Лунный Ореол

      Ветер свистел, когда он очнулся на холодном песке. Его тело, истерзанное ранами и ссадинами, было окутано влажным покровом тьмы. С каждой волной, набегавшей на берег, казалось, что океан сам плачет о погибших, тянет его обратно в свои объятия, волнующие и зловещие. Парень судорожно сгруппировался, всё тело пробирала дрожь, страх, обжигающий, словно холодное олово, сжал его грудь. Образ пиратов, их дикие кличи всё ещё гудели в его голове, как проклятие. С протяжным болезненным стоном он приподнялся и попытался вспомнить лица своих друзей, объятых пучиной бушевавшего шторма и жестокой бойни. Курт остался один, охваченный абсолютной тишиной после бурной мелодии смерти. Он поднял взгляд на бесконечные волны, прислушиваясь к завыванию ветра, и не мог вспомнить, как здесь очутился. Последнее, что он помнил, — как упал за борт, погрузившись с головой в холодную воду. Возникший образ показался ему игрой разума, но ощущения были вполне реальными. Его кто-то потянул за плечи, ему даже показалось, что среди мутного пятна мелькнул рыбий хвост. Грудная клетка ныла, отдавая болью при каждом движении. Регенерация по какой-то причине ещё не залечила его раны. Курт приподнял футболку, пропитанную кровью, и увидел этому причину. Из живота торчал деревянный кусок. Зажмурившись, он выдернул его и бросил куда-то в сторону, выругавшись.       Вдруг он услышал какой-то всплеск, едва уловимый, но ощутимый его звериным слухом. Это была вовсе не волна, ударившаяся о скалу, а нечто другое. Курт медленно поднялся, кривясь от боли и придерживая живот. Из-за камней он заметил выглядывающую голову девушки. Осознав, что её заметили, она спрыгнула в воду, показав свой хвост. Оборотень ахнул и кинулся вперёд, кряхтя от боли.       — Постой! Я тебя не обижу! Вернись! — кричал парень, уперевшись о скалу.       Но от русалки и след простыл, словно её здесь и не было. Исчезла, словно морок. Курт даже на мгновение засомневался, была ли она реальна. Даже не сразу понял, что именно ей он обязан своим спасением, что именно её руки подхватили его в пучине моря и вытащили на берег.       — Мне надо знать, как попасть в твой мир, — тихо произнёс он в пустоту морской глади.       Образ, казалось, навсегда запечатлелся в его памяти. Она была загадкой, заключённой в безмятежности облака пелены. Кожа светилась нежным оттенком кофе с молоком, будто отражала ласковое прикосновение глубинного света; струящиеся волосы, словно водоросли, играли на ветру, окутывая её плечи прядями, полными солнечных бликов; глаза блестели, как стальные озера, теряясь в мягких оттенках серого, напоминая уловки тумана на рассвете. А хвост… Помнил, как русалка нырнула в воду, её изящное тело, переходящее в хвост, покрытый чешуёй, блестящей, как драгоценности: от светло-зелёного до глубокого синего, переходя в оттенки серебра. Незнакомка была словно самим олицетворением свободы и неведомой красоты.       — Я не человек, а такой же, как и ты, — продолжал говорить Курт, словно русалка всё ещё была где-то неподалёку. — Укажи путь в Муриал, прошу.       Русалка и правда была неподалёку, заворожённо слушала его бархатный голос. Сначала она испугалась, не хотела, чтобы парень заметил её, но не решилась покинуть его окончательно. Всю ночь она сидела на скале, прижимаясь к холодному, влажному камню. Её сердце билось в унисон с шёпотом волн, и взгляд неотступно следил за парнем, которого она только что вытащила из вод Белого Моря. Он лежал на пляже, его тело было покрыто ранами, а дыхание едва ощущалось. Каждый раз, когда ветер приносил к ней его стон, её душу охватывала тревога. Она, потерявшая счёт времени, не могла отвести глаз от распространяющегося на его одежде алого пятна. Русалка чувствовала, как в ней загорается желание исцелить его, убрать боль и страдания, которые оставила за собой буря, но она не обладала магией целительства. Помочь ему сейчас русалка не могла, ведь им было запрещено приближаться так близко к берегу людского города. Но она смогла найти способ, избегая опасности для себя.       Под крики ночных птиц и шёпот волн она нежно провела руками в морской глади. Очередная пена сошла со светлого песка, на котором образовались небольшие впадины. Они образовали слово. Курт метнулся к берегу, запоминая послание. «Феривариа». Подняв голову, Курт посмотрел на море, ища глазами русалку. Улыбнулся, понимая, что она его слышит и находится неподалёку, но не понимал причины, почему пряталась от него.       — Спасибо, прекрасная незнакомка, — сказал он, придерживая рану, из которой продолжала сочиться кровь, капая на песок. — Надеюсь на скорую встречу.       Курт не отрывал взгляда от водной глади, всё ещё надеясь, что русалка появится, разрушит его сомнения в своей реальности. Вдруг он увидел всплеск, из моря показался лазурный хвост, поднимая брызги. Флеки помахал рукой, заворожённый зрелищем. Из глубины густого тумана появился корабль. Его мачты внезапно взвились на фоне серо-голубого неба, облака как будто расступились, пропуская его вперёд. Обтекаемые линии корпуса рассыпались на ходу, мачта рухнула на палубу с грохотом. Словно призрак, он зловеще сверкал в лучах восходящего солнца, пробивающегося сквозь пелену утренней мглы. А совсем неподалёку Курт, прищурившись, заметил маленькую лодку. Он сразу узнал Серен по пепельным волосам, она стояла на носу, устремляясь вдаль, словно ловя его образ на берегу. А позади неё управлялся с вёслами Дан. Лодка плыла так быстро, словно к ней был приделан мотор. Но на деле оказалось, что вампир воспользовался своими способностями — грёб невероятно быстро. Флеки невольно подался им навстречу. Не дождавшись, пока лодка коснётся берега, чародейка кинулась в воду и побежала вперёд. Дан спрыгнул следом, оказавшись в воде по пояс, и за мгновение преодолел между ними расстояние. Взяв Курта под локоть, он зажмурился от боли, солнечные лучи попали ему на лицо и шею. Шляпу бывшего капитана «Звёздного Призрака», которой он укрывался, смахнуло ветром, когда он переместился со сверхскоростью. Но вдруг головной убор, зависнув в воздухе, подплыл к ним и опустился на голову вампира. Дан поднял голову, осознав, что запыхавшаяся Серен спасла его от солнца. На последнем издыхании, она добежала до них и подхватила Курта.       — Как же я счастлив, что вы живы, — произнёс Флеки с улыбкой.       — Это полностью взаимно, дружище, — ответил Морте.       — О Всевидящее Око, мы снова все вместе, — выдохнула Серен.       Это был первый раз, когда вампир назвал оборотня своим другом вслух. Этот момент долгожданного воссоединения стал для них волшебным. Теперь они как никогда стали понимать силу своего единства, казалось, что только вместе смогут преодолеть все преграды и испытания на пути.       На берегу золотистого пляжа, где волны бережно ласкают песок, они вскоре увидели свой автодом. Под светом его алюминиевые стенки искрились, отражая солнечные лучи, а мягкая тень от крыши подарила прохладу подошедшим путникам, которые наконец могли насладиться мгновением покоя. Рядом с автодомом, легко шелестя от ветра, стояла палатка — её яркие цвета контрастировали с нежной голубизной неба. Песок, прогретый горячими днями, шуршал под ногами, а в воздухе витал солёный аромат моря. Усадив Курта на стул, Серен скрылась внутри автомобиля, а Дан чиркнул зажигалкой и снял головной убор, служивший ярким напоминанием тяжело пережитой ночи.       — Это же шляпа капитана? — спросил Курт.       — Да, — ответил Дан, затянувшись. — Весь экипаж пал, выжили только мы.       — Как же вы добрались до берега вдвоём?       — С помощью магии Серен, и также с помощью неё смогли найти тебя.       — А пираты?       — Я взорвал их корабль и убил всех, когда понял, что мы единственные, кто остался.       Послышался скрип двери, парни обернулись на вышедшую на улицу Серен. В руках она держала баночку со знакомой мазью, бинты и маленькую бутылку. Чародейка оглядела своих спутников. Курт снял футболку, на его груди зияла глубокая рана, вдоль обнажённой плоти красным течением струилась кровь, словно упрямо отказываясь исчезнуть. Сам же оборотень был бледен, как рядом курящий вампир, выглядел измученным, но в глазах блестел настоящий оптимизм. Лицо Дана, как и его шею, усеяли покрасневшие ожоги. Несколько часов сна не прибавили ему бодрости, он тоже выглядел вымотанным. Серен приложила тыльную сторону ладони ко лбу оборотня и почувствовала жар. Она присела рядом и налила жидкости из бутылки на тряпку. В нос ударил яркий запах спирта.       — Промою рану. На всякий случай дам тебе антибиотик, так как море, в которое ты упал, вероятно, было заражено из-за крови и трупов. Возможно, поэтому регенерация медленно работает, — пояснила Серен и стала вытирать кровь, попутно шепча заклинание.       Курт скривился, но молча терпел жжение от спирта. Магия приятно обволакивала и, словно хорошее обезболивающее, заглушала боль. Рана начала сиять. Оборотень вскинул голову, его глаза наполнились благодарностью, когда болезненные седые линии стали исчезать, оставляя лишь лёгкую серебристую корочку. Следом чародейка бережно наложила мазь, ярко отдающую ароматом трав. Сделав перевязку, Серен протянула ему таблетку, которую Курт выпил без сопротивления.       — Теперь ты. — Серен поднялась и сделала шаг к Дану.       Вампир одарил её недоумённым взглядом.       — За эту ночь я выпил крови на недели вперёд. Я буду в порядке, помощь не требуется.       — Когда мы… в общем, — замялась Серен, смутившись, — я почувствовала маленький бугорок…       — А вот это интересно, — усмехнулся Курт, пододвинувшись на край стула.       — …на груди, — выпалила чародейка, сразив оборотня гневным взглядом, и повернулась обратно к вампиру. — Сними рубашку.       Дан закатил глаза, но подчинился. Около ключицы Серен заметила потемневшую корку в виде рубца и дотронулась до раны. Морте немного скривился, почувствовав болезненное жжение. Чародейка посмотрела на свою оплошность, и возмущение и боевая стойкость сменились на сожаление и грусть. Проснувшаяся совесть стала мучить её сердце, ведь она даже не проверила в ту ночь, ранен ли он. Переняла внимание на себя, заставляя себя утешить.       — Прости, я не спросила… — Серен виновато опустила глаза. — Что это?       — Поймал пулю, нестрашно, — отмахнулся Дан, натягивая рубашку обратно, но чародейка остановила его.       — Она же жжёт тебя изнутри, заражает и может привести к смерти! — возмутилась девушка. — Почему не сказал мне?       — Я бессмертный вампир, Серен, — твёрдо ответил Дан. — Оружием не убить меня.       — Не смей даже спорить. Это огнестрельное ранение, огонь влияет на вампиров. Пулю придётся вырезать, — настраивала она, впившись в него стойким взглядом. — Мы ведь одна команда, не забыл? У тебя в ней своя роль, у меня своя. Дай мне сделать своё дело.       — Не знал, что ты ещё и хирург, — вмешался в разговор Курт.       — Я долго училась на медицинском, потом работала интерном, правда недолго, до того, как Селеста… — замялась Серен. — В общем, в моих способностях можете не сомневаться.       — Ладно, — сказал Дан и, сделав последнюю затяжку, потушил сигарету. — Лучше поведай, как ты выжил и оказался на берегу Белой Гавани. Я слышал твоё сердцебиение какое-то время, но потом оно стихло.       — Если расскажу, вы не поверите, — усмехнулся оборотень.       — Подождите минуту, я сбегаю за инструментами, — остановила их Серен и скрылась внутри автодома.       — Стоило мне оказаться на грани жизни и смерти, как столько всего пропустил, — дёрнул бровями Курт, откинувшись на спинку стула. — Между вами что-то было или мне показалось?       — Нет, — коротко ответил Морте. — Она попросила побыть с ней, вот и всё.       — И ты не воспользовался шансом?       — Серен была раздавлена, переживала за тебя, — начал оправдываться вампир. — Да и зачем?       — А в чём проблема? Меня она отвергла, и то, что между вами было, явно доказывает, что ты ей интересен, хоть, вероятно, она боится себе признаться. Да, она проклята, но нет такого проклятия, которое невозможно снять, кроме моего. Не стоит тебе отказывать в прелестях жизни.       — Не поймёшь, — отрицательно покачал головой Дан.       — Помню, ты упоминал, что в твоей семье произошло горе. Это связано с влюблённостью вампиров, я прав?       — Моя мама умерла, отец чуть не наложил на себя руки из-за этой любви. Стал, словно камень, холодным и отстранённым. Не хочу стать таким же.       — Кто тебе сказал, что если вступишь в отношения, то обязательно потеряешь возлюбленную? Почему так уверен, что это неизбежно?       — Я это видел много раз. Отношения рано или поздно ведут к браку, а в моём мире при бракосочетании твоя половина должна принять ген вампира. Наша кровь ядовита, не каждый может пережить её. Любовь того не стоит.       — Откуда ты знаешь, если не пробовал? Вздор какой! Нужно брать от жизни всё, иначе разве это настоящая жизнь?       — Тобою движет оптимизм, я руководствуюсь цифрами. Статистика говорит фактами.       — Но ведь, несмотря на твою стра-а-ашную статистику, вампиры всё равно женятся и заводят детей.       — С тобой невозможно спорить, — закатил глаза Дан.       — Это потому, что я прав, — довольно заявил Курт.       В этот момент вернулась Серен. На её лице читалось смятение. Морте поразил страх: вдруг она услышала их разговор. Эта образовавшаяся привязанность пугала его, он не хотел испытывать к Серен чувств. Но слова Курта посеяли в нём некоторые сомнения. Он поймал себя на мысли, что невольно стал смотреть на чародейку по-другому. Ведь часто любовался ею, ему нравились её глаза, волосы, грация, с которой она двигалась. Испытывал благодарность, когда Серен настояла на операции. Всё это преобразовалось в приятную гармонию тепла и трепета. Он ощущал, с какой нежностью и бережностью чародейка протёрла его рану спиртом. На мгновение девушка остановилась, прежде чем приступить. Дан кивнул, готовя себя морально к боли. Он сжал челюсть, закрыл глаза, ощутив, как лезвие пронзило его кожу. Открыл глаза, наблюдая, с какой внимательностью и сосредоточенностью Серен достаёт маленькую пулю из его тела. Рана стала затягиваться, подтверждая его слова. Кровь пиратов сделала его сильным как никогда. Он с ужасом вспоминал, как сворачивал шеи противников, с какой одержимостью поглощал их кровь, как рвал их на куски. Понимал, что же сказали бы его друзья, если бы он поделился своими переживаниями. Заверили бы, что спас больше жизней, чем отнял, что не было выбора: они хотели выжить, что он защищал Серен. Теперь Морте чувствовал себя настоящим монстром, его ужасало ощущение наслаждения от убийств, ведь он был прежде всего детективом, который должен защищать людей, а не причинять им зло.       — Ну, вот и всё. — Серен промыла свои руки и улыбнулась. — Разговоров-то было!       — Выкладывай теперь, — сказал Дан, обращаясь к Курту, который с ехидством наблюдал за ними.       Флеки кивнул и начал свой рассказ о том, как упал в море, как ему почудился рыбий хвост, как очнулся на берегу, как увидел русалку, какую подсказку она оставила. В это время Серен залепила рану Дана пластырем, а после заботливо застегнула ему пуговицы на рубашке. Казалось, что Курта они совсем не слушали, иногда переглядываясь. Эта близость вызвала у Морте смущение, он поднялся со стула, скрестив руки на груди и сосредоточившись на словах оборотня. Серен всё думала о треклятых пуговицах, не понимала, зачем вообще застегнула их. Ведь обещала себе не заходить за границы, которые выстроила после прошедшей ночи.       — С древнего языка это слово значит «железная дорога», — пояснил Дан.       — Может, имелось в виду «вокзал»? — поддержала Серен.       — Стоит проверить, — пожал плечами Курт.       — Перед этим предлагаю отдохнуть, — сказал Морте. — Эта ночь выдалась тяжёлой.       — Ещё бы подкрепиться, — протянул Флеки, зевая.       — Могу я вас пригласить в палатку? — предложила Серпенс. — Хочу, чтобы были рядом. Оба. Хотя бы сегодня.       — И всё? — улыбнулся оборотень, за что чародейка его стукнула в плечо.       — Ладно, — вздохнул Дан.       Курт прищурился, посмотрев на вампира неоднозначно. Морте одолело желание его тоже стукнуть. Он снова засмущался, ведь согласился практически сразу, невольно вспомнив, как гладил волосы Серен, как чувствовал её голову на своей груди, как она прижималась к нему телом. Закрыв голову руками, он быстро переместился в палатку. Серен и Курт вскоре присоединились к нему, удерживая в руках тарелки со стейками. Чародейка улыбалась, мысленно благодаря парней за понимание. Дан откинулся на подушку, прикрыв глаза, пока остальные обедали. Серен потом легла посередине, намеренно отодвинувшись от вампира. Курт расположился справа, закрыв лицо локтем. Девушка вдруг пожалела о своей просьбе — не могла найти удобное положение, всё сильнее смущаясь. Повернуться к Дану она не посмела. Не хотела больше смущать его, прижавшись к нему снова, чтобы потом слушать новую порцию шуток от Курта. К Флеки тоже развернуться не могла, ведь сама выстроила между ними границы. Единственной, кто успокаивала её, была Никс, тихо сопевшая на груди. В итоге так и осталась лежать лицом вверх, хотя до жути хотелось свернуться калачиком.       Из сладкого сна девушку выдернул протяжный болезненный стон. Она открыла глаза и вскочила с места, почувствовав, что её рука соприкасается с ладонью Дана. Они лежали, повёрнутые друг к другу, и встретились взглядами, когда проснулись. Вампир тоже подскочил, протирая лицо руками, словно они творили нечто невообразимое. Он поймал себя на мысли, что даже во сне неосознанно тянулся к Серен, и это его раздражало. Чародейка смущённо отвернулась от него к Курту, который вертелся во сне, мучаясь от боли. Лоб вспотел, кожа была горячей, казалось, что температура выжигает его изнутри. Чародейка положила ладонь на голову Флеки и прошептала заклинание. Магия заструилась по телу оборотня, его дыхание стало ровным и спокойным. Дан поднялся и вышел на улицу. Его встретили сумерки, ночное небо, усеянное звёздами, и приятная прохлада. Он достал сигарету и засунул её между зубов. Серен вышла к нему.       — Не будем его будить, пусть отдохнёт, — нарушил он тишину.       — Ты не хочешь поговорить? — спросила она, переминаясь с ноги на ногу.       — О чём?       — О том, что между нами происходит. Я немного слышала ваш разговор с Куртом и хочу кое-что прояснить.       — Серен, не надо, — сказал Дан, выдыхая горький дым.       — Выслушай меня, — настаивала девушка. — Всё не так, как ты думаешь. Мне просто нужна была поддержка в ту ночь. Даже если мне захочется чего-то большего, я не позволю этого. Знаешь этому причину, как и я знаю твою. Не могу полюбить, особенно тебя.       — Дело не только в тебе и примете, в которую не верю. Моя мама умерла из-за любви, поэтому я никогда не полюблю. — Дан встретился с ней взглядами. — Я не стану ухаживать, даже если мне этого захочется.       Казалось, что всё прояснилось, но отчего-то они оба почувствовали горечь. Вопреки сказанному, Серен стало интересно, как бы он ухаживал, как бы он любил, но это было и должно остаться лишь её фантазиями. Они долго смотрели друг на друга с облегчением и одновременно с сожалением, обрубив всё, что могло произойти дальше. Дану бы хотелось сделать её счастливой, он бы помог ей позабыть все её душевные терзания, хоть и ненадолго. Но понимал, что если попадётся в этот капкан, то последует за ней и всё закончится плачевно. Смерть в итоге придёт за ними обоими.       — Друзья? — спросила она, немного улыбнувшись.       — Друзья, — кивнул он.       — Позволишь вопрос? — Серен отвела взгляд.       — Задавай. — Дан пожал плечами.       — А твоя мама не была вампиром?       — Чародейкой.       Девушка удивилась и с интересом посмотрела на него снова.       — Значит, в тебе есть магия?       — Я пытался пробудить свой дар, но тщетно, — отрицательно покачал он головой.       Серен сделала шаг к нему и взяла за руку. Она долго и пристально смотрела, будто пытаясь уловить хоть какую-то искру энергии. Дан почувствовал, как её магия заволокла его тело приятной дрожью, словно яркая симфония благодати и блаженства с примесью покалываний от электрического тока.       — Не уверена в этом, — заключила она. — Но я могу помочь тебе это проверить, если хочешь.       — Я пробовал много раз, говорю же.       — Мама тебе помогала?       — Сам.       — Ну вот, у тебя не было наставника, а это важный компонент в изучении магии, — оживилась Серен. — Теперь у тебя есть я. Ну, что скажешь?       — Так уж и быть, уговорила, — тепло улыбнулся Дан.