Четыре наследника Тёмного Лорда

Пространство слегка гудело, когда Теодор открыл глаза. Воздух был тяжёлым и вязким, а в теле застряла колючая ломота. Оглядевшись вокруг, он обнаружил себя в собственной спальне, в которой не был уже несколько месяцев. Бездумно уставившись на пустующую подушку слева, Нотт поджал губы. Память подкинула воспоминания изящной чёрной кошки с россыпью шоколадных пятен на левом боку и спине. Она была настолько великолепной, что анимаг практически перестал соображать, забыл о защите и, видимо, пропустил удар по темечку. Затылок ныл, а в горле появилась сухость. Теодор скучал. По коже поползли мурашки, а губ коснулась нервная улыбка. Он соскочил с постели и почти бегом пустился к двери. Ему нужно было увидеть Гермиону, чтобы знать, что ему не привиделось, что он не сошёл с ума и она действительно вернулась домой. Пол под ногами словно горел, и волшебник чуть не сбил с ног эльфа, протирающего пыль на лестнице. — Господин очнулся… — восторженно проговорил Филис, сжав тряпку пальцами. — Да-да, я… — отмахнулся Теодор и слетел по ступеням вниз, но остановился и обернулся. — Где она? — Мисс Грейнджер в гостиной… — сдавлено проговорил домовик. — Вместе с вашим гостем. — Отлично, — бросил хозяин поместья, спешно сменив направление. — Просто прекрасно. Никакого терпения не осталось. Свернув по коридору, Нотт почти оглох от долбящего по перепонкам пульса. Пара шагов, и он замер, увидев со спины ведьму, восседающую на полу. На её оголенной правой лопатке, выглядывающей из-под майки, виднелся крупный бордово-красный ожог, покрытый толстым слоем светлой маслянистой мази. Подняв руку, Гермиона неспешно склонилась влево, коснулась пола и зависла на несколько секунд. Теодор сделал пару машинальных шагов ближе, не в силах оторваться от мягкого женского стана. Такая красивая, умиротворённая, грациозная… По очертаниям клейма под мазью скользнул зеленоватый импульс, и ведьма отвела плечо назад, выпрямляясь. Она громко втянула воздух и склонилась в правую сторону. «Слишком свежая печать. Меньше недели… — сглотнув слюну, Теодор сделал пару шагов к дверному проёму. — И как её только отпустили?» — Перестань фырчать, — сухо процедила ведьма и выпрямилась, повернув голову к камину. — Ты меня отвлекаешь. — М-м-м? — негромко отреагировал мужской голос. Нотт нахмурился и ощутил, как всё тело разом напрягается, когда заметил читающего в кресле Гросса. Тот перелистнул страницу назад, сделал какую-то пометку карандашом и потёр висок парой пальцев, даже не подняв взгляд на собеседницу. Вопросы «какого хера происходит?» и «что этот холёный мудак здесь делает?», кажется, отпечатались у Теодора на лице. — Ты фырчишь, — настырно повторила Грейнджер и чуть склонила голову. — Из-за новообретённых возможностей твой организм немного сбит с толку, — размеренно проговорил он, оторвавшись от страниц. — Потребности и ощущения обострились, поэтому ты можешь чувствовать излишнее возбуждение. — Я не… — Гермиона запнулась, и по её лопатке проползли зелёные прожилки. — У легилиментов адаптация происходит иначе? — Не совсем, — отложив карандаш в сторону, уточнил Леонард. — В каждом ковене свои особенности привыкания к клейму. Независимо от того, приобретена печать по праву рождения или первично, мы все проходим этот период. Он чем-то напоминает гормональный всплеск у подростков, только во все стороны брызжет магия. — Как это? — заинтересовано протянула Грейнджер, опираясь ладонями на пол перед собой. — Всему виной излишние эмоции. Вейлы самовоспламеняются, метаморфы преобразовываются частично… Пальцы, лица… У юных обладателей таланта чаще всего изменяются вторичные половые признаки. — В Тайланде это было бы даже выгодно, — хмыкнула ведьма. — Так как это происходит в твоём клане? — Легилименты впадают в подобие деменции… — сцепив руки в замок, протянул Гросс. — Путаются в воспоминаниях, среди новых образов теряется собственное Я, — с любопытством наблюдая за собеседницей, добавил он. — Становится трудно отличать реальность от мира в чужом разуме. Даже собственное имя иногда тяжело вспомнить. — Значит, «пробный» период у всех паршивый, — констатировала Гермиона, передернув плечами. — П-ф-ф… — Зависит от того, как к этому относиться, — на губах Леонарда появилась лёгкая улыбка. — Ты неплохо справляешься, и тебе очень идёт… новая сила. Внутри черепа Теодора негодование потёрлось об бешенство, и впервые за долгое время из закоулка сознания показались сомнения в собственной адекватности. Может, он что-то упустил, чего-то не видел и перестал воспринимать ситуацию здраво? Он отпустил контроль, надеясь, что всё вновь закончится благополучно, или просто хотел закончить свою жизнь столь убого? В висках появилась жуткая раздирающая боль, и перед глазами зарябило. Нотт зажмурился и схватился за голову, ощущая, что мозг сейчас словно вытечет из ушей. Все звуки вокруг слились и превратились в один длинный непрерывный рык, пускающий вибрации по всему телу. Чужая рука обхватила подбородок, с силой потянув его наверх, и звук стал тише, а затем и вовсе иссяк вместе с болью. Анимаг уже проходил через подобное. И он знал, кого увидит перед собой за мгновение до того, как открыл глаза. — Всё в поря-а-адке, — медленно проговорил Леонард. — Убери… — Теодор замолчал, осознавая, что это было адресовано совсем не ему. Посреди гостиной, склонившись для прыжка, стояла разъярённая пантера. Она оскалилась, и короткая шерсть на её переносице собралась мелкими складочками. Нотт скинул с себя чужую руку и сделал шаг вперёд, отчего животное угрожающее зашипело. — Мы просто уйдём, и ты продолжишь медитировать. Хорошо? — приподняв ладони, неспешно протянул Гросс. — Он не собирался нарушать твою гармонию. Пантера рыкнула, и Теодор наконец уловил её настроение. Грейнджер не то что не хотела его видеть, она была готова разорвать его на части и находилась на грани контроля. Анимаг почти ощущал кожей всю неприязнь, которую она источала. И он откровенно не понимал, что должен делать. Растерянность опустошила разум и оставила после себя лишь зияющую пустоту. — Если ты захочешь… — его прервало нарастающее рычание, и Леонард коротко поджал губы. — Конструктивно. Он развернулся и неспешно направился прочь, пока Нотт пытался осознать происходящее. Конечно, он понимал, что после возвращения из Пето ведьма будет легко раздражаемой и чуть более агрессивной, но явно недооценил последствия. Их связывала слишком долгая и сложная история, чтобы она легко её приняла. Детали, которые раньше можно было забыть или не заметить, теперь яркими огнями подсвечивало подсознание. Собственный опыт подсказывал, что ближайшие пару недель к Гермионе даже и приближаться не стоит, однако у Теодора вряд ли было так много времени. Он и не рассчитывал, что вновь увидит её… Пара шагов спиной вперёд показались ему немыслимо тяжелыми. Ноги прирастали к полу и словно пускали корни в фундамент поместья. Было бы куда проще, если бы она не застала его живым. По крайней мере, тогда список сожалений Нотта не пополнился бы новой записью. Мужской силуэт, виднеющийся в малой столовой, не вызвал под рёбрами ничего, кроме безразличия. Может, и хорошо, что Гросс был здесь. Они с Грейнджер вроде неплохо поладили, раз она позволила ему тут находиться. И если Теодор попытается от него избавиться, то, возможно, лишь усугубит взаимоотношения со своей девушкой. Если она всё ещё являлась ею. Пройдя по столовой, Нотт занял пустующий стул и протёр лицо ладонями. Пальцы не дрожали, мышцы не ходили ходуном, и мучительные спазмы не скакали вдоль позвоночника. — Это всё необязательно, — сухо выдавил он, вяло опустив руки на поверхность стола. — Обойдусь без обезболивающих. — Твои детские суицидальные порывы, — достав палочку из светлого дерева, собеседник вывел ею зачеркнутую дугу и извлёк из воздуха свою книгу вместе с карандашом внутри, — меня совершенно не интересуют. Ты можешь придаваться бесполезным страдания столько, — он положил рукопись на стол и привстал, чтобы снять пиджак, — сколько тебе необходимо. — Как щедро, — выплюнул Теодор. — То, что я могу обмануть твой мозг, ещё не значит, что я могу научить тебя им пользоваться, — Леонард повесил пиджак на спинку стула и вернулся на место. — Отговаривать тебя от выбора могильного камня я не стану. — Только не улыбайся на похоронах слишком широко, — без особого интереса ответил Нотт, глядя перед собой. — Будет не соответствовать твоим манерам. — Я постараюсь сохранить лицо, — открыв книгу, согласился Гросс. — Но ты ведь не заткнёшься и не дашь мне спокойно поработать. — Ты точно не тот, с кем я хотел бы поговорить напоследок. — Правда? — наигранно повысил голос легилимент и с любопытством поднял взгляд. — А ты видишь вокруг тех, кто хотел бы побеседовать с тобой? — Что? — Я разъясню, — сцепив руки в замок, еле заметно кивнул он. — Оглянись. Все твои… друзья знают, где ты и что с тобой происходит. Но они не пожелали дождаться твоего пробуждения. Очевидно, у них есть более важные дела. — Не все… — подбирая формулировку, Нотт прикусил щеку, — праздно шляются по чужим домам. — Пусть так, — с легкой иронией усмехнулся Леонард и вернулся к своим заметкам. От молчания становилось только хуже. Догадки тонкими лентами обвивали горло и пронизывали кости. Мир не мог перевернуться с ног на голову, пока анимаг был в отключке. — И что же ты им сказал? — процедил Нотт. — Правду, — подчеркнув что-то, нехотя бросил Гросс. — Конечно, — саркастично фыркнул Теодор, запустив пальцы меж вьющихся волос. — Ты надёжный источник. — Что ж… — поджав губы, Леонард тяжело выдохнул. — Давай коротко пройдёмся по главному, — он стукнул незаточенным кончиком карандаша по столу. — Некий волшебник при помощи амбиций и упорства получил печать, но ввиду своего бестолкового характера он слушал лишь то, что ему интересно. И поскольку к правилам и авторитетам он не приучен с детства, то решил, что пренебрежение нормами здесь тоже прокатит, — легилимент окинул взглядом потолок и перевёл взор на собеседника. — Полагаю, ты был не совсем желанным ребенком и стремился доказать всем вокруг, что стоишь куда больше, чем о тебе думают. — Молчание тебе шло, — скривился Нотт. — Значит, кто-то из родителей тебя всё-таки любил, — одобрительно кивнул Гросс. — Уже неплохо, только судя по пустующему дому, в живых этого человека уже нет. Ты ведь эгоист и не позволишь никому жить собственной жизнью. — Дешёвый психоанализ, — цокнул языком хозяин дома. — Ты меня уже утомил. — Вернёмся к твоей отметине на шее, — проигнорировал его Леонард, снова стукнув карандашом по лакированной поверхности. — Вместо того чтобы изучить законы и правила, развить навыки и освоить новый недоступный другим мир, ты принялся решать свои мелкие проблемы… — Ты ни хера не знаешь, — потеряв терпение, буркнул Теодор и поднялся на ноги. — Июль двухтысячного. Нотт замер. Все органы внутри сжались в истерике. Никто из очевидцев событий в Таунсвилле не дожил до конца войны. Даже Малфой не знал, что именно произошло в Австралии, потому что операция проходила в закрытом режиме, да и навряд ли он видел вокруг себя хоть что-то после похорон своей новорождённой сестры Мелисы. Цели операции должны были быть захвачены, а не уничтожены, но что-то пошло не так. И если Грейнджер узнает, что её родителей давно нет в живых, то будет уже совсем не важно, что Теодор причастен лишь косвенно. Его молчание и станет ему приговором. Если уже не стало. — Твоему покалеченному другу ведь было тогда не до этого, — словно подводя черту, проговорил Леонард. — Самый скромный из вашей четверки тогда только осваивался в рядах Пожирателей смерти, а самая разумная ушла с головой в семейную жизнь, — он с сожалением выдохнул, когда Теодор опустился на стул. — О твоих промахах было некому знать. — Значит, ты их посвятил, — глухо констатировал Нотт. — Никогда не любил ораторское искусство. Да и вряд ли это поспособствует позитивному мышлению в коллективе, — Гросс заметил непонимание собеседника и продолжил: — То, что ты самоуверенный кретин, они без меня способны понять. Им было достаточно информации о том, что ты мог вернуться обратно в Пето и закрепить свою печать сам, — он достал золотую монету из корешка ежедневника. — Полагаю, если они узнают, что твоё рассечённое сознание — результат собственного выбора, то ситуация сильно усугубится. Но пребывание второго анимага в радиусе видимости рано или поздно натолкнет их на эту мысль. — Она не освоит так быстро… — Освоит. Она уже понимает философию вашего клана лучше, чем ты, — Леонард зажал монету между средним и указательным пальцем. — Это твой единственный шанс прожить на пару месяцев дольше, вернуться в Пето и исправить свои ошибки. — У Драко была такая же дрянь в доме, — прищурившись, выдавил Теодор. — Договор? — Да. Благодаря такому же Розмари внесла в ваши будни немного сумбура, — Гросс положил золотник на стол и придвинул ближе к собеседнику, но не убрал пальцы. — Ваши вопросы с ней закрыты. Ты убил Тильду, а Розмари расшатала твои мозги, — он поморщился. — Хотя у них сомнительная ценность. Но поскольку ренегаты не попадают под суд кланов, никакого наказания от старейшин не последует. Это считается недосмотром нашего ковена. — Дебильные законы. — Соглашусь, ведь из-за них ты ещё жив, — легилимент достал из кармана портсигар и застопорился. — Бартер не настолько древний контракт, как клеймо, и не сможет долго сдерживать естественный процесс выжигания плоти, но позволит тебе выдержать чуть больше, чем отведено. Однако печальные последствия расплаты всё равно аннулировать нельзя. Поэтому после подписания в твоих же интересах, чтобы я сумел выполнить услугу, а ты — оказать ответную. — А ты не сильно стремишься расположить к сотрудничеству, — иронично хмыкнул Нотт. — Хм, — вытащив сигарету, Леонард посмотрел на него в упор. — Ты инфантильный кусок говна, который постоянно доставляет всем вокруг проблемы из-за своего нежелания взрослеть. Ты плевать хотел на все старания своих друзей и их жизнь. Ты даже представления не имеешь, в каком состоянии находится твой, якобы, лучший друг, который пожертвовал почти всем во имя твоего и общего блага. Ведь ты был слишком занят никому не нужной местью, — его лицо расслабилось, и он откинулся на спинку стула. — Да, я предпочёл бы, чтобы ты сдох где-нибудь в канаве, ведь мне жаль этих людей и сил, которые они в тебя вкладывают. Злости не было, но обоюдное презрение нарастало в воздухе. Теодор опустил взгляд на монету. Ему всё ещё не верилось, что этот выход единственный и у него не получится увильнуть. Он хотел освежевать череп самодовольного мудака, сидящего напротив, но куда больше его беспокоила Грейнджер. — Дипломат из тебя хуевый, — наступив на горло собственной гордости, выдавил анимаг. — Значит, я должен попросить помощи в контакте с бестолковым животным… — он поджал губы. — Гармоничное слияние. — Бестолковый здесь только ты, — возвращаясь к своим записям, бросил Леонард. — У тебя есть целых пятнадцать минут. Думай. — А потом? — ядовито выплюнул Нотт. — Я сверну тебе шею, — пробегаясь по строчкам глазами, спокойно ответил Гросс, — если ответ будет неверным. — Силёнок хватит? — Пятнадцать минут, — безэмоционально повторил Гросс.