Система по спасению главной злодейки

Шэнь Цинцю пила чай, наслаждаясь звуками гуциня, разливающимися по комнате. Нин Инъин решилась сегодня продемонстрировать Наставнице, насколько она продвинулась в музицировании, и, надо сказать, прогресс был налицо! Тоненькие пальчики плавными, но уверенными движениями извлекали гармоничные звуки, лицо девушки было сосредоточено, и в какой-то момент Шэнь Цинцю умудрилась даже провалиться в лёгкую дремоту, едва не выронив чашку из рук. Тревожащие её мысли отступили, дав ей возможность хотя бы немного перевести дух. Женщина даже почувствовала, как расслабляются мышцы лица, едва ли не впервые за последние несколько дней. Лёгкая улыбка тронула губы. Но тут снаружи раздался шум, затем послышалось рычание Сяо Бо, а потом дверь хижины без стука отворилась. Внутрь ввалился Шан Цинхуа и едва ли не сходу закричал: - Ты щас офиге… - он неуклюже споткнулся, заметив Нин Инъин. Девушка испуганно прижала к себе гуцинь, круглыми глазами глядя на лорда Аньдин. Шэнь Цинцю, взбодрившись от дремоты, снова молча поднесла чашку к губам, ожидая, что будет дальше. Подобравшись, одёрнув одежды, Самолёт величественно выдал, - Шицзэ Шэнь, у этого Шана новости для вас. Хмыкнув, Шэнь Цинцю кивком указала на место за столиком напротив себя. Нин Инъин, получив распоряжения продолжить игру позже, поспешила оставить Старейшин одних. Только за ней закрылась дверь, как Шэнь Цинцю со стуком поставила чашку на стол, едва не расплескав чай. Всё напускное спокойствие как рукой сняло. - Что там?! - Ты щас офигеегшь! – воскликнул Шан Цинхуа, придвигаясь ближе, - Нашу группу поддержки призвали в Цзиньлань на подмогу, и что ты думаешь?! Угадай, кого мы там увидели? Шэнь Цинцю решила не притворяться незнайкой. - Главу дворца? - Откуда ты знаешь? – опешил Самолёт, - Впрочем, не важно! Важно то, что они собрали целую толпу свидетелей, чтобы перед лицом честного народа обвинить – не поверишь! – тебя в преступлении! Хозяйка Цинцзин нетерпеливо кивнула. За несколько дней отсутствия горных лордов и главы школы, который тоже отбыл в Цзиньлань, она как следует обмозговала полученную информацию. Очевидным было, что кто-то собрал все косяки оригинальной злодейки и решил вынести их на суд людской, чтобы благополучно от неё избавиться. Похоже, ей не придётся ждать возвращения своего ученика, чтобы огрести. Желающих разделаться с ней и без главного героя хватало! Но почему сейчас и, главное, зачем? Для полноты картины не хватало деталей, к тому же, она не совсем понимала, почему глава дворца всё это затеял. Судя по всему, та женщина оказалась полезным свидетелем с какой-то там личной трагедией, виновницей которой была всё та же оригинальная Шэнь Цинцю. У неё были кое-какие соображения насчёт личности той женщины, и все варианты были один другого хуже. И всё же, когда она успела перейти дорогу главе дворца? Они виделись-то всего раз, и в целом их общение было крайне вежливым с обеих сторон. Неужели дело было в чём-то другом? - В каком именно преступлении? – решилась уточнить она. Шан Цинхуа вдруг как-то слишком уж нервно пожал плечами. - Без понятия. Юэ Цинъюань его точно так же спросил, и наш шиди Лю потом несколько раз пытался добиться ответа, но без толку. Всё, что мы услышали в ответ – ты должна явиться во дворец Хуаньхуа, и тогда они огласят обвинение. - Как-то сомнительно звучит. Кто в здравом уме поведётся на такое? – если бы речь шла об обычном человеке, выбора не было. Но она не какой-то там неизвестный смертный, а одна из Старейшин духовной школы. Они там что, настолько зазвездились? - Ну, вообще-то, повелись все… Я имею в виду, жители Цзиньланя. Не считая всех поголовно адептов Хуаньхуа, они вообще изначально собирались устроить скандал. Там вообще, в чём дело-то всё: мы выяснили, что кто-то наслал на город целую стайку сеятелей, представляешь? Шиди Лю почти в одиночку их всех изловил, но ему постоянно мешались адепты дворца. Наш несчастный знакомый Гунъи Сяо аж умаялся, пока пытался вбить в их головы, что старших надо уважать и все дела. А не то они бы не только тебя обвинили бы, но и Лю Цингэ досталось бы за избиение адептов! Заклинательница нахмурилась. "Сеятели? Их же уже несколько сотен лет как уничтожили…" Дело принимало дурной оборот. Интуиция вопила о том, что на поле появился крупный игрок, ведь как иначе объяснить это? Не могли же сеятели вдруг появиться из пустоты? Да ещё и сконцентрироваться в одном месте. И какого чёрта та проклятая змея вообще привела её в этот несчастный город?! Шэнь Цинцю вся извелась от предположений и догадок. Неужели, помимо закулисного злодея, есть такой же закулисный доброжелатель?! Или это не доброжелатель, а очередной злодей, пытающийся переманить её на свою сторону?! Голова Шэнь Цинцю кипела. - Послушай, Самолёт, - вкрадчиво произнесла она, наклонившись над столом, - а ты, случайно, не в курсе какого-то сюжетного поворота? Ну вдруг? - Случайно не в курсе! Откуда мне вообще знать, что тут происходит?! - Но ведь это ты у нас на службе у небезызвестных господ, - Шан Цинхуа закатил глаза на этих словах, - Неужели ты не слышал ничего важного краем уха? - Небезызвестные господа не чешут языком где попало! Они вообще крайне редко объясняют, что им надо! – внезапно пожаловался он, надув губы, - А я что, провидец, чтобы понять, что от меня хотят? Шэнь Цинцю честно не хотелось вдаваться в подробности. Ей и своего добра хватало, мало ли, какие там у Мобэй-цзюнь заскоки. Тем более у его женской версии… - Так что там с сеятелями? Самолёт хотел было возмутиться, что ему даже пожаловаться не дают, но всё же продолжил: - А ничего! Большинство уничтожили, нескольких захватили, чтобы допросить. Но не это главное! Они кинули обвинения в твой адрес прямо в лицо Юэ Цинъюаню! Представляешь, в какой ярости он был? Мне показалось, что он всех там возьмёт и замочит. Он даже за меч взялся, настолько всё было жёстко! Я уж молчу о шиди Лю, от него аура убийства на весь Цзиньлань распространилась, - Шэнь Цинцю поёжилась, в красках представив всё это, - А знаешь, что случилось потом? - …Ну? - Цю Хайтан! – с довольным видом объявил он. Челюсть Шэнь Цинцю едва не встретилась с полом. - Кто? Она?! А она там откуда взялась? Меньше всего ей хотелось, чтобы это была Цю Хайтан! Одна из будущих жён Ло Бинхэ, эта женщина когда-то давно была женой самого Шэнь Цинцю! Вот уж действительно: повезло так повезло! Но, раз уж всё так завертелось… Глаза женщины округлились. Вся эта история в оригинале была направлена на то, чтобы подорвать репутацию главного злодея. За ним уже был тяжкий грех в виде убийства собственного шиди, а тут ещё и Цю Хайтан со своими претензиями. Да у оригинального Шэнь Цинцю просто не было шансов оправдать себя полностью! Кто найдёт доказательства спустя столько лет?... Но было во всём этом одно весьма существенное "но". - А что случилось-то? За что она на меня взъелась? Действительно, уж не за узы ли брака Цю Хайтан пришла пояснить ей? Что оригинальная Шэнь Цинцю сделала в этой версии? - Сказать по правде, - Самолёт задумчиво почесал репу, - мы не в курсе. Там всё вообще запутано. Мне вообще показалось, что они были удивлены, что тебя там не было. И Цю Хайтан сказала, что твоё имя и описание внешности показались ей знакомыми, но она не может быть уверена, что это действительно ты. Так что она тоже присоединилась к требованию судить тебя во дворце Хуаньхуа. Чтобы, мол, посмотреть в твоё лицо и понять, ты ли это или не ты. Шэнь Цинцю пару раз глупо хлопнула глазами, переваривая услышанное. - Это всё…тупо, - очевидно и очень тупо. Они не оставляли ей шансов, требуя явиться и без суда и следствия понести наказание. А сами обвинения они решили не оглашать, чтобы Шэнь Цинцю не сумела подсуетиться и найти доказательства невиновности, чтобы выкрутиться и в этот раз. Шан Цинхуа взволнованно всмотрелся в её лицо. - Послушай, там везде сейчас очень неспокойно. Вообще, глава попросил меня рассказать тебе всё, что случилось в Цзиньлане. Кажется, он хочет поговорить с тобой лично. - Ясно, - упрямо глядя в никуда, ответила она. - Ну и типа… Что делать будешь? Шэнь Цинцю повернулась к нему. - Честно? Без понятия, - устало проведя руками по лицу, она покачала головой, - Мне казалось, главная моя проблема – умудриться не сдохнуть от рук Ло Бинхэ, так нет! - Ну, тут уж ничего не поделаешь, - Шан Цинхуа с печальным видом налил себе чаю. Шэнь Цинцю покосилась на него сквозь пальцы. - Вообще-то это ты во всём виноват. - Я?! – от возмущения он почти перешёл на визг, - В каком месте тут моя вина, это всё косяки Шэнь Цинцю! - А кто автор всего этого, а?! Он демонстративно продолжил свою возню с чайником. Вдруг снаружи снова раздался предупреждающий рык. В дверь осторожно постучали. - Ст…старейшина Шэнь, глава Юэ просит В...вас немедленно прибыть на Цюндин! Шэнь Цинцю поднялась из-за столика. - Ну что ж, - она деловито поправила складки ханьфу. Взяв веер, пару раз обмахнулась им, приводя мысли в порядок, - Пойду что ли и узнаю, как там дела. - Для обречённого человека ты слишком спокойна, - заметил Самолёт, шумно прихлебнув чай. - Конечно. Мне нет нужны волноваться. Ведь ты сейчас же побежишь к ростку и сделаешь всё, что в твоих силах, чтобы он был готов в ближайшие дни. Шан Цинхуа подавился. Но прежде, чем он успел возразить, за Шэнь Цинцю уже захлопнулась дверь.

***

Вопреки ожиданиям, адепт Цюндин отвёл её не к павильону, где проходили собрания, а к дому самого Юэ Цинъюаня. В отличие от оживлённого сейчас пика здесь было тихо, даже как-то неестественно спокойно. Обычно, когда она навещала главу, он уже ждал её где-то на полпути, сияющий уверенностью и каким-то домашним теплом. Теперь же дорога до его дома была пуста. Шэнь Цинцю нахмурилась, предчувствуя неладное. - Что-то случилось? – обратилась она к адепту. Тот, ясное дело, вряд ли был в курсе обвинений дворца Хуаньхуа, и заклинательнице хотелось знать, как ситуацию обрисовали для учеников. Не могло же остаться незамеченным, в каком напряжении были горные лорды после возвращения с Цзиньланя?! - Э…этот адепт… Не знает… - юноша замялся под пристальным взглядом хозяйки Цинцзин, отвернулся и быстрым шагом направился вверх к дому главы. Хмыкнув, Шэнь Цинцю поспешила следом. Кажется, с её сложившимся образом расспрашивать и без того взволнованных адептов - не лучшая идея. К её удивлению, когда они подошли к дому, дверь им открыл Му Цинфан. - Шицзэ Шэнь, - кивком отослав обрадованного адепта прочь, он закрыл за Шэнь Цинцю дверь. Вид у целителя был обеспокоенный, - Этот Цинфан приносит прощение, но ситуация крайне серьёзная. - Шиди Шан уже рассказал мне… - Увы, это не всё, - перебил её Му Цинфан. Вздохнув, он жестом пригласил её следовать за собой, - Как только мы вернулись, Чжаньмэнь-шисюн распорядился принять необходимые меры, чтобы обезопасить наш пик от незваных гостей. Некоторые шисюны отправились к рубежам школы, чтобы усилить барьеры и поставить дополнительные печати, а шисюн Лю отобрал адептов со своего пика для ежедневного патруля. Боюсь, ситуация приняла совсем дурной оборот. Внутри у Шэнь Цинцю всё похолодело. Она никак не ожидала, просто не могла представить, что Юэ Цинъюань воспримет всё происходящее настолько серьёзно! Дойдя до дверей в комнату главы, Му Цинфан повернулся к ней, с тревогой сообщив: - Глава хотел лично поговорить с вами, однако ещё на обратном пути ему нездоровилось. Сейчас стало ещё хуже... - Что?! – вырвалось у неё, пожалуй, громче, чем нужно. Едва Му Цинфан успел приложить палец к губам, призывая к тишине, как из-за двери донёсся тихий голос: - Цинцю, это ты? Входи. Переглянувшись с целителем, Шэнь Цинцю с опаской открыла дверь. Му Цинфан хотел было сказать что-то ещё, но, передумав, пробормотал лишь: - Только не слишком долго, прошу. Кивнув, Шэнь Цинцю прикрыла дверь. Собравшись с духом, она приблизилась к кровати. На первый взгляд Юэ Цинъюань выглядел вполне сносно, пусть и непривычно было видеть его, лежащим в кровати на взбитых подушках. Рядом стояла деревянная бадейка, наполненная водой. С края бадьи свисало влажное полотенце, да рядом на столике Шэнь Цинцю узнала склянки с лекарствами Му Цинфана. Переведя взгляд на лицо мужчины, она поняла, насколько оно осунулось. Глаза, всегда спокойные и уверенные, сияли нездоровым блеском. Он слабо усмехнулся, поняв по выражению её лица, о чём она думала. - Шиди Му успел напугать тебя? Не волнуйся, скоро я поправлюсь. Она осторожно присела на краешек кровати, не зная, что ей вообще сейчас делать. Всё смешалось. - Ты уже знаешь, что случилось? Шиди Шан тебе рассказал? Она кивнула, всё ещё не находя слов. Юэ Цинъюань прикрыл глаза. - Хорошо. Хотя, конечно, хорошего в этом нет ничего. Они ясно дали понять, что не примут иных условий. Не сегодня, так завтра они явятся сюда, но напрасно. Слишком самоуверенно с их стороны думать, что хоть у кого-то на Цанцюн возникнет мысль выдать им одного из лордов пика… - он неожиданно закашлялся, отвернувшись. Взгляд Шэнь Цинцю тут же метнулся к склянкам на столике. Которая из них от кашля? Есть ли здесь вообще хоть что-то от кашля?! А вдруг это не обычная простуда, нужно особое лекарство? Не принесёт ли её самодеятельность больше вреда?! Она настолько растерялась, что так и застыла, ожидая, когда приступ пройдёт. Наконец, Юэ Цинъюань виновато посмотрел на неё. - Если бы не срочность дела, я бы не стал звать тебя сюда… - Ничего, я понимаю… - собравшись с мыслями, она осторожно спросила, - Шисюн, может быть, было бы лучше, если бы я всё же отправилась во дворец? Он тяжело смотрел на неё, явно борясь с собой, чтобы не начать яростно доказывать, что ни о чём подобном даже думать не стоит. Прекрасно понимая это, Шэнь Цинцю торопливо добавила: - Никто не сможет доказать мою вину, ведь эти обвинения, какими бы они не были, всего лишь пустой звук. Конечно, мне далеко до праведников, но разве можно обвинить меня в чём-то действительно серьёзном? Это лишь попытки подорвать авторитет нашей школы. Боюсь, если мы не пойдём им навстречу, станет хуже. - Хуже станет, если им удастся заключить тебя в Водной тюрьме, - отрезал Юэ Цинъюань, - Я понимаю, что ты имеешь в виду, но даже не думай, что я позволю тебе покинуть хребет Цанцюн. Она тяжело вздохнула, не имея ни сил, ни желания спорить. Что толку, если она сейчас будет приводить всевозможные аргументы, с пеной у рта доказывая, что ей надо в тюрьму в любом случае… Звучит абсурдно, если подумать, но разве у них был другой выбор? Если они пойдут против дворца, поползут слухи. Возможно, остальные главные школы не будут принимать поспешных решений и всё как следует обдумают, но среди обычных людей репутация школы Цанцюн уже будет запятнана. А она просто не может позволить случиться такому. - Я распорядился усилить меры предосторожности. Любой, кто приблизится к школе, встретит достойный отпор, если не помогут слова. "Да, адепты шиди Лю – и решение проблем словами, - кисло подумала Шэнь Цинцю, - Не проще ли позволить шиди самому наведаться в Хуаньхуа и популярно объяснить всем и каждому, что здесь им очень не рады?" - И что потом? Сколько это будет продолжаться? - Столько, сколько потребуется. Пока дворец Хуаньхуа не согласится сообщить нам суть обвинения, мы будем держать оборону. Это прозвучало настолько жутко, что Шэнь Цинцю поневоле поёжилась. Теперь из-за неё хребет Цанцюн был на грани если не войны, то открытых столкновений уж точно. - А если они согласятся, что тогда? Юэ Цинъюань твёрдым голосом ответил: - Тогда мы сделаем всё, что угодно, чтобы опровергнуть их обвинения. Именно этих слов она и ожидала, хоть они и больно резанули по сердцу. "Значит, иного выхода действительно нет…". Глава школы болезненно нахмурился. Как бы он не пытался выглядеть уверенно, разговор утомил его. Сейчас нужно было прилагать все силы к решению проблемы, однако он был прикован к кровати. Возможно, он понимал, что его решение во что бы то ни стало защитить шимэй было не совсем верным, но он просто не мог поступить иначе. Последствия этого ждали их впереди, и нужно было начинать готовиться к ним. Страшно было думать о том, во что это всё может вылиться. Шэнь Цинцю могла лишь представить, насколько тяжело ему было. Протянув руку, она несильно сжала его ладонь, непривычно холодную, лежащую поверх одеяла. - Мне так жаль, - прошептала она, опустив голову. Уже не важно, оригинальная ли Шэнь Цинцю творила все эти безрассудства, или же обвинения вовсе беспочвенны. В конечном счёте под удар попадали те, кто был ей дорог, и изменить это она была не в силах. Это было самым печальным: они добровольно делали это, они защищали её, потому что… любили? Странное щемящее чувство в груди перехватило дыхание. Шэнь Цинцю отвернулась, чувствуя, как в глазах начало щипать. - В этом нет твоей вины, - его голос звучал так же уверенно, пусть сейчас в нём угадывались нотки усталости, - И мы все это знаем. Кто бы что ни сказал, хребет Цанцюн всегда будет на твоей стороне. Она промолчала. Боль в груди всё нарастала. Это было поистине странное чувство, и она не была к нему готова. Ей было стыдно, она понимала, что кругом виновата, пусть её вины как таковой и не было. Но помимо этого её затапливало ощущение безысходности, отчаяния. Словно она действительно была во всём виновна. Словно эти обвинения действительно были оправданы. Эта двойственность пугала. Но ей не впервой было испытывать это. И в оба предыдущих раза ни к чему хорошему это не привело. Шэнь Цинцю с испугом сжалась, не понимая, как совладать с этим, и чего ожидать теперь. Она ещё немного посидела рядом с Юэ Цинъюанем, говоря о каких-то пустяках, чтобы хоть немного оградить себя от мрачных мыслей. В какой-то момент усталость одолела его, и глава школы забылся лёгкой дремотой. Осторожно поднявшись, Шэнь Цинцю тихо направилась к выходу. Тут Юэ Цинъюань пробормотал что-то настолько тихо, что Шэнь Цинцю сначала подумала, что ей послышалось. Она в нерешительности замерла в дверях и всё же вернулась к его кровати. Нагнувшись, женщина с тревогой вгляделась в его нахмуренное лицо. По всей видимости, ему снился дурной сон. Шэнь Цинцю уже хотела хотя бы сменить полотенце на его лбу, как вдруг Юэ Цинъюань тихо позвал: - Цзю-мэй... Женщина замерла. Не считая тяжёлого дыхания главы, в комнате было до странного тихо. Однако имя, произнесённое хриплым голосом, поразило её ударом грома. "Цзю-мэй? - потрясённо подумала она, - Это же имя…" Внезапно её руку неожиданно схватила рука главы школы. Шэнь Цинцю совершенно растерялась, в панике вглядываясь в его лицо. - Шисюн? - Цзю-мэй... Не уходи. Отчаяние звенело в его надломленном голосе, и Шэнь Цинцю, легонько сжав в ответ его руку, произнесла: - Я здесь. Я не уйду. Эти слова явно не были адресованы ей. Человека, который должен был это услышать, уже давно не было… Но в этот момент она чувствовала дикую необходимость сказать это. Словно внутри неё был кто-то ещё, кто мог видеть её глазами. Слышать её ушами. И у этого "кого-то" была своя душа. Сломленная, плачущая, наполненная такими жестокими чувствами, что было физически больно. Это было похожа на то… Как будто Шэнь Цинцю, вернее, Шэнь Цзю до сих пор была здесь, в этом теле. Но ведь это было невозможно, ведь так? Юэ Цинъюань понемногу успокоился. Когда она убедилась, что мужчина крепко заснул, Шэнь Цинцю тихо выскользнула из дома. На сердце было неспокойно, ведь… Она тоже приняла кое-какие меры. На обратном пути из Цзиньланя, дождавшись, пока змейка скроется среди деревьев, женщина взмыла в воздух на мече и повернула в другую сторону. Времени всё как следует обдумать у неё не было, однако, если она не предпримет ничего сейчас, потом будет поздно. Она предполагала, что, что бы не сказал старый глава дворца, вряд ли её собратья по школе поверят в это. Да они скорее выступили бы против Хуаньхуа, лишь бы защитить её и её репутацию. А это всё не могло кончиться хорошо для хребта Цанцюн. Поэтому, пока у неё было время, Шэнь Цинцю как могла быстро летела в сторону дворца Хуаньхуа. Приближаясь к лесу Байлу, она издалека увидела гору. Проследив взглядом направление, Шэнь Цинцю догадалась: тот самый обрыв, про который говорил Самолёт, должен был быть как раз на горе. А значит, если её безумный план сработает… Спустившись на землю, она намеренно создала много шума возле барьера, который они с Шан Цинхуа благополучно не заметили, когда отправились сюда за цветком росы луны и солнца. Ждать долго ей не пришлось; видимо, из-за ухода главы охрана границ была усилена, и совсем скоро к ней вышло несколько адептов дворца. Увидев, кто перед ними, они как по мановению руки из нейтрально доброжелательных сделались враждебными. Шэнь Цинцю хмыкнула, поняв, что не один только глава дворца, а все его обитатели считают её просто средоточием зла. - У меня есть предложение, - холодно начала она, не дав им и слова сказать, - Передайте его вашему главе, как только он вернётся. Шэнь Цинцю снова стояла на берегу запруды, с грустью глядя на воду. Теперь это место было ограждено барьером, стоило перешагнуть через него, и об этом сразу узнают остальные главы пиков. Мера предосторожности, которой всегда казалось мало Юэ Цинъюаню и Лю Цингэ, но сама Шэнь Цинцю не видела в этом смысла. Особенно теперь, когда в голову упрямо лезли смутные догадки и предположения. Но сейчас ей было не до этого. Сяо Бо сидел рядом, и на первый взгляд пёс был спокоен. Но он внимательно следил за хозяйкой, готовый в любой момент оттащить её как можно дальше от этого места. Но сегодня Шэнь Цинцю не собиралась делать глупости. Она вообще уже не понимала, что ей делать. "Вот бы умереть". Она вздрогнула, стоило мысли прозвучать в её голове. В лесу было тихо, не считая шелеста ветра в кронах деревьев и тихого пения птиц. Рой мыслей в голове утих сам собой, чтобы чей-то голос звучал отчётливо. "Если бы меня вообще не было, никто бы не страдал". Она с опаской приблизилась к барьеру, всматриваясь в поверхность воды. Было тихо. "Я хочу умереть". Этот голос был наполнен отчаянной тоской человека, лишившегося смысла жить дальше. Словно животное, загнанное в клетку, над которым издевались достаточно долго и жестоко. Неуклюжее существо с неуклюжими попытками кому-то понравиться, сделать хоть что-то хорошее. Отвратительное создание, одним своим существованием портящее всё, что его окружает. Прожорливая бездна с гниющими руками. Тянется к невинному свету, пригретая его лучами. Она неизменно запятнает его, схватит и проглотит. И всё это - в попытке получить хоть малейшую частичку тепла. Воистину, нельзя вообразить существа омерзительнее. Её сердце затопило жгучее желание покончить со всем. И главное - с самой собой. Шэнь Цинцю невесело усмехнулась, в кои-то веки разделяя это чужое желание. - К счастью, у меня есть такая возможность.

***

В этом лишённом света месте было и холодно, и нестерпимо жарко. Отсюда хотелось убраться как можно дальше и быстрее, но необходимо было оставаться здесь, сцепив зубы, терпеть нарастающую боль. Он был изнемождён, и физически, и морально. Но тьме было всё равно. "Ты должен держаться!" - гневные крики Мэнмо, казалось, уже долгие годы звучали в его голове. Он прислушивался к ним, просто потому, что ни что иное в этом месте он слушать не хотел, но всему есть предел. В какой-то момент он уже перестал соображать, кто твердит ему это, и зачем ему вообще держаться. У него едва не опускались руки, но каждый раз он, превозмогая самое себя, внимал этому голосу. Меч пожирал его изнутри, изматывал уже целую вечность. Но правда была в том, что у него не было этой самой вечности! Он должен был вернуться. Он обязан был сделать это как можно скорее. Он... "Осторожнее!" Вспышка ослепляющей боли едва не лишила его чувств. К горлу подступила кровь, перед глазами всё плыло, а тьма вокруг лишь набирала силу. - Недостаточно... Нужно... Быстрее... Как бы он ни старался, меч упрямо не хотел подчиниться его воле. Мэнмо, уже не сдерживаясь, орал ему, чтобы он успокоился и перестал спешить. Но он не мог медлить ни минуты! Каждое мгновение, проведённое в разлуке, ранило его сильнее, чем вся эта тьма. Если он не поспешит, если не успеет... Меч вновь нанёс удар, и на этот раз он закашлялся, выхаркав кровь на и без того красную землю. Он был истощён настолько, что едва находил силы оставаться в сознании. Тьма постепенно окутывала его всё плотнее, перед глазами мелькали тусклые образы. Он в отчаянии потянулся к ним рукой, хватаясь за пустоту. Вдруг в голове отчётливо прозвучал голос: "Бинхэ, не торопись" Он упал, упираясь руками в землю, тяжело дыша. Не торопись. Будь терпелив, Бинхэ. Не спеши. С трудом сев в позу для медитации, Ло Бинхэ, наконец, внял уроку своей Наставницы.