Четыре наследника Тёмного Лорда

Сидя напротив Пэнси, Забини уже ненавидел свой кабинет, Министерство и дебильную идею с обучающим курсом. За последние три дня взорвались три бутылки, потрескались все окна в отделе магического правопорядка и загорелся шкаф в кабинете Финнигана. Было неловко, и Блейз уже собирался лезть на стену, но из двух зол выбрал меньшее. Жидкий подавитель эмоций по большей части справлялся со своей задачей, но после окончания его действия хотелось впасть в истерику, мастурбировать и биться головой в стену одновременно. Однако, объективно оценивая свои неразумные симпатии, Забини счёл побочные эффекты зелья приемлемыми. Составление программы для будущего курса проходило настолько напряженно, что Паркинсон скоро тоже могла потребоваться доза чего-нибудь успокаивающего. У Блейза было слишком мало времени, чтобы составить план действий. Вернее, он примерно понимал, что нужно делать, но только в теории. Сильно в теории. Уровень его знаний об отношениях с девушками был довольно далёк от практики: итальянцу не довелось лично участвовать даже в поцелуях. Всё это слишком интимное, слишком личное. Однако навряд ли можно объяснить это красивой женщине, которая сидит меньше чем в двух ярдах от него с таким видом, будто у неё сейчас голова треснет. Забини и сам чувствовал себя не лучше. Он почти неделю штудировал методические учебные пособия в промежутках между работой и пьянством, и сейчас его мысли больше напоминали кашу. — Ты не думал, что тебе нужно чуть меньше работать и чуть больше отдыхать? — лениво протянула Пэнси, перелистнув страницу книги. — Иначе мелкие пакости так и не прекратятся. — Я подумаю над этим, когда мы закончим. — Тогда вдохни поглубже, потому что летающие вокруг скрепки и карандаши очень отвлекают. «Бля… — осмотревшись по сторонам, Блейз заметил парящую вокруг канцелярию. — Раньше ведь такого не случалось». Нужно было чуть меньше нервничать и вести себя естественно, но проще подумать, чем сделать. В голове бегал и орал безумный таракан, рвущий на себе усы. Нужно было что-то ответить… Хотя бы что-то… — Так, всё, — бросив на стол книгу, Паркинсон поднялась на ноги. — Я отказываюсь что-либо делать дальше без огромного кофе с тыквенным сиропом и шоколадом, — она оправила блузку. — Ты чего-нибудь хочешь? «Свидание… — Блейз нахмурился, поджав губы. — …а смысл? На нём я буду вести себя как ещё больший дебил». — Нет, спасибо, — уткнувшись в текст перед глазами, пробубнил он. — Ладно, — она направилась к выходу, но остановилась, уже взявшись за дверную ручку. — Может, если мы сменим обстановку, тебе будет полегче? — она пожала плечами. — В конце концов, не думаю, что отец будет против, если на какое-то время ты перейдёшь на гибкий график. Вероятно, и дело быстрее пойдёт, и дёргать тебя не будут. — И где ты предлагаешь… — Забини ощутил, как во рту пересохло, а голос сорвался на хрипотцу, — …это делать? — У тебя в поместье три этажа, сад и пара акров леса, — усмехнулась она. — Предполагаю, что там найдётся немного места для двоих коллег, которые погрязли в макулатуре. Но если ты боишься приглашать туда людей, то у меня довольно просторная квартира… — Она в магловском Лондоне, это неудобно, — перебив её, протараторил Блейз. — Извини, — он нервно сглотнул. — Как тебе будет комфортнее… — Хорошо-о-о, — недоверчиво протянула Пэнси, приоткрыв дверь. — И, наверное, здесь надо проветрить… — она поморщилась, выходя из кабинета. — А то тебе, видимо, от табачного дыма как-то нехорошо. Щелчок дверного замка отразился от стенок черепа, пока Забини пытался осознать то, что она ему предложила. Обстоятельства сложились настолько идеально, что итальянец не мог желать лучшего. Нервный импульс прошёлся от макушки до кончиков пальцев, невзирая на зелье, сдерживающее эмоции. — Простите, можно? — после короткого стука в дверь поинтересовался Хиггс. — Да, заходи, — равнодушно хмыкнул Блейз. — Причина проблем на границе найдена? — Паспортный контроль не может сказать ничего дельного, — сделав пару шагов в кабинет, Торренс прикрыл за собой дверь. — Они даже не могут сказать, сколько именно нелегалов проникло на территорию. Итальянец недовольно откинулся в кресле. С тех пор как Британия стала открыта для посещения, это был первый случай сбоя в работе пограничной службы. Вероломный и открытый. Вместо того чтобы попытаться скрыть следы своего проникновения, злоумышленники чуть ли не повесили на проходной плакат со словами «мы здесь были», при этом вычислить их не представлялось возможным. Память работников таможни вычистили от образов и визуальных зацепок, оставив только смазанные действия и подправленные ощущения. — Как продвигается твоё обучение? — склонив голову на бок, спросил Блейз. — У меня недостаточно навыков, чтобы отличить скорректированные воспоминания от настоящих, — признался Хиггс. — Тебе нужно будет съездить в Италию, — взяв чистый лист и перо, проговорил Забини. — Найдёшь этого волшебника, — он быстро черканул пару строчек, — и обозначишь ему проблему. — Мне стоит упомянуть ваше имя? — спокойно уточнил Торренс, подходя ближе к столу. — С порога. Иначе живым ты не вернёшься. — Понял, — безэмоционально кивнул он. — Когда мне отправляться? — Сейчас, — сухо бросил мулат. Хиггс взял пергамент, сложил его пополам и убрал во внутренний карман пиджака, однако не сдвинулся с места. Забини вопросительно выгнул бровь, подозрительно оглядывая молодого человека с головы до ног. — Что-то ещё? — не желая затягивать паузу, фыркнул он. — Если правильно понял… — вкрадчиво проговорил подчинённый, отводя взгляд в сторону, — …мне нужно игнорировать мадам Паркинсон? — Меня мало интересуют твои личные предпочтения, — поджав губы, выдавил Забини. — Всё, что не касается работы, ты можешь решать сам. Отчасти это было правдой. Итальянец не считал необходимым выкашивать всех более менее приличных молодых людей в радиусе пяти миль от Пэнси. Насильно навязывать симпатию, о которой девушка могла и понятия не иметь, — бестолковое и идиотское занятие. К тому же, у неё были свои предпочтения, которым Блейз едва ли идеально соответствовал. — В любом случае, меня не интересуют увлечения, — Торренс тщательно подбирал слова, — которые могут негативно сказаться на карьере. Блейз не счёл нужным это комментировать. Хиггс был весьма разумным волшебником. Все шесть лет гражданской войны он умудрился отсидеться в канцелярии Пожирателей. У Хиггса даже не было чёрной метки. Согласно официальным документам его боевые навыки были недостаточно хорошими для оперативной работы, а интеллект позволял только перекладывать бумажки с места на место, не задавая лишних вопросов. Но, в отличие от Тёмного Лорда, Забини предпочитал рассматривать каждого волшебника исходя из мелочей, а не полагаться на беспросветные амбиции и неприкрытое лизоблюдство. Торренс был разумным, тихим и исполнительным. Он прекрасно понимал реальную расстановку сил и действовал осторожно. Если бы Блейз не подкрепил их сотрудничество добровольным контрактом на крови, то предпочёл бы устранить Хиггса как нежелательное лицо. Однако в нынешнем положении Забини не полагалось выполнять грязную работу самостоятельно, а потому нужны были дополнительные способные руки, которые не страшно испачкать. — Как только вернёшься, о результатах доложи сразу, — отодвинув от себя чернильницу, Забини указал на дверь. — Можешь… — Салазар, блять, — из-за приоткрывшейся двери послышался голос Паркинсон. — Простите. Я не заметил, — сбивчиво протараторил мужской голос. — Я не хотел. Я сейчас всё… — Грабли убери! — рыкнула Пэнси, распахнув дверь шире. — У тебя в отделе работают слепые придурки, — пройдя внутрь помещения, она попыталась стереть с блузки тёмное пятно, не поднимая головы. — Ну твою мать… — Переведи человечка в секретариат, — машинально проговорил Блейз, обращаясь к Торренсу, — а потом займись делами. Пэнси подняла взгляд на молодого человека и недовольно поджала губы. Видимо, она не ожидала встретить его здесь. При виде заинтересованности, мелькнувшей в её взгляде, Блейз ощутил лёгкое раздражение где-то под рёбрами. Хотя он не был до конца уверен, что правильно научился идентифицировать женские эмоции, а уж тем более эмоции объекта своей симпатии. Восемь лет безответной глупой первой любви, в которой он так и не преуспел, висели тяжёлым грузом на сердце. Итальянец не только не смог распознать девичью ложь, но и не разобрался даже в собственных ощущениях. Ему уже не снились кошмары, да и общее состояние было куда лучше, чем полгода назад. Анализируя своё поведение сейчас, Блейз приходил к выводу, что являлся заложником не высоких чувств, а скорее бестолкового юношеского максимализма, подкреплённого лирическими мотивами. Да, внутри ещё остались отголоски потери, переплетённые с разочарованием. Однако разочаровался Забини только в себе и своей слепоте, а не в Пенелопе. Ему было странно смотреть на себя в зеркало и видеть идиота, совершенно не разбирающегося в людях. Он знал, насколько неоднозначными бывают мысли и действия, но игнорировал это, когда дело касалось личных отношений. Должно было быть чисто и честно. И за своё ошибочное представление Блейз уже заплатил весьма высокую цену. — Выглядит сладенько, — от внезапной фразы Хиггса мулат чуть не подавился кислородом. — Ваши родители случайно не кондитеры? Судя по лицу зависшей Паркинсон, она тоже не ожидала такого поворота событий. У неё нервно дернулась мышца на щеке, а на губах появилась какая-то странная вымученная улыбка. — Неожиданно, конечно… — как-то брезгливо проговорила она, поставив стакан на стол. — Думаю, от этого пятна стоит избавиться, — пошло улыбнувшись, Торренс сделал несколько неторопливых шагов в её сторону. — Могу помочь. — Без помощи палочки? — многозначительно поинтересовалась она. — Даже без помощи рук, — склонившись к ней ближе, хмыкнул Хиггс. — Окей, — непринужденно бросила Пэнси. — Вечером в семь. Забини и Хиггса перекосило почти одновременно. Если это был план по ликвидации женской заинтересованности, то он совершенно точно дал трещину. Блейз опёрся на тыльную сторону ладони, ожидая развязки этого «великолепного» представления. — Моё начальство выписало внеплановую командировку, — с наигранным сожалением протянул Торренс. — Боюсь, неделю ожидания эта блузка не переживёт. — Ну, значит потом придется приложить больше усилий, — пожала плечами Паркинсон. «Ну охуеть, блять… — глядя на замешательство в глазах своего подчинённого, Забини ощутил, как в глотке застрял истеричный смешок. — То есть можно было вот так?» — Если леди соблаговолит дождаться, то я буду несказанно… — Хиггс пождал губы, бросив мимолётный виноватый взгляд на своего руководителя, — …счастлив. — Ну вот и чудненько, — достав палочку, фыркнула Пэнси и принялась избавляться от тёмного пятна на ткани, но, заметив смятение собеседника, вновь подняла на него взгляд. — Есть ещё пара комплиментов из дедовской коллекции? — Взбудоражен и предвкушаю, — натужно улыбнувшись, выдавил Торренс и развернулся к выходу. — Хорошего дня. Оставшись с Пожирательницей наедине, Забини ощутил полную неспособность и дальше заниматься делами. Он точно знал, что Паркинсон просто не могла не заметить приторно-фальшивый флирт, однако восприняла его более чем спокойно. Ведьма беззвучно выругалась несколько раз, оправляя одежду, и заняла прежнее место, придвинув к себе стакан. Она как ни в чем не бывало взяла свои записи и вдохнула чуть глубже. — Если ты не прекратишь буравить меня взглядом, то скоро что-нибудь задымится, — потянувшись за карандашом, проговорила она себе под нос. — Мне просто интересно: зачем? — Блейз сказал это раньше, чем успел осознать всю подноготную своего вопроса. — Потому что я ему не интересна, — покачав головой, равнодушно ответила Пэнси. — Ммм, достойное объяснение, — иронично согласился Забини. — Я думал, что девушки стремятся завести отношения по другому принципу. — Я не стремлюсь завести отношения, — снисходительно фыркнула она, сосредоточенно поджав губы. — Я стремлюсь восполнить потребности организма. — Разве это не часть взаимоотношений? — не унимался Блейз. — Тот же Симус заботился бы о тебе куда лучше, чем… — Так, — переведя на него тяжелый взгляд, перебила Пэнси. — В отличие от Симуса, Торренс не будет рассчитывать на что-то большее или желать каких-то долгосрочных отношений. Он будет аккуратен, не позволит себе лишнего или чего-то неожиданного, потому что дорожит своим местом в Министерстве. И даже если он вознамерится сделать что-то из ряда вон выходящее, один из моих лучших друзей — она взяла стакан с кофе и указала им на собеседника, — раздавит его раньше, чем он успеет это реализовать. Прикрыв глаза, Забини сглотнул, когда она вернулась к листам в руках. Мулат не мог сейчас точно сформулировать, какой из озвученных тезисов его волновал больше. То, что она будет спать с Хиггсом, потому что он удобный? Или то, что она в принципе не рассматривает какие-либо нормальные отношения? Или формулировка «один из лучших друзей»? По отдельности звучало паршиво, а всё вместе ещё хуже. «Безответное влечение. В очередной раз… — саркастичная мысль закралась под череп. — Мне не привыкать».