Четыре наследника Тёмного Лорда

До свадьбы Драко и Амелии Забини был уверен, что всё ещё не умеет правильно пить, но оказалось, что в сравнении с гостями из Франции, он уже знаток. Хотя в этот раз после высокоградусного рандеву понадобилось больше двух суток, чтобы итальянец пришёл в себя. По его прикидкам, как раз сегодня Амелия должна была закончить свои дела и вечером отправиться в «отчий дом». Причина негодования заключалось в том, что Блейз ни черта не знал про её «дела». И это заставляло его мозг почти цепенеть от ужаса. Он должен был быть осведомлён обо всём происходящем в государстве, от принятия законов до уборки улиц. Но оказался в ситуации, когда необходимо верить на слово. Их с Амелией история не была бы никому интересна, особенно если учитывать, что Забини нашёл её не случайно. Ему не повезло, он просто знал, кого именно ищет. Самовоспламеняющийся ребёнок в открытой Шармбатонской академии наук — это была катастрофа. Гостеприимная французская школа не могла допустить, чтобы её репутацию и безопасность ставила под сомнение одна вейла непонятного происхождения. О чистокровности волшебницы речи никогда не шло. Преподаватели и студенты сомневались даже в частичной причастности рыжеволосой девушки к расе вейл, уж слишком разительными были внешние отличия. Однако, чтобы не иметь проблем с именитым родителем, высказывать своё недовольство открыто директриса не стала. Она поступила разумнее, и юная Амелия получила приглашение перевестись в Дурмстранг. Весьма лояльное и выигрышное решение для большинства участников: Шармбатон избавился бы от не самой желанной ученицы, а ученица получила бы возможность чувствовать себя более свободно, ведь в северных краях привыкли к вещам гораздо более страшным, чем адское пламя. Маленький огненный нюанс обозвали «жгучим родовым проклятьем» и потратили изрядное количество времени, чтобы научить девочку контролировать свои эмоции и внезапную смену настроений. Забини потратил немало сил и опросил десятки бывших выпускников Дурмстранга, чтобы получить хоть какие-то подробности пребывания вейлы на территории холодной болгарской школы. После выпуска необычную внешность Амелии стали списывать на генетическую причуду. В конце-концов, в магическом мире всё случается впервые. И всё это звучало хорошо и правдоподобно ровно до тех пор, пока Блейз не нашёл колдографию с школьного поля для квиддича, где на заднем плане за трибунами засветилось существо, напоминающее неестественно огромную птицу. Вот только в северных горах таких не водится. Может, кому-то это наблюдение и показалось бы мелочью, но итальянцу вполне хватило, чтобы сложить в уме интересную картину. Вейлы — существа, в разгневанном состоянии обращающиеся в полуптиц и весьма неплохо владеющие магическим огнём. А уж если это не просто огонь, а адское пламя, то ценность такой женщины, будь она хоть птицей, хоть рыбой, выше, чем у любого бойца и даже армии. То, что нынешняя леди Малфой хороший человек, Блейз узнал уже гораздо позже. Но даже спустя год сотрудничества и ещё полгода мирной жизни рыжеволосая нимфа так и не раскрыла главную тайну своего происхождения. Забини знал точно только одно — Абрахам Буве не имеет ни капли общей крови с Амелией. Хотя бы по той причине, что он волшебник, а способность к трансформации передаётся только по чистой линии расы вейл. Чтобы не портить свой генофонд, обворожительные волшебницы используют исключительно маглов, чья кровь никак не может повлиять на будущее чадо. И у первой леди Великобритании не было никаких проблем с чистотой крови, итальянец убедился в этом ещё во время сожжения Азкабана. Блейз даже предполагал, что в этом и кроется проблема: древних чистокровных родов расы вейл осталось не так уж и много. Вопрос лишь в том, на кой чёрт прятать ребёнка у всех на виду, понимая, что у него будут большие проблемы с ассимиляцией. Отследить реальное направление её предстоящего «путешествия» не представлялось возможным, так как после попадания на материк Амелия может трансгрессировать в любом направлении, что, вероятнее всего, и планирует сделать. Блейз очень сомневался, что тёплая семейная встреча состоится на площади Согласия. Звучало иронично. — Мне нужен пропуск в секцию трудов по генеалогии, — мягко улыбнувшись, уточнил Блейз, приблизившись к стойке библиотекаря. Работница вдохнула поглубже, но сохранить беспристрастность у неё получилось хреново. И это неудивительно — в свой прошлый визит Забини поспособствовал сожжению пятой части самого крупного хранилища книг в Британии. Он подавил в себе желание закатить глаза. Дама в возрасте просто не знала, что некоторые небольшие частные собрания и коллекции были уничтожены полностью вместе с их владельцами. Даже удивительно, что с подобным радикальным рвением Нотт не сжёг все библиотеки разом. Как только Волан-де-Морт был убит, анимаг в тот же день озаботился тем, чтобы на территории Великобритании исчезли все упоминания о Пето. Паранойя Теодора была настолько велика, что за первые сутки он истребил не только бездушные листы пергамента, но и всех возможных волшебников, способных рассказать Грейнджер хоть что-то о деревне анимагов. Разум к Нотту вернулся только в тот момент, когда он добрался до Северуса. Новый директор Хогвартса не планировал потакать юноше, впавшему в маразм, и сумел остановить кровавое шествие, предложив альтернативу в виде Непреложного обета. Блейз думал, что другу стало спокойнее, пока Нотт не обратился к нему с такой же просьбой. Сопротивление не увенчалось успехом, а потому мулат, скрипя зубами, всё-таки связал себя клятвой. Подобная участь должна была коснуться и Малфоя, но возможности поболтать об этом Забини больше не представилось. — Мой друг не планировал к вам заглядывать сегодня, — добавил итальянец, — а я просто посетитель. — Все вы в последнее время здесь посетители… — пробубнила библиотекарша себе под нос, роясь на полке с формулярами. Блейз вопросительно приподнял бровь, но девушка только нервно отвела глаза. После жестокого самосуда Теодора над литературой волшебница, видимо, всё ещё не отошла от шока. — Здесь был кто-то ещё из высокопоставленных лиц? — настойчиво поинтересовался мулат. — Мисс Паркинсон и господа Уизли пожелали воспользоваться приватной читательской комнатой, — натянуто улыбнувшись, ответила работница библиотеки. — Любопытно… — взяв карточку с рунами, Забини задумчиво кивнул несколько раз. — Спасибо. Пэнси никогда не являлась книжным червём. Она даже запрягла итальянца штудировать теорию Май Тай, потому что не желала сама лишний раз копаться в «скучном чтиве». Её всегда больше интересовала практическая сторона вопроса, а в книжки она лезла только при острой необходимости разъяснить для себя непонятные события и явления. «Вся теоретическая база её будущего курса сейчас лежит у меня дома… — поджав губы, Блейз прошёл мимо частных изолированных комнат для работы с единичными экземплярами рукописных трудов и редкими фолиантами. — Любая литература, требующаяся для исследовательского центра, выдаётся по запросу без промедлений, а значит, близнецам просто нечего здесь делать…» Вертящиеся в голове мысли сводились к единой точке — ещё одна сраная тайна, которую чёрта с два вытрясешь из обладательницы. Замедлившись, Блейз мотнул головой и цокнул языком, а затем занял место в общем читательском зале с видом на приватные комнаты. Вести разговоры — не его стихия, но когда тайн накапливается так много, что начинает пухнуть голова, это становится единственным выходом. Стоило хотя бы попробовать спросить. Не исключено, что в случае с Пэнси личная предрасположенность сыграла решающую роль. В конце-концов, она не обращала на него внимания уже почти неделю. За это время Забини одновременно стал меньше нервничать из-за их частых контактов и больше нервничать из-за резкого появления ведьмы в зоне видимости. Ожидание заняло по меньшей мере минут сорок, пока знакомый силуэт не появился из-за приоткрывшейся двери. — …обойдусь, — фыркнула Паркинсон, закрыв дверь. Она направилась в сторону сектора с прессой. Не долго думая, Блейз решил повторить её путь. Ведьма свернула в проём между стеллажами 1994 и 1995. Экземпляры газет и журналов прошлых лет были распределены по годам, а затем разложены по полками в соответствии со странами. Если пытаться беспорядочно разбираться во всей этой макулатуре, то, вероятнее всего, сойдёшь с ума минут через тридцать, но если знаешь, что именно искать, то никаких проблем не возникнет. И судя по тому, что Пэнси с лёгкостью открыла один из ящиков и пролистала палочкой до необходимой буквы с издательством — она очень хорошо понимала, с чем имеет дело. Взглянув на наименование страны, итальянец поморщился. Франция. 1994 год. Издательство на букву «М». Забини был готов поспорить, что ведьма взяла из картотеки журнал «Магический катарсис», выпуск №39. Именно там была опубликована одна из первых статей про возгорание ребёнка на уроке Истории магии. Вопросы, которые Блейз собирался задать, уже не имели никакого значения. Пэнси совершенно точно знала больше, чем он предполагал. Выстроить предстоящий диалог стало сложнее. — Уже успел соскучиться? — закрывая ящик, ведьма повернулась к нему лицом. — Я думал, — выпалил он первое, что пришло в голову, — что ты не горишь желанием заниматься проектом… — Давай я скажу, — пожала плечами Паркинсон, склонив голову на бок, — что нашла лёгкое чтиво для общего развития, и мы будем квиты. Она уже поняла, что он догадался. Или изначально предполагала, что Забини будет за ней следить. Дерьмовая ситуация с учётом его репутации. Даже когда Пэнси поняла, что он собирался убить Малфоя, она ничего с этим не сделала. Может, потому что чересчур верила в мягкотелость мулата или полагалась на его совесть, а сейчас решила действовать самостоятельно. Более громадной трещины в их общении ещё не было. Если не урегулировать это сейчас, то… — Что ты хочешь знать? — убрав руки в карманы, Блейз поёжился. — Когда ты собирался сказать, что Амелия имеет отличную от общеизвестной родословную? — Мне казалось, что… — он почувствовал, как по спине прополз холод. — Что, как минимум, Драко она должна сказать сама. — То есть тебя не беспокоит, что твой лучший друг спит в одной постели непонятно с кем? — Ты явно узнала об этом не сегодня, но свадьбе не помешала. Они так и стояли друг напротив друга на расстоянии двух ярдов, выискивая хоть какую-то реакцию у собеседника, но оба остались беспристрастны внешне. — Я предпочитаю вмешиваться только в то, на что могу повлиять, — сухо проговорила Пэнси. — Влюбленный мужчина — идиот, ведомый эндорфинами, и я бы сейчас не смогла никак это остановить. — Может быть… Опровергать её слова было совершенно не разумно. Блейз и сам прекрасно понимал, что только добавит Малфою сомнений и сделает его более несчастным, если что-то расскажет. Да и зачем вообще открывать рот, если не можешь сказать ничего конкретного? Они оба уже достаточно натерпелись друг от друга, и ещё одна разборка не сделает их взаимоотношения лучше. Хотя и ещё одна ложь тоже навряд ли улучшит положение. — Я не думаю, что Амелия собирается ему вредить… У неё была масса возможностей. — Тебе ли не знать, что ими не всегда хватает смелости воспользоваться? — парировала Пэнси, прищуриваясь. — Скорее всего, она просто прячется, — не выдержав её взгляда, Забини отвернулся и потёр шею. — Становиться первой леди в государстве, чтобы спрятаться? — иронично переспросила Паркинсон. — Звучит странновато, не находишь? — Смотря от чего прятаться, — пожал плечам итальянец. — Пропажа и убийство публичных личностей такого масштаба может привлечь слишком много лишнего внимания. — То есть Амелия вышла замуж по расчёту? Класс. — Скорее, так удачно совпало, — обречённо выдохнул он. — Она ведь знала, что едет не в сказку, где вокруг будут исключительно мирные воспитанные люди и чай после полудня. — Но, видимо, убийцы устраивали её куда больше, — складывая руки на груди, недовольно протянула Пэнси, — чем звание дочери великого изобретателя во Франции, — она пробежалась взглядом по полкам стеллажа напротив. — Всё это звучит… Она не договорила, но на её лбу появилась пара морщинок, сигнализирующих о глубокой задумчивости. Ведьма недовольно переступила с ноги на ногу и произнесла шёпотом какое-то ругательство. Затем покачала головой и раздражённо убрала за ухо пряди, спавшие на лицо. «Такая красивая, когда злобно надувает губы», — опуская взгляд на пол, чтобы не пялиться слишком долго, подумал Блейз. — Это всё равно дерьмово звучит, — констатировала Паркинсон. — Никакого заговора, — подняв ладони перед собой, виновато произнёс Забини. — Я пытался что-то выяснить, но, видимо, она не может меня просветить. — Или не желает, — прикрыв глаза, бросила Пэнси. — Хочу думать, что всё-таки не может, — добавил мулат, делая шаг в сторону Пожирательницы. — Ты прекрасно знаешь, что мы уже своё отвоевали на всех фронтах и никто из нас не хочет снова в это ввязываться, но если придётся, — он приподнял ладони чуть выше, демонстрируя свою безоружность, — я бы хотел, чтобы те, кому я могу доверить жизнь, могли доверить и мне свою. — Не вздумай трогать близнецов, — угрожающе ткнув в его сторону указательным пальцем, проговорила Паркинсон, — иначе второй ноги ты тоже не досчитаешься. — Даже не убьёшь? — удивлённо приподнял бровь Блейз, сократив расстояние ещё на шаг. — Нет, — бросила Пэнси, раздражённо поёжившись. — У тебя выслуга лет слишком большая. — Рад слышать, что моя жизнь для тебя ценнее. Он заметил, как собеседнице стало некомфортно: Паркинсон беспокойно передёрнула плечами и обернулась назад, словно пытаясь найти пути отступления. Но уже спустя мгновение ведьма гордо вскинула подбородок и потрясла найденной газетой: — Мне есть смысл это читать? — Только для общего развития, но я так понимаю, ты уже видела достаточно. Пряталась в шкафу? — В подсобке со швабрами и двумя рыжими, — поморщившись, буркнула она. — Малоприятное мероприятие. — Компания не устроила? Или хотелось что-то более уютное? — продолжая изучать её озадаченное лицо, Забини остановился в полушаге от неё. Ему так нравилось. Она не выглядела надменной или резкой, как обычно, а скорее уставшей и слегка недоумевающей. Вряд ли она позволила бы к ней прикоснуться, но очень хотелось поправить загнувшийся бортик тёмно-синего кардигана на её плече. Мраморно-белая кожа великолепно контрастировала с глубоким бархатным цветом. Наверняка, даже шрамы на её теле смотрятся как засечки, оставленные скульптором, чтобы придать идеальной фигуре хоть какие-то изъяны. И Блейз был почти уверен, что у Создателя это не получилось. — Так вот почему ты задержалась… — многозначительный тон Фреда послышался из-за спины. — Не знала, что у нас есть тайминг, — сухо бросила Пэнси, обходя Забини сбоку и направляясь прямо к близнецу. Когда Забини обернулся, она уже достигла Уизли, который опёрся на один из стеллажей, и влепила ему газетой в район солнечного сплетения, заставив парня пошатнуться от неожиданности: — У вас новый старый руководитель, — бросила она, не оборачиваясь, невзирая на то, что Фред еле удержал макулатуру. — С меня на сегодня хватит.