Злолюбучая Гача. Том 1 — За Вратами

Высокий старик с идеально прямой осанкой и седыми, гладко зачёсанными назад волосами — спокойно выходит в центр. Ведущий уверенно шагнул к подиуму, привлекая внимание шумно переговаривающейся толпы. Он шёл поднимая пластиковый чёрный бинокль высоко над головой, чтобы каждый во дворе смог рассмотреть странную форму и поблёскивающие стеклянные линзы. Он вращает его в руках, демонстрируя собравшимся видную с помощью проектора на стене причудливую поверхность и точную работу. Заиграла активная торжественная музыка, подчёркивая слова старого дворецкого, согласившегося вести аукцион дальше. (https://www.youtube.com/watch?v=6j7-ebPbxcQ) — Вашему вниманию — орудие дальновидных! — его голос громко разносится по залу, вызывая в толпе оживление. Несколько человек вытягивают шеи, пытаясь увидеть предмет лучше, некоторые рассматривают изображение на стене дома. — А теперь представьте: враг за много лиг, недосягаем для простого глаза или даже наших магических телескопов, но от владельца этого инструмента — он уже не спрячется! — в зале слышатся одобрительные возгласы, и кто-то с любопытством переговаривается. — Взгляд Орла, доступный каждому! Кто откроет торги за этот уникальный артефакт? — его слова подогревают ожидание, и вот уже несколько человек поднимают руки, готовясь сделать ставку..! *** — И бинокль уходит своему новому владельцу — Генриху фон Альтену, за двести десять сувани! Под не слишком активные хлопки слуги уносят предмет «за кулисы», а торги продолжаются. В его руках ларец с бархатной подушкой на ней (спасибо Гаю за неё), на которой выложены три… обычных зажигалки Zippo. Сначала он обводит собравшихся взглядом, холодным и бесстрастным. После поднимает одну из зажигалок, щёлкает механизмом, и огонёк вспыхивает с тихим «ш-ш-т». В воздухе слышится лёгкий вздох интереса. Старик чуть склоняет голову и говорит медленно, словно каждое слово должно быть услышано и осмыслено: — Огонь, который умещается в вашей ладони. Не костёр, но пламя, верное и покорное. Ровный огонь для свечей, факелов… или чего угодно, что заслуживает гореть. Он умолкает, щёлкает зажигалкой ещё раз — огонь исчезает. Затем проводит ладонью над ней, словно демонстрируя волшебный предмет, и добавляет: — И это не артефакт — ни капли магии не приложено для создания этих инструментов! Толпа реагирует неоднозначно. Кто-то перешёптывается — одни смеются над «игрушками», другие, наоборот, с интересом приглядываются, пытаясь понять выгоду. В центре внимания оказываются представители более высоких слоёв общества — тех, кто видит в комплекте не только функционал, но и символ статуса. Ожидающий шум нарастает. Старик, не теряя невозмутимости, поднимает руку, призывая к тишине: — Три изысканных экземпляра. Начинаем торги с обладателя невероятной точности гравировки растительного стиля! В наши времена подобная работа невозможно, учтите! Начинаем торги! Одновременно с тем картинка проектора сменяется на крупную фотографию зажигалки *** — Второй экземпляр — более тонкая работа, нечеловеческая детализация..! *** — И, наконец, последняя модель..! *** Седовласый дворецкий поднимается на подиум с каменным выражением лица. В руках он держит тару с четырьмя металлическими цилиндрическими фонариками, которые, даже на глаз современного обывателя выглядят наворочено. Для аборигенов — что-то из области фантастики. На мгновение он останавливается, осматривая собравшихся. — Тьма может скрывать врагов, ловушки… и возможности. Но не для вас. По его молчаливому сигналу светильники во дворе внезапно гаснут. Толпа на мгновение замирает, в воздухе раздаётся удивлённый шёпот. В кромешной темноте слышен только приглушённый щелчок включения фонарика — и мгновенно яркий луч света разрывает мрак, выхватывая из темноты колонны и лица гостей. Старик медленно проводит лучом по залу, намеренно выхватывая светом самых влиятельных гостей, словно напоминая, что никто не останется незамеченным. На лицах людей видно лёгкое раздражение или явный интерес — несколько человек вскидывают руки, заслоняясь от ослепляющего света. — Этот свет — как ваше слово: прямой, не знающий преград. Он раскроет любую тайну… С этими словами он щёлкает выключателем, погружая зал в темноту ещё раз. Через мгновение освещение включается вновь, но тишина в толпе ощущается почти физически — как если бы фонарик оставил невидимый след. — Берёт свет от солнца через эту панель, чтобы осветить для вас тьму, — он указывает на солнечную панель с боковой стороны, — Все подробности использования вы получите вместе с товаром. Стартовая цена — пятьдесят сувани! В толпе начинает нарастать оживление. Некоторые гости, поигрывая кольцами и стаканами с бесплатным вином, шепчутся между собой, прикидывая выгоду. Другие, особенно воины и купцы, уже подают знаки своим слугам, явно планируя участвовать в торгах. Кто-то из толпы, не дождавшись даже счёта, выкрикивает первую ставку. Аукцион вновь оживает — азарт поднимает всех на ноги! *** В руках старик держит булатный кинжал — клинок, искрящийся глянцевыми узорами дамасской стали. Свет ламп танцует на его поверхности, покрытой странным волнистым рисунком, словно внутри металла заперто пламя кузни. Дворецкий поднимает кинжал, чтобы толпа могла рассмотреть каждую линию узора. — Металл, рожденный в огне и закалённый, как сталь духа держащего его! С этими словами он подходит к слуге, резким движением скользит лезвием по плотной ткани в его руках. Ткань разъединяется посередине, словно шелк — в зале раздаётся восхищённый ропот. Затем, без суеты, дворецкий демонстрирует обратный хват, слегка покачивая оружие, как бы проверяя баланс. Кинжал выглядит лёгким, прочным и невероятно острым, но настолько изящным, что сложно действительно поверить в его боевые свойства. — Такой клинок пронзит не только плоть… Изящный. Неотвратимый. Невероятно твёрдый и острый, — подтверждает мужчина мысли аудитории. Он делает шаг вперёд и держит кинжал над деревянной доской, стоящей на столе рядом. Отпускает его с небольшой высоты и лезвие входит на несколько сантиметрова почти без усилия, и в зале раздаётся восторженный гул. Дворецкий разворачивает доску, и кинжал остаётся твёрдо стоять вертикально, словно вбитый в доску чёрный зуб. — Оружие для тех, кто знает что ему нужно. Стартовая цена — две сотни больших золотых. Толпа начинает гудеть от восхищения и предвкушения. Кто-то из гостей нервно переговаривается, особенно те, кто часто имеет дело с наёмниками или шпионами. В рядах легионеров слышен одобрительный свист — воины ценят такое оружие. Весь зал охватывает азарт, и едва старик заканчивает фразу о стартовой цене, первая ставка летит незамедлительно. Гостям явно не терпится завладеть таким смертоносным трофеем. *** Старик появляется вновь, его шаги по подиуму плавные, размеренные, как если бы он проводил ритуал. В руках он несёт резной ларец из тёмного дерева, инкрустированный бронзой. Дворецкий с осторожностью открывает крышку, и зрители затаивают дыхание. — Перед вами… сокровища! Он наклоняет ларец, и на подставку выкатываются с десяток драгоценных камней — искусственных кристаллов с Земли — мерцающие синим, зелёным, багровым, фиолетовым — цветам яркими и до неверия чистыми. Они блестели под светом, словно в них заперты звёзды. Фасеты кристаллов переливаются, отражая свет ламп тысячью искр, отображаясь в заранее записанном видео на стене особняка. Один из кристаллов старик поднимает двумя пальцами и показывает толпе, ловя свет под разными углами, отчего поверхность камня будто бы светится изнутри, заметная даже дальним рядам. — Камни, столь совершенные, что природа не смогла бы создать их сама… Он подносит один кристалл ближе к глазам, в несколько театральном жесте проверки на подлинность, а затем поворачивается к гостям: — Такая красота не подвластна времени. Позвольте ей украсить вашу славу или сделайте бесценный подарок. Камень на мгновение освещается в руках дворецкого, как если бы светом пробился огонь — толпа начинает переговариваться, заинтригованная, полная желания узнать больше. Старик аккуратно кладёт кристалл обратно в ларец, накрывает его крышкой, словно запирая тайну внутри. — Цена волшебства начинается с тысячи сувани. Кто первый рискнёт? В зале раздаётся шёпот восхищения и удивления. Немногочисленные женщины тянутся к своим мужчинам, а другие перешёптываясь о том, каким украшением можно сделать из таких чудес. Богатые горожане обсуждают стоимость таких диковин, гадая, где такое вообще достали. Первая ставка звучит резко, как выстрел, за ней почти сразу следует вторая. Вокруг подиума мгновенно возникает волна азартных выкриков и поднятых рук! *** Теперь ведущий держит в руках блестящий серебристый ларец, украшенный тонкими узорами. На миг он останавливается, давая публике оценить не только содержимое, но и само искусство изготовления ларца. Затем он неспешно открывает крышку. Пламя факелов играет бликами на поверхности раскрытого ларца, отражаясь от множества гладких граней. — Перед вами — двойственность, что пленяет. Свет и тьма, чистота и глубина. Он наклоняет ларец, и на подиум, словно эмблемы стихий, выкатываются сияющие белые и глубокие чёрные камни. Камни переливаются, будто сами излучают свет и тьму одновременно, а контраст между их оттенками завораживает взгляд. Старик выбирает один белоснежный камень и поднимает его выше, так что отблески факелов начинают танцевать на его гранях. Затем, словно в противовес, берёт чёрный камень, сверкающий, как ночное небо. Он держит их в каждой руке, показывая идеальный контраст. — Искусство природы… или чудо рук… или конечностей разумного? Оставлю это на вашу совесть. Толпа замирает, затем восторженно оживляется. Зрители наклоняются ближе, стремясь разглядеть каждый камень. Женщины перешёптываются, обсуждая, какой цвет подошёл бы к их украшениям. Воины и богачи переглядываются, представляя эти камни в своих коллекциях или на перстнях. — Две тысячи больших золотых — и эти символы станут вашими! Кто начнёт? Первая ставка звучит уверенно. Толпа приходит в движение, поднимаются руки, звучат новые предложения. Старик делает паузу, скользя взглядом по залу, понимая и давая понять, что торг намечается жёстким… *** Дворецкий выходит на середину площадки с новым ларцом в руках. На этот раз он открывает крышку плавным движением. Внутри — рассыпь полудрагоценных камней, каждый из которых сверкает особым, почти неземным светом: аметисты, топазы, цитрины, гранаты и аквамарины переливаются всеми оттенками радуги. — Взгляните на чудеса далёких земель! Полудрагоценные камни, обработанные с точностью, недоступной мастерам наших эпох. Он берет в пальцы фиолетовый аметист, поднимает его, и тот ловит свет так, что камень вспыхивает, словно фиалковый огонь. Затем дворецкий подхватывает яркий голубой аквамарин и демонстрирует его с легкой полуулыбкой. — Цвета небес и морей, что останутся неизменными на века. Отблески солнца и тайны лунного света — всё собрано здесь. Он легко встряхивает ларец, и камни тихо шуршат, сталкиваясь друг с другом. А затем, понизив голос, добавляет: — Здесь нет грубых минералов, лишь самое лучшее из доступного в этом мире. Такой ларец украсит любой дом, станет залогом престижа и поводом для зависти. А в руках хорошего мастера — истинным сокровищем. Всего семьсот сувани для начала. Толпа в восторге. Женщины шепчутся и указывая друг другу на понравившиеся камни, предвкушая, какие украшения можно из них сделать. Богачи щурятся и обсуждают цены, уже прикидывая возможную выгоду от ларца в своих мыслях. Один из торговцев восклицает: — Восемьсот! Дворецкий не моргает, лишь слегка склоняет голову и смотрит по сторонам, ожидая новую ставку. В воздухе витает напряжение и азарт, как перед ударом грома. Ставки звучат всё быстрее, и камни, словно магниты, притягивают взгляды… *** Дворецкий открывает крышку чёрной, обшитой кожей коробочки, и механические часы с прозрачной крышкой видят свет. Внутри видны пружины и шестерёнки, движущиеся в идеальном гармоничном ритме. — Дамы и господа, представляю вашему вниманию чудо техники! Эти механические часы, выполненные с безупречной точностью, позволят вам не только следить за временем, но и восхищаться искусством их создания. Он плавно наклоняет часы, позволяя свету отразиться от металлических частей, как солнечные лучи от воды. — Смотрите, как шестерёнки танцуют в согласии, каждый удар — это мелодия времени. Их прозрачная крышка открывает вам тайны механизма, как окно в мир чудес… Но разобраться в чём-то столь сложном и точном — почти невозможно. Толпа реагирует с интересом, шёпот разносится по залу. — Эти часы не просто предмет роскоши, но и символ статуса! В то время как его голос наполняет зал, один из мужчин в толпе поднимает руку, даже не дожидаясь стартовой цены: — Две тысячи монет! С этим предложением в воздухе, переполненном азартом, начинают словно идти волны азарта. Люди начинают обсуждать ставки. Как бы то ни было — такие часы станут явно не только украшением, но и важным дополнением к лучшим коллекциям присутствующих. Волнение охватывает аудиторию, и все ждут следующего предложения, готовые погрузиться в азарт торгов… *** Старый дворецкий с достоинством вышел на середину площадки, держа в руках массивный черный шлем кабуто с золотым полумесяцем на лбу. За ним двое ассистентов несли подогнанную под товар стойу (целиком и полностью из Гачи), на котором стоял-висел весь комплект — чёрный с красными и золотыми элементами доспех, обвитый шнурами и шелковым ремнём, сверкающий пластинами лакированной стали. В зале повисла тишина. Гости, притихшие в предвкушении, замерли, разглядывая непривычное обмундирование с жадным интересом и лёгкой настороженностью. В глазах имперской знати читалось восхищение и желание обладать: искусство чужой земли таило в себе необычайное притяжение и обещание, кхм, очень качественных понтов перед теми, находящимися здесь и теми, кто на аукционе не присутствовал. Дворецкий выдержал паузу, осмотрел публику спокойным взглядом и, склонив голову, начал: — Доспех воина далёких земель. В каждой пластине — дисциплина, в каждом шнуре — честь. Этот панцирь не только защищал от стрел и клинков, но и был символом несокрушимой воли. Он сделал едва заметный жест, и один из ассистентов продемонстрировал, как крепится нагрудная пластина, таинственно сверкая на свету. — Шлем со скрытыми знаками его владельца. Он запечатал верность одному господину, но сейчас пришло время сменить предыдущего, без сомнений — достойного хозяина, оставшегося в былых временах, на не менее великого — что находиться здесь и сейчас! Дворецкий поднял руку: — Итак, господа, что скажете? Легенда, древнее мастерство и непокорная воля. Этот доспех ждёт нового хозяина! Всего десять тысяч — начальная цена! Он негромко хлопнул в ладони, как будто запуская ритуал. Один из первых гостей — крупный торговец с золотой цепью на груди — поднял руку, и аукцион начался. Гул разговоров моментально разгорелся. Сидящие за столами, на которых незаметные и вышколенные слугу успели заменить закуски и напитки, обсуждали цену и делали ставки, а кто-то спорил, насколько практичен будет такой доспех. Некоторые видели в нём исключительно трофей для демонстрации на пирах, другие — источник новых технологий, которые можно извлечь из этого загадочного одеяния, похоже, древнего воителя. Торги набирали обороты. Уже подвыпившим гостям было не до сна — каждый из них хотел увезти домой что-то интересное и необычное, три раза порадовавшись тому, что решились поприсутствовать на этом аукционе. А через ворота заходили всё новые и новые богатые господа, со спешкой сорвавшиеся сюда по зову послов от гостей двора Гая! Пора было переходить к окончанию и более дорогим и интересным товарам! *** — А сейчас, уважаемые гости, мы переходим к готовым украшениям! *** Восьмой день нахождения в мире Врат. 23:40. Придорожный трактир где-то на пути из столицы в Королевство Эльб. Я лежу на смятом покрывале кровати, с ленивым интересом наблюдая, как Рори мерно перебирает пальцами по краю одеяла. Окно приоткрыто, в комнату врывается прохладный весенний воздух, пахнущий мокрой землёй и свежей листвой — то, что нужно, чтобы охладить наши тела и дух. Где-то далеко щебечут птицы. Мирно, почти идеально. Кайфово… Тишина, длящаяся, лично для меня, неизвестное количество времени, нарушается глухим, далёким урчанием… словно бы какого-то крупного зверя. Звук двигателя, пускает волны по монолиту моего спокойствия, но в данный момент я слишком доволен жизнью, чтобы позволить себе напрягаться. То же самое, наверняка, правда и для Рори. Снаружи начинают метаться шаги, голоса вполголоса переговариваются в тревоге. Рори поднимает голову, лениво облизывает губу, и её взгляд пересекается с моим. В её глазах ещё теплиться жар прошедшей ночи — уголки её рта едва заметно подрагивают, очевидно, от исключительно положительных мыслей. Вторую нашу схватку я всё же, к своей юношеской гордости, вывел вничью… — Услышала? — тяну я, зевая. Всё же с этим аукционом последние дни даже спать толком не удавалось — спасала лишь ассимиляция тела Ведьмака. Как-то незаметно для меня успевшего дойти до конца — без шума, без прощальных речей — мирная передача знаний, навыков, лучшего телосложения и… небольшой, мягко-настойчивой просьбы исполнить всё же то, что Лето не удалось. Впрочем, это дело не ближайшего времени. — Угу, — с довольной ухмылкой отвечает Рори, поправляя упавший на лицо локон, — Думаешь, что-то интересное? Не чувствую атмосферы близкого боя… — Знаю, не думаю… — со вздохом отвечаю, нехотя вставая. Движения ленивые, как у кошки, которую согнали с солнечного пятна, но блин — нужно. Я уже был не тот, каким был пару месяцев назад, и как бы я не хотел продолжать и продолжать такое приятное «общение телами» и последующие моменты безмятежного спокойствия с, без какого-либо преувеличения, самой идеальной девушкой, которая у меня была… Но надо, чтоб его..! Меркьюри, следуя моему примеру, тоже без особой спешки встаёт с кровати и начинает собираться. И пока я натягивал через голову майку из нормальных материалов нашего мира — она, садисткая душонка её, оказывается перед моими глазами, сладко потягиваясь и рассеянно огладывая комнату, якобы в поисках своих ритуальных одежд. Стоит ли говорить, что после активных игр до (и во время) мытья в крытой каменной бане довольно респектабельного трактира для решивших остановиться на пути богатых торговцев — мы оба были почти голые. Поленились надевать что-то, но с энтузиазмом, накинув на себя лишь бельё — заползли в собственный номер на втором этаже через окно. Благо, что ни я, ни девушка проблем с подобным абсолютно не испытывали. Зато молодёжного кайфа и адреналина было — прям ух! Меж тем, Рори, с намёком улыбаясь мне в лицо, уже натянувшая на безупречное тело своё ритуальное платье затягивает завязки. Впрочем, справившись с этим даже быстрее, чем я затянул ремень на штанах, скрывая вновь решившего любопытно поднять голову младшего — она села на стоящий у стены табурет, вытерев то произведение искусства, что она почему-то считает просто ногами, о закинутое на кровать полотенце, приступив к чулкам. Очевидно, уже уловив мою слабость к этому предмету гардероба — делает это медленно, плавно, специально растягивая момент. — Нравится смотреть, как я одеваюсь? — спрашивает она, не отрывая взгляда от моих глаз, — Или всё ещё, не желая признать поражение — реванша..? — Нравится, конечно, — я усмехаюсь, застёгивая ремень и проверяя как сидит на поясе Five-Seven, — Но насчёт реванша ты всё же поторопилась. — Что, не потянешь? — провокационно облизнув губки, она перешла к сапожкам, надевая их не глядя. — Боюсь, для твоей нежней психики это будет уже слишком острым блюдом. Фух, чуть не загнал себя в словесную ловушку — благо вовремя перекинулся на ментальный аспект. Регенерация — страшная сила… — Конечно, конечно, утешай себя надеждами, — и эта чертовка с довольной усмешкой провела руками по шее, как бы невзначай поправляя воротник, — Я-то ещё не такую перчинку выдержу, а вот ты — сомневаюсь. И, в принципе, в этом была доля истины, ведь покраснения… кхм, оставшиеся от моих рук, сжимающих её горло — уже пропали. Впрочем, чего-то подобного от уверенной в себе девушки 900 лет в обед и стоило ожидать. Ваниль, как говориться, хороша, да вот уже под вторую сотню годиков надоест точно — появится желание попробовать что-то новое и необычное, а с биологическим и регенеративным бессмертием так вообще тьма. Ну, теория подтверждена экспериментом лично мной. И не то, чтобы нам не понравился результат. — Конечно, конечно, — кивнул я, переведя разговор, пока меня не зажали в угол, — Но сейчас пора выходить. Девушка негромко фыркнула, но всё же повернулась ко двери. Хотя кинутый на меня взгляд ярких фиалковых глаз через плечо — совместно с приложенной к щеке ладонью и подставленной под небольшую, но аккуратную грудь рукой — заставил моё чёрствое сердце пропустить удар. Нет, отрицать это столь же невозможно, сколь и бессмысленно — наши мимолётные отношения с Рори меня, чёрт побери, откровенно затянули! Даже не вспоминая игры в одной кровати с настоящей полубогиней, что не может не греть мужское сердце, несмотря ни на какой приобретённый опыт других — назовём это личностями — сама по себе Рори, в отличии от абсолютного большинства других женщин, что я встречал на своём пути, была… более цельной, что ли? Я ведь не то, чтобы как-то целенаправленно искал девушек для общения, но те, с которыми на родине я имел контакт, редко когда создавали ощущение той свободы при разговоре. Это просто невероятно приятно, когда общаясь с собеседником тебе не нужно постоянно фильтровать свои мысли просто потому, что это обидит визави или она выразит несогласие и втянет в бессмысленный спор без чёткого начала и конца. И как ты не старайся — избежать подобной потери времени всё же не удастся. Быть, мать его, хрестоматийным «самим собой»! И вот рядом стоит Меркьюри. Она за свою жизнь повидала и услышала столько, что обидеть её лично стало практически невозможно. А характер за столько веков стал настолько открытым и… я бы сказал положительно-нейтральным ко всему, что сопротивляться её шарму становиться практически невозможно! Когда мы наконец выходим в коридор, нас встречает паника: местные слуги и постояльцы снуют туда-сюда, шепчутся и переглядываются. В воздухе висит напряжение, смешанное, что удивительно, учитывая идущие к полночи часы, с запахом готовящегося рагу и старого дерева. Знакомое урчание мотора звучит уже прямо под захлопнутыми окнами, снаружи. И похоже, что этот звук кажется аборигенам очень даже зловещим. — Так что это? — любопытно уточнила беззаботная девушка, с грациозностью довольной хищницы проходя по не слишком широким коридорам трактира с огромной алебардой на плече. И именно этот характер в ней мне и по душе! Спокойная, без нервняка на ровном месте, уверенная в себе и своих силах, а также, что немаловажно, знающая чего она хочет — и не стесняющаяся это спрашивать или требовать! Вот и сейчас — шагающая с лёгкой довольной улыбкой (что подогревало костёр моей ЧСВ!) и без всякого намёка на страх, нервы, раздражение или любой другой негатив Рори просто стало любопытно — и она просто спросила напрямую! Чёрт, я ведь так и влюбиться могу! И как после этого мне обращать внимание на обычных девушек, которые проигрывают сравнение бескомпромиссно и по всем фронтам!? — Это приехал мой друг, — отвечаю ей, пропуская вперёд на лестницу, — Сейчас познакомлю. Заодно наш транспорт покажу. Она в ответ кивнула, даже не посчитав нужным что-то уточнять дальше. Чёрт, если встречу Итами, с которым в каноне и путешествовала Апостол Эмроя, по всем, м-мать его, законам жанра безответно влюблённая в главного героя аниме — нужно будет хотя бы раз дать ему по роже за тот позор на род мужской, что он навлёк отказами очевидным намёкам и прямым, абсолютно непрозрачным предложениям Рори! Собственно, старший лейтенант Итами Йоджи собственной персоной. Хотя это же было в другом мире. Да и мужик он сам по себе довольно неплохой… Ай, к чёрту, об этом можно и потом подумать! Меж тем, откидывая мысли в сторону — мы уже спускаемся по узкой лестнице, по скрипящим под ногами ступеням. В общем зале нас встречает атмосфера недоумения и какой-то торжественно-дружеской встречи. Взгляды поворачиваются в нашу сторону, и сидящий с улыбкой(!), а если точнее, то со слегка смущённой улыбкой(!!!) Райан махает нам сесть с ними..! Но самое невероятное… — Когда успел?! — совершенно ошарашенным тоном я спрашиваю его на английском, на что тот лишь, не меняя улыбки, приобнимает тёмную эльфийку, которая лишь с фырком устраивается поудобнее у него под боком, с любопытством разглядывая нас с Рори. На секунду становится так тихо, что слышно, как потрескивает огонь в камине. — Да как-то само вышло… — как-то даже виновато отвечает он, переходя на местный язык, — позвольте представить вас. Это — Яао До Души, а это — Артур Смит… Похоже, ассимиляция эльфа-ловеласа прошла критически успешно…