Лунный Ореол

      Шторм бушевал с неимоверной силой, волны вздымались до небес, обрушиваясь на борта корабля, словно гневные исполины, стремящиеся поглотить всё живое. Казалось, мгновение — и тело Курта исчезло в пучине, где его вскрик остался лишь эхом, уносимым в бескрайние глубины.       Вода, чёрная и непроглядная, мгновенно сомкнулась над его головой, поглотив, как будто он и не был частью этой жизни. Серен вцепилась в деревянный край, не переставая звать его. Дан удерживал её за предплечья, боясь, что она кинется в воду вслед за ним. Хлёсткие волны бились о края, окатывая брызгами вампира и чародейку. В пучине уже алого от крови моря болтались трупы, показывая свои безжизненные спины. Курт всё не всплывал. Дан прислушивался, сосредоточившись на одном звуке, усиленно игнорируя остальной шум, происходящий вокруг. Он слышал сердцебиение друга, пребывая в надежде увидеть его светлые волосы, которые вот-вот покажутся из воды. Но тут послышался свист снаряда выпущенного ядра. Чутьё не подвело вампира — он среагировал молниеносно. Сжимая дёргающуюся Серен, Дан за долю секунды переместился с ней к помосту. Он закрыл её от летящих щепок, от последующего взрыва там, где они стояли ранее. Встретившись взглядом с фиалковыми глазами Серен, мокрыми от слёз, вампир отпустил её, оглянувшись. Он больше не слышал бешеного сердечного ритма оборотня, лишь его отголоски, которые вскоре стихли вовсе. Поджав губы, Дан закрыл глаза, сжимая челюсть.       — Если мы не вмешаемся, умрём, — констатировал он.       — Как же Курт? — спросила Серен, вздрогнув.       Вампир ответил не сразу, оглядываясь по сторонам. Ботинки пропитались кровью, смешанной с морской водой, повсюду лежали трупы с застывшим на лицах ужасом. Экипажа «Звёздного Призрака» практически не осталось, пираты побеждали в этой бойне, всё сильнее упиваясь скорой победой, наслаждаясь каждым убийством. Их крики сливались с взрывами мушкетных очередей. Разрывы канонады требовали жертв, а плотный воздух насыщался запахом пороха и моря. У подножия каюты, где когда-то раздавались тёплый смех и грозные приказы, теперь лежало тело капитана. Лицо его закрыло безмолвие, а глаза, когда-то горевшие огнём преданности, теперь были помрачены. Разбойники выносили провизию по поставленным мостам на свой корабль и добивали оставшихся матросов.       — Сначала разберёмся с пиратами и не допустим, чтобы корабль пошёл ко дну, — собранно ответил Дан. — Спустись в трюм, проверь проплешины и залатай их магией, а я устраню врагов. Потом поищем Курта.       — Ладно, — нервно закивала чародейка.       — При случае используй силу без промедления, враг не будет ждать, — оставил он ей напутствие.       Серен впервые увидела сам процесс преображения Дана. Его голубые глаза засветились, стали наливаться красным цветом, на лице проступили тёмные трещины. Он вздохнул, показав выступившие острые клыки. Она так ярко почувствовала его ауру, что невольно поёжилась, поглощая запах самой смерти. Тьма, исходящая от него, будто окутала её, не принося страх или ужас, а, наоборот, поднимая боевой дух. Но она боялась, однако вовсе не того, что он мог сделать, а за его жизнь. Грудную клетку девушки болезненно сдавило от мысли о ещё одной потере, которую не сможет вынести на этот раз.       — Только не умри, — попросила она, всхлипнув.       — Ты тоже, — сказал он и исчез перед её глазами.       Казалось, что Дан просто испарился, но на самом деле убежал со сверхскоростью. Душераздирающие крики пиратов на корабле подтверждали это. Немного придя в себя, Серен усилием воли сосредоточилась на поставленной задаче, пытаясь заглушить душевные терзания по Курту. Говорил Морте так, словно оборотень был ещё жив. Она не знала, вампир успокаивал её этим или действительно так и было. Чародейка спустилась по лестнице, практически спрыгнув с последних ступенек. Девушка пошатнулась от качки и волны очередного взрыва, вцепившись в стену длинного коридора. Осторожно переступая через тела, она едва сдерживала приступ истерики и слёзы. Повсюду была лишь кровь, смерть и пламя. Корабль горел, разрушался от пушечных выстрелов. Пираты не давали никому пощады. Это была просто невообразимо жестокая резня. К счастью, на её пути не встал ни один враг.       Спустившись ещё ниже, она оказалась в полной темноте, только мерцание её магического светила разгоняло тьму. Вокруг лежали куски разобранного судна и осколки, оставленные в результате нападения. Влажный воздух был насыщен запахом соли и старой древесины. Но всё это заглушал металлический привкус пролитой крови. Внезапно снизу раздался далёкий звук разрывающегося дерева. Оказалось, нижний ярус затопило уже наполовину. Сочившаяся вода энергично бурлила, проникая внутрь помещения. Подсветив дно магической сферой, Серен наконец заметила щель в стене. Она вытянула руки, и её пальцы засверкали искрами. Зачарованные слова, как мелодия, сплелись с ветром, сглаживая неровности и заполняя глубины магической сущностью. Чародейка вытолкнула воду обратно и заделала пробоину. Пройдясь ещё, она сосредоточилась на повреждённых участках, везде, где были дыры, её магия принимала форму вибрирующих узоров, которые накладывались на трюм, восстанавливая целостность. С каждым жестом, с каждым заклинанием девушка ощущала, как разрушение отступает под натиском её силы. В этот момент боя с пиратами она знала, что её магия и способности Дана — единственная надежда на спасение.       Возвращаясь обратно, она встретилась с несколькими пиратами, которые намеревались вынести всё ценное из трюма. Они ехидно улыбнулись, один из них потрогал себя между ног в предвкушении власти над прекрасным женским телом. Серен попятилась назад, заметив в их руках пистолеты и кинжалы. Чародейка вспомнила наставление Дана и почувствовала себя не безоружной. Она больше не боялась, не была беззащитна. В сумке она ощутила шевеление своего фамильяра, готового броситься на врага. Призвав магию, девушка не медлила. Шёпот и сияние сжатой в кулак ладони заставили пиратов ужаснуться. Но не успели они что-то предпринять, как из стен узкого коридора показались чёрные силки, начавшие окутывать их ноги и руки, подбираясь выше. Серен не побрезговала использовать заклятие некромантов, вычитанное ею в той самой книге, которая чуть не поглотила её своей тёмной магией. В воздухе стоял запах озона, предвещающий грозу, а пространство между ними наполнилось дрожащими волнами магии, вызывая муки и панический страх. Каждый вдох давался с трудом, как будто лёгкие наполнял не свежий воздух, а нечто зловещее и обжигающее. Удавки сомкнулись на шеях противников, они стали задыхаться. Пираты смотрели на чародейку с ужасом, смешанным с непониманием. В каждом вдохе, последнем и тщетном, искали способы вырваться из хватки, но все попытки лишь усугубляли их страдания.       В воздухе разнёсся хриплый звук, когда враги, скованные линейками магии, ощутили, как их шеи сжали в железных тисках. Это была просьба о пощаде, но время иссякало, как песок в часах. Их глаза расширились от страха. Смерть, от которой не укрыться, прохладно обволакивала их судьбы, как ветры, несущие с собой последствия зловещего сражения. Ужас затмевал разум, когда их тела сгибались. Слышались лишь хрусты изломанных шей и удушливые звуки, сливаясь в последнюю симфонию. И когда последний вздох покинул их губы, магия наконец отпустила свои узлы. В тишине остались только бездыханные тела, окружённые таинственными тенями, скользнувшими через границы жизни и смерти.       Послышался ещё один взрыв. Более сильный, пропитанный мощью. Покачнувшись, Серен свободно переступила через мёртвых врагов и выбежала на улицу. Она с ужасом смотрела, как кровь хлынула на её обувь, как много новых трупов оставил после себя вампир и как небо заволокло чёрным дымом. Корабль пиратов охватило облако пламени. Стояла мёртвая тишина. Не было больше выстрелов, запусков пушек, истошных криков. Воздух пропитался смрадом горелой древесины, пороха, трупов и крови.       Серен вдруг осознала, из-за чего случился последний взрыв, и стала судорожно искать взглядом Дана. Тревога нарастала с новой силой, когда она нигде его не увидела. Схватившись за голову, она прокричала его имя. Но Дан не отзывался. Понимала, что вампиров практически невозможно убить, но знала, что они были уязвимы к огню. Страх одиночества сковал её, Серен отказывалась верить, что осталась совсем одна. Вдруг на её плечи легли тяжёлые руки, она вздрогнула и обернулась. Дан стоял перед ней практически вплотную. На одежде остались следы прошедшей бойни, а с губ капала алая жидкость.       Капли дождя смывали кровь с его лица, показывая бледную кожу. Без промедления она кинулась на него, силой прижимая к себе. Она не сразу заметила, как её трясёт. Губы дрожали, ногти впивались в его плащ. Воздуха стало катастрофически не хватать. Серен жадно глотала его, всхлипывая, но никак не могла отдышаться. Никакого вкуса победы и торжества — только горькое и отравляющее осознание, насколько многого могла лишиться.       — Спокойно, всё закончилось, — тихо произнёс Дан, поглаживая её пепельные волосы и прижимая к груди.       — Курт, — единственное, что ответила она.       — Оборотни очень сильные, их так просто не убить. — Он выпустил девушку из цепких объятий. — Не верю, что он погиб.       Они подошли к борту, с которого упал Флеки. Буря не утихала, волны продолжали биться о края. Повсюду были безжизненные тела, Дан и Серен с тревогой осмотрели каждого. Среди них Курта не оказалось, словно само море забрало его в свои объятия и не собиралось больше возвращать.       — Может, волны унесли его? — с надеждой предположила Серен.       — Вероятно, — ответил Дан. — Я слышал, как его сердцебиение пропало, но возникло такое ощущение, что оно просто отдалялось всё дальше и дальше.       — Что же нам делать? Мы остались совершенно одни, все погибли, — обернулась на него девушка и прищурилась, раздумывая.       — Есть ли поисковое заклинание? — спросил Дан.       — Да, нужны соль, шалфей, кристалл для фокусировки и вещь, принадлежавшая Курту, — ответила Серен. — Надеюсь, наши вещи остались на месте.       Дан кивнул и быстро побежал в трюм, всколыхнув воздух. Чародейка последовала за ним и чуть не упала от столкновения: вампир вовремя остановился. То, что он держал в руке, выпало.       — Извини, — сконфуженно произнёс он и присел на корточки, чтобы поднять вещь, которую уронил. — Это подойдёт?       Серен опустилась тоже, они чуть не столкнулись лбами. Руки сами потянулись, коснувшись друг друга. Они смущённо убрали их. Дан поджал губы, сдвинув брови. Чародейка подняла расчёску.       — Идеально, — ответила она. — Волосы — то, что нужно.       Они переместились в каюту. Оставшиеся ингредиенты оказались в сумке Серен. Магический ритуал требовал внимательного подхода и точности в каждом шаге. Девушка начала приготовления: выложив на полу круг из соли, зажгла сухие ветви шалфея и провела ими по комнате, очищая пространство и пропитывая каюту чистой энергией. Затем она расставила вокруг восковые свечи, села в центр круга и, взяв волосы Курта, приложила их к кристаллу из обсидиана. Как пояснила чародейка Дану, он служил фокусом для магии, направляемой на поиски. Она закрыла глаза и медленно вздохнула, успокаивая свои мысли. Сосредоточившись, она произнесла заклинание, вспоминая образ Флеки. Природа ответила ей, расцветая в соединении намерения и энергии. Глазницы девушки побелели, она подняла голову вверх. Дан терпеливо ждал, покусывая губы от беспокойства. На его плече затаилась белая змея, высовывая язык.       В голове чародейки возник образ, Серен вслух описывала, что видит. Она парила над берегом, словно приняла личину пролетающей чайки. Курта окатывали волны, он лежал на песке без сознания. Футболка в районе груди пропиталась кровью, губы были синие, лицо бледным. Грудная клетка тяжело вздымалась. Вокруг раскинулся пустой пляж, а вдали протирался знакомый город. Видение резко оборвалось, чародейка дёрнулась, порывисто дыша. Она услышала, как Дан облегчённо вздохнул.       — Судя по твоим описаниям, он в Белой Гавани, — сказал он.       — Как он там оказался? Мы далеко от берега, он бы не смог доплыть раненым.       — Есть у меня одно предположение, — произнёс Дан. — Перед взрывом я заметил какое-то странное свечение. Блёклое, но оно было.       — Я тоже его видела, подумала, мне показалось, — ахнула Серен. — Думаешь, его спасла русалка?       — Кроме корабля пиратов и нас, вокруг никого не было, — пожал плечами вампир. — Тебе по силам хотя бы частично восстановить судно и с помощью магии добраться обратно?       — На это потребуется много энергии, больше, чем у меня есть. — Серен достала кристалл с шеи. — Но с этим должно хватить. А если нас заметят?       — Не доплывая до Белой Гавани высадимся на лодку. Люди обнаружат судно, похоронят людей должным образом.       Они вышли на улицу, осматривая последствия бойни. Корабль, изуродованный огнём, словно раненый зверь, стал напоминанием о недавней трагедии. Мачта, когда-то гордая и устойчивая, теперь лежала на палубе. Дан поднял её, чтобы Серен не тратила на это энергию, и девушка следом произнесла заклинание, наполняя воздух сверкающими искрами. Мачта, словно оживая, стала крепнуть с каждым мгновением, вставая на свою прежнюю позицию. Колдовство окутывало её основание, соединяя с новым силой. Заклятия струились, словно лёгкий ветер, наполняя каждую нить жизнью. Пострадавшие паруса, опалённые огнём и порванные штормом, под заботливым прикосновением магии расправились, как белоснежные крылья. Серен скривилась, напрягаясь до такой степени, что из носа хлынула кровь. Кристалл в её руке сиял, энергия струилась по её телу. С вновь воссозданным судном, с парусами и восстановленной мачтой, волнение охватило вампира. Магия привела корабль в движение, всколыхнув беспокойные волны, которые стали биться о корпус. Последние выжившие с тяжёлыми полуулыбками встретили рассвет. Дан скрылся в тени, избегая первых солнечных лучей, и заворожённо наблюдал за красотой природы. Душа требовала разрядки, он закурил, пока Серен отправилась в трюм. Водопровода, конечно, на корабле не было, зато бочки с пресной водой остались нетронутыми. Магией нагрев её, Серен залезла в бочку, окунувшись с головой. Исходящий пар улетучивался вместе с пережитыми событиями этой страшной ночи. Серен наконец смогла выдохнуть. Дан был жив, Курт тоже, только ему требовалась её помощь. Но они уже мчались к нему навстречу. Чародейка прониклась удовлетворением: она смогла внести свой вклад в общее дело, перестав чувствовать себя обузой и бесполезной. Курту оставалось их дождаться.       Но тут в её одиночество вторгся Дан, спустившийся в трюм. Запах табака наполнил комнату. Девушка невольно опустилась ниже, горячая вода коснулась её подбородка. Она магией подогрела ему воду в соседней бочке и тактично отвернулась. Тени от свечей танцевали на стенах, словно живые существа, играя в прятки с мягким светом. Лёгкий ветерок поднимал пламя, создавая пляску. Девушка невольно взглянула на стену, её взгляд зацепился за силуэт медленно раздевавшегося вампира. Каждый его жест казался осмысленным, почти театральным: он оглядывался на неё, проверяя, наблюдает ли она, пока ткани его одежды ложились на пол, как цветные тени, в углу комнаты.       Когда он подошёл к бочке, наполненной водой, в ней отражались огни, которые мерцали, словно звёзды в ночном небе. Дан осторожно погрузился в горячую воду, и брызги разбились о края, оставляя за собой следы капель, блестящих в свете свечей. Его силуэт изменялся в игре света и тени, обретая новые формы, пока Серен смотрела затаив дыхание. В эту минуту пространство вокруг них исчезало, оставалась только игра теней и хрупкое молчание, которое говорило больше, чем слова.       Её щёки покрыл лёгкий румянец от мысли, что они находились в одном помещении совершенно обнажённые, а их тела прикрывали лишь стены деревянных бочек. Она позволила себе обернуться. Дан водил руками по своим угольным волосам, смывая с них кровь. Умывшись, он протёр руки, поднимаясь к крепким плечам. Конечно, полноценным мытьём это было нельзя назвать, но они хотя бы обмылись. На какой-то момент их взгляды пересеклись. Серен смущённо отвела взгляд.       — Дан, ты не мог бы… — начала она.       — Конечно, — ответил он и отвернулся.       Серен была уверена, что Дан не повернётся. Он был всегда понимающим, галантным джентльменом, уважающим честь и достоинство женского пола. Она вылезла из бочки и взглянула на его спину. Ей даже захотелось, чтобы он смотрел на переливы её силуэта. Сделав шаг в сторону, Серен заметила, как его голова чуть повернулась в сторону, словно следуя за её тенью. Поняла, что поймала, овладела его вниманием. Будто бы специально, чародейка расправила волосы, демонстрируя свою фигуру: каждая линия становилась частью этой игры, и словно само время замерло в ожидании. Пленяя его завораживающим зрелищем, не давая отвлечься от чарующего танца, Серен словно запечатлела свой силуэт в тайных переливах света и тени. Она завернулась в полотенце и покинула помещение, довольно улыбаясь, сама не осознавая причины.       Зайдя в каюту, она переоделась, пребывая в смятении. Зачем искала внимания, которого так сильно избегала? Щёки пылали, как от повышенного давления. Тело била приятная дрожь, сердце учащённо стучало. Тело желало ласку и нежность, а разум кричал, призывал к благоразумию. Неужели её так притягивало нечто запретное или невозможное? Серен понимала, что не должна допустить появление чувств, ведь была отмечена меткой смерти, не могла позволить себе любовь, особенно к Дану. Вампиру, родичи которого влюблялись один раз и на всю жизнь. Их связь была чем-то недостижимым. Пусть она и полюбит, но по-другому, как друга, но не более. Не позволит испытать невыносимую боль возможному возлюбленному, ведь не знала, сколько ей ещё осталось жить. Но определённо осознавала, что конец у неё будет один — смерть.       Придя к этому выводу, она рухнула на кровать, подобрав к себе ноги. Ставшее запретным приобрело скорбный характер. Ей захотелось почувствовать, каково это — влюбиться, утопать в любви, наслаждаться этим чувством. Выйти замуж, возможно, и завести детей, а потом через многие годы наблюдать, как во дворе играют её внуки. Серен всхлипнула, вытирая мокрые щёки, когда в каюте появился Дан. Вампир застал её смотрящей на руку, на которой сияла зловещая метка. Он подошёл и сел рядом на край. Не понимал, какие слова ему подобрать, чтобы облегчить её душевные терзания, и знал: что бы он ни сказал, это не поможет. Курт оказался нужен как никогда. Парень наверняка нашёл бы способ отвлечь, даже заставил бы улыбнуться или засмеяться. Оборотень обладал таким обаянием, которого ни у кого здесь не было.       — Дан, останься сегодня со мной, пожалуйста, — тихо попросила Серен, уткнувшись носом в колени.       — Хорошо, — тепло ответил он.       Девушка подвинулась к стене, будто приглашая его прилечь рядом. Дан не сразу сообразил, что она хотела от него, и неуверенно лёг, откинув голову на подушку, испытывая неловкость. Она, словно кошка, медленно приютилась у него под боком, положив голову ему плечо и утопая в запахе ещё не выветрившегося табака. Его ладонь сама приобняла её. Серен вдруг накрыла своей ладонью его и немного сжала.       — Только не уходи, — сказала она, свернувшись калачиком.       — А покурить? — спросил Дан.       — Так уж и быть, — грустно хихикнула она и закрыла глаза.       В нос ударил аромат сирени и лимона, которым Серен успела надушиться. Дан невольно провёл рукой по её пепельным волосам, играя с ними пальцами, запуская их в них. Его переполняло невообразимое удовлетворение с примесью смущения. Ещё никогда он не был так близок с Серен, поэтому испытывал смешанные чувства. По телу пробежала волна жара, когда он вспомнил силуэт её тени в трюме. Каким прекрасным был каждый её изгиб, как его сердце заворожённо замерло, как его тело предательски отозвалось, как он напрягся и сжался, отметая наваждение. Дан злился на себя за эти ощущения, которых не должен испытывать.       Вскоре Серен открыла глаза, услышав тихое сопение. Приподнявшись, она поцеловала его в лоб. Это был жест искренней благодарности. Он защитил её, закрыл от огня, поддержал по-своему, согласился остаться на эту ночь. Дан понял, что она имела в виду под этим предложением. Ей не хотелось оставаться одной. Конечно, Серен не намекала ему на большее, но зловещая примета на Альбан Хеффин связала их. Однако чародейка продолжала противиться этому, казалось не давая развития, хотя всё случилось совсем наоборот.       Корабль покачивался на волнах, стихия постепенно успокаивалась. Серен вновь легла на грудь Дана, забываясь долгожданным сном, чувствуя, как его ладонь неосознанно прижала её к себе.