Между гармонией и раздором

Эйфория от прогулки растянулась у Дискорда на несколько часов, и даже пререкания Первого нисколько не позволяли улетучиться хорошему настроению. В теплый летний день, когда неприятности мог доставить лишь надвигающийся сезон дождей, сама природа ликовала, будто разглядев счастливое существо раздора. Ее тропинки зазывали, пританцовывая, прогуляться дальше, превращая деревья в лакричные конфеты, наделяя траву кислым мармеладным вкусом или же просто создать гигантского кальмара, что будет рассекать облака, словно рябь на море. «Сделаешь что-нибудь из этого - Гасти тебя сразу заметит».    Только этот комментарий Первого остановил Дискорда от явных позывов продемонстрировать вернувшуюся незабываемую креативность. Обычно они не пересекали барьер, но точно не знали, почему. Грогар когда-то запретил это делать Первому, когда у него еще не было имени, а потом они подсознательно подчинялись тем словам. Дискорду обычно всегда хватало тех дней, когда Грогар брал его с собой на дело, но в последние дни этого стало слишком мало для его широкой души. Вряд ли Император был бы против такой спонтанной прогулке, но Первому все равно не хотелось проверять. Этой чертой он продолжал быть похожим на себя прежнего. Но, возможно, именно из-за того, что он подчинялся правилам Грогара, как и заставлял это делать Дискорда, их союз не так сильно ругался друг с другом, как могли бы, находясь в одном теле. Однако стоит дать лишь чуть больше свободы, и… Да, именно тогда это начало происходить.    Получив приличную дозу дофамина, Дискорд отдал тело своему первому «я», решая остаться в чертогах их единого разума. — Сам ушел, а мне возвращаться? — пожаловался Первый.    И вот тогда это произошло: момент, который стал ключевым событием в их жизни. Первый поднял лапу для щелчка, чтобы переместиться назад, но остановился в последний миг. Еще бы секунда, и их судьба сложилась бы совсем по-другому. Первый краем глаз разглядел неведомое до сего момента искажение в воздухе. Он понял, что оно было магическим, но поразительно незнакомым. С заинтересованностью он медленно направился к источнику, обходя заросли деревьев. «Ты чего?» — спросил его сразу Дискорд. — Мне просто интересно.    Он мог и не переговариваться с ним вслух. Грогар удивительно связал их разум: они видели и слышали одно и то же, но могли скрывать свои мысли друг от друга. Их подсознание было похоже на большую черную комнату, где на стене и потолке протягивались золотые цепи, а на полу сияли символы. Они могли говорить друг с другом, даже не произнося слова в реальном мире, однако могли скрыть свои мысли и рассуждения. Грогар сделал это, дабы не перегружать их сознание.    Первый ответил в реальности, потому что сам хотел быть уверен в том, что делает. На выходе из леса он сначала увидел невообразимо прекрасный свет. Как в чарующей волне вихря магии, сияли желтые огоньки. Она распространялась, будто захватывая себе территорию. Однако волшебство было невероятно могущественно, но тем не менее плавное, будто медленно раскачивающейся волны.    Затем Первый заметил единорога, сидевшего на толстом бревне поваленного дерева. Особо выделялись расписанная звездами мантия и шляпа, украшенная позолоченными бубенцами, и очень длинная седая борода в цвет гривы и хвоста. Этот единорог вздрогнул и перевалился за бревно сразу, как Первый прикоснулся к магии. Она приятно проплыла по когтям в тот момент, но сразу развеялась, а тот единорог, поднявшись с травы и поправляя шляпу, крикнул ему: — Ты нормальный?! Тихоход, крадущийся! Ты маньяк или кто?!    Первый не знал, что ему ответить. Во-первых, он не был уверен в том, что сейчас сделал. Во-вторых, реакция этого пони удивила его, ведь обычно они сначала пугались, а потом засыпали вопросами. В-третьих, его все еще поражал вид этого существа: мода на подобные плащи и шляпы с бубенцами прошла лет пятьдесят как, поэтому подобный вид смотрелся вычурно. Хотя не ему с Дискордом говорить о подобном. — Я вольная птица: куда хочу - туда и хожу! — продолжил единорог. — В конце концов, я не обязан с тобой считаться! — Я мимо проходил, — на ответ Первого этот единорог удивленно дернул бровями. — Просто волшебство такое никогда не видел.    Его собеседник будто наконец-то разглядел облик своего гостя, с заинтересованностью раскрыв рот, обходя Первого вокруг. Наконец-то он задал самый первый вопрос, который был для него пока единственным: — Ты кто? — Видя небольшую скованность и тяжесть в глазах существа, с которым имел честь говорить, единорог перефразировал вопрос: — Имя твоё как? — Дискорд.    «Первый» звучало бы слишком странно. Они всегда пользовались именно этим именем для создания общего образа, но длился он всегда недолго, пару минут, ведь потом происходила «утилизация», которой всегда занимался исключительно Первый. — Не знаю такого, — сразу сообщил единорог. — Я - Свирл. Стар Свирл Бородатый. Ты только не кричи. — Почему должен? — сразу поинтересовался тот. — Потому что, когда я произношу свое имя, то все либо орут в страхе, либо в обожании. — Он прошел к своим вещам, что лжали в сумках на земле. — Либо орут моё имя, когда думают, что вся беда из-за меня... Но это часто заслужено. — Я тебя не знаю. — Правда? Ты никогда обо мне не слышал? — Свирл обернулся к нему с пером, бумагой и чернилами, записывая что-то. — Я писал много статей и сборников. Недавно вот написал: «Проявление гармонии в кратковременных проекциях и резонансах». А еще я создал много заклинаний, больше ста пятидесяти. Ну, знаешь, большинство из которых включают в себе проявление гармонии на мирском волшебстве. Слышал? — Я больше по раздору. — Это видно, но нельзя ведь развиваться только в одной сфере, — единорог опять что-то написал. — Но меня даже радует, что ты не знаешь обо мне. Не будь у меня дел, я бы с тобой задержался здесь.    Первый отвел лапу за спину, решая выпустить из нее целую дозу магии раздора. Для случайно попавшегося ему единорога диалог сильно затянулся. По идее, Первый был готов начать утилизацию в тот же самый момент, как увидел этого странного пони, но его остановило собственное любопытство. — Дискорд, а ты не занят? — спросил вдруг Свирл, отвлекаясь от пергамента. — Можешь со мной пойти? — Что? — не понял он. — Мне надо с одними контрабандистами разобраться. Ребята не из приятных, как и обстановка. Но ты меня впечатлил. Я никогда не встречал такое существо, поэтому мне бы хотелось расспросить о тебе. Взамен я расскажу о себе. — Я о тебе… — О магии, — сразу прервал Свирл. — Тебя ведь привлекла моя магия. Я расскажу тебе всё о ней. Такой у нас будет обмен информацией. — Обмен информацией? — переспросил Первый. — Что ты спрашиваешь, будто не понимаешь, что это?! — единорог немного возмутился, а потом с интересом и сожалеючи вытянул шею. — Ты понимаешь, что это? — Я не одичалый! — более грубо отрезал Первый.    Его немного удивляло, что этот единорог взаправду не боялся. Первый умел располагать к себе на краткое время, чтобы вытянуть информацию о том, знает ли кто-то еще об их доме, но дальше пары минут это не доходило. Через семь минут существа, в частности пони, замечали за ним некоторые странности и хотели убежать. Именно в этот момент он их ловил. Но этот единорог сам был странным, даже по меркам самого Первого. Один внешний вид чего стоил… — Мне бы уйти не мешало, — все же решил он соскочить с того предложения. «Да ладно тебе, я же оставил записку, — послышалось от Дискорда. — Тем более, Грогар обычно возвращается через шесть или семь часов минимум».    Очевидно, что он просто не хотел сидеть без дела всё то время, но Первый не желал того же самого. Установленные правила они и так нарушили уже слишком сильно, и ему хотелось бы это исправить, пока не стало еще слишком поздно. Но чего таить, ему и вправду стало интересно это проявление магии, однако он уже жалел, что пришел сюда.    Свирл на него непонимающе смотрел. Пауза слишком затянулась - это начинало вызывать подозрения. Может, его прямо сейчас утилизировать и забыть об этой ситуации? Вряд ли какой-то единорог будет сильнее его. Но магия звала за собой. Ладно, в конце концов, если что - он всё свалит на Дискорда, ведь это изначально началось из-за него. Вот поэтому пусть сам берет и идет! — Хотя, знаешь, я согласен на твое предложение, — ответил Свирлу уже Дискорд, самодовольно сложив лапы на груди. — О, ты не такой замкнутый, каким кажешься на первый взгляд, — подметил единорог, надевая на себя сумки. — И куда нам нужно? — О, это пределы Эквестрии - гремучий каньон. Смотри, чтобы гремлины башку не откусили. Постоять за себя можешь? — Да. — Дискорд неуверенно озирался по сторонам, будто пытаясь точно удостовериться в ответе или же убедиться, что за ними никто не подглядывает. — Пешком пойдем? — Я никогда там не был, — сразу ответил Свирл. — Не люблю такие места. Ты не можешь перенести? — Нет.    Без лишних слов Свирл сразу развернулся и пошел вперед, при этом он так и не убрал свиток с пером в сумки. Его весьма большая многозадачность впечатляла, как и то, что он совершенно спокойно воспринимал происходящее. Об этом Дискорд и желал расспросить: — Тебя вообще не интересует, что я такое? Каждый день видишь таких, как я? — Нет, просто я, как никто иной, понимаю, что много вопросов по поводу внешнего вида весьма неприятны, — ответил единорог. — Что более интересно, так это откуда ты? — Издалека, прибыл сюда с тропических островов… — С помощью морских черепах? — улыбнулся Свирл. — Если тебе так угодно думать. Мои сородичи живут достаточно далеко от вашего мира... — Дискорд не заметил, как Свирл немного притупился в письме, скрывая непонимание на морде листом пергамента, но сразу быстро отошел, продолжая писать. — В общем-то, я просто решил посмотреть на другой мир, вот и всё. — Ага, я тебя понял, — вновь что-то написал единорог. — Давай начнем с другого: когда ты используешь магию, что ты чувствуешь? — А с чего ты вообще взял, что я обладатель магии? — Ну, во-первых, мне так подсказывает чутье. Во-вторых, восемьдесят процентов тех, кто интересуется магией, сами волшебные создания. В-третьих, я не идиот. Я просто иногда могу промолчать.    Последний пункт он сказал, глядя на своего нового знакомого, оторвавшись от письма. Немного грозный, любопытный, но, тем не менее, хитрый взгляд напомнил Дискорду о Грогаре. Если проницательность этого единорога ничуть не хуже, чем у Императора, то, может, не следовало идти с ним? Свирл опустил голову в свои записи через некоторое время. — Так ты ответишь? Что ты чувствуешь, когда используешь магию? — Это странный вопрос. Я никогда не думаю, что я делаю - я просто делаю, и всё. — Создавалось ощущение, будто его не слушают, ведь единорог не прерывался от записей. — У меня, конечно, есть некие представления, но я никогда не задумываюсь… Что ты там пишешь?! — Краткие сводки рассуждений на эту тему, просто подмечание твоих слов, — наконец-то оторвался он. — Я оставил свой дневник дома, поэтому придется тратить пергамент, чтобы ничего не упустить. Благо, что без чистых листов - я из дома ни копытом. — Ты ведешь дневник? — Записываю туда основные мысли, рассуждения. Иногда я перечитываю и возвращаюсь к старой работе, которую отложил. Он очень помогает сосредоточиться в исследовательской деятельности. Наверное, я единственный такой из всей нашей группы. — Из какой группы? — допытывался Дискорд. — Мой официальный статус: «Исследователь многогранной магической области», а также «Главный советник и исполнитель короля Кайзара». Но всё же я делаю много больше, чем кажется на первый взгляд. Мои коллеги малость другие. Не хуже и не лучше, просто другие. — И какие же? — Ну, если я веду полноценный дневник о себе, то они ведут просто сводки. Даже больше черновики: в них очень много помарок и исправлений. Чистовую работу они отдают в печать на статьи или целые сборники, а потом держат только в таком виде. У кого-то черновиков больше, у кого-то меньше, у некоторых их вообще нет, но они выбрасывают их сразу, как они становятся не нужны, в отличие от меня. Ко всему прочему, я еще и учитель, поэтому записей у меня много. — Ты хоть иногда отдыхаешь? — Да. Я ложусь спать регулярно. На праздниках ничем не занят почти. И ничего мне не запрещает взять перерыв на пару дней и накидаться несколькими бутылками красного.    Его ответы не очень внушали позитивный настрой, но не было видно, что он на это жалуется. Скорее всего, он был из тех, кому постоянно надо работать, чтобы реализовывать себя. Свирл сразу решил перевести вопрос, дабы не идти по этой теме дальше: — А ты как отдыхаешь? — Я? Отвлекаюсь на что-то, создаю что-то... — по пути он продемонстрировал это на стволе дерева, оставив его форму, но превратив состав в леденец, из-за чего у Свирла упала челюсть, и он продолжил писать. — Просто даю выброс своей фантазии. — Классно, я много чего знаю, но фантазии почти никакой. А все вы так отдыхаете? — Свирл следом сразу пояснил вопрос: — Ну, твои сородичи все такие? — О, я не уверен. Я с ними не очень близок.    Это даже было в какой-то степени правдой, ведь единственное создание раздора, которого он знал помимо Первого, - это Грогар, но было такое ощущение, что он никогда не отдыхал. Наверное, из-за этого факта этот единорог тоже немного напоминал Императора. Свирл снова что-то написал, следом задавая еще один вопрос. — Скажи, а границы созидания где-нибудь заканчиваются? Например, как джинны в сказках не могут воскресить или заставить полюбить… — Насчет таких понятий я никогда не думал, но я не могу создать полноценную еду, лишь ее образ. — Да? — удивился единорог. — Но это, скорее всего, из-за недостатка силы. Находясь в физическом теле, ты получаешь контроль над жизнью, но в обмен вынужден подчиняться нескольким магическим правилам. В духовном варианте можно сделать что угодно, расширяется грань чувств магического равновесия, но становится сложно влиять на мир. — Какие правила ты можешь нарушать? — продолжал расспрос Свирл. — Мы не можем создавать одежду, деньги, еду, материалы магического и природного происхождения. Но это, скорее всего, чтобы экономика не падала. — На вскидку не скажешь, но, думаю, что помимо питательных веществ никто не может воссоздать саму магию, даже прикладную. Она уникальна в своей сути, нельзя из воздуха создать копию чужого колдовства, не прикладывая никаких усилий при этом. Нельзя размножить зелья или любой другой вид магии, даже если он сделан без вмешательства энергии. — Глубоко, — подчеркнул единорог в прямом и переносном смысле. — Твоё волшебство… Это была гармония? — Почти. Все же мы не способны использовать раздор и гармонию в масштабе существ, что состоят из них. У нас другая магия, я едва ли осмелюсь ее приписать к двум понятиям. И сакральные явно не считают нас равными себе, — пояснил он. — А то, что ты видел, лишь небольшой фокус. Каждый год я показываю что-то для студентов магической академии, дабы они смогли увидеть то, на что будут способны. В магии, что ты видел, нет возложенных действий, кроме как впечатления. — Оно работает, — сообщил Дискорд. — А почему именно такое? — Нет времени особо думать в этом году, поэтому просто огоньки в свете волшебства, которое будет сильное, но неосязаемое, словно ветер. — А говоришь, что у тебя плохо с фантазией. — Но это не значит, что ее вовсе нет. Тем более идеей звездного вихря Стар Свирлу гордиться явно мне не стоит.    В ответ на непонимание в глазах Дискорда Свирл магией приподнял плащ, дабы стала видна его метка, где разного размера звезды кружились в мягком голубом вихре. Через пару секунд единорог вернул плащ в исходное положение. — Отличительный знак пони? — задал Дискорд скорее риторический вопрос. — Я их видел раньше и слышал многое, но не понимаю, как они работают. — Этого даже пони не до конца понимают. — Разве они не ограничивают вас? — Нет, они просто указывают путь, — пояснил единорог. — Нельзя получить метку, которая не отражает твои умения и любовь к чему-то. Это всё очень сложно, не меня об этом надо спрашивать: я не помню, как получил этот знак. Он всегда был со мной. Тем не менее я люблю магию. И чего таить, предрасположенность у меня к ней есть, но я еще и хороший бармен. — Я намного проще отношусь к тому, что не могу понять: принимаю это, как должное. — После его ответа, Свирл снова начал что-то писать. — Значит, магия, которую я увидел, была отчасти гармонией? Я никогда не видел ее проявления, только очень много слышал. — Могу я спросить? — оторвался Свирл. — А что ты здесь делаешь? Какие у тебя дела? — Я… «Только не вздумай говорить ему о нашей жизни!» — довольно грубо попросил Первый.    Говорить он и не собирался, просто сам не был уверен в том, что делал здесь. Ответ на вопрос он нашел, а продолжать расспрос о своей сущности не очень хотел. Дискорда не интересовал ни этот пони, ни его дело, как и Первого. Раз они вытащили то, что хотели, то можно уходить… «Если у тебя все, то давай меняться. Надо сделать утилизацию»    Но разве она нужна? Дискорд ее никогда не любил, поэтому просто смотрел на подобное. Но ведь сейчас никто не узнал, где они живут и чем занимаются. Так, может, сейчас не стоит? — Просто стечение обстоятельств, — решил Дискорд продолжить диалог. — Случайно проходил мимо, случайно увидел твою магию… — Ты любишь ее, да? Я имею ввиду волшебство.    Вопрос поставил его в ступор, ведь четкого ответа Дискорд не знал. Любит ли он свою магию? Грогар тоже часто задавал ему этот вопрос. Пожалуй, ему нравилось лишь то, что он делал для расслабления, а не то, чем обычно занимались Первый и Грогар. Только вот как это можно объяснить, он не знал. — О, мы пришли!    Не получая ответа на вопрос, Свирл ускорился, забегая на холм, с которого открывался довольно пугающий вид на широкий каньон. Сделав глубокий вздох, единорог тут же начал в него спускаться, нисколько не решаясь насладиться элементами природы. Он пытался держать уверенный взгляд вперед, хотя было видно, что немного он подрагивает. И для того, кто отзывался о себе великим именем, такое поведение было весьма странным. — Кого конкретно ты ищешь? — поинтересовался Дискорд. — Алмазных псов. — Псов? Разве они не обитают преимущественно в пещерах? — Да, но иногда выползают наружу, на это я надеялся, но все же зря. — Свирл зажег свой рог, оглядываясь вокруг. — И все же они должны быть в этой области.    С опаской он начал идти дальше, рассматривая каждый камешек в каньоне. Он ничего не объяснял, да и не должен был, ведь это его дело. «Давай поменяемся»    Предложение от Первого легко и сразу исполнилось, у них никогда не было причин препятствовать друг другу в распоряжении телом... По крайней мере, пока что. Он также начал оглядываться вокруг, наконец-то понимая, что делает единорог. — Идешь по следу, где больше всего драгоценных камней? — Оставляя лишь одну линию нетронутых кристаллов, они подзывают к себе сородичей, — пояснил Свирл.    Он остановился на месте, смотря на один из спусков в темную пещеру. След действительно вел туда, но единорог спускаться не спешил. Он глубоко дышал и вглядывался в темноту, словно хотел что-то там разглядеть или расслышать, однако с помощью магии видел, что след продолжается на долгое расстояние. — Что-то не так? — поинтересовался Первый. — Я все же надеялся на более открытое пространство.    Свирл сделал еще один глубокий вздох, начиная идти осторожным и широким шагом в пещеру. Перед входом он замедлился, будто думал, что темнота окажется стенкой, однако потом направился в том же быстром темпе, освещая небольшое пространство кончиком рога. Когда Первый двинулся в том же направлении, то Дискорд спросил: «Что ты задумал?» «Избавиться него в темноте, раз он все равно идет к этим пещерникам»    Но у него не получалось. И не потому, что Свирл как-то чувствовал или пресекал это, а потому, что этот единорог оглядывался каждые три минуты и явно держал уши востро, дергаясь на любой шорох. Он либо был очень аккуратным, либо пугливым, что могло и соседствовать в его чертах характера. В любом случае, пока Свирл был на стороже, Первый не мог выпустить ни капли своей магии, поэтому ему оставалось лишь наблюдать. Единорог едва освещал пространство перед собой, но не похоже, чтобы он боялся конкретно темноты. — Ты чего так дергаешься? — решил он поинтересоваться все же. — Не люблю пещеры. И вообще закрытые пространства, — проговорив это, Свирл вновь оглянулся. — Но пока я убеждаю себя, что выход есть, просто он позади, то мне немного легче. Хотя долго это не продлится, поэтому надо быстрее разобраться со всем.    Вот почему он постоянно оборачивался, но звучало это глупо. Первый с Дискордом больше поверили в то, что Свирл попросту им не доверяет, и с его стороны это было бы вполне логично. Пещера Первого не пугала. Просидев в темноте Грогара по меньшей мере общей суммы в год, он попросту уничтожил тревожное состояние, а также научился видеть то, что скрыто во мраке.    Дорога вела их прямо, и чем дальше они отходили от выхода, тем больше его свет превращался в крошечный шарик и тем больше у Свирла на морде появлялась паника с дергающимися нервами и стекающим потом. В конце концов, они услышали чужие низкие хриплые голоса, которые переговаривались о сделке и торговле. Похоже, алмазные псы что-то доставляли в Клужтаун. Эти создания никогда не обладали высоким интеллектом, так что неудивительно, почему черные торговцы пустынного города использовали именно их в качестве посредников, ведь дураками управлять проще. Везли они много ящиков, очевидно, остановившись на перевале. Интересно, что в них было?    Свирл, едва заметив этих контрабандистов, сразу активировал магию и заключил троих в магическую цепь. Похоже, ему не терпелось поскорее выбраться из этого места, поэтому он всё делал с большой скоростью и без лишних слов. Оторвав крышку одного из ящиков магией, они увидели лежащего в нем земнопони на подстилке сена. Он еще дышал, так что, очевидно, был просто накачен снадобьями. — Я думал, что работорговля давно в прошлом, — послышалось от Первого. — Не для Клужтауна, тем более он может пойти, как мясо. В том городе полно подобных плотоядным животным, думаешь они тоже кушают травку, как мы? — Зачем заморачиваться с контрабандой, если есть обычные животные? — Чтобы не деградировать.    Печальная и жестокая правда мира, где один поедает другого, поэтому они все и сидят по своим странам, не особо высовываясь. И всё, наверняка, сложнее, чем кажется на первый взгляд: они могут поддерживать финансово какие-то страны, чтобы оставаться на плаву. Теперь стало понятно, почему Свирл, несмотря на постепенно накатывающуюся панику, зашел сюда. Однако одного он не учел: дураки так просто не сдаются. Выкопав проходы сбоку, снизу и сверху, к товарищам присоединились еще с десяток алмазных псов. И пока единорог пытался понять, что произошло, один из них поджег фитиль динамита, пока некоторые оттащили своих товарищей.    Первый мог бы что-то предпринять, как тот, кто ориентируется в темноте, но попросту не хотел заниматься подобным. Это не его дело, поэтому, когда потолок начал обваливаться, он лишь незаметно отгонял от себя камни, наблюдая, как псы утащили своих сородичей вглубь пещеры вместе с большинством объектов контрабанды. Обвал прекратился через пару секунд, оставляя небольшое замкнутое пространство, которое образовалось из-за того, что Первый и Свирл отбрасывали от себя булыжники.    Существо раздора не особо обращало внимание на такое неудобство, и из-за того, что смотрел по сторонам, не сразу увидел, как его спутник пятится назад, поднимая взгляд в черный потолок. Здесь не осталось источников света, и слышно было лишь его тяжелое дыхание. Перед его глазами стояла темнота, в которой он ничего не мог разглядеть, но зато Первый отлично видел, как Свирл сжался в углу с неподдельным страхом в глазах. Он мог поклясться, что в этой темноте единорог видел что-то свое, чего на самом деле здесь не было, но навеки застряло в его памяти.    Сейчас был идеальный момент, чтобы закончить это спонтанное знакомство.    Но Первый успел лишь поднять лапу, как Свирл резко вскочил с искрящимся рогом, но ничуть не меньшим ужасом в глазах. Он начал беспорядочно стрелять магией в разные стороны, создавая еще больше проблем вибрацией. Он словно хотел выбить себе дорогу. Пару раз он чуть было не попал в Первого, видимо, вообще не целясь. В конце концов, либо поняв, что это безуспешно, либо просто устав, единорог отчаянно смещал стон и крик, будто пытаясь подавить панику. — Свирл.    Но он не услышал Первого, с криком выпуская огромную волну магии, однако уже не для того, чтобы атаковать, а перенестись. Через секунду они оба оказались в каком-то лесу, который точно не был тем, где они познакомились. Однако Свирл не перенёс их в здравом расположении: Первому пришлось похлопать когтями по подпаленным участкам тела, не сразу всё осознавая. Потом он заметил, что этот единорог сразу сорвался с места и побежал в неизвестном направлении галопом. Скорость была невероятна для пони, что не выглядел особо физически развитым. Первый едва успевал за ним лететь, но всё же нагнал, когда копыто этого единорога столкнулось с корнем одного из деревьев, и Свирл бездвижно сжался на земле, прячась в собственной одежде.    Отбежал он очень далеко. И бежал бы дальше, если бы не запнулся. Глаза его все еще продолжали беспрерывно метаться из одного угла в другой, а глубокое и частое дыхание позволяло сделать вывод, что единорог постепенно успокаивается. Однако успокоение не означает, что он избавляется от источника проблемы. — Свирл… — Флин, — вдруг резко прервал Первого единорог. — Флин-Флин-Флин-Флин-Флин Гли... — Успокойся!    Его крик заставил прекратить мага безостановочно повторять странное слово, но не вывел из того состояния. Свирл смотрел в одну точку безумно испуганным взглядом, делая еще более глубокие вздохи. С тем криком к нему будто возвратилось немного разума, и он понял, что говорит что-то не то. Постепенно единорог поднялся на дрожащие копыта, и у него явно кружилась голова от повышенного давления, но к нему точно вернулось нормальное сознание, поэтому он начал оглядываться. — Далеко я в панике закинул нас. Не против если я немного отдохну?    Странно, что он спрашивал на это разрешение, ведь Первый был ему никто, поэтому он и не смог ничего сказать в ответ. Отдохнуть для Свирла означало развести костер и сесть на ближайшее полено, смотря в горящие угли. Он ничего не ел, не говорил, не колдовал и не читал. Он просто смотрел в небольшое пламя, издавая лишь звуки глубокого дыхания, иногда закрывая глаза на пару секунд. Честно говоря, Первый сразу надумал уйти, ведь ему здесь более делать было точно больше нечего, но его позицию сразу занял Дискорд, который все же спросил у единорога, когда прошло уже по меньшей мере около часа: — Ну, и как ты? — Немного лучше, — послышалось в ответ.    Словно подтверждая это, Свирл достал флягу и сделал пару глотков. Чуть-чуть его еще подрагивало, но это можно было списать на холодный ветер, что разносил красиво горящие угли. Пламя танцевало в его потоке, и это действительно успокаивало. Дискорд не находил слов, с которых можно было завязать диалог. Может, и вправду лучше уйти? Но тут сам Свирл начал говорить: — Зря я все-так взялся за это. Попрошу Кайзара найти кого-нибудь другого. — Я думал… — Дискорд сразу прервался, думая, стоит ли развивать эту тему, но уже заинтересованный взгляд единорога заставил продолжить: — Я думал, что ты пошутил, когда сказал про клаустрофобию. — Думал, что у единорога, которого все считают сильным и великим, нет страхов? — Я вообще ничего о тебе не знаю. Я просто не представляю, как можно бояться закрытых пространств. Это довольно глупо. — Разве ты сам ничего не боишься?    Внезапно переведенный вопрос застал его в тупик. Природу страха он знал, ведь Грогар о ней многое рассказывал, но когда Дискорд проводил время в его магии, то там ничего не было. Пустота. Быть может, именно ее он и боится? Навсегда остаться в полном ничего? Пауза затягивалась, поэтому Первый попросил тело назад, дабы не стать случайным слушателем этой трагедии. — Ничего, — сухо ответил он. — Такого не может быть, — допытывался Свирл. — Но это так: я ничего не боюсь, — уверенно заявил Первый, решая сменить тему разговора: — Так, а Флин - это кто?    Он вспомнил первое, что пришло ему в голову, но затем понял, что действительно хочет это знать. Этим вопросом Первый поставил в тупик Свирла, будто брошенный им бумеранг вернулся. Единорог вновь опустил взгляд к костру. Ему бы тоже не хотелось поднимать эту тему, но сказанное в бреду никогда не забывается в чужих головах. И если Первый уже слышал от него это имя, то лучше сказать это сейчас, чем потом смотреть, как вся страна задается тем же вопросом. — Флин это… — Свирл все же немного помедлил, но собрался с духом: — Это я. Мое настоящее имя - Флин.    На секунду у Первого возникла мысль, что перед ним сидит пони, которого он не знает. Пони, который назвался одним именем, но имеет совершенно другое. Не мог ли этот единорог быть таким же, как он? Немедленно, но все же поделикатнее он решил об этом расспросить: — Тогда кто такой Стар Свирл? — Это тоже я, — ответил единорог. — Изначально это было моим прозвищем, псевдонимом, но в итоге все забыли про это. Поэтому я, как бы, стал им.    Первый тяжело вздохнул, понимая, что ошибся в суждениях, а такое случалось раньше довольно редко. — Забыли про твое настоящее имя? — спросил он следом более разочарованно. — Не совсем так: они забыли лишь тот факт, что это псевдоним, — объяснил Свирл. — Считают это моим настоящим именем. Но истинное никто не знает в целом мире. Хотя теперь уже: почти никто не знал. — Почему? — Оно, как бы… — Свирл ненадолго отвернулся от него, словно собираясь с мыслями, хоть эту часть истории он решил заранее не говорить. И все же он вновь посмотрел на собеседника, но только для того, чтобы отвести разговор: — Ты никогда не был в наших землях? — Нет. Я встречал много пони, но никогда не приходил к вам лично.    Это было правдой, и нечего было ее скрывать. Свирл немного расслабился на его глазах после этого ответа, будто хотел этого услышать. Возжелал всей душой. Будто бы он очень не хотел, чтобы кто-то знал о нем как о неком Флине. — У нас с тобой есть что-то, о чем мы не хоти говорить другим, — понял Первый, когда разговор о «Флине» ушел в строну. — Расслабься, я сразу понял, что ты - создание из магии. — Свирл сразу продолжил, когда увидел небольшое удивление собеседника: — Разве ты никогда не встречал подобных себе? О! А ты знаешь Великую Гасти?! — Наслышан о ней, — опять холодно ответил он. — А Императора раздора? Из-за волны смеха, от которой Свирл закрыл глаза и опрокинул голову, чуть не упав, он не заметил, что Первый чуть ли не вздрогнул на месте. — Если да, то это хорошие новости для одного моего друга: раз его подняли в мир живых, то и он сможет, — продолжил единорог речь в приподнятом тоне.    Живых… Да, Грогар как-то упоминал, что его все считают мертвым, ведь предпочли исказить факты, нежели принимать ужасную реальность. Видимо, этот единорог был одним из таких, хоть и не застал времен правления Императора. Интересно, знай он, с кем говорит, что бы сделал? — Как ты понял, что я создан из магии? — решил Первый поинтересоваться. — Ты себя в зеркало видел? - спросил Свирл в ответ. — Нет, тебя издалека можно принять за дракона, но только и всего. Кстати, как думаешь, уместно ли считать кентавров, горгулий, грифонов и гиппогрифов — драконикусами? Они ведь тоже смешивают в теле виды разных животных. — Кем считать? — не понял Первый. — О, ты из тех, кто не изучает историю? Ты знаешь, как у нас, мирских созданий, рожденных природой, появилась магия, подобная вашей? — Как только Первый отрицательно мотнул головой, Свирл сразу возбуждено продолжил: — Раньше, очень-очень давно, никто, кроме вас, не имел магии: ни пони, ни кентавры, ни зебры, ни кирины, даже у гиппогрифов не было жемчужины. Другие существа доминировали над нами в силе, в форме тела, способностей к полёту. Поэтому в те времена наши виды находились в рабстве у тех, кто превосходил нас. Не все, конечно, но очень многие. Но потом воплощение раздора и первое воплощение гармонии объединили свои силы и раздали нам магию, вмешавшись в поток жизни. — Они раздали свою магию? — решил уточнить Первый, получая одобрительные кивки. — Зачем? — Ну, этого я не знаю, но верю, что они просто проявили к нам жалость, — немного улыбнулся Свирл. — Они сбалансированно сработали, наделили каждого уникальной силой. Мы, пони, производим чудеса в мироздании. Кентавры способны забирать у других магию. Зебры накладывают чары. У киринов волшебство завязано на эмоциях. А гиппогрифы могут пересекать границу водного и земного пространства. — Звучит очень бредово. — Многие не верят в это, — признал единорог, два раза кивнув. — Это должно было произойти задолго до Императора и Вендиго, мало осталось созданий из магии с тех времен. — Допустим: это правда. Но, где сейчас эти… воплощения? — Магия никогда не даётся ни для кого даром. Часто она забирает лишь нашу энергию, поэтому мы чувствуем усталость и сонливость после большого колдовства. Иногда, в особых случаях, сильное заклинание способно забрать зрение или слух. Иногда, еще более реже, магия может потребовать в оплату даже саму себя. Чем больше вложений, тем больше должна быть оплата. Магия - это чудо, она уникальна, но не терпит чрезмерного вмешательства. Если исходить из этой логики, то огромное, сбалансированное влияние на само устройство жизни, ее рождения, устройство всего мира - это было чрезмерное, масштабное волшебство. Скорее всего, их попросту не стало в тот же самый момент, когда они сделали это. Магия забрала самую большую оплату - жизнь. Пишут, что именно другие создания магии прозвали их «воплощениями». — Раскрытие этой темы не приносит ей адекватного взгляда, — все же вставил своё Первый. — Может быть, ведь летописи много раз переписывались. Но в одном я уверен: создания магии не любят связывать свою жизнь с такими, как я. Вы либо доминируете над нами, либо просто не вмешиваетесь. Но Гасти когда-то спасла нас, научила многому наших предков. Я не знаю, что руководило ею, но… — Свирл очень проницательно посмотрел на Первого. — Почему все же ты здесь? Неужели стало одиноко? — Нет. Это точно нет. — Первый даже выдавил из себя подобие улыбки. — Я никогда не был одинок. Этого чувства мне не дано испытать. Просто я всегда думал, что если твою магию не видят, то всё бессмысленно. — Ха! Император когда-то говорил нечто подобное.    При его упоминании Первый немного сжался, ведь Свирл непроизвольно сравнил их, еще ни о чем не догадываясь и не зная. Но все же каждая подобная фраза была поводом насторожиться. — Так вот, возвращаясь к теме, — сразу продолжил единорог. — Знаешь, как воплощение раздора назвало себя? Драконикус. Он тоже состоял из множества частей разных животных. Ты этим похож на него. Слушай, а может, ты его реинкарнация?    После секундной паузы, внимательно наблюдая за непонимающим и отстраненным взглядом Первого, Свирл рассмеялся сильнее прежнего, и новая волна смеха настигала его каждый раз, когда он смотрел на морду собеседника. — Да шучу я, никакой ты не особенный! — Все еще с улыбкой крикнул Свирл. — Большая часть созданий раздора выглядит так. Конечно, есть исключения в виде Грогара, Вендиго, но… — Я бы хотел, чтобы это осталось между нами, — прервал его Первый, решая все же не обращать внимание на ту шутку. — Тогда тебе надо сменить облик, но такого заклинания нет, — оглядел его единорог. — Ладно, я буду молчать, но с одним условием: моё имя... Пусть оно останется только между нами. — Хорошо, Флин. Как скажешь, Флин. Буду называть тебя Флином, лишь не едине с тобой. — Хорошо, это я вытерплю, — с ухмылкой согласился единорог. — И спасибо. Мало, кто может меня вытерпеть.    Неведомое доселе тепло едва вспыхнуло огоньком в душе. Раздор, пусть и дарит жизнь, но он холодный, страшный и темный. Он поглощает тебя, защищает от всего вокруг, но из-за этой темноты вспыхнувшее пламя греет сильнее, чем когда-либо. Первый расправлялся с такими, как этот единорог, в доме. Он уничтожал их, так как они узнали их местоположение. Но теперь ему стала интересна магия. Грогар никогда не упоминал эту историю возникновения волшебства у мирских существ, но из-за чего? Потому что сам не верил? Мирская магия многогранна, как и их мир. И ради этого Первый был готов опуститься до них. Ради этого он был готов сохранить жизнь этому единорогу. — О, знаешь, что-то я… — Свирл резко поднялся с места, в большой задумчивости. — Пойду наберу веток.    С таким же выражением морды он скрылся в тени чащи, быстрее, чем Первый смог это понять. Горящее пламя немного грело, но даже если его бы вдруг не стало, то Первый бы не испугался опустившегося холода. Однако даже созданиям раздора хочется находиться в свете и тепле, испытав его один раз, именно поэтому Грогар оставил пламя. — Быстро же я внушил ему мысль уйти, — на его слова Первый обернулся, но не показал испуга, будто вовсе не испытал. — Вот поэтому и надо учиться сознательной магии. — Грогар… — Здравствуй, Первый. — Он, как всегда, угадал с кем имеет честь говорить. — Не суди строго, хочу поговорить с Дискордом. Выходи.    Иногда создавалось ощущение, будто он насильно может втаскивать кого ему нужно. Но, скорее всего, это уже была просто привычка отвечать на его требования. Из-за шеи он достал листок бумаги, когда Дискорд оказался перед ним. — «Ушел за хлебом. Буду поздно», — прочитал он вслух записку, поднимая взгляд на драконикуса. — Что это еще за послание такое? — Я подумал, что это будет забавно, — признался Дискорд. — Да и не думал, что мы задержимся. — Не шути со мной.    Император скомкал листок магией, откинув его назад. Именно в этот момент драконикус перестал нервозно улыбаться. Он, в отличие от Первого, напугался появлению Грогара и чувствовал его небольшой сдержанный гнев. — Как ты нашел нас? — решился спросить Дискорд. — У меня чуйка на подобного рода моменты, — ответил Император. — И вообще, даже если ушел погулять, время суток видел? Пошли, ты мне нужен в одном деле. — А, подожди, — Дискорд вытянул ненадолго лапу вперед. — Если так уйду, то будет выглядеть, будто бросил… Или был галлюцинацией. Там уже и проблемы другие. — Ты сейчас снова шутишь или серьезно? Тебе есть дело до него? — Я соображаю из малого этикета, к тому же… — Он неуверенно сделал шаг назад. — К тому же, мне кажется, что будет лучше пойти разными путями.    Он мог поклясться, что Грогар насквозь пронзил его взглядом, словно шипом. Настолько сильный гнев вспыхнул в его глазах. Сегодня Дискорд осознал, насколько мир велик, сколько в нем разных существ, сколько всего в нем происходит. Ему нет смысла больше заниматься тем же, чем раньше. Есть то, чего не знает Грогар или о чем он не говорит, но что определенно вызывает интерес. Даже если он повернет назад, горизонт будет влечь изведать его земли. — Разойтись? Что за бредни? — начал говорить Грогар. — Только не говори, что хочешь жить в мире смертных созданий? Это невозможно. Ты и я - сущности иного распоряжения магией, мы стоим выше… — Но я тоже драконикус. — Так себя никто не называет, — тяжело вздохнул Император, очевидно, слыша тот разговор. — И вообще, легенда о раздаче магии - лишь легенда. Существа, что живут практически с зарождения мира, отрицают эту красивую и благородную историю. Ее придумали, чтобы объяснить различие между расами, и верят в подобное лишь глупцы. — И кто же именно? — Гасти с ее игрушками, — весьма раздраженно ответил он. — Не упрямься, и не падай на ее уровень - твоё место рядом со мной. — Не падать до того, кто тебя одолел и кого все уважают? — констатировал Дискорд. — Так! Это не показатели! — сразу крикнул Грогар. — Мне бы не хотелось напоминать тебе твоё место в этой иерархии, но если на то пойдет, то придется. А ты, что скажешь, Первый? Выходи.    Пожалуй, это было в первый и последний раз, когда мысли и желания двух драконикусов совпадали. Даже если они по разным причинам собрались пойти этой тропой, в итоге их судьба все равно была едина. Именно поэтому, когда Первый вновь вышел наружу, то Грогар не услышал ничего кардинально другого: — Магия, что я увидел, принадлежала гармонии, и пусть я не смогу ее проявлять, но изучу. Ты был хорошим учителем, Грогар, но тебе больше нечему меня учить. Мирская магия ничуть не уступает нашей, а при помощи прикладной можно копировать эффекты гармонии. Я должен на это посмотреть! Я должен это изучить! Тогда я стану сильнее. Магия внутри меня станет сильнее. Я сдержу данное тебе обещание и даже более. Я буду исполнять роли их друзей, чтобы выведать как можно больше. В конце этого пути, став сильнее, обещание исполнится - и тогда ты станешь сильнее. В этот раз Гасти проиграет в чистую. — Это глупости, — отрезал Грогар. — Иди за мной. — В данный момент это невозможно. Моя задача - сделать всё, чтобы мой господин заимел ту же власть, что и раньше. Отданный тобой приказ сейчас противоречит этой логике. Их общество станет моим ключом к знаниям. Именно я стану тем, кто встанет рядом с ними, кому они преподнесут свою силу и истории. Я стану тем, кто будет дергать за все ниточки. — Ваши слова у обоих звучат максимально глупо. Но я понимаю, вы толком еще ничего не знаете об этом мире, — начал сам вести свои мысли Император. — Помните, что я говорил? Вы оба живёте в одном теле, именно этим вы ужасны для таких созданий. Над этим уродством суд мирских единогласен. Только создания из раздора примут вас без лишних расспросов и удивлений. Смешно ждать подобного понимания от тех, кто боится незнакомых вещей. Ваше место среди таких, как вы. — Грогар плавно поднял своё копыто, якобы приглашая их. — Будь мне покорен, Первый, слушай: вы будете одни в толпе мирских, там нет места для вас. А потом и подобные нам отвернутся от вас. И только я останусь тем, кому будет до вас дело. Я просто не хочу, чтобы вы обрубали самый благоприятный путь. — Я уже говорил мнение на этот счет, — прервал его Первый. — Я твой покорный слуга, но данные слова противоречат ранее заявленным фактам. — О! Вот как! Думаешь, мне ничего не ясно? — Грогар опустил копыто, начиная подходить к нему ближе. — Хотите так называться? Что ж, ладно: два драконикуса освоились с магией и телом, найдя приключения в жизни, услышав старую сказку, которой воодушевились, встретив смертного. Будто бы имеете хоть малейшего понятия, что такое дружба. — Он обошел собеседника стороной, задув одним махом пламя костра. — Раз вам хватило храбрости говорить со мной об этом, то мне можно впредь говорить прямо? Ладно. Вы оба принадлежите мне!    Темная магия вспыхнула вокруг, тело Императора сцепилось с ней намертво, его глаза потускнели. Он возник перед Первым, будто став больше, а его магия закрыла собой небо черным куполом. Но это никогда не пугало Первого. — Я помню это... — Вы - мои частички, что обрели разум и жизнь! Однако магия все еще моя! — прервал его Грогар сразу. — Можете быть благодарны Гасти - она случайно подарила вам жизнь. А я заберу то, что было моим изначально! Но раз так хотите спрыгнуть в яму, я вам скажу еще одно предостережение: подобные нам не ввязываются в дружбу со смертными. Те, кто якшаются, становятся изгоями. Можете об этом Гасти расспросить! Раз спускаетесь в ее мир, то идите, спросите, чем она занималась раньше. Быть может, и в этот раз соврет! — Она здесь вообще не приделах. — Не тебе об этом говорить! Все мирские уподобились ей, думаете, чем-то они отличимы? Сколько ни мечтайте - все это вредные несбыточные грезы. Раз уж так уверены, то вперед, проверьте вашего нового знакомого. Расскажите о том, что он все это время говорил с двумя!    После предложения Императора поделиться правдой Первый впервые на его глазах сделал неуверенно шаг назад. В одном он был согласен: подобного дефекта разума никто не должен знать, ибо непонимание и страх слишком влиятельны для других созданий. Уж лучше прожить всю жизнь, плетя эту ложь, или же… Попробовать разделиться. Да! Это еще одна причина, чтобы пойти в неизведанный мир: найти способ разделиться и жить каждый своей жизнью. Быть может, применив мирские формулы, возможности и магические приспособления, они смогли бы обрести каждый собственное тело. — О, может, на тебя пребывание среди них действительно повлияет в лучшую сторону, — сказал Грогар. — Свидимся попозже, когда он убежит от вас в страхе. Помяни мои слова, Дискорд: ты все равно вернешься ко мне.    После этого он спокойно скрылся в своей магии, которая растворилась, вновь давая простор жару солнца приятного дня. Грогар мог бы утащить их силой, но это не имело бы смысла, ведь они сбежали бы при первой возможности. Лучше дать самим совершить ошибку, чтобы потом не мучаться. Осознавая, что сделал, Первый с грохотом опустился на холодную землю, потирая глаза. Его желание уйти никаким образом не препятствовало Грогару, а лишь помогало, но впервые в жизни они вдвоём ослушались его.    Свирл радостно вернулся с охапкой веток. От его прежнего состояния ничего не осталось. Однако он внимательно оглядел драконикуса, потухший костер и бросил ветки на месте, задав всего один вопрос: — Зачем я пошел за ними?    При всём желании он бы никогда не подумал, что такую мысль ему внушил сам Император раздора, поэтому сейчас корил собственное минутное желание. Через секунду единорог непонимающе хмыкнул, дернув плечами, отбросив эту мысль. — Видимо заговорился, — списал он все на это. — Надо послать письмо Кайзару, чтобы контрабандой занялся кто-то другой. — К чему было вообще соглашаться? — послышалось от Первого. — Есть такая вещь, как авторитет, — ответ Свирла не очень убеждал. — Ну, и никто не знает про мой недуг. — Почему-то я не удивлен. — В любом случае, на ошибках учатся. Я сейчас пойду домой…ты со мной? Последнее слово прозвучало неуверенно, ведь этот единорог явно никогда не звал за собой порождение магии. Да и они не ходили к смертным, если уж оставаться до конца честным. Первый прекрасно помнил, что сказал. Его будущее развитие в магии находится там, куда направляется этот единорог, поэтому его ответ был краток и чёток: — Пошли.