Грани Иллюзий

      Ночь, детская комната, где при тусклом свете ночника спал кудрявый мальчик лет восьми, в котором Уэнсдей легко узнала Тайлера.       Дверь приоткрылась медленно, испустив тихий протяжный скрип. В проём проникла полоска света, разрезавшая темноту. Женщина в голубом платье, с убранным в растрёпанный пучок волосами, шагнула внутрь. Франсуаза…       Она тихо приблизилась к кровати, словно боялась потревожить эту хрупкую тишину, и склонилась над сыном. На лице отражалась боль, которую она тщетно пыталась скрыть. Её губы нежно коснулись его лба.       — Милый, прости меня, так будет лучше, правда… Однажды я вернусь за тобой, и, может быть, ты поймёшь… — прошептала Франсуаза хриплым надломленным голосом и сжала губы, чтобы сдержать подступившие слёзы, которые уже блестели в уголках глаз. Она осторожно провела рукой по мягким завиткам его волос, глядя так, будто стараясь запомнить каждую деталь его лица, и направилась к выходу.       — Мамочка, ты куда? — звонкий голос остановил её почти у двери. Тайлер приподнялся на кровати, сонно потирая глаза. Его лицо было озадаченным и наивным, а в её глазах на миг промелькнула паника. Франсуаза развернулась, сделала шаг в сторону сына и замерла в нерешительности, словно прикованная к полу.       В этот момент в дверях появилась другая женщина. Высокая и красивая, она словно вытеснила остатки света из комнаты. Чёрный плащ с капюшоном укрывал её плечи, а рыжие волосы, аккуратно собранные в конский хвост, мерцали в тусклом свете.       — Куда ты пропала? У нас мало времени, — её голос был строгим и тревожным. Женщина быстро оглядела комнату и остановила взгляд на Франсуазе, которая жестом указала на сына. Тайлер смотрел на них, ничего не понимая, но ощущая напряжение.       Рыжеволосая женщина взяла Франсуазу за руку и повела в сторону двери, а затем обернулась к Тайлеру, и её глаза вдруг вспыхнули жёлтым светом, словно лампа за мгновение до того, как перегорит. Уэнсдей узнала этот взгляд, как и тон голоса, полный магических вибраций. Так говорят сирены, когда хотят проникнуть в разум.       — Ты заснёшь и забудешь о том, что видел маму, — голос стал тягучим, проникающим в глубины сознания. — Тебе это просто приснилось. А теперь ложись, закрывай глаза и спи.       Тайлер, загипнотизированный чарами, лёг обратно на подушку. Его глаза закрылись, дыхание снова стало ровным, будто ничего не произошло.       Франсуаза и таинственная сирена, между тем, спустились по лестнице и покинули дом. Их шаги затихли на лестнице, а тишина в доме вновь окутала всё вокруг как пелена. Уэнсдей быстро последовала за ними.       — Ты понимаешь, что поставила под угрозу весь план?! — гневно прошипела сирена. Её голос, до этого мелодичный, теперь резал как нож. — Ты знаешь, сколько сил Френсису стоило организовать твой побег и инсценировку смерти? Если бы я не пришла… — она всплеснула руками.       — Я не могла не попрощаться с сыном! — Франсуаза едва не сорвалась на крик. Её голос задрожал, как натянутая струна, в глазах стояли слёзы. — Я точно не могу забрать его с собой? Возможно, он тоже Хайд и мог бы быть нам полезен.       — Он ребёнок, Фран! И не факт, что Хайд. Ты хочешь сделать его таким же беглецом, как ты? Его место здесь, с отцом. У него может быть нормальная жизнь, а не постоянная борьба.       — Нормальная жизнь? В мире, где изгоев презирают? Ты правда в это веришь?       Сирена помедлила, вздохнув.       — Ты всегда можешь отказаться, вернуться в Уиллоу Хилл или снова попросить о помощи приспособленцев из Невермора, которые прогнали вас, чтобы угодить нормисам. Или пойти с нами и построить мир, где с изгоями будут считаться.       Франсуаза глубоко вдохнула. Её лицо стало каменным, словно она заглушила свои чувства усилием воли.       — Я готова, — едва слышно произнесла она. А затем повторила громче и увереннее: — Я готова идти. Это была минутная слабость.       — Тогда надо спешить, нас уже ждут, — сирена взяла Франсуазу за руку и потянула в сторону леса. В этот момент рукав плаща приподнялся, и Уэнсдей смогла разглядеть татуировку на запястье. Шипы, листья, лепестки… Черная роза.       Франсуаза обернулась, бросив последний взгляд на дом, где остались муж и сын. В глазах плескалась боль, но она сжала зубы и шагнула в темноту, оставив всё позади.

***

      Уэнсдей открыла глаза, не сразу осознав, где находится. Её взгляд блуждал, пока мозг не восстановил связь с реальностью. Наверное, этот момент мог бы стать очень неловким, учитывая, в каком состоянии её застало видение.       Сейчас она обнаружила себя на коленях у Тайлера. Резко вскочила, желая прикрыть себя руками, и обнаружила, что он накинул на неё кофту. Почему-то его, а не её собственную, одиноко валяющуюся неподалёку. В комнате горел верхний свет, а рядом стоял стакан воды, капли из которого она ощущала у себя на щеках. Видимо, Тайлер не нашёл ничего лучше, чем забрызгать ей лицо. Замечательно!       — Ты в порядке? — встревоженно спросил Тайлер. Его взгляд был напряжённым, но, похоже, он пытался сохранять спокойствие. — Это было видение? Ты так резко отключилась, что я испугался, — признался он.       — Да, это было видение. Как долго я была без сознания?       — Минут пять…       Уэнсдей, всё ещё придерживая его кофту у груди, дотянулась до своего свитера.       — Отвернись, — приказным тоном отрезала она, понимая, как глупо это сейчас звучит, учитывая, что между ними было.       Тайлер тоже прекрасно это понимал. Его губы дёрнулись вверх в почти незаметной усмешке.       — Серьёзно? — он вздохнул, но всё же подчинился. Картинно закрыв глаза ладонями, добавил: — Так лучше?       Магия момента ушла, оставив вместо себя лёгкое ощущение неловкости, которое Уэнсдей хотелось заглушить. Чтобы сохранить остатки достоинства, она вела себя преувеличенно деловито. Оделась, быстро переплела распустившиеся косы, потушила свечи и, не глядя на Тайлера, бросила через плечо:       — Идём, у нас много дел.       — Что ты видела? — осторожно спросил он, следуя за ней, как тень. Голос звучал мягко, но в нём чувствовалось напряжение. Уэнсдей остановилась, её рука на миг замерла на дверной ручке. Она не была уверена, готова ли рассказать ему прямо сейчас. Но, с другой стороны, какой смысл тянуть?       — Лучше сядь, не хочу откачивать тебя из обморока, — едва заметная ирония скользнула в её голосе.       Уэнсдей прошла в кухню и опустилась за стол, весь заваленный бумагами из тайника и кабинета Уимс. Дождавшись, пока Тайлер окажется рядом, она без лишних прелюдий заявила:       — Видимо, твоя мать жива.       Слова повисли в воздухе, словно гром среди ясного неба. Тайлер молчал, уставившись на неё с таким напряжением, что в комнате стало нечем дышать. Уэнсдей пересказывала видение с характерной для неё сдержанностью, но не могла не заметить, как менялось выражение лица Тайлера.       Его эмоции сменяли друг друга, как всполохи огня: недоумение, недоверие, боль, гнев, надежда. Уэнсдей с трудом успевала распознавать их, но старалась не отворачиваться.       — Я помню ту ночь… — его голос прозвучал неожиданно глухо, как будто он говорил из другого мира. — Отец говорил, что мне это приснилось, Что это симптом ПТСР. Он утверждал, что моя психика просто не может принять потерю. Мне даже давали таблетки, чтобы заглушить это. Но я знал. Знал, что видел её тогда. А потом поверил, что просто сошёл с ума от горя, — с тяжёлым выдохом закончил он, проведя рукой по волосам.       — Магия сирен нестабильна, — спокойно констатировала Уэнсдей, желая напомнить ему, что всему можно найти объяснение.       Тайлер поднял на неё глаза.       — Я должен найти её, — его голос был спокойным, но бескомпромиссным.       — Я так и думала, — кивнула Уэнсдей, сохраняя ледяное спокойствие. Она не ждала ничего другого, поэтому молча протянула руку к папке, которую приготовила для Тайлера пару часов назад, и достала отрывок статьи про Фрэнсиса Скотта и заседание клуба Белладонны, где он отделился от них и создал Чёрную Розу.       — Думаю, это может помочь, — коротко сказала она, протягивая страницы Тайлеру.       Он взял бумаги, и тишина повисла между ними, как тяжёлое облако. Уэнсдей сидела, скрестив руки в замок, а Тайлер погрузился в чтение. Его лицо сначала сохраняло спокойное выражение, но вскоре черты начали меняться. На середине одной из страниц он резко отбросил бумаги в сторону и вскочил на ноги. Уэнсдей вздрогнула он неожиданности, ведь там не было ничего такого, что могло бы его разозлить.       — Как она могла? — процедил он сквозь сжатые зубы. — Прошло почти десять лет, и ни разу она не вышла со мной на связь! Не попыталась узнать, что со мной! Отец запрещал мне говорить о ней, а она… она была где-то далеко, когда я нуждался в ней больше всего! — его солос сорвался, и Тайлер схватился за голову, а затем обессиленно опустился обратно на стул, закрыл глаза и жадно отпил воды. Уэнсдей, хоть и старалась держаться хладнокровно, вздрогнула от неожиданности.       — Возможно, у неё были причины, — осторожно заметила Уэнсдей, стараясь, чтобы её голос звучал ровно. Хотя найти оправдание для такого долгого молчания действительно было непросто.       — Они хотели построить «лучший мир для изгоев», — с горьким сарказмом процедил Тайлер. — И как, получилось? Интересно, довольна ли она результатом? И как ей то, что случилось со мной?! — в его глазах сверкнули слёзы, смешиваясь с яростью. Уэнсдей наблюдала за его состоянием, пытаясь понять, почему он так спокойно воспринял рассказ о видении, но взорвался сейчас. Её начало тревожить, как быстро нарастало его возбуждение, и, как выяснилось, не зря.       — Тайлер… — начала она, но голос прервался, когда он внезапно схватился за голову, как от резкой боли, и снова отхлебнул воды. Хотел поставить стакан обратно на стол, но не смог — тот с грохотом упал на пол и разлетелся на осколки.       — Что с тобой? — взволнованно спросила Уэнсдей, подскакивая к нему, но Тайлер уже не мог ответить. Он медленно сползал на пол, находясь на грани обморока.       — Нечем дышать — одними губами проговорил он. Его тело словно свело судорогой, а по коже проступил сосудистый рисунок, тёмными линиями контрастируя с его бледностью.       Уэнсдей мгновенно взяла себя в руки. Она бросилась к аптечке дяди Фестера, вытаскивая оттуда противовоспалительный экстракт. Пальцы дрожали, пока она набирала шприц, молясь, чтобы инъекция подействовала.

***

      После мучительных минут Тайлер наконец смог отдышаться. Его лицо оставалось бледным, а взгляд — утомлённым. Он обессиленно сидел, почти не шевелясь, словно каждое движение требовало от него титанических усилий.       — Тебе нужно в больницу, Тайлер, — констатировала Уэнсдей с горечью. Её тон выдавал больше тревоги, чем она хотела показать.       — Ты же знаешь, чем это закончится, — он грустно усмехнулся. — Я окажусь в Уиллоу Хилл. Теперь, когда я знаю, что мама жива, я тем более не могу пойти на это.       — Ты можешь умереть, как ты не понимаешь? То, что с тобой произошло — ненормально! Это было похоже на сильную аллергию или аутоиммунную реакцию. Но я не медик, Тайлер! То, что я смогла помочь сейчас, не значит, что смогу в следующий раз.       — Придётся рискнуть, — тихо, но твёрдо отозвался он, голос звучал сдавленно, но решительно.       Уэнсдей всплеснула руками и закатила глаза, сдерживая порыв крикнуть на него. Она могла бы молча вызвать скорую и была бы права, но он никогда не простил бы ей этого.       — Такое бывало раньше? — уточнила она, пытаясь ещё раз оценить серьёзность ситуации. Они стояли перед ужасным выбором — рискнуть его здоровьем или свободой.       Тайлер отрицательно покачал головой.       — Я разозлился и думал, что вот-вот трансформируюсь, но потом всё пошло не так, как обычно. Как будто внутри был такой-то блок… — начал объяснять он, когда Уэнсдей озарила догадка.       Она схватила пачку таблеток для блокировки сил изгоев, которые сама же дала ему пару часов назад, и дрожащими от волнения пальцами попыталась достать инструкцию. Но как только удалось это сделать, новое видение затянуло её в себя.       Уэнсдей оказалась в здании завода по производству медикаментов. Двое мужчин в белых халатах шли мимо производственных линий. Одного из них она уже знала — Герберт Уолдорф. Тот самый человек, что был на фотографии с Лорел и Эллен.       — Мы чрезвычайно довольны вашей разработкой, Герберт. Она может помочь решить проблему изгоев раз и навсегда. Как антивирус, который заблокирует их силы сначала на время, а потом и навсегда, — гладким голосом произнёс собеседник. Его тон был слишком безмятежным для таких слов. — Правительство готово выделить на неё грант, но нужно ускориться. Как проходят испытания?       — Мы на финальной стадии, - ответил Герберт, его голос звучал отрывисто, как будто он говорил сквозь сжатые зубы. — Но есть виды изгоев, которые пока не прошли тесты.       — Вы не единственные, кто работает в этом направлении, мистер Уолдорф. Советую не затягивать, если хотите получить нашу поддержку.       — Мы пока не тестировали Хайдов, — Герберт сделал паузу и сглотнул. — Это очень редкий вид, и большинство из них либо мертвы, либо живут в узких изолированных сообществах. Но я работаю в этом направлении, уже присмотрел один экземпляр. Скоро он будет у нас.       Уэнсдей вздрогнула и скривилась. Ярость закипала в ней от этого разговора. Мало того, что они хотели лишить изгоев способностей, так ещё и говорили о них не как о людях, а как о подопытных крысах!       Она сжала кулаки, в видении ощущая физическую дрожь, хоть и понимала, что это иллюзия.       — Надеюсь на это, — отозвался собеседник, и видение начало таять, словно краски, стёртые с полотна.       Уэнсдей очнулась на полу с пачкой лекарств в руке и почувствовала боль в теле. Пол был холодным и твёрдым, а неприятные ощущения намекали, что падение было неудачным.       Тайлер сидел рядом, опираясь о стену. Все ещё бледный, он выглядел болезненно.       — В этот раз я не смог тебя поймать… Прости, — тихо сказал он. — Голова не болит? Ты так резко упала…       Уэнсдей закатила глаза.       — Всё нормально, — буркнула она, стараясь придать голосу обычную резкость и избегая смотреть на Тайлера.       Её собственное здоровье — последнее, что вызывало сейчас беспокойство. Она отвела взгляд, сосредоточившись на пачке таблеток в своей руке. «Гербериум». Она думала, что оно названо так из-за трав в составе, а не по имени создателя. Вспомнила, что дядя Фестер рассказывал, что эту пачку ему контрабандой передал знакомый медик и велел не пробовать препарат на себе. Сам Фестер использовал его для обезвоживания противников. Например, однажды удалось сорвать планы одной сирены, просто подсыпав таблетку в бокал. Она так и не узнала, почему её способности дали сбой в самый неподходящий момент.       Теперь Уэнсдей поняла. Она своими руками отравила Тайлера. О чём она вообще думала, давая ему эти таблетки? Было ли это страхом перед его природой Хайда? Или просто желание всё контролировать затмило разум и здравый смысл?       Решив, что пока лучше не говорить Тайлеру о причине его приступа, Уэнсдей придала лицу нейтральное выражение и встала.       — Уже далеко за полночь, и я собираюсь спать. Чего и тебе советую, — максимально безымоциональным голосом заявила она.       — О чём было твоё видение? — уточнил тот, видимо, считав смятение, которое она так пыталась скрыть, и подметив странности в поведении.       — Я плохо поняла, — солгала она. — Иногда видения бывают очень странными. Давай поговорим об этом завтра? Сейчас нам обоим нужно отдохнуть.       Тайлер кивнул. Уэнсдей проводила его до комнаты и дождалась, пока он устроится на кровати. Ей нужно было убедиться, что всё в порядке. Сосущее чувство вины из-за его состояния, вызванного её оплошностью, тянуло вниз, но она не могла позволить себе выдать это.       — Если снова станет плохо, зови, — бросила она небрежно и развернулась в сторону двери, стараясь не показывать истинных эмоций, когда он поймал её руку. Его пальцы были тёплыми, несмотря на его состояние.       — Может, останешься? — с надеждой и лёгким лукавством спросил он. — А то вдруг мне станет плохо, и я не смогу закричать.       — Ты бессовестно пользуешься своим состоянием, Тайлер, — Уэнсдей цокнула языком и закатила глаза, но всё же повернулась обратно к нему.       — Если ты будешь рядом, мне будет спокойнее. Могу даже не прикасаться, если хочешь, — предложил он и поднял ладони вверх.       — Ладно… — отозвалась Уэнсдей и сделала неуверенный шаг в сторону кровати, стараясь не смотреть ему в глаза.       — Ладно… — повторил за ней Тайлер, его губы тронула лёгкая улыбка. — Это про «побыть рядом» или про «не прикасаться»?       — И то, и другое, — глухо произнесла Уэнсдей, стараясь не выдать чувство неловкости, которое вызывал в ней этот разговор.       — Для начала пойдет, — Тайлер довольно улыбнулся. — Хотя после того, что случилось в лаборатории, я думал, что могу рассчитывать хотя бы на объятия.       Уэнсдей промолчала, но подняла бровь в выражении «мечтай» и молча забралась под одеяло. Он был слишком близко, что вызывало предательские мурашки по всему телу. Признаться, она была бы не против, если бы он прикоснулся к ней, но Тайлер, видимо, решил пока не проявлять инициативу.       Спать рядом с кем-то было так непривычно, что Уэнсдей долго не могла найти удобное положение. Ворочаясь, она задела Тайлера, что вызвало новую волну необычных для неё ощущений. Не зная, как справиться с желанием прикоснуться и в то же время сохранить дистанцию, она легла на спину и нашла под одеялом его руку, переплетя их пальцы. Это вызвало слишком довольную улыбку Тайлера, но Уэнсдей была так вымотана событиями прошедшего дня, что решила отдать ему эту маленькую победу. Она закрыла глаза, чувствуя себя одновременно уязвимой и защищённой.