Лунный Ореол

      Они разжали руки, стоя под невысоким деревом яблони. Белые лепестки закружились под дуновением ветра, придавая этому моменту сказочности. Серен опустила взгляд, скрывая свой вспыхнувший страх, боялась того, о чём мог спросить у неё Дан. Отвернувшись от парней, чародейка почувствовала себя свободнее и пошла по дорожке, выложенной из мелкого светлого камня. Обогнув высаженные вдоль деревья и кусты, они подошли к стоявшим в ряд нескольким сараям. Кирпичные стены покрывал разросшийся до крыши плющ. Одна из дверей оказалась распахнута, на ней висело белое кружевное покрывало, а на скамейке располагался металлический тазик с замоченным бельём. Несколько рыжих котов и котят, мирно спавших на ней, зашипели на Курта и разбежались в разные стороны. Юная ведьма остановилась около одного из запертых сараев и повернула ключ в скважине. С усилием открыв дверь, она зашла внутрь, позвав парней за собой.       Оказавшись в небольшом помещении, Дан смог уловить запах духов девушки. Душистые оттенки цветов напоминали о радостных солнечных днях. Аромат создавал свежее и цитрусово-сиреневое впечатление. Он был похож на лёгкий лимонный ветерок в цветущих кустах сирени с нежными нотками зелёного чая. Вампир хотел невольно податься вперёд, чтобы ещё раз уловить столь приятный букет, но сдержался, запомнив, как пахла Серен Серпенс. Сирень и лимон.       В сарае располагалась настоящая мастерская. Это был особый островок для творчества, где Аскольд при жизни занимался своими ремесленными делами. Здесь, казалось, находилось всё: верстак, молотки, гвозди, пилы и станки. Особенно здесь выделялся стеллаж, достающий до самого пололка и забитый множеством различных книг.       Пока Курт расхаживал по комнате, рассматривая инструменты и верстаки, Серен протянула Дану потрёпанную книгу. Вампир осмотрел переплёт и заметил на нём инициалы почившего друга. Он догадался, что это тот самый дневник Аскольда, о котором упоминала Серен. Страницы были пожелтевшими, а почерк своеобразным, из-за чего разобрать его сразу не удавалось. Дан стал погружаться в записи, цепляясь за важные заметки чародея. Когда он прочёл часть, где описывалось появление двух дочерей на свет, то недоумённо взглянул на Серен, которая переминалась с ноги на ногу в нетерпеливом ожидании.       — У тебя есть сестра? — спросил он.       — Была, — коротко и сухо ответила девушка, опустив ресницы.       — Сочувствую, — произнёс Курт с теплотой в голосе.       — Давайте оставим эту жалость и сосредоточимся на деле, — махнула рукой девушка.       Её лицо снова поникло, утратив искру жизни и интереса. Серен отвернулась, сдерживая порыв эмоций, который снова рвался наружу. Порой ей казалось, что она состоит из боли и скорби и уже никогда не выберется из этой пучины, не найдётся ничего или никого, способного вдохнуть в неё желание жить. Курт поджал губы и повернулся обратно к стеллажу, избегая возникшей неловкости. От Дана же не ускользнуло её настроение, но он решил промолчать. Серен ясно дала понять, что никакие слова утешения и поддержки не примет, особенно от незнакомцев.       Вампир вернул своё внимание к дневнику. Читал он быстро, перелистывая одну страницу за другой. Остановился лишь на миг на строках, где Аскольд описывал боль утраты своей дочери Селесты. Почувствовал, будто снова вернулся в мрачный период своей жизни, когда потерял маму. Осознал, что скрывающая сейчас от него лицо Серен была уверена, что никто не способен понять, что она испытывает. Но Дан понимал, ведь когда-то выглядел и вёл себя так же. Однако между ними было выделяющееся различие. Он отпустил боль утраты, а она нет. Слишком многое девушка перенесла, и так просто эта боль не отпустит. Пролистав дневник до конца, он задумчиво нахмурился. Серен и Курт, услышавшие, как вампир захлопнул книжку, повернулись к нему.       — Ты обещал быть честным, — напомнила Серен, скрестив руки на груди.       — Здесь нет ничего полезного для нас, — заключил Дан.       Получилось слишком резко.       — Мог бы и помягче, — буркнул с укором Курт.       — Говорю как есть, — отчеканил Дан, возвращая девушке дневник.       — Нет, нет! — возразила она, распахнув его, и указала на одну из страниц. — Отец что-то искал, посмотри!       — Это не имеет отношения к тому, за чем мы приехали, — отрицательно покачал головой детектив.       — А вдруг наоборот? — Серен покраснела от негодования. — Мы договорились, Дан.       — Ладно, — устало вздохнул он и слегка потрепал дневник. — Твой отец что-то искал, это факт. Но здесь нет конкретики, не за что зацепиться. Мы зашли в тупик.       — Я в этом не уверен, — не согласился Курт и подозвал их к себе.       Оборотень присел на корточки и подался корпусом чуть вперёд, словно принюхиваясь к чему-то. Серен взглянула на Дана напряжённым взглядом и горделиво прошла мимо. Вампиру было всё равно, что она недовольна, он считал себя исключительно правым в этом неоконченном споре. Подойдя ближе к Курту, он со всем скептицизмом на лице скрестил руки на груди. Парень уставился на загадочный стеллаж, который так ярко выбивался из деталей интерьера. Серен с неподдельным интересом чуть наклонилась вперёд, пытаясь уловить глазами то, что оборотень, возможно, заметил.       — Чувствуете? — спросил он, медленно махнув. — Сквозняк.       — Это сарай, может, где и продувает, — пожал плечами Дан, не придавая этому факту значения.       — Нет, не похоже. Я думаю, что за стеной комната, — ответил Курт и приподнялся.       — Невозможно. Я бы знала, — сказала Серен в растерянности.       Курт взял девушку за руку и опустил её ближе к полу. Дан тоже присел и нахмурился, когда почувствовал на своей коже прохладный воздух. Серен удивилась, ведь тоже сначала не поверила оборотню. Курт поднялся и вместе с Даном попытался сдвинуть стеллаж с места. Сверхъестественные существа были гораздо сильнее обычного человека, поэтому парням не составило особого труда подвинуть конструкцию в сторону. С полок упало несколько книг, Серен их быстро собрала и отложила в сторону. Одним ударом кулака Курт проделал в стене, из которой просачивался сквозняк, маленькую дыру. Оттуда показалась кромешная тьма, а это означало, что за ней не было улицы. Дан и Серен стали помогать парню разбирать стену по кирпичам, пока не образовалась достаточно большая дыра, чтобы в неё можно было без труда пролезть. Дан пошёл первым, закрыв лицо от пыли. Откашлявшись, Серен прошептала заклинание, и на её руке образовалась сфера из белого света.       Перед ними показалась настоящая потайная комната. Первое, что бросалось в глаза, — большой деревянный стол, заваленный книгами и свитками. Некоторые из них лежали открытыми, и страницы их были покрыты древними письменами, которые казались живыми в свете магической сферы. На комоде стояли песочные часы, валялось множество кристаллов и минералов, на полках располагались банки с различными ингредиентами и привязанные засушенные травы. Всё это было покрыто толстым слоем пыли, свидетельствующим о том, что здесь давно никто не бывал. На небольшом столике стояла масляная лампа, заправленная, но не зажжённая, словно её владелец мог вернуться в любой момент.       Серен направила сферу наверх, чтобы она послужила им подобием люстры, и начала изучать комод, на котором находился чёрный и старый котёл её отца. Курт подошёл к столу и стал разглядывать незнакомые письмена на свитках. На одной из стен Дан заметил большую карту, усеянную пометками и символами. Он отметил, что на ней изображён весь континент людского мира, а надписи сделаны на древнем языке, который не каждый мог расшифровать.       — Дневники отца, — тихо произнесла Серен, захлопнув ящик комода.       — Я тоже нашёл кое-что интересное, — сказал Курт, подняв один из свитков.       Дан оторвался от карты и подошёл к девушке. Она недоверчиво прижала дневники к груди. Он протянул ладонь.       — Позволишь? — спросил вампир.       — Сначала я, — твёрдо ответила чародейка.       — Возможно, там есть сведения, которые тебе знать нельзя. Из-за них ты и твои близкие могут оказаться в опасности.       — Пожалуй, я рискну, — с той же решимостью настояла девушка и отошла назад.       Раздражённый упёртостью ведьмы, Дан отвернулся и подошёл к Курту. Парень показал ему пожелтевший от времени свиток, слова в нём были написаны вручную, что говорило о древности письма. Снова вампир различил древний язык, которым владел недостаточно хорошо, чтобы перевести текст полностью. Но кое-что он смог расшифровать.       — Здесь говорится о древней силе, о Первородных, — сказал Дан, — о каких-то вратах и артефактах.       — Ты знаешь древний язык? — удивился Курт.       — Немного.       — Артефакты? — переспросила Серен с интересом, оторвавшись от чтения. — Кажется, отец писал о них, взгляните.       Курт метнулся к ней, а Дан медленно подошёл, чувствуя подвох. Ведь девушка не хотела давать ему прочесть записи, а тут вдруг поменяла решение. Заглянув в дневник, он понял причину. Некоторые заметки были написаны Аскольдом на том же древнем языке. Серен виновато отвела взгляд, передав дневник в руки вампиру. Сначала она корила себя за невнимательность за то, что в прошлые разы, когда без конца осматривала мастерскую отца, не заметила злополучный сквозняк и могла бы без посторонних глаз осмотреть потайную комнату. Но ей пришлось принять поражение и осознать, что без помощи Дана не сможет расшифровать и половины написанного. Серен вместе с Куртом окружили его с двух сторон, склонившись над дневником. Вампир перелистывал страницы, внимательно изучая написанное, но молчал, чем раздражал чародейку. Она ожидала, что тот переведёт сокрытое и расскажет ей всё. Курт тоже был на взводе, ему надоедало, что от него многое скрывают.       Дойдя до конца, вампир захлопнул дневник и подошёл к большой карте. Он рукой провёл по одному месту, потом по другому, словно выводя невидимую нить, затем остановился на одной точке. Достав свой маленький блокнот, он стал писать, попутно поглядывая на карту.       — Может, расскажешь, что нашёл? — недовольно буркнул Курт.       — Я знаю, куда мы отправимся дальше, — коротко ответил он.       — У нас был уговор, Дан, — повторила Серен, нахмурившись. — Без меня вы бы не нашли ничего.       — Я тоже имею право знать подробности, — напомнил оборотень.       Вампир устало вздохнул. Он медленно повернулся, спрятав свой блокнот за пазуху, почесал подбородок, думая над словами, которые мог им сказать. Выглядел Дан взбодрившимся, заряжённым и энергичным. В голубых глазах заиграла искра азарта и надежды, словно он одержал победу и разгадал важную загадку. Это ещё больше подогревало интерес остальных, которые сгорали от нетерпения.       — Когда-то я с твоим отцом руководил раскопками. Мы нашли там кое-что, а после проект засекретили, мы подписали документ о неразглашении, — начал Дан, говоря с паузами. — Аскольд не забросил это исследование и кое-что открыл, когда понял, что болен, но не успел воспользоваться этим знанием.       — Искал лекарство, — спокойно дополнила Серен, умерив свой пыл.       — Кажется, он писал о какой-то метке, — вмешался в разговор Курт.       — Это проявление неизлечимой болезни, у моей мамы она появилась недавно, — ответила девушка, вздохнув. — Я должна продолжить его дело и найти лекарство, поэтому отправлюсь с вами.       — Нет, — коротко сказал Дан. — Повторю: ты подвергнешь опасности свою семью и себя.       — Мне уже нечего терять, моя мама умирает. Я готова на всё, — ответила она.       — Я только не понимаю: как это связано с тем, что ты почувствовал в моём мире? — спросил Курт.       — Напрямую. Аскольд предполагал, что камень Первородных помогает найти некий артефакт, обладающий древней силой. Именно это и случилось в Саблинари. Вероятно, я почувствовал эту энергию, потому что раньше касался его и прочёл надпись.       — Постойте! — замахала руками девушка. — Камень Первородных? Что за артефакты? Объясни, пожалуйста.       — И так сказал много лишнего.       — Мы в одной лодке, все осознаём последствия и согласны с ними, — настаивала Серен.       — Пути назад не будет, — в последний раз предупредил Дан.       — Я уже согласился идти до конца и мнения не поменяю, — сказал Курт.       Вампир почувствовал себя непривычно. Поведать кому-то правду, которую он хранил столько лет, казалось невозможным. Невидимая стена, выстраиваемая годами, не хотела разрушаться. Дан ощущал, что должен поступить по-другому. Отпустить обоих на четыре стороны и идти дальше один, но понимал: эти двое уже не оставят его, что бы он им ни поведал.       Как только Дан облокотился на край стола, они услышали женский голос. Аурелия звала свою дочь. Компания поспешила покинуть секретную комнату, перед этим схватив несколько свитков и ценные дневники Аскольда. В стене красовалась внушительная дыра, и все понимали, что восстановить её уже не представляется возможным. Однако Серен быстро нашла решение и незамедлительно прошептала заклинание. Стена вмиг восстановилась и стала такой, как прежде. Парни заметили, что составлявшие стену кирпичи всё ещё валяются на полу, и недоумённо посмотрели на девушку.       — Мама редко заходит сюда, но может распознать мою иллюзию, — объяснила девушка. — Закройте её.       Вампир и оборотень окружили стеллаж и начали двигать, пока юная ведьма выбежала на улицу, чтобы отвлечь свою мать. Поставив стеллаж на место, парни отряхнулись от пыли и спешно покинули мастерскую. Оказавшись на улице, они не сразу нашли представительниц Серпенс, но вскоре подошли к ним, ориентируясь на голоса.       — …Отправляйся в магазин, у нас закончился хлеб, — говорила Аурелия своей дочери.       — Возможно, наши гости захотят посмотреть деревню, — ответила девушка, оглянувшись на подошедших парней, и заговорщически посмотрела на них.       — Наверняка они утомились с дороги, Серен, — сказала её мать.       — Отнюдь, — коротко произнёс Дан.       — Мы будем только рады пройтись, — поддержал Курт, улыбнувшись краем губ.       — Замечательно, — улыбнулась в ответ женщина. — Серен, как вернётесь, собери ягоды смородины и черники. Завтра оборви кусты крыжовника и сходи в лес, набери земляники.       — Хорошо, — недовольно пробормотала девушка.       Аурелия, держа в руках лейку, направилась к бочке, наполненной водой, оставив троицу наедине. Курт отвёл взгляд, чувствуя борьбу внутри себя. Ему хотелось вызваться помочь женщине с поливом, но интерес к рассказу Дана перевешивал это чувство долга. Будучи ребёнком и подростком, он всегда помогал родителям с огородом. Парень с таким же недовольным выражением лица после очередного задания матери шёл копать землю, поливать растения, собирать ягоды, овощи и фрукты. Дан же такого чувства не испытывал, ведь вырос среди аристократов, где всю грязную работу делали слуги и фермеры.       Они покинули дом Серпенс и пошли по пыльной дороге, на которой были продавлены следы колёс. Вокруг всё пестрило зеленью, вдали простиралось поле из цветов и пшеницы. Вскоре они заметили несколько домов, окружённых заборами, неподалёку шумела речка. Солнце уже начало медленно опускаться к горизонту. На траве паслись коровы и козы, кто-то из жителей вешал бельё на натянутую верёвку, кто-то занимался поливом своего сада и огорода, кто-то на улице жарил мясо на мангале. Казалось, запах жареного распространился по всей деревне. Серен шла впереди, указывая дорогу. Курт беседовал с ней про тяжёлые будни огородничества, а Дан молчал, не вмешиваясь в разговор, который не мог поддержать. Вампир даже не представлял, каково это — жить здесь, и просто любовался видами. Коты, разгуливающие по улицам, шипели на Курта, чувствуя его волчье нутро, а бродячие собаки испуганно убегали прочь.       Вскоре они подошли к маленькому магазину с соответствующей надписью: «Продукты». Внутри он был полон многообразия. Слева на прилавке находились остатки различных овощей, ягод и фруктов, а справа красовался мясной отдел с небольшим выбором свинины, курицы и говядины. Позади продавщицы компания заметила несколько оставшихся буханок хлеба, печенье и булочки. Рядом с кассой были выложены в ряд специи, приправы и засушенные листья мяты, шиповника, смородины и облепихи. Серен купила белый хлеб, корочка по краям которого была твёрдой, а середина мягкой, что свидетельствовало о его свежести. Покинув магазин, девушка отщипнула кусочек и закинула его в рот.       — С детства с сестрой приносили обглоданный хлеб, — усмехнулась она, протянув буханку парням.       — Знакомо. Корочка — самая вкусная часть, — поддержал Курт и тоже отщипнул себе кусочек.       Дан воздержался, подняв руку. Вампир вдруг почувствовал себя третьим лишним, ведь оборотень и ведьма так гармонировали друг с другом и имели много общего в подобных мелочах, хотя догадывался, что именно из-за него девушка позвала их с собой. Ощущал он себя крайне неуверенно, не мог представить, как посвящает их в свои тайны, которые никому нельзя знать. Чувствовал, что отвертеться не получится: Курт и Серен были настроены решительно.       — За мной, — скомандовала чародейка, — покажу одно место.       — Заинтриговала. — Курт прищурился. — Хочешь завести нас за гаражи?       — Куда лучше, — усмехнулась Серен.       Дан шутки не оценил и закатил глаза. Возможно, он её не до конца понял, но представил скрытый подтекст и скривился от своих мыслей. От девушки не ускользнуло его настроение.       — Дан, всё в порядке? — спросила она. — Ты молчалив.       — Он практически всегда такой. Из него порой и слова трудно вытянуть, — прокомментировал Курт так, будто они друг друга знали уже много лет.       — Да, уверяю, — добродушно ответил вампир, но так резко, что у остальных не нашлось слов, чтобы что-то добавить.       Серен отвела взгляд и направилась в сторону речки. Курт поравнялся с ней, продолжая разговор. На этот раз он стал расспрашивать девушку про деревню, явно уловив, что с юной волшебницей они поладили. Дан нагнал их, иногда вставляя короткие фразы. Слова Курта оказали на него влияние, и он понял, что необходимо социализироваться, но как быть, когда тебе просто нечего сказать? Вампир размышлял, что причина могла быть скрыта в том, что окружающие его оборотень и ведьма были представителями не его круга общения, отличными от него по характеру. А возможно, ему попросту необходимо время, чтобы привыкнуть и подстроиться под них. Адаптация всегда была слабой стороной вампиров, именно по этой причине они редко покидали родной мир, предпочитая находиться в привычной обстановке и не сталкиваться с неудобствами.       Выйдя на окраину деревни, они оказались около широкой реки. Здесь под деревом была скамейка, идеально подходящая для отдыха и любования прекрасными видами уходящего заката. Серен оглянулась по сторонам и прошептала заклинание. В воздухе образовалось светящееся кольцо, из которого вывалился свёрнутый плед. Курт помог девушке его расправить и положить на зелёную траву. Они уселись на мягкую ворсистую ткань, девушка снова поделилась с оборотнем белым ароматным хлебом. Дан сел между ними и почувствовал желание испробовать корочку, вкусом которой так восхищались. Он потянулся к буханке, и девушка замерла в удивлении, наблюдая, как вампир отправляет кусочек себе в рот.       — Твоя мама не рассердится? — спросил Дан, прожевав корочку, и положил руку на согнутое колено.       — Скажу, что это вы обглодали хлеб, на вас она не посмеет злиться, — довольно ответила она с улыбкой, скрестив ноги бабочкой.        — Ну ты и коварная лиса, — усмехнулся Курт, вытянув ноги вперёд и облокотившись на руки.       Атмосфера посиделок постепенно становилась уютной. Курт начал рассказывать забавные истории из детства, за которые он получал нагоняй от родителей, Серен в ответ тоже стала делиться сотворёнными с сестрой проделками. Оборотень и ведьма смеялись, Дан невольно улыбался. Конечно, у него тоже в юности был такой период шкодничества, но он решил умолчать об этом, наслаждаясь историями остальных. Серен вдруг посерьёзнела и с интересом взглянула на вампира.       — Мы одни, сюда никто не придёт. Расскажи про отца: что вы нашли во время раскопок? — попросила она.       — Прежде чем я начну, спрошу с вас клятву. Никто не должен знать о том, что я поведаю. Потребую верности, никакого предательства не потерплю, мы должны остаться на одной стороне до самого конца, — твёрдо сказал Дан.       — Клянусь, — ответили оба в унисон.       Клятва прозвучала с решимостью, без тени сомнения. Незамедлительное согласие было ему приятно. Вампир вздохнул от волнения: ему предстояло открыть правду и снять с себя тяжёлый камень, который давил на него все эти двадцать лет. Высказаться кому-то по-настоящему ранее казалось невообразимым. Сдавшись, он решил пойти наперекор своим принципам и начал свой рассказ.