Между гармонией и раздором

В пылу подобных событий, драконикусы даже позабыли об одном готовящемся событии.    Общий призыв всех Исследователей они не любили, но лучше откликнуться, чем потом отвечать на кучу вопросов или снова заниматься закрытием каких-то старых дел, чтобы отвести от себя лишние разговоры. К тому же, чего таить, замок в вечнодиком лесу они не любили. Раньше это строение просто не доставляло приятных чувств, а после того, как Дискорд и Первый увидели дворец короля Ворока, он и вовсе начал казаться излишне скучным и простым. Поначалу, когда Первый обменялся сухим приветственным кивком со Свирлом и Морсом, он услышал вопрос от Дискорда: «А у остальных дела нашлись?» «Ты считать научись: Кайритас мертва, Вэй сдох в Тартаре, Сендак за решеткой, Аварус, Фортис и Аморе - в своих государствах. Ещё вопросы будут?»    Но, стоило признать, Первый и сам немного поразился, как ещё полгода назад здесь собиралась целая толпа, а сейчас всего трое, и то один из них весьма слабо выглядел, поскольку ещё не отошёл от сильного отравления. Морс сам не особо глядел в его сторону, но немного дергался, то ли оттого, что не мог пока выдержать собственный вес, то ли оттого, что некромант не решался что-то сделать.    Когда все трое, или же четверо, прекратили сухие приветственные переговоры, Кайзар начал говорить: — Я хочу кое-что сказать вам: ряды Исследователей в последний год убавилось, и через два дня их снова станет на один меньше. — Да что происходит?! — вдруг громко крикнул Морс с раздраженным тоном. — И кто на этот раз?! — Кайзар, это не самый лучший способ сказать, что Аморе становится королевой, — подал голос Свирл. — Да, ты прав. — Аликорн натужно прокашлялся, но у Первого создалось впечатление, что он специально сообщил об этом в таком неочевидном контексте. — Через два дня состоится коронация в Кристальной Империи. Аморе возьмёт себе титул королевы и члена совета королей. Исключением, как Кайритас, она не станет. Поэтому статус Исследователя будет убран от её имени. — Как будто ей это сильно мешает, — уже более спокойным тоном проговорил Морс, но все же закатывая глаза. — Поскольку она была нашим партнёром, соратницей и вашей коллегой, сходить на церемонию будет этикетом. — Я не пойду.    Прямого и быстрого ответа от некроманта было достаточно, поэтому он сразу развернулся и направился к выходу, не замечая, что подобное поведение явно не понравилось Кайзару. Аликорн более сердито смотрел на него, чем Свирл или Первый, и сказал сразу, как единорог сделал пару шагов: — Аморе бы хотела видеть вас всех. — Тогда, может, Сендака ещё вытащим? — спросил он в ответ с явным подколом. — Нет, но, может, ты с того света поднимешь Кайритас?    Ответный подкол оказался ничуть не хуже. В какой-то степени даже намного больнее, ведь Морс на подобное заявление развернулся с долей гнева в глазах. — Дело ваше, но это событие не является праздником для того, кто принимает титул, — сказал вновь Кайзар, оглядев всех троих. — Самым радостным для неё будет уважение тех, кого уважает она. Хотите вы этого или нет, но теперь, как члену совета королей, вы обязаны ей подчиняться. — Уважение? Подчинение? — переспросил Морс. — Во-первых, она этого не заслуживает. Во-вторых, я оказался в больничной койке из-за этого «уважения». В-третьих, я - твой Исследователь и подчиняюсь только тебе. Если это по желанию, то у меня есть дела поважнее, чем смотреть на восходящую напыщенную девчонку.    Теперь он точно высказал всё, что думал по поводу этого сомнительного мероприятия. И всё же он был достаточно грубым и прямым типом, если его что-то не устраивало - он сразу это говорил, а если его не устраивало что-то в ком-то - он скорее сожрал бы банку червей, чем поговорил с кем-то нормальным тоном. Такой уж он был единорог. Но именно из-за такого строгого отношения к другим, к себе он был строг не меньше.    Это его и погубило… — А ты? — обратился Свирл к Первому, явно имея в виду посещение мероприятия. — Я не вижу в этом смысла, — честно ответил драконикус. — Коронация - это не сильно интересное мероприятие. И раз не обязательное, то у меня тоже есть дела. — А я всё равно пойду, — заявил единорог. — Хотя бы ради того, чтобы поддержать Аморе. Я знаю, что она подготовлена, но ей наверняка очень страшно. — Не то чтобы я ее сильно знал, но мне не особо верится, что она чрезвычайно обрадовалась бы моему приходу. — Ты ошибаешься. Я, как один из тех, кто подготавливает наших аликорнов, могу сказать, что чем дальше, тем больше нервов. Кажется, будто ты не подготовлен, слажаешь, разрушишь… В такие моменты видеть того, кого знаешь, весьма помогает, особенно если это тот, кого ты уважаешь и считаешься с его мнением. Он поможет советом. Подставится для опоры. — Для нее я таким не являюсь, — продолжил Первый. — Прости, но это правда. Видимо, ты пойдешь один. «Давай я хожу»    Предложение от Дискорда прозвучало очень резко, с весьма назойливым тоном. Обычно так спокойно и бодро он не просил поменяться местами, конечно, за исключением того дня, когда к просьбе присоединился гнев. Воспоминание от того момента пробежались волной мурашек, но драконикусы за эти дни не говорили о случившемся.    И это так походило на случай с Грогаром, который они тоже никогда не обсуждали более… «Зачем тебе это?» — прямо спросил его Первый. «А что делать? — спросил Дискорд в ответ. — Смотреть, как ты параноишь по поводу того, что где-то может быть Горогар? Это, конечно, весело, но до спектакля одного актера явно не дотягивает». «Я смотрю, что после победы над Сендаком ты слишком зазнался на свой счет». «Вот, кстати, о нем, — перешел Дискорд в эту тему. — Тебе даже больше нет смысла изучать зельеварение, пока он в тюрьме». «Благодаря кое-кому». «Я хочу сказать, что пока ты не найдешь занятие, параноить можно и здесь. Дай мне выйти».    Просьба была подкреплена настоятельностью, но больше испытывать судьбу Первый не хотел. Найти дело? У него есть план на дальнейшее существование в мире смертных, но для этого нужно будет найти записи Груфера. Сделать это не проблема, но стоит ли прямо сейчас? Аморе становится королевой, так что шанс подчинить ее неплохой, только вот теперь Первый задумался, нужно ли это делать? Аварус и Сендак как-то упоминали, что никто не обращает внимания, когда в секретных архивах пропадают и возвращаются книги, списывая это все на созданий магии. Если для всех государств такое в порядке вещей, то больше нет смысла делать ухищрения.    А что вообще нужно делать? - Первый наконец-то задался этим вопросом. Что ему делать дальше? Сендак за решеткой, в проповеди и заговорах оказалось вовсе нет смысла. Оставить все так, как есть сейчас, и ждать, когда Император придет по его душу? Или же уподобиться подобным себе, но все еще ждать Грогара? Первый был готов провалиться под землю, задавая себе один вопрос: «Чего я хочу?»    На время раздумий он согласился поменяться местами, хотя отчасти дело было не в них. Треснувшее стекло и напоминание об истине прошлого недавно настигло его, поэтому теперь настало время Первого немного поддаваться. — Хотя знаешь, — начал уже Дискрд, — я думаю, что пойду с тобой, Свирл. Просто чтобы составить компанию, вряд ли Аморре все же испытает прилив счастья от моего появления.    Он не мог знать этого, но был уверен в своих словах. Составить компанию Свирлу не так плохо, да и делать действительно нечего. Надо было лишь прожить следующие два дня и пару часов до хоть какого-то события. Свирл не бросил попытки изучить раздор, поэтому это временами спасало Дискорда от скуки, но не сказать, что сильно много доставляло удовольствия. Хотя Первому определенно нравилось видеть страдания единорога. — Мне кажется, или у меня начинает получаться? — спросил в один момент Свирл, вновь изгибая черную магию. — Тебе кажется, — ответил ему Дискорд. — Темная материя - это воздействие на материальное, а не его сотворение. Ты слишком ограничиваешься. — Да, я знаю: мне надо перестать думать и побороть в душе бурю, — повторил единорог слова Первого. — Не совсем в этом дело, — решился драконикус поправить то рассуждение. — Понимаешь, Флин, хаос сам по себе не хаотичен: его можно контролировать, в нем можно ориентироваться — это дело времени, но само создание этого хаоса не должно контролироваться. Понимаешь, о чем я? — Нет, — честно признался Свирл. — Это колдовство воплощает желаемое в реальность, контролирует окружение. Черное проявление - отражение боли и страха проявителя. Это зеркало: невозможно обмануть отражение самого себя, ты увидишься себя тем, кем являешься. — Это звучит не очень приятно. — Нельзя оставаться «нормальным», когда ты используешь эту магию, — продолжил Дискорд объяснение. — Даже не в темной материи дело: когда ты можешь сотворить практически что угодно, это начинает искушать и сводить с ума. А для смертных, с их желаниями и потребностями, это великое испытание. Наверное, для этого и существуют противодействующие силы, и нас всех можно лишить жизни. Игра в короля всего мира весьма опасна. — Император Грогар - пример?    Упоминание об этом заставило Дискорда замяться. Тема зашла в не самую хорошую сторону, которую к тому же два драконикуса скрывают. Их прошлая жизнь перекликается с настоящей, воспоминаниями и раздвоением, но никто здесь об этом не знает. Обсуждать подобные вопросы в данной ситуации неведенья слишком лицемерно, ведь единорог перед ним стоял без единой тайны своей жизни. — Он явно пример, но я не знаю, для подражания или нет, — все же ответил драконикус. «Ты совсем говорить такое?!» — сразу послышалось от Первого. — Дискорд, я знаю эти странные метания, когда ты скептически относишься к своей магии, — продолжил Свирл, немного замедлив тон от напряженной для обоих темы. — Здесь важно ответить на вопрос: ты любишь свою магию такой, какая она есть сейчас? Я всю жизнь учился себя контролировать, поэтому даже удивлен, что у меня ничего не вышло. — Не то чтобы не выходит, ты просто… — Дискорд немного помолчал в раздумьях. — Ты привык делать по-своему, я предполагаю, это нужно для использования гармони: контролируешь магию, но себя не ограничиваешь. Так вот, с раздором всё наоборот. — Я все еще не понимаю, как это возможно. — Представь, что это нечто живое. Хаос - это по сути жизнь, он может расширяться, даже сотворить сам себя. Однако без посторонней помощи его колдовство нельзя утихомирить или воссоздать. — Мне кажется, или это противоречиво? — смутился Свирл. — Да, это же раздор! — подтвердил Дискорд. — Ты создаешь новую точку, с которой начинается рисунок. Только в этой ситуации ты контролируешь свой творческий порыв, а не краски с кистями. — Лучше бы я и не продолжал. — Свирл в еще большем непонимании рассеял волшебство. — В прошлый раз объяснение было грубее, но понятней. — Видимо, он более хороший учитель, чем я, — не задумываясь, пробубнил драконикус недовольно. «Т-ты себя слышишь?!» — даже запнулся Первый. — Ты про что? — определенно не понимая, поинтересовался Свирл. — А? Ни про что, — наконец-то смог осознать Дискорд. — Оговорился. — Это как-то связано с тем, что говорили Сендак и Аварус? Про то, что ты хочешь доказать что-то наставнику. — Ну, это… вроде того. «Видит Император, я пытался быть снисходительнее, но видимо не судьба, — злобно прошипел Первый в разуме. — Отдашь мне тело после этой скучной коронации. Я найду чем заняться»    В данный момент у Дискорда не было и шанса в препирании, ведь сказал об этом именно он, так что спорить и что-то доказывать бессмысленно. Да и не собирался он руководить телом долго, лишь пока у Первого не появится план дальше. Но Дискорд не назвал бы коронацию скучной: это хоть какое-то событие, и там можно незаметно поразвлекаться, как на играх.    К коронации подготовились основательно: всё было украшено, развешены полотна с гербами империи в виде снежинки в метели. Казалось, все пони стекаются ближе ко дворцу, и не остается никого на улицах и в домах. Неужели все так любят Аморе? Или это тоже единственное хорошее событие за последнее время? Но, видимо, игры и появление Сирен оставили свой отпечаток, потому охраны было в два раза больше. Однако эти трое будто снова залегли на дно, ведь никаких более случаев не было слышно или видно. Все обступили замок, став будто бы неприступной стеной. Все пегасы держались в воздухе, а жеребята стояли на спинах родителей. В первых рядах сидели те, кому посчастливилось прийти раньше всех, а последние надеялись хотя бы услышать, но не увидеть. Внезапно примерно в середине кристальная дорога под копытами пони поднялась на пару сантиметров, а на дальнейших рядах все выше-выше. Земнопони и единороги смогли увидеть светящийся рог Аморе, которая позволила им своей магией встать повыше. Она стояла возле кристального сердца. Обычно правители стояли на балконе в такие моменты, но в Кристальной Империи так было не принято. — Как всегда: много внимания к своей персоне.    Сказал это какой-то знакомый, но недовольный и уставший голос сбоку, и когда два спутника, что были практически на задних рядах, повернулись влево, то лишь Свирл немного обрадовался, тогда как Дискорд смутился. — Аварус! — крикнул единорог так, что многие обернулись. — Ты здесь! — Да, только что спустился, — ненадолго глянул он наверх. — Твою шляпу тяжело не заметить. — Нет, я про то, что ты пришел. А Фортиса нет? — Уж грифонам это вряд ли интересно, особенно когда у них вновь навострился конфликт с драконами. — Гиппогриф на секунду опрокинул голову, со стоном выпуская воздух. — Нова сказала, что если между ними снова разразится война, то совету королей придется вмешаться, так как это внешние политические отношения одного из состоящих, а раз придется вмешаться им, то используют оставшихся Исследователей. Нашли, собаки, время, когда заниматься своими интригами. Других проблем будто нет. — Судя по всему, тебя здешнее мероприятие не особо интригует, — подметил Дискорд.    Аварус наклонился и посмотрел за Свирла, видимо, не сразу узнав другого в облике пони. Однако гиппогриф быстро сообразил, но не показал удивления или озадаченности, а просто снова перевел взгляд к кристальному сердцу, отвечая на то заявление: — Мне поставили ультиматум: я могу остаться на родине и присмотреть за внутренними конфликтами или прийти сюда, покрасоваться клювиком, говоря что-то вроде: «Ох, да, горе Арис сейчас есть дело до коронации какого-то напыщенного единорога».    Заметив, что он обратил на себя внимание короля Ворака и Кайзара, стоящими подле Аморе, гиппогриф помахал без особого энтузиазма и радости, а потом сразу продолжил: — Я слышал о Сендаке и сначала не поверил своим ушам. Этот старик вечно докучал мне своими убеждениями. А теперь вот такое узнать. — Я тоже был потрясён, — ответил ему Свирл. — Сендак всегда был немного груб и отстранен, но отравление, похищение… Что могло произойти? — Выгорание. Жажда получить больше того, что есть сейчас, — начал гиппогриф весьма быстро пояснять. — Мы все ищем ответы на вопросы и пытаемся воссоздать силу, которая справится с проблемами. Надеюсь, Аморе эти силы сможет найти в себе.    Пони начали шуметь от ожидания, переговариваясь с друзьями и семьей. Больше на двух, а было бы точнее - на трех, Исследователей внимания не обращали. Свирл не замечал и во время беседы посторонний шум и взгляды, видимо, уже привыкнув, но Аварус, что тогда, что сейчас, временами бросал косые взгляды на перешептывающихся. В толпе и Дискорд смог распознать их речи: многие обсуждали, что это тот самый гиппогриф, выигравший в дуэли у Свирла. Некоторые обыватели говорили, что в этом нет ничего необычного, ведь Стар Свил не самый благочестивый единорог. Кто-то сразу отвечал: «Да, он делает проблемы, но сил у него на это хватает». А кто-то немного отодвигался в сторону. — Серьезно? Даже здесь не умолкают? — тихо прошептал Аварус. — Надо было выучить твое заклинание, Дискорд. — Аварус, как там на горе Арис? — вдруг сам поинтересовался Свирл. — Ну-у, всё не так уж и плохо, — не внушая особого доверия, ответил он. — Могло быть и хуже. Намного хуже… — А это правда, что последнее общее исследование Сендак провел с тобой? — Да! Правда! — утвердительно и громко ответил Аварус, развернув голову с некой иронией, усталостью и ожиданием. — И что? Что?! — Да ничего, — в немного напуганном и пораженном состоянии отвернулся Свирл. — Просто спросил.    Видимо, этим вопросом гиппогрифа уже довели до психоза. Это было еще одним большим неприятным случаем в этом нелегком периоде для него. Но кто они такие, чтобы вмешиваться во внутренние дела другого государства? Никто. Кто они для Аваруса? Ни друзья и ни товарищи, а коллеги, о которых он о помощи не просит. А даже если попросит: может быть, у Свирла еще были по отношению к нему какие-то зачатки совести и достоинства, но у Дискорда их в помине не было.    Показательно прокашлявшись, Аморе привлекла к себе внимание, сделав свой голос громче с помощью магии, заглотив магическую сферу. Постепенно разговоры на сделанных ей же трибунах стихли, и все пони вновь уставились на единорога, которая так же громко начала толкать речь: — Благодарю всех, кто пришел на сегодняшнюю церемонию. Каждая ваша поддержка в этот день наполняет меня силой. Но простых слов благодарности будет мало, чтобы отблагодарить вас, поэтому я даю обещание… — Аморе показательно прислонила копыто к кристальному сердцу. — Точно так же, как и все вы сегодня, я поддержу нашу гармонию, сплоченность и надежду на еще более светлое будущее. Когда-то первая королева, Фемида, возвела для нас кристальное сердце, источник нашей доброты и силы, а моя задача - поддержать его жизнь. Даже если удача станет подводить и жестокий мир начнет настигать - я обещаю беречь то, что начали другие, и вести Кристальную Империю к процветанию.    Речь была весьма короткая, но видно, что хорошо отрепетированная, однако немного взгляд единорога бегал по трибунам в нервах. Ее встретили радостный топот копыт, благодаря чему камень немного спал с ее груди и дышать стало легче. Кайзар и Ворак обступили ее с разных сторон, направив в единорога много магии, хотя Дискорд, а наверняка и Аварус со Свирлом заметили, что особо сильно колдовал лишь кентавр. — Что они делают? — поинтересовался драконикус. — Повышают многие пункты тела и значительно увеличивают продолжительность жизни, — ответил Аварус. — Пони это называют аликорнизацией. — А, извращенное заклинание, которое Гасти предоставила для смертных, — припомнил Дискорд. — Да, копирует вашу жизнедеятельность, хотя это не вечность, а долголетие, — подтвердил гиппогриф. — И только члены совета королей могут ставить это на себя. Жутко лицемерно, да? Хотя Свирлу предлагали. — Серьезно? — спросил Дискорд уже единорога, который подтвердил это кивком. — И ты отказался? — Я в пять лет весь дом покрыл инеем и создал себе бороду, ты действительно думаешь, что это хорошая затея? — сразу спросил в ответ Свирл. — Магия тоже увеличивается? — снова поинтересовался драконикус. — Если она есть, то масштаб твоих возможностей действительно возрастает, — продолжил Аварус. — Но, например, Нова не владеет магией и не стала владеть ей после аликорнизации. — Но у пони и киринов, в отличие от кентавров, магия стекается в одну точку, и перенапрягать ее не стоит, — влез в эту тему Свирл. — Поэтому появляются крылья, но в Кристальной Империи все по-другому.    Дискорд хотел об этом расспросить, но получил ответ, даже не задавая вопроса: волшебство изумрудного цвета вышло из рога Аморе и направилась в сторону кристального сердца. Оно завращалось с еще большей скоростью, и его энергия приятной волной прошла во все стороны. Но приятная она была только для пони, а у Дискорда она вызвала тошноту и головокружение. Когда он пришел в себя, то разглядел, как Аморе стояла на месте, подавив магию в роге. Крыльев у нее не наблюдалось, так что, судя по всему, правитель Кристальной Империи отдавал большую часть магии сердцу, наполняя его гармонией. Вот почему она произносила речь рядом с ним: не просто дать клятву, держа на нем копыто, но и затем, чтобы провести ритуал.    А затем Аморе поклонилась в своей жизни в последний раз. — Да услышат ледяные ветра новое сказание. Согласно последней воле, третьей королевой Кристальной Империи станешь ты, — проговорил один из придворных единорогов, опустив кристальную диадему на голову новой правительницы. — И пусть твое имя не дрогнет под холодом, королева Аморе! Теперь все пони поклонились именно ей, пока единорог с гордостью выпрямилась. — Третья? — тихо спросил Дискорд, хотя в тот момент многие уже начали расходится, высказав новой королеве почтения. — Кристальная Империя сформировалась едва позже начала правления Императора, и всего лишь третья? — Говорят, что первая королева жила дольше, чем кто-либо, — пояснил Свирл. — Может, тоже пойдем поговорим с Аморе? — О чем? — Просто поздравим.    Запрокинув голову в потягивании, Дискорд ответил: — Пошли, все равно делать нечего.    Единорог также хотел предложить это Аварусу, но его рядом уже не оказалось. Подумав, что гиппогриф просто вернулся домой, раз сделал то, что от него просили, два Исследователя спустились к сердцу, но новую королеву там не застали. — О, Свирл, — подошел к нему король Ворак. — Тебя сложно не заметить было, но тебе бы и поближе место выделили бы. — Да мне и в дальнем ряду было хорошо, — ответил единорог перед ним не очень уверенным тоном. — Как там Сендак? — Живой, здоровый, спокойный, но на слова черствый - ничего необычного, — ответил кентавр. — Как будто не совершал преступлений и не попадал в тюрьму. — Выдержка у него есть, — подметил Свирл. — А Аморе уже ушла? — С Аварусом наверх. — О! Быстрый он. Ладно, спасибо.    На Дискорда Ворак не обратил внимания, видимо, из-за того, что не узнал в образе пони. Это было даже к лучшему, ведь особо сильно поддерживать беседу драконикус не хотел, а следовал за Свирлом как тень, и это было для него очень привычное состояние. Однако, когда они поднялись на этаж выше и услышали знакомые голоса, Дискорд прорвался вперед и притормозил единорога. Аморе и Аварус стояли на единственном балконе в замке, который выходил на город, и не похоже, чтобы сильно болтали. — Ты чего? — спросил Свирл, когда Дискорд оттащил его за стену возле выхода. — Мне что-то подсказывает: лучше не лезть, — объяснил он.    Он точно не мог сказать, было ли то чувство баланса или просто чутье, но хотелось именно послушать то, что они будут обсуждать. Что Аварус хотел обсудить с без пяти минут королевой? Хочешь поздравить с должностью — скажешь об этом возле кристального сердца, а не поведешь подальше от чужих глаз. — Но знаешь, я все же хочу поаплодировать в твою честь со вступлением в должность третьей королевы Империи, — очевидно, продолжал что-то говорить гиппогриф. — И со вступлением в совет королей. — Тронута, что ты уединился со мной для этого, — очевидно, саркастично подменила Аморе. — Хватит тратить мое время на свое глупое красноречие. Говори, что тебе нужно.    От Аваруса послышался довольный смешок, как будто он признал проницательность бывшей коллеги. Тогда и Свирл признал, что правильно стоило остановиться в тот момент. — Я изучал историю, — начал гиппогриф. — По одной из версий, прекрасная жемчужина была создана раздором, но послужила гармонией. А кристальное сердце создала первая королева Империи - Фемида. Они оба похожи: служат смертным, будучи силой гармонии. И это невероятно, как в этом гиппогрифы похожи на кристальных пони. Полное осознание этой силы могло бы свернуть горы. — Да, могло бы… — не очень уверенно ответила Аморе, проницательно смотря на него. — Я подумал, по легенде, хаос и порядок объединились и пробудили для других магию. Если это сказание не врёт, то, вновь объединив раздор и сильную гармонию, можно создать нечто великое. Цельное. Может быть, выше, чем то, что есть сейчас. Создать то, что уберет многие беды… — Что-то я тебя не понимаю. — Ну, — Аварус в сомнениях недолго помолчал. — Позволь мне использовать магию области моего изучения на кристальном сердце. Раздор мог бы… — Нет! — сразу отрезала единорог, слегка притопнув копытом. — Кристальное сердце служит этим землям много лет! Оно защищает от холодов. Распространяет гармонию! — Аморе, ты даже не начала обдумывать эти возможности… — Тут нет никаких возможностей! И я ничего не желаю слышать об этом больше!    Она смерила его острым цепким взглядом и зашагала громко и быстро прочь, совсем не заметив Дискорда со Свирлом. Они взглянули на весьма рассерженного и немного отчаявшегося гиппогрифа, который во вспышке гнева с грохотом стукнул по перилам балкона, а потом этой же лапой произвел знакомый Дискорду щелчок и исчез в созданном свете.    Быть может, в какой-то степени это звучало интересно, но Аморе не хотела рисковать источником силы и жизни этих земель. Прямой отказ великому Исследователю, которого она могла уважать, - это был первый настоящий экзамен для королевы. И только потом, через несколько дней, когда Дискорд с Первым призвал Исследователей общего сигнала и встретился в королевском дворце Эквестрии со Свирлом и Морса, они поняли, что Аварус продолжал думать о своих словах. — Я знаю, что я вам уже надоел, но… — оглянул все недовольные морды Кайзар. — Появились весьма печальные новости: Исследователей вновь стало на один меньше. Теперь не пять, а четыре. — И на чью же коронацию ты теперь зовешь нас? — не очень воодушевленно спросил Морс. — Ни на чью, но если хочешь, то можешь выразить соболезнования королеве Нове. — Соболезнования? — не понял Свирл. — Аварус… Он изгнанный. — Подождав, пока возникшее удивление пройдет, Кайзар продолжил: — До конца Нова не рассказывает, что случилось. В последнее время на горе Арис было множество внутренних конфликтов, и, к тому же, последнее произошедшие события с Сендаком и тобой, Свирл, отразились на Аварусе не лучшим образом. Рожденный с магией гиппогриф - крайне редкое явление, и в пылу, когда накал страстей внутри достиг предела, все задумались о том, что Аварусу ничего не стоит по приказу королевы перебить бунтующих. Они не могут ему ничего противопоставить. Конечно, Нова так никогда бы не сделала, но страх очень велик перед тем, что есть существо мощнее, и более оно не контролируемо. И, видимо, немного из этих слов ударили ему в голову. — Что он сделал? — снова поинтересовался Свирл. — Если проще, он предал присягу: пошел против воли своей королевы и родины. Как Исследователь, он нарушил одно из правил: не использовать своё волшебство против государства или правителя, входящего в совет королей, — продолжил Кайзар. — Насколько я понял, он намеревался стать единственным гиппогрифом, который мог бы пересекать грань воды и суши, поглотив силу жемчужины. И, конечно, только он мог бы даровать другим разрешение на пересечение границ. Стать королем обоих миров. — Мы слышали, как он говорил с Аморе о каком-то проекте с кристальным сердцем… — сразу вспомнил единорог. — Да, она упоминала эту ситуацию. — Я имею ввиду, он действительно намеревался сделать именно это? Он… — Признал каждое слово, которое я сейчас сказал, — перебил его Кайзар. — Но, может быть, он находится под проповедью или… — Нет, его разум абсолютно чист. — Но!.. — Свирл, — сразу остановил Кайзар его новое предположение. — Это ужасно отвратительно. И никто не находится в радости. Это какая-то вспышка - я не знаю, как это назвать, все пошли один за другим, но мы не можем отрицать фактов: он нарушил множество законов и правил.    Было отлично слышно с самого начала по тону, что аликорну действительно тяжело об этом говорить. Но, в отличие от Морса и Свирла, Дискорду было легко принять подобное, попросту как факт произошедшего. — Мы виделись с ним недавно, — весьма печальным тоном произнес единорог в шляпе. — Пару дней назад. — А что с ним сейчас? — более спокойно спросил Морс. — Нова дала ему выбор: кентавр перегонит его волшебство в сосуд, и после отсидки он сможет начать все заново, как обычный гиппогриф. Быть может, решение не самое правильное, но я могу понять ее потрясение и боль. Однако Аварус, похоже, не смог этого понять или с головой ушел в волшебство. Ответил: «Если всех здесь так пугает то, что восхваляли во мне, то я предпочту это оставить заблокированным, чем лишиться». Но в этом случае, если оставить все так, накал даст трещину, и это будет повод. Правителю всегда надо держаться через боль, у него нет возможности показать слабость. Правда правящего такова: никто не запомнит ни боли, ни слез, но все запомнят ошибку. — И что она сделала? — настороженно поинтересовался Морс. — Блокирующая печать уже стояла на Аварусе во время расследования, и всё, что Нова смогла сделать, - поставить пятикратную печать. Она приступит к действию через несколько часов, а прямо сейчас Аваруса, скорее всего, ведут к пересечению границы государства. — За ним будут следить? — Само собой, но если он направится в Клужтаун, то его легко будет потерять из вида. Вряд ли мы скоро о нём что-то услышим. Фортис всё ещё является Исследователем, но, боюсь, в период новой волны грубых отношений между грифонами и драконами мы не увидим его в ближайшее время. Больше никого нет. И боюсь, что если Сирены объявятся, если создание раздора, о котором говорил Вэй, нападет на нас, если кто-то снова потревожит Урс - эта борьба будет лежать на ваших плечах.    Напряжение в комнате почувствовал теперь и Дискорд. Вспомнилось, как почти полтора года назад здесь стояло множество разных существ, носивших почётный статус, девять разных созданий, а теперь стоят трое. Дискорд перевел взгляд на Свирла, увидев, как он проглотил комок подступающего страха.