Между гармонией и раздором

Сейчас оставшиеся в живых Исследователи понимали, что те полгода были затишьем.    После инцидента с Вэйем ничего серьёзного не происходило, но это только если считать открытых происшествий. Снежный ком уже катился с горы. Казалось, всё безмятежно начало налаживаться, но это было лишь на общий взгляд.    Дискорда с Первым волновал один общий факт: Грогар так и не появился перед ними. Драконикусы всё ждали и ждали, когда он придёт поговорить по поводу произошедшего полгода назад с Вэйем, но от Императора не было и весточки. Первый начинал даже панически оглядываться на каждого мимо проходящего, прислушиваться к каждому разговору. Он почти ни с кем не разговаривал, даже в Грифонстоуне перестал появляться. Изо дня в день он сидел и ждал, когда Грогар придёт к ним, и с каждым днём его паранойя только усиливалась. Он утверждал Дискорду, что Император наверняка где-то рядом, он следит за ними, но второй явно перестал в это верить спустя несколько месяцев.    Первого на этом поприще даже перестало волновать взятие реванша у Сендака, хотя несколько раз он заходил к кентавру, но всё было безуспешно. Дискорд подметил, что зельевар стал более спокойным по прошествии полугода. Может быть, на него так повлиял достаточно долгий отпуск, и он с новой силой и рвением утопал в своём любимом деле. Пожалуй, единственный, с кем Сендак общался сам, а не по необходимости, это был Морс. Однако теперь с институтом некромантии единорог был занят практически всё время.    Единственное, что действительно произошло важного для обоих драконикусов за эти полгода, - образовавшаяся связь со Сверлом. Они не могли это описать, но в один момент оба осознали, что единорог перестал быть им просто случайно встреченным знакомым. Наверное, дело в том, что им удалось разузнать о нём больше, чем кому-либо. Понять, что он имеет в виду, когда утверждал: «Ты не можешь выбрать при рождении, что магия попросит взамен на своё могущество». Однако за эти полгода он также смог понять, почему его называют ходячей катастрофой. Пусть Первый и не помогал Сендаку, Морсу и иногда Аварусу исправлять его ошибки, но наблюдал довольно часто.    В свою очередь Свирл попросил научить его магии раздора, на что Первый, сам не понимая почему, согласился. Видимо, общение с пони сделало его немного сентиментальным. Действовал он по методике Императора: сначала заставить единорога привыкнуть к чёрному раздору, а потом погружать его в темноту, давая передышки. Если с первым пунктом Свирл справился без особых проблем, то вторая часть была явно не для него. Больше всего пони использовали собственную мирскую магию, но если доходило до понятия двух изначальных, то это всегда была гармония. Не то чтобы они не могли изучить раздор или даже не пробовали, просто так сложилось, что их вид сильнее углублялся в свет и порядок. Возможно, на них сильнее многих влияла сила Императора в прошлом, да и три Вендиго с Сиренами не доставляли им тёплых чувств. Наверное, из-за того, что сила гармонии не раз их выручала, она стала для них некой миссией. — Ты вращаешь магию раздора по кругу, но чувствуешь, как он изгибается.    В тот день Первый находился у Свирла в доме, наблюдая за его стараниями придать сгустку черного колдовства форму. — Я очень стараюсь.    Рог Свирла был практически не виден из-под магии, слова едва пролетели сквозь сжатые зубы, со лба стекал от напряжения пот, а вены на шее вздулись. Наблюдая, как единорог всё же перевернул магию и вытянул её, у Первого в раздражении начала дёргаться бровь. Сужая волшебство в середине, криво расширяя снизу и сверху, он более радостно сказал: — У меня начинает получаться. — Нет! Прекрати! Хватит! — резко крикнул Первый, отчего единорог вздрогнул, но не прекратил колдовать. — Это невыносимо! Прекрати это! — Что прекратить? — не понимал Свирл. — Думать! — тем же тоном ответил драконикус. — В этом вся проблема: ты мыслишь как существо гармонии. Нет ни другой стороны, ни правильного решенья, ни должного расстояния. Хаос - это не расчёты, а чувства. Тебе надо научиться встречать всё в лоб, не задаваться лишними вопросами. Знаешь, что это означает? Вот это.    Глаза Первого сразу наполнились чернотой, а тень распространилась на всю комнату. Феламина истошно зачирикала и начала размахивать крыльями. Взлететь она не могла, так как многие её перья огненного окраса выпали в виду завершения одного из цикла жизни. Свирл неприятно зажмурился и склонил голову. Его магия тут же рассеялась. Видя, что намёк был понятен, через секунду Первый подавил волшебство, вернув окружение в прежнее состояние, хотя феникс всё ещё продолжала истошно вопить. — Видимо, ты мало проводишь времени в черноте, раз ещё не научился, — подчеркнул драконикус. — Но не могу же я сидеть там целыми днями, — нахмурившись ответил единорог. — Должен! — Мы уже больше полугода занимаемся! — вдруг крикнул на него Свирл, явно срывая накопившиеся эмоции. — Я всё это время не могу спокойно спать! У меня нервы ломаются из-за всех чувств от этой магии! — В этом кроется ещё одна проблема: ты не научишься полноценно использовать раздор, пока не примешь себя таким, какой ты есть. Тебе надо успокоить бурю в своей душе. — Какую ещё бурю? — Как сам считаешь? — заинтересованно поднял брови Первый. — Подскажу: имя этой бури — Флин.    Единорог не в то же мгновение, но всё же осознал, к чему клонил его собеседник и хранитель тайны. Он печально опустил уши, отведя от собеседника взгляд. Такую бурю утихомирить он не в силах. — Тогда всё бессмысленно? — спросил он прямо. — Не обессудь: я знал, что из тебя ничего не выйдет, — прямо ответил Первый. — Зачем тогда согласился учить? — Просто мне нравилось мучить тебя. — Ловя на себе пристальный и недоверчивый взгляд, драконикус задумал продолжить разговор: — Ты сам не лучше меня. Я слышал, что ты проиграл Аварусу. — А это, — словно вспомнил Свирл. — И что с того? — А то, что я видел твою силу. И ты не показал её всю. — Почëм тебе знать? Тебя там не было. — Из рассказов и так это понятно: ты поддался ему, — утвердил Первый. — Да и с чего вдруг тебя занесло на гору Арис изучить жемчужину? Так и скажи, что захотел над ним поиздеваться. — Это не издёвка. Если хочешь знать: меня об этом попросили. — Попросили? — не понял Первый. — Кто? — Королева Нова, — ответил единорог. — На горе Арис сейчас далеко не всё так радужно. Конфликт между двумя мирами нарастает. Пересечение воды и суши регулируется, чтобы не создавать перенаселение, и все гиппогрифы получают возможность перехода только после одобрения. В океане хорошо, но в последнее время Клужтаун досаждает их воды. Королеве приходится часто уходить в глубь, и две стороны раздражены по разным причинам: одни, что их королева приходит к ним пару раз в неделю на несколько часов или когда надо решать важные проблемы. А вторые говорят, что если им так плохо под водой, то могли бы перебраться на сушу и не отвлекать правителя от дел на поверхности. — Чуть ли не гражданская война, — подметил Первый. — Именно. Они стараются это предотвратить. Но Нова сказала мне, что в последнее время Аварус неважно себя чувствует. Он стал менее уверен в себе. Когда Нова уходит под воду, то оставляет дела на него. Он справляется, но видно, что ответственность его мучает. К тому же, он привык справляться со внешней угрозой, но как разрешить внутренний конфликт? Ещё я знаю, что многие недовольны тем, что Аварус легко перемешается между двумя мирами, словно приурочен к королевской династии. В общем, всё это весьма тоскливо, я не расспрашивал. — Только из-за того, что он чувствует себя слабым, ты согласился играть в поддавки? — Мы с Аварусом не дружим, но я могу понять его положение. У нас обоих от рождения был природный дар к магии, и другие развивали его в нас. Мы оба испытываем одинаковое давление. И я понимаю, как тяжело опровергнуть мнение толпы. Не думаю, что, помимо тебя, Новы и Кайзара, кто-то что-то понял. Даже у Аваруса были восхищённые, горящие страстью глаза после своей победы. — И ты не боишься, что в обществе твой авторитет упадёт после проигрыша? — прямо спросил Первый. — Нет, — махнул головой Свирл. — Мне всё равно на звания и прочее. Главное, чтобы с коллекционных карточек не убрали.    Первый не совсем понял, шутит он или нет, к тому же не знал, что имеет в виду. В дверь тут же постучали, и, услышав одобрение от хозяина дома, на пороге сразу появился Морс. Некромант только хотел что-то сказать, но прервался, немного вздрогнув от внезапно воспламеневшейся птицы. Феламина действительно караулила всех входящих через дверь, чтобы напугать, а Первого не тронула только потому, что он телепортировался. Морс, очевидно зная о фениксе и об её наклонностях, сразу пришёл в себя и, не обращая внимания на насмешки восставшей Феламины, прошёл вперёд. — Свирл, срочное дело. — По-другому ты и не являешься, — недовольно ответил он. — Хотя я тебя звал в гости много раз. — Мне не до твоих шуток… — внезапно некромант заметил, что рядом присутствует ещё один, поэтому развернул голову к Первому. — А ты что здесь делаешь? — Не путайся, мы со Свирлом задаем этот вопрос тебе, — ответил драконукус. — Опять помогаешь в исследованиях, а потом намереваешься бросить его? — До тебя ни как не дойдёт суть, тупая твоя голова? — Так! Замолчите! — прервал их Свирл. — Говори, Морс.    Единорог, с успокаивающим вздохом, опять развернулся к Свирлу. Выглядел он весьма встревожено. Первый охарактеризовал его: «Приносящий беды». Уже второй раз на его памяти он приносит вести с проблемой. Но к чему судить, если шестьдесят процентов трупов проходят через него? — Расскажи с самого начала, — попросил Свирл, видя, что он молчит. — Это началось около месяца назад, — начал Морс. — Само по себе установление смерти - важная задача в деле патологоанатомов, но много недель назад я начал замечать, что увеличивались случаи отравления, а следствие не смогло определить убийцу. Такое возможно в одном случае. — Испорченное зелье, — сразу понял Свирл. — Игра, в которую играют чаще всего один на один. Но даже соглашаясь с условиями, убийство есть убийство. Я попросил Кайзара распространить пропаганду с призывами о безопасной игре. — О-о-о, это ты зря, — растянул единорог. — Знаю-знаю, появились подражатели, — отмахнулся Морс конкретно с этой темы. — Но в них как раз и дело: их легко вычислить, в отличие от тех, кто начал. Составы яда были весьма сложны, я даже попросил Сендака о помощи, но даже он не смог точно написать весь состав яда. Выходит… — Кто-то намерено отравляет всех тяжёлыми ядами? — заключил Свирл. — Даже приблизительно составив списки, мы поняли, что это дело какой-то определённой группы: они весьма похожи. Среди подражателей их работа сразу выделяется. Они явно используют не просто яд, а магию. — Прекрасно! — крикнул Первый. — Но в делах трупов и прикладной магии вы с Сендаком — дружная команда. Что ты от нас хочешь? — От тебя мне ничего не надо! Бросишь проблему на половине - можешь вообще не браться! — После криков Морс вновь посмотрел на обескураженного Свирла. — Если мы не остановим это, не меньше как лишимся половины населения. — Я очень хочу помочь, но я правда не знаю чем, — ответил он. — Ты и Сендак - лишь вы вдвоем в состоянии решить это дело. — Свирл, пожалуйста, помоги мне.    Настоятельная просьба всё же подкосила неуверенность единорога. Свирл оглядел комнату в раздумьях, а Морс не спускал с него глаз. Сценка уровня школьного спектакля, когда разыгрывают просьбу отпустить пораньше с уроков. Тяжело вздохнув, зажмурившись на секунду, Свирл сказал: — Я могу посмотреть примерные составы яда, но если даже Сендак ничего не понял, то мне ловить определённо нечего. — Ты лучший, Свирл, — облегченно вздохнул Морс. — Знай, когда я тебе грублю, то делаю это без злого умысла. — Само собой разумеющееся, — ухмыльнулся Свирл развернулся к Первому. — Может быть, ты ещё посмотришь?    Морс рядом сразу недовольно цыкнул, закатив глаза. Присоединение драконикуса он явно не ждал, да и Первому не хотелось влезать в это дело, которое по щелчку могут решить другие. «Стой! Если Сендак не смог ничего сделать, но сможешь ты — это поставит тебя выше, чем он, и ты докажешь, что разбираешься в прикладной магии лучше».    К словам Дискорда он впервые прислушался за долгое время. Пожалуй, впервые после инцидента с Урсой. Если всё будет так, то взятие реванша и общее признание не будет стоять за горами, и можно будет с чистой совестью перестать растягивать время. Игра с Сендаком - единственное, что держало Первого в узде и не позволяло ему начать действовать: узнать секреты наложения проповеди, подменить Аморе… Первый всё ждал момента поквитаться с Сендаком, и вот этот час действительно настал. — Я могу посмотреть в этом случае на трупы и составы яда, раз вы не можете обойтись без посторонней помощи, — ответил драконикус в своём стиле. — Без твоей уж точно обойдемся, — сразу ответил Морс. — Она что есть, что её нет. — Морс, всё хорошо, пусть посмотрит, — вступился Свирл. — Взгляд существа магии отличается от нашего, быть может, он найдёт то, что не смогли найти мы.    Закатив глаза, вновь недовольно цыкнув, Морс явно выразил своё отношение к этому решению. Однако ничего сделать он не мог: насильно удерживать кого-то от работы - весьма глупая затея.    Исследовательский институт выглядел весьма величественно. Пожалуй, единственное здание, которому он уступал, - кристальный дворец в Империи. Сначала Первый не понимал, почему правительство начало уделять такое большое внимание к этой области изучения, а потом понял: смерть Кайритас оставила весьма сильный отпечаток для устройства маленького мира смертных созданий. Но это даже к лучшему: с усиленным изучением они быстрее придут к правде. Ожидаемо, внутри было холодно и весьма чисто. — Пони, относящиеся к категории этого дела мы направляем храниться в специальный отдел, — проговорил Морс, открывая дверь в еще более холодное место.    Их встретила узкая комната с письменным столом, стеллажом с инструментами и операционным столом для вскрытия. В конце комнаты виднелись деревянные дверцы для спуска вниз, под землю, где хранили трупы. Пока Свирл бегло просматривал записи на столе, сложенные в аккуратную стопку, Морс достал из погреба тело одного единорога, уложив его на стол, начиная разматывать ткань. Тело, похоже, еще не вскрывалось, а остальные подобные трупы на время следствия пока не передавались близким или в изучение некромантии. Из-за того, что единорог хранился в холоде, сложно было точно понять, насколько тело свежее, навскидку Первый дал бы ему день и не более. — Еще почему мы решили, что это после испорченного зелья: большинство тел — единороги, — сказал Морс. — У других есть отличительная метка в виде зельеварения. — Среди вышестоящих кто-то есть? — спросил Свирл, изучая записи. — Институт зельеварения?... — Студенты, мелкие работники… — перечислил Морс. — Кто бы ни были эти ребята, они знают, с кем большого скандала не будет. — И это все отравления? — поинтересовался Первый. — Да ты!.. — секундную ярость некромант подавил. — Сомневаешься в моей профессиональной деятельности?! Да! Это отравления! И это один из типов яда, создающий кровавые пятна, а знаешь, как подобное пытаются скрыть? Делают множество порезов на мертвом теле! — Порезов? — Первый в непонимании оглядел тело. — Перестали делать пару месяцев назад, — сразу пояснил Морс. — Видимо, после пропаганды о добросовестной игре поняли, что на нас этот отвод глаз не работает. — Должно быть, из Клужтауна, — проговорил Свирл, не переводя взгляда. — Хотя для них было бы уместнее просто убить и забрать с собой. Может быть, они отвлекают этим внимание? — Тогда они должны обладать магией, чтобы превратиться в пони и играть с ними, а у них этого нет, — опровергнул Морс. — Вполне возможно, что кто-то отсюда им помогает, я уже сталкивался с подобным, — Свирл наконец-то оторвался от записей. — Много случаев, когда фермеры выращивают животных на убой для того, чтобы поставлять мясо в зоо для домашних питомцев, но таким образом могут не выделяться для транспортировки в Клужтаун. — Суровая у пони жизнь, — подметил Первый. — Можно я взгляну на образцы яда? — Конечно, но одна особенность: состав постепенно меняется, — согласился Морс. — Сендак понял, что добавляются новые элементы либо изменяются старые. У нас есть все образцы от начала до конца. — Интересно, кто-то явно экспериментирует, — заключил Свирл. — Лучше покажи самые последние.    Первый присоединился к Свирлу в решении этого вопроса, все же это было главным, почему он пришел сюда, а вскрытием он уже настрадался за те бессмысленные полгода. И, изучая последние образцы, драконикус изумился, но далеко не составом яда, а тем, что он действительно стал лучше Сендака: они со Свирлом быстро заполнили его пробелы в изначальных составах, но Первый и сам мог бы это сделать. Они также весьма быстро поняли примерный состав противоядия, хотя в данном моменте создать его не могли.    Придя назад к Морсу, они обнаружили там еще одного Исследователя и в скором времени будущую королеву - Аморе. Она колдовала над образцами яда, постепенно уничтожая их. Первый был наслышан о такой методике работы Кайритас, но видел это впервые. — Что ты здесь делаешь? — отвлек ее Свирл. — А, я узнала о ситуации, — начала она, возобновив колдовство. — Кайритас немного учила меня своей технике, быть может, я могла бы чем-то помочь. Судя по всему, этот яд действует медленно. — Большинство тел было найдено в живом состоянии, умирали на больничных койках, — рассказ Морс. — Однако они были уже в бессознательном состоянии. Сжигать яд в подобном состоянии без вреда могла лишь Кайритас. — Я могу попробовать? — спросила Аморе. — Не нужно, мы определили состав яда и примерно накидали противоядие. — Свирл поднес магией расчеты удивленному Морсу. — Передай это во все лечебные отделения и зельеварам. — Все же мы лучше Сендака, — ухмыльнулся Первый. — Странно, для него там нет ничего сложного, он сразу должен был всё понять, — продолжил единорог. — Может, заработался? — Здесь есть весьма опасные ингредиенты, — подметил Морс, просматривая расчеты. — Скорее всего, это нелегальщина, но стоит проверить последние официальные закупки зельеваров и медиков, а также сколько куда и чего ушло. — Ты далеко копаешь, ответ под носом, — вновь подала голос Аморе, забирая себе листки. — Я занесу. Раз все равно больше помощь не требуется, пойду на важные дела Кристальной Империи. — Ты на что намекнула сейчас? — спросил ее некромант. — На то, что стану королевой. — До этого, — Морс тут же закатил глаза. — О, я… — она с неуверенным выражением обернулась к собеседнику. — Мне не очень льстит указывать на того, кому я обязана жизнью, но… Тебе стоит посмотреть на это все обширнее: испорченное зелье, отравления, яд, который Сендак не смог разобрать. Понимаешь?    Несколько секунд Морс смотрел на нее с непониманием, а потом смешал во взгляде гнев и отвращение, нахмурив веки и поджав губы. — Что происходит? — задал вопрос Первый. — Она думает, это Сендак, — сразу объяснил Морс весьма грубым тоном. — Если это не так, то я публично извинюсь перед ним на коронации, — взяла Аморе слово более уверенно. — Однако наш кентавр работает с прикладной магией в одиночестве, и вы все настолько уверены в его знаниях, что не стали бы сразу перепроверять его работу. — Сендак множество раз спасал этих пони от беды, — проговорил сразу некромант. — И, чтоб ты знала, когда он выигрывает игру, то он убирает у зелья последствия. — Да, он сделал хорошую репутацию, как и Вэй. — Не сравнивай их! — Буду, если мои домыслы окажутся правдой!    Ничего не сказав более, она покинула комнату, сопровождаемая разгневанным взглядом некроманта. Несмотря на произошедшее полгода назад, отношения Аморе с другими Исследователями не сильно улучшились, хотя теперь они относились к ней менее категорично. Морс с тяжелым вздохом оглядел всю комнату. Радость от обнаружения противоядия в нем не читалась, а все потому, что он был отчасти согласен с Аморе. — А где сейчас Сендак? — спросил Свирл, словив по отношению к себе недовольный взгляд. — Доказательств против него нет, но расспросить об этой ситуации стоит.    Убеждать Морса не потребовалось, да и поиск кентавра не занял много времени. Дома его не оказалось, поэтому они обошли места, где он может быть. Первый о них даже не имел представления, но с третьей попытки единороги нашли кентавра далеко от населенного пункта на поляне с травами возле леса. Он стоял перед средних размеров котлом и был удивлён внезапно возникшей в вспышке света компании. — О! Чем обязан такому визиту? — сразу поинтересовался Сендак, наблюдая, как Морс медленно проходит на другую сторону котла, заглядываясь на содержимое. — Как идут дела с отравлениями? — Я попросил Свирла помочь, и прогресс наметился, — рассказал ему некромант. — Рад за несчастных страдальцев, — ответил кентавр, перемешивая зелье. — От меня что нужно? — Я хочу сыграть с тобой.    От такого заявления Свирл шагнул вперёд, раскрыв рот и выпучив глаза. Это было слишком опрометчиво и опасно, даже если выводы были ложными. Ничуть не менее удивленный Сендак указал сначала на некроманта, а потом на себя. — В покер? — решил кентавр уточнить. — Нет, разумеется, в испорченное зелье.    Не то чтобы Сендак не понимал или находился в ступоре от внезапности, но он оглядел ошеломленного Свирла и равнодушного Первого, а затем сказал: — Полагаю, выбора у меня нет? — Если я выиграю, то ты ответишь на некоторые наши вопросы, — сказал следом Морс. — На вопросы? — Кентавр проницательно посмотрел на него. — Хорошо. Играем сейчас, время на ход - шесть минут, перемешиваем с согласия обеих сторон. И от тебя мне ничего не нужно. — Хорошо, ставлю свою жизнь, — согласился некромант. — Довольно глупо, — тихо произнёс Первый, наблюдая за приготовлениями. — Сендак далеко не идиот: если отравления касаются его, то он не станет при нас пытаться кого-то убить. — Ты плохо его знаешь, — так же тихо отозвался Свирл. — Я не могу ничего сказать по поводу его причастия к этому делу, но он далеко не такой простой, как Вэй. Он хорошо знает слабые стороны, что в ментальном, что в физическом смысле. Он может договориться с кем угодно насчёт чего угодно. Думаешь, Исследователю так просто взять и перебраться между странами на всю оставшуюся жизнь? Видеть Сендака во врагах я бы не хотел не из дружеских чувств, а из-за его моральных качеств.    Но это всё равно не отменяло того, что Первый сказал: глупо сейчас пытаться кого-то убить, этой игрой Морс ничего не добьётся, только, конечно, если не надеется выиграть.    Но надежды глупы, когда ты играешь с подобным противником. Прошло лишь полчаса с момента начала игры, и Морс ожидаемо для всех и себя самого проиграл. Всё же он был лишь единорогом, изучающим заведомо проигрышную магию. — Какие были вопросы? — поинтересовался Сендак, по привычному виду для всех работающий над получившимся результатом. — Хочу узнать, всё ли у тебя хорошо? — сказал следом Морс. — Для этого можно было и не играть со мной. — Сендак пролил немного прозрачной жидкости в котёл, засыпав затем её порошком, из-за которого зелье немного закипело. — У меня всё хорошо. — Свирл выяснил полный состав яда… — продолжил некромант. — А меня ты игнорируешь? — заметил сразу Первый. — О, так Свирл - молодец, решил нависшую проблему, — продолжил разговор с единорогом кентавр, перемешивая зелье. — Быть может, раз закончил то, что не смог я, сыграешь со мной следом? — Ты меня впервые сам зовёшь на партию, — подметил Свирл. — Я всегда признавал в тебе мага, какой бы ты ни был ходячей катастрофой. Твой проигрыш Аварусу весьма расстроил меня. Неужели ты сдаешь позиции?    Зачерпнув жидкость опустевшей чашей, он протянул её в сторону Морса, который через несколько секунд забрал её магией, задумчиво смотря в своë отражение. Зелье стало более жидким, но осталось всё столь же темно-зеленого цвета, от него не пахло ничем подозрительным. — Морс! — позвал его Свирл. — В чем дело? — сразу спросил Сендак. — Не хочешь выполнять условие? — Сендак, я хочу тебе ещё кое-что сказать, — вдруг начал единорог. — Когда я стал Исследователем, в меня мало кто верил. Мои неудачи и ошибки заставляли других отворачиваться от меня. Я ходил на грани. Быть может, не соавторство с тобой, меня давно бы перестали финансировать. Несмотря на твою отрешённость, я видел и вижу в прикладной магии будущее для тех, кто ей не обладает. Моё рвение найти ответ, я надеялся, что оно не уступает твоей исследовательской силе. Я глубоко уважаю тебя… — Морс! — опять крикнул Свирл, направившись к нему. — Не надо! — Я верю тебе.    С этими словами он опрокинул голову и вылил содержимое в рот. Свирл мгновенно остановился, смотря на него испуганными и изучающими глазами. Не выпив до конца, Морс отпустил чашку, и она с громким стуком перевернулась на земле. — Очень зря, — сказал Сендак.    Словно по его сигналу тело единорога ударила магией, и он начал активно что-то отхаркивать. Его тело с учащающимся дыханием упало к копытам Свирла, который в тревоге тут же склонился, бегая глазами по каждому участку единорога. В панике он не знал, что делать. Первый спокойно подошёл ближе и спокойно присел, касаясь лба единорога. Температура постепенно увеличивалась.    Они нашли виновного в отправлениях, и стоял рядом с ними. — Думаете, придя сюда втроём, начиная такой разговор, я ничего не пойму? — сказал Сендак. — А я быстрее и проще Вэйя справился в убийстве одного из наших, не находите?    Дёрнув головой, Свирл направил в сторону кентавра поток магии, от которого тот успел отскочить, так как был на стороже. Проснувшуюся агрессию единорога остановили изменившиеся звуки снизу. Морс всё же вырубился от боли и жара. Его вены на шее вздулись, очертились. Кашель прекратился, но дыхание стало хриплым, глубоким. — Это будет продолжаться на протяжении шести часов, — сообщил Сендак. — Можете варить отвар, если уверены, что Морс продержится это время. Плоды красной ленивой ивы отвариваете шесть часов… — Ты!..    С невиданной ненавистью Свирл довольно резко вскочил и хотел направить на Сендака как можно больше магии, однако драконикус сразу дëрнул его назад. — У тебя есть противоядие, да? — спокойно спросил Первый. — Да, есть, — подтвердил кентавр. — Создать яд, не зная противоядие, - глупо. Если кто-то из вас двоих хочет, я могу сделать на него ставку. — Или я просто вырву это из твоих лап! — Свирл вновь резко подскочил, наполняя рог чрезвычайно сильной магией. — В таком случае… — Сендак ничуть не медленнее вытащил бутылëк с бледно-фиолетовой жидкостью, — я разобью это быстрее.    Свирла эти слова всё же остановили, хотя уже через его учащённое дыхание и нахмуренные брови читался яростный гнев. Первый, в отличие от него, смотрел на ситуацию спокойнее, но всё никак не мог понять: сначала он посчитал, что Сендак дурак, раз на их глазах совершил преступление. Не знай он этого кентавра, не видя его спокойное состояние сейчас, считал бы так и дальше. — Предложение всё ещё действует, Свирл, — вновь взял Сендак слово. — Сыграй со мной, спаси его глупую веру в кого-то другого. Не хочешь? Вари отвар прямо сейчас, счёт уже пошёл. А я уйду. Переместиться с телом в таком состоянии - всё равно, что навредить ему еще больше, выбирай: играешь со мной и ставишь свою жизнь, или надеешься, что бедняга Морс протянет шесть часов, чтобы влить в него противоядие, или хватаешь меня, теряешь время и варишь отвар. Тогда у тебя намного меньше шансов его спасти.    Вот что у Сендака было в голове. Такое мог предложить лишь тот, кто на сто процентов уверен в собственной победе, и порицать его за эту уверенность не имело смысла. Перед тем, как идти к нему, следовало получше всё обговорить и сделать противоядие.    Очевидно, Первого он выбрасывал из этой схемы. Почему? Потому что кентавр знал о нём достаточно. Несмотря на слова Вэйя, он единственный до сих пор верил, что это именно драконикус покрывал за ним следы. Он знал, в каких они с Морсом отношениях, проанализировал все действия, что видел от Первого, и не прогадал: драконикус не собирался в данный момент ничего делать. «Ты не хочешь помочь Флину, мы могли бы?..» — послышался голос Дискорд, который слышал лишь один Первый. «Ему я помогу, исходя из его решения, и только если всё дойдёт до крайней точки». «Ты мог бы вызвать на бой Сендака». «Зачем? Всего неделя прошла с нашей последней игры. Мало что поменялось сейчас». «Выиграешь у него, и докажешь, что лучшее»… «Одни и те же трюки против меня не работают, — прервал его сразу Первый. — Твоë манипуляторство я раскусил еще с утра. Думаешь, можешь помыкать мной, отсиживаясь в сторонке?» «Если не хочешь играть сам, то дай мне выйти, — попросил Дискорд. — Я сыграю с Сендаком». «Ты? Не глупи. Уж если я не могу, то ты и подавно ничего не сможешь. Быть может, мы и сакральные существа, но пока находимся в физическом теле, на нас действует оружие, яды и прочее. Если ты думаешь, что не выпьешь эту смесь, то я скажу, что Сендак найдёт способ влить её в тебя». «Я могу потянуть время. Могу просто попробовать»… «Всё будет безуспешно! — опять прервал его Первый, более раздражённо. — Не забывай, что ты лишь второй, моя ненужная мысль. Ты всё время сидишь в глубине и ничего не делаешь. Никто о тебе не знает. Нет никаких доказательств твоей жизни. Даже там, где появляешься ты, в итоге заканчиваю я. И сводки тоже веду я один. Сиди на месте, как обычно». «Дай мне выйти», — настоятельно попросил Дискорд. «Нет, — отрезал Первый. — Смотрю, ты стал слишком сентиментальным и своевольным. Раз Грогар так и не появился, то думаешь, что я позволю тебе делать, что вздумается?» «Если ты так его чтишь, то вспомни его правила!» «Кажется, я уже говорил, что на меня не работает одно и тоже. С Грогаром мы больше не водимся, а значит, его приказы более не имеют веса. Нужно поддерживать лишь его печать, а обмен происходит лишь по обоюдному согласию. Я его не даю». «Выпусти меня!» «Нет». «ДАЙ МНЕ ВЫЙТИ!»    В ту же секунду Дискорд расслышал слабый треск, будто по стеклу пошла трещина. Он ощутил вес этого непропорционально тела, стук сердца, слабый колышек ветра. Прямо как тогда, когда он на мгновение выбрался в первый раз из темницы разума. Когда Грогар хотел убить Первого. «Идиот, что ты делаешь?!»    Похоже, и сам Первый не понял, как так получилось. Будто Дискорд толкнул его и быстро прыгнул на свободное место. Но у него не было времени сейчас это обдумывать. Посмотрев на Сендака, он громко крикнул: — Я с тобой сыграю!    Свирл с ужасом и удивлением обернулся на него, кентавр же наградил лишь последним. Секунд десять они пялились на излишне приободрившегося драконикуса, пока он ждал ответных слов, медлить было нельзя. — Зачем тебе это? — спросил Сендак, недоверчиво сузив взгляд. — Дискорд, не надо, — полностью развернулся к нему Свирл. — Мы и без этого что-нибудь сделаем. — Быть может, есть и другой выход, но сейчас ни ты, ни я его не видим, — ответил драконикус. — Ты проиграл ему восемьдесят два раза. — Ты тоже ни разу у него не выиграл! — крикнул единорог. — Не делай этого. Если и надо кому-то сыграть здесь, то мне. — Я знаю, что рождённые из магии не воспринимают вас как равных. Но сейчас я делаю это не ради себя, ты можешь мне… — Это не потому, что ты создание раздора! — более сильно крикнул Свирл, прервав его слова. — Дискорд, я… — Заканчивайте эту меланхолию! — крикнул Сендак. — Решайте, у вас минута. — Последи за Морсом, а я поиграю с ним. — Дискорд уверенно и быстро обошёл единорога и встал напротив Сендака. — Тебе нужно, чтобы я поставил свою жизнь? Хорошо, ставлю. — Дискорд! — всё ещё пытался что-то сделать Свирл, раскрыв глаза от страха. «Стой! Стой, я сказал! — вновь крикнул что-то Первый. — Твоя игра продлиться максимум семь минут! Ты хочешь уничтожить то, что строил я всё это время?!» — Условия оговариваешь ты, да? — продолжал говорить Дискорд с Сендаком, проигнорировав другую сторону. — Я преднамерен играть на полную, так что уступи место Свирлу, пока не поздно, — ответил весьма серьезно кентавр. — Говори свои условия, — настоял драконикус. — Три минуты на ход, можно мешать лишь после пяти ходов с прошлого раза и по обоюдному согласию. Нельзя добавлять один и тот же ингредиент через один: минимум сделай два хода, а потом можешь повторить. Никуда нельзя смотреть, и ничего нельзя рассчитывать на бумаге. Если тебя это всё ещё не пугает, то начинаем прямо сейчас. — Хорошо, ставлю свою жизнь в обмен на флакон.    Никакие больше убеждения Свирла не работали, ему оставалось лишь стоять в стороне. Стоять и смотреть, как кто-то кладет на кон многое. Драконикус, которого он встретил случайно, добровольно спасает чужую жизнь. Это неправильно. Это он сейчас должен стоять на этом месте и рисковать. Тогда почему он так благодарен ему? Детские игры закончились, Свирл знал, что проиграет Сендаку. Но это его задача - разбираться с подобными проблемами, и его обязанность - в порыве защиты других лишиться жизни. В конце концов, для этого в нем присутствует столь мощная магия, которая в обмен забирает его счастье.    Ты заложник своих воспоминаний, Флин. Но раз смог стать сильнее собственного колдовства, то не дай ему вновь взять контроль над твоей жизнью. — Удачи, — едва слышно прошептал Свирл, вспоминая эти слова. — Но предупреждаю, если хоть что-то увижу, то вмешаюсь немедля. Мне не все равно.    Удивительный мир, в котором все доверят лишь тому, кто изувечит их душу. В жизни нет никакой гармонии, все к ней лишь стремятся, но зато хаос предлагает два пути: пойти за кем-то в холодную темноту или в одиночестве остаться на свету и в тепле. И смотря на Сендака сейчас, Свирл ощущал те же чувства, когда узнал о преступлении Вэйя. Нет ничего, что не менялось бы со временем, живая душа бесконечно изменчивая: недавно этот кентавр помогал ему найти преступника и защитить слабых, а сегодня он уже готов пойти по той же тропе. Но только для чего? «Хорошо! Но если ты думаешь, что я буду помогать тебе, то глубоко ошибаешься!»    Первого Дискорд услышал, но никак не отреагировал. Сложно не слушать того, кто сидит с тобой в одном разуме, но драконикус постарался отбросить его подальше. Сендак стоял весьма спокойно. Он был полностью уверен в себе. И эта уверенность не родилась у него на пустом месте. Сейчас Дискорд думал лишь о том, как ему потянуть время… или же выиграть. Других вариантов у него не было. — Ладно, начнем, это будет быстро, — с этими словами Сендак подкинул золотую монетку.    Поразительно. Дискорд по-другому не мог это описать. Монета крутилась в броске столь медленно и долго, что драконикус смог понять, где и какая у нее сторона. Он не был уверен в том, была ли то магия, которую он проявил случайно. В любом случае, Дискорд разглядел, какой стороной упала монета в ладонь Сендака. — Называй ты, — сказал кентавр. — Это орел.    С ухмылкой Сендак продемонстрировал ему, что драконикус проиграл жребий, но это все равно, что выиграть для себя хороший страт. Он внимательно наблюдал, как Сендак влил весь флакон настойки из язвительного плюща. Это растение само по себе непонятно, как поведет себя с путником, распылив на нем свою пыльцу, а в качестве ингредиента для зелья слишком устойчивое и дотошливое. Но Дискорд знал, что нужно делать. Кажется, Первый читал про это, а Дискорд от скуки бегал глазами. Он смог успешно ответить Сендаку и уложиться во времени. Смог!    Так игра нагнетающе продолжилась. И пока Сендак действительно всё рассчитывал в уме, у драконикуса было целое подсознание, чтоб рассчитать граммовку. Только вот он никак не мог понять, откуда он всё это знает? Грогар его такому никогда не учил, а в эту игру он ни с кем и никогда не играл. Он действительно ничего не делал. Но почему-то в голове на поставленный вопрос возникал ответ. Сколько ходов уже было сделано? Сорок? Шестьдесят? Дискорд давно сбился со счета. Иногда он сразу отвечал Сендаку, а временами упирался в рамки времени. Было даже такое, что три минуты, отданные для его хода, выходили, и он едва успевал хватать нужное ему снадобье. Казалось, что это всё, он проиграл, но Сендак говорил: — Ладно, если успел схватить, то засчитано.    Иногда даже самому Сендаку приходилось думать в рамках времени, ведь игра зашла уже далеко, а продолжать её тяжелее с каждым ходом. В отличие от шахмат, она может продолжаться колоссально долгое время. Множество ингредиентов смешивались в побочные снадобья и добавлялись лишь после нескольких ходов. У Дискорда даже начинала болеть голова. Когда он с добровольного согласия перемешал горячую сиреневую жидкость, Сендак вдруг резко накрыл котел магией: — Стоп! Перерыв! — крикнул он. — Перерыв? — переспросил Дискорд. — У нас обоих заканчиваются ингредиенты, так что мне надо их принести сюда, — пояснил кентавр. — Не бойся, магия лишь держит варево в теперешнем состоянии. Можешь всё проверить перед тем, как продолжить. — И что ты будешь делать? — Не сбегу, не бойся. — Он попытался скрыть свою улыбку приподнятой лапой. — Мне давно не было так весело.    Наблюдая, как Сендак легко перенес сюда множество своих вещей, Дискорд наконец-то выбрался из странного забвения, в которое поглотила его игра. Что-то было в сундуках, что-то в контейнерах, бутыльках, и пока Сендак равномерно распределял между ними свои собственные ингредиенты, драконикус стремительно направился к Свирлу, который с замиранием сердца смотрел на эту игру. Рядом с ним был собственный котел, где он на всякий случай варил противоядие. Он также позвал Феламину, которая недавно улетела назад с письмом. Свирл не знал, где именно сейчас находятся Кайзар и сестры, но его птица должна была их найти. Но на все это нужно было время. — Как он? — спросил Дискорд, кидая взгляд на неподвижного Морса. — Пока дышит, — сухо отозвался Свирл. — Ты знаешь, сколько уже играешь с Сендаком? — Где-то сорок минут? Пятьдесят? — Какие сорок минут?! Ты уже два с половиной часа ведешь с ним партию.    Дискорд не смог скрыть свое удивление. Неужели взаправду прошло столько времени? Первый никогда так долго не играл с Сендаком. Его максимальное время было полтора часа. Выходит, Дискорд уже давно побил этот рекорд. — Самая долгая игра Сендака длилась почти восемь часов, и в конце он выиграл, — сообщил Свирл. — Ты сможешь продержаться еще несколько часов?    Он не спрашивал о победе, так как попросту не верил в это. Но и сам Дискорд до этого не мог подумать, что сможет столь долго играть с Сендаком. Как и не мог раньше подумать, что ему насильно удастся двинуть Первого. Морс все еще неподвижно лежал на траве, его дыхание ослабло, но жар все еще не отпускал. И с одной стороны, он сам был в этом виноват, но с другой… Дискорд почему-то не мог его винить. — Я хочу поднять ставки, — сказал он, когда вновь смотрел на Сендака через котел. — Поднять? — не понял кентавр. — Ты и так уже поставил самое дорогое: жизнь на жизнь. Тебе больше нечего ставить. — Я ставлю жизнь Свирла. Упомянутый единорог не ожидал такого развития событий, как и сам Сендак. Челюсть мага дергалась, но он не мог подобрать слов, чтобы что-то сказать. — Ты ставишь его жизнь? — решил уточнить Сендак. — Да ты исключительный тиран. Хочешь, чтобы здесь стояло три могилы? — Если они будут тут стоять. — О! Вот оно как! — приободрился кентавр. — Сначала я подумал, что ты смягчился с нашей самой первой игры, но ты, оказывается, все тот же напыщенный индюк. И чего же ты хочешь, дружок? — Чтобы ты навсегда покинул Эквестрию и вернулся на родину. — Вернулся? — уточнил Сендак. — И каким образом ты станешь проверять это? Это не какая-то вещь. — Да, поэтому я поставлю на тебя пятикратную печать, — из-за пояснений Дискорда кентавр разразился смехом. — Я вроде не шутил. — Думаешь, что это очень легкая штука? Даже если ты знаешь нужное заклинание, то ничего не сможешь сделать. Лишь Ворак и Кайзар имеют силу поставить на меня эту печать. — А мне плевать на ваши правила, — резко вставил своё Дискорд. — Не забывай, с кем ты говоришь, или ты возомнил себя настолько непобедимым? Запах от зелий настолько вскружил голову? — Замочи! Противно слышать это от того, кто проигрывал мне до этого! — вдруг разозлился Сендак. — Всегда тебя ненавидел и хотел, чтобы ты убрался. Что такому, как ты, знать о долгой дороге совершенства? Что такому, как ты, знать о границах и запретах? Это ведь ты ходил проверять, не занимается ли Груфер запретными вещами? Когда мне прислали образцы из Клужтауна на проверку, я будто снова осознал, насколько может быть сильна прикладная магия. Будто снова смог понять, чего можно добиться в ней. Ощутил её силу. И только тебя я так и не смог понять: твоё странное поведение всегда мозолило мне глаза. — Это нельзя понять - это безумный хаос. И он - мой лучший друг. Глаза Сендака на этот ответ вспыхнули яростью, магия молнией пронеслась по его шерсти, и он, махнув лапой, снял заклинание с котла. — Я принимаю повышение ставок.    Играть он стал более агрессивно и напористо, отрезал Дискорду множество путей, заставлял его махинациями думать о добавлении ингредиента, который привёл бы игру к концу. Драконикус подумал об этом в начале игры, но сейчас точно понял: этот кентавр публиковал не все свои результаты. Возможно, это были последние за полгода, а может, и за всю жизнь, но он определённо знал больше и более не старался это скрыть. Но и у Дискорда было преимущество - сводки Первого. Он досконально знал всё, что было в них написано только на белых страницах, но этого ему пока хватало. У Сендака даже глаз задергался, когда Дискорд продемонстрировал знания другого существа. Знания, которые не знает сам Сендак. Он использует всё, что угодно. Всё!    Дискорд не понимал Сендака. Ни о чем он говорил, ни к чему стремился, ни зачем сделал всё это. Быть может, это потому что у них было мало личных разговоров, или сам Дискорд мало общался с ним… Точно, этот кентавр даже не знает, что они почти не разговаривали и это их первая игра.    Первая игра и битва, в которой на кон было поставлено слишком многое. И эту битву Сендак проиграл. После его хода зелье вспыхнуло и начало выкипать. И пока Дискорд магией заставил жидкость исчезнуть, кентавр смотрел в опустевшее дно котла пораженным взглядом.    Проиграл.    Свирл так же, не веря собственным глазам, смотрел на возникшее чудо. Не будь он сам свидетелем, никогда бы в жизни не поверил.    Проиграл.    Почти пять часов, не самая долгая, но с исходом, в который многие перестали верить. Дураки, бросавшие вызов этой стене много раз, в итоге платились своей жизнью в последней игре, но не сейчас…    Проиграл.    Дискорд протянул лапу в сторону Сендака. Он сам не понял ещё до конца, что произошло. Тело его подрагивало, дышать становилось тяжелее, сердце участило биение, но полное осознание ещё не достигло разум. Свирл внимательно смотрел за Сендаком, уже наполняя рог магией, чтобы в худшем случае предпринять что-то. Но кентавр спокойно положил флакон с противоядием в лапу драконикуса, задумчиво смотря в одну точку.    Теперь уже он недоумевающе пялился в котел и думал.    Дискорд раскрыл снадобье, поднеся его к носу, ощутив весьма жуткий кислый запах. — Оно? — спросил он Свирла, протянув ему зелье.    Так же обнюхав его и немного отпив, единорог уверенно закивал. Это было нужное, Сендак не обманул. Проводив драконикуса взглядом, единорог вновь внимательно уставился на Сендака, который так и стоял на одном месте. Лишь вливая противоядие в горло Морса, Дискорд наконец-то понял, что он сделал. Он победил «Представляешь, победил! Я победил!» — сказал драконикус.    Первый до этого молчал. Долго молчал. С самого начала игры. Он ни разу ничего не сказал, а сейчас наконец-то издал звук - презрительно цыкнул. «Я победил его! Победил мастера зельеварения!» «И долго ты будешь ликовать? — наконец-то послышались слова в ответ. — Я как раньше не ждал от тебя больших свершений и побед, так и до сих пор не жду. Твои достижения меня не волнуют. Можешь даже не стараться, я никогда не приму твои победы, только если они не сулят мне выгоду».    На мгновение Дискорд застыл на месте, ровно так же, как и Сендак. Радость от победы ушла очень быстро, она сменилась какой-то тяжестью и болью. Ненадолго это прервал звук глухого кашля единорога снизу. Морс не сразу пришёл в себя, но когда это произошло, то он сразу вновь отключился. После того, как яд разрушил большую часть его клеток и тканей, восстановление займёт много времени, но жизнь они ему точно спасли. Развернувшись к Сендаку, Дискорд услышал, как Свирл задал ему один вопрос: — И что ты будешь делать дальше? — Просчитаю всё, что было добавлено за всю эту игру, и найду свою ошибку, — начал кентавр спокойно. — А потом возьму реванш. Если понадобиться, я изучу магию ещё сильнее, чем прежде!    Но более это не звучало чистым интересом. Это была угроза. Самая настоящая. Оторвавшись от Морса, Дискорд прошёл назад к кентавру, который, похоже, ждал второй части уговора. Он не пытался убежать или напасть. Он будто это принял. Принял факт, что вернётся в нелюбимый дом. — Можешь собирать вещи, я приду к тебе домой позже. Отправлю за тобой клона, поэтому если ты решишь не выполнять последнее условие, то я узнаю об этом первым, — проговорил Дисклрд. — Я всё узнаю и разгадаю каждый фокус, уж поверь: ты не проведешь меня, существо хаоса. — И после этого ты поставишь на меня пятикратную печать? Что ж ты сейчас этого не сделаешь? — поинтересовался кентавр. — Я проиграл в своём искусстве, а против твоей магии и подавно ничего не стою. Что тебя останавливает сейчас? — Я не убийца. И пока не знаю этого заклинания.    Свирл чуть не упал от такого заявления, а Сендак сначала выпучил глаза, а потом засмеялся, постепенно переходя в истерическое гоготание. — С таким серьёзным тонном признаться в этом, — сквозь смех сказал кентавр. — А ты смельчак, или же невероятно глуп. — Я только что обыграл тебя, — напомнил Дискорд. — О, теперь есть повод бахвалиться об этом на каждом шагу! Не обольщайся случайной победе, я докажу тебе, где твоё место. — Играть с тобой вновь мне не к чему… — Почему? — задорно спросил Сендак. — Боишься, что в следующий раз проиграешь? — Потому что единственное, что мне нужно от тебя сейчас, - выполнение второй части договора. А сейчас я даю тебе время собрать вещи для переезда.    Сендака такой ответ явно не устраивал. Он злобно оскалился, тихо прорычал и поднял сжатую лапу. Бой? Дискорд бы легко уложил его, даже не дав ему сдвинуться с места, только вот драться по-настоящему он не хотел. И всё же кентавр не выпустил свою злобу, а раздражённо ушёл вместе с ней.    Кайзар с несколькими гвардейцами прибыл через несколько минут. Двое сразу взялись за Морса и направились с ним в ближайший лазарет, а ещё несколько осматривали место недавней игры. Свирл доложил обо всём, что не вошло в письмо, что происходило до и после. Услышав о выигрыше, Кайзар сначала не поверил и долго пялился на драконикуса с удивлением. Однако обсуждать это доселе невозможное чудо не было времени. — И вы отпустили Сендака? — недоуменно поинтересовался Кайзер. — Это было слово Дискорда, я… — Свирл неуверенно глянул на драконикуса. — Я сам не понимаю. — Хоть Сендак и является гражданином Эквестрии, но как Исследователь всё ещё находится под наблюдением короля Ворака, — начал объяснять драконикус. — Несмотря на всё то, что было проделано, прямых доказательств против него нет. — Нет доказательств? — переспросил Свирл. — Он на наших глазах отравил Исследователя некромантии! — И об этом знаем только мы втроём, — заключил драконикус. — Я не пользуюсь гласностью имени, и для других мои показания будут сродни подкуплению. Что касается тебя, то все сочтут это как очередную выходку. Не спорю, дело выигрышное, но Сендак — прославленный зельевар, вряд ли разбирательство будет быстрым. Начнут появляться подражатели в ещё большем количестве, отношения между пони и кентаврами испортятся, и не все поверят в приговор. Единственный способ закончить всё это мирно — если Ворак сам поймает своего подопечного. — Удивительно, — вдруг сказал Кайзар. — Ты не перестаëшь сегодня всех поражать. Когда я обратился к тебе по поводу Груфера, то таких рассуждений и интереса от тебя не было слышно.    Дискорд немного оступился в испуге. Образ, который Первый создавал долгие годы, рушился из-за него. Однако забрать свои слова назад уже было нельзя, как и предшествующие действия. — Что ты предлагаешь? — поинтересовался Кайзар. — Ты можешь дать мне на изучение заклинания пятикратной печати? — спросил Дискорд. — Печать? Выше неё, как мера наказания только казнь. Что ты хочешь сделать? — Я запрещу Сендаку находиться на территории Эквестрии, — ответил драконикус. — Он вернётся на родину хотя бы временно, даже если всё равно не планирует там жить. Параллельно я превращусь в единорога и подойду к Сендаку, я узнаю о его намерениях. — А что планируешь делать дальше? — спросил Свирл. — Не знаю, — неуверенно признался Дискорд. — Я вообще не знаю, что будет дальше, всё зависит от поведения Сендака. Но закончится всё должно тем, что Ворак его поймает. — Обычно ты не создаешь неидеальных планов, — заметил единорог ещё один недочёт, вызвав у драконикуса больше тревоги. — В таком случае лучше мне поговорить с Сендаком. — Тебе? — Да, — кивнул Свирл. — Вэй говорил, что не может поменять облик, потому что его заколдовали. Поменяй мою внешность, чтобы мне не пришлось её постоянно поддерживать, а Сендак не прознал бы, кто я. И в твоей власти изменить мне метку. — Но мы даже не знаем, что будет делать Сендак. Это весьма опасно для… Ну… — Я не боюсь. Зато ты сможешь наблюдать за ситуацией и потом прийти к королю Вораку и доложить ему обо всём, — сказал Свирл уверенным тоном. — Дискорд, я знаю его дольше, чем ты. И больше я не намерен стоять и смотреть. А ещё я хочу поговорить с ним, но не как Стар Свирл.    Значит, поговорить, как Флин? Это был безрассудный план, но помощь Дискорду бы пригодилась. Он не мог винить Свирла в его намерениях и поиске ответов. Ему, как никому другому, надо знать, что происходит. — Если ты боишься, то можешь сам поставить печать, — сказал Дискорд Кайзару. — Я - существо раздора и властвую над многим, но только тебе решать, кто достоин такого наказания. Это твоя страна. — Таким уровнем заклинания я не владею, — признался аликорн. — И будет лучше, если об этом узнает как можно меньше единиц. Но ты помог с Урсами и Грифонстоуном, а также закончил дело многолетней давности. Я доверяю тебе не меньше, чем Свирлу. Но используй это заклинание только сегодня.    Дискорд дал это обещание и выучил эту магию задолго до того, как вступил в совет королей. Однако за всю свою жизнь он использовал это лишь два раза. Свирл на слова о доверии немного оступился, но всё ещё был полон решимости сам пойти к Сендаку в лапы. А Дискорду нужно было лишь доверится ему. Доверится Свирлу.    Когда солнце коснулось горизонта, то Дискорд зашёл в дом Сендака. Кентавр спокойно сидел и ждал своей участи, но этому драконикус не удивился, так как даже без клона понимал, что он не убежит. Он из тех, кто примет своё наказание, как равное себе. Он не будет сожалеть или кричать. Сендак примет любую участь.    Без лишних слов Дискорд прикоснулся к его голове, положив лапу между рогов, начиная колдовать. Это было невероятное заклинание, вечная печать, напоминающая об изгнании, и капкан, нацеленный на тебя, если сделаешь хоть один шаг через границу. От неё не сбежать. — Я даю тебе время до двух часов ночи, чтобы уйти, — проговорил Дискорд, убирая лапу, так как закончил колдовство. — После этого печать вступит в силу и покрамсает тебя до смерти. Но я уверяю тебя: я и сам в состоянии это сделать, если ты ещё что-то выкинешь.    И после этого Дискорд прошёл двери и сказал последнее: — До скорого. Оставалось лишь переместиться к Свирлу и поработать над его обликом. Он забрал себе самую опасную часть, а Дискорд снова стал наблюдателем, но ему было не привыкать. Дело об отравлениях должно быть закрыто, но никто не мог представить, что сделает Сендак.