Дело в демоне

      Ни Суй, к его удивлению, отказалась. И дело вряд ли было в опасениях по поводу обнаружения ее природы. Предупредительный Цзян Ксин, понявший его желание практически раньше него самого, сосредоточил все внимание воодушевленной Янлинь на себе, предоставив ему возможность задавать вопросы в относительном уединении: — Почему нет? — Мне там нечего делать. Более того, я буду скорее мешать, — в него вперился серьезный взгляд темных глаз. — Что-то не так? — И как же он не любил и отвык не знать, что чувствуют другие. — Нет. Все правильно. Демон, как и нечисть, не может научить чему-то выше основ человеческого бессмертия. И из всех философий, храм Чжаохуа наиболее нейтрален. По крайней мере, из большой четвёрки. Эта Ни больше опасалась передачи девы Ву в дворец Хуаньхуа. — На самом деле он не думал, что вообще собирается отдавать Янлинь так скоро, но в словах Ни Суй была своя логика. — Не пока там правит Лао Гунджу. — На его взгляд старый извращенец и так засиделся на своём кресле и на этом белом свете в целом. Конечно, Ву Янлинь вроде не сильно похожа на Су Сиянь, но, учитывая существующую проблему, риск того не стоил.       Нечисть задумчиво кивнула: — Избранник Судьбы на этом месте, действительно, будет смотреться удачнее. Особенно полудемон.       Попаданец невольно нахмурился: звучало так, будто его основным критерием в этом вопросе было удобство. Да и разве он когда-то говорил о происхождении Ло Бинхэ? Впрочем, у Ни Суй свои способы получения информации. Так сказать, из более прямого источника. — Мне тебя проводить? — В итоге он не стал начинать спор о формулировках. — Твоя забота о любых смертниках, решивших доставить мне неприятности похвальна, но излишня.       Ву Лин против воли фыркнул от смеха. Чёрный юмор нечисти на удивление ей шел. Ни Суй точно не была классической девой в беде. Скорее девой-бедой. — Лучше позаботься о Ву Янлинь. Обещаешь?       …Что любила задавать самые каверзные вопросы, когда её доверчивые собеседники уже полностью расслабились в её «нежных ручках». Но и он не лыком шит: — Я постараюсь. В пасти к демонам, так уж и быть, специально засовывать не буду, — постарался воздержаться от конкретных обещаний попаданец. — Да. Вам с Цзян Ксином придётся остаться голодными, — И, сострив напоследок, леди Ни буквально растворилась в листве.

***

      Затем настало время написания писем. Он очень хорошо запомнил урок Вэй Цинвэя, так что в этот раз совсем внезапным гостем «демон c компанией» для Бай Лея не будет.       Конечно, гораздо разумнее было бы написать заранее, договориться обо всем, но Лин сразу об этом не подумал, а брать свои слова назад — подрывать свой «авторитет». Не то чтобы его это так уж заботило, но… Да и в принципе ждать не хотелось.       Так что Цзян Ксин был отцеплен от попаданки и нагружен созданием правильных формулировок. Практически идеальный подчиненный — ему можно было поручить что угодно, и быть уверенным, что он это выполнит. По крайней мере, в пределах разумного.       Еще несколько уже исписанных лично им листов получит Шан Цинхуа. Так, маякнуть, что он не забыл, и шуточно просветить, что Мобэй-цзюнь практически лебедь. Местные же наверняка знают, что это птица верная и моногамная?       Почти как запоздалая мысль, еще одно письмецо отправилось Ло Бинхэ.       Вот теперь точно все! Ну, кроме сбора вещей и все-таки выселения из гостиницы, уже практически ощущаемой родной. Их ждал орден Чжаохуа, а до этого Цзиньлань — ближайший к данному храму город. Что-то шевельнулось и тут же и пропало из памяти — а значит, ничего важного там не происходило.

***

      И вот уже опробованный «паровозик» скользит над верхушками деревьев. В отличии от прошлого раза, никакой спешки не было, и Янлинь-Алина смогла полноценно насладилась полетом. Ву Лин даже поддался чужим уговорам и послушно поработал мужиком из Титаника. То есть придержал широко раскинувшую руки девушку.       Помогало, что, так как они отправлялись по обжитому и «популярному» маршруту, а не в далекую глушь, как в прошлый раз, и по данному пути были очень удобно раскинуты гостиницы. Да, не столичные хоромы, но гораздо лучше походных лагерей Цзян Ксина под чистым небом.       Янлинь была настолько рада, что вслух выразила одобрение «практически современным деревенским туалетам». Ву Лин в ответ сказал еще одно благодарственное слово для как всегда все услышавшего, но проигнорировавшего «неположенное» хулицзина. В ее оправдание, попаданка явно поняла, что у «заклинателей» улучшенный слух, так что произнесла это на русском. Вот только, незнакомый язык для этого одноязычного псевдо-древнего Китая был гораздо подозрительнее даже не столь странной для городской девчонки фразочки.       Ву Лин же поддался походному настроению и вечерами собирал свою практически полную компанию вместе — поболтать и послушать явно отредактированные истории демонического старейшины. Надо отдать должное, тот прекрасно умел создавать правильную атмосферу и рассказывать хоть любовные истории, хоть поучительные «страшилки» — то есть, разумеется, приключения. Еще один пункт в список талантов Цзян Ксина.       Это было настолько хорошо, что весьма нестандартные выводы из этих рассказов становились заметны только при долгом рассуждении на свежую, продуваемую ветром, голову. Так что необычная, практически инопланетная мораль историй осталась тайной для второй попаданки.       Да и всегда оставлялся шанс, что он находил черную кошку в темной комнате. Все же даже людские альтернативные древнекитайские морали были делом в самом себе. Как и в любой системе до понятий о ценности любой жизни, безусловных прав разумного и других таких же неочевидных идей.

***

      Ву Лин не знал насколько быстро отреагирует Бай Лей, мысленно неохотно признав, что тот мог не отреагировать вообще, так что первичную разведку они произвели самостоятельно. Прибыла их компания на место еще в первой половине дня, и при свете дня в городе достаточно легко обнаружился театр — и так же просто были получены билеты в первый ряд на какую-то местную любовную балладу (спойлер: в конце девица слишком низкого происхождения повесилась, чтобы не смущать «благородного» любовника). Попаданец невольно восхитился местной поправкой к классической «Ромео и Джульетте», а Янлинь пошипела о «сексизме» и потащила двух парней в магазины. Л — лицемерие. Да ему нужна медаль за свое молчание…       Лавки были осмотрены на сувениры — стандартного мерчандайзинга тут не было, но его кошель все равно послушно стал легче. Ву Янлинь невольно и абсолютно случайно разбудила в нем зверя: ну как устоять против нормальных ножен Хун-хуну; вполне симпатичному древнекитайского аналога золотой медальки; маски без рта для Ло Бинхэ (что вы, никаких намеков); отреза шелковой ткани для Ни Суй. И формочек для льда для Мобэй-цзюня. Ну, может, не конкретно для льда, а, скорее, карамели или еще какой выпечки, но они точно могли работать и так! Где-то между всем этим попаданка бросила взгляд на какое-то украшение и без просьб получила и его. Нефиг выделяться и пытаться распространять несчастье!       Уже выйдя из «торговых рядов» он понял, что проигнорировал Цзян Ксина. В основном, потому что тот очень мастерски слился с задним фоном. Не было даже непонимания от подобного чисто людского развлечения. Он и не был обязан что-то дарить слуге, но это опять же было бы неправильно. Так что когда он сгрузит все эти вещи с самого хулицзина в гостиницу (тот так же незаметно занял роль носильщика), и отдаст уже примеренную себе медаль. Что ж, будет ему уроком…       Его глаз зацепился за небольшие здания на склоне одной из далеких зеленеющих гор. Запишет это доброе дело за счет монахов. Все же они произвели положительное первое впечатление и подали ему хороший пример для подражания. — Да, может и не плохая идея отправить Янлинь учиться в Чжаохуа… — Что?! — Тонкий вопль попаданки быстро прервал его созерцательное настроение. И что он в этот раз сделал не так?       Впрочем, на его вопрос был дан немедленный ответ: — Ты же говорил только об экскурсии. Какая учеба? Мне всего двенадцать!       Цзян Ксин мысленно нахмурился. Ву Лин подозревал, что если уж ему от чужого крика было некомфортно, то демону-лису было еще хуже. — Пока ничего не решено, — Ву Лин не повышал голос, а на его лице приклеилась его лучшая успокаивающая улыбка. — Но вообще-то этот возраст и есть тот рубеж, с которого происходит начало приема. Чем раньше начнешь, тем большего достигнешь и все такое… Брали бы с младенчества, но кому охота воспитывать несмышленыша. И с тобой этой проблемы не будет. — В конце попаданец не удержался от тонкого намека на толстые обстоятельства. — А проинформировать чуть заранее не судьба? — Лин дернулся. И Алина явно увидела в этом некое «доказательство» и продолжила: — И почему я вообще не могу просто остаться с вами? — Есть некая граница, до какой могут тебя довести такие непрофессионалы как я и Цзян Ксин. И этот уровень уже близко. Мне бы не хотелось навредить, — он мысленно действительно дал себе щелбан. Да, с Ни Суй он это обсудил — она и предложила, даже Цзян Ксину сказал, чтобы в письме это предложение донес, а про саму главное заинтересованное лицо забыл. Просто подумал, что та и так как-то подслушала. Или просто поняла. В общем, слишком проассоциировал девушку с Мэнмо.       Янлинь явно была недовольна, но так и не выплеснула это чувство наружу. Более того, после некоторого размышления она практически успокоилась: — Звучит разумно. Но я предпочла бы знать, — он кивнул — полностью разумная просьба. И попаданка добавила с небольшим ехидством: — Хотя я могла бы догадаться по уже виденному уровню твоей компетенции. Или, скорее, ее отсутствию.       А затем время как-будто замедлилось. Цзян Ксин вытащил свою саблю, кажется Це, и направил острие прямо к девичьему сердцу. Лезвие Хунцзина стакнулось с демоническим клинком, и он очень четко ощутил сытое довольство своего духовного меча.       Лин стоял спиной к самой невольной виновнице этого развития событий, но все равно как будто видел и испуганное раскрытие глаз, и растущий страх, и бег на полной скорости от них обоих.       Цзян Ксин тоже был в не меньшей панике. Его руки задрожали и просто выронили саблю. Раздавшийся демонический голос так же дрогнул: — Этому слуге вернуть деву Ву?       Ву Лин хмыкнул, только представив эту картину: преследование уже напавшим демоном своей несостоявшейся жертвы. Скорость Янлинь просто возрастет вдвое. Еще повезло, что у нынешнего представления практически не было свидетелей. А те что были, уже испарились в узких переулках города.       Но, вообще, это было правильным вопросом. Хотел ли он выслушивать чужую истерику и не иметь возможности сразу серьёзно поговорить с Цзян Ксином, или оставить одну выглядящую на двенадцать девочку в чужом городе и все-таки заняться таким важным разговором? Впрочем, возможно, ей будет полезно пережить последствия своих действий, да и не то чтобы его навык не позволял краем глаза следить за её ци…       Конечно, если кто-то захочет ее сразу убить это не поможет, но выживают же здесь как-то остальные без могучего демона за спиной? Не то чтобы он был виноват в нынешней ситуации! Он как раз предотвратил самое страшное! Так что да, разговор с облажавшимся подчинённым важнее. В конце концов, тот тоже должен осознать последствия: — Нет. Так не объяснишь мне, что это сейчас было? — Этот ничтожный нарушил волю владыки. Этому слуге нет оправданий. — Прям совсем никаких? — Потому что, не мог же демон сорваться просто потому что? — Нет. У этого старейшины был приказ, и он его не выполнил. — Если подходить с этой стороны, то все верно, — позиция Цзян Ксина была внутренне согласована, но его интересовало немного другое. — А теперь причины, почему это произошло.       И голос можно было не делать таким требовательным. Демон явно хотел упасть на колени, но почему-то остался стоять и смотреть ему прямо в глаза. Чужие чувства были очень далеки от дерзости, скорее в них царила паника и одновременное смирение. — Этот не смог сдержать реакцию на оскорбление владыки. Этот Цзян привык, что некоторые вещи просто нельзя оставить без ответа. Но этот подчиненный, разумеется, знает, что это не его место выбирать, на что ему как слуге господина должно реагировать, а что проигнорировать из-за желаний владыки. Этот заслуживает наказания. — Вообще-то да. — Попаданец вздохнул. Он не хотел никого наказывать, но прекрасно понимал, что фортеля с грозно помахать пальцем просто не поймёт этот самый 'не наказанный'. Потому что насколько бы человечно демон ни выглядел, тот оставался демоном, а они служат только чистой силе, и ей же подчиняются. Нет силы — нет подчинения, вот так просто. И нежелание применять эту самую силу тоже считается. Потому что какое кому-то дело нет у тебя сил, или эти самые силы есть, если их все равно не применяют. — Подойди поближе.       И хулицзин на чуть подгибающихся ногах пошёл в пасть дракона, хотя, учитывая, что Ву Лин прикончил не одну огромную огнедышащую ящерицу, то кого-то даже более страшного.       Как только Цзян Ксин подошёл ближе, его господин пропустил руку по всей длиннее чужих волос и, зажав кончик пряди, поднес к своему лицу и понюхал. Иногда его самого поражали собственные проявляющиеся нечеловеческие повадки, но чужой страх ощущался чересчур сладко… — И какое же наказание предусмотрено за нарушение приказа? — В зависимости от желаний владыки. Могут убить, могут навсегда изгнать, могут отправить на сложное поручение с полным или частичным прощением в случае его выполнения, могут отрезать конечность, могут сменить роль на более низкую, как не оправдавшего доверие, могут отдать в распоряжение более слабому с условием полного подчинения… — Пустой тон плохо сочетался с бурей чужих чувств, но Ву Лин оценил и клиническую честность, и ранее неизвестные подробности. — И ты с таким возможном списком подошёл ко мне? — Этот старейшина не хотел и во второй раз нарушить приказ владыки.       Ву Лин понятливо перевел на человеко-логический: он бы все равно догнал, но вот настроение бы себе подпортил. А от этого самого настроения и желания левой пятки зависела и тяжесть наказания. Кстати, эта самая левая пятка и зажатый в руке локон дали ему гениальную идею: — Кстати, зачем демонам длинные волосы? У людей это благочестивость и уважение к предкам, хотя я не понимаю, как это самое уважение таким образом проявляться. Но демоны и подобные характеристики как-то слабо сочетаются.       Хулицзин побледнел, кажется догадываясь к чему все идет. — Это доказательство мужественности. Это честь. Никто не пойдёт на службу к коротковолосому демону: как тот сможет защитить собственных подчиненных, даже если собственные волосы защитить не смог. — У девушек волосы тоже не короткие, но я понял. — И вроде ничего критичного: волосы в конце концов отрастут, а на службу Цзян Ксину пока все равно принимать никого не надо. Наказание вроде серьёзное, реального вреда не причиняет… Конечно, люди могут посмотреть косо, но всегда можно объяснить все несчастным случаем на тренировке.       Демонический слуга замялся, что-то перебирая в голове, но потом решительно произнес игнорируя собственный ужас: — Владыка говорил, что этот старейшина может высказать свое мнение, если ситуация не чувствительна ко времени. — Допустим, говорил, и от слов не отказываюсь.       И он уже догадывался, что ему не понравятся следующие слова. И, в принципе, угадал: — Тогда… лучше убейте. Это несмываемый позор, и этот слуга предпочёл бы умереть не запятнанным.       Попаданец недовольно цикнул. Если уж в принципе разумный Цзян Ксин говорит, что лучше умереть, то подобное действительно не вариант.       Он отпустил чужие волосы: — Ладно, хорошо. И нет, это не значит, что я тебя убью. Я уже привык к слуге, и сгонять в мир демонов за новым слишком хлопотно, не говоря уж о том, что к тебе самому я тоже уже несколько свыкся, — Ву Лин прекрасно умел придумывать правдоподобные оправдания. На фантазию он вообще никогда не жаловался. — И да, ты молодец что рассказал. — Потому что было бы довольно глупо невольно и совершенно случайно смертельно оскорбить и тем самым сделать себе под боком ненужного врага в лице Цзян Ксина.       Демон вначале чуть обрадовался, но тут же вернулся к прежнему смирению печальной собаки. Примерно так же реагировал Цезарь, когда его отчитывали за то, что он стащил мясо со стола. Или тут скорее было бы уместнее сравнение с гавканьем на «жутко подозрительных» людей, которые подходили слишком близко?       …Только вот тот не пытался буквально их загрызть, так что просто поругать и лишить вкусняшки было недостаточно. Один плюс — медаль теперь точно можно оставить себе!       И, кажется, он что-то придумал. Помимо медали. — Но раз относительно безболезненный вариант отпадает, оголи живот. — Вместо положенного волнения или ненависти к себе и всем обстоятельствам разом, его обуял приступ сильного любопытства.       Тем временем хулицзин действительно даже с неким облегчением развязал пояс. Живот у того был плоским, бледным, и на удивление, не имевшем кубиков пресса. Хотя, может, и не удивительно: у него самого их тоже не было.       Попаданец осторожно приложил кончики пальцев чуть ниже чужого пупка. Именно там располагалось основное сосредоточение ци. Так называемое ядро, ну или для его чувств скорее сосредоточение своеобразных нервов.       Ву Лин отстраненно отметил, что пытки и более банальные физические воздействия вообще не упоминаются в списке очевидных наказаний. Неудивительно, учитывая его собственную реакцию на травмы, да и проскальзывающее в самой новелле отношения демонов к подобным физическим контактам. Тем не менее, ни калечить, ни отсылать Цзян Ксина не хотелось, как, впрочем, и лишаться полезных советов, ну или, скорее, бесед, что неизбежно повлечет за собой потеря прежнего статуса. Оставалось стать чуть более оригинальным. И как он уже заметил чуть раньше, на фантазию он никогда не жаловался.       Его ци послушно медленно проникла в чужую систему циркуляции, как он уже много раз видел во время чужого двойного совершенствования, и получила дополнительное условие. Причинить боль. По крайней мере, как он её помнил. Цзян Ксин не удержался от вскрика, Ву Лин шикнул, и уже в тишине сосредоточил все внимание на том, чтобы по-настоящему не навредить.       Это было дикой импровизаций, и он бы никогда не решился на такой риск, если бы не его практически абсолютный контроль и такое же абсолютное знание, что ци — это энергия буквально сплетенная из духовной составляющей его же души. И он не хотел вредить Цзян Ксину. По факту, тот же принцип, что и у несмертельного режима его меча.       Чужие ноги подогнулись, но чёткая команда: «не падать!», заставила хулицзина сжать зубы и продолжить стоять. Судя по импульсам в мозге и чувству эмоций, это была даже не совсем боль: скорее те иголочки, появляющиеся после затекших конечностях, только распределённые по всему телу. Все же его память хранит только факт чувства, а не его самого. Но для того, кто испытывает подобное впервые, это было удивительно как раз. Как же удачно, что ци очень интуитивная энергия.       Кивнув самому себе, Ву Лин так же осторожно вывел, как и ввёл, свою ци, и развеял её вокруг себя вспышке света: обратно внутрь собственного тела эту гадость засовывать не хотелось.       Ему медленно похлопали. Ву Лин чертыхнулся, за всем этим сосредоточением он совершенно перестал обращать внимание на свое окружение.       Сбоку и в некотором отдалении от него стоял Бай Лей со все еще довольно напуганной попаданкой. Или это уже было по другому поводу? Все же и ей и заклинателю открывался прекрасный взгляд на, если говорить прямо, пытку. Монах, поняв, что на него смотрят, только поднял руки в сдающемся жесте и протараторил: — Этот Бай только хотел вернуть Ву Янлинь Ву Лину. Иду, брожу, гляжу бежит расстроенная чужая девочка. Как тут не помочь? А оказывается, она не совсем чужая. Кстати, у девы Ву довольно хорошее развитие меридиан для её возраста.       Ну, если заклинатель не хочет заострять внимание на этом неловком моменте, то зачем это делать Ву Лину? — О, неужели ты прикоснулся к запястью невинной девушки? Можно сказать, практически облапал?! — Ему нужно было выплеснуть стресс. — Как мастер Ву мог так подумать! Вычислил по скорости бега. — В голосе монаха проскользнули самодовольные нотки и сменились задумчивым: — Нет, серьезно, очень неплохой уровень. У нас и некоторые шестнадцатилетние лбы такого не добиваются. — Она достаточно умна и без моей помощи, а интенсивные физические упражнения может организовать любой, — Ву Лин как можно небрежнее пожал плечами, и вспомнив о до сих пор раздетом Цзян Ксине, разрешающе махнул тому рукой. Хулицзин опять прекрасно понял его жест и послушно затянул обратно всю свою капусту одежек.       А Бай Лей снова деликатно не обращая внимания продолжил начатую тему: — Ага, конечно, то-то секты так трясутся за свои методы тренировок. Но это так, стариковское брюзжание. Мастер Ву все-таки решил навестить наш славный храм? — Да. Ты получил мое письмо?       Наступила неловкая пауза: — Вообще-то нет. Это было обычное патрулирование. Может, курьер задержался в пути? Дороги для обычного человека могут быть опасными, — интересно, насколько монах считал его оторванным от обычного мира? И ведь, что еще более обидно, не сильно и ошибся.       Ву Лин внезапно захотел побиться головой о стенку. Сколько ему повторять себе, что это не современность? И даже не на самом деле не такая уж медленная Почта России. — Да. Наверное. Задержался. Конечно, — и продолжил более легко. — Ну и ладно, хорошо, что все хорошо кончается. — Да, действительно, — Бай Лей внутренне улыбнулся и замолчал, явно не собираясь развивать мысль. И он был всеми конечностями за! — Так вот, мне бы действительно хотелось увидеть храм. Кто знает, может Ву Янлинь у вас понравиться, и ей захочется туда поступить. В конце концов, девочку рядом с тобой весьма волнует собственный статус и признание окружающими, так что в планах было показать ей самый лучший вариант, — и, что еще более важно, с меньшей вероятностью заканчивающийся ее смертью. — Эй, я не такая!       Судя по испытываем им чувствам, монах чуть ли не привычно проигнорировал крик у себя под ухом, в строну его неприкрытым комплиментом собственной альма-матер: — Этой Бай не может ничего гарантировать, но рекомендация Скрытого мастера много стоит. Да и этот заклинатель готов подтвердить наличие у девы Ву неплохого потенциала. В конце концов, у этого мастера еще нет своих учеников. — И ты несомненно будешь хорошим учителем, — Ву Лин улыбнулся. Сильный, добрый, прямой и не педофил. Очень неплохая характеристика для Древнего Китая. — Ну что, откроешь двери храма для «скромных путников»? — С удовольствием. Двери Чжаохуа всегда открыты для их братьев по совершенствованию. И, конечно, для их сестер.