Гости со звезды-4

— Куда хотите отправиться, Ваша светлость? — мягко спросил Себастьян, поднимая аэромобиль в воздух. — Вы так непревзойдённо танцевали, что я готов выполнить малейший ваш каприз. Сиэль фыркнул. — А если бы я плохо станцевал, ты бы отказался выполнять мои приказы? — Если бы вы плохо станцевали, то подвели бы Рики, в первую очередь, — рассудительно заметил дворецкий. — Ведь согласно нашей легенде — именно он обучил вас древнему кересскому танцу… Нам бы пришлось обвинить Рики в том, что он плохой учитель, это огорчило и рассердило бы Ясона, и у них опять могли начаться проблемы. Этого никак нельзя было допустить, вы хорошо понимали, какая ответственность — это выступление, и справились со всем великолепно… как и ожидалось от моего хозяина. — Тебе правда понравилось? — оставив скептический тон, неловко спросил юный граф. Себастьян повернул к нему голову и улыбнулся: — Сказал же, вы танцевали непревзойдённо — так, словно родились с саблей на боку. Это выглядело очень воинственно, и одновременно невероятно чувственно. И я ещё раз хочу поблагодарить вас за то, что вы сами дали согласие принять участие в этом номере… — Ну, не зря же ты меня учил? — Совершенно точно, не зря… Ну так что — может быть, мы в самом деле покатаемся по Мидасу, потому что нам скоро пора возвращаться на Землю? — Пожалуй, — согласился Сиэль. — Хочется запомнить эту планету и этот город. Когда ещё я попаду сюда снова? Себастьян обвил его рукой: — Какие невероятные приключения довелось нам пережить в эти месяцы, верно? И они пустились в облёт Мидаса, побывали в самых разных его районах. Дополнительное удобство от подаренного им Юпитер аэромобиля состояло в том, что в нём был установлен чип-доступ в любые точки этого города. На планете, где каждый шаг его граждан и туристов контролировался специальными службами, данное удобство нельзя было не оценить по достоинству. Поэтому посол Земли Себастьян Михаэлис свободно мог возить своего «пэта-телохранителя» повсюду. Они в очередной раз побывали в Кварталах Удовольствий и в округе Сасан, полюбовались Вратами Мидаса, установленными при выходе из из туристического космопорта, съездили и в другие районы, куда прежде недосуг было выбраться — в Диедо, Округ-6 и Янус, Округ-4. Бродили по залитым огнями улицам, заглядывали в кафе и магазины, погуляли по Мистраль-парку, а в конце выбрались даже на берег Океана. Холодный, неуютный Океан Амой совсем не был похож на тёплый ласковый океан Келлуса. Но сегодня стояла на редкость ясная ночь, небо было усыпано звёздами, и лунная радуга, отражённая в воде, являла собой фантастическое зрелище. — Красиво, — выдохнул Сиэль. Здесь было пустынно — туристы и жители Мидаса предпочитали проводить время в Кварталах Удовольствий и во всевозможных увеселительных заведениях Города греха. Себастьян снова мягко обвил его, приблизившись сзади, и притянул к себе. — Господин, помните, как мы однажды занимались любовью в небе Лондона? — вкрадчиво спросил он. Сиэль порадовался тому, что было темно, демон стоял сзади и не должен был заметить, как покраснели его щёки. Не отвечая, он слегка нахмурился и засопел. — Хотите, мы повторим это здесь? — тихо шепнул Себастьян ему на ухо. — В инопланетном небе мы этого ещё не делали. — Извращенец… — сквозь зубы отозвался граф. — Да, — охотно согласился тот. — А иначе вам было бы со мной скучно, разве нет? Сиэль продолжал молча сопеть. Ему, конечно же, хотелось этого — любви под звёздами Амой, но признаваться в своих желаниях было ниже его достоинства. Он как обычно, предпочитал, чтобы Себастьян уговаривал его, а потом молча ему сдавался. Демон это прекрасно понимал, потому начал немедленно действовать, потихоньку выпуская один из языков своего невидимого Огня, позволяя ему обвить ноги юного графа, постепенно поднимаясь выше. Сам же он продолжал что-то успокаивающе нашёптывать ему на ухо, поглаживая его затылок, шею, плечи и лопатки, медленно спускаясь по спине, в то время как язык Огня, напротив, вздымался всё выше. — Негодяй, — ощутив неумолимое действие Внутреннего Огня, выдохнул Сиэль, пытаясь вложить в голос остатки негодования, в то время как на самом деле в нём уже явственно звучала истома. Сопротивляться магии демона у него не было ни малейшей возможности, да и, положа руку на сердце, желания тоже. Одновременно с возбуждением у Сиэля поднималась и температура тела, так что довольно прохладная погода Амой вовсе не должна была препятствовать желанию заняться любовью на свежем воздухе, да ещё и над Океаном. А очень скоро Сиэлю вообще стало всё рано — какая стоит температура и есть ли хоть кто-то на берегу. Для него существовало только присутствие Себастьяна, его руки, жар его тела, ощущаемый даже сквозь одежду. Одежда… она мешала, препятствовала их телам соединиться, слиться воедино. Сиэль закрыл глаза и запрокинул голову, постанывая с ощущением блаженства от близости демона. А тот потихоньку начал проникать руками под его одежду. Ведь Сиэль был одет как пэт и, и от окружающей прохлады его прикрывал лишь тёплый плащ, похожий на римскую тогу, наброшенный на плечи и хитроумно закреплённый на поясе. Себастьяну оставалось лишь отстегнуть застёжку и нырнуть под него рукой, задирая подол его одеяния, похожего на древнегреческую тунику. Ноги Сиэля постоянно оставались голыми — впрочем, в этом плане он был закалён жизнью в Англии, где, как потомственный аристократ, всегда облачался в шорты, а не в брюки. По сравнению с английской осенью на Амой было гораздо теплее. А Себастьян всегда питал пристрастие к его ногам — худые и стройные, совсем мальчишеские — они никогда не оставляли его равнодушным. Наконец он подхватил Сиэля на руки и взлетел с ним в небо. Тот лишь слабо охнул и приоткрыл глаза, чтобы убедиться, что вокруг них расстилается мгла — демон маскировал их обоих тёмным облаком. Впрочем, когда они поднялись достаточно высоко, он это облако убрал — всё равно аэромобили над Океаном не летали, их воздушные трассы были протянуты над Танагурой и Мидасом. И поэтому некоторое время спустя Сиэль увидел над головой небо с россыпью звёзд и лунной радугой, до которой, казалось, было рукой подать. Себастьян помог ему развернуться к себе лицом, и он с жадностью приник к его губам в жажде демонического поцелуя, обхватив руками за шею и оплетя ногами за талию. Их губы слились, и они поднимались всё выше к звёздам, а пламя Огня продолжало медленно, но неуклонно разгораться в их телах всё ярче и сильнее, будя в них неодолимое влечение друг к другу. От высоты захватывало дух, а руки демона надёжно удерживали его. Губам было сладко — сладко и больно, потому что он ощущал кончики клыков Себастьяна. Член Сиэля отвердел и, обхватив демона ногами, он чувствовал в паху того ответную каменную твёрдость. Небо в звёздах вокруг, Океан внизу, далёкие огни Танагуры и Мидаса… Жар Огня в теле, острота клыков демона, его тягучие глубокие поцелуи и мощная твёрдость члена, которого касалась его промежность… Очень хотелось продолжения. Себастьян знал это, чувствовал. И поэтому он одной рукой ловко подхватил Сиэля, а другой расстегнул брюки, сдвинул в сторону легкомысленную полоску ткани, прикрывающую лишь расщелину ягодиц его партнёра и приставил головку своего нетерпеливого члена к анусу Сиэля. При этом он ни на минуты не прерывал поцелуя и продолжал всё больше взвинчивать языки Огня. Медленно-медленно он усадил на свой жезл юного графа, тот охнул, но его полувздох-полустон был поглощён нетерпеливыми губами Себастьяна. Подвигав немого задом, Сиэль устроился на своеобразном «сиденье» удобней, словно это было некое усовершенствованное кресло. Ещё крепче обил его ногами за талию, а руками — за шею. Себастьян притянул его к себе, и они перестали подниматься, зависли в воздухе. Воздух словно затвердел вокруг них. Демон надёжно опёрся о него ногами, приподнимаясь и ещё сильнее погружаясь в недра своего контрактора. Тот в упоении прислушивался к себе, к тому, как глубоко вскользнул в него член, как он трётся внутри, задевая за самые чувствительные точки, как, слегка изменяя направление, толкается в простату, даря крышесносные ощущения. Потом Себастьян начал медленно вращаться, словно они сидели на магической карусели. Кружащиеся вокруг звёзды, жаркий Огонь внутри, сладость в теле, сладость на языке, невыразимое наслаждение внутри живота… Они вращались, обнявшись, слитые в одно тело, накрепко связанные. Упоение чувствовал не только Сиэль, демон тоже был то ли на вершине Рая, то ли в глубинах Ада, впрочем, это для них обоих было сейчас одним и тем же…

* * *

Орфей и Хандэр вышли в лоджию пентауса. Они оба были обнажены, но Орфей набросил на плечи лёгкую накидку. Он был потрясён и исполнен счастья, которое впервые испытал сегодня. Ещё не отошёл от него. Каким наслаждением было познать близость с властителем далёкого Келлуса! Как он красив… Орфей не мог отвести глаз от его длинных каштановых волос, струящихся по мускулистому безупречному телу. Хандэр отодвинул в сторону стекло лоджии и прохладный воздух Танагуры проник внутрь, коснулся обнажённой кожи. — Вам не холодно? — слегка встревоженно спросил главный администратор Эоса. Монроэ улыбнулся. — Келлус — жаркая планета, Орфей. Но не забывайте, что наш клан владеет оружием, которое ничего общего не имеет с жарой. Холод мне тоже привычен. А что, вы замёрзли, друг мой? — голос его звучал чарующе и вкрадчиво. — Да, немного… Хандэр как-то странно посмотрел на него, а потом обернулся к открытому окну лоджии. Поднял голову и вгляделся куда-то в даль. — Скажите, а на Амой бывает снег? — Снег? — изумился Орфей. — Нет, никогда. — А вы его видели когда-нибудь? — Видел. Давно, на Кане. Но я не был там много лет. Моя работа… — Да, я знаю, — мягко согласился Хандэр, оборачиваясь и беря его за руку. — Ваша жизнь проходит здесь, в башне Эос, мы не раз обсуждали это. И я по-прежнему считаю, что это несправедливо по отношению к вам. Вы действительно всего себя отдаёте работе. Но вот что… Там, снаружи, как-то резко похолодало, вы заметили? — Заметил, — подтвердил Орфей и передёрнул плечами. — Холодно и дует. Закройте окно, пойдём в комнату. — Мне кажется, что сейчас может пойти снег. — Да что вы говорите? На Амой не бывает снега, — убеждённо возразил Зави. Хандэр пожал его руку. — Природа иногда может преподносить сюрпризы. Вообразите себе — недавно у нас на Келлусе, где гораздо жарче, чем здесь, учёные обнаружили удивительную природную аномалию — остров посреди океана, на котором лежит никогда не тающий снег, и ледяное озеро посреди гор. — Но как это возможно? — изумился Орфей. — Ах, я и сам не знаю. Учёные ещё не пришли к однозначному выводу, — наигранно вздохнул Ледяной демон. — Причина то ли в каких-то холодных течениях, то ли в аномалиях магнитного поля планеты. Всё, что у нас пока есть — это только гипотезы. Но факт остаётся фактом — в океане обнаружился остров, на котором, не тая, лежит снег. А вы говорите, что такое невозможно на Амой, которая находится дальше всех планет от своего солнца… Я вас уверяю — снаружи так холодно, что вполне может выпасть снег. Да вот он уже и пошёл — смотрите. Орфей, не веря глазам своим, уставился за окно. Действительно, сверху медленно падали крупные белые снежинки. — Но этого… не может быть! — Как же не может, если вы сами видите, что это снег, — с лёгким упрёком возразил владыка Келлуса. — Полагаете, вам это снится? Поймайте снежинку. — Да закройте же скорее окно! — всполошился администратор башни, переступая по полу озябшими ногами. — Идёмте в комнату! — Зачем же так скоро? — Монроэ шагнул к нему и обнял. — Холод тоже может быть приятным, если привыкнешь к нему… На моей планете очень жарко, Орфей. Дайте мне немного насладиться этим чудом вместе с вами. — Но… Хандэр припал к его губам с поцелуем и открыл окно полностью. Кружащиеся снежинки залетели на балкон и стали оседать на обнажённой коже Блонди и Ледяного демона. Орфей ахнул, ощутив многочисленные ледяные уколы на своём теле, но Хандэр продолжал целовать его и ласкать руками. Холодные струи воздуха прокатывались по лоджии подобно леденящим волнам. Зави вздрогнул. От холода его соски сжались… и одновременно он вдруг ощутил острый приступ возбуждения, сладкой истомой отдавшийся в паху. Он понял, что бесстыдно демонстрирует гостю с Келлуса своё состояние и ничего не может сделать, чтобы взять это под контроль. Хандэр же сместил руку вниз и успокаивающе погладил его член, потом взял руку Орфея и переложил её на свой — холодный и стоящий колом, словно… сосулька. Он глубоко задышал, крепче прижимаясь к партнёру, а тот продолжал ласково перебирать его волосы, гладить плечи, спину и ягодицы, а снежинки всё садились на них и тут же таяли, превращаясь в ледяные капли, которые стекали вниз маленькими струйками. И чем их было больше, тем острее росло желание в теле Орфея. В голове у него что-то мутилось, он чувствовал слабость и лёгкое головокружение. Хандэр настойчиво потянул его ближе к распахнутому проёму окна, заставив в очередной раз вздрогнуть, потом решительно развернул лицом к улице и заставил прижаться голым торсом к перилам. Холод металла под животом ожёг его, словно огонь. Орфей с расширившимися глазами смотрел вниз с огромной высоты, на то, как снежинки медленно кружатся и опускаются вниз. Должно быть, все кого ночь застала на улицах Танагуры и Мидаса были поражены не меньше, чем он. Снег на Амой! Откуда? Его здесь не случалось за все триста лет, что были основаны амойские города. Властитель Келлуса, прижавшись к нему сзади, шепнул: — Орфей, вы так прекрасны, обнажённый и на фоне ночного неба с падающим снегом… — следом за этим он ощутил, как язык Хандэра скользнул по его спине, пополз вниз, оставляя на коже мокрый след. Зави буквально видел изнутри эту скользящую ледяную дорожку у себя между лопаток. Орфей задыхался. От непривычного холода, от близости Хандэра, от возбуждения перекрывающего все остальные чувства. — Я необычайно сильно увлёкся вами, — шептали ему на ухо губы келлусца. — Мне хочется повторить наш недавний опыт… Могущественный администратор Эоса чувствовал себя совсем беспомощным, словно не был всемогущим Блонди, по чьему слову всё вертелось и крутилось в этой башне. Словно он был каким-то… пэтом? Но это сравнение не успело окончательно сформироваться в его голове, где продолжало что-то шуметь. Волны желания, прокатывающиеся по телу, были сильнее холода, сильнее абсурдности этой ситуации. — А вы? Вы, друг мой, хотите? — вкрадчиво спросил Хандэр. Орфей сглотнул, не в силах вымолвить «да». Он не мог заставить себя, только тяжело дышал, чувствуя, как руки темноволосого партнёра поглаживают и раздвигают его ягодицы, как напряжённый тяжёлый член Хандэра настойчиво толкается в него. Да, для Орфея это был всего лишь второй опыт соединения с другим мужчиной, но он уже понял, какой необыкновенной властью обладает над ним глава клана Монроэ — такой, что ей не хотелось сопротивляться. Его невыносимо сильно влекло к нему, хотелось без остатка отдаться этой странной власти. Даже боль — он понимал, что она снова неизбежно будет, слишком мало времени прошло после их первого опыта любви… но даже эта боль была ему желанна, он с нетерпением ждал её, хотел испытать заново. Хандэр медленно проник в него, пока Орфей, сцепив зубы и впившись руками в ледяные перила балкона, ждал. Впрочем, Монроэ действовал очень осторожно и успокаивающе приговаривал что-то… И, наконец, оказавшись внутри, принялся неторопливо двигаться в нём взад-вперёд, то прижимая его к балкону, то отступая. У Орфея что-то рушилось в голове. Все привычные понятия, законы, правила летели к рагону под хвост этой ночью. Всё вдруг перевернулось вверх фундаментом, башня Эос встала на стеклянную крышу — если даже погоде нельзя было верить. Снег идёт на Амой — где это видано?! Он, Орфей Зави, главный администратор, управляющий Эосом — стонет под напором властителя Келлуса, как академский пэт?! Но как же это было сладостно, как прекрасно! Невероятные ощущения поднимались в нём, закручиваясь вихрями. Необычайно! Открытая лоджия в пентхаусе, по которой свободно гуляет холодный воздух, снег, оседающий на его волосах и на волосах Хандэра, сам Хандэр, страстно и ненасытно врывающийся в его тело, вжимающийся в него, и то ли лёд, то ли огонь, горящий в глубине, пульсирующий, взрывающийся наконец фейерверком наслаждения — в голове, и фонтаном, оросившим стену лоджии…

* * *

— Что это? — Сиэль, немного утомлённый сеансом любви, приподнял голову с плеча Себастьяна и посмотрел вверх. Они по-прежнему продолжали висеть над Океаном. Демон тоже взглянул вверх. С неба, плавно кружась, медленно падали снежинки. — Кажется, это снег. — Разве на Амой бывает снег? Я слышал, что нет, — юный граф протянул руку и снежинки стали опускаться ему на ладонь. — Похоже, это игры Хандэра, — усмехнулся Себастьян. — Больше некому. Ледяной демон развлекается. — Снег… — задумчиво проговорил Сиэль. — В Англии сейчас тоже должен быть снег. Скоро Рождество. — Мы вполне можем застать его, Ваша Светлость. Юный граф посмотрел ему в глаза и решительно сказал: — Давай поскорее возвращаться, Себастьян. Я безумно соскучился по своему поместью. Мы завершили здесь все свои дела. — Конечно, мой лорд, — он поцеловал его в уголок рта. — Мы вернёмся в ближайшие дни. Обещаю.