Лунный Ореол

      Прошло несколько дней. Дан практически восстановился, но даже опустошение своих запасов человеческой крови не помогло ему быстро регенерировать, как хотелось. Он предположил, что виной этому был злополучный ствол дерева, которым его проткнул насквозь Гервульф. Убить или остановить этим его убийца не смог, но замедленную регенерацию клеток это вызвало. Из-за этого вампиру пришлось долго мучиться болями. Младший Фенрисера находился взаперти под пристальным вниманием. С ним не давали видеться, не выпускали на улицу, вводили малую дозу аконита, чтобы блокировать его способность к превращению. В ту же ночь пожара оборотни замели следы, подбросив труп недавно умершего мужчины в догорающую хижину до прибытия полиции, и подчистили документы, чтобы люди ничего не заподозрили. Также оказалось, что Курт, ведомый яростью и подозрениями, ошибся, полагая, что шерсть, найденная на месте преступления в номере отеля, принадлежала Эркуфу. Другие оборотни без труда определили, что это был запах Гервульфа.       Флеки настояли остаться у них на время выздоровления, Дан не стал отпираться и принял помощь, в которой сейчас нуждался. Напротив, возвращение в отель с дырой в животе вызвало бы лишние вопросы у людей. Он чувствовал, что рана затянулась, но при малейшем движении могла начать снова кровоточить. Поэтому большую часть времени он проводил в постели комнаты Курта. Здесь как раз стояла свободная кровать его кузена Конри, который уже давно жил со своей женой Анкалией в другой части дома. После той страшной ночи, когда они могли все погибнуть, Курт часто рассматривал свою грудь, на которой появился новый шрам от когтей Эркуфа. Боевая рана служила ярким напоминаем о той тяжёлой ночи, хотя Курт отшучивался перед Даном, что шрамы украшают мужчину, но вампир видел — парень переживал произошедшее с трудом.       — Выглядишь менее бледно, чем обычно, — заметил Курт, вернувшись в комнату. — Мать позвала на завтрак. Пойдёшь?       — Сейчас, — кивнул Дан и стал медленно подниматься.       Понаблюдав немного, оборотень дёрнул щекой и подошёл к нему. Протянутая рука помощи всё ещё удивляла вампира. Конечно, он знал, что оборотни очень признательны ему и предложение помощи было не более чем благодарностью. За несколько дней проживания Дан почувствовал, как сблизился с Куртом. Даже не заметил, как иногда стал осыпать парня подколами в ответ на его шутки. Оборотень помог вампиру подняться, придерживая его за спину. Курт часто помогал ему, даже излишне, чем требовалось. Конечно, иначе быть не могло, ведь Дан спас парня, вытащил из болота, в которое его насильно затянули. Дан всё сильнее ощущал образовавшуюся между ними связь, которая могла превратиться в дружбу. Это напрягало вампира. Друзей у него не было, слишком много за всю свою жизнь он потерял близких, чтобы впускать кого-то ещё.       Они спустились вниз, где в обеденной зоне суетилась женская половина семьи Флеки. Конри о чём-то ворковал со своей женой Анкалией, поглаживая её по выпуклому животу. Мимо пробежали близнецы Бледди, чуть не сбив с ног своего старшего брата. Около окна Дан заметил выпускающего дым на улицу Эдона и его брата, вожака стаи Дельфуса, который за компанию потягивал с ним сигарету. Вампир ощутил сильную жажду никотина, медленно и осторожно подошёл к ним. Не хватало ещё кинуться за куревом, повредив швы на животе.       — Доброе утро, господа, — поприветствовал он их.       — Дан, приветствую, — хором ответили мужчины.       — Могу я попросить у вас одну?       — Конечно, — ответил Эдон и протянул ему пачку.       Запах никотина опьянил Дана. Он засунул сигарету между зубов, отец Курта любезно подкурил ему зажигалкой. Сделав первую затяжку, вампир блаженно выдохнул. Стало легче, казалось, ноющая боль отступила, а нервозность испарилась.       — Как самочувствие, Дан? — Дельфус стряхнул пепел в пепельницу.       — Уже лучше, — ответил он, сделав затяжку.       — Это хорошо, потому что вчера к нам приходил следователь, — сообщил Дельфус с намёком.       — Понял. Разберусь с этим, — кивнул вампир, выдыхая облако дыма в окно.       Дельфус и Эдон сменили тему разговора на более для них насущную, но Дан уже практически не слушал их. Лишь понял суть — помолвку Курта и Илвы разорвали. Далее они стали сетовать на новую кандидатку в жёны старшего сына Эдона, и вампир совсем потерял интерес. Все его мысли занимала предстоящая задача. Повернуть расследование так, чтобы люди не узнали про оборотней и не заполучили настоящего убийцу. Судить Гервульфа будут исключительно по законам сверхъестественного сообщества. Но его беспокоила рана на животе, много двигаться ему ещё рано. Но выбора не было, ведь люди стали рыскать в поисках ответов.       Дан потушил сигарету и бросил её в пепельницу. Нукс позвала всех к столу. Дан сел рядом с Куртом. Комната пропахла домашней стряпней, в тарелках красовалась рисовая каша на молоке, а рядом лежали поджаренные тосты. В то время как у Дана потекли слюни, дети явно не оценили здорового завтрака, отодвигая от себя тарелки. Конечно, вампир не впервые ел с оборотнями за одним столом, но каждый раз он всё больше проникался этой семейной суетой, которой у него никогда не было. Ему нравилось наблюдать за непоседливыми детьми, которые часто шкодили, за что их наказывали, за счастливым ожиданием пополнения у Анкалии, как часто она подзывала к себе кого-нибудь из близких, чтобы они почувствовали шевеление в животе, за тем, как целой стаей они отправлялись на охоту вместе. И не понимал, почему Курт иногда жалуется на свою семью, что устал этой суеты и порой хотел бы пожить одиноко в тишине и покое. Как бы Дан хотел увидеть ту гордость у своего отца, как это было у Дельфуса с Конри, когда вожак с улыбкой хлопал сына по плечу.       Вампир ощущал сильный диссонанс в своей душе. С одной стороны, он увидел, как бывает у других, как они кардинально отличаются от его семьи. С другой стороны, Дан так привык к своему образу жизни, к холодному как лёд отцу, к властолюбивой тёте и не думал, что бывает по-другому. И тем более не мог вообразить, как сильно захочет оказаться сейчас на месте Курта. С удовольствием смолотив вкуснейшую в своей жизни кашу, он поблагодарил стаю и встал из-за стола.       Приняв душ, Дан переоделся и собрал необходимые для встречи с шерифом документы. Курт вызвался его подвести, вампир был совсем не против. На улице стояла настоящая жара, словно незаметно подкралось лето. Это было неудивительно: был последний месяц весны и природа начинала намекать, что вскоре мир накроет испепеляющий зной. Солнце светило так ярко, что прохожие без защитных очков невольно щурились. Курт опустил окна в машине, чтобы было не так жарко, и включил громко музыку. Покачивая головой в такт битам, парень тронулся с места и надавил на газ. Настроение у оборотня явно было приподнятым, Дан слегка улыбнулся, глядя, как прохожие недовольно оборачиваются им вслед. Подъехав к участку, Курт снизил громкость и вышел из машины вместе с Даном.       — Не пойдёшь? — спросил вампир с усмешкой.       — Нет, благодарю, — отмахнулся Курт. — К копам с недавнего времени я испытываю исключительную неприязнь.       Дан снова улыбнулся и направился к шерифу. Рана на животе ныла, он шёл осторожно и медленно, избегая любых столкновений. По пути ему встречалось много полицейских, кивающих ему в знак приветствия. Вскоре злополучный кабинет был перед ним. Джеймс Браун встретил его недовольным взглядом, но, заметив, как Дан ковыляет, обеспокоенно спросил о его здоровье. Дан не стал отвечать, лишь попросил позвать своего коллегу Томаса. Шериф незамедлительно по телефону потребовал следователя в кабинет. Эванс вскоре возник в проходе и знатно удивился, заметив здесь детектива.       — А я уж думал, куда ты запропастился, — прокомментировал он, присев в кресло.       — Восстанавливался от полученных ран. — Вампир осторожно опустился напротив, придерживая повязку на животе, скрытую под одеждой.       Шериф и следователь слушали его внимательно. Дан не выдумывал, говорил правду, опуская много деталей о том, что участниками событий были оборотни, и всё, что с ними было связано. Как Гервульф похитил Илву, как накачал наркотиками собственного брата, как напал на него и Курта. Единственное, о чём Дан соврал, — это о том, что Гервульф остался жив. Для людей виновник остался в горящей хижине и погиб там.       — Перед тем как напасть, он признался в убийстве Джейн Коулман. Это слышали потерпевшие Илва и Курт, — закончил детектив, приукрашивая детали и зная, что при случае оборотни подтвердят его показания.       — Да, мы нашли тело, но не знали, кому оно принадлежит, — подтвердил Томас.       — Вы получили ранение при исполнении, — указал шериф. — Стоит показать вас врачам.       — Не нужно, благодарю. Меня уже недавно осматривали. Заживёт.       — Осталось задокументировать всё и закрыть наконец это дело, — заключил Эванс.       — Теперь твоя очередь возиться с отчётами, — сказал Дан, тяжело поднимаясь с кресла, и обратился к шерифу: — До встречи, мистер Браун.       Лишь через несколько дней Дан узнает, что шериф поручил отделу кадров выплатить ему денежное вознаграждение за проявленный при поимке преступника героизм. А пока он покидал полицейский участок с лёгким чувством удовлетворённости. Оставалось сделать лишь одно очень главное дело: допросить Гервульфа, задокументировать показания, предоставить доказательства и улики оборотням из скрытого мира. Дубликаты всех отчётов Дан сделал сразу специально для них. Забрав все свои немногочисленные вещи из кабинета, детектив попрощался с коллегами, с которыми он так толком и не успел пообщался.       Курт уже ждал его, доедая шоколадное мороженое на палочке. Дан доковылял до машины и, сев внутрь, чуть не задохнулся от горячего воздуха. Хоть двери всё это время были открыты и машина проветривалась, однако это не спасло её от нагревания на солнце. Курт выкинул палочку, предварительно облизав её, и запрыгнул следом в автомобиль, переглянувшись с Даном.       — Давай в отель, выпишусь оттуда. Потом к Гервульфу. Необходимо допросить его.       — Уже записал меня в своего личного шофёра? — Курт усмехнулся, включив магнитолу.       — А ты против? — не удержался Дан от ответа.       — Ещё не решил. — Курт повертел головой, проверяя, нет ли кого позади.       — Почему же тогда возишь?       — Сам знаешь почему.       — Уверяю, это лишнее. Я лишь выполнял свою работу.       — Юлишь, Дан. Чего согласился тогда?       — А зачем отказываться, когда предлагают?       — Действительно, — ответил Курт, подняв брови и медленно кивнув.       Больше они не разговаривали. Оборотень качал головой в такт музыке и постукивал рукой по рулю, а Дан безучастно разглядывал пейзажи города. Когда они достигли отеля, Дан выписался оттуда: не видел смысла раскидываться деньгами впустую, ведь всё равно сейчас проводил своё время у Флеки. Курт помог ему донести сумку с вещами до машины. Осталось последнее дело — допрос Гервульфа. Его держали в доме семьи Лайалл под пристальным надзором. Дану предстояло самое важное: предоставить все бумаги и документы судебным властям оборотней, после чего суд огласит ожидаемый вердикт. Другого не могло и быть. Гервульфа Фенрисера ждала только казнь.       Лайалл встретили его с улыбками. Приветливость отошла на второй план, сменившись открытой симпатией. Для Дана, не любящего пристального внимания к своей персоне, это было всё ещё непривычно. Луна с восторгом смотрела на Дана и Курта, явно считая их героями. Здесь парни встретили Дельфуса и Эдона Флеки, супругов Фенрисера, а также Эркуфа, который сидел рядом с Илвой. Казалось, девушка до сих пор не могла прийти в себя. Курт смотрел на них странным взглядом, словно обдумывал что-то. Дан заметил на его лице смешанные чувства сожаления и смятения. Наверняка он думал, что должен быть здесь на месте Эркуфа и поддерживать Илву, но оборотень находился подле вампира, спасшего ему жизнь. Дан кивнул им и направился в специально отведённое помещение. Оборотни направились за ним. Все с нетерпением ждали этого допроса. Дан зашёл в комнату, оставив любопытных за дверью. Перспектива встретиться со своим несостоявшимся убийцей его не радовала, но работа есть работа. Гервульф молча сидел на стуле, сложив руки на столе. Детектив расположился напротив, сложив папку с делом, составленным собственноручно. С собой у него был не только блокнот, но и маленький диктофон.       Включив его, вампир решил начать:       — Вы обвиняетесь в убийстве человека, съедении его сердца, в покушении на жизнь и в причинении вреда здоровью сверхъестественному существу, в незаконном хранении серебра и волчьего аконита, в умышленном деянии, ставящем под угрозу раскрытие человечеству. Вы признаёте свою вину?       — Да, — коротко ответил он.       — Почему вы убили Джейн Коулман?       — Хотел выставить Курта убийцей.       Парень не смотрел на детектива, лишь зациклился взглядом на одной точке. Сидел с опущенной головой. На его лице читалась настоящая обречённость. Он понимал, что никак не сможет выкрутиться, поэтому не видел смысла лгать.       — Вы планировали не только подставить Курта, но и привлечь внимание сообщества оборотней, когда в обличии зверя вырвали сердце жертвы. Желали, чтобы его казнили. Это так?       Гервульф поднял голову в удивлении. Мимолётная эмоция сменилась страхом. Он боялся того, что детектив уже знает и о чём ещё не спросил. Откуда у него такие сведения? Голос вампира был твёрд, местами даже отдавал уверенностью, словно тот вопросами проверял его на честность. Дан успешно держал лицо, не выдавая ни единой эмоции.       — Да.       — Вы отравили собственного брата аконитом. Зачем?       — Чтобы он убил вас и Курта.       — Вы добивались, чтобы Эркуфа казнили?       Парень опустил голову, испытывая стыд. Вампир терпеливо ждал, поглядывая на диктофон и проверяя, работает ли он. Через минуту напряжённого молчания Гервульф коротко кивнул.       — Отвечайте вслух, — потребовал Дан и повторил свой вопрос.       — Да, — тихо ответил оборотень.       — С какой целью вы это сделали? Из-за старшей Лайалл?       — Нет, — соврал он.       Дан понял это и решил надавить:       — Узнав о помолвке Курта и Илвы вы решились на убийство. Но когда поняли, что ваш брат влюблён в неё, вы рискнули убрать и его. Жаждали заполучить альфу. Зачем? Виной ваше происхождение омеги?       Гервульф, сцепив зубы, молчал недолго. Его переполняла злость от несправедливости этой жизни. Он чувствовал, что за стеной оборотни, в том числе и родители, слышат каждое его слово. Слышал, как толпа подошла к кабинету, когда детектив появился на пороге.       — Всю жизнь меня ненавидели за то, кто я есть! — не выдержал он, взорвавшись от чувств, которые так долго держал в себе. — Омега — это клеймо, которым меня наградили, попрекали и в которое тыкали. Все поступки объясняли этим уродством. Я хотел, чтобы отец перестал обвинять меня в том, в чём я не виноват! Хотел подняться в его глазах, обрести долбанное уважение!       — И вы ничего лучше не придумали, кроме убийства?       — У меня не осталось выбора. Куда не плюнь, везде альфы. Им всегда достаётся самое лучшее! Эркуф с рождения альфа, он настоящая манна небесная, а я омега — проклятие, запятнавшее семью. А напускное бунтарство Курта вообще смехотворно. Как же ему плохо, когда его лелеют родители и целуют в задницу. Он никогда не поймёт, ничего и никого не ценит. Никто из них не достоин Илвы, только я по-настоящему люблю её.       Гервульф закрыл лицо руками, пребывая в истерике. Дан спокойно выключил диктофон. На лице вампира мелькнуло сочувствие. Конечно, он не должен испытывать жалости к убийце, но перед ним сидел совершенно сломленный парень — жертва воспитания. Изучая в академии архетипы преступников, Дан запомнил, что чаще всего проблемы у маньяков и убийц начинаются с детства, а пережитые тяжёлые для психики моменты лишь усиливают спящее безумие, которое начинает просыпаться после переломного случая, где не существовало пути назад. Сейчас перед ним сидело настоящее подтверждение изученной теории.       Допрос был окончен. Гервульфа ждал приговор.