Между огнем и туманом

      Замок Грозовой Завесы возвышался далеко впереди темной громадой, упирающейся в грозовое небо массивными шпилями башен. Из всех мест в Мездуземье, кроме, пожалуй, уничтоженного Красной Гнилью Каэлида и столичных подземелий, Штормовой Замок и прилегающие к нему окрестности нравились Мелине, пожалуй, меньше всего. Когда она была здесь последний раз, замок, зловеще ощерившийся дальнобойным оружием из бойниц, был наполовину разрушен — в стенах зияли пробоины, между которыми лежали наспех сложенные деревянные настилы, по которым бродили местные обитатели, лишь отдаленно напоминающие людей. От былого великолепия мало что осталось, являя собой неприглядное зрелище, как будто показывая, во что редуцировался Золотой Порядок и сама золотая наследная линия вместе со своим последним представителем — Годриком Сторуким. Жалкий и слабый для полубога, он прекрасно осознавал это и стал одержим запретным искусством приращения. Едва вспомнив множество торчащих из искусственно раздутого тела срощенных и шевелящихся рук, Мелина не могла не морщиться. Будучи призраком, она хорошо чувствовала давящую энергию, которая ощущалась за многие километры — энергию боли и страданий сотен душ, от чьих тел были отделены их же части.       Но теперь Годрик был повержен, и все жители Лимгрейва, вздохнули с облегчением. Новая правительница этих земель — Нефели Лу, прямой потомок самого Годфри, делала всё, чтобы вернуть региону его былое величие.       С неба, укутанного плотными массивными серыми облаками, опять начал накрапывать стылый дождь — частый гость в этой местности. Оливия, бегло взглянув на тучи, прореженные редкими солнечными лучами, подставила под дождь ладонь, в которую тут же шмякнулось несколько крупных дождевых капель. Затем Оливия перевела взгляд на далекие стены замка, оценивая расстояние и приблизительное время в пути. Несмотря на начинающийся дождь, воздух все ещё был душный и тяжелый, весь напитанный ощущением приближающегося шторма. Мелина поправила висевший за спиной меч, который охраняли Апостолы — по какой-то причине Оливия настояла, чтобы Мелина обязательно взяла с его с собой — затем сильнее натянула капюшон на голову, прячась от очередного налетевшего порыва ветра. Даже Торрент фыркнул и тряхнул головой, явно не желая ходить под дождем.       — Предлагаю переждать дождь, — озвучила витавшую в воздухе мысль Погасшая. — Здесь рядом есть небольшое укрытие.       Они сошли с главной дороги и направились в сторону леса, шумящего кронами зеленых деревьев. Пыльный тяжелый воздух дороги сменился на приятную сырость и прохладу. Вскоре взгляду Мелины предстал полуразрушенный и давно заброшенный деревянный дом из тех, в которых частенько ютились обитатели Междуземья.       Этот дом был абсолютно пуст.       Словно подгоняя девушек, со свинцово-тяжелого неба обрушился ливень, барабаня по земле и шумя в листве закачавшихся деревьев. Они едва успели забежать в дом, прикрыв просевшую дверь, на которой даже замка не осталось. Внутри царила абсолютная разруха — кроме заброшенной чаши с обгоревшими дровами, покрытыми пеплом, да покосившейся старой кровати и нескольких полок, в доме ничего больше и не было.       Отчасти Мелина была рада небольшой передышке — целый день, проведенный в дороге, отзывался болью в мышцах и усталостью. С розжигом костра пришлось повозиться (благо в углу комнаты лежали сухие дрова), и вскоре комната наполнилась теплом, что сразу же придало этому месту своеобразный уют. В полную противоположность за провалом окна стояла стена дождя, сквозь которую ничего не было видно. Мелина порадовалась, что они успели доехать до укрытия, прежде, чем полностью вымокли. Она устроилась возле огня, порылась в походной сумке и с удовольствием достала оттуда флягу с чаем, в то время как Погасшая вытащила завернутое в ткань вяленое мясо, остававшееся у них для перекуса.       Усталость после дороги давала о себе знать. Некоторое время они сидели в тишине.       Мелина неторопливо отпила из фляги, наслаждаясь насыщенным вкусом травяного чая. Её мысли блуждали от одной темы к другой, как светящиеся огоньки где-нибудь в болотистой местности. Казалось, что в этой маленькой лачуге они изолированы настолько, будто остального мира и не существует вовсе — нет ни Тех-Кто-Живет-В-Смерти, нет ни прорастающих всюду корней смерти, нет Годвина, ничего нет, все будто растворилось там, в бесконечном дожде, яростно обрушившемуся на землю.       — А знаешь, кто тут жил раньше? — неожиданно нарушила тишину Оливия.       Мелина покопалась в памяти, но так и не смогла вспомнить. Она отрицательно качнула головой, снова отпив из кружки.       — Бернал, мастер меча, — взгляд Погасшей стал задумчивым. — Я брала у него несколько занятий по фехтованию перед тем, как отправиться в Штормовой Замок.       Имя казалось знакомым. Девушке подумалось, что она даже могла видеть этого Бернала пару раз.       — Где он сейчас?       — Сначала он присоединился к Вулкановому Поместью, разочаровавшись в Золотом Порядке, — продолжила Оливия. — В конце-концов он попытался меня убить в Фарум Азуле. Бой закончился не в его пользу. А знаешь, почему он решил присоединиться к Поместью?       В душу Мелины сразу же закрались нехорошие подозрения. Ей совершенно не нравился этот диалог, и ей хотелось сменить тему.       — Даже не представляю, — уклончиво ответила Мелина, пытаясь рассмотреть плавающие чаинки в фляге. Ей казалось, будто она физически чувствует на себе тяжелый взгляд Погасшей.       — Его Служанка бросилась в огонь. И её жертва оказалась бесполезной. Ей не удалось сжечь шипы древа Эрд.       Мелина не выдержала и подняла взгляд, пристально смотря на Оливию. Наступившая тишина, прерываемая лишь исступленной дробью капель по земле, казалась красноречивее любых слов.       — Её тело, и её лицо, они… — Погасшая сделала неопределенный жест рукой. — По его словам, она всё время была в бинтах. И в конце концов погибла.       — Я не знала, — осторожно сказала Мелина, не отводя взгляда. — Я думаю, что она не смогла исполнить свое предназначение из-за того, что в глубине души слишком сильно цеплялась за жизнь. Мне очень жаль.       Оливия явно собиралась что-то сказать в ответ, но не захотела, затем она встала и прошлась по комнате. В сознании Мелины копошились сотни мыслей.       Дождь так и не думал заканчиваться, а жалобно склонившиеся под гнетом ветра деревья окутал туман. Огонь, горевший в каменной чаше, отбрасывал на стены дома пляшущие тени, похожие на каких-то существ или животных. Девушка осторожно поворошила палкой дрова в чаше, и вверх взметнулся сноп мелких оранжевых искр. На мгновение за окном блеснул росчерк молнии, а после прокатился гром.       Была ещё одна вещь, о которой Мелине хотелось поговорить. Она сама не знала, почему ей вдруг этого захотелось.       — Я могу помочь с силой рун, — наконец, замешкавшись, сказала Мелина. — Как раньше. Если хочешь.       Как раньше.       Тогда, когда они путешествовали вместе, и их отношения были ровными и спокойными. От Мелины не скрылось легкое замешательство Погасшей, и ей подумалось, что она чувствует и понимает ровно тоже самое. Служанки Пальцев обладали способностью помогать Погасшим. Они всегда путешествовали парами — Погасший и Служанка. Мелина не была Служанкой, но, начав свою жизнь после смерти, она поняла, что некоторые способности у неё всё же есть.       А у Оливии Служанки не было. Неизвестно, почему так получилось, но она была мертва аккурат к тому моменту, когда Оливия очнулась в Междуземье. Была ли это роковая случайность или чей-то злой умысел?       В день их первой встречи, Мелина сразу поняла, что это её шанс добраться до Древа Эрд. Естественно, в обмен на всю ту помощь, что обычно предлагают Служанки.       Тогда она даже не подозревала насколько сильно они сблизятся.       — Хорошо, — согласилась Оливия. В её зеленых глазах блеснули искорки.       — Дай мне свою руку, — сказала когда-то привычную фразу Мелина, и на секунду у неё возникло яркое чувство дежавю.       — Поделись со мной своими амбициями, печалью и желаниями, — тихо продолжила Мелина. Погасшая протянула ей ладонь и закрыла глаза. Её рука была горячей, даже слишком, на грани ощущения болезненности.       «Странно, — подумалось Мелине, — зовется Погасшей, а руки такие тёплые».       Мелина прикрыла глаза и полностью сосредоточилась на ощущениях. Нужно было максимально расслабиться и позволить магии свободно течь по пальцам. Конечно же, она не была телепатом. Эмоции, желания и амбиции, которыми с ней делилась Погасшая, воспринимались как нечто абстрактное в форме цветных пятен, которые она со временем научилась различать. Хаотичный калейдоскоп устремился к её внутреннему взору.       Серый.       Должно быть, недоверие.       Серый.       Тревога.       Цвет индиго.       Желтый.       Что-то, похожее на радость?       Красный.       Должно быть, привязанность?       Красный.       Красный.       Цвета сплелись в тугой узел и неожиданно вспыхнули. По руке резко ударила чужая, незнакомая энергия, хищно пытаясь пробраться внутрь. Мелина охнула сквозь плотно стиснутые зубы и распахнула глаза.       Оливии перед ней не было.       Вместо неё было существо, лишь отдалённо напоминающее человека — исключительно по своей антропоморфной форме. На существе были все те же лёгкие чёрные доспехи, которые носила Оливия. Но вместо головы у существа располагалось что-то, похожее на шар, или же круглый зрачок, полностью объятый плящущим вокруг него ярко-желтым, ослепляющим пламенем.       Казалось, что весь окружающий мир застыл, сжавшись до крохотного пространства возле костра в чаше. Кровь в висках неистово застучала набатом. Существо не было агрессивным. У него не было глаз, но Мелина чувствовала, как оно смотрит — с отстраненным любопытством. Оно лишь сидело, осторожно сжав своими лихорадочно горячими пальцами ладонь Мелины. Девушка почувствовала резкий металлический привкус крови во рту.       Внезапно сущность медленно притянула руку Мелины к себе и прижала куда-то в район солнечного сплетения. Их пальцы переплелись. Этот жест был очень нежным, даже интимным. Мелина не могла вымолвить ни слова, чувствуя лишь шум крови в ушах.       Вот оно.       То, о чем часто думала Мелина, когда пыталась представить, что происходит с человеком, принявшим Яростное Пламя.       Оно сидит на расстоянии вытянутой руки. Протянутого кинжала.       В конечном итоге, даже хаосу нужно физическое воплощение. И без него он снова отправится в небытие.       Какая-то часть сознания Мелины подначивала её выхватить кинжал из ножен и всадить его в грудь этого существа, пока оно ничего не подозревает, и тогда-то все закончится.       — Почему ты так смотришь? — внезапно хрипло спросила сущность.       Видение тут же рассеялось. Мелина растерянно моргнула. Перед ней снова была Оливия. Никаких изменений. Как будто ничего не произошло. И то, как Погасшая на неё смотрела, вызвало в Мелине почти неконтролируемую волну раздражения и чего-то еще, и эта сумбурность восприятия раздражала саму Мелину ещё больше.       — Я видела это, эту…штуку внутри тебя, — резко сказала девушка и выдрала свою руку из ладони опешившей Погасшей, моментально разжавшей пальцы.       — Какую?       — Ты сама знаешь, о чем я, — девушка чувствовала, насколько ядовито это прозвучало, как будто еще немного и отрава этих слов начнет растворять окружающую действительность. И растерянно-возмущенный вид Погасшей был лишним тому подтверждением.       — Зачем тогда ты это предложила? — сразу же огрызнулась Оливия, нехорошо сощурив глаза. — Как будто ты не знала, что оно действительно есть внутри меня.       Мелина не нашлась с ответом, и Погасшая с напором продолжила:       — Я сделала это ради тебя.       — Я не просила тебя об этом, — зло возразила Мелина.       — Потому что тебе промыли все мозги этим липовым предназначением, — выпалила Оливия.       Колючие слова врезались в Мелину как будто удар под дых, заставив девушку вздрогнуть и сжать кулаки. Кратковременная боль от впившихся в кожу ногтей привела её в чувство.       — А по-моему единственная здесь с промытыми мозгами это ты, — тихо ответила Мелина, пытаясь унять внутри себя поднявшуюся морским приливом злость.       — Пусть, — фыркнула Оливия. — Зато больше никому не придется себя сжигать.       Резким движением Погасшая поднялась с пола и вышла из дома. Из приоткрывшейся двери в дом залетел порыв ветра с дождем. Мелина почувствовала себя бесконечно уставшей и больной. От столкновения с чуждой ей энергией до сих пор кололо в висках. Глаза щипало, и едва она их закрывала, то перед её внутренним взором снова вставал намертво въевшийся образ безглазой и безлицей твари, объятой пламенем, занявшей место Оливии. Её злило, то, что она увидела, и то, что диалог в очередной раз закончился вот так, и в то же время хотелось сказать еще больше колкостей…как будто это её защитит или исправит ситуацию.       Хотелось её ранить так, чтоб она не восстановилась никогда.       Но в то же время…       Невозможность ясного понимания своих чувств душила и застилала глаза. На секунду в разуме Мелины пронеслась совершенно нелепая мысль — а был ли у неё кто-то в её прошлой жизни, если таковая и была? Могли ли подобные воспоминания быть спрятаны где-то глубоко внутри её личности? Или же одиночество всегда было её уделом?       Когда она была призраком, все было гораздо проще. У неё было ясное и понятное предназначение, и её «послесмертие» должно было завершиться яркой вспышкой.       Мелина провела рукой по лицу, сгоняя наваждение.       Огонь в чаше догорал, оставив лишь тлеющие красные угли, сверкающие среди пепла. Медленный танец теней на стенах подошел к концу, и на окружающую действительность как будто резко навалились сумерки. Накинув капюшон на голову, Мелина вышла из дома — и застала Оливию, облокотившуюся на стену и разглядывающую расстилавшийся перед ними лес. Гроза закончилась, но небо все еще было металлически-серым без единого просвета солнца. На влажной траве поблескивали дождевые капли, а в воздухе разливалась приятная прохлада взамен предгрозовой духоты.       — Дождь закончился, — Оливия покосилась на Мелину, но той показалось, будто она обращается к стенке позади неё. — Пора ехать дальше.

***

      Замок Грозовой Завесы встретил их радушием и гостеприимством, несмотря на мрачную причину визита. Едва заняв престол правительницы Лимгрейва, Нефели Лу изо всех сил старалась навести на ввереной ей земле порядок. Несмотря на то, что Штормовой Замок был восстановлен лишь частично, внутри было по-своему уютно. В замке появились новые лица, а от бродящих по коридорам и залам «результатов экспериментов» Годрика по приращению не осталось и следа. В окрестностях замка Оливия даже мельком заметила полу-людей во главе с Террией — их королевой, которая когда-то обращалась к ним за помощью. Погасшая пожалела, что не взяла Бока с собой.       После ужина Оливия, Мелина, Нефели и Кеннет собрались в одной из комнат, обсуждая, что делать дальше. На массивном деревянном столе, стоящем в центре зала, лежали две карты — самого Штормового Замка и Междуземья. По всей видимости, эта комната с незапамятных времен использовалась как зал для обсуждений. Оливия разглядывала тонкие линии на карте, описывающие бесконечные сплетения коридоров и комнат. Трудно было забыть, о том, как она с боем прорывалась к Годрику Сторукому.       Оливия пересказала Нефели все произошедшие события, закончив на том, что сказал Девин незадолго до своей смерти.       Что-то подсказывало Оливии, что предсмертные слова Девина имели свой смысл — о, том что нечто, связанное с Годвином, может появиться здесь. В подвалах Штормового Замка действительно было сокрыто то, что Рожер называл не иначе как «священная реликвия роковой ночи, которую впоследствии назвали Ночью Чёрных ножей». Со стороны это выглядело как разросшееся, но в то же время безжизненное дерево, форма которого напоминала обезображенное лицо — и лишь только потом Погасшая узнала, чье это лицо.       — Для начала надо спуститься туда и посмотреть, в каком состоянии реликт, — сказала Оливия, оперевшись рукой о столешницу. — Было ли что-то подозрительное?       — Те-Кто-Живут-в-Смерти время от времени совершают набеги на замок. Думаю, реликт призывает их к себе, — ответила ей Нефели, сидящая прямо напротив в своем подбитом мехами одеянии. — Проходы в подвал мы, на всякий случай, запечатали. Что за твари поджидают нас в подземной части замка? Василиски? Те-кто-живут-в-смерти?       — Боюсь, что кого угодно, включая наихудший вариант.       На словах «наихудший вариант» на лицах всех присутствующих появилось смятение. Никто не знал, что и каким образом появится, и, по всей видимости, каждый представил свою версию. Краем глаза Оливия заметила, что Мелина неотрывно смотрит на неё. Но едва она пересеклась взглядом с Погасшей, как тут же отвела взгляд, сделав вид, что изучает карту на столе.       — А где погребено тело Годвина? — спросил Кеннет.       — Под землей, в корнях Древа Эрд, — Оливия взглянула на карту и, подавшись вперед, поставила отметку чернилами примерно в том месте, где «захоронили» первенца Марики. Его могила стала первоисточником корней смерти, отравляющих все Междуземье. Темно-синий крестик тонкими прожилками растекся по бумаге чуть поодаль нарисованных стен столицы, достаточно далеко от самого Древа Эрд.       Глаза Кеннета изумленно округлились.       — Но при этом под Замком Грозовой Завесы тоже находится его…реликт? Его часть? — переспросил Кеннет, уперев указательный палец в нарисованный замок на карте. — Тут же огромное расстояние! Это почти все Плато Альтус, Озерная Лиурния…       — О настоящем масштабе катастрофы можно лишь догадываться, — кивнула Оливия. — Учитывая все то время, пока он провел в корнях.       Ей вспомнились корни смерти в Фарум Азула — черно-серые побеги, опутывающие древние колонны, отломанные куски которых зависли в воздухе, словно поддерживаемые невидимой силой. Несчастные зверо-люди, жившие в Фарум Азула, остались один на один с проклятьем Годвина — и некому было их спасти. Не было богов, которые могли бы прийти им на помощь, а повелитель Фарум Азулы находился в кататоническом сне где-то в недрах временного урагана. И бежать с висящего в воздухе города было некуда — хотя некоторые его обломки все же иногда срывались и падали в Междуземье. Оливии вспомнился зверочеловек, прятавшийся в одной из пещер в Лимгрейве.       — Как Марика смогла допустить смерть Годвина? — нахмурился Кеннет, потерев виски, как будто пытаясь осознать.       — Боюсь, даже Марику можно обмануть, — перед глазами Оливии снова возникли страницы, исписанные мелким почерком. — Это сделала Ранни.       — Лунная Принцесса Ранни? — удивленно воскликнула Нефели. — Но как? И зачем?       — Надо было её поймать и судить по всей строгости закона! — зло выдохнул Кеннет. — Это величайшее преступление против Золотого Порядка!       — Такова была личная вендетта Снежной Ведьмы, — пожала плечами Оливия. — И все ради того, чтобы привести в мир Темную Луну.       «Ранни, Ранни… Кто бы мог подумать, что Лунная Принцесса всех предаст. Впрочем, ей помогал как минимум Рикард. Как долго они вынашивали этот план? Нанять убийц, выковать клинки с осколками руны смерти, раздомбыть невидимые вуали. Такие вещи быстро не делаются. И учитывая бессмертие полубогов, времени у неё было достаточно. Любую идею можно хорошо продумать, когда в запасе многие сотни лет. Можно идеально выследить Маликета, дождаться, пока он отвлечется, выломать руну из его клинка… Можно было проследить за Годвином, узнать все до мельчайших подробностей…»       — На Тех-кто-живет-в-смерти отлично действует магия Золотого Порядка, — продолжила Оливия после недолгого молчания. — Поэтому нам понадобятся святые бомбы.       — Мы уже подготовились. Их у нас много, — с этими словами Нефели торжествующие выложила на стол горшок с зажигательной смесью, которая при попадании взрывалась святой магией.       — Это нам понадобится. Спустимся туда завтра утром. Наша задача спуститься и оценить, что сейчас происходит с реликтом. — Оливия обвела взглядом всех присутствующих. — У вас есть вопросы?       Вопросов не было.       И все же Оливию терзали сомнения.       Большая часть элементов пазла по-прежнему оставались сокрытыми, и потому пытаться увидеть всю картину в целом было равносильно попытке разглядеть камни на дне горного ручья.

***

      Оливия стояла посреди темного подземелья, воплощающего собой как будто собирательный образ сотен комнат и коридоров, старательно выложенных из камня в давние времена. Ей казалось, будто она ощущает запах сырости и плесени, неизбежно присутствующий в таких местах. Внезапно тишину прорезало тихое сдавленное всхлипывание и, обернувшись на звук, Погасшая увидела Мелину — та стояла, закрыв лицо руками. Её хрупкие плечи содрогались от едва слышного плача, как будто она изо всех сил сдерживала слезы, но навалившееся на неё горе было слишком велико. Оливия никогда не видела, чтобы Мелина плакала, и поначалу эмоциональная реакция Мелины ввела её в легкий ступор.       — Мелина! — встревоженно бросилась к ней Оливия. — Что случилось?       Ей захотелось обнять её и успокоить, сказать телпые слова поддержки, хотя бы то, что они смогут со всем справиться, но как Оливия не старалась, она не смогла подобрать правильные слова.       — Она… — всхлипнула Мелина, тряхнув головой — Она...заставляет…       — Кто она?       — Заставляет меня себя сжечь… — сдавленно прозвучал ответ, больше похожий на стон. Мелина еще сильнее съежилась, не в силах выносить происходящее.       — Нет! — тут же воскликнула Погасшая, как будто при ней произошло покушение на святыню. — Этого никогда не произойдёт. Все позади!       Помявшись, она медленно протянула руку и заправила прядь пушистых светло-каштановых волос за ухо.       — Я все для тебя сделаю, — тихо добавила Оливия. Она подалась было вперед, желая приобнять девушку, но тут Мелина проворно перехватила её руку, и Погасшая с ужасом, сдавившем ей грудную клетку, увидела столь знакомые ей желтые безумные глаза, столь дико и иррационально смотревшиеся на нежном лице Мелины. Оливия резко дернулась назад, но хватка Мелины была железной.       — О, замечательно, — голос Мелины резко изменился и теперь напоминал глухое рокотание, мало похожее на человеческую речь. — Именно это мы и жаждем услышать.       Боковым зрением Оливия заметила, что стены комнаты со глухим стуком покрываются выжженными красными отпечатками пальцев. Как будто невидимая трехпалая рука небрежно прошлась по каменной кладке, повсюду оставляя свои следы. Кто-то звал её по имени. Девушка закричала, но её голос потонул в желто-красном пламени, объявшем все вокруг.       Погасшая пришла в себя на кровати и поняла, что забилась в угол, размахивая руками, как будто пытаясь стряхнуть с себя увиденное и почувствованное. Левую руку свело судорогой и казалось, будто её тело все еще объято огнем из сна.       — Боги, — девушка сжалась на кровати, обхватив колени, чувствуя, как сильно её колотит крупная дрожь. Она уставилась вглубь комнаты, выделенной её для сна, но все окружение до сих пор казалось сюрреалистичным, как будто сон еще не закончился. Она не понимала, сколько сейчас времени. В окно бил яркий свет луны, преображавший все, до чего дотягивался. По углам метались тени, и Оливия всматривалась в них до боли в глазах, ожидая нападения. Внутри крепла уверенность, что они явятся за ней, найдут её где бы то ни было, и утащат вниз, под землю, в бесконечные сплетения каменных катакомб, там, где томится древнее зло. И оно могло ждать вечно, быть нечеловечески терпеливым, ведь что такое время для Внешнего Бога, существующего где-то извне, для которого все явления, воспринимаемые человеческим разумом, являются не более чем фикцией.       Тут Оливия услышала тихий скрежет со стороны двери, как будто кто-то пытался проникнуть в комнату. Она тут же схватилась за стоявший вплотную к кровати посох и быстрым движением, борясь с дрожью в пальцах, призвала три магических клинка, неподвижно зависших над головой и готовых в любой момент врезаться в незваного гостя.       Замок податливо щелкнул, и в приоткрывшуюся дверь осторожно просунулась Мелина, изумленно смотря на замершую в углу Оливию. Едва увидев парившие в воздухе темно-синие клинки, она мирно и комично приподняла руки вверх, показывая пустые ладони — впрочем, в одной руке она всё же держала отмычку. Вид Мелины вернул Погасшую в реальность, и она махнула рукой, рассеивая магию.       — Ты… — взгляд Оливии остановился на отмычке. — Ты что? Ты замок что-ли взломала?       — Да разве это можно назвать замком, — начала оправдываться Мелина, взмахнув отмычкой, как будто смычком для оркестра, затем добавила. — Дверь была закрыта. Ты кричала.       — У тебя нет абсолютно никакого уважения к личному пространству, — пробормотала Оливия, проигнорировав вторую часть фразы. Она все еще чувствовала, что дрожит.       — Ты кричала. Я подумала, что тебя убивают, — снова повторила Мелина, встревоженно посмотрев на неё, в свою очередь, проигнорировав словесную шпильку. — Что случилось?       Смотря на девушку и вспоминая её доппельгангера из сна, Оливия чувствовала, будто задыхается. Мелина подошла к потухшей масляной лампе на столе и аккуратно зажгла её. Комната наполнилась теплым светом, прогоняя клубившиеся в углах тени.       — Уходи, — наконец сказала Погасшая, не желая, чтоб Мелина её видела в таком состоянии. — Просто уходи.       Мелина отрицательно покачала головой. Её упорство иногда невыносимо раздражало Погасшую.       — Я не уйду. Что произошло?       Оливия тяжело вздохнула и, наклонившись вперед, потерла глаза, затем машинально пригладила волосы, ощущая, как с неё до сих пор катится холодный липкий пот. Должно быть, жалкое зрелище. Ей захотелось вытолкать Мелину за дверь, лишь бы она на неё не смотрела.       — Мерзкий сон приснился, — ответила она, и, пошатнувшись, встала с кровати, проковыляв к столу, на котором стоял импровизированный чайник со все еще теплой водой.       — Я подозреваю, что это…не впервые, — мягко намекнула Мелина, сцепив перед собой руки. — Когда мы были в Нокроне…       — Да, тогда было тоже самое, — нехотя ответила Погасшая, затем начала копаться в сумке. Где-то на дне она нашла мешочек с волшебными травами и дискриминантами, которые могли пригодиться в странствиях. Никогда не знаешь, что может понадобиться. Нужное ей растение лежало сверху, плотно завернутое в кусок полотна. Оливия осторожно раскрыла ткань, и её взгляду предстала высушенная веточка желтого ока, на тонком стебле которого прилепленными друг к другу гроздьями висели ягоды, покрытые засохшим оранжевым соком.       — Какого рода сны? — осторожно спросила Мелина, и по её виду складывалось впечатление, будто она идет по тонкому льду и боится оступиться.       — Про Безумное Пламя, — поморщилась Оливия. Перед глазами снова встало хаотичное пламя из сна, и Погасшая подавила желание стряхнуть его с себя, как будто оно всё ещё прикасалось к ней. — Видимо, пытается со мной общаться. Передает «привет».       Мелина тактично не стала спрашивать дальше, лишь подошла ближе и молча смотрела на то, как Оливия отламывает ягоду и растирает её в чашке, залив кипятком. По её лицу промелькнула тень, словно облако.       — А почему бы не использовать еще и кристаллический мох и…росистую траву, кажется? Из них делают пилюли, чтобы исцелиться, — осторожно спросила девушка.       — Они помогают тем, кто был здоров, и столкнулся с Безумным Пламенем, — покосилась на Мелину Оливия, удивленная, что та спокойно обсуждает болезненную тему, учитывая их предыдущий спор. — А тем, кто уже…заражен, остается только желтое око. Оно обладает обезболивающим и седативным действием, хотя и токсично. Всегда нужно соблюдать правильную дозировку. Одна ягода на стакан горячей воды. И тогда должно стать легче.       Получившийся раствор на вкус был просто омерзительным в своей горечи. Оливии пришлось его пить, задержав дыхание и надеясь, что он не попросится обратно.       Мелина рассеянно разглаживала складки платья, а по её выражению лица отчетливо читалась внутренняя борьба — как будто она хотела что-то сказать, или сделать, но не решалась.       Борясь с накатившим от раствора головокружением, Оливия подошла к окну, разглядывая простирающиеся стены и шпили замка, озаренные луной. Отвлекшись, она не расслышала торопливых шагов сзади — лишь почувствовала, как её осторожно обняли.       Это было настолько неожиданно, что у Погасшей перехватило дыхание. На какую-то секунду ей показалось, что она все ещё спит, или её не предупредили о галлюциногенных свойствах желтого ока. Она ожидала чего угодно, но не такого резкого проявления чувств от Мелины, учитывая, как часто их разговоры скатывались в ссоры. Они были как две планеты, которые вращаются вокруг общего центра масс по известным орбитам.       Мелина молчала, и Оливия слышала её сбивчивое дыхание в тишине. Оливия осторожно развернулась и прижала её к себе в ответ, прикрыв глаза. Погасшей казалось, будто любое пророненное вслух слово нарушит тишину момента. Так они и стояли, обнявшись, и потеряв счет времени.       — Я…Завтра трудный день, — откашлялась Оливия. — Наверное, тебе лучше пойти к себе и отдохнуть.       — Ты права, — девушка осторожно высвободилась из её объятий. — Ты тоже постарайся поспать, хотя бы немного. Надеюсь, дурные сны больше не будут тебя беспокоить.       Погасшая смутилась и отвела взгляд. Мелина же тихо выскользнула из комнаты — как будто её тут никогда и не было.       Оливия легла кровати и провалилась в глубокий сон без сновидений.