Лунный Ореол

      Дан проработал всю ночь. Отчёты скоро были готовы, остальное время детектив посвятил своим размышлениям. К полуночи участок совсем опустел, лишь один дежурный мирно дремал в своей каморке. Дан был посвящён самому себе. Временная свобода, пустота пространства и барабанящий по стеклу дождь придавали ему энергии и небывалой лёгкости, несмотря на то что зависимый от банальных потребностей вампир не спал почти сутки. Такая практика для него уже становилась некоей нормой. Обойдя несколько столов, Дан пододвинул к себе белую доску и вооружился маркером. Писал он на ней увлечённо и небрежно, стараясь успеть запечатлеть все мысли, которые невероятно быстро проносились в его голове. Вскоре маркер высох и перестал передавать чёткость цвета. Раздражённый этим, Дан не глядя швырнул его в сторону и взял другой, зубами открыв колпачок. Его сосредоточенный взгляд был прикован только к незаконченной схеме. Пространство доски постепенно заполнялось, отчего вампиру пришлось нагнуться, чтобы исписать оставшееся белое пятно. Закончив, он отложил чёрный маркер, сменив его на красный, и отошёл на несколько шагов назад.       Единственным источником света была лампа, которая ярко подсвечивала каждую надпись на доске. Скрываясь во тьме кабинета, Дан внимательно изучал свои заметки. Вверху красовалась зловещая надпись: «Убийство». В центре особенно ярко выделялось имя наследницы семьи Лайалл. От неё Дан стал проводить линии явственных связей с другими оборотнями. Первым был непосредственно Курт, являющийся её женихом. Без тени сомнений вампир подписал, что парень — жертва, будучи уверенным, что верно поместил его рядом с девушкой. Именно они были целями убийцы. Он провёл линию до Эдона и Рендалла, помечая, что у них есть алиби и подозрений они не вызывали. Вписывать сюда главную ветку вожака Флеки он не решился, ведь на момент убийства их не было в городе. Оставались нетронутыми представители Фенрисера.       Вампир продолжил чертить. Под именем старшего наследника он пометил: «любовный интерес / соперник», а Радольфа отметил как «наследие». Оставался лишь Гервульф. Замешкавшись, он полез в свой блокнот. Исходя из того, что он видел, и показаний других, детектив пока не стал вычёркивать его из списка подозреваемых, несмотря на то что у парня якобы было алиби со слов старшего брата. Дан достал из-за пазухи важнейшую улику в прозрачном пакете и прикрепил её магнитом под фамилией стаи. Загадочный клок шерсти оборотня зловеще переливался в свете лампы, зля вампира, ведь по запаху он не мог определить, кому принадлежит эта шерсть. Сделать это могли только те оборотни, кто тесно общаются друг с другом, а доверять Дан никому не мог, учитывая, что вероятность укрывательства своего же была высокой.       Подозрение вызывали все мужчины Фенрисера: высокое — у Радольфа и Эркуфа, а слабое — у Гервульфа, все они имели место быть. Последнего отметать Дан не решился. Младший вполне мог захотеть подняться в глазах своей семьи, обрести авторитет. Дан поморщился, ведь мотив показался ему слабоватым, в отличие от его брата и отца. С другой стороны, Эркуф, желая быть с Илвой, мог пойти на преступление. Любовь способна подтолкнуть на невероятные вещи, хоть парень и показался Дану благочестивым и даже благородным. Но он отогнал эти мысли прочь, указав под его именем отсутствие алиби.       Самую большую интригу сохранял вожак стаи. Толком ничего не узнав от него, Дан всё же смог сформировать определённые выводы, исходя из единственного разговора с ним. Жестокий тиран, не брезгующий избиванием своих детей за провинности, тотальным контролем подавлял в них всё, заставляя бояться себя. Военный, обученный убивать. Ради достойного наследия Радольф мог пойти на убийство невинного человека, убрав с пути нежеланное препятствие в виде Курта, и проложить дорогу к желанной невесте — альфе для своего старшего сына. Это был весомый мотив, ведь Радольф очень ценил высокое наследие в лице Эркуфа — альфы — и презирал младшего Гервульфа за то, что он омега.       Дан размышлял долго, не обращая внимания на то, как за окном начало светлеть. Когда он заметил, что по его спине прошла болезненная дрожь, подбежал к окну. Светало. Дождь давно закончился, но облака в небе ещё не успели рассеяться. Он немедленно закрыл жалюзи, не дожидаясь, когда лучи пробьются внутрь. Дан судорожно посмотрел на свою доску, сведения которой были не для людских глаз, и поспешил стереть всё написанное. Запечатлённая схема хорошо отложилась в его памяти благодаря тому, что практически всю ночь он пристально работал с ней, поэтому избавление не принесло детективу никакой досады и сожалений. Спрятав улику за пазуху, он положил губку на металлическую полку рядом с маркерами и вернулся к своему рабочему месту, чтобы отсортировать подготовленные отчёты для шерифа.       Не дожидаясь других сотрудников, Дан отправился к кабинету шефа и подождал его. Джемс Браун появился до начала рабочего дня и даже остался под впечатлением от Дана за то, что он не только оказался в участке раньше него, но и подготовил все необходимые бумаги в срок. Конечно, шериф не знал, что детектив и не уходил, но Дан об этом решил тактично умолчать. Вампир, покинув кабинет, потёр лицо руками, осознав, что полностью опустошён. Отсутствие сна наваливало непосильную ношу и тяжесть. Он даже почувствовал жажду, без которой ни один вампир не мог обойтись, и отчитал себя за небрежность, ведь мог спокойно подкрепиться ночью без посторонних глаз. Ему страшно захотелось вернуться в отель, испить крови и забыться на мягкой перине, уткнувшись лицом в подушку.       Но в его мысли бесцеремонно проник Курт Флеки, и Дан вдруг понял, что давно не навещал парня, а у него появилось к нему ещё несколько вопросов. Решив повременить со сном ещё немного, детектив попросил одного из полицейских привести Курта в специальный кабинет для переговоров, чтобы можно было пообщаться с ним наедине. Сев за стол, Дан стал ожидать. Вскоре двери распахнулись, полицейский привёл Курта, но наручники снимать с него не стал. Парень устало опустился на стул напротив Дана.       — Выглядишь паршиво, — заметил он с усмешкой, звякая наручниками.       — Взаимно. — Дан позволил себе лёгкую улыбку.       Детектив потёр слипающиеся глаза и устало проморгался. Он даже почувствовал, как его окутывает умиротворённая атмосфера. Парни даже не заметили, как перешли на «ты», и это не выглядело странным. Следа той напряжённости при первой встрече больше не ощущалось. Курт, заметно потрёпанный от проживания в камере, выглядел расслабленным. Он испытывал некое благодатное предвкушение от предстоящей беседы с детективом, и казалось, его совсем перестало волновать, что делом занимался вампир. Курта этот факт даже успокаивал: он чувствовал нутром, что детектив на его стороне и верит в его невиновность. Начало разговора приобретало приятельский характер, хотя парни практически не знали друг друга.       — В ходе расследования у меня накопились вопросы к тебе, — пояснил Дан после небольшой паузы.       — Прежде чем мы начнём, скажи: есть ли уже подозреваемые?       — Есть, — коротко ответил детектив, не собираясь давать подробностей.       В конце концов, это были лишь суждения, основанные на наблюдении, а доказательств было слишком мало для полной уверенности. Услышав ответ, Курт наклонился вперёд с неподдельным интересом. Но нахмуренные брови парня выдавали вспыхнувшую в нём тревогу.       — Смертный или свой? — спросил он с надеждой.       — Кто-то из ваших. Но не пытайся из моих вопросов что-то выведать, их я задаю всем.       — Ладно, — кивнул Курт и откинулся на спинку стула, совершенно поражённый услышанным.       — Твой отец хотел, чтобы ты продолжал семейное дело, но ты отказался. Почему?       — Это всё не для меня, — отрицательно покачал головой Курт, поморщившись. — Я хотел выбраться из пристального надзора родителей и заниматься чем-то своим, понимаешь?       Дан кивнул, прекрасно разделяя его мнение. Ведь он не так давно решил выбрать карьеру детектива, а не судьи, как ему советовал отец.       Курт продолжил:       — Добиться чего-то самостоятельно, а не сидеть на готовом. Вся эта управленческая и политическая хрень меня никогда не привлекала. С отцом мы много месяцев цапались по этому поводу, но в конце концов ему пришлось смириться, что я «белый волк» в семье. Сейчас всё как обычно, даже не могу вспомнить никакой странности, из-за… — Курт нахмурился и замялся, — из-за которой всё могло произойти.       — Каковы твои притязания на должность вожака стаи?       — Совершенно никаких, — Курт удивился этому вопросу, — но я мог бы, как альфа и племянник вожака, но не хочу. Уже говорил, я отличаюсь от своих. Конри, мой кузен, настоящая гордость нашей семьи. Он работает в администрации, женился и ждёт появления наследника. Вакансию идеального сына я без колебаний, с рукой на сердце отдаю ему и поддержу его, если он захочет занять эту должность.       — Поговорим о семье Лайалл. Как я понял, с Илвой брак по расчёту и вы не влюблены друг в друга?       — Они классные и приятные все до единого. А Илва — моя подруга с детства, она невероятно красивая, весёлая и заботливая. Не вижу проблемы, подобные договоры между стаями в нашем мире обыденность. Я не стал отпираться, хотя мне бы хотелось не остепениться, а побыть ещё свободным холостяком и покупаться в любви множества прекрасных девушек. — Курт выдержал паузу, не сразу решаясь на откровения. — Не верю, что кто-то из них предатель: наши семьи очень близки. Лайалл — добрейшие оборотни, которых я знаю. Они финансируют сиротский приют, помогают больнице, кормят бездомных. Мы все уважаем людей и считаем их равными себе. Поселившись здесь, живём по их законам. Моя семья постоянно выделяет льготы для малоимущих и пожилых людей. Фенрисера защищают наш город, даже обеспечивают мясом животных, которых ловят на охоте, оставляя себе лишь малую часть добычи.       — Кстати, о Фенрисера. Что они из себя представляют? Что думаешь о каждом из них? — Дан оторвал взгляд от блокнота, блеснув любопытством.       Курт задумался, нахмурив брови.       — Они бывают неприятными, грубыми и излишне высокомерными, но я отношусь к ним… нормально, — неуверенно ответил Курт. — С Радольфом стараюсь не пересекаться, он не терпит мою бунтарскую личность. Требует дисциплины и беспрекословного подчинения от сыновей. Со своей семьёй не общается, а отдаёт приказы. Аяме — настоящая гордячка, своим взглядом она способна замуровать тебя под землю и добить каблучком сверху. — Он усмехнулся. — А вообще, она обычная женщина, примерная жена и мать. Это лишь мои впечатления от неё, не более.       — А братья? Илва вмешивалась в твои конфликты с Эркуфом?       — Никогда не влезала. Она дружит со всеми нами, не вникая в эти разногласия. И правильно, это только наше дело. Вообще, Эркуф идеальный сын для своей семьи. Настоящая гордость, ведь такой молодой, а уже лейтенант в полиции, хороший охотник и сильный боец — после меня, конечно же. — Курт прочистил горло.       — Ваше соперничество перерастало во вражду?       — Нет, не сказал бы. Не до такой степени, чтобы так подло подставить меня. Он бы предпочёл высказать свою неприязнь в лицо и врезать, что, собственно, и произошло в тот вечер.       Слова Курта звучали так, будто он защищал Эркуфа. И это удивило Дана. Ведь Эркуф также не высказывался о нём негативно, лишь объяснил причину их постоянных стычек. Детективу даже показалось, что, несмотря на взаимную неприязнь, парни уважают друг друга по-своему.       — Ты говорил, что вы подрались из-за Илвы.       — Да, Эркуф предупредил меня, что если я обижу её, то он за себя не ручается. Невероятно сильное бешенство поразило меня от возмущения. Как он мог вообще выдумать этот бред? Я спросил, кто он такой, чтобы заявлять подобное. Илва не его собственность. Но тот как будто пропустил мои слова мимо ушей, снова потребовал, чтобы я не прикасался к ней. Мне было трудно себя сдержать, и я ему врезал.       — В итоге выходит, что накануне убийства он угрожал тебе?       — Это лишь пустая болтовня. — Курт махнул рукой. — Да и к тому же я бы никогда не посмел обидеть Илву. Эркуф бы не пошёл на убийство невинного человека. Даже если предположить такой исход, то почему убил не меня?       Дан почесал подбородок, чувствуя несостыковку. С одной стороны, угрозы указывали на серьёзный мотив и усиливали подозрения, но рассуждения Курта тоже имели смысл. В итоге он почувствовал, что окончательно запутался в своих мыслях, и решил перевести допрос в другое русло.       — А что Гервульф?       — Для Фенрисера очень важен свой статус истинных альф, они постоянно хвастались этим, пока не родился Гервульф — настоящее проклятие для них, ведь он омега. Природа посмеялась над их гордостью, и, казалось бы, они могли сделать верный вывод, прекратив возвышать себя над всеми, но нет. С ранних лет Гервульфа обвиняли в этом. Он всегда замкнутый, запуганный, подавленный и боится собственной тени. Мне его искренне жаль, ведь мы не выбираем, кем родиться.       Дан больше не спрашивал и делал краткие пометки, переворачивая листы один за другим. Закончив говорить, Курт тихо вздохнул, раздумывая над ситуацией. Он не мог поверить, что кто-то из своих предал не только его, но и всё сообщество. Это просто не укладывалось в голове парня. Шок постепенно сменяла неистовая злость. Он не был глуп и смог сложить дважды два. Явной целью убийцы было не только повесить на него убийство, но и опозорить его семью. А своей семьёй Курт очень дорожил и был готов разорвать любого, кто будет им угрожать. И помочь найти предателя мог только сидящий перед ним вампир, который явно посвящал этому делу всё своё время. Курт заметил его усталость, изнеможение, рвение и старание. За это был очень признателен детективу.       Тишину неожиданно прервали. Предварительно постучав, на пороге кабинета появился полицейский и сообщил, что залог за Курта был внесён и скоро парень будет свободен. Эта новость очень обрадовала оборотня, он развернулся, чтобы взглянуть на реакцию Дана. Вампир был ничуть не удивлён и даже слегка кивнул, будто намекая, что он явно причастен к этому событию. Курта захлестнула волна эмоций, требующих высвобождения, но парень едва сдержался, чтобы не начать сыпать бесконечным потоком благодарности.       — Когда его выпустят? — спросил Дан и сладко зевнул, прикрыв рот ладонью.       — Через несколько часов, — ответил полицейский.       — Мне нужно точное время, так как я беру Курта под свою ответственность и намерен доставить его домой самостоятельно, — твёрдо настоял он.       Сотрудник обмолвился о расписке и назвал точное время. Он подошёл, чтобы увести Курта назад в камеру. Дан захлопнул блокнот, подтвердив, что допрос окончен. Они вместе покинули кабинет.       — Несколько часов сна явно не поднимут тебя на ноги, но это всё же лучше, чем ничего, — улыбнулся Курт перед прощанием.       — Полагаю, да, — кивнул Дан, не в силах противостоять очередному приступу зевоты. Он одёрнул рукав, взглянув на наручные часы. — Встретимся позже.       Вернувшись в номер отеля, Дан обнаружил, что здесь уже похозяйничала уборщица. Окно, находящееся на солнечной стороне, свободно запускало смертельные лучи внутрь. Раздражённо вздохнув, Дан спиной подошёл к занавескам и задёрнул их. Номер потускнел, из-за этого сонливость одолела вампира ещё сильнее. Горло болезненно саднило от жажды, мешая ему здраво мыслить. Всю дорогу он едва сдерживал животные порывы наброситься на ближайшего человека и впиться зубами в его шею. Совершенно истощённый и опустошённый, он потянулся к своему большому портфелю, который был закрыт на числовой замок. Внутри одно из отделений служило некоей морозильной камерой для хранения пакетов с донорской кровью. Распечатав один из них, он жадно и быстро опустошил его. Почувствовав облегчение, он спрятал пустой пакет и закрыл портфель. Хотя его разум отчаянно требовал сна и мало соображал, Дан не забывал о мерах предосторожности. Заведя будильник, он рухнул на кровать лицом вниз и забылся долгожданным сном.       Невероятно громкий звон разбудил Дана, он дёрнулся, едва не свалившись с кровати. Выключив неприятный для слуха будильник, он сел, потерев руками лицо. Сознание ещё не отошло от глубокого сна и пребывало в процессе загрузки. Так он просидел какое-то время, борясь с сильным желанием снова прильнуть к мягкой подушке. Тело, казалось, отказывалось подчиняться, отдаваясь ноющей болью в каждой конечности. Он ощущал, будто на его ногах и руках повисли неподъёмные гири, мешая ему пошевелиться. Резким рывком он заставил себя встать. Перед глазами было размытое пятно, но, сколько бы Дан ни моргал, это не помогало обрести зрению чёткость. По пути, разбрасывая вещи, он разделся и поплёлся на ощупь в ванную комнату. Едва не споткнувшись, он зашёл в душевую кабину и повернул кран. Невероятно холодная струя воды заставила его ошарашенно выпрыгнуть обратно. Такой способ помог: он взбодрился и переключил воду на тёплую. Хорошенько смыв с себя остатки прошлого дня, он почистил зубы, попутно не забывая про выступающие по его желанию вампирские клыки. Вернувшись в спальню, Дан взглянул на часы и понял, что у него есть запас, чтобы прибыть в участок вовремя.       Наконец Курта избавили от наручников, которые оставили неприятное напоминание о себе в виде кровавых подтёков на запястьях. Но он знал, что это ненадолго, ведь регенерация клеток у оборотней была высокой. Поэтому он часто прятал запястья под рукавами кофты, чтобы люди не заметили, как быстро его раны заживают. Последние часы ожидания казались ему бесконечными: всё это время его мысли были заняты скорым возвращением домой. Вскоре его отвели к Дану, который расписывался в документе на стойке регистрации. Выглядел вампир ещё более сонным, чем раньше. Полицейские ушли, оставив парней одних. Проведя несколько дней в камере, Курт уже, казалось, позабыл, что такое свобода. Дан медленно подошёл к автомату с напитками, и Курт ощутил предательское урчание в животе.       — Кофе будешь? — спросил Дан, всматриваясь в названия.       — Не откажусь. Честно говоря, голоден как волк, — с иронией ответил он и поинтересовался: — А тебе разве поможет?       — Очень надеюсь на это — пока ехал сюда, чуть не вырубился в такси, — буркнул Дан в ожидании, когда машина сварит бодрящий напиток.       — Ничего, скоро снова отдохнёшь, когда доставишь меня домой, — сказал Курт и потянулся до хруста костей.       — Всё не так просто. Согласно расписке я должен постоянно наблюдать за тобой, — ответил Дан и подал ему пластиковый стаканчик с белой пенкой, отдающий ароматом свежеприготовленного кофе.       — Раз уж ты прикован ко мне, то, так уж и быть, разделю с тобой свою постель, — непринуждённо произнёс Курт, подув на стаканчик.       Дан вопросительно поднял бровь, напряжённо сжимая пальцами горячий стакан. Повисла неловкая тишина. Отпив немного кофе, Курт рассмеялся с реакции Дана, хотя сам выглядел не менее комично с остатками пены над губой, которые образовывали усы.       — Вижу, с юмором у тебя не очень. Шучу я, — отмахнулся Курт, давя довольную лыбу.       — Поехали уже, — скомандовал Дан, больше никак на него не отреагировав.       Выйдя на улицу, Курт вздохнул полной грудью, ощущая долгожданную свободу. Просидев в камере несколько дней, парень уже перестал верить, что она ему когда-нибудь светит. Сделав глоток кофе, он почувствовал облегчение, живот перестал урчать — горячий напиток успокоил на время его желудок. Но тут он заметил, что Дан накинул капюшон и поспешил спуститься вниз. Курт задумался: каково это — никогда не почувствовать тепла солнечных лучей? каково это — всё время прятаться от солнца? каково это — ощущать, что дневная сфера способна тебя уничтожить? каково это — иметь бледную кожу и холодную температуру тела, никогда не загореть в летний зной? каково это — всегда приспосабливаться к жизни и сосуществовать с людьми, из-за которых чувствуешь сильную жажду крови? Курт не решился задать эти вопросы и думал, что наверняка получит неоднозначный и короткий ответ. Конечно, Дан мог бы в свою очередь поинтересоваться, каково это — обращаться в зверя? Каково это — бегать по лесу на четырёх ногах? Каково это — чувствовать страх, когда в ночном небе сияет полная луна? И каково это — пересчитывать наутро после полнолуния своих близких в надежде, что ты никого не ранил или убил?       Они сели в такси на задние сиденья. Курт снова промолчал, хотя ему было любопытно узнать о вампире побольше. Особенно его интересовало, почему Дан взялся за его дело. Почему не бросил и помогает ему? Ведь мог в самом начале отказаться, когда понял, что он оборотень. Но всё же Курт решил повременить с вопросами и наслаждался горьковатым кофе с молоком, радуясь, словно ребёнок, которому купили мороженое. Он заметил, что вампир изредка морщится, делая очередной глоток. Курт предположил, что Дан заказал себе слишком крепкий кофе, и тихо усмехнулся, находя вампира иногда забавным.       Вскоре такси завернуло в переулок, впереди показался его родной дом. Курт уже предвкушал, как сейчас наестся до отвала домашней стряпни матери, ведь в тюрьме кормили отвратительно. Мысли о еде пробудили урчание живота, несмотря на обманный манёвр с кофе. Машина остановилась, и парни вышли.       Оборотней внутри дома оказалось больше, чем ожидалось. Когда Дан и Курт показались в гостиной, все их встретили удивлёнными взглядами, кроме родителей парня. Теперь здесь находились Флеки в полном составе. Вожак стаи Дельфус был очень похож на Эдона, отличаясь от него лишь длиной седых волос. Его жена Нукс сидела подле него, сверкая глазами — голубыми, в точности как у их сына Конри. Он стоял около жены Анкалии. Девушка сидела в кресле и массировала живот, пытаясь успокоить разбушевавшегося ребёнка внутри. Помимо Флеки, здесь также расположилось семейство Лайалл и Фенрисера. Дан и Курт были не менее удивлены сборищем. Со стороны казалось, что они прервали какое-то тайное собрание оборотней. Дан почувствовал укол совести, ведь ранее говорил начистоту с Эдоном и раскрыл некоторые детали расследования, которые должны были оставаться тайными. Хоть отец и пообещал сохранить детали их беседы в секрете, Дан всё равно разволновался.       Илва, окружённая Эркуфом и Гервульфом, вскочила с дивана. Факт того, что Фенрисера стали крутиться вокруг девушки, когда Курта схватили, насторожил Дана. Он тут же встретился взглядом с Радольфом. Их лица не выражали ничего, но глаза говорили о многом. От волка всё так же отдавало презрением и ненавистью, а Дан всё сильнее подозревал его.       — Курт, тебя освободили? — спросила Илва с волнением в голосе, подойдя к парню.       — Да, — ответил он и усмехнулся. — Но объятия позже. Наверное, воняю сейчас как побитая собака.       Илва искренне улыбнулась и по-дружески погладила парня по руке. Курт признательно кивнул и стал бегать глазами по каждому из присутствующих.       Где-то среди них затаился убийца.       От этой мысли внутри парня всё переворачивалось, он едва сдерживал подступающий гнев. Но вдруг юноша мельком взглянул на Дана, который пялился в одну точку. Он проследил, на кого направлен его взгляд, и ужаснулся, осознав, что между вампиром и Радольфом идёт немая борьба. Так вот кого он подозревает!       — Я вызвался наблюдать за ним, чтобы избежать вмешательства людей, — пояснил Дан, обращаясь к родителям Курта.       — Благодарю вас… Дан, верно? — отозвался Дельфус.       Детектив кивнул и почувствовал, как его слегка дёрнули за рукав. Курт позвал его с собой наверх, и он послушно последовал за ним. Вампир был не на шутку взволнован: его тоже будоражила мысль о том, что сейчас в гостиной находится преступник. Он так рядом, так близко, но так недосягаем. Это злило детектива.       — Убийца здесь, — прошептал Курт в панике. — Что будем делать?       — Ещё не придумал, — нервозно ответил Дан. — Я не был готов к этому сборищу.       — Давай так: я пойду в душ, а ты попробуй расколоть подозреваемого.       — Как? Доказательств практически нет, есть одна улика, но этого мало, — шёпотом пояснил вампир. — К тому же я не могу отходить от тебя. Пойми: если что случится, только я твоё прикрытие.       — Нельзя никого выпускать из виду. — Курт замялся и нервно заметался в разные стороны. — Тогда я могу петь в душе, чтобы ты меня слышал и смог спуститься для наблюдения.       — Зависит от того, как хорошо ты поешь, — сдержал усмешку Дан и чуть улыбнулся.       — Никто не жаловался, — пожал плечами Курт и выставил кулак вперёд для ответного жеста.       — Ладно, — согласился Дан и неуверенно стукнулся с ним костяшками.       — Команда «ВОС» в деле, — заявил он шёпотом.       — «ВОС»? — переспросил Дан в недоумении.       — Вампиро-оборотнический союз, — пояснил Курт и скрылся в ванной комнате.       Дан медленно проморгался, пытаясь уловить суть высказывания, которое показалось ему нелепым и странным. Он тихо спустился вниз, но не до конца, скрываясь между перил. Вампир прошёлся взглядом по оборотням и с облегчением вздохнул, убедившись, что все были на месте. Сверху вдруг донеслось пение Курта: он пытался то вытянуть высокие ноты, то снизить тембр голоса до баса. Из-за этого пение получалось ужасным — профессиональный музыкант наверняка бы истёк кровью из ушей. Присутствующие в гостиной оборотни замолчали и в недоумении покосились на потолок. Ситуация выглядела так забавно, что Дан едва сдерживал приступ смеха.       — Прошу всех оставаться в гостиной и не покидать её, — подал голос Дан так громко, чтобы все до единого его услышали.       — Но в туалет-то можно? — послышался девчачий голос.       — Можно, но в сопровождении.       Когда Курт закончил своё пение, Дан поднялся на этаж и остановился около ванной, откуда парень вышел в полотенце. Комната Курта была небольшой, здесь царил беспорядок, по обыкновению присущий юношам его возраста. Детектив не знал, сколько лет Курту, но мог предположить, что ему было от двадцати одного до двадцати четырёх. Стены, украшенные множеством плакатов с музыкальными группами и логотипами известных спортивных команд, рассказывали о бурном подростковом времени парня. Дан заметил, что кроватей было несколько. Очевидно, он делил комнату с соседом. Курт похвастался, что живёт здесь один, после того как его кузен Конри женился на Анкалии, подтвердив догадку Дана. Окно выходило на лесной массив и не располагалось на солнечной стороне. Дана уже одолевала ломка по табаку, и он воспользовался возможностью, распахнув раму настежь, и поджёг сигарету. Смотреть, как Курт одевается, не было никакого желания. Выдыхая дым на улицу, вампир наслаждался дуновением сквозняка. Вдруг тишину прервал женский крик. Парни обернулись на дверь, Дан потушил сигарету, выкинул её в окно и поспешил вниз за сорвавшимся с места Куртом.       На кухне столпилось много народу, Дан еле протиснулся вперёд. Лаув Лайалл плакала, уткнувшись в плечо мужа. Руки их младшей дочери Луны дрожали, сжимая листок бумаги. Вожак стаи Дельфус Флеки стоял рядом, нахмурив брови, на лицах оборотней читался настоящий шок и даже страх. Радольф грубо оттолкнул Курта, когда тот попытался пройти. Пока Дан внимательно изучал письмо, которое отдала ему Луна, между оборотнями назревал настоящий конфликт. В письме требовали выкуп за Илву. Девушку похитили.