Лунный Ореол

      Кайю одолела настоящая тревога от осознания, что содрогание подводных вод не было естественным явлением. Она устремилась вверх, не подумав об опасности. Ей хотелось вернуться домой и узнать, что происходит. Толчок снова повторился. Но русалка не заметила, как из бездны её начали окружать жуткие силуэты. Ундины постепенно приближались, собираясь напасть. Но тут водную гладь поразила вспышка яркого света. Нимфы-изгои зашипели, зажмуриваясь. Кайя поняла, что это была магия Серен. Тут же несколько ундин истошно закричали. Пространство окрасилось багровыми пятнами. Рядом с обескураженной русалкой появился Дан, размахивая своим копьём. Лишь сейчас девушка смогла разглядеть его жуткие глаза, налитые кровью. Оттенок кожи Морте показался и вовсе практически серым, как камень. Аура вампира ощущалась сильнее обычного, она словно окутывала пространство вокруг, навевая ужас. Несмотря на парализующий страх от вида первой ипостаси преображения вампира, Кайя держалась рядом с ним, чувствуя нутром ореол невидимой защиты. Курт ловко подплыл к ним, сбив нескольких противников, разорвав опасный круг. Серен метала заклятиями, стараясь отогнать врагов.       — Скорее на поверхность! — скомандовал Морте, показав свои острые зубы.       Кайя успела представить, для чего они предназначены: прокусить кожу жертвы и испить её крови, вытягивая не только жизненные соки, но и душу. Казалось, что ундины были не так страшны для юной русалки, как Дан. Она пыталась заглушить в себе чувство страха, вспоминая, каким вампир прежде представал перед ней. Детектив, который остановил маньяка, который спас её уже второй раз. Крепкая рука оборотня вытянула её из оцепенения. Курт стал тянуть её за собой наверх, когда Дан и Серен прикрывали их от нападений страшных ундин. Чародейка без страха и сомнений пронзала противников своим атамом, а вампир мастерски вертел копьё в руке, поражая нескольких чудовищ одновременно. Но ундины не хотели отпускать чужаков, старались ухватить их и затащить на дно. Серен вскрикнула, когда её дёрнули за лодыжку. Дан успел схватить её, но его самого пронзили цепкие когти многочисленных врагов. Их стали затягивать вниз в пучину ада, старались разорвать защитные оболочки. Но Морте не отпускал Серен, крепко удерживая её талию.       Курт и Кайя остановились и метнулись к ним, чтобы помочь. В какой-то момент они оба поняли, что сами направляются в ловушку. Пытаясь спасти друзей, они могли погибнуть вместе с ними. Но Флеки не мог иначе, шёл напролом, не мог дать растерзать тех, кто ему дорог. Кайя дрожала от ужаса, но страх за вампира и чародейку перевешивал все сомнения. Глаза чародейки налились фиолетовым свечением одновременно с кристаллом на шее, но Серен не успела произнести заклинание, как ундин смыло стремительным течением, а сильные руки рывком потянули её куда-то вверх. Урми призвала свой дар и направила волну на врагов, а Флеки удалось вырвать друзей из цепких когтей. Дан всё ещё судорожно прижимал Серен к себе одной рукой, а в другой удерживал своё копьё. Как бы ундины ни хотели забрать себе трофей, Морте не позволил этого. Курт на мгновение своей проявленной слабости сгрёб их в объятия. Серен уткнулась им в плечи, облегчённо выдохнув: парни были живы, им удалось спастись. Пока Кайя сдерживала ундин, троица поплыла наверх, юркнув в нужный тоннель. Русалка быстро догнала их и, подхватив за руки, ударила по воде хвостом, придавая телу ускорения.       Крики, визги и страшное шипение доносились позади. Казалось, что их вот-вот нагонят. Разъярённые и одичавшие ундины гнались за ними. Перед глазами вскоре показался спасительный свет, и тогда Серен решилась на последнее оружие, хотя не была уверена, что заклятие сработает. Но помнила, что магия под водой работала так же, как и на суше. Подводные жители использовали подобное в обычной жизни, подогревая воду. Она крикнула, выставив свободную руку прямо на врагов:       — Flamma est!       На пальцах вспыхнул жар, пламя стало увеличиваться, образуя целый шар из огня. Дан выпучил глаза, с изумлением наблюдая, как девушка мастерски избавила компанию от преследования. Все четверо они практически вылетели из трещины. Их встретил приятный солнечный свет, пробивающийся сквозь солёные воды. Это навевало ощущение некоей безопасности, словно врата тёмных глубин навсегда закрылись. Серен ощутила на себе обеспокоенные взгляды всех спутников. Её рубашка пропиталась кровью, ткань кое-где была разорвана. Когда адреналин сошёл, чародейка почувствовала ноющую боль, казалось, по всему телу. Дан вернул себе прежний облик, однако был таким же потрёпанным, как и она. Курт выглядел немного лучше них, а Кайя так, будто не получила ни одного ранения.       — Тебе нужна помощь, может, в больницу? — тревожно спросил Курт.       — Он прав, давай я доставлю тебя туда, — предложила Кайя.       — Нет, в моей комнате достаточно целительных средств, чтобы обойтись без этого, — ответила Серен. — Но обработать раны надо и вам тоже.       — Регенерация справится, сначала ты, — твёрдо сказал Дан.       — В порядке? — забеспокоился Курт, обернувшись на Кайю.       — Да, — с дрожью в голосе ответила русалка. — Я пока выясню, что это были за странные толчки. Надеюсь, не мы их вызвали.       — Не думаю, что это так. В прошлый раз, когда я приносил жертву камню, ничего не произошло. Мы будем в отеле, — ответил Дан.       Проводив нимфу тревожным взглядом, Курт и Дан подхватили Серен и поплыли в направлении города. По пути они настороженно переглядывались друг с другом каждый раз, когда происходило очередное землетрясение. Оказавшись в номере отеля, парни посадили девушку на диван. Чародейка продолжала истекать кровью, становясь всё бледнее. Она не жаловалась, терпела боль и продолжала молчать. Друзья видели, как из неё постепенно уходит жизнь. Курт нервничал, ворчал и метался, ругаясь с Даном, когда они пытались найти всё необходимое для спасения подруги. Они спорили о том, где что находится, без конца суетились. Между тем Серен окончательно обмякла на диване, ткань которого пропиталась багровым цветом. Рядом змейка обеспокоенно шипела, пытаясь привлечь внимание к себе, словно животное старалось своим пением облегчить страдания хозяйки. Ресницы девушки опустились, она почти закрыла глаза, как перед лицом присел вампир. Запах крови пытался затуманить его разум, но Морте стойко держался, здраво понимая, что никогда не причинит вреда той, кто ему небезразлична. Он с нежностью погладил ладонью по её холодной и бледной щеке.       — Серен, не отключайся, чтобы ни случилось. Смотри на меня, — сказал Дан и поджал губы.       — Мы сейчас! — крикнул Курт, подбежавший к ним.       Девушка послушно открыла глаза, устремив взор на вампира. Она тяжело дышала, скривилась от боли и понимающе кивнула, не сопротивлялась, отдалась полностью в руки парней. Курт протянул Дану чистое полотенце, вылив на него полбутылки перекиси. Морте сжался от тревоги. Тело подруги было истерзано множеством ран, не смертельных на первый взгляд, но их было так много, что казалось совсем обратное. Он стал промывать каждый порез с невероятной осторожностью, чтобы смягчить боль, но Серен все равно кривилась. Курт же следом прижигал мелкие царапины йодом, отчего девушка болезненно стонала, но продолжала стойко терпеть. Несколько ран отказались рваными, их парни перевязали бинтами.       — Спасибо, — тихо произнесла она, когда друзья помогли ей встать и дойти до постели.       — Мы можем ещё что-то сделать? — спросил Курт, поглаживая её по руке.       — Целебный чай, — вздохнув, ответила девушка, посмотрев на вампира. — Я скажу как. Дальше сама себе помогу.       — Понял, — кивнул Дан и направился к её столу.       Серен начала объяснять, Морте всё сделал в точности. Вылил сок алоэ в чайник, добавил туда щепочку засушенного женьшеня, ромашки и несколько кусочков листа лопуха. Залив всё это кипятком, поставил настояться на маленькую доску. Девушка сжала ладонь оборотня, словно заверяя его, что всё страшное осталось позади. Но от друзей всё ещё исходила настоящая паника. Они старались мыслить здраво, быть собранными, но лихорадка ужаса теплилась в их телах. Находясь в кругу парней, сейчас Серен почувствовала неведомое тепло, умиротворение и спокойствие, словно она оказалась дома. Укрепившиеся со временем и проверенные испытаниями узы теперь ощущались по-особенному сильно. Чародейка радовалась, что парни рядом. Никс лежала на её животе, продолжая тихо шипеть и высовывать язык.       Вдруг послышался толчок, здание отеля содрогнулось. Чувство настоящего уюта вмиг испарилось, сменившись тревогой. Змея громко зашипела, поворачиваясь из стороны в сторону. Курт сжался, как будто пытаясь слиться с кроватью, Серен укуталась в одеяло, её бил озноб. Дан, пошатнувшись, ухватился за комод.       — Встречусь с Кайей, — сказал Курт, глядя в потолок, где за стеклом рыбы бросились врассыпную.       — Иди, мы справимся, — одобрил Дан, наливая дрожащими руками настоявшийся чай.       — У меня плохое предчувствие, — поделилась Серен, нахмурившись.       — Всё будет хорошо, — улыбнулся Флеки и поцеловал подругу в лоб, прежде чем покинуть комнату. — Поправляйся.       Когда оборотень ушёл, Морте подошёл и, поставив кружку на тумбочку, присел на край постели. Серен приподнялась и вытянула руки из-под одеяла.       — Отвар ещё горячий, — сказал он и отвёл взгляд.       Он вспоминал каждую рану девушки и терзался чувством вины. Ведь должен был не допустить подобного, защитить, не позволить её ранить. Чародейка прошептала заклинание, взявшись пальцами за кристалл на шее. Призванная магия стала струиться по телу, змея прошипела с ней в унисон, отдавая свою энергию. Почувствовав облегчение, Серен вздохнула полной грудью и посмотрела на Дана. Он показался ей мрачнее тучи, таким грустным и задумчивым. Она чувствовала, что нечто терзает его душу. Хоть вампир не говорил о своих переживаниях вслух, его выдавало выражение лица. Такой же истерзанный, покрытый царапинами и кровью, Дан сидел перед ней как олицетворение верности и отваги. Она помнила, как он не опустил её, прижимал к себе, пока ундины раздирали их по кускам. Вдруг Дан оживился, зацепившись взглядом за кружку, поспешил передать её Серен. Пока он держал отвар в руках, она потянулась к нему и оставила мокрый поцелуй на бледной щеке вампира. Затем приняла кружку из его рук и уселась обратно. Такое невинное касание вызвало запретный трепет у Морте. Щека предательски горела там, где только что коснулись её губы. Это был жест благодарности, но он не понимал почему, ведь лично лицезрел результаты своего провала.       — За что? — спросил Дан, пытаясь скрыть своё смятение.       — Вообще за всё, — коротко ответила она, делая глоток чая.       Вампир выгнул бровь в безмолвном вопросе. Серен стрельнула взглядом, обхватив пальцами кружку. Никс наконец успокоилась и свернулась в клубок на одеяле.       — Прежде всего за заботу, поддержку, за то, что не дал ундинам утащить меня на дно, — пояснила девушка, — за терпение, ведь я не подарок.       — Никто не идеален.       — Я думала иначе, пока не услышала твоё ворчание, — усмехнулась Серен.       Дан не сдержал улыбки. Беспокойство за девушку сменилось новым неизведанным чувством. Его взгляд прошёлся по лицу чародейки и зацепился на мгновение за губы, которые недавно оставили след на его щеке. Этот момент закрепился в памяти как нечто прекрасное и желанное, призывающее к большему. Сердцебиение вампира участилось, он почувствовал это и отвернулся, пребывая в растерянности. Он подпустил Серен слишком близко, навсегда запечатав её образ в своей душе. Порой неосознанно тянулся к ней, вёл себя вызывающе, подбираясь к красной линии соприкосновения, играя с огнём. Дан понимал, что не перейдёт черту, но каждый раз, подбираясь близко к самому страшному для него чувству, испытывал азарт, жаждал ощутить его снова и снова. Серен стала пленить его, как сигареты, от которых он не мог отказаться.       Голос разума боролся с сердечными страданиями, это противостояние ожесточалось с каждым мигом, когда они оставались наедине. Морте не понимал, неужели он попал в вечную ловушку или же это просто увлечение девушкой, которая уже казалась ему особенной. Всё усложняла не данная себе клятва, не шрам, оставшийся после трагедии его семьи, а сама суть вампиров, их законы и устои. Ген и проклятая кровь, текущая по его жилам, несущая лишь смерть. Если бы он только мог заглянуть в будущее, просчитать все возможные исходы, контролировать свою жизнь, то поддался бы запретному чувству без сопротивления, зная, что любимая женщина останется с ним навечно. Ранее у него были связи, симпатии к женщинам, но он никого не запускал в своё сердце. Серен рвалась туда, даже не зная об этом, Морте сам позволил ей подобраться и не хотел изгонять, хотя понимал, что это необходимо.       Тишина в комнате затянулась, словно плотная вуаль, окутывая каждую мысль, каждый вздох. Девушка, держа в руках чашку с чаем, смотрела в окно, где медленно таяла надежда на спокойствие. За прозрачными стенами бурлила суета и тревога подводных жителей. Её взгляд был отстранённым, будто она пыталась разгадать что-то далёкое, недосягаемое. Вампир сидел на краю постели, его плечо почти касалось её руки, но между ними возникла невидимая стена. Он смотрел в пол, пальцы нервно перебирали край одеяла. Каждый из них был погружён в свои мысли, словно боясь нарушить хрупкое равновесие тишины. В воздухе висели невысказанные слова, вопросы, на которые не находилось ответов.       Волнение усилилось со звуком раздавшейся по городу жуткой сирены, разорвавшей ткань мирного спокойствия, как острый клинок, пронзающий воздух. Это было не простое оповещение как в случае надвигающегося полнолуния, а сигнал об опасности. Он начался с низкого, гулкого воя, который постепенно набирал высоту, превращаясь в пронзительный, леденящий душу визг. Этот звук, словно голос самой тревоги, проникал в каждую клетку тела, заставляя сердце биться чаще, а дыхание сбиваться. Сигнал неумолим, настойчив, как будто сама земля кричала о приближающейся беде. Каждый его вибрационный удар отзывался в груди, напоминая о хрупкости жизни и неотвратимости угрозы. Сирена не просто звучала — она властвовала, подчиняя себе всё вокруг, заставляя мир замереть в ожидании неизвестного. Её эхо раскатывалось по улицам, проникая в дома, в головы, в сердца, оставляя после себя лишь тревожное молчание, полное вопросов и страха.       Дан обеспокоенно поднял голову к стеклянному потолку, Серен сделала несколько глотков чая, опустошив кружку, и подтянула к себе испугавшегося фамильяра, словно своими объятиями обещая защиту от всех опасностей мира. Прижавшись к хозяйке, змея смогла успокоиться. Но тут земля снова содрогнулась, толчок показался вампиру и чародейке более сильным, чем предыдущие. Дан чуть не свалился с края кровати, Серен мгновенно дёрнулась и схватила его за руку, помогая избежать падения. Никс громко зашипела, словно чувствуя настоящую опасность.       — Не нравится мне это, — сказал Морте, нахмурившись.       — Что происходит? — испуганно спросила Серпенс. — Ты же не думаешь, что это всё из-за нас?       — Надеюсь, что нет, иначе, если всё вскроется, представляешь, какие последствия нас ждут? — ответил он.       Их разговор прервал запыхавшийся Курт, который, казалось, ворвался в комнату с разбегу. Его выражение лица отражало ужас, друзья ещё никогда не видели его таким взволнованным. Дан резко поднялся с постели, с тревогой ожидая, вероятно, неприятные новости.       — В мире людей проснулся вулкан, спавший много столетий, — сообщил Флеки с одышкой. — Кайя, тритоны и другие русалки отправились к лагуне, чтобы остановить бедствие.       — Кайя? Но зачем? — удивилась Серен. — Неужели нет специальных подразделений для этого?       — Она как раз является одним из членов такого отряда, — мрачно ответил Курт.       Дан опустил взгляд, анализируя полученную информацию. Помочь русалкам или довериться им, не лезть в их дела? Однозначно лишь одно было ясно: природа разгневалась и возможная причина этого — жертва Камню Первородных. Совпадение не казалось вампиру случайностью. Вина за всё, что происходит, лежала на их плечах.       — Возможно ли чем-то помочь? — вырвалось у вампира.       — Не знаю, — пожал плечами оборотень. — Как противостоять самому вулкану?       — Я могу, — отозвалась Серен, слезая с кровати, и посадила змею на плечи.       — Ты ранена и ещё не восстановилась, — отрицательно покачал головой Курт.       — Заживление запущено, магия и отвар сделали своё дело, — с решимостью заявила чародейка и, сняв бинт с руки, продемонстрировала результат: глубокая царапина затянулась и покрылась коркой.       — Я думаю, именно мы пробудили вулкан, — заключил Дан. — Это наша вина, и мы обязаны вмешаться.       — Курт, я сварила зелье, о котором ты просил, но не успела испытать его в деле, — сообщила Серен, протянув бутылку поражённому оборотню. — Нанеси его на одежду, вдруг придётся превратиться в зверя.       — Спасибо, — улыбнулся Флеки, с интересом рассматривая флакон.       — Пока не за что, — отмахнулась девушка.

***

      Вулкан, тысячелетия дремавший в глубинах земли, пробудился с грохотом, потрясшим небеса. Горы, окружавшие его, задрожали, небо почернело от пепла, а воздух наполнился запахом серы. Из жерла вырвались языки пламени, осветившие небо кровавым заревом. Лава, словно река из ада, потекла по склонам, уничтожая всё на своём пути. Его имя, высеченное в древних легендах, — Каху Канико о Ка Хохону, Древний Страж Глубин. Тысячу лет он спал, скрытый под скалистой и лесной толщей и забытый временем. Но теперь его вершина, увенчанная клубами дыма и огня, возвышалась над землёй, словно грозный мираж, вернувшийся из небытия. И теперь, когда его пламя осветило мир, все поняли: эпоха покоя закончилась. Каху вернулся, чтобы напомнить, что природа всегда сильнее человека. Находившаяся, казалось, на безопасном расстоянии от русалочьей лагуны, Белая Гавань тоже оказалась под ударом. Раскалённые части бурлящего вулкана падали на окраины города, усеивая воронками светлый песок. Жители, жившие около набережной, веками считавшие вулкан спящим божеством, в ужасе бежали, оставляя свои дома.       Отряды русалок, словно серебристые тени, скользили по бурлящей поверхности океана, приближаясь к лагуне. Вершина вулкана пылала, извергая потоки лавы, а воздух дрожал от раскалённого дыхания земли. Русалки, объединённые древним долгом, начали свой ритуал. Их голоса, чистые и пронзительные, слились в единое эхо, наполненное магией морей. Вода вокруг них закрутилась в спирали, образуя защитные барьеры, сдерживающие потоки лавы. Каждая русалка и тритон, держа в руках светящиеся жемчужины, направляли их энергию к вулкану. Жемчужины вспыхивали, как звёзды, создавая сеть из света, которая опутывала огненную гору. Лава замедляла свой бег, а дым рассеивался, уступая место прохладному морскому ветру. Но вулкан сопротивлялся, его рёв становился громче. Дети моря, не сдаваясь, усилили песню заклинаний, их хвосты бились о воду, создавая ритм, который проникал в самое сердце земли. Саламандры вышли на берег, чтобы спасти испуганных животных. Вулкан дрогнул, казалось, остров вот-вот расколется на несколько частей.       Оборотень, чародейка и вампир показались на поверхности. Впервые воочию они видели, как опасна сила разгневанной природы, какими тщетными были попытки русалок успокоить стихийное бедствие. Солёная вода заливала потоки лавы, заставляя застыть смертельную жидкость, но это не спасало от вырывающегося из недр огненного дождя. Очнувшись от накатившего ужаса, Серен схватилась за кристалл на шее, начав впитывать из его магию. Кожа чародейки стала покрываться переливающейся аурой, фиолетовые глаза засветились чистой энергией. Подняв другую руку, она стала громко повторять заклятие. Из пальцев показался воздушный вихрь, который стал расширяться, образовывая полупрозрачную пелену. Постепенно об щит стали биться раскалённые булыжники и падать в воду, русалки испуганно стали уворачиваться от опасности. Курт и Дан поплыли вперёд, заметив неподалёку Кайю, которая управляла водяным потоком. Девушка непонимающе оглядывалась, пытаясь понять, откуда образовалась загадочная пелена, которая становилась похожей на сферу. Обернувшись, она увидела сияние, которым была окутана Серен, и улыбнулась, оценив её помощь. Только потом заметила приближающихся к ней знакомых оборотня и вампира.       — Спуститесь в Муриал, здесь опасно! — крикнула Кайя.       — Мы не оставим тебя одну, — не согласился Курт.       — Я не одна, — возмутилась русалка. — Мы не сможем защищать вас и одновременно бороться с Каху.       — Там что, саламандры на берегу? — спросил Дан, прищурившись.       — Они спасают животных, — пояснила Кайя.       Вдруг вода задрожала, воздух колыхнулся от рёва огненной горы. Из жерла хлынули новые потоки лавы. Огненный дождь ударялся о магический купол, отправляя каменные осколки в воду. Над островом нависло чёрное облако, дым сгущался, не вырываясь из защитного барьера.       — Всем покинуть купол! — прокричал тритон, который, очевидно, был здесь главным.       — Те, кто на суше сейчас, погибнут, — констатировал Курт. — Волчий вой поможет достучаться до животных, на своей спине я смогу вынести саламандр.       — А я доберусь туда быстрее всех, — добавил Дан, поддержав затею друга.       — Нет! Вы можете погибнуть! — закричала Кайя. — Курт, твоя оболочка…       — Плыви за купол, — твёрдо сказал оборотень, его глаза сверкнули янтарным цветом.       — Если из-за нас пробудился вулкан, мы обязаны помочь, — произнёс вампир. — В стихотворении на Камне Первородных говорилось про огненную гору.       Глаза Кайи округлились от осознания. Пока она была поглощена замешательством, Флеки с рывком поплыл вперёд. На коже уже проступила шерсть, зрачки глаз напоминали животные, а оскал стал звериным. Дан же нырнул, его силуэт мелькал под водой, оставляя тёмную ауру за собой. Русалка открыла рот, чтобы снова возразить, но поняла, что не успела. Она стала судорожно вспоминать слова, высеченные на древнем монументе. «Водоворот морской дарует единый свет». Девушка предположила, что эти строки олицетворяют подводного жителя, такого, как она, кто обладал магией повелевать водой. Что означал шёпот глубин, не смогла понять сразу. Стихотворение призывало к какому-то действию. Чтобы дать огнедышащей горе покой, она должна была что-то сделать, но что? В голову русалки пришла безумная мысль. Голос нимф обладал силой успокоения. Во время полнолуния пение спасало оборотней, но вдруг сейчас это тоже могло сработать? Ведь Каху требовался именно покой, усыпление. Кайя закрыла глаза, не сдвинувшись с места, начала вспоминать каждое слово стихотворения, повторяя вслух. Вдруг вулкан дрогнул. Лава застыла, а море на мгновение успокоилось. Но лишь на мгновение. Сопротивляясь, гора заревела, но не так сильно, как прежде. Кайя поняла: её голос воздействует на стихию.       Первым на берегу оказался вампир. Заметить его было несложно. Аура первой ипостаси ярко выделялась посреди пепелища и чёрного дыма. Быстро появившись, он за мгновение исчез. Следом за ним на песок вышел бурый волк и затрясся, избавляясь от влаги. Воздух пронзил протяжный звериный вой. Кайя поняла, что пора. Волнение за возлюбленного оборотня и приятеля вампира сдавило грудную клетку. Хоть уже измождённая Серен своей магией продолжала оберегать не только людей в Белой Гавани, но и других русалок и тритонов, надолго сдержать натиск силы вулкана не могла. Морская нимфа глубоко вздохнула и вытянула первую ноту нежной мелодии, запев, выпуская свою магию водной стихии, поднимая водяные вихри вокруг берегов лагуны.

Qui suscitavit eum a mortuis,

Sicut vorago maris.

Un pittore sulla soglia della luce

Pax ad montem ignis spirantem.

      Русалка пела, повторяя древнее стихотворение. На берегу показались вампир и несколько саламандр, к воде начали подступать уцелевшие животные. Стаи птиц бросились прочь от острова, без препятствий минуя защитный барьер. Кайя, не сдаваясь, продолжала петь, её голос становился всё громче, а вода вокруг острова закипала, превращаясь в пар. Казалось, сама природа замерла в ожидании исхода этой битвы между огнём и водой, между разрушением и жизнью. Огонь постепенно угасал, огненный дождь прекратился, лава, бурлящая и клокочущая, начинала остывать, превращаясь в чёрные застывшие потоки. Вулкан, разбушевавшийся в неистовстве, дрогнул, начал постепенно затихать. Земля, дрожавшая от подземных толчков, обретала покой, а пепел, осевший на склонах, смешивался с влагой, давая жизнь новым росткам. Кратер, извергавший огонь и камни, теперь лишь тихо дымился, словно усталый великан, завершивший свою работу. Купол, окружающий лагуну, заискрился и распался, выпуская весь скопившийся дым, некогда густой и ядовитый, который начал рассеиваться, уступая место чистому небу.       Отряд русалок и тритонов победно закричал, поднимая свои оружия. Кайя хотела облегчённо выдохнуть, как тело пронзила странная энергия. Она прошлась по девушке ощутимым толчком, но русалка не была её источником. Загадочный шёпот словно стал звать её в каком-то едином направлении. Качнувшись, Кайя схватилась за голову. Затем её взор упал на берег. Она заметила, как один из силуэтов склонился над водой. В нём девушка узнала Дана и невольно шокировалась своей очевидной догадке.       Неужели он тоже почувствовал эту энергию?       Нимфа, впившаяся взглядом в берег, не замечала, как природа, словно художник, начала восстанавливать разрушенное: птицы возвращались к своим гнёздам, а ветер ласково шелестел листвой, укрывая раны земли. Вулкан заснул, но его дыхание ещё долго будет напоминать подводным жителям о мощи, скрытой в недрах планеты.