Все ваши вещи мертвы

Утренний Киркволл выглядел как классные обои высокого разрешения. Пейзаж в стиле софт-романтик, который вы всегда подсознательно мечтали вставить в рамку и повесить в гостиной. Закрывающая полнеба Расколотая гора со снежной шапкой. Якобы магически пробитый в скалах Великий Канал. Скорбящие Близнецы. Контрасты света и тени, блики на воде, корабли в гавани. Тааш с хлюпаньем втянула сквозь соломинку остатки лавандового рафа. К завтраку она опоздала, все низкокалорийное и диетическое уже расхватали. Икры и ступни горели после ночи лихих танцулек. Левый Близнец угрожающе навис над бортом круизного лайнера. Огромный, жуткий, отлитый из позеленевшей бронзы по меньшей мере восемь столетий назад. Трагически прижатые к лицу корявые ладони. Воплощение утраченной свободы, культовый символ Города Цепей. Съездить в Киркволл да не привезти оттуда статуэтку или магнитик с Близнецами — себя не уважать. От четырех легендарных цепей, некогда преграждавших вход в гавань, сохранился только фрагмент длиной под сотню футов. Цепь свернулась зловещим полукольцом у основания башни маяка. Насквозь проржавевшая, поросшая лишайниками, обсиженная чайками и бакланами. Скелет дракона, давным-давно убитого доблестным рыцарем. Слишком огромный, чтобы увезти в замок и сделать трон из клыкастого черепа. Брошенный тлеть и разлагаться, медленно врастая в каменистую землю. Под кормой заклокотала вспененная вода. «Морская королева» вздрогнула белоснежным корпусом и, подталкиваемая буксирами, начала медленный разворот. Частой россыпью защелкали камеры в смартах туристов, усеявших все шесть палуб. Не отрывайся от ширнармасс, напомнила себе Тааш. Вытащила телефон и тоже нажала кнопку, кадрируя панораму. Мимо проплыл скалистый островок с недавно отреставрированным фортом. Уступами ярусов стекала вниз угловатая лавина красной, серой и золотистой черепицы на крышах кварталов Старого города. Ребристо и сурово высился массив дворца Наместников. Ныне — резиденция мэра, муниципалитет, архив и исторический музей по совместительству. Блестели на солнце медные фигуры громадных птиц, похожих на злобно зыркающих стервятников. Белые, голубые и терракотовые корпуса современных кварталов, пенное кружево вокруг древних крепостных стен. Величайшая культурная ценность и гордость объединенной республики Вольных Марок, о чем назойливо кричали первые строки любого рекламного проспекта, посвященного Киркволлу. Город, переживший множество испытаний и устоявший перед натиском столетий. Трудами горожан и заботой правительства сохранивший неповторимый исторический облик. Центр международного туризма, досуга, отдыха на любой вкус и кошелек. Лучшая съемочная площадка под открытым небом. В какой исторический-приключенческий-фантастический фильм последних десятилетий не ткни, бОльшая часть эпизодов наверняка отщелкана на здешних улицах и площадях. Лайнер важно притерся боком к причальным гейтам. Популярный круиз «Семь гаваней Недремлющего моря» длился почти три недели. Корабли выходили из Вал Руайо, следуя в Вал Шевен и Камберленд. Киркволл — пять бурных дней, до отказа насыщенных экскурсиями, шопингом, парками развлечений, ночными клубами и прочими курортными соблазнами. Долгий переход в Оствик. Поворот на юг, посещение древних ферелденских крепостей, Хайвера и Джейдера. Если звезды вставали нужным образом и турагентству удавалось договориться, добавлялся визит в закрытую эльфийскую общину под Халамширалом. Но такое случалось редко. Старейшины элвен не горели желанием исполнять роль живой этнографической выставки. Прибытие в Киркволл означало для Тааш конец странствия. Нагулявшаяся и изрядно поистратившаяся пестрая туристская братия вернется в любящие объятия экипажа «Королевы». Лайнер поднимет якоря и отчалит навстречу рассветам над Амарантайном, а она останется. С рюкзаком за плечами и сумкой на поясе она прошагала по мягко проседающему трапу, помахав на прощание вахтенному морячку. Поспешно разбитое гидами на отдельные группки, туристическое стадо потянулось к зданию таможни. Выстроенному в модной стилистике «под Благословенный век» и украшенному причудливыми сине-золотыми мозаиками. Внутри было светло, умеренно прохладно и оцифровано согласно последнему слову науки. Благостно журча синтезированными голосами, сновали роботы-консультанты с гербами города на белых пузиках. Послушно сунув новенький паспорт под вспышку сканера, Тааш обзавелась туристической визой сроком на 1 (один) месяц с возможностью продления. Внесла таможенный сбор в девяносто девять гульдеров (впрочем, банкомат охотно глотал любую валюту). Забрала упавшую в лоток тяжелую монетку сдачи, она же приветственный сувенир. Выйдя наружу, Тааш шмыгнула в укромный уголок. Отбила смску Стэнтону, оповестив о прибытии и желании поскорее встретиться. Постояла, привыкая к твердости земли под ногами, щурясь и разглядывая струившийся мимо людской поток. Такое впечатление, будто обитателям всех окрестных стран приспичило в этом фервентисе [местный июнь] посетить Киркволл. Элегантные орлейцы в изящных кружевных масках и экстравагантных костюмах от модных кутюрье. Малость растерянные фермерские семейства из Неварры и Андерфелса. Наверняка целый год копили на поездку либо влезли в кредит. Гендерно и расово разнообразные парочки, от празднующих медовый месяц молодоженов до решивших кутнуть напоследок пенсионеров. Тревел-блогеры, деловито фиксирующие всякий шаг на фоне нового пейзажа. Прибывшие на переговоры или конференции бизнесмены, в основном дверги — с неизменными лэптопами с символикой сплетенных змей и каплями гарнитур. Яркие, крикливые, бурно жестикулирующие компании антиванцев. Как заподозрила Тааш, добрая часть этих привлекательных молодых людей совершала круиз отнюдь не ради новых впечатлений. Их манили кошельки раззяв, выигрыши в корабельном казино и быстрые знакомства с обеспеченными, но скучающими леди и джентльменами. Здраво считая себя не самой подходящей кандидатурой, Тааш тем не менее получила по меньшей мере три соблазнительных предложения. В последний раз поймав себя на желании дать осознанное согласие. Уж больно хороша была жгучая красотка из Ривейна. И подкатывала на танцполе со знанием дела, учитывая психологический профиль возможного клиента. Тааш охотно купила ей коктейль «Пламя Андрасте», разъяснила ситуацию и пожелала успехов. Ривейнка необидчиво улыбнулась, звякнула золотыми серьгами и отбыла фильтровать публику дальше. Элвен или полукровок среди праздных странников почти не встречалось. Мелькнули две-три персоны, смахивающие на уроженцев Тевинтера — или ради пущей экзотики пытавшихся нарядами и макияжем сойти за таковых. Не попадались на глаза и сородичи Тааш. Оно и к лучшему. Площадь у таможенного терминала затопили сверкающие автобусы с рекламами отелей и торговых центров. Нещадно подгоняемые гидами, перекликаясь и гомоня, туристы и чемоданы споро трамбовались в кондиционированные чрева. Заполненные автобусы уезжали, сменяясь прибывшими за очередной партией свежего мясца. Меж неспешными громадами о шести колесах, вежливо бибикая, сновали такси и рентокары. Развозка была налажена столь толково, что спустя четверть часа забитая до отказа площадь почти опустела. Остались бдящие у лотков торговцы сувенирами и дешевой мелочевкой, да глазевшая по сторонам Тааш. Ощутимо припекало. Часы на старинной башенке отзвонили десять утра. На сайте «Тревеллера» забронирована комната в семейном пансионе с возможностью заселения в течении суток. Торопиться некуда. Ничто не мешает прошвырнуться по улочкам старинного города. Осмотреться, как тут, что и где. Офф-лайн карта достопримечательностей забита в память телефона, а когда и если она устанет, кликнет такси. Странница подтянула лямки рюкзака. Купила бутылку с местной минералкой и устремилась на штурм города. Десяток-другой шагов, и взгляд поймал эффектный взмах кожистых крыльев в кадре рекламного ролика на уличном экране. Яйца Создателя. В хлопотах последних недель она напрочь выпала из культурной жизни. Позор и проклятие ей на веки веков. Мозг автоматически счел, основные торжества мировой премьеры второго сезона «Инквизиции» грянут в столицах, Вал Руайо, Денериме или Минратосе. Но спродюсирована и по большей части отснята «Инквизиция» была именно здесь, на локациях живописных пейзажей Вольных Марок. Силами «Даймондгейтс», независимой киркволльской кинокомпании. Вбухавшей до хрена гульдеров в амбициозный проект третьей по счету экранизации знаменитого романа. Вложения сполна окупились, когда первый сезон выстрелил небывалым коммерческим успехом, высокими рейтингами на агрегаторе рецензий «Тухлые тыквы» и благосклонными отзывами критиков. Скандальный мир фанатов уже полтора года изнывал в ожидании продолжения. Взахлеб обсуждая слитые в Сеть фейковые сценарии, намеки продюсеров, интервью и подкасты актеров. Гадая, хватит ли команде сценаристов отваги возразить первоисточнику — дерзкой, захватывающей и трагически-смешной книге очевидца и участника невероятных событий почти трехсотлетней давности. Бегущая строка рекламы извещала: торжественный показ первой серии пройдет в «Элувиане», центре культуры и искусства Киркволла. Встречи с актерами, продюсерами и съемочной группой. Автограф-сессии, конкурсы косплея, банкеты-фуршеты и фейерверки. Все, что положено громкому медийному событию. Приглашаются все! Вот и ответ, почему целевая аудитория массово валит в Город Цепей. Ролик длился две минуты. Тааш притормозила, вместе с замешкавшимися прохожими задрав голову к экрану. Жадно высматривая, не мелькнет ли Инквизитор. Студийные боссы, все как на подбор дрянь-человеки, в очередной раз разбили ее трепещущее сердечко. В трейлере был охрененный пролет над каймой Штормового берега. Ревущий дракон, Искательница со щитом наперевес, руины форта Хейвен, несколько сцен сражений... И целых десять — десять, мать вашу! — секунд намеренно показанного со спины силуэта с выступающей над плечом рукоятью двуручника. Рядом негодующе взвыли о мировой несправедливости. Тааш хмыкнула, оценив коварство шоураннеров «Даймондгейтс». С ностальгической грустью вспомнила свои безмерные страдания. Как почти все женщины Тедаса и определенный процент мужчин, она безнадежно и беспамятно вкрашилась в Инквизитора Лавеллана. В эту ярко вспыхнувшую звезду, воссиявшую из тьмы Арборских чащоб. Обладателя загадочной биографии (которая до сих пор толком не прояснилась, несмотря на настойчивость журналистской братии) и устрашающе-яростной красоты чистокровного эльфа. Спустя месяц-другой рассудок с кровопролитными боями взял верх над чувствами. Ее малость попустило. Теперь она просто с большим интересом следила за карьерой Инквизитора. По завершению съемок первого сезона эльф блеснул в драматичном детективе с потугами на интеллектуальность, с ног до головы облизанном критиками. Снялся в цикле остросоциальных роликов о проблемах семейного насилия и необходимости психологической помощи подросткам. Причудливый выбор. Может, основанный на чем-то личном. Поклонницы считали актера-элвен глубоко трагичной, хрупкой, не склонной к публичным выступлениям личностью аутичного спектра, чей уникальный талант еще всецело не раскрылся. Тааш мечтала снова увидеть его на экране. Оценить, как ему удастся воплощение дальнейшего развития образа Инквизитора. Как положено преданной фанатке Лав-тим, искренне полюбоваться. Развлечься догадками, кто покорит неприступное сердце героя. В прошлых экранизациях боевыми подругами Инквизитора стали воительница Пентагаст и чародейка Вивиенна де Гислен, но теперь-то больше нет нужды прятать скелеты в подвале. Может, сценаристы хотя бы намекнут, что Лавеллан был откровенно неравнодушен к Командору своей армии? Или к бравому лидеру кунарийского наемничьего отряда Вало Кас?.. Ох, твою-то матушку. Время запасаться жареными орешками и терпением. *********************************** Памятник легендарному Чемпиону Киркволла был запредельно далек от политкорректности и толерантности нынешних дней. Тааш строго напомнила себе: Чемпион жил во времена иной морали и нравственных императивов. Да и тогдашний Аришок, будем честны, с лихвой превысил отведенные ему полномочия. Исход их встречи был немного предсказуем. Учащающиеся столкновения идеологий. Конфликт порождает новый конфликт. Кривая взаимной агрессии устремляется в зенит. Кто-то неизбежно хватается за оружие. Если верить хроникам, Чемпион до последнего старался решить дело миром. Наверное, сэра Хоук отлично сознавал безнадежность своей затеи, упрямо цепляясь за соломинки здравого смысла в бушующем море религиозной истерии и расовой неприязни. Что уж теперь. Прошлого не изменить. Можно лишь постараться извлечь из него уроки. Тааш глубоко вдохнула, сосредоточилась и направилась к монументу на набережной. Вокруг сновали неизбежные туристы, торопясь увековечить свои перекошенные восторгом или бесконечно утомленные физиономии на фоне символа минувшей эпохи. Десятки глаз косились на нее. С нездоровым любопытством, испугом, тревогой. Она привыкла. Трудно остаться незамеченной, когда твоя макушка торчит над большинством человечьих голов. Да и форма ее рогов до ужаса подозрительно смахивала на рога поверженного Аришока. Анодированные в изумрудные оттенки накладные наконечники искрились. Туристы брызнули в стороны, когда она остановилась, глядя на отсеченную голову предводителя кунари под пятой Защитника. Наверное, стоило вознести какую-нибудь молитву. Но предки Тааш были из тал-вашот, отринувших Учение. Ее просвещенное окружение именовало Кун не иначе, как темной и кровавой страницей в истории косситов. На ум пришла только старая как мир поговорка. «Шок эбасит хиисра», «Борьба иллюзорна». Приливы приходят и уходят, государства возникают и рушатся. Андрасте с эльфийскими Создателями не вернулись к своим детям, живые внезапно смертны. Аришок сделал ход и проиграл. Теперь он — всего лишь эффектная деталь памятника победителю. Тааш сфоткала Чемпиона — сплошные доспехи и невнятно вылепленное героическое лицо где-то в высоте — и ушла. Зеваки облегченно вздохнули. Похоже, туповатое человеческое сборище всерьез ожидало, что кунари мстительно набросится на древний памятник. Обольет краской или метнет петарду. Отличные бы вышли кадры для рилсов. Какая дикость. Она цивилизованная молодая женщина. Между прочим, выпускница столичного орлейского университета. Она не уродует произведения искусства, не поддерживает воинствующую культуру отмены и знает, как вести себя в приличном обществе. В отличие от Стэнтона. Который не удосужился не только ответить, но даже открыть ее смс. Мысленно сплюнув, Тааш набрала номер. Трижды прослушала бодрую мелодию заставки к ситкому «Гениальные друзья», ответа не дождалась. Странно и загадочно. Они планировали встречу сразу в день ее приезда. Настолько по уши в делах, что некогда сунуться в телефон? Обогнув по периметру шумный рынок свежей рыбы и народных промыслов, Тааш добралась до начала знаменитой Долгой лестницы. Потопала вверх по пролетам, то и дело отвлекаясь на блеск памятных табличек. Извещавших о том, что именно на этом месте режиссер такой-то снимал фильм сякой-то. Позже собравший десятки наград от киноакадемий Тедаса и вошедший в список «Сто лучших картин эры Рассвета и Прогресса». Еще в Киркволле обожали плакаты. Давно вышедшие в других странах из моды, обычные уличные плакаты-афиши. Возможно, это было продуманным штрихом городского имиджа. Цветастые рекламы лепились на любом свободном участке пространства. Заборы, строительные леса, круглые тумбы. Кирпичные стены, энергетические распределители, доски для объявлений. Плакаты извещали о грядущих собраниях местного Общества поощрения свободных искусств и Братства исторической реконструкции. Призывали горожан записываться на курсы развития личности. Познать себя через плетение эльфийских ловцов солнца и радости многодетного материнства. Навязчиво кричали о предстоящих осенью выборах мэра. Лидирующим кандидатом был Бран Кэвил, мэр действующий, шедший на третий круг переизбрания. На пятки ему наступал некий Марлоу Думар, местный негоциант, судовладелец и меценат. В ближайшие выходные в бывшей крепости Казематов выступали «Пираты Закатного океана». Тааш прикинула вероятное количество оставшихся в продаже билетов на шоу и их цену. Для заезжей туристки самое оно вволю поорать и попрыгать под бодро грохочущую музыку. К тому же ей действительно нравились голоса и сценические образы фронтменов группы, Маридена и Роаны. Одолев сотни гранитных ступеней (с годами истершихся под ногами прохожих до разной высоты), кунари взмокла, малость утратив былой задор. Стоило чуть замешкаться, как фланирующая толпа подхватила ее и увлекла за собой. По узким прокаленным улочкам, стиснутым громадами старинных особняков. Мимо сверкающих витрин модных бутиков и стрельчатых окон кустарных лавочек, словно перемещенных сюда прямиком из Века Дракона. Рестобаров с открытыми террасами и лотков с уличной едой. Аниматоров в якобы народных костюмах, попрошаек и назойливых зазывал на туры с названиями наподобие «Зловещие тайны подземелий Киркволла» и «Наследие кровавых легенд». Несколько раз ей мимоходом заехали локтями по спине и под ребра. Она отследила и решительно пресекла искусную попытку срезать в толчее поясную сумку. Древний торговый город Киркволл бурлил, делая бизнес и извлекая прибыль. В ход шло все — богатое историческое прошлое, вымыслы, домыслы, давно опровергнутые сплетни и жареные в нажьем жире факты. Почти на каждом доме красовалась вывеска музея-отеля с перфомансом живого действия, уникальной домашней кухней и магазином сувениров ручной работы. Люди неумолчно галдели, воняя хуже гнилой свинины на жарком солнце. Минералка кончилась. Было жарко и душно, как перед грозой. Голова шла кругом. Чесались основания рогов, суля вспышку мигрени. Свернув за бесконечным потоком гостей города, она оказалась на краю здоровенной площади. Аккурат посередке высился прокопченный остов некогда величественного здания, обнесенный по периметру желто-черными барьерчиками. Храм Андрасте, трагически разрушенный в дни Падения Кругов. За триста лет по разным причинам так и не восстановленный. Правителям города и клирикам Церкви показалось куда выгодней сохранить собор в образе драматических руин. Год за годом пробуждая чувства паствы наглядной демонстрацией того, к чему приводит неконтролируемая магия. Успешно прикидываясь, якобы никто из власть предержащих не имел ну ровным счетом никакого отношения к возрастающему давлению на магов Круга Киркволла. Пока достигшее критической отметки давление, согласно всем физическим и социальным законам, не шарахнуло сокрушительным взрывом. Устремлялись в небо останки широких лестниц, постаментов и входных колонн. Бесформенной бронзовой массой расплылось смутно угадываемое основание статуи Пророчицы. Внутри бывших молельных залов качались на тонких лесках белые полотняные фигуры, символы вознесшихся прямиком к Создателю невинных душ. Туристы щелкали селфи рядом с моделью-реконструкцией. С десяток почтенного облика дам в красно-белых одеяниях церковных сестер клянчили пожертвования. Подавали дамам неохотно. Тааш укрылась в лужице тени под навесом очередной сувенирной лавочки. Перевела дух, отлепила приставшую к спине потную майку. Проверила телефон — ни ответа, ни привета. Никто не рад гостье из самого Вал Руайо. Ну и ладно, ну и не очень-то и хотелось. Пора выбираться из хаотического нагромождения исторических зданий и отправляться навстречу восьми с половиной звездочкам семейного пансиона мадам Монтилье. Надеясь на ванну, прохладную комнату и благословенную тишину. Рентокарам и таксомоторам въезд в центральную часть города категорически запрещался. Тихонько бухтя, Тааш построила маршрут к границам Старого Киркволла. Сюда, потом свернуть налево, спуститься по лестнице, повернуть направо, идти до сторожевой башни. Проклятие древним магистрам. Втемяшилось же кровожадным маньякам в башку вырубить город на склоне горы. Вместо того, как делают все нормальные люди, удобно расположить его на равнине. Впрочем, тевинтерские магистры через одного были чокнутыми и повернутыми мозгами. Неудивительно, после столетий настойчивого тыканья палками в ткань Мироздания. Ее заостренные уши непроизвольно дернулись. Вычленив в рассеянном гомоне людских голосов и обрывков музыки крещендо неподобающих летнему полудню зловещих нот. Звуки рокотали, нарастая и приближаясь. Отскакивая от прокаленных стен и булыжников мостовых. Люди озирались, встревоженные и недоумевающие. Тааш вдруг пришло на ум, что она почти не заметила местных стражей порядка. Карабинеры в залах таможенного хаба. Два-три патруля на оживленных улицах, вот и все. Жидковато для разгара туристического сезона в городе, где топчется еще двести с лишним тысяч собственного населения. Надрывно ревя моторами и оставляя позади сизые выхлопы, на площадь ворвались байки. Не меньше десятка, спортивные, верткие. Обмотанные алыми лентами в таком количестве, что казались горящими. Каким-то образом мотоциклисты прорвались в обход вверх по крутым лестницам, миновав запруженные народом улочки. Кто-то истошно завизжал. Кто-то бросился прочь или шарахнулся к стенам. Безумная кавалькада заложила круг, прицельно расшвыривая лотки с сувенирами, выпечкой и картинами. Двое эффектно вздернули стальных коней на дыбы. Визжа колесами по булыжникам, блестящий от хрома и никеля байк затормозил напротив бывшего входа в храм. Вскинув руку с длинноствольным пистолетом, всадник пальнул точно в древнюю колонну. На черном граните расцвела жирная пунцовая клякса, и Тааш выдохнула сквозь зубы. Пейнтбольный маркер, он же в просторечии ляпалка. Милая Андрасте на златых качельках, лишь бы никто из этих придурков не разжился настоящим огнестрелом и не догадался пустить его в ход. Стрелок — издалека кунари разглядела непокрытые шлемом светлые волосы и маску в виде волчьей морды — завопил, размахивая оружием. Тааш отчетливо расслышала «убирайтесь прочь!» и «зажравшиеся ублюдки!». Агитация безнадежно утонула в грохоте и улюлюканье. Байкеры открыли азартную пальбу по удирающим гостям Киркволла. Шарики с краской смачно шлепались о людские спины, расплескивались по мостовой и зданиям. Мимо пробежала семейная группа — мужчина, женщина, ребенок. Отставший мальчишка запнулся о булыжник и упал, родители бросились на помощь. Застыли испуганными оленями в свете фар — на них, ревя и завывая, несся байк. Тьфу на вас, подумала кунари уже в полете. Экстремисты хреновы. Испоганили людям день. Чтоб вас всех вспучило. И тарахтелки ваши заглохли навеки, и судейские безжалостно влепили вам сорок суток общественных работ по оттиранию краски с гранита. Она сгребла мужчину и женщину, отшвырнув с траектории гремящего байка. Подцепила за шиворот онемевшего пацана и едва успела шарахнуться в сторону. Стремительно вращающееся колесо с шипами пролетело в дюйме от ее колена. Плечо с хрустом впаялось в безвестную историческую достопримечательность. Podex perfectus, удрученно констатировала Тааш. Снова в жопе, снова в голове словарь маргинальной лексики на древнем тевене, а ведь она мирно прогуливалась. Вдалеке надрывно завыли сирены. Замелькали сине-красные проблески. Впилась в уши вибрирующая трель полициантского свистка. Усиленный мегафоном голос призывал граждан сохранять спокойствие и не покидать укрытий. Блюстители запоздало вытащили палец из жопы? Байки в красных лоскутьях развернулись. Слаженно брызнули по узеньким проулкам, куда еле-еле втискивались растопыренные рукоятки рулей. Кунари проморгалась, оценивая обстановку. Вокруг царила плохо сдерживаемая паника. Клубился дым, метались люди. Она сама шмякнулась навзничь, подпирая стенку. Мужчина выдернул из ее ослабевших рук тихо хнычущего ребенка. Побелевшее лицо окрасилось изнутри ужасом и отвращением, словно кунари грозилась сожрать его драгоценного отпрыска. Вяло ворочая языком, Тааш попыталась втолковать людям, что не представляет опасности и спасла им всем жизнь. Напрасно. Втягивая головы в плечи, парочка убежала. Отец нес ребенка на руках. Его спутница подворачивала ноги на каблуках и судорожно цеплялась за локоть мужа. Ладно, спишем на истерию и стресс. Не стоит благодарности, всегда к вашим услугам. Хватаясь за выступы, кунари подтянулась и нетвердо встала. Скривилась, бросив ладонь к скорбно завывающему плечу и пустив теплый импульс в растопыренные пальцы. Уровень ее Дара считался весьма низким, однако боль от удара понемногу отпустила. Полицейские бессмысленно носились по задымленной площади, точно курицы с отрубленными головами. Тааш решила не связываться с защитниками правопорядка. В Киркволле традиционно недолюбливают кунари, а она вытащила натуральное бинго, два-в-одном. Не просто кунари, но с орлейским паспортом. Как пить дать, посыплются вопросики с подвохом. Барышня, не тяжело вам таскать такие рога? Надолго к нам, а с какой целью, а во всем Тедасе другого подходящего места для отдыха не нашлось? Катитесь вы все в.... в Морозную котловину. Копаться до скончания веков в руинах авварских стойбищ и каталогизировать черепки. Следуя примеру сбежавших байкеров, она бочком втиснулась в проулок и потихоньку удалилась. Нет покоя нечестивым с той поры, как в Веке Дракона одержимый чародей взорвал злополучный храм, развязав гражданскую войну. И не предвидится. В соседнем квартале, к ее удивлению, царило безмятежное спокойствие. Туристы выбирали сувенирные футболки. Покорно таскались за гидами. Глазели на уличных музыкантов, выпивали и закусывали. Никто и не подозревал о вспыхнувших беспорядках, акции невнятных экстремистов и пальбе краской по мирному населению. Тааш доковыляла до подножия сторожевой башни. Ткнула в кнопку вызова местного такси и устало присела бочком на выщербленном поребрике. Стэнтон наконец прочел ее смс. Ответить не соизволил и не перезвонил. Водитель подкатившего авто с эмблемой таксомоторной компании на борту сунулся в окно. Озадаченно уставился из-под прозрачного зеленого козырька кепки: — Э-э, монна, поездочку заказывали? Вторая Парковая, семь-восемь? — Ага, — Тааш втиснулась в салон и рухнула на заднее сиденье. Привычно склонила голову набок, уберегая низкий потолок от знакомства с рогами. Таксисты любой страны дружно ненавидели пассажиров-косситов. Как ни осторожничай, острые кончики упорно цепляются за все подряд. Рвут обивку, чехлы и резиновые уплотнители на дверцах. Царапают стекла и бьют плафоны лампочек. — Трогай, уважаемый. Оплата по карте, переводом или кэшем? — Переводом сойдет, — машина тронулась с места. — Вы там это, аккуратно с рожками. — Угу, — она заерзала, устраиваясь. Голова все-таки разболелась. Тщательно свернутый в каюте «Королевы» пучок коркари-кос съехал набок. С трудом подняв ставшую такой неповоротливой руку, Тааш наскребла энергии на исцеляющий разряд. Водила оказался восприимчив к колебаниям Тени. Нервно дернулся, едва не выскочив с полосы на встречку, и взвыл: — Монна, душевно вас прошу! Ясен день, вы тут проездом с корабля на бля. Мне ведь отвечать, ежели что! — За что отвечать? — якобы не поняла намека Тааш. — За ваше несанкционированное колдунство. Был свидетелем активации, не пресек и не доложил куда следует. Статья 418-бэ. Впаяют штрафняка и не поморщатся, а мне семью кормить надо. Или у вас лицензия Коллегии имеется? — Куда ж нам, малефикарам, без распроклятой бумажки, — кунари выразительно захлопала по карманам. — А-а, тогда ладно. Только чтоб никаких файерболтов и молний из пальцев. — Я больше не буду, — пообещала Тааш. — Просто голова раскалывается. — Приезд отмечали? — с легким оттенком зависти спросил таксист. — Если бы. От местных экстремалов взапуски бегала. В Старом городе на площади с горелым храмом была заварушка. Идиоты на байках шмаляли ляпой по отдыхающей публике. Обмотаны красными ленточками, что твои презенты к Винтерсенду. Знаете таких? Может, в новостях чего упоминали? — Никак снова гребаные Фенехдисы, отымей их Создатель. Простите, монна, — скривился водила. Такси вписалось в поток кругового движения, выскочив на широкий проспект. Мимо пролетали зеркально сверкающие бизнес-центры и футуристического вида многоэтажки. — Как не знать. Молодняк от нечего делать с жиру бесится. Протестуют чего-то, баламутят, мешаются под ногами. Не допусти Пророчица, спугнут турье своими безумными выходками. С чем тогда останемся? Как под конец Рассветных, пойдем за медный грош горбатиться на Орлей? Или того хуже, с конфискатом челночить по Маркам? Благодарствуем, нажрался дерьма досыта, еле выплыл. Он раздраженно втопил клаксон, подгоняя замешкавшихся на светофоре пешеходов. Тааш издала сочувствующий звук. Извернулась, глянув на ламинированную копию водительских прав, пришпиленную к решетке кондея. Прикинув кое-что, спросила: — Сэра Амад, у вас дети есть? — Как не быть. Трое оболтусов, — охотно поделился горестями водила. — Едва с горшка слезли, сразу пасть разинули. Бать, дай. Мам, купи. То одно, то другое. Вынь да положь очки эти сраные для мультиреальности. Дырявые штаны с мотней по наипоследней моде. Свистоперделку с огоньками, на которых богатенькие засранцы по Променаду гоняют. Всерьез думают, у папаши с мамашей гульдеры прямиком из задницы сыплются. Избаловали пацанов, монна, вот и маемся теперь. На старости лет стакана воды не подадут. — Жизнь надо прожить так, чтобы стакан в старости тебе подносил дворецкий. Да не воды, а исключительно бренди с лимончиком, — попыталась развеять атмосферу Тааш. — Ага, пятнадцатилетнего антиванского, — невесело хохотнул таксист, петляя сквозь тихий зеленый район малоэтажных таунхаусов. — Опасаетесь, ваши мальчики могут увлечься идеями этих... Фенехдис? — спросила Тааш. — У них есть какая-то социально привлекательная цель? Они радикалы с выпестованными убеждениями, стихийные анархо-синдикалисты или просто любители с грохотом носиться по улицам, пока полиция не сцапает? — А хрен его ведает, монна, — поразмыслив, откликнулся Амад. — Вы уж простите, я человек простой. Баранку могу неплохо крутить, что в грузовозе, что в пузотерке. Здешний город насквозь знаю, Стархэвен, Тантерваль. В политесе вашем ни в зуб ногой. Интели в Сети кричат, мол, сообщество Фенехдис борется за свободу и против всяческого угнетения личности. Как по мне, обычное хулиганье. Заводилой у них, по слухам, остроухая из Денерима. Не, не подумайте, я против элвен ничего такого не имею. У жены моей наилепшая подружайка из эльфиек, сколько лет не разлей вода, но все-таки... Они ж, как ни крути, в натуре Старшая Кровь. Тыщи лет косились на нас свысока. Что, мол, за червие такое мерзкое по нашей законной земле ползает. А как остроухим отсыпали равноправия, так вообще слова поперек не вякни. Сходу огребешь исковое за разжигание расовой ненависти. Эта вот зажигалка из Фенехдис, как ее, Табрис, что ли... Думаете, ей впрямь есть дело до пацанят, которые за ней хвостом таскаются да слушают чушь, которую она им в уши льет? Хрена с два. Однажды ей наскучит развлекаться за человечий счет и мутить воду в городах. Фьюить, и нет ее. Удрала к своим в эльфинаж. Поди вытащи ее оттуда, с закрытой-то территории. Но копам кровь из носу будет нужно выслужиться перед начальством. Мигом пройдутся бреднем и сгребут засветившийся на камерах молодняк за жабры. У которых папаши с мамашами с мэром ручкаются и шустро заносят куда надо и чего надо, тех помаринуют для острастки и выпустят. Оборони Создатель, если мои засранцы по скудоумию вляпаются. Как тогда выкручиваться? Ради приличного адвоката и залога дом с молотка пускать? Мы с женой едва-едва кредит закрыли... — Разъяснить подросткам пагубность следования за безответственным лидером с невнятной перспективой, — с готовностью предложила выход кунари. — Дать им альтернативу... ну, предоставить некое увлекательное занятие, полезное для развития ума и тела. У вас все улицы обклеены объявлениями о наборе молодежи в творческие клубы. Спорт, опять же. Дисциплина, самоуважение и возможность пробиться очень важны для гармонично развивающейся юной личности. В Киркволле ведь есть юношеские команды? Амад озадаченно крякнул. Мысль о том, что сделанными когда-то детьми надо еще и заниматься, а не только своевременно насыпать им корм в миски, его практичную голову явно не посещала. В чем он был духовно един с миллионами и миллиардами родителей по всему лику Тедаса. Такси замедлилось у нарядного, ухоженного палисадника. За подстриженными морозногорскими туями и кустами снежноягодника красовался двухэтажный коттедж. Тааш завозилась, упихивая рюкзак за спину и выкликая банковское приложение: — Сколько с меня, сэра Амад? — Двести накапало, — водила пошебуршал в бардачке. Неловко сунул ей старомодную пластиковую визитку. — Монна, вы это... Занятная вы особа, не поймите превратно. Ежели понадобится куда скататься, одной там или с приятелями, не стесняйтесь, прямо набирайте меня. Я мигом подскочу, даже заполночь. И скидку сделаю. Вас как зовут-то? — Тааш. — Так и скажите — мол, это барышня Тааш с рожками. Удачного вам отдыха. Поскрипывая, машина с озадаченным Амадом и его проблемами подрастающего поколения на борту укатила. Кунари встряхнулась, подошла к калитке. Отыскала приваренный к прутьям забора неприметный бокс с кодовым замком. Потыкала в крохотные для ее пальцев кнопки, на лету поймав выпавшую из прорези ключ-карту с позолоченной надписью «Бельэтаж, комната 6». В просторном общем холле коттеджа было пусто, светло и тихо. Тааш несколько раз постучала о косяк, окликая хозяев. Никто не вышел. Дверь в комнату за номером шесть нашлась дальше по коридору. Замок мелодично тренькнул, впустив странницу в новое временное пристанище. Фото на «Тревеллере» совпадало до мелочей — уютная гостиная в приглушенных серо-голубых тонах. Затемненная спальня с неожиданно широкой кроватью и балконом во внутренний дворик. Над постелью висела картина с изображением белых лилий в хрустальной вазе. Объемные эпоксидальные брызги росы на стеблях слегка поблескивали, имитируя настоящую воду. Тааш стянула кроссовки, метнула в угол рюкзак и сумку. Рухнула ничком на атласное покрывало цвета опавших розовых лепестков и вырубилась прежде, чем успела ткнуться лицом в подушки.