Между гармонией и раздором

Выпускавший дым поезд, громко постукивая, умчался по рельсам вперед, к следующей станции. Несмотря на обжигающие лучи солнца, в Кристальной Империи все же было прохладно из-за кружащейся там магии. Ее история была длинной, она начиналась еще с древних времен до Грогара: именно здесь раньше отдельно от всех жили единороги, отчего магия Вендиго впиталась в эти земли насквозь. Когда пони изгнали их, то холод в этих местах растопила лишь магия гармонии, которая со временем также впиталась в самих пони-переселенцев, сделав их гриву кристальной под стать здешним богатствам. Далее пошли кристальные правители и всё то, что сохранилось до нынешних дней. — Город вырос, но больше тут ничего не изменилось с последнего раза, как я был здесь.    Стар Свирл оглядывал его, словно турист, хотя в прошлом часто бывал тут. Ему, на удивление, было не так сложно принять тот факт, что его не было тысячу лет, хотя помнил он все так, словно это было вчера. У него была потрясающе устойчивая психика к подобному, что даже удивляло. А может, потому, что нет особой привязанности к тому, что он пропустил: Дискорд, Селестия и Луна еще живы и находятся на его стороне, как и Стикс сейчас уехал в свою родную деревню, решая попробовать себя в писательстве. Единственное, о чем он мог сожалеть, что так и не попрощался с королевой Аморе. Твайлайт даже тихо поинтересовалась у Дискорда: — А у него не было семьи? Хотя бы мать с отцом?    О детстве единорога было ничего не известно, кроме факта о бороде. Нигде он родился, кем были его родители, где он обучался магии - история о каждом этом аспекте умалчивала. Драконикус лишь сказал, что оно всё похоронено в прошлом и подобных связей у него не было даже при их знакомстве. — Империя была запечатана в пространстве вне времени чуть больше пятисот лет, — объяснила единорогу Флаттершай, летая прямо над ухом. — Здесь всё так же, как и пятьсот лет назад, даже пони те же самые. — Как удачно я попал: пятьсот лет пропустил - пятьсот лет ничего не менялось, — с улыбкой проговорил он.    У него и вправду была устойчивая психика к подобному, хотя что не сделаешь, когда ты великий маг? Может, у него такое каждый вторник происходило? Твайлайт решила выбежать вперед, чтобы все еще раз обсудить в своем духе. После сжигания сводок Первого она будто снова стала собой, а мысли об их авторе не достигали ее более. — Итак, мы с Флаттершай хотим обсудить, чтобы племя Сохры поселили здесь, — начала аликорн с тех пони, что они повстречали. Селестия уже сняла с них печати, поэтому они спокойно вернулись в Эквестрию, но для социализации и расширения численности населения их решили поселить в Империи. — Свирл, ты, чтобы познакомиться с нынешними правителями Кристальной Империи, — указала на него Твайлайт, а тот радостно кивнул. — Нам нужна твоя сила, и теперь, когда ты освоился в Эквестрии, пора переходить на Империю. А ты?    Она указала на драконикуса, которого никто не звал сюда. По крайней мере, Твайлайт так думала, но он сразу превратился в кучу стрелочек, указывая с разных сторон на единорога рядом, который не обращал внимания на это. — Мне спокойнее, когда есть кто-то из моего времени еще в этом новом для меня мире, — объяснил Свирл. — А, понятно, — отозвалась Твайлайт.    Может, психика у него и была устойчивая, но это не означало, что ему всё легко дается. Если тостер вызвал у него колоссальное удивление, то Твайлайт представляла, как он реагировал на такие вещи, как поезда и электричество. — Ты так сразу согласился? — спросила драконикуса пегас. — А у него выбора нет, — ответил за него Свирл, когда Дискорд превращался назад. — Я его легко могу задолбать постоянным призывом, поэтому ему проще согласиться.    Хорошая у них была дружба, но лучше так, чем их прежняя неприязнь. Сейчас этих двоих можно было со спокойной душой оставлять наедине друг с другом, не боясь, что это перерастет в проблему вселенского масштаба. — К тому же, я также связан с этими пони, — продолжил тот драконикус. — Так что покровительствовать их судьбе было бы хорошо.    Да, здесь он прав. Флаттершай согласилась пойти с Твайлайт как олицетворение доброты, поэтому помогла бы более плавно в общении между двумя социальными группами, как и Твайлайт, что также не упускала возможность увидеться с братом и Каденс.    Свирла, в отличие от многих туристов здесь, не привлекал дворец, поскольку он и так его видел кучу раз, а вот статуя кристального Спайка, держащего такое же кристальное сердце, сразу приковала взгляд единорога. Он опустил голову к пьедесталу, быстро обойдя его по кругу в надежде найти надписи, но их здесь не было. — Очень долгая история, — сказала ему Флаттершай. — Это как-то связано с тем единорогом, что тут власть захватил? — вспомнил Свирл рассказы Дискорда. — Да, отчасти.    Пони принялись ему рассказывать ту самую историю про освобождение Империи. Во время этого Дискорд услышал шепотки кристальных пони о нем. Они спорили о том, тот ли это, о ком они думают, а когда замечали, что он смотрит на них, то резко делали вид, будто ничего не говорили до этого. Его подобное немного волновало, особенно оттого, что он понимал, откуда растут корни этого неприятельства, но не хотел сейчас на это обращать внимание. Тем более, считал он, что всё это из-за способа его правления Эквестрией и внешнего вида. А может, и памяти, что они с королевой Аморе были Исследователями когда-то. — Меня еще вот что волнует: ваш рассказ о короле Шторме, — сказал он, подлетая ближе, когда пони закончили рассказ, а до замка оставалось всего ничего. — Аварус при нашей встрече тоже упоминал о нем. — Думаешь, до нас дойдет? — спросила в ответ Твайлайт. — Эквестрийские земли? Полные волшебных созданий и артефактов? С четырьмя аликорнами и двумя бывшими Исследователями? — перечислил он. — Я больше удивлюсь, если они не придут сюда. — Что ты предлагаешь? — поинтересовалась та. — Хотелось бы не сидеть и просто ждать атаки, а хотя бы понять, чего нужно ожидать и когда. И гиппогрифам помочь бы хотелось. Нова вполне хороший собеседник, когда с ней на совете королей чай со слойками пьешь, сплетничая о ее бывших. — Да, Дискорд дело говорит, — подтвердил Свирл. — Надо бы это тоже обсудить. — Дискорд?    Один из кристальных пони, уже достаточно высокого возраста, что был обычным прохожим до этого момента, вдруг развернулся на это имя. Своими переливающимися кристальными изумрудными копытами он подошёл ближе к драконикусу, рассматривая того полностью. Несколько пони также смотрели издалека, но постепенно толпа начала вокруг них собираться, только вот причину никто не понимал. — Со стороны ты больше походишь на дракона, — продолжил тот кристальный пони. — Это ты, Дискорд, бывший правитель Эквестрии, хозяин хаоса?    Драконикус побегал глазами по небольшой собравшейся куче пони, понимая, куда идет дело. Но с мягкой улыбкой Свирл и Флаттершай кивнули в ответ, считая, что ничего страшного не произойдёт. — Нечего тут на это улыбаться! — сразу развеял их теплоту кристальный. — Улыбаться тому, кто считает остальных ступеньками к трону своего величия! У тебя была сила, но ты предпочёл убить королеву Аморе и погубить всех нас!    Дискорд странно поник, опуская уши. Он поднял лапу немного вверх, словно в защите, но предпочёл сделать шаги назад. Вот теперь он до конца осознал, чего они его так недолюбливали.    Заявление о том, что это он убил Аморе, средь белого дня распространилось даже на самый краешек этой улицы. А Твайлайт, Свирл и Флаттершай, что пришли с ним, испугались на подобные слова. На сумасшедшего этот кристальный не тянул, поэтому вполне мог думать, что говорит правду. Толпа начала перешептываться и становилась кучнее, словно слух за секунду расползался во все стороны, тихие обвинения и подтверждения других посыпались на него грудой камней. — Не кричи на всю улицу, — попросил Стар Свирл, встав между ними двумя, видя, как собирается народ. — Он никого не убивал. — Да ну, правда? Мы ведь тоже были в межвременье, как и ты. И все здесь помнят, как к власти пришёл Король Сомбра и что было до этого, — ответил ему тот. — Хочешь сказать, что всем здесь страдания и ужасы только померещились?! — Он посмотрел за его спину, где Дискорд медленно отдалялся. — Ты являешься сюда после того, чего ты не сделал?! После того, как ты просто взял и отвернулся от всех, даже от собственной территории, которую ты как часть совета королей поклялся защищать?! — Дискорд ни от кого не отворачивался! — Флаттершай спряталась за Свирлом, но говорила весьма уверенно для себя в такой конфликтной ситуации. — Он всегда нам помогал и пытался выручить, даже если не был уверен в победе. Он не виноват в том, что случилось с Империей. Верно, Дискорд? Да?    Они вдвоём обернулись, видя, как драконикус в том же тусклом состоянии щелкнул когтями, растворившись в появившемся свете. Твайлайт, Свирл и пегаска разинули рты на это, видя серьёзных и рассердившихся кристальных вокруг. Такой наезд средь белого дня ни с того ни с сего каждого бы заставил сбежать.    Свирл обернулся к ним с привычными для многих глазами, как громом полными осуждения, пока остальные его спутники не знали, что и сказать на эту ситуацию. Кристальные глазами ликовали свою победу, похоже, чётко понимая над чем. — Вам бы научиться не лезть к другим на улице, — грозно произнёс Свирл.    Он больше всех здесь понимал, что взять и ответить на обвинения толпы очень сложно, особенно когда их мнение уже о чем-то закрепилось. Но Дискорд хотя бы не поджег здесь все в гневе, а лишь убежал от проблемы. Пусть ничего из этого и не являлось решением, но взять и просто осилить себя на ровном месте - слишком сложная задача.    Рог его засверкал, и Флаттершай вовремя подбежала к Свирлу, чтобы исчезнуть в той же телепортации. Именно этот единорог придумал заклинание, чтобы, несмотря на защиту от телепортации, всегда звать Дискорда к себе и наоборот также. Однако в обратку это было сложнее, поэтому появлялся он лишь в ближайшем круге рядом с ним. Лишь перенеслись они, как Твайлайт поняла, что стоит в том же ступоре от происходящего. И куда ей идти за ними? Как Свирл телепортироваться, она не могла, а против обычной телепортации к объекту Дискорд вновь поставил на себя защиту после случая с Сендаком.    Она не понимала, что ей в целом сейчас делать, толпа разошлась, не обращая на нее внимания. С такой же улыбкой войти в замок она не могла, хоть и должна была. Флаттершай пошла со Свирлом, может, всё будет хорошо? Эти два пони самые близкие к нему по духу, так что они смогут разузнать, что к чему. Заявление о том, кто является убийцей Аморе, пусть и отдавалось у нее в сознании пару раз, однако кое-что было правильнее: надо еще что-то сделать с угрозой от короля Шторма. Хлопот прибавляется, но более сейчас Твайлайт не знала, что ей делать, а потому с такой же опустевшей мордой пошла к замку.    Стар Свирл вместе с Флаттершай же оказались над пропастью около старого замка двух сестёр в лесу. Пегаска сразу посмотрела на разрушенное строение, но единорог начал уверенно спускаться вниз по лестнице к Дереву Гармонии. Почему-то он был уверен, что Дискорд пойдёт туда, что так и произошло. Драконикус стоял там, прямо напротив дерева, чему единорог не удивился. Странным, грустным образом он опускал голову и держал лапу в воздухе, будто не решаясь прикоснуться. — Простите, что я так ушёл, — проговорил он, понимая, что за ним пришли. — Ничего. Ты здесь не причём, — опустилась рядом Флаттершай. — Я бы поспорил, — со вздохом драконикус всё же опустил лапу, так и не касаясь дерева. — Кристальные пони известны общей сплочённостью, гармонией, но они явно скрывают свои чёрные дыры, — подошёл к ним Свирл. — Наговаривают лишнего. — Вообще-то они правы, во всём, — заверил он, подтверждая каждое их слово. — Но ты явно не гордишься этим, — подметил единорог и сразу сел напротив. — Не хочешь поговорить об этом?    Ненадолго драконикус поднял взгляд на дерево, куда и Свирл посмотрел. Даже не умея переноситься конкретно в его область, он все равно знал, что пойдет Дискорд именно сюда, ведь это то, что связывало Властительницу Гасти с физическим миром. Драконикус развернулся к друзьям, опускаясь в их полукруг, решая все же поговорить: — Я помню тот день, когда у меня появилась мысль о том, чтобы захватить власть в Эквестрии. Точнее, эта мысль изначально появилась не у меня: меня попросили об этом пони. — Пони? — не понял Свирл. — Да, тогда ты уже попал в межвременье, а Кайзар погиб… — Каким образом? — удивился тот. — Аварус. — Это было всем, как драконикус решил объяснить смерть аликорна, что избрала сама Гасти на престол после себя, но и этого было достаточно. — Сестры уже были на престоле, держались не очень уверенно, но оно и понятно, смерти Кайзара никто не ожидал, поэтому им ещё было страшно. Но теперь, когда такой аликорн, как он, исчез, а также пропал и ты, то множество бедствий возобновили свою жизнь. — Ты мне рассказывал про чейнджлингов, — припомнил Свирл. — Они одни из многих. Сестёр самих по себе не побаивались, а новость о том, что с решением вступят они в совет королей или нет, решили затянуть - разлетелась быстро. И вот однажды, когда я не смог не отправить гидру в этот лес после того, как она навела разрушения, то назвался Исследователем, когда пони спросили меня о том, кто я. Тогда меня уже могли узнавать сами по себе, я не старался более особо слиться с их толпой, но я не помогал им. Я не хотел становиться кем-то вроде народного героя, просто иногда совесть меня грызла, если я слышал крики о помощи. И пони, видя, что моя магия может их защитить, а также зная то, что я являюсь последним оставшимся членом той организации, попросили меня править ими... — И ты согласился? — прервала его Флаттершай. — Я на тот момент не думал об этом, боялся стать таким же, как Грогар, получить желание сделать всё через боль и страх, как Первый. Я не воспринял те слова всерьёз. Но потом я подумал, что сделать подобное мне ничего не мешает: я всегда чувствовал нарушение магического равновесия, поэтому я лучше всех понимал то, что происходило. Но править через темную форму раздора я всё же не хотел. — И тогда ты придумал сделать то, что было? — вновь спросила пегас рядом. — Я все же долго не мог понять, что мне надо делать и как при этом сработать на баланс. К тому же стоял вопрос по поводу светил: я не знал точно, смогу ли их двигать. Само по себе движение солнца и луны по давнему соглашению и лежит на пони, но это не значит, что кентавры, гаргульи или зебры не смогли бы это делать, если бы эта страна распалась. К тому же я побаивался раздором вновь навлечь на эти земли Вендиго. — В итоге ты решил эти проблемы? — верно заключил Свирл риторическим вопросом. — Да, я легко одолел сестёр, это было не то, что пугало меня всё это время. — Ты ставил на них пятикратные печати? — Нет, я не посчитал это нужным, — махнул он головой. — Сейчас я, конечно, понимаю, что было бы лучше помочь им, чем захватывать власть сугубо в свои когти, но тогда это казалось мне единственным хорошим вариантом. Решением, благодаря которому что-то от меня зависело, я вновь начинал ощущать себя живым после долгих лет. Так что это можно назвать эгоистичной самодеятельностью. Распространить свою магию по Эквестрии также оказалось несложно, но больше всего стоило удержаться там. В довесок к прошлым проблемам многие посчитали смещение аликорнов хорошей возможностью расширения собственных территорий, особенно грифоны, которые потеряли своё величие вместе с идолом и Фортисом. — Тогда ты стал одним из совета королей? — уточнил Свирл. — Ну, всё было сложнее. Они всё же не хотели принимать меня и мой стиль правления, однако это была единственная мирная возможность безопасности для всех, а я также не хотел развязывать войн и конфликтов. Я попросил помощи у Аморе, всё же мы знали друг друга, но она предпочла выступать против меня. Она не желала выполнять со мной договоренности, которые заключила с Селестией. И не желала, чтобы такой Исследователь, как я, распоряжался жизнями других. — Предвзято как-то, — проговорила Флаттершай. — У неё были мотивы недолюбливать меня, я не спорю, — он махнул головой, чтобы жестом подтвердить этот факт. — Но она так рьяно была против меня настроена, будто я сделал ей или Империи что-то плохое. Это меня разозлило, поэтому я запомнил все ее бездействие по отношению ко мне. — В итоге тебе помогла королева Нова, да? — спросил Свирл. — Нет, но она, в отличии от Аморе, не была и против, — вновь махнул тот головой. — Она ещё не отошла от предательства Аваруса, поэтому не считала Исследователя чем-то… Ну я не знаю, как сказать, что-то вроде процитирую ее: «Статус Исследователя не показывает, какой ты на самом деле». — Не уж-то ты сам пробился сквозь все это? — Нет, конечно. Ворак очень сильно мне. — Ворак?! — удивился единорог. — Ты точно имеешь ввиду приверженца традиций и железной хватки? — Он был очень благодарен мне, что я сообщил о Сендаке, при этом не сделав скандала с ним. Пусть и не до конца, но Ворак доверял мне, только благодаря ему я смог стоять до конца. Однако не сказать, что я сильно работал над этим: наполовину я пришёл на всё готовое, а вторую я выполнял сам по себе, даже не подозревая сам. Однако ни на их собрания, ни в Тартар не являлся за пятьсот лет. — Но… — осмелилась прервать его Флаттершай. — Как это относится к Королеве Аморе и Кристальной Империи? — Спустя пять сотен лет, она пришла ко мне за помощью…    С дрожью Дискорд помнил этот день, как она появилась перед ним. Момент, когда два Исследователя вновь увидели друг друга. Он смотрел на неё осуждающе, с неприязнью, тогда как она умоляюще подняла глаза на его трон. Точно так же, как и сегодня его, Аморе окружила толпа осуждающих пони, но сила и желание в ней были велики, дабы противостоять этому натиску. — Дискорд, нужно поговорить, — она начала первая. — Немедленно. — Я затыкаю тебе рот? — Драконикус демонстративно заколотил гвоздями появившийся в воздухе рот пони. — Это разговор приватный. — Ты являешься без приглашения в самый обычный тёплый день и диктуешь свои требования… — он облокотился на один из подлокотников, игриво смотря на собеседника. Толпа начинала потихоньку становиться больше, на что бывшие Исследователи не обращали никакого внимания. — Много берёшь на себя. Я не стал тебя трогать лишь из-за твоей Империи, где сила гармонии прямо вросла в землю. К тому же Империя всегда являлась отдельным островком от Эквестрии, а захватывать весь мир - не в моих интересах, не люблю конфликты. — Я не стану тебя благодарить только из-за того, что меня не постигла судьба Луны и Селестии. — Как мило ты со мной говоришь. Я был готов сохранить договор, мог бы стать твоей главной военной мощью. Именно такое ты хотела сделать вместе с Селестией, да? Но чем же ты отплатила этим бедолагам позади себя? — на его слова Аморе едва обернулась, видя, как пони окружили её с недовольными взглядами. — Плевком. Своей отставкой и бездействием в очень тяжелое для них время. Ты оскорбила их всех, ты даже оскорбила Селестию, в которую так веришь. — Единорог вновь посмотрела на него. — Но какая судьба-злодейка: спустя много лет ты вновь тут. — На этот раз это напрямую и тебя касается! — Аморе сделала шаг вперёд. — Сейчас в Кристальной Империи зародилась настоящая безумная чернота. Один единорог собрал в себе силу для сопротивления. У нас осталось мало времени, он очень безумен и… — То есть, ты хочешь сказать, что не в состоянии справиться с каким-то там единорогом? Очевидно, зря я тебя побаивался, — прервал еë Дискорд, потом подняв одну лапу, обращаясь с ухмылкой ко всем вокруг. — Без обид ребята, ладно? — Ты просто его не видел. Он далеко не какой-то там единорог: в его глазах истинное безумие и желание причинять боль. Я бы сказала, что он на уровне Вэя, — на это драконикус лишь дрогнул бровью. — Если его не остановить, Кристальная Империя падёт, но только ей он не остановится, он подчинил разум уже почти у всего города. Прошу тебя! Я ничего не могу противопоставить магии сознания, я признаю это, но ведь ты, бывший Исследователь раздора, - ты в этом лучше меня.    Её вид выглядел растерянно, она нисколечко тогда не притворялась. Дискорд и сам это понимал, ведь прекрасно знал силу Аморе. Хоть они не тесно общались, но область ее силы драконикус понимал. Ей и вправду тогда было сложно, ведь Сомбра давил туда, где у неё были слабости. Она даже склонила свою голову, унижаясь, что было ей не свойственно. Она умоляла его помочь. Дискорд же просто молча смотрел на неё, опустив веки, осознавая ситуацию в ее дорогой Империи. Через несколько секунд он спокойно поднялся с места. Не телепортировался, а просто поднялся. — Не слушай её!    Это крикнул кто-то из толпы. Пони даже через поколения помнили о том, как она однажды бросила их предков, из-за чего теперь они жили в таком хаосе. Пусть он и был безобидным: жизни их не отнимал и старался не мешать развитию, но неудобства доставлял. Сравнивать им было с чем, ведь реальный мир они также видели, например: в книгах или на праздниках, когда Дискорд всё же убирал раздор полностью, так как все празднования пони были направлены на то, чтобы укрепить гармонию, иначе не ровен час, когда Вендиго вновь прибудут сюда. На подобный выкрик он просто глянул в сторону, лишь одним взглядом говоря, чтобы сейчас все помолчали. Суровостью и жестокостью драконикус не славился среди них, приказы вообще отдавал лишь раз в шестьдесят лет, если повезет. Были они предоставлены сами себе, не восхищаясь нынешним правителем, но и не осуждая его за глаза в переулках. Конечно, полной анархии не было, ведь действие законов, что были составлены до эпохи хаоса и во время нее, сохраняли свои позиции.    Ненависть в глазах пони сама по себе усиливалась по отношению к Аморе, которая это прекрасно осознавала. Несмотря на это, она была готова унижаться перед Дискордом ещё сильнее, даже склонилась перед драконикусом на колени. Он на это бросил тихий, едва заметный смешок, который явно её немного разозлил. — Почему ты смеешься? — спросила Аморе, поднимая голову на него. — От того, что в прошлый раз смеялась ты.    Было видно, как единорога словно молнией ударило. Она вспомнила всё, что тогда происходило. Точнее, она осознала это окончательно, ведь понимала, за что с ней так разговаривают. Но всё же Аморе всегда сохраняла свою гордость, даже тогда, когда ей приходилось идти на унижение: она поднялась с колен и посмотрела на драконикуса жалобно, но при этом не проронив ни слезинки. Дискорд же просто расслабился, с самодовольным видом начиная спускаться к ней по воздуху, словно по лестнице. — Я много во что не верю, моему скептицизму нужна правда на бумаге. Например, чувство влюблённости - для меня это нереально, будто этого не существует вовсе. Но всё же я не могу не признать, что бумеранг в этом мире существует. — Драконикус остановился перед ней, но та не отступала. — Теперь мы поменялись местами. Что скажешь, Аморе?    Пусть она и не была способна чувствовать магическое равновесие, но прекрасно ощущала эмоции других вокруг себя. Часто она пользовалась этим, а в прошлом, когда была ещё юна и глупа, то знала, как заставить других её тайно ненавидеть, но страдать от невозможности ничего сказать или сделать. Ей тогда это будто нравилось, но с годами она выросла не только в магии, но и в мудрости.    В тот день она прекрасно осознавала ненависть вокруг себя. — Дискорд, пожалуйста, прости меня, — умоляла она. — Прошу, помоги мне. — Мне очень жаль тех пони…    С началом этой фразы Аморе вновь склонила голову, но уже от отчаяния, так как помнила эти слова, что он вновь произносил уже в её сторону. Дискорд также самодовольно прошёл мимо неё: — Ты ведь заключала договор с Селестией, а не со мной. Договор уже давно не существует. Так что решай свои проблемы сама.    Друзьями они не были, едва их можно было назвать близкими знакомыми. Поэтому она обращалась к нему не как к старому другу, а как к правителю, одному из совета, который не участвует в его жизнедеятельности. Дискорд этого не замечал тогда. — Ладно, я знаю, что ты ненавидишь меня. — Пусть глаза у Аморе и были жалостливые, но голос всё это время оставался непреклонно твердым: — Но подумай о других! Даже не о кристальных пони, о своей стране! Он не остановится лишь одним королевством! Он пойдёт на тебя войной! Он уничтожит любого на своём пути! Ты не сможешь… — Не сравнивай меня с собой. Я знаю магию сознания и уж точно в состоянии справиться с каким-то единорогом, который прыгнул выше головы. — Оглядевшись по сторонам, он вновь повторил, хоть пони и не обращали внимания: — Ещё раз: без обид, ребята.    Аморе не стала его более как-то убеждать, сказав лишь то, что раз эти пони запомнили её предательство, то и кристальные запомнят его отношение к ним. И какая игра вышла, что даже в Эквестрии пони помнят Аморе как мудрого и прекрасного единорога, а его как коварного угнетателя. Она просила не за себя, а за других, и по его вине она погибла, тогда он и усвоил тот урок, что даже бездействие приводит к раздору или порядку. А также, уже будучи в камне, усвоил, что месть от твоей ненависти накличет беду на других и самого тебя. Станет лишь хуже - тогда он простил Свирла.    Никому точно не было известно, что Аморе умерла, кроме кристальных и совета королей. Дискорд припугнул тогда Сомбру, когда этот единорог всё же хотел захватить и Эквестрию следом, но драконикус даже не представлял, что его ждёт дальше. В эгоистичном порыве он сам захотел освободить кристальных, но только затянул с этим, и наказание настигло его. И осознание того, что он становился как Первый, пришло к нему слишком поздно, уже много лет спустя, когда он вновь чуть было не отбросил от себя других.    Он закончил рассказ на том, как напугал Сомбру, как думал достать кристальное сердце и подмять Империю под себя. Это было за несколько недель до конца… — А потом сестры заключили меня в камень, и я напал на Дерево Гармонии в попытке предотвратить это. Напал на то, что оставила Великая Гасти как защиту для слабых. Я напал на сам баланс, став таким же, как Грогар. — Дискорд, — тихо позвал его Свирл. — И когда Сомбра узнал, что я исчез, то возобновил попытку поработить Эквестрию, как раз когда здесь снова была неразбериха из-за смены правителя, — проигнорировал он обращение, погружаясь в рассказ дальше. — Пони, что жили в этой стране, всё же верили в мою магию. Они нуждались в моей помощи, но меня уже не было. — Ты не… — Флаттершай хотела положить своё копыто к нему, но дрогнула, когда драконикус крикнул: — Кристальные нуждались во мне, но я не стал им помогать! — В произошедшем нет твоей вины, — всё же смог вставить слово Свирл. — Нет, есть! И они правы: я отвернулся от всех! — Он мотнул головой в сторону, показательно отворачиваясь уже от них. — Ты слишком строго себя судишь, — продолжил единорог, поднявшись на копыта. — И с чего это решаешь, будто должен был помогать? Свои головы у них были на плечах. — С Аморе мы были знакомы, и, что бы между нами ни произошло, она не заслуживала подобной участи, — продолжил он. — Она, Морс, Тестери - как много закончили плохо от моего бездействия, я виновен в их смертях. И не только в них. — Не строй из себя из-за этого монстра: откуда тебе было знать, что так все обернется? — задал ему следом вопрос Свирл. — Ты многое делал, чтобы предотвратить ужасные вещи. Не важно, что уже произошло, Аморе не вернуть, и я в этом тоже виновен. Ты ведь хотел следом прогнать Сомбру с тех земель, так почему коришь себя за это? — Потому что даже с этим я не смог справиться! Если бы я был решительнее и обдуманнее совершал действия, то легко бы остановил Сомбру, закончив мучения кристальных до их начала! И Аморе не умерла бы… — Драконикус схватился за свою голову лапами. — Первый прав - я никчемен. Я не могу ничего сделать. Я не могу одолеть врага или спасти кого-то… — Ты же знаешь, что это неправда! — Флаттершай смогла сказать это увереннее обычного. — Случай с Сендаком это доказывает. И то, как я бросил вас, зная, где обычно обитает Аварус. Каким идиотом надо быть, чтобы сделать такое? — продолжал он. — Не удивительно, что Гасти не говорит со мной. — Так, перестань уже корить себя за это! — На четкий голос Свирла Дискорд все же отпустил голову, помотрев на него. — Забудь, что тебе говорил Первый, Грогар, Гасти или кто-нибудь там ещё: ты уже всё это сделал, поэтому вынес решения оттуда. И от этого недолюбливать тебя никто не стал. — Нет! Гасти ненавидит меня, я знаю это! Она поддержала меня в тот момент, когда я провалился на самое дно. Она поверила в меня тогда, когда я сам в себя не верил. И как я ей отплатил? Всё равно, что воткнуть нож в спину! — Ты делал всё, чтобы держать баланс на протяжении долгого времени, и я уверена, что она это ценит, — Флаттершай поднялась рядом с ним. — Я уверена, что она давно простила тебя. — Сомневаюсь. Когда я увидел сундук, то понял это. — Даже если это так, то это не будет ничего значить, ведь теперь у тебя много друзей здесь, в настоящем. — Пегаска подлетела к нему ближе, сжав между двумя копытами его лапу, подняв ту выше. — Ты можешь не верить мне, но я всегда верю и буду верить в тебя. Ты делаешь всё, что в твоих силах, и этого достаточно, чтобы я также заражалась этой силой от тебя. И что бы ты ни решил делать дальше, куда бы ни пришел - я всегда помогу и выслушаю тебя. Ты очень важен для меня и достоин всего самого лучшего в этом мире.    Ее теплый лик и мягкая улыбка достигали высот небывалой силы, которой мог позавидовать любой красноречивый оратор. Подступивший холод сменяло тепло, а потом оно вновь перерастало в холод. Столь чистые, как вода, слова, прекрасные добрые глаза выделялись на фоне всех в памяти драконикуса: «Эта улыбка Флаттершай, как в моей памяти: она улыбается не мне, а тому, что происходит внутри меня. Она видит меня насквозь, хоть и не может ничего понять. Ее глаза, улыбка и тон такие же, как и у тебя. Ее намерения чисты и искренни, как и у тебя. И она верит мне, как и ты когда-то».    Однако чувство тепла и дружелюбия сменилось тошнотворностью к самому себе. Спустя много лет та, кто считал его изначально врагом, она все же поверила в него и так же нашла в его магии нечто потрясающее и удивительное. Пусть она и боялась ее, но все же смогла понять ее безобидность. Пребывание в полном одиночестве не одну сотню лет сменилось тем, что кто-то вновь назвал его другом, и кого он теперь точно не хотел потерять.    Но стал ли он лучше сам? Флаттершай называла его своим другом, как Стар Свирл, она так же смогла преодолеть свои предубеждения, решая наладить контакт, как и Морс когда-то, и она так же поверила в него, как и Гасти. Но его сторона в этом деле не меняется - он вновь делает всё, чтобы потерять это только зародившееся чудо. Так стоит ли молчать дальше, дабы бумеранг вновь вернулся к нему? — Флаттершай, мне нужно кое-что рассказать тебе, — вырвал он лапу из ее некрепкой хватки. — Но ты должна мне кое-что пообещать: ты не скажешь об этом никому более, даже Твайлайт. — Что? — не понимала она. — Что ты имеешь ввиду? — Это крайне сильно затрагивает меня и мою жизнь, из-за чего ты совершенно по-другому начнешь смотреть на меня. — Дискорд в неуверенности глянул на Стар Свирла, который, давно всё понимая, кивнул, подталкивая его тем самым дальше. — Вполне возможно, что тебе станет трудно разговаривать со мной после этого, ты можешь начать меня бояться. Однако, раз ты веришь в меня, то и я должен делать это в ответ. Пообещай мне ничего не говорить Твайлайт и остальным - я сделаю это сам, тогда, когда смогу собраться с силами и духом на такой откровенный разговор с ними. — А, ну… — пегас все еще не поняла. — Ты можешь доверять и другим тоже! — Знаю, но мне страшно потерять теплое отношение к себе, пока я еще не стал вашим полноценным другом. После моего предательства с Тиреком доверие ко мне все же упало, даже у тебя. — Нет! — Я хотел все рассказать, ведь не настолько уж дурак, — сразу продолжил он. — Однако вы вдруг начали говорить о Первом, и я не смог продолжить далее. Пока эмоции от него не утихнут, я не могу раскрыть это другим, — драконикус прекрасно видел ее непонимающие глаза. — Извини, я и так уже много натерпелся от него, и если из-за него я вновь потеряю самого себя, то более у меня точно не хватит сил. Гасти уже отказалась от меня, а возвращаться к Грогару у меня нет желания. Ты обещаешь мне сохранить это между нами? — Но Стар Свирл тоже!.. — Он уже знает, — сразу отрезал Дискорд. — И Селестия тоже. Теперь я хочу, чтобы знала ты. Только если ты не боишься этого и пообещаешь мне молчание.    Неуверенно и напугано она переглядывалась с одного на другого, словно ожидая от них подсказки, но лишь она могла решать дальнейшее действие. Эта ответственность давила на нее так сильно, что хотелось сбежать. И все же Флаттершай нашла в себе силы опуститься на землю рядом, не отрывая глаз от Дискорда, пообещав, что будет молчать.    И в тот же момент правда пробежала мурашками по ней, а чувство страха появлялось само по себе, лишь приковывала она глаза к драконикусу, что объяснял ей поистине невероятные вещи, но были они также и очень пугающе. Он был прав: как обычно она уже не сможет смотреть на него. Более никогда она не будет в силах воспринимать его, как и раньше.    Но даже после этого она продолжала верить ему. Несмотря на все эти страшные подробности и разрушение образа, который уже был составлен в голове пегаски, она всё же положила копыта к нему и улыбнулась с небольшим страхом и удивлением в глазах. Ей ещё надо принять всё это до конца, подумать несколько дней, но в одном она точно была уверена: она не сбежит от этого в страхе.    Возвращаться в Кристальную Империю никто не желал, каждый по своей причине, но этот разговор определенно помог, но всем еще надо было в одиночестве все обдумать. Как-то Дискорд машинально пришел сюда, к Дереву Гармонии, думая, что найдет поддержку там, где давно потерял доверие. Но так думал лишь он. Когда Свирл позвал его на выходе из пещеры, чтобы его друг перестал пялиться на дерево, то сам единорог телепортировался, сказав, что будет ждать наверху. Дискорд и вправду с некой грустью отвернулся от этого мощного хранилища гармонии, тихо проговорив: — Все кончено.    Решаясь идти дальше, он поднял лапу, чтобы телепортироваться и отбросить то, что сделала для него Гасти, в глубокие воды памяти, но потом плавно и нежно почувствовал, словно сзади кто-то положил на его плечи что-то вроде копыт, а потом мирным голосом тихо произнес у него под ухом: — Как больно мне слышать то, что ты позабыл мое обещание: «Даже если к тебе весь мир обернётся спиною, помни, что ты всегда можешь довериться мне».    Услышав приятный, добрый и красивый голос спустя столько лет, Дискорд застыл в ступоре. Этот голос - ее голос. Голос той, кто поддержала его в самый трудный момент жизни. «Воплощение раздора - это твое призвание! Даже если нашим врагом будет сам баланс или кто-то сакральный, мы с тобой всегда найдем выход и вместе одолеем его».    Эти слова, в которые он не верил тогда и не верил долго после, они все еще иногда всплывали в его памяти. И так он каждый раз напоминал себе, что он делает и зачем это нужно. Она не предлагала ему стать им, а уже верила, что он есть воплощение. И сам Дискорд в итоге поверил в это.    Он вновь обернулся на дерево, где тонкая нить света от ствола тянулась к нему и ждала ответа. — Кажется, у нас возникло недопонимание, так что позволь мне вновь вернуть все на круги своя.    Ее прекрасный голос раздавался отовсюду, и, прикоснувшись к ее магии, драконикус смог увидеть то, чего не знал. Наверняка Гасти тяжело было держать баланс пятьсот лет, когда в мире вновь пошла неразбериха. На самом деле Дискорд и сам в глубине души догадывался, почему она не вытащила его из камня.    Сами по себе такие древние существа ведут весьма отшельнический образ жизни, чаще решая не нападать. А воплощения раздора и гармонии - это самые эгоистичные существа из них. Они не стремятся ни к миру, ни к разрушению. Во многом они могут предотвращать конфликты, исцелять или убирать страдания, однако это не их стремления. Они также могут разрушать, убивать, насылать бедствия, однако это также не их стремление. Всё заключается в балансе: одно должно перекрыть другое. И неважно, если там в Клужтауне торгуют кем-то как вещами. Если на общем уровне баланса всё нормально, то их не должно интересовать подобное. Мир во всем мире, создание нового на руинах старого, полное уничтожение всего - ничего из этого не является их целью. Они лишь поддерживают то, что уже есть, стараясь это сохранить. Баланс магии, ее равновесие - это не полная гармония или раздор. Соглашаясь не уподобляться своей магии до конца, они обязаны держать эти стороны в согласии с другой.    Не в силах и суждениях Гасти вытащить было его из камня, да и к чему бы он вернулся? К такому же существованию, подобному древним существам, имея физическое тело. Вернуться в точку, когда велик шанс в одиночестве превратиться в Грогара. Оттого носители элементов гармонии и появились на свет, чтобы умерить все физические составляющие раздора, которые появились за эти пятьсот лет. И как Гасти была рада, когда осознала окончательно, что не ошиблась в выборе, когда, ощутив потерянное, Дискорд вернулся к тому, кем был, когда осознал всё в первый раз.    А далее произошло последствие его прошлых решений. Захват его семян пустоты Дерева Гармонии ослабили ниточку Гасти с этим миром. И лишь возвращение ее артефактов сюда могло бы вернуть всё в настоящий баланс. Жаль только, она никак не могла повлиять на ее представителей, ведь, когда Твайлайт развернулась и пошла назад, то Гасти впервые за долгое время ощутила страх. Но кто же именно вернул элемент магии назад в лес? Кто-то ведь не через силу, а заставив ее саму пожалеть о решении, вернул ее на нужную тропу, но вовсе не добрыми убеждениями - это и означает быть воплощением чего-то конкретного и идти к балансу через него.    Гасти в нем никогда не сомневалась, ни на одну секунду. И силы вновь вернулись к ней, и почувствовала она, что вот-вот баланс всей магии будет стоять под угрозой. Ее зачатки слишком слабо проявлялись, но, наученная опытом, она знала, к чему это приведет, потому и сделала тот сундук гармонии, дабы ее носители вновь ей напитались и вернули силу. Она не в побрякушках на шее - она заложена в них с самого рождения. Только вот контролировать выплеск этот нужно, поэтому один из ключей должен исходить от раздора, и стал это самый последний ключ. Это тоже один из уроков воплощения чего-то: иногда надо разрушить баланс настолько сильно, чтобы потом вновь привести его к изначальному состоянию. И Гасти казалось, что Дискорд все понял, раз сделал все правильно, однако даже она не идеальна во всем.    Сколько бы ни шли года, как бы ни менялся мир и действие, она всегда верила, что он и есть воплощение раздора. И он вернется, и он поможет ей, а она поможет ему. Но она недооценила его врожденное состояние, а также силу загнаться в бездну, несмотря ни на что.    Некое облегчение испытал драконикус, когда она показала ему это, а также неловкость от того, что думал на Гасти подобное. Теперь он понял, что огонек в тот день, когда Император объявился в Эквестрии, летел слишком медленно для атаки, уж скорее думая поздороваться. Сразу вспомнились слова Грогара, что он также всегда примет его, что бы Дискорд уже не сделал. Магией и амбициями Гасти и Грогар отличаются, а вот отношением к нему - нет.    Словно прочитав это, тот нежный и теплый голос раздался вновь, но уже прямо напротив него, словно Гасти вновь стояла перед ним, как в ту ночь. — Дискорд, ответь: где твои друзья? — Однако то был риторический вопрос. — Можешь мне не верить более, но прошу: не слушай Грогара и Первого. Когда они настигнут свою силу, то захотят твоей смерти в ответ на помощь. Не будешь их слушать, не дашь себя взять и сломаешь им планы - выживешь, поверь. Научись вновь доверять другим, как и сейчас элементу доброты.    Воплощение раздора дружит с таким же воплощением гармонии, а также с его представителями - как будто сказка, что не может воплотиться в реальность. Но противоположности всегда сходятся, затыкая дыры недостающего друг в друге. Именно поэтому Свирл вновь телепортировался сюда и спросил, в чем дело, ведь ждать его он устал, но от Дискорда с весьма спокойным взглядом послышался не ответ на его вопрос: — Пусть даже спустя столько лет, но я всегда оставался верен своему слову, и даже сейчас. — Ты о чем говоришь? — поинтересовался в ответ Свирл. — С ней, что-ли?    Ему несложно было догадаться о дереве, но драконикус просто предложил ему вернуться домой, на что единорог согласился, полностью осознавая, что все вопросы решились, а значит, всё может пойти быстрее.