Гости со звезды-4

(Мидас, павильон проведения Аукциона, Мистраль-парк, Эос, кабинет Орфея)

* * *

Когда музыка умолкла, с места после небольшой паузы поднялся Гидеон Лагат. — Я думаю, — сказал он, обращаясь к остальной элите, — нам стоит поблагодарить Ясона за то, что он разрешил Рики продемонстрировать этот танец, а также посла Земли Себастьяна Михаэлиса за то, что позволил то же самое своему Сиэлю. — Зрелище было впечатляющим, — заметил с места Орфей. Танцовщики поклонились, Ясон и Себастьян тоже поднялись и выразили признательность присутствующим за внимание, а Гидеону — за добрые слова. Голоса что у Лагата, что у Ясона с Орфеем были несколько взволнованными. Себастьян видел, как глубоко они дышат и как расширились зрачки их глаз, а на щеках выступил лёгкий румянец. Возбуждение, которое накрыло всю элиту, понятное дело, никуда не делось после окончания танца и после того, как занавес скрыл троицу танцоров. Не делось, потому что Себастьян и не думал гасить свой Огонь. Блонди поднимались, со сдержанной улыбкой говорили несколько восхищённых слов, продвигались к выходу. Каждому из них предстояло ещё решить, как справиться с внезапно охватившим их желанием, ведь каждый был уверен, что он один испытывает такие не подобающие элите чувства, и потому старательно скрывал их от собратьев. Гидеон тем временем вышел в проход, где продолжал стоять Катце, и заметил: — Меня впечатлил танец вашего гермафродита. Я сожалею, что Ясон непостижимо быстро избавился от него. Я предложил бы купить у вас Сейджуро, если бы не слышал, что Первый Консул больше не желает видеть его в Эос. — Это так, господин Лагат, — поклонился владелец борделя. Гидеон склонил голову набок и ободок с драгоценными камнями сверкнул на его голове, соперничая с сиянием улыбки — А что вы скажете, если я куплю Сейджуро всего на одну ночь? Хочу, чтобы он продемонстрировал танец ещё раз. — Ничего не имею против. Администратор Мидаса предложил ему такую сумму в кредитах, что Катце даже слегка оторопел. Да уж, гермафродит явно имел успех; забрав его, рыжий обладал теперь птицей, которая несётся золотыми яйцами. Они договорились, что Сейджуро останется в Мидасе до завтрашнего вечера, а потом Катце приедет и заберёт его. После этого брокер отправился за занавес переговорить с гермафродитом. Себастьян уже был там. Когда Сейджуро узнал о предложении Гидеона, то просиял от счастья, неимоверно гордый тем, что глава Мидаса захотел снять его на ночь. — Ты очень постарался. Молодец, — заметил Катце, потрепав пэта по голове. — Я так признателен Рики и господину Михаэлису! — поспешно проговорил тот. Монгрел хмыкнул, а Себастьян заметил: — Вы все трое выступили замечательно. Синдикат Блонди был впечатлён зрелищем, которое вы ему показали. Пока они беседовали на сцене за занавесом и гермафродит испытывал лёгкую эйфорию от радости, Рауль снаружи с нетерпением дожидался, пока Катце выйдет. Гидеон уже признался ему, что хочет попросить Сейджуро ещё раз станцевать для него «и для его друзей», но Ама волновало только, когда Катце освободится и можно будет сказать ему хоть несколько слов не у всех на глазах. Его распирало от нетерпения (и ещё от одного предмета). Он слишком сильно хотел своего рыжего. Безмерно счастлив был и Орфей, с которым разговаривал Хандэр, пока остальная элита расходилась. — Как вам танец? — спросил тот мягко. — Не правда ли, горячо? — Да, я не ожидал, что в Кересе есть такое удивительное искусство. Рики поразил нас своими способностями. — Монгрелы — непредсказуемые люди, — улыбнулся Монроэ. — Я немного завидую вам, вы видите этот танец уже во второй раз. — Несправедливое чувство, — продолжая улыбаться и глядя ему в глаза, возразил он. — Во-первых, на Келлусе Рики танцевал один, во-вторых, танец Сиэля я тоже увидел впервые. — Что ж… Да, вы правы. — Как вы посмотрите на то, чтобы до возвращения в Эос погулять немного по Мидасу? Я хотел попросить Гидеона устроить для меня небольшую экскурсию, но он снял Сейджуро на ночь и скоро нас покинет. — Буду рад прогуляться с вами по Мидасу, — задохнулся Орфей. Вдвоём они вышли из павильона. Зави испытывал оглушительную радость. На протяжении всего танца он ощущал жар в теле, взвинтивший его возбуждение. От него некуда было деться. Чувственные движения танцоров распалили его, заставив налиться и окаменеть член. Орфей мучительно пытался справиться с растущим желанием, но так и не смог. В конце концов ему пришлось смириться. Всё это было очень похоже на тот случай с Себастьяном, когда в его пентхаусе вышел из строя кондиционер… или не вышел? Пока шёл танец, он едва высидел на месте, не зная, куда деваться. Его жгло и распирало изнутри. «Что со мной?» — думал он. Мысль, что с одной стороны от него — Себастьян, а с другой — Хандэр, необычайно волновала, пробуждая какие-то неясные желания… да что там, как раз ясные. От соседства с обоими послами он даже не мог прийти к однозначному выводу — к кому из них его больше влечёт? Но сейчас, когда они остались наедине с Хандэром, все сомнения у него пропали. Конечно, к нему. Орфей не видел, что Себастьян, прежде чем уйти на сцену к Сиэлю, переглянулся с властителем Риссау и подмигнул ему. С уходом Михаэлиса жар слегка спал с чресл и Зави немного отпустило, но не окончательно. А близость Хандэра вновь всё взвинтила в нём. — Прогуляемся пешком, а потом я вызову свой аэромобиль и доедем до туристического космопорта? — предложил он. — Ничего не имею против, — с улыбкой согласился Монроэ. — Как раз там я ещё не был. Они направились вдоль залитого огнями Мистраль-парка, но там повсюду были толпы туристов и гуляющих мидасцев, которые во все глаза разглядывали величественного Блонди и его не менее величественного спутника, явно тоже из числа элиты, судя по длине его волос. Эти взгляды, на которые в обычное время Орфей не обратил бы ни малейшего внимания, сейчас отвлекали и раздражали его. Хотелось поговорить с Хандэром, насладиться близостью, но так, чтобы при этом не было никаких посторонних зрителей. А сейчас он чувствовал себя так, словно находился на витрине магазина перед взорами покупателей. Между тем они продолжали обсуждать увиденный танец, его элементы и особенности каждого участника. Хандэр спросил, кто из троих больше всех ему понравился, и Орфей ответил, что, пожалуй, Сиэль. — Пусть Рики — хранитель редких традиций, но и Сиэль тоже. Чувствуется его мастерство во владении оружием. Он был очень убедителен с саблей в руке. — Думаю, в вас говорит невольное предубеждение против монгрелов, — с иронией заметил на это Хандэр. — Право же, Рики тоже был бесподобен. — Да, вдвоём они выглядели гармонично, — признал Орфей. — Между ними чувствовалась какая-то искра. — Сейджуро постарался, если за такой короткий срок успел перенять у Рики технику, которой тот владеет уже давно. — И всё же неясно — откуда в Кересе могла взяться эта традиция? Как мы могли не знать об этом на протяжении нескольких столетий? — Насколько я понимаю, элита никогда особенно не интересовалась Девятым районом, — пожал плечами Хандэр. — Не удивительно, что никто ничего не знал. Орфею уже хотелось от обсуждения танца перейти к чему-то более общему для них двоих, но не знал, как это сделать. Но наконец, ещё через несколько минут разговора прозвучал вопрос: — Вы бывали когда-нибудь на Келлусе? — (Хандэр прекрасно знал, что нет). — Что вы. Мне редко доводится покидать Амой. — Это несправедливо. Вам нужно время от времени менять обстановку. Отдыхать там же, где вы работаете… какой это отдых? Я хочу пригласить вас к себе в резиденцию, в Тацуто. — Вы так добры, — порозовел Зави. — Я могу вручить вам официальное приглашение… для обмена опытом. Будет неплохо, если вы посетите Келлус… скажем, в составе официальной делегации вместе с Ясоном Минком и Гидеоном Лагатом. — Мне придётся искать себе замену в Эос, — с видимой озабоченностью отозвался Орфей. — Да и понадобится найти вескую причину для моей необходимости побывать у вас. — Мы непременно её найдём, — пообещал Хандэр. — А замену вам… Я понимаю, что это сделать непросто, но уверен, что госпожа Юпитер непременно что-нибудь придумает. Вы так безупречно работаете, что заслужили право на небольшие привилегии. Они прошлись ещё немного, потом Орфей вызвал с браслета свой аэромобиль. Усевшись в него, они отправились в Округ Сасан. Там снова покинули машину и пошли пешком. Гуляя, они добрались до ворот Космопорта и остановились, разглядывая изображённых там нимф, озаряемых расцвеченной огнями аркой. Ворота переливались, как сам Мидас. Из них то и дело показывались новые группы туристов, спешащие окунуться с головой в Кварталы Утех. Радостные, счастливые, они спешили в Город Греха, чтобы удовлетворить все свои явные и тайные пороки. — У нас в Тацуто намного меньше народа, — с улыбкой заметил Хандэр. — Хотя тому, что Мидас является туристическим центром, нельзя не позавидовать. Госпожа Юпитер воистину великая правительница, если смогла превратить вашу отдалённую планету в туристический рай, куда стремятся попасть не только из системы Гаран, но и из соседних звёздных систем. Орфей предложил вернуться в башню, и Хандэр охотно согласился. Они дошли до аэромобиля, уселись в него и полетели в Танагуру. — Какой прекрасный день, — глава клана Монроэ откинулся на спинку сиденья, тон его голоса был мечтательным. — Нам показали замечательный спектакль, потом была чудесная прогулка по Мидасу, в вашем обществе… Мне даже не хочется, чтобы этот вечер заканчивался. Орфей перевёл управление в автоматический режим и обернулся к своему спутнику. В его красивом лице что-то дрогнуло. — Не обязательно завершать этот вечер, — заметил он. — Мы можем устроить красивый ужин перед тем, как отправиться спать. — О, правда? — проникновенно спросил демон, накрывая его кисть своей и пожимая её. — Отличная идея. Мне так хочется ещё немного побыть рядом с вами… Вы ведь устроите этот ужин только для нас двоих, верно? Нам никто не помешает? — Конечно… — выдохнул тот, заглядевшись в синие глаза Монроэ. Демон крепче стиснул его кисть и призывно улыбнулся. — Ужин наедине… Я так давно мечтал, что вы предложите мне это. — Неужели?.. — дыхание у Орфея перехватило. Хандэр приблизил к нему лицо. — Разве вы не замечали, как я отношусь к вам? — тихо спросил он. — С первого дня знакомства мои мысли были заняты только вами… Должно быть, вы были увлечены кем-то ещё, если не замечали этого? — О, нет… — розовея, пролепетал Зави. — Михаэлисом? Блонди вспыхнул и слегка отстранился. — По какому праву, Хандэр?.. Тот ещё сильнее потянулся к нему, провёл второй рукой по волнистым волосам. Убеждённо заявил: — Мы подружились с Себастьяном, к тому же нас связывают дипломатические отношения, и всё же я хочу сказать… что он слепой и равнодушный тип. Как он мог игнорировать вас, Орфей? Звезду башни Эос, украшение Синдиката Блонди? Сердце у Орфея застучало быстрее, но он всё-таки через силу отстранился, пытаясь вырвать руку. — Вы позволяете себе слишком много. — Простите. Наверное, — Монроэ продолжал удерживать его кисть и пристально вглядывался ему в глаза. — Но рядом с вами мне сложно устоять… Я столько грезил о такой минуте! В башне вы всегда на виду, да и в другое время нас окружали посторонние. Блонди испытывал противоречивые желания и лёгкую панику от того, что их испытывал. Он изо всех сил пытался вести себя, как подобает представителю высшей элиты — но одновременно ему хотелось, чтобы Хандэр был настойчивей и сломил его сопротивление. Очень хотелось забыть обо всём, перестать цепляться за свой статус и броситься навстречу необычному приключению, как бы далеко его это не завело. Но пока что… да, он держался в рамках. Стараясь говорить спокойно, Зави пообещал: — За ужином нас никто не побеспокоит. Это крыло башни свободно в такое время. Разрешите… — он потянул свою кисть из рук властителя Риссау, и тот выпустил её. Позвонив своему фурнитуру, Орфей распорядился срочно накрыть стол в его кабинете по соседству с Залом заседаний. Накрыть и убраться в пентхаус. — Сделай всё безупречно и больше ты мне сегодня не понадобишься, — он не стал выслушивать подобострастные заверения и отключился. Монроэ снова поймал его руку и сжал её. — Спасибо вам… — тихо и проникновенно проговорил он. Между тем они уже летели по Танагуре и вскоре опустились на крыше башни Эос, специальные огни на которой обозначали посадочные слоты для аэромобилей элиты. Выйдя из машины, администратор башни и глава клана Монроэ спустились по лестнице всего на несколько ступеней на тот этаж, где располагался Зал заседаний Синдиката и, пройдя ещё немного дальше по коридору, вошли в личный кабинет администратора по соседству с этим залом. — Думаю, теперь мы сможем поговорить в более приватной обстановке, — заметил Орфей. Оказавшись в родных стенах, он словно бы обрёл больше уверенности в себе, хотя в чреслах у него продолжало пульсировать возбуждение. — О, здесь очень красиво, — оглядевшись, одобрительно заметил Хандэр. Действительно, здесь он ещё не был, и футуристическая обстановка кабинета произвела на него впечатление. Стоявший посередине стол был уже накрыт фурнитуром, среди блюд стояло несколько бутылок вина. — Прошу вас, присаживайтесь, — пригласил его хозяин кабинета, подходя к одному из кресел. — В традициях клана Монроэ вкушать пищу в одиночестве… но я с удовольствием разделю с вами бокал вина. Они уселись за стол друг напротив друга, не сводя глаз один с другого. Орфей налил в бокалы вино «Красный император» и придвинул бокал гостю. — Это самое прекрасное вино, которое я когда-либо пробовал, — уверил его тот, поднимая бокал. — Рад, что вы оценили наше вино… Я отпустил фурнитура, поэтому позвольте мне за вами поухаживать. Что вам положить из закусок? Хандэр покачал головой. — Разве вы не поняли? Я воспользовался ужином как предлогом остаться с вами наедине. Я совсем не голоден, но вы ужинайте. Я счастлив посидеть рядом, составить вам компанию. Главный администратор Эоса смутился. — Ах, вот как… что ж, я тоже не голоден. Но ведь от вина вы не откажетесь? — Что вы. Как я уже сказал, «Красный император» — самое прекрасное вино. Они медленно выпили по бокалу, не сводя глаз друг с друга. Поставив опустевший бокал на стол, Монроэ поднялся. — Может быть, перейдём на более удобное место? — предложил он мягко. Орфей слегка порозовел, отодвинул стул и тоже встал. Они перешли к мягкому угловому дивану и уселись там. Зави прихватил с собой бутылку и бокалы, но едва поставил их на столик возле дивана, как Хандэр, не говоря ни слова, притянул его к себе и прильнул к губам. Блонди тихо охнул и закрыл глаза, ощущая слабость во всём теле. Ему стало ясно, что только этого он и ждал, ждал давно и, к счастью, не безнадёжно. Все его помыслы тотчас же исчезли, голова стала пустой-пустой. Вокруг ничего не осталось, чувства исчезли за исключением вкуса и осязания… Руки, скользящие по его лопаткам, плечам и спине. Губы Хандэра на его губах. Влажность чужого языка, твёрдость зубов. Вкус «Красного императора», словно пригубил бокал из плоти. Самый первый поцелуй Орфея за его долгую, очень долгую жизнь. За триста с лишним лет! То, что казалось ему немыслимым, возможным лишь в снах, в которых он видел Себастьяна… или это был посол Келлуса с лицом Себастьяна. Неважно. Сейчас существовал только Хандэр и эта минута, больше ничего. Отрываясь от Зави и ласково проводя большими пальцами рук по его щекам, Монроэ прошептал: — Я ведь тоже давно хотел этого, но вы держали себя так неприступно, что я не мог решиться. Блонди распахнул глаза. Взгляд у него был совершенно обалдевший. Он словно бы силился понять, что происходит и не понимал, а просто отдался властным желаниям тела прежде чем разум успел их оценить и вынести свой критический вердикт. — Скажите, а вы… Вы хотите этого? — настойчиво продолжал шептать Хандэр, вглядываясь в его обезумевшие глаза. — Я не делаю ничего против вашей воли? — Нет… — разлепил губы тот. — Я… я хочу этого. Слова были произнесены, дорога назад отрезана, и они снова соединили уста в поцелуе, не задумываясь о том, что дозволено в этом союзе, а что — нет. В упоении они ещё долго целовались, а потом руки Хандэра скользнули, обшаривая сьют администратора башни, расстёгивая его непростые застёжки. Впрочем, он не хотел показывать некоторый свой опыт по этой части, потому сразу остановился, когда Орфей проговорил: — Подождите… я сам. Он расстегнул на себе сьют, и Хандэр распахнул его, пока не снимая. Только мягко, но настойчиво уложил своего партнёра навзничь на диван и принялся покрывать поцелуями его тело, спускаясь всё ниже, лаская пальцами ключицы и чувствуя, как кожа под его ласками покрывается мурашками. — Вы чего-то боитесь? — спросил он, поднимая голову. — Н… нет, — выдохнул Зави, облизывая враз пересохшие губы. — Пожалуйста, ни о чём не беспокойтесь. Я хочу, чтобы у вас остались самые лучшие воспоминания об этой ночи, — и он вернулся к прерванному занятию, продолжая нежить поцелуями кожу Орфея. Он пропустил руки под распахнутую одежду, гладя бока и живот, потом провёл ладонью по груди. Зави вздрогнул и закусил губу, и Хандэр улыбнулся про себя. Величественный Блонди и вёл, и чувствовал себя в точности как робкая стыдливая девушка, в первый раз прикоснувшаяся к запретному плоду. И это после тех разнузданных оргий, которые на глазах подобных ему постоянно разыгрывали пэты! Это в башне Эос, так и пропитанной духом разврата. Орфей чем-то напоминал ему Леоди, разве что тот был готов на всё ради своего господина, а Зави наравне с желанием продолжал испытывать лёгкий шок. Это делало его беспомощным и неловким, но одновременно и трогательным, что ещё больше заводило властителя Келлуса. Когда он коснулся губами, а затем и языком соска, Блонди тихо охнул, дёрнулся и залился краской. Монроэ улыбнулся, ощущая, как накатывает на него желание. Лишить невинности это великолепное создание Юпитер показалось ему очень увлекательным занятием… но он не будет спешить. Заставив своего партнёра лежать смирно, он принялся водить языком по его соску. Тот охал всё громче, потом сжал руку в кулак и прикусил костяшки пальцев, стараясь сдержать страстные стоны. Словно невзначай Хандэр провёл рукой по его промежности и порадовался тому, как сильно там всё поднялось и окрепло. Орфей определённо уже созрел для того, чтобы как поспевший плод упасть в руки сборщика. Он остановился, снижая накал страсти и давая своему любовнику немного передохнуть и прийти в себя. Не хотелось, чтобы тот немедленно излился, когда они и не дошли ещё до самого главного. Блонди затапливали небывалые ощущения. Он даже представить себе не мог, что его искусственное тело способно их испытывать. Почему же раньше никогда не чувствовал подобного? Ведь он несчётное число раз видел совокупление пэтов на суаре, но они не вызывали в нём ничего, кроме любопытства и интереса к различным породам и их физическим способностям. Внезапное возбуждение накрыло его лишь раз — в тот незабываемый день, когда к нему в пентхаус зашёл Себастьян со своим Сиэлем. Тогда с ним случился неожиданный приступ, причину которого так и не удалось выяснить, хоть он и пытался уверить себя, что дело было в вышедшем из строя кондиционере. Вот только не раз с той поры посол Земли являлся к нему в горячих сновидениях, от которых Орфей просыпался с каменным стояком… Но вот сейчас Себастьяна рядом не было, вместо него находился Хандэр, а его захлёстывало удовольствие. Блаженство, даруемое недозволенными для элиты действиями… Где-то на задворках сознания он в панике думал, что не годится Блонди погружаться в подобное, вести себя словно безмозглый пэт… но это было наслаждение, сильней которого ему не доводилось испытывать никогда прежде. Как устоять перед таким искушением? Если это так приятно — почему же тогда оно запретно? Какой вред тут можно получить? И всё же он пытался бороться с собой, хотя, может быть, слишком слабо. Отталкивал Хандэра, но тот настойчиво удерживал его на месте руками такими же сильными, как у любого представителя элиты. Удерживал и, нашёптывая успокоительные слова, снова принимался за ласки и поцелуи. Орфей и не заметил (в голове у него полыхали вспышки) — как Монроэ раздел его и продолжил нежить обнажённое тело. Если бы демон мог, он бы продемонстрировал свои демонические способности, превратив это помещение во что-то ещё, но действовать приходилось так, будто он был обычным человеком. Он не имел возможности даже опьянить Орфея — он уже знал, что «Красный император» действует на элиту иначе, чем вина действуют на обычных людей. Впрочем, для Зави этот телесно-чувственный опыт всё равно был в новинку. Он снова распахнул глаза, в которых было что-то безумное и сел на диване. Хандэр невольно залюбовался им. Впервые он видел обнажённым одного из Блонди, и это зрелище могло бы заворожить и не такого эстета, как он. Безупречное атлетическое сложение, идеальные пропорции тела, полная соразмерность всего, роскошные волнистые волосы, которые вовсе не добавляли их обладателю женственности, нет. Этот золотой дождь придавал ему сходство с каким-то божеством. Если бы Орфей ходил по Эосу совершенно обнажённым, это, пожалуй, не показалось бы чем-то непристойным. Как древний бог в обличье человека, он был так красив, что не нуждался в одежде. Какой прекрасный образец в его коллекции! Глава клана даже испытал мимолётное сожаление, что не может поместить свою демоническую сущность в искусственное тело. А впрочем… можно и подумать над этим, но только в дальнейшем. В нынешнем воплощении обряд Инициации уже проведён. Администратор башни в некотором замешательстве провёл рукой по волосам, поправляя их: — Вы так на меня смотрите… — Любуюсь. Вы очень красивы. Орфей слегка покраснел, что удивительно шло ему. — Но разве сами вы… не будете раздеваться? — смущённо спросил он. Властитель Келлуса улыбнулся, встал и принялся расстёгивать собственное одеяние. Через несколько минут он гордо выпрямился, стоя напротив Блонди. Увидел восхищённое выражение в его глазах и с лёгкой иронией осведомился: — Я не разочаровал вас? — Напротив. Ведь вы очаровали меня с первого взгляда… — Неужели? — Он шагнул ближе и снова уселся на диван, притянув к себе Орфея за талию. Они сплелись в объятиях, и Хандэр вскоре с удовлетворением почувствовал, что партнёр становится всё смелее в поцелуях, явно войдя во вкус. Их руки жадно исследовали тела друг друга, демону нравилась гладкая атласная кожа партнёра, а Зави зарывался лицом в тёмный шёлк волос Хандэра. Могучие члены обоих стояли, словно соревнуясь в своей стати. Когда Монроэ положил руку на член Орфея, тот снова вздрогнул, но промолчал. — Вы ведь знаете, чего я хочу от вас? Я очень долго ждал этого дня, — приблизив губы к его уху, тихо, словно их кто-то мог услышать, сказал он. — Вы тоже держались очень неприступно, — выдохнул тот. — Я и не подозревал… что вы испытываете сходные чувства. — Хорошо, что мы наконец-то смогли сказать о них друг другу, верно? Они упали на диван, покрывая поцелуями тела друг друга, лаская плечи, руки, лопатки, спины, оглаживая ягодицы и бёдра, наслаждаясь взаимной красотой и изнывая от страсти. Но всё-таки Орфей был слегка напряжён, понимая, что должно сейчас произойти. Он и жаждал этого, и опасался, стараясь оттянуть момент неизбежного. Хандэр, осознавая это, не торопил его. Он всё-таки решил использовать магию, совсем немного, так, чтобы Орфей не догадался. Привстав, он потянулся к своей сброшенной на пол одежде, делая вид, что достаёт что-то из внутреннего кармана. — Что там у вас? — поднял голову Зави. Хандэр продемонстрировал ему маленькую плоскую баночку размером с пол-ладони. Со снежинкой на крышке. — Что это? — Здесь бальзам, — мягко объяснил он. — Обезболивающий, охлаждающий… облегчающий проникновение. Очень пригодится для первого опыта такого рода. — И… вы носили его с собой? — Да. Вас это удивляет? — Хмм… немного. Усаживаясь на место, подогнув под себя одну ногу, Монроэ объяснил: — А если я признаюсь вам, что Себастьян рассказывал мне о вас ещё на Келлусе? — Рассказывал обо мне?! — Да. О башне Эос и её администраторе, — Хандэр провёл ладонью по щеке Блонди, про себя потешаясь над его расширенными от изумления глазами. — Он подробно описал вашу внешность, характер… Я словно увидел вас наяву и с той поры надеялся на встречу. Можно сказать, что я уже давно мечтал заключить вас в объятия. — Но… но вы совсем меня не знали! — Что ж из того? Это не мешало мне грезить о вас. Поэтому, собираясь на Амой, я взял с собой этот «сувенир», надеясь, что однажды он мне пригодится. Орфей потрясённо молчал. Он был тронут признанием Хандэра и ещё его впечатлило, что Себастьян с первого взгляда им заинтересовался так, что даже рассказал о нём правителю другой планеты. Это польстило его самолюбию и снизило горечь от того, что рядом с ним сейчас был не Михаэлис. Властитель Келлуса между тем мягко, но настойчиво уложил его навзничь и снова вернулся к поцелуям и ласкам, только они становились всё более интенсивными и горячими, так что Орфей скоро вообще забыл, где находится, сосредоточившись только на этих упоительных прикосновениях. Хандэр становился всё смелее, и Блонди охнул, когда тот раздвинул его бёдра и коснулся кончиком языка сморщенного колечка ануса, увлажняя его. А потом язык сменился пальцем, а язык принялся скользить по массивному члену, наполняя его сотнями возбуждающих уколов, заставляя наслаждение взлетать по позвоночнику, как по лифту, наполняя мозг и всё тело, заставляя его неконтролируемо содрогаться от судорог удовольствия… Хандэр продолжал ласкать солидный ствол Блонди, стараясь, впрочем, не довести дело до семяизвержения, и потому не касаясь самых чувствительных точек, но чувствуя, что Орфей расслабляется и «плывёт» под ласками. Тогда он открыл баночку со снежинкой и нанёс на анус партнёра скользящий гель, осторожно вводя его вращательными движениями указательного пальца. От геля всё внутри у Зави постепенно начало неметь от холода, что снижало местную чувствительность, но одновременно разжигало внутри ещё большее желание. Хандэр наносил гель сначала одним пальцем, проникая всё глубже, потом двумя, постепенно расширяя проход между тугими стенками. Время от времени он поглядывал на лицо Орфея — не показалась ли на нём гримаса боли. Но этот магически созданный им гель обладал анальгезирующими свойствами, потому тот не должен был испытывать никакого дискомфорта. Выражение лица Зави носило лишь следы страсти и наслаждения, он постанывал и выгибался, забыв обо всём на свете. Лицо оставалось покрасневшим от желания и лёгкого стыда, волнистые волосы разметались вокруг, стекли на пол, руки неконтролируемо бессознательно вцеплялись в обшивку дивана, с губ срывались гортанные стоны. Когда три пальца стали свободно проникать внутрь заднего прохода, Хандэр извлёк их и нанёс гель на собственный член, встав на колени и приблизившись к Орфею. Он ещё больше развёл его бёдра в стороны и осторожно втолкнулся головкой внутрь. Член свободно вскользнул в расслабленное магическим составом отверстие. — Вам не больно? — заботливо спросил Монроэ, подхватывая его под колени. — О, нет… Тогда демон начал осторожно двигать бёдрами, давая Орфею возможность свыкнуться с необычными ощущениями. Тот расслабился ещё больше, с удивлением почувствовав, что боли никакой нет. Возможно, он рассудил, что это — достоинство его искусственного тела, которое, очевидно, не должно было испытывать боли. Во всяком случае, Блонди облегчённо выдохнул и весь отдался непривычному для него занятию. — Вы прекрасны, Орфей… — тихонько говорил Хандэр, входя и выходя из него. — Вы — само совершенство. Истинный Блонди. Ваше тело создано для того, чтобы получать блаженство и дарить его… Вы сводите с ума обитателей других планет. Я счастлив и горжусь тем, что вы допустили меня до такого союза… между нашими телами и нашими континентами. Орфей плыл от восторга и упивался речами сладкоголосого властителя Келлуса. Наслаждение и гордость от осознания правоты его слов накатывало на него волнами. Где-то на подкорке мелькала мысль о том, что то, чем он занят, вообще-то запрещено Юпитер, но ведь это было так приятно! Никогда его тело не испытывало ничего подобного. Казалось, каждый квадратный сантиметр его тела наполнен наслаждением, градус которого только повышается с каждой минутой. Странная немота и холод внутри расходились во все стороны от толчков Хандэра — прекрасного, неутомимого и такого заботливого, такого осторожного… каким прекрасным он оказался партнёром! И ведь он звал его к себе на Келлус в составе дипломатической делегации… В свою резиденцию. Нужно постараться, сделать всё возможное и невозможное, чтобы Юпитер отпустила его. Он и правда слишком долго не покидал Амой. Найдётся кому позаботиться об Эос… Они двигались уже в едином ритме, интуитивно подстраиваясь друг под друга. Их взоры слились и каждый впитывал облик другого. Это было упоительно для обоих. Наслаждение происходящим словно бы добавило Орфею личного опыта, хотя у него не было никакого другого, кроме визуального. Страсть разливалась на лице Хандэра, упоение — на лице Зави. И, наконец, эйфория, наполняющая их тела, взорвалась вначале фонтаном семени Орфея, а вскоре после этого к пику оргазма подобрался и властелин Келлуса…