Четыре наследника Тёмного Лорда

— И почему кому-то жребием выпала шикарная, обворожительная женщина, а кому-то навещать Малфоя? — обречённо простонал Джордж. — Если ты попытаешься компенсировать свою неудовлетворённость через меня, — безэмоционально бросил Блейз, ступая вперёд по коридору мэнора, — я буду сопротивляться. — Мда-а-а, — усмехнулся Уизли, почти поравнявшись с ним. — А тебе не кажется, что ты затянул с сопротивлением? — Если ты хочешь подержаться за член, то найди Нотта и обратись к нему, — слегка раздражённо фыркнул итальянец. — Решишь сразу и свою проблему, и государственную. Уизли только цокнул языком и наконец-то замолк, а Забини облегчённо выдохнул. Раньше им не приходилось общаться один на один, и, мягко говоря, это было совсем неловко. Ментальная пропасть чувствовалась так сильно, что даже воздух вокруг вибрировал. Однако теперь перемещаться по-одному было небезопасно. Исключением оказался Хиггс, который, как и прежде, работал тайно. И его труды не были напрасными. Пока волшебник искал анимага, он попутно выяснил местоположение Розмари и Тильды. Они так и не покинули Британию и весьма активно курсировали от одной провинции к другой, то ли разыскивая беглеца, то ли прячась. Потому что Леонард исчез с радаров так же бесследно, как и Теодор. Гросс обрубал концы грамотно, почти филигранно: на его съёмной квартире так и не удалось найти ровным счётом ничего, а вторая — реальная жилплощадь — оказалась ещё менее информативной. Единственным, что волшебник там оставил, был нерабочий исчезательный шкаф. Самый тихий способ свалить из страны в любом направлении, не оставив никакого магического следа. Естественно, повторить его путь не удалось. — И когда нам вновь ожидать нашествия белоглазых? — словно почувствовав озадаченность своего собеседника, поинтересовался Джордж. — Ты разве не выспался? — иронично фыркнул Блейз, но продолжил: — Думаю, мы мало их интересуем. Они вполне конкретно обозначили свои цели. — И вся эпопея с убийством Гермионы была только из-за этого уродца? Желание ругнуться появилось на долю секунды, но не из-за оскорбления друга. Забини бесило говорить о том, чего он не понимал. Все карты лежали перед его глазами, но он никак не мог понять комбинацию соперников. Слишком много игроков, и у каждого свои мотивы, поступки, последствия. Блейз даже разделял их на группы и никак не мог понять, куда отнести Амелию. С одной стороны, у неё всегда было достаточно сил, чтобы стереть всё вокруг в порошок, но вейла держалась на отдалении. Её не интересовали государственные дела, она не была помешанной на убийствах или адреналине. Да и помочь ему с революцией она согласилась только потому, что хотела сбежать из Франции. От любящей семьи так не бегут. Но Абрахам не был ей родным отцом. Буве — весьма громкая фамилия в магическом мире, и всем кругом известно, что он имел редкий магический талант. Но у чистокровных вейл отцы безродные маглы — только так можно сохранить чистоту редкой расы. Рождённый от союза вейлы и волшебника ребёнок в лучшем случае будет иметь половину генома, а мальчики вовсе их не перенимают. Но когда Забини с ней знакомился, он не воспринял её расовую чистоту серьёзно. Делакур тоже называли вейлой, а по факту там была лишь жалкая четверть, хотя и производящая впечатление на противоположный пол. К тому же, Амелия была рыжей… Невиданная ересь для чистокровного вида. — Для начала нам нужно позаботиться о собственной безопасности, — сухо ответил мулат. — Не думаю, что в этом сражении мы бойцы. Скорее, расходный материал. — Ты серьёзно? — скривился Джордж, когда итальянец открыл дверь в комнату Малфоя. Сиделка мгновенно подскочила с места и коротко кивнула. В спальне пахло безнадёжностью, и выражение лица женщины в белом переднике это подтверждало. Подойдя ближе к кровати, Блейз поджал губы. Он не видел Драко с того самого дня, как они поссорились… И, судя по всему, помириться им было не суждено. Драко выглядел абсолютно отрешёно. Он не реагировал на вошедших. Его зрачки врезались в верхний правый угол помещения, не двигаясь и не меняя размера. Кажется, он даже не моргал. При этом лицо выглядело вполне здоровым: никаких впалых щёк или кругов под глазами. Две недели назад он перестал внятно разговаривать, но Забини был уверен, что это очередная пьяная блажь аристократа. Депрессия затянулась, и самобичевание берёт своё. Но вчера лекарша оповестила, что Малфой перестал реагировать на внешние раздражители, а затем призналась, что поддерживать минимальные нормы жизнедеятельности самостоятельно он больше не в силах. Аристократ не мог объяснить свои потребности и нёс какую-то околесицу, не был в состоянии сам есть, не нанося себе вреда приборами, и справлял нужду как маленький ребёнок. — Ему только слюну не хватает пустить… — негромко проговорил Уизли, но, поймав взгляд Блейза, виновато поджал губы. — Извини. Не ожидал просто… До обоняния донёсся запах трав из кувшина, стоящего на прикроватном столике, и мулат раздражённо повернулся всем телом к сиделке. Вся комната задрожала, а с потолка посыпалась штукатурка. Блейз сделал шаг к ней навстречу, и стеклянный сосуд разлетелся в дребезги. Женщина пискнула, ухватившись за подол, и отступила, но бежать было некуда. — Чем вы его опаиваете? — процедил итальянец, и упавшая с потолка крошка начала подниматься обратно в воздух. — Это всего лишь мята с ромашкой, мистер Малфой плохо спал, капризничал, — попятившись, пролепетала сиделка. — Кому ты пиздишь?! — проорал Забини. Стекла в комнате потрескались, и волшебник ощутил ярость, кипящую под кожей. Как бы он ни осуждал поступок своего друга, мулат не желал видеть его в подобном состоянии. Все зелья и настои для Драко готовил исключительно Северус. Каждое из зелий проходило контроль до отправки в мэнор, а значит, менялось уже здесь. — Что вы ему даёте? Кто приказал? — подступив ближе, мулат чуть приподнял кисть, и его запястье перехватила мужская рука, вынудив задержаться. — Прекрати, — серьёзно проговорил Уизли. — Ты сам проверял всех работников, — он не дрогнул, когда Забини обернулся. — Нет смысла проливать кровь. До боли стиснув челюсти и прикрыв глаза, Блейз глубоко вдохнул. Он понимал, что его сопровождающий прав. Однако у столь скоротечной деградации друга до состояния слизня должна была быть внешняя причина. Навряд ли он по собственной воле превратил свой мозг в бесполезную жижу. Напряжение в теле схлынуло, и плечи итальянца поникли. Хватка с руки исчезла, и мелкая бетонная крошка вновь осыпалась на пол. Мысли в голове текли натужно, с усилием, а клокочущее под рёбрами сердце никак не замедлялось. Сиделка, которая приобрела за пару минут несколько десятков седых волос, плюхнулась в кресло и облегчённо выдохнула, пока мулат разбирал ворох своих эмоций по полочкам. Но его прервал звук глухого удара, донёсшийся из коридора. Блейз с Джорджем переглянулись, синхронно осознавая, что шум напоминал падение чего-то тяжёлого. И скорее всего, это было человеческое тело. Проходя мимо Уизли, итальянец заметил, как тот вытащил палочку и закатал рукава. Приоткрыв дверь, Забини прислушался, но ничего постороннего не заметил. Выглянув из спальни, он приподнял брови, наткнувшись взглядом на бессознательного охранника. «И как только эти придурки сдают отчётные бои? — закусив щеку, подумал мулат. — Надо попросить Пэнси пересмотреть нормативы…» Настороженно высунувшись в коридор, он потёр пальцы друг о друга, ощущая, как в ладонях собирается гнетущее тепло. Дорожка из волшебников растянулась по всему первому этажу. Никаких раздолбанных стен, крови и мозгов, раскатанных по коврам, только куча людишек в бессознательном состоянии. У некоторых на лице красовались небольшие покраснения и ссадины, но дыхание сохранялось. Ни одного трупа. Да и вообще, у Блейза сложилось впечатление, что магия не применялась. Тушки охраны не были парализованы или усыплены. Их оглушили по старинке — вручную. — А у Пэнси нет брата? — с сомнением поинтересовался Джордж. — Или, может, мать периодически не в духе? — Миссис Паркинсон навряд ли может ударить хоть кого-то… — итальянец прервался, услышав странное журчание с лестницы. Он непонимающе нахмурился, но эхо от льющейся воды не прекратилось, а лишь усилилось. Бесшумно проследовав вдоль коридора, Забини остановился в нескольких ярдах от поворота к лестнице, всё ещё не понимая, какого хрена происходит. Тихо выдохнув, он вышел из-за угла и замер на месте, отчего в него чуть не врезался Уизли. Тот недовольно хмыкнул, но, проследив направление взгляда окаменевшего мулата, тоже завис. На лестничной площадке между этажей спиной к наблюдателям стоял молодой человек среднего роста с растрёпанными русыми волосами до плеч. На нём были старые, потрёпанные синие джинсы, тяжёлые пыльные ботинки и огромная кожаная куртка, безвольно болтающаяся на плечах. Не сказать что Блейз имел обыкновение терять дар речи от вида худощавых патлатых мужиков, но, с другой стороны, они никогда при нём не справляли нужду в цветочный горшок, после того как пробрались в чужой дом и обезвредили всю охрану. И судя по тому, что несчастный рапис уже начал желтеть, возмутитель его спокойствия выпил утром пару литров бензина и очень долго терпел. Чувство тупой неловкости заполонило нутро, а желание оставить этого придурка наедине с увядающим цветком панически верещало на периферии разума. Вроде как и наблюдать данное действо не особо хотелось, но и атака в данный момент грозила демонстрацией куда менее приятного зрелища. По перекошенному лицу Джорджа было понятно, что он тоже не в восторге от ожидания. И он разрушил хрупкое равновесие первым: удар угодил точно в угол, но гадёныш сдвинулся на полшага влево, частично продемонстрировав источник журчания. — Пресвятые барабашки… — тяжело выдохнул чудик, не оборачиваясь. — Ну немного ж осталось. Нельзя было пару минут потерпеть? Я же стену запачкаю. Перед хозяином неудобно, — он поднял глаза на выжженные обои. — Такой хороший ремонт был, у меня у бабушки такого цвета диван в каюте. — Он что… дебил? — нерешительно выдавил Уизли. — Нет-нет, я в прошлом месяце проверялся, — наконец-то закончил тот, и звук застёгиваемой молнии резанул по слуху. — Я у каждого из них спрашивал: где туалет? А они у вас агрессивные какие-то. В этом доме вообще разобраться невозможно… Столько дверей, — он поддёрнул штаны и затянул ремень. — Хоть бы таблички какие-то ставили… А мне бабушка говорила, что терпеть вредно, — покачнувшись, волшебник повернулся и с совершенно невинным видом развёл руками. — А я и так долго терпел. Спереди он выглядел ещё более придурошным, чем сзади. На его пальцах и шее виднелись кривоватые грубые наколки, уходящие под ткань растянутой тёмно-синей футболки, а заспанное блаженное лицо выглядело так неестественно на фоне всего происходящего, будто он случайно мимо проходил. Вновь несуразно покачнувшись, волшебник оступился и потянулся в карман куртки, чем спровоцировал ещё одну атаку. Однако на этот раз его спасла шуршащая упаковка, выпавшая из кармана на пол. Юноша неестественным образом наклонился вбок, а затем вперёд и достал из пачки белую салфетку, недоумённо обернувшись. — Мне кажется, — протянул он, глядя на второе массивное выжженное пятно на обоях, — что вы совершенно не цените чужой труд. — По-моему, он пьяный дебил, — чуть скривился Забини и нерешительно добавил: — Или гений. Одно из двух. — Пить о-о-очень вредно, — вытирая руку, он сделал пару кривых шагов в сторону, а затем вернулся на прежнее место. — У меня от этого прадед помер, — он задумался и принялся вытирать вторую руку. — Царствие ему небесное. — Похоже, он просто придурок, — заключил Джордж. — Короче, — доставая из-за пазухой палочку, промямлил гость себе под нос. — Я что хотел сказать… Вот здесь Блейз уже решил не дослушивать. Даже если неаккуратный чудик хочет вести дискуссию, то безопаснее делать это со связанным и обезоруженным волшебником. Итальянец кинул взгляд на фарфоровую статуэтку безликой девушки, и та с грохотом рухнула на мраморный пол, разлетевшись в дребезги. В последнее время Забини испытывал особый комфорт от работы со стеклом и режущими осколками — они легко поддавались трансформации, были предсказуемыми в динамике и смертоносными при необходимости. Распавшись на мелкую, острую крошку, бывшее произведение искусства собралось клином и устремилось в направлении дёрганого собеседника. Русый отшатнулся в сторону и врезался в перила, чуть не перевалившись через них. Он выронил салфетку, когда осколки статуэтки пронеслись в паре дюймов от его плеча. Взмахнув странноватой палочкой, напоминающей сплетенные одеревеневшие лозы, гость растворил часть фарфоровых крошек и, запрыгнув на поручень, юрко скатился вниз. Он прокатился кубарем между волшебниками и, отмахнувшись от ещё пары атак, невозмутимо поднялся на ноги. — Господа, мне кажется, — уклоняясь от синей вспышки, он поднялся на цыпочки и резко прогнулся всем телом вперёд, — что вы слишком драматизируете из-за цветка, — он вяло дёрнул кистью, и по коридору прокатилась ударная волна, сбив оппонентов с ног. — А горшок отмоется, я точно говорю, даже запаха не будет. Из кончика палочки Уизли запоздало выскользнуло пламя, опалив часть стены и потолок. Однако искорки огня растворились до того, как достигли конечной цели. Блейзу показалось это странным, но куда важнее, что чудика этот феномен тоже отвлёк. На его лице впервые появились проблески разума: морщинки на лбу, застывшая мимика, лёгкий прищур. Этого замешательства оказалось достаточно, чтобы нанести удар. Фарфоровые осколки полоснули по мужскому предплечью, прорезав куртку и кожу. Волшебник громко втянул воздух сквозь зубы и неверяще приподнял левую руку на уровень глаз, наблюдая, как проступает кровь. Он оступился, врезавшись бёдрами в подоконник за спиной, и передёрнул плечами. — Какая оказия… — негодующе протянут он и надул щёки. — Ладно, — незнакомец развёл руками, — давайте по-другому попробуем. Черты его внешности начали стремительно меняться. Худощавое, угловатое лицо вытянулось и расширилось, а пшеничные волосы стали коротким и рыжими. Его тело выросло на пару дюймов вверх, плечи расширились, и куртка наконец-то села ровно по плечам. Из этого мгновенного перевоплощения Забини понял две вещи: Джорджу совершенно не идёт косуха и новый придурковатый знакомый — метаморф. — Теперь у тебя хотя бы лицо приятное, — поднимаясь на ноги, хмыкнул Уизли. — У тебя что, веснушки прямо там?! — изумлённо выпалил клон, посмотрев вниз, а затем поднял взгляд. — И пушистые трусы для сна? — он одобрительно кивнул. — Я тоже хочу пушистые трусы. — Чего? — скривился Забини, на секунду оторопев. — Это всё… — широко приоткрыв рот, близнец сильно вдохнул и описал круг указательным пальцем. — Ложь и выдумки. — Фиолетовые. Трусы, — оскорблённо хмыкнул метаморф. — Прекрасно. В окно моей спальни подглядывает патлатый чудила, — иронично поддразнил его Джордж, наставляя палочку. — Я против такого поклонения. — Ну хочешь, давай ещё раз попробуем, — фыркнул тот, и его лицо вновь изменилось, а кожа потемнела. — Так… — А ну-ка заткнись! — буркнул Забини, и фарфоровые осколки посыпались на пол. — Ты кто такой и что здесь забыл? — Так мне заткнуться или говорить? — разводя руками, протянул тот. — Я запутался. — Для начала палочку убери, — процедил Джордж, закатив глаза. — В таком виде она мне не особо и нужна, — пожал плечами парень, и на его губах появилась придурковатая улыбка при взгляде на Блейза. — Прикольный талант. Редкий. «Невозможно… Не только внешность копирует, но и сущность? — напрягшись всем телом, подумал мулат. — Он тоже из заклеймённой шайки, что ли? Да сколько вас, блять, таких?!» — Олежа, — убирая древко за пазуху, представился молодой человек. — Олежа Викторович, — он осмотрел своё пострадавшее предплечье. — Миротворец. За мир, за добро и за пирожки с картошечкой. — Кто? — переспросил Джордж, поморщившись. — Это долгая история… — отмахнулся он и направился к стене, ощупывая что-то на поверхности кончиками пальцев. — Интересно… — он резко обернулся. — А где вейла? — Она отсутствует, — сухо сообщил Блейз. — Ну, это и понятно, — усмехнулся метаморф, возвращаясь к своему облику. — Она, видимо, очень не любит хозяев этого дома. — С чего ты взял? — Здесь даже стены могут сделать любого недоумком, — кивнув в сторону синего гобелена, он поёжился. — А если находишься в такой атмосфере постоянно, то каша вместо мозга гарантирована на всю жизнь.