем, как Гермиона трясется в попытке унять свою нервозность.       — Не время быть трусишкой, девочка, — пытается подбодрить он ее с ухмылкой на губах. — Просто сделай это. Нарисуй сраную руну.       В его глазах промелькивает секундная злость, а в ее - мысль о том, что можно просто отказать ему. Оставить его здесь давиться своим гребаным идеальным планом разрушения чьей-то судьбы. Она до трясучки хочет заставить его остаться ни с чем. Не поддаться его давлению, но всё равно возвращается взглядом к Горгулье.       Крепко зажмуривается и поднимает палочку перед собой. Сжав ее в пальцах, Гермиона терпит силу мощной магии и выводит кольцевидную руну со сложным символом по центру. После чего ее руки бессильно опускаются по бокам. Она распахивает глаза как раз в тот момент, когда Горгулья приходит в движение, и перед ними появляются ступеньки.

***

      Они встают на них почти одновременно. Горгулья противно скрипит, и этот звук разносится по всему этажу. Гермиона цепляется за перила, когда лестница резко дергается, будто заклинив. Совсем рядом пальцы Тео, и она сдвигает свои дальше от его, но он быстрым движением накрывает их своей ладонью.       — Всё пройдёт гладко, Грейнджер. Эта трухлявая старуха узнает, каково это - прятать от нас свои секреты.       Движение лестницы завершается и, лязгнув, она встаёт в пазы, позволяя незваным гостям свободно вышагнуть.       Кабинет Минервы покрыт полумраком, свечи слабо блестят, угасая в своих канделябрах. Портреты спят и не обращают внимания на внезапных посетителей. Лишь одиночный портрет Дамблдора напротив стола Макгонагалл оживает и измеряет их удивлённым взглядом.       Это всего лишь портрет, уверяет себя Гермиона. Он не может говорить или мыслить. В него заложены базовые эмоции волшебника при жизни. Чепуха всё то, что она когда-либо читала.       Повсюду пахнет увядшими цветами - аромат, который она раньше не ощущала. Стойкий запах впитывается в ткань мантии и разъедает легкие до тошноты.       Гермиона замечает как Тео начинает хаотично шарить по кабинету в поисках ответов на свои вопросы, и пытается не перевернуть всё вверх дном.       Он на взводе.       — Тео, ты уверен, что нам стоит это делать? — уточняет она и делает шаг обратно к Горгулье. Ее сердце готово выпрыгнуть из груди, когда она понимает, что они натворили, пробравшись сюда.       — Пошла на попятную? — удивляется он, оборачиваясь на нее.       В его глазах возникает странный блеск помешанного на своей сумасшедшей идее человека, и Гермиона отступает еще на шаг. Пятка туфель упирается в ступень.       Тео меняется в лице.       — Ты решила свалить, как только мы добрались до истины?       Она пытается ему возразить, но слова застывают в горле, так и не найдя выход. Лед страха сковывает всё ее тело.       — Здесь нечего прятать, — наконец выдавливает она из себя и вжимается в перила за своей спиной.       — Надо просто искать получше, — настаивает Тео и подходит к ней.       Гермиона знает, что выглядит чертовски испуганной, но всё равно старается держаться перед ним.       Она не сломается.       Не перед ним.       — Будь он рядом, ты струсила бы точно так же? — спрашивает Нотт, и Гермиона знает, кто этот он. Речь в таких ситуациях всегда была о третьем.       О Драко.       Она тушуется перед его прямым взглядом. Перед сверлящим взглядом тех глаз, которые однажды поглотили ее. Которые подтолкнули ее встать одной ногой еще и на его сторону.       — Это просто смешно, Грейнджер, — фыркает он. — Так упиваться Малфоем и забывать о себе.       — Про тебя он говорит точно так же, — ее слова задевают его намного меньше, чем она надеялась.       Усмешка вновь появляется на его губах.       — Продолжает истерить… Ну, это в его стиле. В детстве за каждую истерику тетушка Белла воспитывала его Круцио. Но, кажется, его это не закалило. Он всё тот же слабохарактерный мальчишка, не способный мыслить шире. Ревность однажды его доканает. Не шути с ним Грейнджер, — смеется он, и ее трясет от вспышки гнева и несправедливости.       Он видит это в ее глазах и склоняется, чтобы поцеловать. Но она уворачивается, предугадывая его реакцию.       Тео хмурится. На его лице мелькает жестокость. Глаза буравят ее зрачки, а губы сжимаются в линию.       — Решила поиграть со мной? — спрашивает он низким голосом. — Кошки-мышки со мной не пройдут, Грейнджер.       Он совершает вторую попытку поймать ее губы, но происходит то же самое. Грейнджер не поддается его прихоти. Впервые она вот так искажает его представление о себе.       — Нам лучше заняться делом. Мы пришли сюда не за этим, Тео.       Нотт дергает челюстью и сминает пальцами ее упругие локоны, оглядывая Гермиону прищуренным взглядом.       — Сначала дело, потом развлечения? — как бы уточняет он, не двигаясь с места.       Гермиона кивает и смотрит за его плечо. Феникс в клетке тщательно чистит свои перья. Он переливается огненно-красным, почти ослепляя своей нереальной красотой. Тео ловит направление ее взгляда и тоже поворачивает голову в направлении клетки с птицей.       — Жаль, что он не умеет говорить. Думаю, он поведал бы нам много интересного, — рассуждает Нотт и, наконец, отстраняется от Гермионы, отчего она с облегчением выдыхает.       — Я осмотрю правую сторону, а ты займись витринами и ее рабочим столом, — командует Гермиона и принимается за разглядывание длинного книжного шкафа, доверху забитого старинными книгами. Тео же следует ее совету и обходит колонну, взбираясь вверх по небольшим ступенькам.       Они тратят непозволительно много времени на осмотр кабинета. Оно поджимает, и пальцы Гермионы нервно подрагивают, когда она завершает осмотр книжного шкафа, перед этим не забыв про полки с древними безделушками и антиквариатом у огромного окна с причудливым витражом тонкой работы.       Ее внимание не вовремя привлекает крохотная книжечка в самом низу стеллажа. Дернув ее на себя корешком, Гермиона подпрыгивает от щелчка в дальнем углу, там, где начинается шкаф.       Тео оборачивается к ней, застыв с какими-то предметами в руках. Он тут же небрежно кидает их обратно в ящик стола и торопливо спускается вниз.       — Тайник? — уточняет он, и Гермиона кивает, с любопытством осматривая стену в том месте, где появился щелкающий звук. — Прекрасные новости, Грейнджер. Осталось только открыть его. Есть предположения?       Гермиона вновь опускается к книге и набрасывает чары обнаружения. В выемке возле форзаца появляется едва различимый рычажок. Потянув его, она запускает механизм, и часть стеллажа начинает двигаться и разворачиваться вокруг своей оси, открывая им вид на тайную комнату Минервы. До того как она стала директором, эта комната несомненно принадлежала Дамблдору и, вероятно, имела иное наполнение, ведь сейчас…       Гермиона теряет дар речи. Тео улыбается всё шире, пока она не может вымолвить ни слова.       — Этого не может быть, — она прикрывает рот рукой и сжимается до состояния пружины.       Грейнджер не верит, отрицает, и почти впадает в истерику, которая охватывает её по нарастающей. Руки Тео на ее плечах совершенно не помогают.       — А я говорил, что рыба гниёт с головы, Грейнджер. Теперь-то ты понимаешь, что я был прав?       — Это ещё ничего не значит, — Гермиона мотает головой из стороны в сторону, и тысячи склянок сливаются воедино. Блеск стекла с голубоватым мерцающим содержимым — то, что застывает у нее в глазах от проступившей влаги на глазах.       В комнате ровными рядами стоят десятки стеллажей с невероятным количеством воспоминаний. Полки в центре стоят полукругом, который венчает чаша Омута памяти с темной водой.       — Мы должны немедленно уходить, — суетится она и дергает Тео за рукав, но он и не думает останавливаться на достигнутом.       Нотт неторопливо обходит стеллажи, осматривая чью-то сокрытую во флаконы жизнь, пока Гермиону выворачивает наизнанку от увиденного.       Она наблюдает за тем, как Тео проводит пальцем по кромке каменной чаши и заглядывает внутрь, ловя свое смазанное отражение. И за тем, как он гуляет между стеллажами, пока она покусывает губы и мнется на месте, постоянно оглядываясь на Горгулью.       Пока что всё под контролем.       Записки от Себастьяна до сих пор не было.       — Не желаешь посмотреть поближе? — спрашивает Тео. — Тебе же до смерти любопытно, как и мне. Только взгляни на эти нити воспоминаний. Интересно, что же в них? И почему так много? Неужели старуха страдает маразмом и страхуется на всякий пожарный?       Он произносит все свои догадки, разглядывая ставшее раздражающим свечение от флаконов. Гермиона едва делает шаг вперед, как в ее ладони разгорается холодное пламя.       Зачарованная записка.       Она судорожно сглатывает и пытается сказать Тео о том, что им пора немедленно покинуть кабинет, но голос дребезжит при попытке донести до него свою мысль. Желудок скручивается жгутом.       Тео приближается к ней, заметив выражение ее лица и вырывает записку из трясущихся пальцев.       Прочитав о том, что Минерва поднимается на свой этаж, он вкладывает клочок бумажки обратно ей в руки и разворачивается к витринам.       — Невероятная коллекция, — медлит он перед тем, как выйти из комнаты. — Не каждый может похвастаться таким количеством воспоминаний.       — Тео, уходим! — Гермиона тянет его к выходу и он бросает последний взгляд на стеллажи.       Спустя секунды, они наспех закрывают проем и покидают кабинет Макгонагалл.       Кабинет, где остается немало загадок.