Сто оттенков одиночества

      — Я, конечно, всё понимаю, — тянет Нотт, когда Драко и Гермиона заходят в теплицы. — Но опоздать на целых пятнадцать минут…       Он демонстративно прицокивает языком и ловким движением обрабатывает кусты Зубастой герани. Опасное растение медленно покачивает листьями из стороны в сторону. Стоит зазеваться, и оно вцепится в кожу острыми зубьями-шипами.       Сдвинув горшок в сторону, он отряхивает садовые перчатки и упирается ладонями в стол. Гермиона снимает мантию и становится напротив него. По зову Акцио нужные инструменты быстро располагаются перед ней, и Тео ухмыляется, поглядывая на Драко.       — Почему так долго? — он заостряет внимание на друге, не прочь снова разжечь перепалку. Но в его голосе сквозит ленца.       Тео не особо настроен на резкие выпады. Гермиону это радует, но лишь отчасти. Там, где разлито топливо, никогда не бывает безопасно. Один чирк спичкой - и этого будет достаточно, чтобы сжечь все к чертям.       Эта расслабленность Тео обманчива. Даже если он наглотался каких-то зелий, это не спасет ее, окажись она снова между ними.       — Тебе нужны подробности, Тео? — отвечает Малфой с безразличием в голосе. — Не знал, что ты такой дотошный до чужой интимной жизни. Своей не достаточно?       Тео разливается смехом, который заполняет теплицу. Гермиона начинает перекладывать горшки с места на место, лишь бы занять руки и отвлечься от разговора парней. Она не желает быть в него втянутой.       — Просто не вижу в ее глазах эйфорийного блеска. А это значит, ты обхаживаешь девочку слишком долгими прелюдиями. Когда уже перейдешь к делу?       — А тебе так не терпится узнать о нашем трахе? — откровенно спрашивает Драко, беря пару чистых горшков и маленькие саженцы герани из-под навеса. — Обязательно оповещу тебя, когда дело будет сделано. Надеюсь, уже передернешь от удовлетворения столь щепетильной новостью и успокоишься.       — Еще бы, — хмыкает он и бросает хищный взгляд на Гермиону. Та отворачивается к противоположному столу, собирая остатки семян.       Между ними и правда ничего не произошло. Драко прервал ласки, несмотря на ее слова. Всё было донельзя целомудренным. Словно он бережет ее как хрустальную вазу.       — Кстати, — останавливает его Малфой на полпути к столу с семенами, где копошится ошеломленная их диалогом Грейнджер. — А где ты был весь день, пока я не выдернул тебя на занятия? В каких коридорах школы околачивался на этот раз? Снова слежки?       — Вам же плевать на это, — огрызается Нотт, и Гермиона замечает резкую смену его настроения.       Будто обиженный ребенок, он отшвыривает грязные перчатки на стол рядом с ней, и она вздрагивает от внезапности.       — Зачем вам секреты милой старушки Макгонагалл, когда вы есть друг у друга, и, кроме как потрахаться, вы ни о чем думать теперь не можете, а? Но, кажется, и это тебе не под силу, — он указывает подбородком на Драко и подходит к нему ближе, произнося последующие слова чуть тише. — Не можешь нагнуть Грейнджер, потому что скребут кошечки на душе? Боишься быть брошенным и несчастным? Страшно разочаровать мамочку?       — Тео, зачем ты это делаешь? — Гермиона застывает на месте, когда он перекидывается на нее, задерживая на ней свой становящийся темным взгляд.       Драко лишь сжимает челюсти и отводит глаза, чтобы не сорваться в драку прямо сейчас.       — Задевать его — мое любимое, девочка, — он приближается к ней вплотную и его пальцы дотрагиваются до вьющихся волос возле шеи. Он отводит их в сторону и улыбается почти с оскалом, осматривая новые засосы поверх своих собственных. — Потому что он ущерб. Потому что Драко, мать его, Малфой - ущербный щенок, которому достаются лишь обглоданные косточки, да? Куда ему до аппетитной малышки. Он даже оттрахать ее не в состоянии. Слоняется как двенадцатилетний ублюдок за ее юбкой и дрочит с хныканьем в душе после полуночи. Только не говори, что это не так, — он вновь смотрит на Драко и улыбается шире, завидев его налившиеся злобой глаза и смазанный румянец на бледных щеках.       — Драко, пожалуйста, нет! — возглас Гермионы раздается уже после того, как Малфой бросается на Тео и они с грохотом валятся наземь, впиваясь в друг друга руками.       Гермиона отпрыгивает в сторону, глядя на то, как клубок из их тел перекатывается по проходу между столами. Как они хватают друг друга за волосы и мантии, прежде чем раздаются глухие удары и звон разбитых горшков.       Малфою удается оседлать Тео и он бьет его наотмашь кулаком в нос и линию челюсти. Раздается характерный хруст. Но ловкий перехват Тео заставляет Драко скатиться обратно на спину и хорошенько приложиться спиной об основание стола. Нотт быстро пинает его коленом по ребрам. Малфой сгибается пополам, придерживая руки у груди. С его губ начинает струиться кровь, пятная белую рубашку.       Девушка вскрикивает и дрожащей рукой выхватывает свою палочку, нацеливая на парней. Слишком поздно вспомнив о магии, она стреляет в них Остолбенеем. И они, наконец, замирают с искаженными лицами.       Она подползает к Малфою и трясущимися руками обхватывает его перекошенное от гнева и боли лицо. Шепчет «прости» и поворачивается к Тео, который неподвижно лежит с победными ссадинами на припухшей скуле. Он парализованно смотрит на нее, не отводя взгляда.       Прижав руку к губам, Гермиона старается не дать волю слезам. Глядя на них, у нее сжимается сердце. То ли от страха, то ли от привязанности. Теперь не разобрать. Эти чувства смешались в смертоносный клубок, и только одному Мерлину известно, что будет итогом.       — Зачем ты всё портишь, — говорит она, глядя в сверкающие глаза Тео. — Зачем? Зачем ты это делаешь? — кричит она почти навзрыд и отталкивает его. Макушкой он касается пола теплицы, безвольно глядя в потолок и не имея сил что-либо сделать или ответить.       Грейнджер встает и отряхивает колени от влажной грязи. Она еще раз смотрит на два их парализованных тела и сбегает из теплицы. Застывает у третьей по счету, когда ее сердце перестает отстукивать бешенный ритм.       Она закрывает глаза.       Голос профессора Стебль слышится издалека. Скорее всего, она заканчивает посадки в седьмой теплице, и через пару минут вернется к ним, чтобы проверить успехи нерадивых студентов.       Гермиона не оборачивается даже когда слышит приближающиеся к ней шаги. Ее блузка совсем тонкая, и вечерний воздух середины сентября холодом обнимает ее за плечи. Через секунды там оказываются руки Малфоя и она сдавленно выдыхает.       — Я не могу смотреть на это, — тихо произносит Гермиона, не осмеливаясь повернуть голову на его вздох разочарования.       — Тео не исправится, — подтверждает он ее мысли. — Не стоит ждать от него хороших поступков и элементарной вежливости, Грейнджер.       — Вы не можете делать это вот так… — почти задыхается она и разворачивается к Драко всем телом. Его ладонь тут же ложится на ее щеку.       — Гермиона…       — Это происходит постоянно. Каждый день вы цепляетесь с ним как кошка с собакой! — она бегает глазами по его лицу, но наталкивается на глухую стену окклюменции.       Кто бы сомневался.       Он всегда держит гребаный контроль, но только не в ситуациях с Тео.       — Вам надо перестать вести себя как незрелые подростки и начать хоть немного уважать друг друга.       — Тео и уважение, — Драко убирает руку от ее лица и качает головой, поправляя упавшую на лоб челку. — Побойся Салазара, Грейнджер. Это совершенно несопоставимые вещи!       — Тогда научи его, черт возьми, раз ты взял за него ответственность. Научи уважать и себя, и меня. И еще научи его перестать дергать за эти болезненные рычаги, после которых он становится безумен. То, что он пьет, похоже, влияет на него совсем иначе. Ему стоит завязать с этим и научиться контролю.       — Ты говоришь так, как будто я не пытался, — он повышает тон и Гермиона съеживается под его пристальным взглядом. — Словно ты знаешь всё его прошлое и готова слепить из него то, что тебе нравится. Так не бывает!       — Значит, ты плохо стараешься. Может, стоит отпустить его? Потому что, судя по всему, он находится в мучительном заточении рядом с тобой.       — Судя по всему, ты слишком прицельно лелеешь надежду на то, что всех можно пересобрать, будто сраный конструктор!       — Откуда ты…       — Неважно, — он сплевывает и обернувшись видит ковыляющего к ним Теодора. — Просто хватит думать о том, что всё в этом мире поддается исправлению, как учебное эссе. Ты могла это с успехом проворачивать на третьем или четвертом курсе со своими дружками-не-разлей-вода, но не с нами, Грейнджер. Не со мной или Тео. Ни с Дафной, ни с кем-либо еще. Ощущение, будто бы война тебя ничему не научила.       Она хочет фыркнуть ему в ответ или сделать громкий хлопок дверью у него перед носом, но, насупившись, обнимает себя ледяными руками.       Тео вклинивается между ними, и Малфой убирает руки в карманы брюк, натягивая на себя маску деланного безразличия.       Всё то, что всегда удавалось ему лучше всего. Игнорировать и презирать.       — Грейнджер, он тебя тут заморозить решил? — как ни в чем не бывало, Тео протягивает ей мантию и она замечает драную кожу на его костяшках.       Кровь на них смешалась с землей и засохла буграми. Вырвав из его рук свою верхнюю одежду, она накидывает ткань на плечи и косится на Драко. Тот не произносит ни слова, хрипло откашливаясь и вытирая кровь с подбородка.       — Нужно закончить с пересадкой герани, — говорит она чуть тише и оглядывается назад на теплицы, где еще копошится мадам Стебль. — И лучше, если мы закончим с этим как можно быстрее.

***

      Оставшееся время они молча пересаживают еще несколько агрессивных растений и делают уборку в теплице. За запотевшими от влаги стеклами виднеется багряный закат, очерчивая острые пики башен Хогвартса.       Гермиона заканчивает первой и как обычно очищает себя заклинаниями. То же самое проделывают Драко и Тео. Мадам Стебль так и не заходит к ним проконтролировать процесс, и Гермиона считает, что это к лучшему. Увидь она Малфоя и Нотта - их успели бы доставить прямиком к Минерве. А это худший из вариантов вечера, который она планирует провести иначе.       — Я хочу сигарету, — требовательно выпаливает она, застегивая пуговицу на уличной мантии. — У тебя еще есть?       Малфой проверяет портсигар и, удостоверившись, что там достаточно сигарет, призывает Тео следовать за ними к знакомому проему арки во внутреннем дворе.       Достав две сигареты, он протягивает одну Грейнджер, вторую сам зажимая губами и вызывает искру из палочки. Тео неловко мнется напротив них, потирая болезненный синяк на скуле. Они не пользуются чарами, глядя на боевые увечья друг друга с преисполненным блаженством. Словно от этого есть толк.       Тео не требует передать ему сигарету, подавленно глядя на ускользающий закат. Ее сердце замирает всего на мгновение, когда он смотрит себе под ноги и сплевывает слюну.       — Будешь? — не смотря на реакцию Малфоя в виде нахмуренного взгляда, она подходит к Тео и передает ему свою сигарету. — Я знаю, тебе нельзя, и вообще, это дурацкая привычка.       Он несколько секунд смотрит на сигарету и тягучий дым исходящий от нее, а после переводит взгляд на Грейнджер, криво усмехаясь.       — Благородно, но я откажусь, — он отступает и вновь оглядывает закат за пределами замка. — Тебе это сегодня нужнее.       Они обособленно стоят близко друг к другу, не обращая внимания на Малфоя, будто его и вовсе нет рядом с ними. Только когда делает новую затяжку и прищуривается от едкого дыма, Гермиона бросает на него короткий взгляд, но Малфой даже не смотрит в ее сторону. Он тянет дым в себя и медленно выпускает его изо рта, наслаждаясь каждой затяжкой. Он полностью в процессе, где нет места нелепому диалогу.       — Может, тебе помочь залечить раны на руке? — спрашивает она, зная наверняка, что Тео откажется. Впрочем, он и сам может справиться с этим.       — Сдамся Помфри, — откашливается он от попавшего в его сторону сигаретного дыма. — Она как всегда охотно залатает не только мои физические раны. Тебе следовало бы тоже обратиться к ней, — говорит он, глядя на Малфоя, и Драко стреляет в него недовольным взглядом.       — Заживет, — бросает он с небрежностью в голосе. — Быстрее, чем тебе кажется.       — Он хочет казаться непробиваемым воином, — отвечает Тео и опирается о каменную колонну. — Показать тебе, что охуеть как гордится избитой аристократичной мордой. Сражался за Золотую девочку, это ли не повод?       — Заткнись, Тео, — Драко устало тушит недокуренный бычок и поправляет мантию на плечах. — Нам пора в замок, мне не очень хочется словить новую отработку.       — Нечего ответить, потому что всё сказанное - правда?       — Перестаньте, пока вы не убили друг друга! — прерывает их Грейнджер и удерживает Тео от приближения к Драко, уперев ладонь в его грудь.       — Целые города стирали с лица земли в борьбе за сердце милой дамы. Сейчас не так уж и много изменилось, Грейнджер, — смеется Тео, не обращая внимания на ее касание ладонью, и уходит первый.       Гермиона устало опирается на колонну, докуривая свою сигарету. Дым уже не дарит столь необходимую ей эйфорию и только забивает легкие. Взглянув на отрешенного Малфоя, она подмечает, как он безуспешно пытается оттереть запекшиеся капли крови на манжетах белоснежной рубашки, которые заметил только сейчас.       Откинув сигарету, она приближается к его высокой фигуре и останавливает движение палочкой на полпути. Достает свою и медленно с перфекционизмом вычищает всё до последнего пятнышка.       Как только она заканчивает с очищающим, он резко притягивает ее к себе и глубоко целует, пробуя горьковатую слюну от сигарет. Драко точно такой же на вкус, и это оказывается наиболее утешающим для нее, чем любая сигарета в мире. Даже самая элитная.       Они продолжают впитывать друг друга, насыщаясь необходимым, как растения, тянущиеся к заветному свету. Вот только свет ли ждет их впереди?       Отпрянув, Гермиона прячет лицо в изгибе его шеи на уровне ключиц. В том месте, где наиболее концентрирован его собственный маскулинный запах, что действует на нее опьяняюще.       — Я не хочу быть вашим камнем преткновения, — признается она, как можно тише шепча это ему в воротник рубашки. — Если всё это происходит из-за меня, то проще прекратить.       Говоря эти слова, она не задумывается о том, как легко они срываются с ее губ. Гермиона и понятия не имеет, что он ей ответит.       — Если бы это было так просто, — выдыхает Драко и задевает ее припухшие от поцелуя губы. — Поздно, Грейнджер. Разве я не предупреждал тебя?       Она молчит и поджимает прохладные губы, которые он только что погладил пальцем. Ее сердце надрывно стучит в сердце, вызывая боль в висках. Подняв на него глаза, она робко улыбается. Едва заметно.       Конечно.       Он предупреждал не приближаться к дикому зверю, доверяясь его голоду. И в тот момент она не думала о том, как страшно бывает вместо пальца потерять руку по локоть. Потому что зверь ненасытен. А может, она и вовсе нарисовала себе его грозный образ, в то время как он может оказаться совсем ручным.       Но его режущий острый взгляд прямо сейчас протыкает ее тело иглами и пришивает к себе.       Стежок за стежком.       А любовь - это еще и больно.       Но она стойко выдерживает его серый отчужденный взгляд и то, как он отвечает на ее улыбку, дернув уголком губ.       — Я не дам тебя в обиду, — шепчет он, поцеловав ее в висок. — Потому что ты мне не просто нравишься, Грейнджер. Я хочу тебя себе.       Гермиона замирает, крепко сцепив пальцы на рукаве его мантии. Глаза стекленеют и она лишь наблюдает за тем, как он делает шаг назад, отдергивая руку и уходит по мощеной дорожке вглубь галереи.       Где-то совсем рядом еще висит его запах и ощущение пальца на губах. Дрожь прошибает тело, и на задворках сознания суетится мысль о том, что ей не следовало так слепо идти на поводу у своих желаний. И о том, как коварно они умудрились обмануть ее, подтолкнув к зависимости.       Ей всегда казалось, что она справится.       Увы, не в этот раз.