Секреты естества

Роль слуги, очевидно, была для Артура в новинку. Ему никогда прежде не доводилось убираться, из-за чего все остальные обитатели замка смотрели на него с некоторым презрением. — Откуда он сбежал, такой неумеха? — ругались они на гойдельском* языке. Собственно, "откуда", "он" и "неумеха" были первыми словами, которые Артур выучил на этом языке. Свой день он начинал затемно — ориентировочно в семь часов утра его будила суета, устраиваемая иными слугами. В большой комнате у одной из стен стояло двенадцать кроватей, а напротив них три стрельчатых окна, на ночь закрываемых ставнями. Впрочем, оттуда всё равно дуло в любую погоду. Он заправлял свою кровать, потому что иначе на него сразу смотрели косо. Артур совсем не знал их языка, но мог предположить, что они вряд ли хотят сказать что-то хорошее. Из-за того, что никогда раньше не занимался подобной ерундой, он кое-как заправлял постель самым последним и бежал на завтрак вслед за остальными. Любые приёмы пищи организовывались в большом обеденном зале, где собиралась вся прислуга. Завтрак представлял собой бобовую кашу, большую ячменную лепёшку и некий странный фрукт. Он был мягкий, оранжевого цвета, с обрубком толстого стебля, на котором рос прежде. Подобно запретному плоду, он был сладок. Вероятно, слаще яблок. Однако за поедание таких плодов всегда следовало наказание. В этом случае фрукт сильно вязал. Около восьми с половиной утра он поднимался с этажа для слуг наверх, туда, где расположились комнаты знатных людей, вроде Гаюса и Мерлина. Последний всегда был к этому времени на ногах. Он как раз застёгивал пуговицы на их традиционном платье, когда Артур приходил. Старик одевался сам. Артур помогал ему только тогда, когда пуговицы на одеждах находились сзади — в связи с возрастом у старика были хрупкие кости и частенько болели связки. Позавтракавший ещё до его прихода Мерлин шёл работать в кабинет. Артур собирал грязные простыни в большую корзину и застилал чистые. Он отлучался ненадолго, чтобы отнести грязную одежду и постельное бельё в прачку, а затем возвращался с тряпкой и ведром. До обеда он работал, а затем спускался на трапезу. В середине дня кормили намного лучше, чем утром. Им давали гороховую похлёбку с копчёными свиными рёбрами, а к ней и булку ржаного хлеба. И, конечно, тот странный фрукт. Так как Артуру было совершенно некуда спешить, после обеда он мог заняться какими-то своими делами. Прогуляться по городу или по берегу у стен замка. Ему приплачивали за труды, и эти деньги он мог потратить на приобретение чего-нибудь на рынке. Часто можно было встретить торговцев из иных королевств. Перед ужином нужно было обязательно сходить в купальни. Если он не посещал эти места и не мылся хоть один вечер, над ним сразу начинали потешаться. На ужин им разрезали большой пирог из того странного фрукта, а чтобы запить, давали кружку эля. Перед сном Артур всегда спрашивал, нужно ли Мерлину что-то. Обычно он получал отрицательный ответ и со спокойной душой шёл спать. Это было его стандартное расписание дня, хотя и не всегда. Другим слугам он не особо нравился. Это правда, что он не мог толком с ними заговорить, но и шарады, которыми он пытался выразить свой дружеский жест, никто не оценил. Они были в курсе, что Артур прибыл из другого королевства, но не спешили выразить ему и грамма сочувствия или участия. Долгое время он не мог понять, почему они так враждебны по отношению к нему? Он был практически уверен, что и остальные дети его возраста, не имеющие знатного происхождения, ещё не умеют быть первоклассными королевскими слугами. Так в чём проблема? Он не мог даже словом их обидеть, потому что говорил только на валлийском, неплохо знал латинский и чуть похуже — греческий. Абсолютно все слуги в замке были деревенщинами. Их знания языков ограничивались лишь родным, впитанным с молоком матери. Хотя, насколько Артур понял, все они были достаточно образованными, то есть умели читать и писать. Как минимум он видел, как вредная Лиана читала книжку на ступенях после обеда, а задира-Эйд строчил матери письмо. В любом случае, получалось, что в замке только высокопоставленные лица, вроде Мерлина и Гаюса, знали валлийский. На этом языке они вели переговоры с проигравшими, на нём же общались с пленными. Артуру, как десятилетнему мальчику, хотелось дружить с другими детьми. Они могли ему не нравиться, но выбора особо не было. Единственными альтернативами были Мерлин и Гаюс, которого тот обязал помогать Артуру в случае необходимости. Сенешаль был крайне проницательным и умным человеком, однако явно не горел желанием болтать о житейском с ребёнком. Каждый раз, когда Артур с ним заговаривал, тот излагал пару-тройку весьма запутанных измышлений, которые звучали умно, но вроде как и не несли собой никакого смысла. Затем он бросал «Подумай над этим, мальчик мой» и уходил. В общем, Гаюс явно не был любителем задушевных разговоров. С Мерлином же, наоборот, было легко и приятно разговаривать, но все беседы с ним касались взрослых дел. К тому же, было сложно даже представить этого старика, занимающегося детскими вещами, например, игрой в салки или прятки. Собственно, именно Гаюс, которому надоело слушать его печальные вздохи, рассказал, что так сильно не устраивало в нём слуг. Дело в том, что в комнатах Мерлина и правда нельзя использовать магию из-за артефактов и энергетики самого Великого волшебника, проводящего здесь много времени. Суть в том, что каждый человек излучает некоторое количество некой силы. Самую малость выделяют, разумеется, люди, не обладающие магией, такие, как Артур. Волшебники же тем больше оставляют энергии этому миру, чем сильнее они сами в плане магического могущества. О существовании такой силы, присущей каждому живому и мыслящему созданию на земле, знают не только волшебники, и все называют её по-разному: аура, чакра, меридианы, карма. Почему-то те, кто должен был, по идее, быть сведущими в этом больше всего, предпочли и вовсе никак это не называть. Впрочем, они даже своим богам не дали имени. Это мешало понять суть сих таинственных сил из уст учёного мужа кому-нибудь непросвещённому, вроде Артура. Странно слушать рассказ о чём-то, что не имеет названия. Это как рассказывать о человеке без имени: ты его и незнакомцем, и господином, а конкретно назвать не можешь. Об этом явлении никто бы не знал, если б оно не влияло на окружающий мир определённым образом. Например, энергетика влюблённых людей соединяется, порождая новую силу, оказывающую разного рода полезные эффекты. Например, помогала в лечении ран и болезней. И чем крепче связь, тем эффективнее работает эта сила — просто влюблённая пара будет в этом плане слабее, чем люди, состоящие в счастливом браке. Для того, чтобы это работало, достаточно быть рядом. Проблема Мерлина была связана с другим примером. Когда волшебник много времени проводит в закрытом помещении, его магия концентрируется в этом месте. Обычно это не вредит волшебникам, а лишь помогает. Но магия Мерлина необычайно сильна и в довесок имеет на редкость агрессивную природу, поэтому, концентрируясь в местах его обитания, энергия преобразовалась в поле, имеющее свои законы и правила. Разумеется, это не устраивало Мерлина, однако пока что он ничего не мог с этим поделать. Насколько Артур понял, за всю жизнь у Мерлина, покинувшего дом матери в юном возрасте, доселе просто не было постоянного места жительства, потому как тот метался с одного поля битвы на другое. Он никогда с таким не сталкивался, и потому ещё не разгадал, как нужно решать эту проблему. По итогу, его комнаты имели свою магическую систему, вмешательство в которую со стороны всегда приводило к взрывам или подобным неприятностям. Однако там хранилось много ценных вещей, и он не мог поручить заботу о них никому из слуг. Нет, не то, чтобы он не доверял своим людям и всё такое, но если одному из них придёт в голову умыкнуть у него артефакт, способный делать ужасные вещи, в последствиях будет виноват Мерлин. В его положении он не мог позволить себе быть таким наивным. Ему приходилось самому время от времени убираться, что тоже ему не нравилось. Мерлин любил обитать в чистоте, но уборку голыми руками, без применения магии, считал глупым и в некотором роде унизительным занятием. Стоит отметить, что волшебники все были помешаны на чистоте. У них принято считать, что чистота тела останавливает болезни, а порядок в доме и на рабочем месте напрямую связан с порядком в мыслях. Как и всё в быту волшебников, это тоже было частично связано с войной. Дизентерия в лагере войска была недопустима. Тела павших сжигали, а для мытья использовали любую возможность. Купались зимой в заледеневших водоёмах, обтирали мокрыми тряпками тех, кто по каким-то причинам не мог подняться, даже сооружали из подручных материалов передвижную баню, а если та страдала в бою, делали новую. В мирное время волшебники особенно любили купальни. Самыми примечательными из них были большие королевские купальни, в которых при желании могла уместиться значительная часть населения города. Назывались они королевскими, конечно, из-за внушительных размеров, их расположения через дорогу от дворца, а ещё потому, что в них был большой бассейн лично для короля. Это наводило Артура на мысли, что Мерлин любил чистоту не меньше остальных волшебников, однако к уборке он испытывал искреннюю неприязнь по двум причинам. Во-первых, его в принципе не отличала любовь делать что-либо своими руками. Артур пожимал плечами, полагая, что так, должно быть, случается, когда ты — волшебник, способный заставлять предметы возвращаться на места, очищаться и складываться сами по себе. Во-вторых, у него выходило много времени на уборку, а король, между прочим, человек занятой. Было бы чудесно, если бы эту глупую работу сделал за него кто-то другой. Однако он не мог позволить себе ошибиться, поэтому долгое время даже не пытался найти такого человека. И вдруг появляется Артур. Обычный мальчик из Камелота, даже не волшебник. У окружающих сразу возникал логичный вопрос: чем ребёнок заслужил такое доверие? Почему сам Эмрис поручил ему столь ответственную задачу, в то время как ни одному волшебнику, кроме и без того занятых ближайших соратников, он не мог доверить свои комнаты? До этого спокойно заходить в покои Его Величества мог только Гаюс — лекарь и сенешаль, давний друг Великого волшебника. Каждому слуге казалось, что он-то справился с этой работой лучше, чем иностранец, если бы только Его Величество больше ему доверял. Отсюда брало начало презрение к Артуру. И чем больше они наблюдали за ним, тем пуще не любили. Для них мальчик был соткан из недостатков. Артур, объективно, не мог идеально подмести пол и вымыть полы. Простыни были больше него самого раза в три, и ему было тяжело их застилать. Окна имели внушительную высоту что в покоях, что в кабинете, и мальчику приходилось вставать на лестничку да тянуться изо всех сил, чтобы достать тряпкой до самого верха. Никто из слуг, наблюдавших за ним, не хотел ему помогать. Работу свою он выполнял не очень хорошо, и ему повезло, что Мерлина, кажется, всё устраивало. Артур мог с уверенностью сказать, что, если, по убеждениям волшебников, порядок в доме отражается на порядке в голове, у Мерлина там не всё хорошо. Артур даже чувствовал себя обманутым из-за того, как выглядела старательно убранная волшебником накануне комната и как тот жил в ней день за днём. Дед ворочался во сне, из-за чего простыни всегда оказывались смятыми, а зачастую и вовсе сброшенными на пол. Артуру повезло, что одевался старик сам, однако нюанс был в том, что он постоянно раскидывал одежду. То синий не подходит под его чудное настроение сегодня, то красный его старит, а это вообще было вчера у одного из его приближённых на совете. Пока выбирал, что надеть, он отметал один вариант за другим, бросая их на кровать, под кровать, под шкаф. Он приносил разные книги из библиотеки, чтобы прочитать перед сном, да так о них и забывал, пока Артур не находил их порой в весьма неожиданных местах: под кроватью, в тайнике за гобеленом и даже на улице под его окном. — Как вообще можно так обращаться с книгами? — причитал Артур. — Её вручную кто-то написал, а ты за окно бросаешь! Старик лишь пожимал плечами: — Я не знаю, как она там оказалась. В кабинете он разбрасывал бумаги, а Артур раскладывал их по стопочкам только для того, чтобы впоследствии они снова оказались на полу, подоконнике или полке под колбой с какой-то отравой. В общем, судя по тому, как он любил оставлять вещи там, где им не должно находиться, смахивать со стола бумаги, чернильницы и иные хрупкие вещи, у него, если обращаться к традиционным поверьям волшебников, в голове регулярно бушует ураган, разносящий всё на своём пути. Главной же проблемой, несомненно, была пыль. Она лежала и летала повсюду. Пусть Мерлин и старался убираться, ему всё-таки не хватало энергии и желания на то, чтобы протереть от пыли все многочисленные полки и артефакты, имеющиеся в его комнатах. За время его проживания в замке её накопилось предостаточно. В спальне пыль собиралась, в основном, на подоконнике, на каминной полке и в тайнике за гобеленом. В последнем также было несколько гнездищ пауков, которых Артур безжалостно согнал метёлкой. Стены же кабинета все, кроме, пожалуй, одной, были уставлены огромными шкафами с полками, на которых была куча разных предметов, начиная черепами и заканчивая безобидной ерундой, вроде перьев и каких-то веток, приглянувшихся Мерлину, например, по пути из леса. Насчёт последнего, Артур заметил, что у волшебника была несколько нездоровая страсть подбирать разный мусор на улице и тащить его, грубо говоря, в дом. Иногда Мерлин брал Артура на прогулку, и в такие дни волшебник никогда не приходил обратно с пустыми руками. Когда Артур спрашивал, зачем ему брать с собой эти ветки, срывать цветы или собирать палые листья, тот пожимал плечами и отвечал: — А вдруг пригодится? Справедливости ради, иногда эти вещи он и правда использовал для чего-то. Цветы он добавлял в какие-нибудь настойки, а листья мелко толкал и замешивал в целебные мази. Однако Великий волшебник — человек занятой. Изготовление разных лечебных безделушек было его хобби. И вроде как то, что он готовил, и правда можно было использовать для разных реальных нужд, вроде утоления боли в коленях или помощи при жаре. Тем не менее, он не мог заниматься этим слишком часто, потому как у него было ещё много другой работы. Именно из-за этого многие потенциальные ингредиенты, которые он собрал на прогулке или пока шёл по делам, так и не были задействованы. Такие вещи остаются в его кабинете, а Артур потом стоит, как дурак, и протирает все эти коряги, ветки, колбы с какой-то особенной грязью, а также места под этими странными вещами. Все эти мелочи, разумеется, меркли на фоне библиотеки. Несчётное число книг, свитков и даже старинных коряг, которые Мерлин, очевидно, не дотащил до кабинета, забыв в библиотеке, покоились на тысячах полок. А между ними, под ними и на них собрались тонны пыли! — Ладно, покои, — причитал Артур. — Ладно, кабинет. Но библиотеку-то ты почему не позволил посетить какой-нибудь армии добровольцев? Потому что я не знаю, кто ещё способен убрать всю эту пыль. Что ты вообще здесь делал такого, что за десять лет здесь собралось столько пыли? — Не все могут читать книги, что здесь хранятся, — невозмутимо ответил Мерлин. — Только друидам и высокопоставленным лицам разрешено читать эти тексты. — То есть ты просто опасаешься того, что кто-то будет их читать? Но подожди, ты хочешь сказать, что все книги, хранящиеся здесь, запрещены? Старик в раздумьях уставился на него. Видно было, что он в своей голове и так, и эдак вертел вопрос, а затем щёлкнул языком: — Пожалуй, не все эти книги запрещены. Однако есть и такие, какие не должны попасть к не тем людям. Артур сложил руки на груди и прищурился. — А если я возьму какую-нибудь из этих книг? Ну, из тех, что запрещены. — Ты не умеешь читать на нашем языке, — нашёлся с ответом Мерлин, закатив глаза. — Даже если ты найдёшь что-то такое, боюсь, ты ничего не сможешь с этим сделать. Честно говоря, это было правдой. Артур поставил галочку у себя в голове, что нужно выучить местный язык. Не только из-за того, что Мерлин не боится возможности похищения его книг Артуром, но и потому, что это решило бы ряд его проблем. Здесь практически все говорили на гойдельском. Артур не мог подойти за помощью к слугам, потому что те всё равно не понимали ни валлийского, ни его забавных шарад. Вдобавок ко всему, его неумение говорить на местном языке подогревало их гнев от того, что из всех людей именно ему выпала честь стать личным слугой короля. У местных торговцев валлийский тоже сразу вызывал подозрения. Можно было разве что притвориться немым, и то те начинали заботливо болтать с ним, и лица их были весьма обеспокоенными. Только немного пожив здесь Артур понял, что они пытались послать его во дворец к лекарю, чтобы тот помог ему с недугом. После того, как он понял, что они говорят, ему стало стыдно притворяться немым. В общем и целом, он оказался изолированным от общества. Конечно, не то, чтобы он собрался здесь жить, позабыв родной дом. Нет. Однако он хотел бы остаться здесь подольше. Хоть он и не привык прибирать за кем-то или протирать пыль, но эта маленькая жизнь пленяла своим спокойствием. Ему было важно на какое-то время не чувствовать себя частью чего-то большего. Пока разбирался с пылью в кабинете и спальне Мерлина, он довольно часто гулял. Артур бродил по главным улицам Кецхераля, разглядывал строящиеся и уцелевшие храмы Старым богам, а особенно любил ползать по большим чёрным глыбам у стен замка. Там он дышал свежим морским воздухом, карабкаясь по мокрым от бьющих в них волн камням, и наблюдал суровые, оттого и прекрасные пейзажи. Особенно приковывал взгляд силуэт Авалона. Если смотреть только издалека, создаётся впечатление, что на острове ничего не происходит. Не колышутся остатки жёлтой листвы, которая с приходом зимы окончательно слетит с деревьев и укроет мёрзлую землю. Не выходят звери на водопой. Течение суровых вод Английского канала словно бы стихает, а рёв ветра сменяется звенящей тишиной. Артур знал, что остров много значит для волшебников, как и то, что там никто не живёт и не проводит службы. Он хотел бы, может, прогуляться там, но ему отчего-то было не по себе, когда он думал об этом. К тому же, как бы ему туда добраться? Ни один лодочник не повезёт туда ни его, ни кого бы то ни было другого, хотя остров находился на сравнительно небольшом расстоянии от королевского замка. Причина, по которой туда никто не плывёт, явно не в суровых водах — на такой дистанции они вряд ли являются проблемой. Насколько Артур понял, Авалон в первую очередь — остров-храм. Значит ли это, что там в любом месте можно разговаривать с богами? Иногда Артур видел, как Мерлин наблюдает за ним из окна кабинета. В такие дни волшебник встречал его на пороге и взглядом заставлял одежду высохнуть, а потом отчитывал за безрассудство, говоря о том, как опасны могут быть воды Английского канала. Мерлин говорил, что Артур может поскользнуться и утонуть или вовсе простыть. Мальчик испытывал смешанные чувства по этому поводу, потому что отец сказал бы, что не он заболеет или упадёт, а будущее страны окажется под угрозой. Приятно, когда к тебе относятся, как к ребёнку, а не как к более эфемерным понятиям, вроде будущего или государства. Когда он начал убирать пыль в библиотеке, ему стало не до прогулок и сизых волн. К тому моменту он жил в Кецхерале недели две и знал некоторые основные вещи в гойдельском языке. Артур подучил его на слух, однако в библиотеке он взялся за изучение того, как эти слова пишутся. Всё шло на удивление легко. Гойдельский был во многом похож на валлийский. На самом деле, создавалось впечатление, что это он и есть, только какая-то более древняя, архаичная версия. Об этом говорило нагромождение многих нелепых правил произношения и написания. Вопреки каким-то своим намёкам, Артур вовсе не хотел читать чего-то, что ему не положено. Когда хотел потренироваться в чтении на одном из текстов, он спрашивал, можно ли ему взять эту книгу. Ещё ни разу ему не попадалась та, которую Мерлин бы не разрешил почитать. В библиотеке было на удивление много сказок и безобидных легенд, что вызывало у Артура определённые вопросы. — Зачем ты хранишь в библиотеке сказки? Ты же не читаешь их? — Посмотри на то, сколько здесь книг, — поднял бровь Мерлин. — Я живу уже много лет и столько же буду, однако даже я не уверен, что когда-нибудь смогу прочесть их все. — Тогда зачем тебе такая большая библиотека? — Артур огляделся вокруг. — Это жадность? — Отнюдь, — Мерлин покачал головой. — Здесь я собираю все сведения из истории моего народа, какой бы она ни была. Те из книг, которые я сочту безопасными, будут переписаны и помещены в общественную библиотеку. — Это ту, что строится за рынком? — Мерлин кивнул. — А об остальных ты просто не позволишь никому узнать? — Старые боги наполнили наш мир противоречивой сутью. Магия способна помогать в быту и спасать жизни. Но есть такие вещи, которые лучше никому не знать. Что бы он ни говорил, Мерлин немало времени проводил в библиотеке. Ничем серьёзным он там не занимался. В основном, волшебник разбирал книги, некоторые читал, а какие-то даже уносил к себе в комнату только для того, чтобы Артур потом нашёл их под кроватью или окном. Чтение было одним из любимых занятий короля, и это играло Артуру на руку. Пока тот занимался своими делами неподалёку, он спрашивал значение того или иного слова. Мерлину определенно импонировало то, что мальчик искренне желает изучить гойдельский, поэтому и сам нередко помогал ему. Он не только отвечал на его вопросы. Иногда волшебник говорил ему что-нибудь простое на гойдельском языке. Артур порой вспоминал своё смущение, когда это произошло в первый раз. — Драгна гросна, — сказал ему Мерлин тем утром. Артур зарделся и от замешательства долго не мог вспомнить, как нужно ответить. Изучать язык — это одно, а говорить на нём, да тем более с носителем, совсем другое. — Г-гросна дра, — выдавил тогда Артур. Со временем он научился перебрасываться не только такими простыми фразами, как "Доброе утро", но и целыми предложениями. Однако говорил Артур пока что только с Мерлином. Гаюса он не понимал и тогда, когда тот говорил с ним на валлийском, а недолюбливающие его слуги, скорее всего, будут смеяться над его ошибками и произношением. Прогресс не обошёл стороной и чтение. С каждым разом он брал в руки всё более сложные книги. В один из дней ему попался текст о пути волшебников к обретению государственности. В ней говорилось так: И ходили без роду, без племени люди, скитались по бренной земле, И без краю было крови, огня, молву разносил о них ветер в полях. Был неведом приют этим людям, да гнали их всюду поганой метлой. Прогоняли мечом, поджигали дома, оттесняли их к скалам морским. Там остались на ночь и решили спросить у богов, куда дальше идти. Одному из них явился образ прекрасный, богини сияющий лик. Почти сразу он понял, кто стал перед ним — то была госпожа всех земель. Пред ней пал тот друид на колени, и одно хотел у неё он узнать: Суждено им найти себе дом или сгинуть в холодных жестоких волнах, Затеряться в камнях да дремучих лесах, средь теней, начертан им путь? И сказала она отдохнуть, а на утро отправиться вслед за совой. «Её ты узнаешь по красным ушам, да по перьям, белее суровых снегов» Разбудил он своих на рассвете, поведал, что видел, обрадовал всех. Из деревьев окрестного леса построили лодки, спустили на мель, И поплыли они за совой, повела она их через воду, туман, Обходили ветра их, молчали и волны, спокоен и гладок был путь. Привела их волшебная птица к лесам на границе известных миров. Была красной вода оттого, что росли в изобилии яблоки там. «Авалон» — возгласил тот друид, и все стали так звать этот остров и край. Там, где села сова отдохнуть, решено возвести было каменный храм. В нём явилась богиня земли и сказала им выбрать себе короля. Как один, указали они на друида, видавшего чудный тот сон. Из омелы корону сплели, попросили владыку назвать своё имя. «Не имеет значения имя моё, теперь Гвидион будет оно» Артур поднял взгляд на Мерлина. Тот искал что-то на полках недалеко от него и, казалось, не обращал внимания на слугу. — Это правда? — спросил Артур, нарушая уютную тишину, длившуюся до этого около часа. — А? — он явно не сразу понял, о чём его спрашивают. Мерлин посмотрел на книгу у мальчика в руках и лишь тогда ответил: — Конечно. Всё так и было. — Но почему вы не остались на острове? — Я не знаю, — старик покачал головой. — Сколько не искал, я так и не смог найти каких-нибудь сведений о том, как наши люди покинули остров, и что послужило этому причиной. В любом случае, сейчас там небезопасно. — В каком смысле? — Теперь это земля духов, — он пожал плечами. — Они сведущи, но в то же время и не совсем те, кому стоит доверять. Помнишь, когда мы переходили через мост, я сказал тебе, что только духи решают, пройдёшь ты или нет? На этом острове так абсолютно со всем. Тропа поведёт тебя лишь туда, куда духи захотят тебя направить, и из потустороннего мира за тобой придут звери, если это соответствует их целям. Воля духов там беспрекословна, и если они посчитают тебя врагом, ты вряд ли сможешь вернуться оттуда самим собой. — А ты был на этом острове? — Мерлин кивнул, и Артур уточнил: — Когда в последний раз? — Десять лет назад, когда мы взяли Кецхераль. Я торжественно провёл службу в святилище нашего главного храма, посвящённого богине земли и покровительнице государственности. — Ты тоже друид? — Конечно, — звучало так, словно это было чем-то само собой разумеющимся. — Все короли Кецхераля были друидами. Глава государства обязан уметь связываться с богами и обладать их милостью, иначе наш род исчезнет во тьме веков. Артур опустил взгляд в книгу, но сам не читал, а задумался. Может, он не вполне понимал местный язык, зато у себя, в Камелоте, он знакомился с историей Альбиона на валлийском. Он точно знал, что власть в Кецхерале передавалась по наследству и по признаку старшинства. Первая династия, собственно, вела свою линию от короля Гвидиона. От него и его приближённых брала начало первая родовая аристократия. Однако король Эмрис не имел знатного происхождения. Как известно, династия, бравшая своё начало от короля Гвидиона, утонула в реках крови и пламени войны, в ходе которой был взят Кецхераль. У волшебников буквально не было другого места обитания, кроме Кецхераля. Уцелевшие семьи разбрелись и делали всё, чтобы выжить. В такой ситуации никому нет дела до родовой аристократии. Нация пребывала в упадке, и не похоже, чтобы кто-то находил время даже для того, чтобы разговаривать с богами и духами. Казалось, дни этой маленькой цивилизации на берегу Английского канала сочтены. Однако из ниоткуда явился старец. Никто прежде о нём ничего не слышал, но всем, кого встречал на пути, он говорил или демонстрировал нечто такое, что заставляло волшебников следовать его воле. Каждому его слову верили беспрекословно. Он с молниеносной скоростью собрал вокруг себя соратников, объединил всех волшебников и направил в столетнюю освободительную войну. Собственно, волшебникам повезло, что Мерлин оказался не только отличным полководцем, но и администратором. Есть такой тип людей, которые совершают великие завоевания, охватывающие потрясающее количество территорий, однако не знающие, что с ними потом делать. Пример тому Александр Македонский, создавший великую империю, которая развалилась на части практически сразу после его смерти. От Александра Великого Мерлина отличало то, что он нашёл силы отказаться от дальнейших завоеваний и плотно заняться новоприобретёнными территориями. Для волшебников их король был кем-то большим, чем Александр для Македонии. Оттого и странно, что о его прошлом ничего не известно. Чем он занимался до того, как умчал на коне из родного дома? Кем были его родители? Известно, что, когда впервые объявился, он уже был стариком. — У тебя неплохо получается, да? — за размышлениями Артур не заметил, как Мерлин подошёл к нему сзади. — Это довольно сложный текст. Артур занервничал, как будто старик мог прочесть его мысли. Он выпалил: — Наверно это оттого, что у меня уже есть некоторый опыт в изучении языков. Когда выучил один, уже примерно представляешь, как изучать другой. Про себя же он подумал: "А правда, могут ли волшебники читать мысли?" Наверно, нет. Иначе как Артур мог бы скрываться под чужим именем столь долго? Старик тем временем сузил глаза. — Какие ещё языки ты знаешь, Джо? — Ну, латинский. И немного греческий. — Твой отец-рыцарь тоже их знает? — У моего отца-рыцаря неплохое жалование, и он может обеспечить мне образование, — парировал Артур, решительно глядя в глаза волшебнику. Тот, кажется, был удовлетворён его ответом. Однако он всё равно хотел что-то сказать. Сделать ему этого не дал Гаюс, который позвал его со второго яруса. Оба заинтересованно подняли головы, находясь в самом низу библиотеки, и Мерлин спросил: — Что такое? Гаюс поднял бровь: — Ты забываешь о встречах, которые сам и назначаешь? — Ох, точно, — вздохнул он и поспешил наверх. Когда старик скрылся за дверью, ведущей из библиотеки в замок, Артур на какое-то время притих. Он сидел, почти не шевелясь. Подождав так немного, он глубоко вздохнул и тихонько поднялся по лестнице. Открыл дверь и осторожно выглянул в коридор. Затем закрыл её да спустился обратно. В библиотеку, очевидно, мало, кто заглядывал. Далеко не все, собственно, имели на это право. Гаюс заходил сюда крайне редко, когда ему действительно нужны были какие-то книги. Мерлин был довольно частым гостем, но, если у него какая-то встреча, вернётся он не скоро. Может, сегодня он и вовсе здесь не появится. А больше мальчик никого за всё время, что провёл здесь, не встречал. Артур отодвинул в сторону стол, стоявший прямо в центре круглого пола. Под ним он увидел объект, который долгое время не давал ему покоя. Это были некие щели в полу, подозрительно соединяющиеся в квадрат. Справедливости ради, они были небольшими. Артур неделю ковырял их носком, пока не заметил на одной из сторон квадрата петли. И сейчас они были на месте. На лицо какой-то подозрительный люк. Может, Артур не хотел читать книги, предназначенные явно не для него, но в случае со странным люком ему было уже тяжело сдержать любопытство. В последний раз он огляделся по сторонам, а затем с немалым усилием поднял часть пола, являвшуюся крышкой. Под ней оказался каменистый спуск, напоминающий погреб, и во тьме его скрывался конец металлической лестницы. Артур почувствовал некоторую неуверенность в своих действиях, но рассудил, что, в любом случае, всегда может вернуться. "Я просто посмотрю, что там, и всё" — наивно подумал он. Спуск оказался глубоким, может, метра три под уровнем пола. Когда ноги коснулись земли, вокруг было темно, хоть глаз выколи. Люк находился слишком высоко, чтобы освещать хоть что-нибудь. В первую очередь Артур измерил это место шагами. Расстояние от одной каменной на ощупь стены до другой составляло около десяти шагов. Артур прошёл вдоль те же десять, но ни на что не наткнулся. Значит, это был какой-то длинный коридор. Поначалу он подумал, что это, должно быть, не к добру, и хотел вернуться. Во тьме коридор всё равно казался пустым. Однако по инерции прошёл пару шагов. Стоило ему это сделать, как вспышка света ослепила его! Он зажмурился и какое-то время постоял с закрытыми глазами. Когда же он их открыл, тут же понял, что послужило источником света. Перед ним загорелись десятки факелов, освещая каменный зёв коридора и мерцающую мозаику, которой, оказывается, был устлан пол этого загадочного места. Факелы на металлических крепежах висели на стене приблизительно на расстоянии пяти шагов друг от друга. В двадцати шагах от того места, где стоял Артур, начинался постепенный спуск по паре довольно низких ступеней через каждые пять шагов, а за ними путь скрывался во мраке. Артур оглянулся на лестницу, по которой спустился, затем снова посмотрел вперёд. Решив, что развернётся при первой же развилке, он выдвинулся в сторону спуска. В свете огня мелкая мозаика под ногами переливалась всеми оттенками голубого, и создавалось впечатление, словно он идёт по океанским волнам. Стены из тёмного камня напоминали гроты недалеко от берегов Английского канала. По мере того, как Артур шёл, факелы загорались сами собой, и теперь он мог увидеть, что дальше его ждал более крутой спуск. Двенадцать ступенек обрывались на ровной площадке только для того, чтобы открыть ряд следующих двенадцати ступенек. Артур преодолел их все и, подняв голову в самом низу, увидел большой купол. Поверхность его была выложена белыми мозаичными звёздами и тёмно-синими сверкающими квадратиками, совсем как в библиотеке. Последняя выглядела совершенно новенькой, но по этому прекрасному потолку видно, что история его насчитывает уже несколько столетий. Это было целое отдельное помещение. Артур решил так, потому что коридор за его спиной был прямым, а этот зал смыкался в большой круг. Под ногами чередовались белые, синие и голубые мозаичные круги. В конце зала была арка. Артур зашёл в неё, и снова фонари осветили длинный спуск из нескольких десятков ступеней. Наверно, можно было на этом остановиться, но Артуру стало слишком интересно, что же там дальше. Хотя он и понимал, что, вероятно, спустился уже слишком глубоко. Он шёл довольно долго, может, на протяжении нескольких часов, и по этому поводу сильно устал. Даже спуски закончились. Земля снова стала казаться ровной гладью, и было не совсем понятно, куда он хочет прийти. Что это, чёрт побери, за место? Когда Артура начал одолевать страх и вовсе никогда не выбраться на поверхность, он совершенно неожиданно наткнулся на...подъём. Сердце его ухнуло вниз, а дыхание перехватило, когда взглядом он отыскал двенадцать ступеней, ведущих наверх, а за ними — ещё двенадцать. Он снова посмотрел назад. Артур рассудил, что, возможно, возвращаться поздно. Он был слишком далеко. А также непростительно близко к, вероятно, разгадке тайны этого места. Он не мог упустить такую возможность! Сглотнув, Артур поднялся по ступеням. Ему, если честно, надоело скитаться по этому дивному подземелью. В конце пути, когда поднялся по всем ступеням, он рассчитывал увидеть свет, однако его встретил тёмный тупик, которого не достигал свет фонарей. Это ввело Артура в смятение, и когда он был готов рухнуть от усталости и разочарования на пол, вспомнил, как попал сюда. Он подошёл к тупиковой стене, ощупал её и правда нашёл руками лестницу. — О боже, — прошептал он и вцепился в металлические стержни так, точно от этого зависело, вдохнёт ли он ещё свежего воздуху. Над головой, как и тогда, был люк. Пока поднимал его дверцу, Артур смертельно боялся упасть с почтенной высоты и разбиться. Однако он почувствовал, что все его усилия были не напрасны, когда в лицо пахнул свежий воздух. Только тогда он заметил, что в подземельях было невероятно душно. Когда отбросил крышку люка и вцепился руками в чуть влажную землю, он почувствовал, будто вылез из бани. Тяжело дыша, на трясущихся руках он поднялся и огляделся. Изо рта его вырывались клубы пара, а вокруг раскинулся яблоневый лес. — Что за... — вырвалось у него, — что за чёрт? Здесь было туманно. Влага оседала на палой листве, которую комкал Артур, пачкая руки в грязи. Его окружали чёрные стволы деревьев, которые украшали остатки жёлтой листвы и гроздья алых яблок, точно горящих на фоне пасмурной картины. Артур встал и огляделся по сторонам. Он никогда в жизни не видел столько яблок! На деревьях висели красные, как кровь, а на земле лежали забродившие бордовые плоды. — Что это за место? — спросил Артур больше у самого себя, чем у кого-то ещё. На самом деле, меньше всего он хотел услышать ответ от кого-нибудь. От люка шла одна единственная тропинка в окружении упавших с деревьев яблок и красных тлеющих листьев. Казалось бы, нужно идти по ней, но так появлялось больше возможности заблудиться. Проще всего было спуститься обратно, коридор был прямой и никуда не сворачивал, по нему было легко вернуться в библиотеку замка. Однако ему ну очень не хотелось возвращаться в душные подземелья. Оставив люк открытым, он побежал по тропе. Когда выбежал из той части леса, Артур обнаружил, что это место сильно затоплено. Вода, однако, не выглядела грязной или густой, как в болотах. Как минимум она была достаточно прозрачной, чтобы сквозь неё видеть верхушки брёвен. Артур уже и позабыл, как она выглядела, но это была именно тропа духов. Помня о её свойствах, Артур побаивался на неё ступать. Правда, глубины так-то вообще, считай, не было. Разлив, произошедший здесь, оставил след лишь в лужах максимум по колено. Если духи не захотят его пускать сразу или на середине пути, самое страшное, что с ним случится, это мокрые штаны, поэтому он решил рискнуть. Когда Артур ступил на тропу, кромка воды обняла его подошвы. Стараясь идти осторожно, чтобы не намочить одежду брызгами, он медленно пошёл вперёд, разглядывая это удивительное место. Увлёкшись, Артур не заметил, как в тенях деревьев его поджидала опасность. До некоторых пор Артур не слышал ничего, кроме естественных звуков природы, таких как шелест листвы, плеск воды или трепет птичьих крыльев. Он благополучно сошёл с тропы духов и через непродолжительную чащу вышел к поляне. Как раз тогда он услышал подозрительные звуки за спиной. Артур повернулся и обомлел. Из чащобы, где он был ещё минуту назад, выглядывали три пары волчьих глаз. Шерсть хищников была белая, как снег, а глаза — красные, как самые спелые яблоки на здешних деревьях. Мерлин много раз настаивал на том, чтобы он стерёгся животных с подобным окрасом, и даже намекал, что может означать встреча с ними, поэтому Артур, не задумываясь, пустился прочь. Сначала казалось, что волки чего-то ждут, и поэтому не бегут за ним. Артуру было всё равно, он хотел как можно скорее оказаться от них максимально далеко. Но потом те, рыча, бросились за ним в погоню! В панике Артур закричал, казалось, его голос тут же проник во все уголки леса. За что духи так его не любят? Спасаясь от волков, он наткнулся на куда более непредсказуемый объект, чем все эти яблоки и даже волки. На сухом месте, на возвышенности стоял, по всей видимости, храм. Во всяком случае, что-то, похожее на него. Точно из земли вырос круглый подиум, на котором крепко стояли шесть высоких колонн. Их золотые капители радовали глаз на фоне белых мраморных столбов с каннелюрами, а из антаблемента вырастали арки, соединяющиеся между собой в круг над головой. Артур огляделся, убеждаясь, что волки немного отстали, и по ступенькам забежал под защиту каменного круга. К этому времени Артур уже был знаком с храмами волшебников. Обычно они делились на три составные части, что происходило из особой значимости числа три и кратных ему чисел. Именно тридцать три волшебника прибыло на остров Авалон в самом начале. Так и здесь храм состоял из алтаря, ларца и так называемых Железных ворот. Согласно названию, Железные ворота представляли собой огромные металлические двери, на поверхности которых обычно были выгравированы лица и фигуры людей. Надо полагать, тех самых Старых богов. Собственно, эти двери вели в Ларец. Снаружи он выглядел, как огромный чёрный куб — такой цвет ему придавал особый камень, исконно добываемый здесь. Артур сам не видел, но Мерлин ему рассказывал, что изнури эту конструкцию поддерживает шесть толстых колонн из белого мрамора, поверхность которого была украшена рельефом из спирально закрученных засечек. Несмотря на то, что сам по себе зал имел внушительные размеры, колонны были столь толстыми, а также столь близко расположены друг к другу, что сильно сужали пространство. Там было темно, более того, это место не просто так называлось «ларцом» — оно якобы было неким хранилищем для духов. Их вой часто можно было слышать над головой, и в полной темноте да в тесноте становилось мягко говоря не по себе. На противоположной стороне от Железных ворот располагался выход из ларца, являющий собой дверь едва ли выше человеческого роста. Протиснувшись в неё, человек попадал на открытую, залитую солнцем площадку с алтарём по центру. Немудрено, что прихожанин, кем бы он ни был, сразу оказывался ослеплённым после путешествия по тёмному залу и с непривычным наслаждением вдыхал свежий воздух. Только в этом храме всё было наперекосяк. Во-первых, он не видел ловушки для духов с Железными воротами. Во-вторых, к алтарю приводила тропинка. Храмы всегда строились так, чтобы в алтарную часть нельзя было попасть, не пройдя остальные. Чтобы обеспечить его изолированность, алтарь строили в замкнутом пространстве с искусственной или естественной преградой. Например, главный храм Старым богам в Кецхерале находился на краю обрыва. Алтарь в этом случае обнимала каменная кромка берега, висящая над водой, а волны омывали глыбы, из которых были высечены изящные колонны. Забежал сюда Артур чисто из практических соображений. Круг в представлении волшебников обладает непосредственно защитной функцией. Ни духи, ни какие-либо враги, включая, Артур надеялся, диких животных, не могли навредить человеку под ним. Может, волки что-то чувствовали, потому и не стали бежать за ним. В любом случае, Артур ненадолго успокоился и решил посвятить время изучению обстановки. Собственно, и алтарь был не совсем тот, который Артуру доводилось видеть. Надо сказать, прежде он имел возможность наблюдать лишь издалека, потому что в храмы волшебников не допускались чужаки. В смысле, Мерлин пояснил, что вообще-то таковой может попробовать пройти, но из ловушки для духов тот вернётся совсем другим человеком. Так как Артур всё ещё себе нравился, он любовался местными храмами на расстоянии. И обычно алтарь представлял собой белый камень по пояс взрослому мужчине. В сечении имел квадрат примерно пару локтей на пару локтей. Как правило, белизну камня можно лишь заподозрить, так как в процессе эксплуатации тот нередко оказывался залитым кровью. Она стекала с краёв, алым цветом распускаясь на вершине. Здесь же на месте алтаря стоял неотёсанный булыжник. Его поверхность то ломалась под разными углами, то ходила волнами и была столь груба, что создавалось впечатление, будто его вынули из недр какой-нибудь горы. Затем его оставили здесь на волю ветра, точившего его в течение тысячелетий. Камень был чист, зато чудной рисунок, выложенный мозаикой на полу, был покрыт полупрозрачной розоватой плёнкой из высохшей крови. Зрелище неприятное, однако от него отвлекал сверкающий меч, воткнутый в камень. За свои десять лет Артур уже успел повидать целую кучу разных мечей. Однако никогда прежде он не наблюдал такого чистого сияния, как будто тот был создан не из металла, а из рудниковой воды. Серебряная рукоять напоминала ледники, в которых отражается тёмная вода. Как заворожённый, он подошёл к мечу, чтобы получше разглядеть. Стебель был плотно обёрнут в кожу, вся остальная же поверхность эфеса была гладкой, за исключением гравировки на более древней форме гойдельского языка. По крайней мере, Артур мог распознать лишь пару слов, как бы не пытался прочесть послание на мече полностью. Артур предположил, что меч был чем-то важным, вероятно, реликвией. Однако по лесу бродили волки, и он решил, что было бы нелишне одолжить его на время. Потом-то он отдаст его Мерлину и покается, как положено. Вытащив его из камня без особых проблем, он осторожно вышел за пределы храма. Артур шёл той же дорогой, какой пришёл сюда, в надежде вернуться к лазу, но попал в какое-то другое место. Не ясно, что стало тому виной: невнимательность мальчишки или духи, которые, как известно, могут направлять человека по своему усмотрению. Там, куда он забрёл по той или иной причине, было полно сидов. Прежде Артур видел их только в Шервудском лесу и в скалах недалеко от Кецхеральского королевского замка. Пока он блуждал, довольно споро потемнело, и Артур всё чётче стал слышать доселе неясные голоса. Стало откровенно не по себе, но до поры до времени мальчик продолжал идти. Пока снова не наткнулся на волков. Встретившись с ним взглядами, те зарычали, а Артур, напуганный до дрожи в коленях, выставил перед собой меч. Но как только те двинулись на него, на весь лес раздался его звонкий крик. Махая мечом на бегу, он бросился наутёк, и в итоге сообразил спрятаться в одном из сидов. Артур никогда внутри не был, так как ни одному живому существу такового не полагалось. Похоже, это касалось даже животных, так как волки остались снаружи, недружелюбно рыча и капая слюной. Немного отдышавшись, а также убедившись, что, кажется, он здесь в безопасности до конца своей жизни, если никто из людей не придёт за ним, Артур нашёл в себе смелость осмотреться. Несмотря на страх такой силы, что кружилась голова, Артуру всё ещё было интересно, как сид выглядит изнутри. От входа тянулся коридор длиной около десяти шагов. Его каменные стены были изрезаны нечёткими изображениями мужчин и женщин. Черты их фигур были острыми, как будто создателем их был не кто иной, как ветер. Какие-то остатки былого сияния дня, которое и в лучшие часы здесь было не то, чтобы ярким, освещало некоторые из тех, что разместились на противоположной от Артура стене. Прямо перед ним была вырезана женщина в свободном платье. Взгляд её каменных глаз был направлен немного вниз, из-за чего казалось, что она смотрит прямо на Артура, внимательно изучая. На губах её была кроткая улыбка, кривоватая из-за того, с какой небрежностью работал мастер. Если тот, конечно, был. Рядом с женщиной был изображён и мужчина. Кажется, на нём была тога. Волосы его были кудрявы, а сам он смотрел чуть вправо и вниз. Снова как будто глядя на Артура. Напуганный, мальчик пригляделся к следующей статуе, но половина её практически скрывалась в темноте узкого коридора. По тому, что удалось разглядеть, было понятно, что это тоже был мужчина, а грозный глаз его уставился на маленького вторженца. Поняв, что статуи, вообще-то, есть не только перед ним, но и прямо за его спиной, Артур со звонком криком отпрял от стены, которая так заботливо его приютила. Так и есть, все статуи, выстроенные в ряд по той стороне, смотрели прямо на него! Мужчины в основном глядели грозно, как на чужака, ворвавшегося в дом, женщины — мягко и словно бы с любопытством, скорее как просто на неожиданного гостя, чем на нарушителя спокойствия. В любом случае, и те, и другие его до смерти напугали. Разумеется, он тут же почувствовал острое желание отсюда сбежать, однако снаружи его ждали волки, недружелюбно скалясь и капая слюной. Неясно, что из этого опаснее: странные статуи, вызывающие холод в груди своими жуткими, проникновенными взглядами, или хищные животные? У него в руках был меч, но он совершенно точно бесполезен против камня. Духов самих по себе лично Артур представлял себе, как бесплотных созданий, и против них меч тоже очень навряд ли мог стать грозным оружием. А вот какого-нибудь волка можно зарезать с помощью него. Тем не менее, кроме того, что неприятельски смотрели на него, духи больше ничего существенного не делали. А вот волки имели вполне конкретные намерения, судя по их нетерпеливо приоткрытым пастям и злым глазам. Рассудив подобным образом, Артур решил остаться здесь до тех пор, пока духи не перейдут от взглядов к непосредственному членовредительству. Так он просидел достаточно долго, пока не услышал, как кто-то зовёт его по имени. Тем временем Мерлин из библиотеки поспешил в приёмную, чтобы встретиться не с кем-то, а с Утером Пендрагоном. Собственно приёмная находилась в противоположном углу замка, но тот, благо, никогда не славился размерами. Вдобавок ко всему и Мерлин не страдал одышкой или чем-то вроде того, а потому без труда добрался до больших резных дверей — главной реликвии их всея замка. Она единственная сохранилась в замечательном состоянии после того, как волшебники спустя долгие годы оккупации вернули Кецхераль себе. Отворив их, он увидел Утера. Тот сидел спиной к большому окну, открывающему незабываемый вид на город. Мужчина был весь при параде, в лёгком доспехе, положа ладонь на рукоять меча, навершие которого представляло собой льва из чистого золота. "Разживиться серебряной рукоятью контрибуция уже не позволяет, а?**" — весело фыркнул про себя Мерлин. Король Утер ему не нравился. За всё время, что он живёт, определённо не осталось человека ни в прошлом, ни в настоящем, которого бы он ненавидел. За сто лет его душа одряхлела, и личных чувств к кому-либо в нём просто не осталось. Однако он всё ещё сохранял способность недолюбливать кого-то. И дело не в том, что Утер — владыка королевства, бывшего его родине врагом. Просто он был жалок. Кажется, Утер и сам это признаёт. На поле боя его армия терпела одно разгромное поражение за другим. Пока армия Кецхераля, в которую входил практически каждый его житель, направляла ветер так, чтобы стрелы ровнёхонько летели в сердца врагов, неповоротливые в своей тяжеленой броне рыцари Камелота неуклюже падали с лошадей. Их горе-союзники, прорываясь к вражескому стану, не нарочно давили бедолаг под копытами своих коней. На его месте Мерлин зарезал бы сам себя, будь он свидетелем подобного позора своей армии. После такого эти люди всё ещё смели звать себя рыцарями. Не то, чтобы этот титул, применяемый иностранцами к особо славным воинам, много значил для Мерлина. Но он разумно полагал, что звучит слишком громко для этих горе-воинов, больше похожих на неваляшки, с которыми волшебнику доводилось играть в детстве. Нечего и говорить про мирный договор, по которому тот со всем должным унижением практически продал ему своего сына. — Добрый день, — приличия обязывали его поприветствовать сего жалкого человека. Тот весьма драматично покачал головой: — Какой же он добрый, если сын мой так и не вернулся домой? — в связи с потерями на военном поприще, а после смерти жены от родильной горячки ещё и на личном фронте, Утер, по наблюдениям Мерлина, приобрёл удивительно пессимистичный нрав. — Уже месяц никто его не видел. — Помнится, я обещал Вам помочь в поисках. Его Высочество — не последний для меня человек. Поэтому в нашем главном храме я переговорил со Старыми богами. — Да ладно, — Утер дёрнул бровью, показывая явное недовольство его методами усиленного поиска. — И что Вы узнали? — Боги открыли мне истину, что до Сомайна вы не найдёте принца. Но через неделю после сего праздника он сам явится к Вам на порог. — И всё? — тон у короля был недовольным. — Это всё, что Вы смогли сделать? — Я же сказал, боги заверили меня, что беспокоиться не о чем. — Ах, боги заверили Вас! — Утер яростно поднялся с дивана, на котором сидел. — Вы хоть понимаете, что речь идёт о наследнике моего престола. О Вашем будущем муже! — Прошу прощения? — Мерлин добавил в голосе стали и поднял бровь. — Если бы Вам явился, не знаю, Иисус, и сказал оставить дитя в покое, после чего тот сам вернётся, Вы бы отнеслись к его словам с сомнением? — Я бы поверил сыну Божиему, но, с Вашего позволения, не стал бы верить словам Старых богов, даже если бы верил в них! Ваши боги лгут, играют. Господь же не способен на подобное, потому как знает, сколько боли мне приносит отсутствие сына, и из любви ко всем людям не стал бы заискивать передо мною. — Похоже, кто-то из детей Вашего владыки менее любим, чем остальные, — покачал головой Мерлин, но, не желая напоминать разъярённому Утеру обо всех его погибших по величайшей глупости воинах и ушедшей по велению рока супруге, веско заявил: — Нас с нашими богами связывает нечто более постоянное и крепкое, чем любовь. — Что может быть вернее любви? — к этому моменту дискуссии король был уже красный, как рак, от ярости. — Сотрудничество. — Бред! — выплюнул Утер. — В партнёрских отношениях один с лёгкостью может предать другого. — А перестать любить, по-вашему, нельзя? — усмехнулся Мерлин, больше веселясь, чем пытаясь доказать что-то. — Спонтанно и без всякой причины, как обычно и бывает с таким капризным, совершенно ненадёжным чувством. — Господь — не человек вовсе, — упрямо нахмурился король. — Он не может перестать любить. Любовь — это его суть, если угодно. — Старым богам ото лжи один лишь вред, — Мерлин покачал головой, не желая продолжать этот спор. — Стоит им начать лгать, как мы, люди, перестанем им доверять. Потеряв контакт с нами, они окончательно утратят связь с этим миром. Уверяю Вас, они совсем этого не желают. На этом аудиенция была окончена. Выйдя обратно в коридор, Мерлин быстро отыскал сенешаля. — Гаюс, проводи Его Величество. Тот поднял бровь: — А сам ты чего не проводишь? Мерлин закатил глаза и просто ушёл, бросив за спину: — Дела, весь в делах. Мерлин был практически уверен, что нанёс этим своим ходом тяжёлое оскорбление коллеге-королю, но ничего поделать с собой не мог — разговаривать с ним дольше положенного не было никакого желания. В защиту его чести, он действительно отправился в кабинет и занимался бумажной работой до тех пор, пока через час к нему не зашёл Гаюс. Закрыв за собой дверь, старый друг внимательно посмотрел на него и хитро прищурил глаза. — Ты же не занят важными делами, верно? На это Мерлин возразил: — Все дела государства, малые или большие, одинаково важны. Гаюс страдальчески вздохнул, закатив глаза, прошёл внутрь и сел в кресло. Затем снова внимательно посмотрел на него. Так они сидели достаточно долго, прежде чем Мерлин сдался, отложил перо и всё-таки спросил: — Ты хочешь что-то мне сказать? Гаюс словно бы ещё раз подумал, стоит ли говорить об этом, а затем начал с морали: — Надеюсь, ты понимаешь, что игры с Утером — это одно, а потеря такого важного невинного мальчика — это другое? — За кого ты меня принимаешь? Я не желаю зла даже Утеру, что уж говорить про ребёнка. — В таком случае ты, должно быть, знаешь, где маленький принц? — Он в надёжном месте, — заверил его Мерлин и отложил бумаги, доселе бывшие крайне важными делами. — Кстати, где Джо? — Твой слуга? — Гаюс вопросительно поднял бровь. — Зачем он тебе вдруг понадобился? — Хочу взять его на прогулку. Будет помогать мне собирать дары осени. — Почему бы тебе просто не брать с собой, не знаю, корзинку, может, небольшую тележку? — скучающе заметил Гаюс. — Зачем тебе брать с собой целого человека? — Не глупи, — покачал головой Мерлин, поднимаясь из-за своего места. — Вместе веселее. Ну так что, не знаешь, где он? — Понятия не имею. Когда полчаса назад заходил в библиотеку, его там не было. — Хм, — Мерлин задумался а затем подошёл к окну. — Может, на берегу заигрался? — Да запросто мог отправиться на рынок. Тем не менее, и через ещё один час мальчика нигде не было видно. Гаюс тоже куда-то пропал, и Мерлину пришлось искать в одиночку. В одном из коридоров он наткнулся на иных слуг. Он подошёл к ним и спросил: — Никто из вас не видел Джо? Служанка Берта, стоявшая к нему спиной, подпрыгнула на месте от неожиданности. Другой слуга сложил руки на груди и угрюмо заявил: — Не знаем мы, где этот иностранец. Мерлин покачал головой, уходя прочь. У его слуги была не самая добрая репутация. Основное, за что его винили, это иноверие и заграничное происхождение. Все знали и понимали, что он не был волшебником. Более того, Мерлин не мог винить их за это. Он не мог заставить их любить его и следил лишь за тем, чтобы никто не обижал мальчика физически и даже не смел угрожать ему подобной расправой. Всего же остального тот должен был добиться сам. В конце концов, однажды ему придётся править целым королевством. Он должен учиться находить общий язык и с теми, кому он откровенно не по нраву. "Хотя это немного не моё дело" — сам себя обругал Мерлин. Ну а на кого, в таком случае, надеяться? Не на Утера же. Тот уже десятый год увлечён лишь жалостью к самому себе. В поисках Мерлин вернулся в библиотеку. Мальчик любил проводить здесь время и отнюдь не из любви к уборке пыли. Тем не менее, как и сказал Гаюс, сейчас здесь не было ни одной живой души. Однако стол, за которым обычно сидел ребёнок, был слегка отодвинут в сторону. И книга, которую тот читал, осталась лежать раскрытой. Мерлин нахмурился. Что-то здесь явно было не так. Он спустился и взглянул за стол. Там была поднята крышка небольшого люка, ведущего в тоннель, проходящий под замком. Это открытие заставило Мерлина испустить тяжёлый вздох. "Похоже, не в таких уж он и надёжных руках" — отстранённо подумал Мерлин, пытаясь придумать, что же ему теперь с этим делать. И ведь даже посоветоваться не с кем. К Гаюсу идти нельзя, точно назовёт придурком. Про Утера и думать было нечего. Лаз вёл прямой дорогой на остров Авалон. Иронично, что ребёнок решил отыскать этот люк именно тогда, когда сам Мерлин рассказал ему о том, какое это опасное место. В любом случае, Мерлин мог бы быстрее достичь этого места, если б поплыл на лодке, но он не стал этого делать. Что, если мальчик не добрался до острова, а ему, положим, стало плохо по пути? Это был большой тоннель глубоко под землёй, продуваемость в котором обеспечивалась сравнительно небольшими вентиляционными шахтами и то только там, где это было возможно. Неподготовленный детский организм может дать сбой в агрессивной среде, в сырости без доступа к воздуху. А о том, что Артур точно не возвращался обратно, свидетельствует открытый люк. Смышлёный мальчишка ни за что бы не оставил на месте улики, если б имел возможность их скрыть. Делать было нечего, Мерлин полез в тоннель, по пути ругательствами отмечая поразительную инициативность ребёнка. Мало того, что умудрился уехать с незнакомцем в соседнее государство, так ещё и оттуда сбежал на особо-опасный необитаемый остров! От начала и до конца тоннеля не было ничего, что говорило бы о присутствии ребёнка. Идти по этому коридору было утомительно и долго, а в итоге Мерлин добрался до конца совершенно ни с чем. Что ж, на острове опасность для малого дитя возрастала. Там бродили посланники подземного мира, обычно принимающие вид устрашающих хищников с белым окрасом и красными глазами, а духи делали с людьми всё, что только могло прийти им на ум. Вообразив все ужасы, которые могли произойти с ребёнком в этом месте, Мерлин обеспокоенно огляделся вокруг. Как и всегда, остров встретил его туманами. Красные окружности яблок горели в неясном свете, как огни, и словно бы прокладывали путь. На сердце у Мерлина было неспокойно, и он не хотел следовать никакому из путей, которые духи ему предложат. — Джо! — позвал он как можно громче, а затем намного более неуверенно добавил: — Джо? Никто ему не ответил. Делать было нечего, нужно искать. Стоя на одном месте, узнать местоположение мальчишки невозможно. На свой страх и риск Мерлин пошёл по тропинке, ведущей от люка куда-то вглубь яблонного леса. Из-за деревьев и кустов тут же понабежали белые волки с красными глазами и жадными пастями, однако ему хватило только взглянуть на них, как те тут же потрусили прочь. Наблюдая за их спинами, удаляющимся в противоположном от него направлении, Мерлин хмыкнул. Он несколько раз звал слугу, но и следов его не наблюдалась, а в лесу царила тишина. Метясь из одной стороны леса в другую, он дошёл до храма богини-покровительницы земли и государства. Мальчик не дурак и знал, что под опорами и стенами храма Старым богам его никто не тронет, а потому в случае опасности мог забежать сюда. Решив проверить, не спрятался ли тот в этом месте, Мерлин поднялся по ступенькам. Ребёнка он здесь не нашёл, зато в священном камне не доставало меча. Мерлин нахмурился. Затем подошёл и внимательно рассмотрел щель на вершине камня, куда столетия назад был воткнут меч. Как ни посмотри, а осталась одна штраба. Сначала Мерлин был всего лишь в недоумении. Любой бы чувствовал на его месте то же самое, если б нечто, что невозможно сдвинуть с места даже при наличии большого желания, вдруг исчезло. Потом пришёл страх. Даже он, бессмертный волшебник, не смог вытащить этот меч из камня. Учитывая, насколько великой обещала быть судьба легендарного хозяина меча, он бы не хотел, чтобы таковой вообще рождался. Ведь неясно, как существование такого могущественного человека скажется на его родине. Он только вернул её в руки волшебников. Он обеспокоенно заозирался по сторонам. Ни меча, ни ребёнка нигде не видно. "Может, он пробрался в ларец?" — подумал Мерлин и поспешил в сторону, противоположную тропе, по которой сюда прибыл. Этот храм имел необычное строение, ларец здесь находился под землёй. Снаружи ничего не указывало на это. Площадь алтаря имела незаметный глазу наклон в противоположную от тропы сторону. Если пойти по следу из крови, можно заметить лестницу, спрятавшуюся за небольшим спуском. Она и вела в павильон в форме куба. Игнорируя голоса духов, которых потревожил своим визитом, Мерлин обошёл вокруг каждой из шести добрых колонн, рукой скользя по рёбрам, спирально закрученным вокруг массивных столбов. Однако ни за одним из них ребёнка он так и не встретил. В подземном храме было душно. Когда Мерлин выбрался на поверхность, изо рта вырвался пар. Набрав в грудь воздуху, он снова позвал: — Джо! Но лес молчал. Он мог бы слышать подсказки от духов, если бы те хотели ему помочь. Однако они отвернулись от него. Почему? Мерлин нахмурился. Раньше такого не было. Значит ли это, что он делает что-то не так? Смутно представляя, что же ему теперь делать, Мерлин крикнул: — Артур! На этот раз отозвался ветер, холодным потоком раздувая одежду, а ему вторили деревья шумом поредевшей листвы. Уловив направление, Мерлин пошёл на запад, в сторону долины сидов. Лес явно намекал ему, что идти стоит именно туда, и от этого ему было тревожно. Мало ли что может случиться с ребёнком, забредшим во владения обитателей подземелий. Шёл он так довольно долго, пока не наткнулся на стаю волков, рычащую на вход в один из сидов. Такое не было в норме, поэтому он подошёл посмотреть, что там происходит. — Ох, — Мерлин тяжело выдохнул и потащил причину недовольства волков наружу. — Нашёлся наконец-то! Мальчишка посмотрел на него так, словно сам Господь явился помочь ему в это нелёгкое время. Он, кажется, даже не сразу понял, кто перед ним, но когда осознание пришло к нему, ребёнок неожиданно расплакался. Этим он застал Мерлина врасплох. Он был младшим в семье, никогда не имел детей и большую часть жизни провёл в военных лагерях и на полях сражений. Он понятия не имел, что делать с плачущими детьми! — Эй, ну ты чего? Возможно, больше, чем опасность в виде волков и неведомых обычному человеку вещей, ребёнка пугало банальное наказание. Об этом свидетельствовало то, что, наблюдая за тем, насколько взрослый, пришедший его спасать, растерян и тоже в какой-то степени напуган, мальчик сам немного успокоился. Правда, слёзы продолжали катиться по лицу. — А ну, иди сюда, — Мерлин потянул его за руку и прижал к себе. — Не хватало ещё раз тебя здесь потерять. Про себя же он подумал: "Утер мне тогда голову откусит!" Не то, чтобы он боялся его. Просто и правда как-то некрасиво забирать его единственного ребёнка от любимой покойной жены, а затем терять в заколдованном лесу. Наверно, самому Мерлину было бы обидно на его месте. В его руках мальчик немного притих, и волшебник решил поинтересоваться: — Я звал тебя. Почему ты не откликнулся? — Я не слышал. Мерлин вздохнул. — Что ж. Это всё объясняет. — Объясняет... — мальчик всхлипнул, — что? Тут-то Мерлин понял, что дети обладают некой магией. Ему рассказывали об этом феномене однажды, но он не слушал, и в результате попал в эту ловушку. На проказника невозможно было злиться! Мерлин не хотел объяснять, что, вероятно, Артур не услышал именно потому, что его звали другим именем. Ведь как только волшебник использовал настоящее имя мальчика, лес тут же помог ему найти его. Вместо того, чтобы сказать это, он принялся легонько его бранить: — Я же сказал тебе, что этот остров опасен. — Остров? — замешательство на лице гадёныша нужно было видеть. — Я совершенно ничего такого не хотел! Даже не думал, что попаду...в неприятности. — Да уж, — Мерлин тяжело вздохнул, осматриваясь вокруг. — Неприятности — это мягко сказано. Мальчишка виновато понурил голову, и только тогда Мерлин заметил, что у колена вредителя что-то опасно поблёскивает. — Что это? — спросил он больше для галочки и, не дожидаясь ответа, вытащил из-за его спины довольно длинный двуручный меч. Ком встал в горле. На клинке поблёскивала гравировка с именем меча — Эскалибур. Вероятно, на лице Мерлина проступил то ли ужас, то ли трепет, потому что ребёнок начал стыдливо мямлить: — Когда я попал сюда, за мной погнались волки, — Мерлин полагал, что так ему и надо, нечего шастать по подозрительным местам. — Я спрятался от них в храме. Я хотел выбраться отсюда, вернуться обратно к люку, но понимал, что всюду меня поджидает опасность. Там из камня торчал меч, и я одолжил его на время. Разумеется, с целью вернуть его потом! "Он одолжил на время меч" — отстранённо думал волшебник, — "являющийся предвестником появления легендарного объединителя Британии, да?" В какое странное время приходится жить! Бессмертный волшебник не в силах вытащить из камня меч, а потом приходит маленький мальчик с шилом в самом нужном месте и на время крадёт его, чтобы что? Защититься от волков! Практически собак, раз уж на то пошло. Не в силах больше этого выносить, Мерлин закатил глаза и медленно (ну, чтобы этот малолетний расхититель на своих коротеньких ножках поспевал за ним) побрёл прочь. — Эй! — Артур торопливо зашагал за ним следом. — Ты что, обиделся? — Нет, — меланхолично отвечал Мерлин. — Просто слегка разочарован в этом мире. — Н-но я же не потерял меч! — мальчик просто не понимал всю глубину его сожалений. — Он что, какой-то важный? Мерлин вздохнул. Ему даже объяснять ничего не хотелось, настолько его сердце разъедала скорбь. — Ты же... ты же хорошо помнишь, о чëм читал в библиотеке, верно? Ну, легенду о том, что королю Гвидиону явился бог, и он... — Да. — Есть ещё одна легенда, связанная с богами, и она как раз об этом мече, — на этих словах мальчик ещё раз внимательно взглянул на клинок. — Ещё до того, как нам с тобой посчастливилось появиться на свет, Старые боги распространили легенду о том, что в этом храме заточëн меч. Даже самый славный рыцарь не смог бы вытащить его из камня. Не поддастся он и магическим трюкам. Потому что меч этот якобы предназначен для одного единственного короля, который в будущем сможет объединить под своей властью весь Альбион. Достаточно, чтобы об этом узнало лишь несколько человек, дабы потом толпы людей скитались в эти края, чтобы попытать удачу. Сейчас это место совершенно опасно практически для каждого, но в прошлом целые королевства снаряжали своих героев для похода сюда. — А можно ли вообще? — засомневался Артур, вспоминая жуткий храм, сиды и кровожадных волков. — Ты можешь не верить, но когда-то давно здесь всё было не настолько печально, — заверил его Мерлин и продолжил рассказ: — В легенде говорилось, что избранному достаточно лишь минимальных усилий для того, чтобы вынуть меч. Однако как только люди не пытались, применяя разного рода усилия, от крепких мышц до корабельных канатов. После неудачных попыток, приняв судьбу, многие из них уходили. Ну а те, кто не смирился с поражением, оставались и сражались сначала друг с другом, а затем и с любым, кто приходил сюда. До тех пор, пока не падали без сил или от рук чужого меча. На смену погибшим из своего упрямства приходили новые только для того, чтобы тоже потерпеть неудачу. Ты, наверно, видел кровь повсюду возле камня? Это всë, что от них осталось. — Ты хочешь сказать, что это правда? — Вообще-то, я хотел бы сказать, что только что это сочинил, — тяжело вздохнул Мерлин. — Мысль о том, что кто-то, вроде тебя, избран нашими богами для столь великой цели, честно говоря, удручает меня. — Эй! — у маленького расхитителя чужих храмов хватило наглости возмутиться. — Почему это удручает? — Знаешь, что? — Мерлин не собирался ему отвечать. — Это я хотел вытащить меч. Мне повезло, что, когда я пытался это сделать, на горизонте не было конкурентов. Как ты понимаешь, я так и не смог. Я! Победивший в войне за свою родину, объединивший волшебников под своим знаменем. Оказался недостоин. В то время как ты, мальчишка, получил такую возможность. Чем ты можешь быть лучше меня? Артур от его речи выпал в небольшой осадок. От местных жителей он часто слышал, что Мерлин — добрый и мудрый король. Вполне может оказаться, что так оно и есть, однако никто не говорит о том, какой это был самовлюблённый дед! — Ты что, думаешь, слуга не может в будущем стать достойным человеком? — Ой, да какой из тебя слуга? Ты своего папашу видел? — Мерлин поморщился, воскресив в памяти образ Утера на сегодняшнем приёме. — У него меч с золотой рукоятью. Как вообще с помощью него можно сражаться? Мне кажется, переплавь он её в монеты и отдай нищим, было бы больше пользы. Артуру было нечего на это ответить. Ушлый дед раскусил его! Не ясно, когда, но по тому, как легко он об этом говорит, становится понятно, что тот сведущ явно не первый день. Любопытство нашло на принца, когда он подумал об этом, и с языка тут же сорвался очевидный вопрос: — Как давно ты знаешь о том, кто я? — Практически с самого начала. Хотя признаю, держался ты неплохо. Но рыцарь, обучающий отпрыска языкам? — А что такого? — Артур насупился. — Может, этот отец-рыцарь хотел бы отправить меня на государственную службу? — Не смеши меня, — отмахнулся Мерлин. — Каждый отец хочет, чтобы сын пошёл по его стопам, а дочь удачно вышла замуж. Я предпочту усомниться в твоих словах, чем поверить в то, что какой-то рыцарь вздумал учить сынишку языкам. — И что, ты всё это время развлекался? — получив утвердительный кивок в ответ, Артур резонно спросил: — А почему тогда решил закончить с этим? — Ты прав, я бы и дальше продолжил делать вид, что ничего такого не знаю, — у Артура начал дёргаться глаз, а затем волшебник ещё и уточнил: — Потому что это весело. Ну, не скучно, по крайней мере. Артур поднял бровь, и Мерлин, словно бы с разрешения, продолжил: — Сами духи недовольны тем, что я зову тебя ненастоящим именем. Мальчик посмотрел на него с большим сомнением: — И как ты это понял? — Я звал тебя, — ещё раз кивнул Мерлин. — Много раз. И хотя я находился не слишком далеко, ты не слышал. Однако когда я воспользовался твоим истинным именем, лес тут же сам указал мне дорогу. — Что это вообще за место? — Артур нахмурился, оглядываясь по сторонам, сжимая в объятиях меч, словно в любой момент был готов защищаться от волков. Мерлин поднял бровь. — Ты разве ещё не понял? Вспомни, ты же читал об этом месте сегодня. — Ты хочешь сказать... — Артур ещё раз осмотрелся. В этот момент поднялся ветер, и листья зашелестели так, словно потешались над ним. Смех то был недобрый. Некоторые яблоки посыпались с ветвей, и звук этот был похож на еле сдерживаемый гогот. — Это Авалон, — подсказал Мерлин. — С ума сойти! — воскликнул Артур. — Поверить не могу. Ты же сам говорил, насколько этот остров опасен. И тоннель, ведущий в него, находится в городе? — Он не был предназначен для наглых мальчишек, сующих нос не в свои дела, — Мерлин нахмурился, резко осадив его. — Более того, как тебе хватило ума спрятаться в сиде? Артур тут же начал оправдываться: — Я не ожидал, что там окажутся эти жуткие статуи. — Духи вообще не любят, когда их тревожат, — покачал головой Мерлин. — Хорошо, что ты не догадался напасть на волков с оружием. Наверно, даже при наличии этого меча твоя судьба закончилась бы прежде, чем тебе довелось бы дожить до предначертанного величия. — Они хотели напасть на меня. Мне кажется, без разницы, умереть мне от когтей этих потусторонних зверей или кары Старых богов, — напоследок возмутился Артур, а затем осторожно спросил: — Так это... про меч. Как ты думаешь, а насколько это правда? Имеется в виду, полностью или, может, наполовину? — Послушай, Артур, — Мерлин тяжело вздохнул, а мальчик вздрогнул, впервые услышав своё имя из его уст, — вот ты сомневаешься в том, что говорит тебе твой Бог? Честно говоря, Артур ещё не успел сформировать какое-то своё мнение на этот счёт. Он регулярно ходил в церковь, но это было больше одной из обязанностей принца. Ему самому Бог пока ещё ничего не говорил, поэтому он и не знал, как отнесётся к чему-то подобному, если оно вдруг произойдёт. — Ну, наверно, нет, — пожал плечами Артур, чем вызвал у собеседника лёгкое изумление. — В общем, это и есть смысл любой веры, — Мерлин неловко почесал затылок. — Понимаешь, верить. Если ты не веришь в божественные предречения, то разве есть в них смысл? Зачем богам даровать тебе слово, если ты ставишь его под сомнение? И вообще. Боги существуют именно за счёт веры. Если никто не будет в них верить, они будут забыты и погрязнут во тьме. А коли все забудут о них, никто и не вспомнит. Не знаю, как для иных, но для Старых богов нет ничего страшнее, чем утратить связь с этим чудесным и красочным миром. Они не пойдут на ложь, ибо потеряют слишком многое. Поэтому все их слова — максимально возможная правда. — А сражения, о которых ты говорил, получается, тоже правда? — Конечно. — Но зачем им биться друг с другом? В смысле, я имею в виду, если ты не можешь вытащить меч, даже если приложишь все усилия, вряд ли тебе поможет в этом славная битва. — Думаешь вообще, о чём говоришь? — Мерлин поднял бровь. — Вот ты король своей маленькой страны, жаждешь славы. Ну, и благополучия своим людям. Отправляешься в далёкие земли для того, чтобы добыть меч, что по легенде, которой, вероятно, можно верить, поможет получить власть над всей Британией. Проделал долгий путь. И оказывается, что ты малость недостоин. Вот лично ты был бы в восторге? — Не знаю, — Артур пожал плечами и покрутил в руках меч, а затем добавил: — Сложно судить, ведь мне-то он достался так легко, что я не сразу заметил. Мерлин сделал паузу. Какое-то время он не мог продолжать, сражённой наглостью мальчишки. Насупился и хмуро на него посмотрел, одним взглядом выражая недовольство. Затем нашёл в себе силы говорить дальше: — Мало того, что ты недоволен, — он сделал акцент на последнем слове, подчёркивая своё убеждение в том, что именно так оно всё и должно быть, — так есть на земле кто-то, кто, по мнению богов, достоин объединить Альбион под своей властью. То есть, и твои владения тоже. Твоих людей. Вряд ли тебе такое нужно. И если есть этот человек, значит, нужно устранить его прежде, чем тот вытащит меч. И тогда оружие достанется либо тебе, сразившему того достойного рыцаря, либо останется навечно торчать в камне. — А так работает? — На самом деле нет, — Мерлин покачал головой. — Боги утверждают, что этот меч рано или поздно обязательно окажется в руках человека, который объединит все независимые королевства Альбиона. В легенде нет никаких условий. Нигде не написано, что "если избранный погибнет раньше, чем дойдёт до камня, значит, меч получит второй достойный после него". — Получается, они жертвовали жизнью напрасно? — Это то, к чему приводит недоверие к словам Старых богов, — на этот раз Мерлин кивнул. — Как боги сказали, так оно и будет. Из сопротивления их воле ничего хорошего не выйдет. — Но ведь бывают ситуации, в которых ты не можешь остаться в стороне, — Артур нахмурился, возражая. — Если боги предрекли твою смерть, разве ты будешь смиренно её ожидать? — Но в то же время есть вещи, с которыми ты ничего поделать не в силах, — пожал плечами Мерлин. — Например, если человек болен, и никто не знает, как лечить этот недуг. Предположим, какой-то новый, доселе неизвестный ни одному лекарю. Ты, конечно, можешь собрать учёных мужей и попытаться отыскать лекарство, но может случиться так, что уже слишком поздно, и смерть настигнет бедолагу раньше, чем ты сможешь сообразить. Если не попробуешь, судьба того человека предрешена. Но если попытаешься, никто не знает наверняка. Однако с большей вероятностью тебя ждёт провал. — И? — Артур сильнее сдвинул брови. — Что ты хочешь этим сказать? — С богами тоже можно попробовать договориться, вступив в диалог. Никто не знает, что из этого выйдет. Но может случиться так, что боги найдут для тебя способ избежать нежелательного поворота судьбы. Однако здесь, как ты понимаешь, никакого диалога не было. Наоборот, всё это лишь часть божественной игры. — Божественной... игры? — Понимаешь, торчал этот меч в камне и торчал бы себе дальше. Если избранному суждено вытащить его, то не важно, знает кто об этой легенде или нет. Меч всё равно попадёт к нему в руки. Как, к примеру, случилось с тобой. Ты ведь ничего не знал. А всё равно меч оказался у тебя. Боги намеренно сделали так, чтобы эта история стала широко известна. Если бы ты просто вытащил из камня меч да так ничего и не узнал о том, какое будущее предрекают боги его владельцу, было бы слишком скучно. Ты бы просто сделал то, что от хозяина меча ожидается, и всё. В этом нет никакой мистики, загадки, хорошей истории. Возможно, они откуда-то знают, что должно произойти, и рассказывают именно для того, чтобы это не просто произошло, а дабы на их глазах сыграл полный сказочного очарования спектакль. — Получается, они делают то, что делают, только из интереса понаблюдать за нами? Мерлин кивнул. — Но как тогда вы можете доверять им? Если точно знаете, что они играют с вами? — Я не говорил, что доверяю им, — Мерлин поднял бровь. — Говорил лишь, что верю. В них и их слова. То, что они говорят, порой можно по-разному понимать. Однако всё, что они в том или ином виде доносят человеку, правда, какой бы она не была. Но падать в их руки крайне опасно. Несмотря на то, что говорят правду, не известно, для чего они это делают. Это не всегда что-то хорошее. — Да уж, — вздохнул Артур, и они как раз в это время проходили мимо алтаря с окровавленным полом. Они даже остановились ненадолго, чтобы ещё раз как следует разглядеть это место. Мерлин сложил руки за спиной и заявил: — Я уверен, что боги сообщили об этой легенде людям только для того, чтобы посмотреть на их поведение. Видимо, им нравится периодически глядеть на смертельные бои между рыцарями. — Столько славных воинов погибло для их забавы, — Артур грустно покачал головой, держа меч в объятьях. — Это большая потеря. И ведь они даже не поняли, что над ними просто хотели посмеяться. — А мне вот знаешь, что интересно? — вздохнул Мерлин. — Почему избранным должен был оказаться ты? Мало того, что ещё совсем мальчишка, так ты ещё и не принадлежишь к нашей вере. — Ну, а в эту веру можно как-то обратиться? — Слышал бы тебя отец, — покачал головой Мерлин, решив продолжить путь прочь из леса. — На самом деле, я не знаю, какое теперь ты имеешь отношение к вере в Старых богов. Это же они дали пророчество. Может случиться так, что ты был избран ими в паству. Понимаешь как, обычно человек выбирает, в кого верить. А здесь боги решили, что ты будешь верить в них. — Получается, я...мессия? У Мерлина такое странное предположение вызвало смех. — Это слово совершенно здесь не подходит, — объяснил он. Люк, через который Артур попал сюда, всё ещё был открыт. Когда Мерлин прошёл мимо этого места, даже не глядя, мальчик почувствовал, что что-то здесь не так. — Куда ты идёшь? — спросил он, догоняя. — К пирсу. — Куда? — Здесь недалеко есть пирс, — вздохнул Мерлин, подобрав с земли пару яблок. — Я боялся, что ты мог плохо почувствовать себя в тоннеле, и прошёл его пешком. Я же не знал, что ты успешно добрался до выхода. И мне очень не хочется возвращаться тем же путём. Я, вообще-то, уже не молод, за сто с лишним лет суставы стираются и дыхание уже не то. Мне вредны подобные нагрузки. Артур подозревал, что старик преувеличивает. Он весьма бодро скачет на лошади и держится в седле превосходно. Не похоже, чтобы с его ногами были какие-то проблемы. Как бы то ни было, действительно довольно споро они дошли до участка леса, где деревья расступались перед неширокой тропой. За ней виднелась вода, укрытая белёсым туманом, точно одеялом, за которым еле проступал силуэт недлинной деревянной тропы. Когда подошёл поближе, Артур и правда узнал в сооружении пирс, сложенный из тёмных от сырости досок. Сваи поднимали помост совсем невысоко. В месте, где камни, усеявшие дно, было видно сквозь воду, стоял невысокий, хлипкий на вид колышек. К нему была привязана лодка, в которую поместилось бы не больше двух человек, и Мерлин без раздумий забрался в неё. Расположившись, он указал рукой на противоположное место и посоветовал: — Полезай скорее, пока не уплыла. Артур заторопился. Только он приземлился на перекладину для сидения, как верёвка сама собой развязалась, и в стоячей воде лодка неспешно поплыла к горизонту. "И всё же, вот это чудеса" — думал Артур, проплывая мимо помоста, а затем и вовсе оставляя его позади. Всё-таки, за месяц проживания в Кецхерале он так и не привык к всяческим чудесам, происходящим вокруг. Он даже начал укореняться в мысли, что, должно быть, к этому нельзя привыкнуть, если родился самым обычным человеком. "Ну, может, не таким уж и обычным" — подумал он, взглянув на меч. — А что мне сказать отцу? Он ведь рано или поздно увидит у меня в руках красивый до безобразия меч. — Мы что-нибудь придумаем, — пообещал Мерлин, и тут же предложил: — Мы можем оставить его в Кецхерале, а затем я приеду с каким-нибудь из визитов в Камелот и торжественно вручу его тебе. Ну, или не торжественно. По ситуации. — А отец не знает о легенде об этом мече? — Мерлин поднял бровь, и Артур добавил: — Ну, в смысле, как ты думаешь? — Я не знаю, — пожал плечами Мерлин. — Как ты понимаешь, многие сведущие ушли в сражениях. Одно время, безусловно, она была широко известна, но время легко может стереть любую историю. Во всяком случае, вне зависимости от того, знает твой отец об этой легенде или нет, я могу сказать наверняка, что он без понятия, как выглядит тот самый меч. Артур задумался и опустил взгляд на воду. Какое-то время он наблюдал за тем, как тёмные волны расходятся вокруг лодки. По прошествии времени глаза стали закрываться сами собой. Артур заметил, что в этом странном месте клонит в сон при условии, если на горизонте не поджидают опасности в виде волков или страшных духов. Здесь было темно и влажно, стоял густой туман. Движение воды гипнотизировало, а звук её слабого плеска подобен колыбельной. — А кто построил этот пирс? — спросил Артур, чтобы отвлечься от нахлынувшей на него дремоты. Ввиду последних событий ему не хотелось засыпать в таком месте, хотя он и чувствовал себя рядом с Мерлином в безопасности. — Кто-то, кто был здесь задолго до моего рождения, — неопределённо ответил Мерлин. Артур опустил взгляд ещё ниже и всмотрелся вглубь, пытаясь сфокусироваться хоть на чём-нибудь. Неожиданно для самого себя он увидел на дне нечто, что заставило его вскрикнуть от испуга. Там, внизу, всё было красное, словно кто-то опустил туда целую гору свежезаколотых тел. — Что такое? — Мерлин нахмурился и подобрался поближе к Артуру, чтобы взглянуть, всё ли с мальчишкой в порядке. — Т-там кровь, — он показывал пальцем на воду, и голос его дрожал. — Кровь на дне! Мерлин наклонил голову и посмотрел за борт. Когда глаза его столкнулись со зрелищем, виденным Артуром, он спокойно ответил: — Это не кровь, мальчик. Взгляни внимательнее. Артур сделал, как ему сказали, но всё равно не сразу понял, что первое его впечатление оказалось обманчивым. Не всё дно было красным, скорее, оно состояло из алых точек. Насколько знал Артур, кровь не может образовывать подобные узоры. — Что это? Вместо ответа Мерлин подкинул ему одно из тех яблок, что подобрал по дороге. Артур уставился на маленький плод в руках, а затем судорожно вдохнул воздуху и воскликнул: — Не может быть! — потом снова выглянул за борт и практически прокричал: — Это яблоки?! Но как они там оказались? — Воды, омывающие берега острова Авалон, непростые, — усмехнулся Мерлин. — Они обладают волшебными свойствами, до конца неизведанными. Там, под водой, растёт ещё более чудный яблоневый лес, чем тот, из которого мы вышли. Из-за сего там не водится рыба и не произрастает подводная флора. Ибо он хранит в себе знания о мире — о том, что было, и том, чему лишь предстоит произойти. — То есть, если искупаться в этой части канала, можно увидеть прошлое или будущее? — Только духи решают, что из этого тебе следует увидеть, — покачал головой Мерлин. Артур разочарованно заключил: — Опять они. — Ничего не поделаешь, — Мерлин развёл руками. — Тот мир крайне опасен. В нём смешалось былое и грядущее. Если человек сунется туда в одиночку, его почти наверняка постигнет гибель в этом водовороте событий. — Из того, что я узнал от тебя о духах, полагаю, они менее всего известны тягой помогать людям, — заявил Артур, вспомнив обо всех тех славных рыцарях, что погибли в сражении за меч по воле богов. — Не всегда боги и духи вредят людям. Иногда они им помогают, особенно если им искренне интересна судьба конкретного человека. В любом случае, — Мерлин развёл руками, — там ты не можешь доверять даже себе. Тот мир огромен, и не понятно, куда нужно идти, ведь любой шаг способен переместить тебя во времени и пространстве. В такой ситуации только и остаётся, что надеяться на всезнающих духов. — А ты был там когда-нибудь? — Знал бы ты, как там красиво весною, когда цветущие яблони надевают белое кружево на свои кроны, — кивнул Мерлин. — Не то, чтобы загадочные свойства сих вод широко известны. Меня привели к этому месту духи. Я выплыл на лодке туда, где можно нырнуть с головою и не коснуться дна ногами. Нырнул молодым человеком, а выплыл глубоким стариком. — Вот оно как, — теперь Артур понял, почему все летописи и уста передают знания о Мерлине лишь как о старике. Просто он практически и не жил в другом возрасте. — И что, сильно помогли тебе духи? — Старость не порок. Пусть я старик, но в таком виде я не могу умереть от старости. — Почему? — Когда я отправился в то место, духи поведали мне о заклинании, которое сможет сделать меня неуязвимым перед множеством недугов, предполагаемом старостью, в том числе и смертью от неё. Один минус у этого заклятия — для его работы нужно быть стариком. И для его поддержания нужно тратить много волшебных сил. — Им нужно было это для того, чтобы ты закончил войну, да? — И я горд тем, что они выбрали для этого именно меня, — кивнул Мерлин. Когда добрались до замка, они подплыли с той стороны, у которой Артур гулял редко. С виду это был обычный, пусть и высокий, каменный берег. Лодка пристала к местечку, где в груде камней спряталась узкая, крутая лестница, которую раньше Артур не замечал. Несколько ступеней уходило под воду, и расположена она была таким образом, что с берега тяжело её увидеть, если специально не приглядываться. Мерлин вылез из лодки, поднялся на пару ступеней и подал руку своему маленькому спутнику. Тот поднялся и почувствовал, что ноги его стали ватными. На его лице появилось удивление, и Мерлин, заметив это, посоветовал: — Как вернёмся в замок, отдохни. Ничего удивительного, что ты еле держишься на ногах. Тоннель до Авалона длинный, и носиться по лесу от диких зверей тоже стоит больших сил. В замке их встретил Гаюс и сразу набросился на Мерлина: — Ты куда пропал? — Вот, искал беглеца, — он показал на Артура, который остался недоволен тем, что на него повесили всех собак. Гаюс сложил руки на груди: — Полдня? Полдня ты потратил на поиски слуги? Это и есть те самые важные дела, ради которых ты бросил меня одного с этим... занудой-Утером? — З-занудой? — переспросил Артур. Гаюс махнул на него рукой, как бы показывая, что не с ним разговаривают, но, вопреки своим действиям, ответил: — Бедные мои уши завяли от его вечного нытья по поводу потерянного сына. Еле выгнал его, сказав, что его недоверие оскорбляет наших богов. Честное слово, лучше бы он не занимался ерундой, а следил за чадом. — Лучше ему поменьше докучать бедолаге, а не то, глядишь, вырастет такой же зануда, как и отец, — поделился своим советом Мерлин, а затем обратился к Артуру с короткой просьбой: — Джо, как я и говорил, иди отдохни. С тебя на сегодня достаточно. Артур кивнул и удалился.