Ночные снайперы

      Темнота уже плескалась за окном пиалой крепкого чëрного чая, когда Вэй Усянь и Лань Ванцзи вернулись в номер. Прорехи жалюзей больше не устилали пол полосками цитрина — теперь они дробили мрак и неоновые огни; Шанхай, как и любой уважающий себя мегаполис, никогда по-настоящему не засыпал, и только одни его обитатели заступали на смену другим, хоть и не так густо и плотно, но всё же наполняя притихшие улицы.       Сумбурный день, переполненный событиями — ещё только этим утром они были в незабвенном пекинском хутуне, а вечер провели уже в шанхайском старом городе, — одновременно и наполнил, и опустошил Вэй Усяня до дна, выпив все силы. Чуть пошатываясь от усталости и не замечая ничего вокруг себя, он разулся, стащил изрядно заношенную за эти дни и до сих пор ни разу не стиранную куртку с плеч, закинул, чуть не промахнувшись, её на вешалку, обернулся и…       И вдруг столкнулся взглядом с Лань Ванцзи; вышло это совершенно случайным образом, но Вэй Усянь впервые ощутил, как между ними начинает зарождаться и нарастать непонятное напряжение, и если за себя он точно знал, в чëм причина, то за спутника своего знать никак не мог.       Лань Ванцзи смотрел на него внимательно, пристально — и совершенно нечитаемо; Вэй Усянь запоздало припомнил, с чего всё это началось, и мысленно проклял себя.       Впервые он во всей полноте осознал, на что пошëл Лань Ванцзи, чтобы защитить его — едва знакомого, по сути, человека.       В этом не было ни смыла, ни прока: с тем же успехом Лань Ванцзи мог бы выстрелить себе в ногу вместо того, чтобы стрелять в своих компаньонов по бизнесу, и эффект получился бы аналогичный — даже, наверное, в разы легче.       Под гнётом этого запоздалого озарения Вэй Усянь моментально почувствовал себя должным что-то сказать, вот только понятия не имел, что именно может сказать в текущей ситуации; поневоле теряясь и запинаясь от нашедшей на него скованности, он заговорил, в неизъяснимом порыве хватаясь за подслушанное в антикварном обращение:       — Ханьгуан-цзюнь… А… Мы здесь надолго? — почему рот его вымолвил именно это — Вэй Усянь не понимал и сам: с одной стороны, ему ведь не было разницы, где находиться, но с другой…       Подсознательно он, кажется, всё ещё боялся, что пути их в любой момент разойдутся — и что момент этот может настать в любую секунду.       Лань Ванцзи на мгновение призадумался, а после, тщательно подбирая слова, уточнил:       — Где именно?       И действительно: речь могла идти как о номере в отеле, так и о Шанхае в целом; поняв это, Вэй Усянь растерялся ещё больше.       — О… Ладно, я и впрямь неправильно выразился, Лань Чжань. Забудь. В самом же деле, это… Наверное, это не так уж и важно, ха…       Выдав эту бессмысленную тираду, он поспешно скрылся за дверью ванной комнаты.       Здесь, в отличие от того ломаного домика в Пекине, никаких проблем с водоснабжением не было, да и комплект одноразовых душевых принадлежностей, заботливо подготовленный горничными, уже поджидал на полке под зеркалом. Убедившись, что ему ни в коем разе не придётся в срочном порядке призывать сюда Лань Ванцзи воплями о помощи, Вэй Усянь даже расстроился.       Когда же он вернулся обратно в номер, ощущая одновременно и свежесть после мытья, и затхлость ношенных чуть дольше приличного одëжек, Лань Ванцзи уже успел скинуть с плеч пальто и остался в строгой белой рубашке и чёрных брюках. Волосы его, освободившиеся от простой чëрной резинки, теперь свободно ниспадали на плечи, и Вэй Усянь поневоле залюбовался, не понимая того, что и сам стоял сейчас перед Лань Ванцзи простоволосым, растрëпанным, раскрасневшимся.       Взгляд, которым Лань Ванцзи его одарил, Вэй Усяня немного напугал.       — Пора спать, — глухим голосом объявил Лань Ванцзи и щëлкнул выключателем, гася свет.       Ложась в кровать, Вэй Усянь подумал, что это самый невыносимый быт, какой только можно представить: словно не с человеком рядом живёшь, а, ей-богу, с роботом.       Он твëрдо решил, что не намерен с этим мириться.

♠ ♠ ♠

      «Обычное место», где они условились о встрече с юношей из антикварного магазинчика, и впрямь оказалось самым обычным и ничем не примечательным.       С одной стороны, по правую руку от входа в закоулок, где Лань Ванцзи с Вэй Усянем расположились, шумел многоэтажный деловой город, виднелась эстакада, запруженная машинами, небоскрëбы отражали пасмурную осеннюю хмарь глазами-окнами; с другой же стороны — по руку левую, — начиналась длинная улица, по которой редко кто проезжал, за исключением велосипедистов и мопедистов, и ещё реже — проходил.       Место действительно было глухое: автомобили сюда практически не сворачивали — видать, где-то там, впереди, улица оканчивалась тупиком, — а пешеходов, в свою очередь, не интересовала голая магистраль с эстакадой, и, чтобы пройти к остановке общественного транспорта, они явно пользовались иной дорогой.       Быстро оценив все выгоды этой труднодосягаемой городской точки, куда и сами они с Лань Ванцзи довольно долго топали пешком, Вэй Усянь с пониманием хмыкнул; ещё раз огляделся вокруг себя и наконец заметил в отдалении фигуры двоих людей, торопливо шагающих прямо к ним.       Присмотревшись, Вэй Усянь узнал в одном из них того самого юношу из антикварного. Спутник его казался не сильно старше — на год, может два; добравшись наконец до места, где их ждали, юноша из антикварного упëр руки в колени, пытаясь отдышаться, и спустя секунду быстро затараторил:       — Простите нас, Ханьгуан-цзюнь! Дорогу перегородили на ремонт, и нам пришлось идти в обход! Ведь если бы мы полезли через ограждение…       — Мы решили не рисковать, — прибавил второй юноша и замер в ожидании, что же ответит на это Лань Ванцзи.       — Правильно, — скупо похвалил их тот и забрал у старшего юноши из рук чëрную кожаную сумку, чьë содержимое очень волновало и будоражило воображение Вэй Усяня.       В этот раз, однако же, тоже не обошлось без странных взглядов, которым эти из клана Вэй Усяня одарили; не сказать, чтобы в них крылась враждебность или неприязнь — напротив, там плескалось искреннее любопытство, всеми силами юношами задавливаемое, и такое же искреннее недоумение.       Впрочем, и в таком внимании приятного было мало; снова, как и днëм ранее — в антикварном, начиная раздражаться, Вэй Усянь недовольно проворчал:       — Какие же вы помощники? Не додумались даже заранее в «Байду» посмотреть? И чему вас только учили!       Услышав это справедливое замечание, юноши стушевались и растерялись, зато взоры их, в следующую секунду направленные на Вэй Усяня, уже сквозили лëгким испугом и, пусть пока неуверенным, но уважением; самоутвердившись таким образом и избавившись наконец от докучавшего ему сорта внимания, Вэй Усянь лишь украдкой покосился на Лань Ванцзи, чтобы понять, как тот отнесëтся, но мужчина оставался абсолютно нечитаемым.       Правда, не одергивал его и не бранил, и в глубине зрачков, как Вэй Усяню показалось, блеснула на мгновение живая искорка.       Вэй Усянь тогда совсем приободрился и осмелел, впервые ощутив себя рядом с Лань Ванцзи если не на равных, то, уж как минимум, чуть более значимым и весомым в чужих глазах, пусть даже это и были глаза таких же, по сути, вчерашних детей, как и он сам.       Перекинувшись со своими помощниками ещё парой фраз, Лань Ванцзи наконец объявил, что они уходят; те встрепенулись и дружно поклонились, в этот раз не поленившись адресовать часть поклона и Вэй Усяню.       Лань Ванцзи и Вэй Усянь долго шли обратно всё так же пешком; несмотря на то, что им на пути не раз попадались остановки различного транспорта, мужчина не сбавлял шаг и продолжал куда-то за собой юношу вести, вероятно — к отелю.       Вэй Усянь, измотанный этой затяжной прогулкой, в конце концов не выдержал и принялся ныть:       — Лань Чжань, Лань Чжань, только не говори мне, что мы сейчас просто вернёмся с тобой обратно в номер… Прошу тебя, гэгэ, пощади меня: мы такой путь проделали — так разве же я не заслужил хоть какой-нибудь награды?       Лань Ванцзи, нарочито игнорируя жирную несостыковку «мы проделали — я заслужил», вдруг сбавил шаг и, обернувшись к Вэй Усяню, совершенно серьёзно спросил его:       — Какую награду ты хочешь получить? Не ожидав такой покладистости в ответ на свои капризы, Вэй Усянь мгновенно растерялся и сбился с ровного шага, тоже заметно замедляясь.       — О… Ну… Я… Мы могли бы с тобой купить что-нибудь выпить… например.       — Нет, — коротко и холодно отрезал Лань Ванцзи.       — Ну хорошо, гэгэ, так и быть, я переиначу: ты мог бы взять для меня что-нибудь выпить. Уверен, что в Шанхае делают прекрасное вино.       Услышав, что речь идёт всего лишь о вине — не самом крепком сорте алкоголя, — Лань Ванцзи малость смягчился и, хмурясь, неуверенно произнёс:       — Посмотрим.       — О, это звучит так чудесно, Лань Чжань! После стольких отказов — почти как обещание, — не преминул съязвить Вэй Усянь, но проделал это так тонко, что упрекнуть его было не в чем.

♠ ♠ ♠

      Когда они поднялись на свой этаж, освещения почему-то не оказалось ни в холле у лифтов, ни в обоих коридорах, расходящихся крыльями в разные стороны. Вэй Усянь успел почувствовать, как тревожная крошечная вуду-иголка кольнула холодом под сердце, но тут Лань Ванцзи, едва занеся ногу, чтобы сделать первый шаг, вдруг резко застыл.       Не поворачиваясь к зловещей пустоте спиной, он с жутковатым напряжëнным хладнокровием бесшумно подался назад, вынуждая отступать и находящегося позади Вэй Усяня, и нашарил кнопку вызова лифта. Другая его рука крепко, до тонкого кожаного скрипа сжала ручку чëрной сумки, переданной ему юношами из клана: он, безусловно, мог воспользоваться содержимым, но делать этого до последнего не хотел, пока они находились на территории отеля.       Двери тут же услужливо разъехались — была уже ночь, и никто не торопился перехватывать лифт с других этажей. Лань Ванцзи и Вэй Усянь молча вошли в него, и кабинка со скоростью, кажущейся сейчас черепашьей, заскользила вниз. Цифры на электронном дисплее поочерёдно сменялись, ведя строгий обратный отсчёт: четыре, три, два, один…       На единице двери снова раскрылись, — медленно, будто нарочно издевались, — наконец выпустив странных пассажиров, катающихся вверх-вниз, и тëплые огни холла после абсолютной темноты этажа и приглушëнной подсветки лифтовой кабины показались едва ли не слепящими; между тем, здесь тлела поздняя жизнь: кто-то подходил к ресепшну и что-то спрашивал, кто-то, спустившись поздним часом к автоматам с напитками и снеками, оплачивал покупку, а кто-то просто говорил вполголоса по телефону, расхаживая вдоль панорамного окна.       Лань Ванцзи и Вэй Усянь быстрым шагом пересекли холл и в полном молчании вышли из отеля.       Снаружи уже царила глухая ночь, овеянная посвежевшим ветром.       Ничего как будто бы не происходило — и в то же время напряжëнное ожидание чего-то дурного зависло в воздухе над ними дамокловым мечом. Лань Ванцзи окинул быстрым взглядом окрестности, но прилегающие улицы пустовали, и, наверное, они с Вэй Усянем просто были парочкой сумасшедших параноиков, ведомых неуловимыми и бездоказательными подозрениями…       Вэй Усянь вдруг по наитию быстро обернулся и сквозь стеклянные двери увидел, что лифт снова поехал вверх: в него никто не садился из холла, просто цифры побежали вперëд по своему незамысловатому пути; обернувшись вслед за ним и тоже заметив это, Лань Ванцзи быстрым шагом повëл Вэй Усяня вдоль здания, держась под карнизами и частыми выступами балконов, но ни в коем случае не выходя на открытое пространство из-под укрытия.       Они добрались до угла, где на секунду остановились, и промедление оказалось критическим.       Двери отеля бесшумно расползлись, выпуская кого-то наружу вслед за Вэй Усянем и Лань Ванцзи, и это уже почти наверняка не было никаким совпадением.       Почти наверняка темнота, подстерегавшая их этой ночью, была коварной, зубастой и кровожадной, но планы её оказались раскрыты — и она мгновенно утратила все преимущества.       Лань Ванцзи резко развернулся, отводя Вэй Усяня себе за спину и вместе с ним отступая за угол; с этой стороны отеля балконов и карнизов не имелось — одна лишь голая отвесная стена, — но, им на счастье, на углу торчал наростом-грибом внешний блок кондиционера, мерно гудящий компрессором и так же мерно сцеживающий капли воды, которые тут же принялись падать Вэй Усяню за ворот.       Что-то коротко, мрачно и пугающе, как метроном патологоанатома, чиркануло по облицовочному кирпичу на стыке стен, где ещё совсем недавно стояли беглецы, и Вэй Усянь с недобрым холодом, объявшим сердце, угадал: вот так звучит осечка.       Выстрел, угодивший точнëхонько в цель, звучал куда как мягче и тише — он помнил это с той роковой переломной ночи.       Чьи-то грузные шаги одолели половину пути и застыли: обоюдоострая угроза находилась сейчас по две стороны от граничного угла, и неизвестно, чем могло закончиться смертельное противостояние, если бы в этот самый момент по улице, где притаились Лань Ванцзи и Вэй Усянь, не проехал бы мини-грузовик с тентованным кузовом. Шанхайская улочка была узкой, и двигался он почти вплотную к тротуару; у поворота водитель грузовика ожидаемо притормозил, и тогда Лань Ванцзи, ухватив за руку своего спутника, подался вперёд…       Короткий и стремительный взмах руки — и боковина брезентового кузова, наискось рассечëнная острием ножа, ощерилась тонкой чëрной прорехой; не выпуская запястья Вэй Усяня, Лань Ванцзи в мгновение ока ловко перемахнул через борт, быстро развернулся и одним махом втащил юношу за собой. Позади них что-то звонко грохнулось об асфальт и разлетелось на осколки, и Вэй Усянь запоздало осознал, что то была бутылка с дорогущим вином, которое Лань Ванцзи соблаговолил купить на обратном пути к отелю — и которую сам он так беспечно сунул в неглубокий карман куртки.       Грузовик нервно дëрнулся под рукой испуганного водителя, наверняка наблюдавшего это бесцеремонное вторжение в наружном зеркале заднего вида, и рванул с места, точно псина, которой в хвост на побережье вцепился речной рак — как будто таким образом можно было вышвырнуть непрошенных пассажиров; но, возможно, причина крылась вовсе не в этом.       Возможно, водитель грузовика уже узрел вооружённых людей за поворотом и сообразил, что невольно угодил в самый эпицентр чужих разборок.       Вэй Усянь от рывка, которым его протащили сквозь разрезанный тент, не удержал равновесия и шлëпнулся на дно кузова; внутри оказалось практически пусто, только перекатывалась туда-сюда ничем не закреплëнная запаска; пахло соляркой, машинным маслом и перемешанной с ним до липкой консистенции пылью. Краем глаза юноша успел заметить, как Лань Ванцзи распахивает сумку с оружием: руки мужчины словно жили собственной жизнью, неподвластные тремору тревоги, и с отточенным хладнокровием в мгновение ока заправили патронами укороченный пистолет…       …А в следующее мгновение — разрядили его, двумя меткими выстрелами сквозь прореху в брезентовом тенте уложив замешкавшихся преследователей, явно не ожидавших атаки из кузова проезжающего мимо фургона.

♠ ♠ ♠

      Дальнейшее их путешествие в безвестном грузовичке прошло на удивление мирно — словно бы между водителем и «пассажирами» установилась негласная договорëнность не обращать друг на друга внимания, и это, как рассудил Вэй Усянь, было самое мудрое решение, которое невезучий владелец транспорта мог принять.       На одном из светофоров, где Лань Ванцзи не увидел камер, они с Вэй Усянем бесшумно выбрались из кузова и расстались с грузовиком.       Вэй Усянь же не смог отказать себе в шалости и отсалютовал водителю на прощанье, растянув рот в широкой и наглой ухмылке.