Лунный Ореол

      В воздухе витал лёгкий аромат свежести, влажности и едва уловимый запах мокрого асфальта. Небо заволокло серыми облаками, сквозь которые едва пробивался солнечный свет. Город казался тихим и спокойным, словно погружённым в глубокий сон. Туман медленно стелился по улицам, скрывая очертания зданий и деревьев. Дан, по привычке потянувшийся за капюшоном, остановился. В такие моменты вампир мог не скрывать своего лица, опасаясь солнечных лучей. Повертев ключами от своего починенного автомобиля, он задумчиво поднял голову к серому небу.       Произошедшее в Саблинари не давало ему покоя, но почему-то ему совсем не хотелось покидать город Сильвестрис, привнёсший в его жизнь ярких красок. И это были вовсе не поиск и поимка преступника, а знакомство с тремя влиятельными семьями оборотней. Особенно ему понравилась стая Флеки и их гармония внутри семейства. Неожиданно для себя он с теплотой вспоминал обо всех: непоседливых близнецов, которые порой заваливали его множеством вопросов про вампиров, супругов Анкалию и Конри, с нетерпением ожидавших пополнения, вожака Дельфуса и его брата Эдона, с которыми Дан часто устраивал перекуры, рассуждая на всякие философские темы, их жён Нукс и Раффину, создававших уют и поражавших гостеприимством и своими кулинарными способностями, и Курта, с которым уж слишком сблизился. Будучи одиночкой, Дан никого к себе не подпускал, не позволяя деловым отношениям выйти за грань, которую он провёл себе сам. Но не заметил, как ранее подозреваемый в убийстве старший сын Флеки стал для Дана хорошим приятелем, общение с которым могло превратиться в настоящую дружбу. Но теперь это уже перестало иметь смысл, настала пора уезжать и навсегда покинуть Сильвестрис, но не попрощаться Дан не смог.       — Привет, — поприветствовал его Курт при встрече.       — Я позвал тебя, чтобы попрощаться, — сказал Дан, вставив сигарету между зубов.       — Попрощаться? — переспросил парень, пребывая в недоумении. — Уезжаешь?       — Да, — ответил он, сделав затяжку.       — Я с тобой, — заявил оборотень, скрестив руки на груди.       — Зачем?       Курт ответил не сразу. Причин было слишком много. Обвинение в убийстве и покушение оставили рану, которая до сих пор неприятно саднила. Произошедшее бурно обсуждалось, и парень невольно стал объектом внимания, которое постоянно напоминало о том, что он пережил. Ему больше не хотелось видеть разочарованные взгляды родителей, хотевших устроить его брак с Илвой, которую он не любил; не хотелось случайно столкнуться с Эркуфом, брата которого недавно казнили, а ведь на его месте должен был оказаться сам Курт, если бы план Гервульфа сработал; не хотелось встречаться с семьёй Лайалл и слушать о том, каким он был бы достойным кандидатом в супруги их дочери и неважно, какой из них. Однако решил зацепиться за важную, казалось, причину.       — Та энергия, которую ты почувствовал, вспыхнула в моём мире. Если это связано с оборотнями, то я должен помочь тебе разобраться, — сказал он и, помедлив, добавил: — Не желаю здесь оставаться после всего. Хочется уехать и забыть это к чертям собачьим.       — Обязан предупредить, но решать тебе. Я подписал пакт о неразглашении, а исследование, которым занимался, засекретили не просто так. То, за чем отправлюсь, связано с огромным риском и, возможно, возымеет последствия. И не только ты, но и твои родные могут попасть под удар. Готов ли пойти на это?       Курта пробрал холодок. Больше всего на свете он любил свою семью и готов был отдать жизнь, чтобы их защитить. В его голове пронеслась мысль о том, чтобы остаться, но желание ехать и разобраться в произошедшем заглушило все сомнения. Ведь на той плахе могли отрубить голову ему. Он предполагал, что на его семью был нацелен Гервульф, и не мог остаться равнодушным.       — То, что произошло за эти несколько недель, напрямую коснулось меня. Как ни крути, я чувствую, что причастен к этому и обязан помочь тебе разобраться, — с решимостью в голосе ответил Курт, горделиво подняв голову.       — Хорошо, — коротко кивнул Дан и снова закурил, прищурившись от дыма. — Сколько тебе потребуется на сборы?       — Дай мне несколько часов.       Они пожали друг другу руки, и Курт ушёл, оставив вампира наедине с собой. Он пребывал в смятении, ведь прежде никогда не путешествовал с кем-то. Чувство одиночества стало неотъемлемой частью его жизни, и было невероятно сложно сейчас представить, что дальнейший путь он проведёт в компании Курта Флеки. Но, несмотря на свою боязнь привязанности, Дан всё же признал, что радовался такому исходу. Считал, что весёлый, оптимистичный и задорный оборотень привнесёт в его жизнь ярких красок. Он мог стать переменой хаоса в размеренном и постоянном уравнении. Дан думал, что это не помешает ему, а, наоборот, поможет почувствовать себя более живым и не даст его человечности погаснуть. Во времена, когда он ещё был совсем юным смертным, замечал, как вампиры, живущие непозволительно долго, становились похожими на камень. Словно живые мертвецы, они бесцельно прятались в своих замках, никогда не покидая их. И нередко такие вампиры утрачивали желание жить, переставали даже пить кровь, их истощённые тела застывали и со временем засыхали. Дан страшился подобной судьбы и старался как мог сохранить свою человечность, которая ещё теплилась в его сердце.       Через несколько часов, как и было оговорено, Дан припарковался около поместья Флеки. Куря очередную сигарету, он краем уха слышал, как родители юноши спорили с ним, противясь его решению уехать. Разговаривали оборотни на повышенных тонах, но не переходили на крики. Через мгновение входная дверь резко распахнулась, стукнувшись о кирпичную стену. Оттуда почти выбежал Курт, удерживая в руках несколько сумок. Парень явно был разгневан, от него так и веяло раздражительностью и злостью, которые могли в любую минуту вырваться. Дан молча открыл багажник, Курт швырнул туда свои немногочисленные вещи и глубоко вздохнул. Оказавшись рядом с Даном, он смягчился. Казалось, что общество вампира действовало на оборотня успокаивающе и умиротворяюще.       — Порой мои родители невыносимы, — возмутился он ровным тоном, не таким, которым ожидалось. — Никогда не соглашаются с моими решениями, им лишь бы перечить.       — Они волнуются за тебя, но, может, они правы? — спросил Дан, сделав последнюю затяжку. — Не передумал?       — Не передумал. Поехали, — уверенно ответил Курт.       Они сели в машину. Дан, потушив сигарету, повернул ключ зажигания, и автомобиль загудел и задрожал. Вампир нажал на газ, и машина тронулась. Развернувшись, они стали отдаляться от поместья Флеки. Курт задумчиво глядел в боковое зеркало, будто мысленно прощаясь с родным домом. Он пребывал в неопределённости, несмотря на свою показательную решимость, и начал чувствовать тоску. Но предвкушение путешествия пересилило все сомнения. Дух авантюризма начал преобладать над ним, когда они выехали на трассу, покинув Сильвестрис. Он с интересом вглядывался в пейзажи, эти дороги были ему знакомы, отдавали чувством ностальгии. Курт невольно вспоминал, как с отцом в детстве ездил в мегаполис региона. Как ходили в парк аттракционов, как изучали местные музеи, как прогуливались по паркам, как ему в магазине покупали новую игрушку, когда он без умолку клянчил.       Они достигли лесополосы. Мелкие тени от деревьев мелькали, перемешиваясь с яркими солнечными лучами, мешая Дану хорошо видеть дорогу, он надел очки. Курт увлёкся магнитолой, став перебирать каналы местного радио, и, когда наткнулся на волну с ритмичной популярной музыкой, прибавил громкости. Дан мельком взглянул на него, понимая, что это была одна из переменных, с которой ему придётся свыкнуться. Он промолчал и решил не прерывать веселье оборотня, который пританцовывал на месте и изредка тихо подпевал любимой песне.       Ехали долго. Миновали трассу, лесополосу и обогнули по объездной мегаполис — столицу региона. Солнце нещадно жарило, нагревая машину, отчего парни ехали с открытыми окнами, но всё равно это не спасло их от обильного потоотделения. День вскоре приблизился к вечеру. Они решили остановиться в посёлке, который встретился им на пути, и нашли гостиницу для ночлега. Уже в номере Курт отправился в душ первым, а Дан устало потянулся. Его застывшие кости захрустели, тело пронзила ноющая боль. Казалось, привыкший к дальним поездкам вампир всё ещё не адаптировался. Организм требовал отдыха и зависел от потребностей.       Он достал из своего портфеля пакет с кровью и начал пить из трубочки, вальяжно усевшись в кресле. Курт вышел из душа в одном полотенце и застал вампира за приёмом пищи. Конечно, он и раньше видел, как Дан пьёт кровь, но это зрелище вызывало у него каждый раз диссонанс. Он не убивал человека, чтобы испить крови, и подобное питание было для него нормой, без которой ни одному вампиру не обойтись, но оборотень всё равно испытывал некоторое отвращение. Это было для него чем-то новым, неизведанным и непостижимым. Он никогда не видел эту сторону жизни и ещё не мог привыкнуть.       — В чём дело? — недоумённо спросил Дан, когда осушил пакет и вытер губы салфеткой.       — Как ты можешь пить эту дрянь? Ведь можно обходиться и обычной едой — я видел, что ты можешь есть и пищу простых смертных.       — Могу, но она не даёт мне энергии и не насыщает, — спокойно объяснил вампир, спрятав пустой пакет в портфель. — Ты согласился путешествовать, придётся нам привыкать друг к другу.       Дан взял одежду на смену и направился в ванную. Пока Курт натягивал пижаму, он размышлял над словами вампира. Крыть ему было нечем, ведь сам навязался и понимал, что Дан не обязан скрыто от него питаться, чтобы ему не было неприятно. Но ему казалось, что он никогда не свыкнется с тем, что Дан пьёт кровь. Но с другой стороны, Курт почувствовал угрызения совести, ведь детектив не высказывал никакого недовольства, не жаловался, когда проживал в его доме. Ему, как и его семье, казалось, что вампира всё устраивало и всё ему нравилось. Хотя это могло быть не так. Дан слишком тактичный и вежливый, он не посмел бы нарушить законов гостеприимства, и оборотень стал это осознавать. Понял, что повёл себя неправильно, высказывая своё «фи». Но свою неправоту решил не озвучивать, слишком уж был упрям, даже когда осознавал, что ошибался.       Курт лёг на мягкую постель и почувствовал, как его глаза начали слипаться и приятный дурман стал обволакивать его сознание. Вскоре вампир вышел из душа в чёрном длинном халате и застал своего приятеля сладко спящим. Оборотень тихо посапывал, откинув ногу и руку на край, распластавшись на кровати. Дан потушил свет и тоже лёг, приготовившись ко сну. Понял, что режим сна совсем сбился, когда начал засыпать, ведь ночное время для вампиров служило днём, как у людей и других существ. Но создание требовало сна, не давая даже просочиться мысли, что целую ночь он мог провести ещё в дороге.       На следующий день Курт был разговорчивее обычного. Вчера они почти не общались, а сегодня оборотень буквально засыпал вампира вопросами, пытаясь хоть что-то выведать про камень Первородных и то, что случилось в Саблинари. Дан отвечал уклончиво и коротко, объясняя несколько раз, что подписывал документ о неразглашении. Но, казалось, данный аргумент совсем не останавливал Курта.       — А что Аскольд? Думаешь, он что-то знает?       — Наверняка. Думаю, он сможет нам помочь разобраться, но я его не видел уже больше двадцати лет, — неуверенно ответил Дан.       — Когда ты стал бессмертным?       — Примерно столько же лет назад. С магом познакомился незадолго до Инициации.       — Мне называть тебя дедом? — усмехнулся Курт, положив локоть на открытое окно.       — По имени будет достаточно, — чуть улыбнулся Дан. — Хотя по меркам вампиров я считаюсь ещё птенцом.       — Вот почему ты другой. Судя по твоим рассказам, вампиры скупы на эмоции.       — Я ещё не утратил свою человечность, это правда.       — Значит, через много лет ты станешь таким же, как другие?       — Возможно, но надеюсь, что этого не произойдёт.       — Ты этого не хочешь?       — Нет. Чувства и эмоции помогают мне в работе. Это позволяет мне лучше читать других и понимать их мотивы.       Курт замолчал, довольный тем, что смог разговорить вампира. Редкие откровения стали чем-то ценным и всё сильнее располагали к парню, подогревая интерес оборотня. Он ведь так мало знал о вампирах. В детстве его пугали ими, рассказывали страшные истории, как вампир в одиночку мог уничтожить целое поселение, как его предки сражались с этими страшными существами. И вот один из них сидел рядом и казался совсем не опасным и кровожадным, а цивилизованным и порядочным. Дан создавал впечатление борца за справедливость, идущего до конца к своей цели. В этом они с Куртом похожи. Но с другой стороны, были такими разными. Оборотень наслаждался солнечным светом и страшился темноты и лунного света в то время, как вампир, будучи ночным существом, мог сгореть от дневных лучей. Сдержанный, закрытый и холодный Дан был полной противоположностью вспыльчивого, прямолинейного и открытого Курта. Парень поймал себя на мысли, как они вообще смогли подружиться. Вероятно, главной причиной послужило преступление, в котором его обвинили, и благодарность к вампиру постепенно перешла в дружескую симпатию. Курт чувствовал, что может доверить свою жизнь вампиру, что тот закроет его от любой опасности и что он сам готов отплатить тем же с не меньшим рвением. Но он понимал, что это были всего лишь его впечатления и мысли, не знал, как к нему относится сам Дан, ведь они не обсуждали такие вещи. Осознавал, что вскоре придётся подтвердить или опровергнуть свои догадки.       День вскоре погрузился в сумерки. Снова их встретила лесополоса, которая словно скрывала их присутствие. Дан сообщил, что до ближайшего селения не меньше часа езды. Курт не возражал, а наоборот, охотно согласился. Парень уже практически взвыл от долгой дороги, жалуясь, как у него затекло, казалось, всё тело. Они решили остановиться и передохнуть. Лунный свет показался Курту слишком ярким — он испуганно взглянул на небо и понял, что потерял счёт времени и совсем позабыл о лунном цикле. Оборотень одёрнул вампира за рукав и указал наверх. Посреди звёздного неба сияла полная луна, как зловещее предзнаменование опасности. Курт почувствовал, как проклятие начинает бурлить в его жилах, призывая внутреннего зверя вырваться наружу.       Дан почувствовал, как по его телу пробежал холодок. Было ли это влияние пронизывающего ночного ветра, или это ощущение вызвано пронизывающим страхом, он не знал. Когда лунный свет полностью поглотил Курта, он скрючился, сложившись пополам, и взвыл от боли. Дан уже видел однажды принудительное превращение и соврал бы, сказав, что не испытывает ужаса до сих пор. Его как будто парализовало, а неведомая сила пригвоздила к земле. Оборотень упал на колени и неестественно резко изогнул спину, мучительно простонав. Звуки, которые он издавал, казались уже совсем нечеловеческими, словно нечто страшное пыталось вырваться.       — Беги! — рыком воззвал парень к разуму остолбеневшего вампира. — Не могу… больше… сопротивляться…       Дан наконец обрёл контроль над своим телом. Оно мгновенно повиновалось инстинкту, запуская превращение. Что есть мочи он кинулся в чащу леса, как можно дальше, быстрее, прочь от смертельной опасности. Казалось, что за долю секунды он преодолел большое расстояние, из-за чего успел даже запыхаться. Дан понимал, что это не поможет ему спастись от оборотня, ведь во всей округе не было ни души, кроме него, а Курту не составит труда его учуять. Но побег дал немного форы. Отдышавшись, он за мгновение промчался по лесу, пока не наткнулся на заброшенную охотничью хижину. Дан предположил, что лачуга принадлежала оборотням, и в нём загорелся огонёк надежды.       Дёрнув ручку, он выругался, ведь дверь оказалась заперта. Обойдя вокруг, он решил забраться через дымоход, благо способности вампира могли с этим помочь. Перевоплотившись в стаю летучих мышей, Дан оказался внутри. Чутким слухом он смог уловить, что где-то неподалёку бродит оборотень, выслеживая добычу. Казалось, у него волосы встали дыбом. Дан прижался к стене, притаившись. Конечно, он уже сражался с обезумевшим оборотнем, но страх до сих пор терзал его, хотя в прошлый раз он, к удивлению, мужался и прямо смотрел в лицо опасности. По какой-то неведомой причине сейчас его поглощал ужас. Он не был уверен, что сможет причинить боль Курту, да и не хотел этого, но хорошо понимал, что его друг, недавно превратившийся, был освобождён от таких терзаний. Сейчас это был ищущий свою жертву зверь, до которого невозможно достучаться. Вдруг хижина содрогнулась, с потолка посыпалась побелка, дверь скривилась, но не сломалась под натиском сильного удара снаружи.       Зверь на улице грозно и протяжно зарычал. Дан живо представил, как с пасти капают слюни, как жуткий оскал впивается в деревянную дверь, как острые когти царапают её. Он закрыл глаза, позволив превращению завершиться. Почувствовав прилив энергии самой ночи, вампир поднялся, открыв кроваво-красные глаза. Выступившие вокруг глаз вены зашевелились, приливая бурлящую кровь. В этот момент дверь сошла с петель и упала на пол, подняв облако пыли. Проём впустил лунный свет, подчёркивая силуэт огромного волка. Дан незамедлительно стал выпускать облако тумана из своих рук, который был настолько густой и плотный, что мог запросто заставить обычного человека потерять сознание от недостатка кислорода. Но перед ним стоял оборотень, царапающий когтями пол, создавая неприятный слуху скрежет. Всё это сопровождалось тихим и страшным рычанием.       Дан понимал, что достучаться до Курта было невозможно, ведь его разум поглотило лунное проклятие. Всё, что ему оставалось, — дожить до рассвета. Волк резко прыгнул в туман, но вампир смог увернуться, отпрыгнув в сторону. Он, как и его противник, не мог ничего разобрать перед глазами, они оба полагались только на слух. Курта выдавало его кряхтение — он начинал задыхаться, чем Дан успешно пользовался. Волк смог его задеть несколько раз, но в последний он всё же попался. Острые клыки впились ему в руку и с такой силой дёрнули, что едва не оторвали. Дан упал перед волком, как тряпичная кукла, изнывая от боли. Но рука была свободна, и он предпринял последнюю попытку спастись. Перевоплотившись в летучих мышей, он взлетел к потолку. На улицу ему было нельзя, иначе весь его трюк с туманом окажется бессмысленным.       Зацепившись за балку, он снова стал собой. Подобные превращения были всё короче: Дан терял силы и не мог надолго оставаться в таком обличии. Бурый волк прыгал, пытаясь достать его, но не дотягивался — высота оказалась достаточной, чтобы Дан на мгновение смог выдохнуть. Оставшиеся силы он направил на создание тумана. Волк дёргался, кряхтел, заглатывая воздух, даже попытался выбраться на улицу, но вампир перенимал внимание на себя, дразня его, хоть и понимал, что за долю секунды может совершить непростительную ошибку. Вскоре волк упал на землю, потеряв сознание. Дан спрыгнул и из последних сил выбрался на улицу. Регенерация работала медленно из-за значительной потери энергии. Он устало прислонился к дереву и скатился на землю. Думал, каким же был глупцом, ведь мог забраться на балку сразу, а не играться с волком, который чуть не прикончил его. Пролежал вампир в таком положении долго, продремав оставшуюся ночь. Туман через время окончательно выветрился.       Когда рассвет пробудил его, заставив как ошпаренного вскочить с земли и натянуть злосчастный капюшон, из хижины вывалился Курт. Вид у него был не лучше, чем у вампира. Парень, прихрамывая, обошёл лачугу и вскоре вернулся уже одетый. Он плюхнулся рядом с Даном, который еле дышал, и положил руку на согнутую ногу.       — Живой? — спросил он очевидное.       — Живой, — ответил Дан с тяжёлым вздохом.       — Уже думал, что вчера была наша последняя встреча, — пробормотал Курт, потерев лицо ладонью. — Прости, разум покинул меня, но я бы никогда не напал на тебя.       — Знаю. — Дан отмахнулся. — Всё в порядке.       — До одури хочу пива. Выпьем? — спросил он так обыденно, будто произошедшее этой ночью было чем-то рядовым.       Дан взглянул на него с недоумением и, отвернувшись обратно, кивнул. Они поднялись и добрались до машины, когда солнце наполовину появилось из-за горизонта. В ближайшем посёлке парни засели в баре, заказав сразу же разливное пиво. Раны Дана уже затянулись, его лицо приняло здоровую бледность, а Курт перевязывал пальцы рук, которыми он ночью молотил входную дверь хижины. Ссадины украшали его потрёпанное лицо, а волосы пропитались пылью и грязью. Дан выглядел не менее презентабельно: такой же грязный и пыльный. Хозяин паба даже по началу признал их за каких-то бродяг и хотел выставить за дверь, но обаяние вампира переубедило его. Вскоре им принесли ароматный, прохладный и хмельной напиток.       — За дружбу! — Курт поднял кружку, намекая, что им стоит стукнутся ими.       Дан, недолго думая, взял свою и протянул вперёд. Они чокнулись. На лице оборотня отразилась довольная улыбка, когда он сделал несколько глотков. Дан отпил немного, смакуя дрожжевой вкус. Приятная прохлада прошлась от глотки вниз, к желудку. Ему стало легче на душе, и он сделал ещё один глоток.       Так эта страшная ночь породила первые ростки крепкой дружбы между вампиром и оборотнем.