Гости со звезды-4

(Башня Эос, пентхаус Себастьяна, Мидас, павильон Аукциона)

* * *

Когда всё закончилось, Хандэр покинул их пентхаус. Перед этим они снова долго целовались с Себастьяном, потом быстро облачились в свои одеяния. Одним щелчком пальцев Хандэр вернул спальне привычный вид. Встав с кровати, Себастьян спросил у Сиэля полуутвердительно: — Я ведь выполнил ваш приказ, мой лорд? — Выполнил, — сквозь зубы признал тот. — Я провожу нашего гостя, отдам распоряжения Клайду и вернусь. — С нетерпением буду ждать вашего танца, граф, — вкрадчиво пообещал Монроэ. — Доброй вам ночи… Они вместе с Себастьяном покинули спальню. Сиэль поднялся на ослабевшие ноги, испытывая странное ощущение. С одной стороны, его месть удалась, а с другой он чувствовал себя уязвлённым. Себастьян беспрекословно выполнил его приказ, придраться было не к чему, однако… Ну, а чего он хотел? Сам ведь сделал так, чтобы игра шла в одни ворота. Разве его не звали присоединиться? Ну уж нет. Сегодня ему не хотелось выглядеть в глазах властителя Риссау амойским пэтом. Он — граф Сиэль Фантомайв, повелитель демона, какую бы одежду ни носил! Поддаться слабости значило бы «потерять лицо». Хотя что ему терять — и Себастьян, и Хандэр успели уже увидеть и познать его с самых разных ракурсов… А может быть, ему просто не хотелось чувствовать себя лишним в их демоническом союзе… Как горячо целовались эти двое перед расставанием… Себастьян вернулся в спальню и неслышно прикрыл за собой дверь. Приблизился к нему, пытливо глядя красноватыми глазами. — Всё хорошо, Ваша Светлость? — Да. — Мы в расчёте? — Сказал же. Ты всё выполнил, — отрывисто признал Сиэль. Себастьян поклонился, прижав ладонь к груди. — Уже поздно. Я застелю вам постель. Или желаете принять ванну перед сном? — спросил он самым будничным тоном. Сиэль посмотрел на него в упор. — А сам не желаешь принять ванну? Или хочешь сохранить жар объятий Хандэра и ту субстанцию, которой он тебя наполнил? — Вы заставили меня отдаться ему, а теперь меня же в этом вините?! Юный граф холодно усмехнулся, скрестив на груди руки. — Заставил я его… Ты не очень-то был против! — Я выполнял ваш приказ, у меня не было выбора, — так же холодно заметил демон, его глаза сверкнули. — Я соблюдаю условие нашего договора. — Хорошо выполнять приказ, который тебе по вкусу, верно? — Нет! — глаза Себастьяна полыхнули алым. — Я никогда этого не хотел и никогда бы не сделал. Но дополнение к договору, скреплённому кровью — для меня закон! Как и для вас, мой лорд. Я подчиняюсь вам независимо от собственных желаний. Ваши обвинения несправедливы! — Разве я в чём-то тебя обвиняю? Я признал, что ты всё выполнил. Но хочешь сказать, что не получил от этого никакого удовольствия? Совсем? Ответь мне честно, демон, как того требует второй пункт нашего контракта. — Получил, — опуская голову, покорно признал тот. Сиэль ощутил странное облегчение от признания Себастьяна. И миролюбиво сказал: — Вели Клайду, пусть в самом деле приготовит ванну. Примем её вместе. — Да, мой лорд, — поклонился дворецкий и снова вышел из спальни. Некоторое время спустя они расположились в тёплой воде, наполненной пеной со свежим морским ароматом. Себастьян сидел в ней, откинувшись головой на мягкую силиконовую подушку, укреплённую в изголовье и обнимая Сиэля. Тот повторял его позу, усевшись спиной к демону и прислонившись к его груди; затылок юного графа покоился на плече Себастьяна. Его глаза были закрыты. Раздражение моментально покинуло обоих, когда их нагие тела соприкоснулись. Сиэль не мог больше злиться на своего дворецкого за то, что тому было хорошо с Хандэром; Себастьян не испытывал возмущения за полученный приказ. Всё это было временно. Их мелкая месть друг другу, сведение счётов… Главным оставалось совсем другое — они навсегда вместе, соединённые контрактом. Их души и тела по-прежнему близки. Так, как никогда не будут близки ни с кем другим… На следующий день состоялась генеральная репетиция танца. На сей раз Себастьян не стал создавать нужные для выступления костюмы с помощью магии, а побывал со своей троицей в мидасском торговом центре, где подобрал им подходящие наряды и велел примерить. Сиэль и Рики перед примеркой смотрели на него очень выразительно, но ни тот, ни другой не осмелились возразить ему в присутствии продавцов, таскающих им груды готовой одежды на выбор. Сейджуро был в немом восторге при виде такого количества одежды; он наслаждался процессом примерки, к тому же успел выслушать огромное количество комплиментов, опять задравшее его самооценку. Из центра они отправились в павильон, в котором должен был состояться показ и несколько раз «прогнали» свой танец, стараясь соблюдать все нюансы. В итоге Себастьян остался ими доволен, по окончании Рики как обычно отправился работать в офис Катце, а сам Катце забрал Сейджуро и повёз его на «Эрос»; Себастьян с Сиэлем вернулись в Эос. Демон кое о чём договорился с Катце, его просьба касалась Дэрила. Нынешний владелец перевозного борделя ничего не имел против и обещал поговорить с фурнитуром. В этот же день Себастьян поставил Орфея и Гидеона в известность, что всё подготовлено, генеральная репетиция состоялась. Показ может состояться в любое время. Это привело обоих Блонди в прекрасное расположение духа. — Думаю, все хотят увидеть это выступление как можно скорее, — улыбаясь, заметил Гидеон. — То, что в Кересе существуют древние ритуальные танцы, оказалось интригой для всех. — О, я понимаю, — отозвался Себастьян. — Возможно, кто-то даже испытывает досаду. Мне, послу Земли, Рики доверил это, а другим членам Синдиката — нет. — Так и есть. Но Ясона, я полагаю, он поставил в известность? — прищурился Лагат. — Да, но не сразу. Рики открыл нам свои способности ещё когда жил в моём поместье в Англии, во время их первого визита на Землю. Тогда же он обучил основам этого танца и моего Сиэля. Но тогда мы не задумывались о возможности их совместного выступления перед лицом всего Синдиката. — Хорошо, что теперь эта возможность появилась, — заметил Орфей. — Да, — Себастьян вскинул на него глаза. — Совсем скоро мы возвращаемся на Землю и мне приятно, что перед расставанием Сиэль и Сейджуро продемонстрируют то, чему научились у Рики. Их совместный танец будет символизировать союз двух наших планет. Лицо Орфея огорчённо вытянулось. — Грустно, что вы скоро нас покинете. — Мне тоже, поверьте, — грустным голосом подтвердил Себастьян. — Но мы и так сильно задержались. В Англии уже наверняка беспокоятся — не случилась ли с нами какая-нибудь трагедия. Нас не было слишком долго. — Вы правы, я понимаю, — подавил вздох Орфей. — Надеюсь, Себастьян ещё не раз посетит Амой с дипломатической миссией, — проговорил Гидеон. — Разумеется, ведь мы начнём экономическое сотрудничество с Амой и Келлусом, — подтвердил тот. — Не говоря уже о сотрудничестве в области медицины и пластической хирургии. Надеюсь, выступление моего Сиэля вместе с Рики и Сейджуро порадует членов Синдиката… Они договорились о времени выступления — на следующий день вечером. Демонстрация «древнего кересского танца» предназначалась исключительно для членов Синдиката и двоих почётных гостей — Себастьяна Михаэлиса и Хандэра Монроэ. И поскольку Сейджуро принадлежал теперь Катце, того тоже допустили к этому зрелищу. В обычное время павильон, как известно, предназначался для проведения Аукциона, сейчас же в нём должно было состояться совсем другое действо. В назначенный час тринадцать Блонди в строгих, но от этого не менее роскошных парадных одеяниях — белых с золотом — прибыли в Мидас. С ними туда явились два инопланетных гостя, Катце тоже приехал, и они заняли места зрителей перед круглой, как арена, сценой. Себастьян на время ушёл к выступающим, чтобы отдать последние распоряжения, потом вернулся и занял место среди Блонди. Ясон сидел рядом с Раулем, дальше находились Хандэр и Себастьян, потом Орфей и Гидеон. Остальные Блонди расположились за ними. Катце, разумеется, не сидел вместе с элитой. Он скромно стоял ниже их и правее, в одном из боковых проходов, ведущих на сцену. Блонди с некоторым удивлением смотрели на то, что сцена вся по кругу была занавешена занавесом из алого бархата. Занавес уходил вверх и непонятно, на чём там держался. Гидеон слегка наклонился вперёд и повернул голову влево. — Оригинальное оформление, — заметил он, обращаясь к Себастьяну. — Когда же вы успели? — Мне помогли работники, которые обычно обслуживают ваши Аукционы, — улыбнулся тот. Это была истинная правда. Работники собрали и укрепили лёгкие металлические конструкции вокруг арены, так что никакой мистики в этом не было. Навесить же на них занавес для демона было делом одной секунды, но этого уже никто не видел. Себастьян, поднявшись, повернулся лицом к Блонди и объявил, что он рад выпавшей возможности продемонстрировать высшей элите Амой то, на что способны некоторые пэты помимо тех умений, которые показывают обычно. — Глава клана Монроэ, а также Ясон Минк и Рауль Ам видели однажды этот танец, когда мы были с визитом на Келлусе, — сказал он. — Но тогда его демонстрировал один Рики. Однако этому древнему ритуальному танцу он успел обучить ещё и моего Сиэля, а затем Сейджуро, который ныне принадлежит мистеру Катце, — Себастьян указал на него рукой, и владелец борделя поклонился. — Мы совсем скоро возвращаемся на Землю. Мне приятно перед расставанием порадовать танагурских Блонди танцем, который символизирует преемственность древних традиций и крепкую, надеюсь — нерушимую связь между нашими планетами… Наслаждайтесь! Он взмахнул рукой и сел на своё место. Занавес перед ними медленно разошёлся в стороны, зазвучала медленная тягучая музыка. Зал погрузился в полумрак, а над сценой ярко зажглись два софита. В их свете стояли Рики и Сейджуро. Элита слегка оторопела при виде их. Настолько они оказались разными, непохожими. Сейчас эти двое казались самими воплощениями того, кем они являлись. Два мифологических персонажа из древних преданий. Демон и Ангел. Рики был обнажённым по пояс, в широких чёрных штанах, низко опущенных на бёдрах, так, что почти полностью обнажённым оставался его поджарый мускулистый живот. Руки были увешаны многочисленными браслетами — чёрными, белыми, коричневыми и узорными. В основном они крепились на запястьях, плотно охватывая их, и ещё пара узких браслетов обнимала его предплечья. На шее висело кожаное ожерелье с болтающимися на нём замшевыми нитями, унизанными на концах бусинами, деревянными шариками и перьями. Его левую ключицу и подреберье украшали абстрактные рисунки — что-то вроде треугольников, а также сходящихся и расходящихся линий. А ещё всё тело Рики лоснилось и искрилось, точно пот у него был сверкающий. Он был босиком. (Тело Рики расписал рисунками Дэрил, они ездили к нему перед выступлением. Себастьян помнил, как красиво расписал фурнитур тело Сейджуро перед его дебютом.) Блеска и сверкания смуглой коже полукровки добавил Себастьян с помощью искрящейся пудры. Агатовые глаза Рики непроницаемо смотрели из-под небрежно растрёпанных чёрных вихров. Во всём этом таилась какая-то дикая, необузданная красота. Казалось, что вот это-то и есть истинная наружность полукровки из трущоб. Кто же был его отцом? Не сам ли Ваджра? Сейджуро — воплощённый Ангел — был в костюме нежного сиреневато-белого оттенка, переливающегося под софитами. Он представлял из себя широкий, украшенный сверкающими камнями лиф и узкую в бёдрах, но расширяющуюся от колен многочисленными клиньями юбку — длинную, в пол. Широко распахнув руки в стороны, он держал кончиками пальцев просторное полотнище материи того же цвета, что и его костюм, только она было тоньше и прозрачней. Цвет этого наряда почти точно совпадал с оттенком его волос, завитых и свободно распущенных. На голове Сейджуро возлегала украшенная жемчугом и стразами диадема. А потом зазвучала музыка и начался их танец. Если Рики был в нём воплощением дикой природы, истинной мужественностью — то Сейджуро олицетворял сейчас исключительно женскую половину своей двойственной сущности. Под глубокую обволакивающую мелодию (Себастьян использовал электронное оборудование, чтобы сделать нужную запись) — монгрел начал танец живота. Он демонстрировал это древнее искусство, которое объединяло в себе страстность трясок, пламенную энергетику и чувственность движений. Его взгляд пылал, когда он ходил вокруг гермафродита, демонстрируя старательно отшлифованную технику различных проходок. Его бёдра, плечи, руки действовали изолированно друг от друга и в то же время находились в единой гармонии. Встряхивания тазом, быстрые вращения, соединённые с медленными глубокими наклонами, красивые движения рук, извивающийся живот — всё это не могло не взволновать зрителей, тем более что большинство из них ни разу ещё не видело ничего подобного. Искрящаяся кожа Рики завораживала. Он был точно тёмный Бог Соблазна, который одним своим появлением навевает любовные помыслы и рождает желание. Страстный, горячий, пылкий — его тело так и влекло к себе, дразнило, увлекало. И если Рики был в этом танце Огонь, то Сейджуро — сама Вода. Гибкий, стройный и плавный, он демонстрировал движения, построенные на всевозможных волнах. Они перетекали по нему, переливаясь вместе с сиреневатым атласом костюма. Изящный и неспешный, он медленно кружился на месте или совершал небольшие переходы и, казалось, никакого внимания не обращал на Рики, но в то же время все их движения были неразрывно связаны друг с другом. Если один из них вздымал руки — то другой, напротив — опускал их. Если один вставал на носочки — другой склонялся к полу, точно они были сообщающимися сосудами или двигались по замкнутой синусоиде. Они были зеркальными отражениями друг друга. Сделав несколько вращений с полупрозрачной белой тканью, Сейджуро одним движением накинул её на плечи так, словно она была частью его костюма. Казалось, что у него появились крылья и он сейчас не то взлетит, не то поплывёт по сцене. Рики танцующей походкой приблизился к нему. Взлетающие «крылья» Сейджуро иногда задевали его, скользили по рукам, плечам и ускользали, точно дарили ему мимолётную ласку… а потом гермафродит отбросил ткань, показав во всей красе свои обнажённые руки, оплетённые ажурными жемчужными браслетами. На правой руке их ажурная вязь доходила почти до локтя, на левой — была чуть выше запястья. Музыка сменилась, тягучая нежная мелодия струнных и духовых инструментов исчезла, и вместо неё зазвучали барабаны. На их дробный скачущий ритм танцоры откликнулись новой серией трясок. Чувственно трепетали бёдра Рики, кокетливо подскакивали сверкающие украшения на высокой груди Сейджуро. Волны ходили по их животам, в ритме барабанов танцевали руки, плечи, колени. Пристальный горячий взгляд смуглого полукровки, скромно опущенные глаза академского пэта, его раскрасневшиеся щёки. Танцоры сходились и расходились, менялись местами, вставали один позади другого, создавая красивые композиции. Они двигались в едином ритме и их движения были полностью симметричны. Взлетающий Огонь, вскипевшая Вода — теперь было видно, как много у них сходства, так же, как вначале было много различий… Музыка звучала, танец продолжался. Блонди, затаив дыхание, смотрели на монгрела, которого так часто презирали, и на гермафродита, которого безжалостно вышвырнул из Эос Первый Консул и которого подобрал его бывший фурнитур. Рики и Сейджуро — оба в каком-то смысле были изгоями в Эос, и именно на них сейчас было сконцентрировано внимание самых могущественных обитателей планеты. Элита изумлялась, что те, к кому они относились с пренебрежением (какой-то полукровка, какой-то пэт, пусть и редкой породы) — оказались способны пробудить в них такие яркие чувства и эмоции. Себастьян не стал применять духи «Влечение» — иначе Рики и Сейджуро предсказуемо набросились бы друг на друга прямо на сцене, не справившись с охватившей их страстью. От них требовалось только старательно исполнить танец; изученной техники и врождённого чувства ритма для этого было достаточно. Вместо духов демон незримо использовал на Блонди свой Огонь — понемногу окутывая им зрителей, не давая ему разгореться слишком ярко и горячо. Так что сейчас только танцовщики, находившиеся на сцене, были защищены от демонической магии; а также Хандэр, на которого она не действовала, да ещё Катце, стоявший поодаль в проходе. До него веяние Внутреннего Огня не доносилось. Если бы демон мог воздействовать им выборочно — он окутал бы Огнём одного Орфея, потому что, в сущности, ради этого всё и затевалось. Но его магия накрывала всех, кто попадал в радиус её действия, потому ощущать последствия неизбежно приходилось всем присутствующим. Элита сидела одной группой, и в один момент оказалась под воздействием магии Себастьяна. В его планы отнюдь не входило устраивать групповой секс прямо здесь, потому интенсивность воздействия была совсем небольшой — но всё-таки она изменяла восприятие танца, обостряя его, взвинчивая чувственность и пробуждая в телах андроидов влечения, которых они отродясь не испытывали прежде. Себастьян незаметно поглядывал на Рауля и видел, как у него кадык проходит по горлу, потому что в нём явно пересохло. Он ощущал прерывистость в его дыхании, ощутимую даже за грохотом барабанов, видел его руки, машинально сжимающиеся в кулаки. Свободный парадный сьют наверняка скрывал напрягшийся от желания член, и это желание только продолжало расти по мере танца. То же самое наверняка испытывал и Ясон. Что и говорить, Рики мог продемонстрировать свою внутреннюю сущность, если был в ударе. И хотя сейчас демонические духи на него не воздействовали, но мысль о том, что весь синдикат Блонди собрался специально, дабы полюбопытствовать — что там за древнее искусство внезапно объявилось в Кересе, искусство, хранителем которого оказался он — безродная дворняжка из трущоб… Эта мысль рождала в нём вызов, заставляла выкладываться и превосходить себя самого. Огненное тело и презрение во взгляде… Рождаемое им желание и вызов. Осознание того, что сейчас все зрители хотят его… все эти ледяные Блонди… развратные девственники, видевшие сотни пэт-шоу на своём долгом веку, но ни разу не попытавшиеся сами познать любовное чувство. Огонь и Вода продолжали свой танец, и когда музыка внезапно оборвалась и танцоры замерли в изысканных позах — члены Синдиката остались сидеть в остолбенении, не сразу придя в себя. Тяжело дыша, Рики и Сейджуро поклонились и разошлись в разные стороны, скрылись за занавесом, а в центр сцены вышел Сиэль. Глаза распалённых зрителей тотчас жадно осмотрели его. На нём были алые, очень широкие брюки, левая брючина имела впереди узорный разрез от самого верха до самого низа. Но в этом разрезе было видно, что внутри находится другой слой брюк — чёрный. Пояс его представлял собой две белые широкие полосы, с алым ромбом слева, расшитые стразами и бисером; они охватывали талию слегка наискосок. Короткий топ состоял из трёх таких же белых бисерных полос. Ромб там находился возле правой подмышки, линии расходились из него веером. По всей длине пояса крепились вертикальные нити с нанизанным на них бисером: к топу несколько таких же нитей были прикреплены справа. На правой руке у Сиэля был тонкий браслет, на левой руке — несколько таких же браслетов. А на его голову была накинута тонкая красная ткань. Но самое главное — он держал на руке изогнутую саблю с красным темляком, прикреплённым к рукоятке. Она лежала у него на согнутом предплечье, и он нёс её бережно, точно она была живым существом. Зазвучала нежная и загадочная восточная мелодия, и Сиэль принялся медленно вращаться, по-прежнему удерживая саблю на руке. Лицо его скрывалось под алым полупрозрачным шёлком. Остановившись, он сделал несколько бросков бёдрами и плавных волн, потом несколько кругов тазом и, склонившись, медленно опустил саблю на пол. Взялся пальцами за край ткани и поднял её над своим лицом, а потом принялся танцевать с ней. Он водил ею вокруг тела, забрасывал назад. Вскидывал руки вверх, вращался на месте, а она развевалась вокруг, описывая разные амплитуды. Её движение было плавным и неспешным, она точно плыла по воздуху, следуя всюду за Сиэлем, как пламя. Он ускорял движения и замедлял, поднимался на носок передней ноги, отводя назад вторую, делал волны всем телом, вращал плечами, оборачивался в алое полотно и распускал его. И наконец он отбросил ткань назад, прошёл вперёд, нагнулся и поднял саблю. Встал с боковой волной, вскинул изогнутый сверкающий клинок вверх. Музыка зазвучала более напряжённо, движения Сиэля стали напоминать фрагменты боя. Сабля угрожающе и одновременно завораживающе танцевала вокруг него. Сразу стало ясно, что это не просто хрупкий худощавый юноша — он может и за себя постоять, и другого защитить. Недаром он был телохранителем Себастьяна Михаэлиса — мягким и одновременно грозным. Таящим угрозу — и неотразимым. Глаза Сиэля то слегка прищуривались и выражение лица становилось жёстким — то он вдруг снова казался по-кошачьему грациозным, и тогда в уголках его губ расцветала слабая улыбка. Сабля описывала вокруг него круги, он, одной рукой взявшись за рукоятку, а другой коснувшись изогнутого конца, проводил ею вдоль тела одновременно с волной сверху вниз. А потом она вновь победоносно взмывала вверх или порхала вокруг, точно круша невидимых врагов. У зрителей не возникло ни малейшего сомнения, что с этим оружием юный пэт-телохранитель умеет обращаться не хуже, чем со своей шпагой. Алый темляк мотался на конце рукоятки, послушно всюду следуя за ней, повторяя все движения и придавая им законченность. Он словно бы ставил красную точку в конце. А потом Сиэль поставил саблю на макушку, вытянул руки стороны — верх и показал заворожённым Блонди, как он умеет вращаться на месте, удерживая идеальный баланс предмета. Он всё ускорял вращение, а сабля продолжала оставаться там, не трогаясь с места и не падая. Он опускался на корточки, поднимался на одну ногу, прохаживался по сцене под музыку, описывал глубокие круги тазом. …Себастьян любовался Сиэлем, наслаждаясь мыслью, что именно ему принадлежит это хрупкое тело, о котором сейчас неминуемо мечтают все зрители. Он по-прежнему старательно удерживал силу Огня на весьма умеренном уровне — так, чтобы Блонди могли контролировать своё поведение даже находясь во взвинченном состоянии. Кому-то сегодня предстояла знойная ночь, и хорошо, если не в одиночестве… Сиэль тем временем закончил танец. Справа и слева вышли Рики с Сейджуро и оказались по обе стороны от него. Рики встал на левую ногу, выставив вперёд правую и приподняв правое бедро в «ключе», гермафродит зеркально отразил его позу, выставив вперёд в «ключе» левую ногу. Сиэль с красивой волной вытянул саблю в сторону, простёр другую руку вверх. Так они и замерли все трое…