Между огнем и туманом

      Плотные клубы тумана, закручивающиеся спиралями и водоворотами, стеной обступали Оливию. Сама себе девушка казалась бестелесным призраком, вмиг лишившимся своей оболочки в тот момент, когда ее рука дотронулась до сферы Святой Трины. Оливии происходящее напомнило туман, из-за стены которого и пришли Погасшие. Оливия очень смутно помнила этот белесый туман, в котором она бесцельно бродила, пока не пришла в себя в заброшенной церкви.       Постепенно серая мгла вокруг Погасшей начала рассеиваться, и из нее стали проступать детали окружения — и тогда девушка поняла, что она находится в каком-то зале, которого она никогда раньше не видела. Это не был замок Лейнделла или Штормовой замок и даже не замок Редмейн, не было это похоже ни на Академию Райи Лукарии ни на Фарум Азулу. По краям зала находилась длинная каменная колоннада, украшенная витиеватыми узорами. Колонны, между которыми проглядывался серый туман, упирались в высокую лестницу, за которой проглядывался следующий зал, укутанный темнотой. Вершину лестницы обрамляли две колонны без узоров, но контрастирующие между собой — одна из них была сделана из безупречно белого мрамора, а вторая — из обсидиана.       Оливия полностью поглощена величием окружения. О том, что она находится внутри чьего-то сна или воспоминания напоминал только дымчатый туман, стелящийся по полу и висящий между колоннами, и то, что предметы перед глазами расплывались, если на них пристально смотреть — как будто пытаешься рассмотреть дно горной реки сквозь мчащиеся воды. Девушка повернулась, с интересом разглядывая вход в зал — и тут же замерла, увидев двух людей, идущих ей навстречу. Со стороны они выглядели несколько комично — один был низкий и крупный, из — за пышного плаща выглядевший почти сферическим, а второй — высокий и тощий, и его рост не могло скрыть даже то, что он горбился. Они оба были одеты в бежевые, светлые плащи, легко развивающиеся на ходу. Оба этих человека двигались с звериной грацией, и Оливия, к сожалению, слишком хорошо знала, какими эти двое могут быть смертоносными. Ведь оба этих человека были Апостолами Божественной Кожи.       И ей приходилось с ними сражаться. Каждая победа была вымучена потом и кровью. А однажды Погасшей пришлось сразиться одной против двоих — слишком хорошо девушка помнила, как стояла после битвы, качаясь с ощущением, будто её стошнит собственными внутренностями. Апостолы Божественной Кожи использовали смертоносное черное пламя Предначертанной Смерти. Одно неосторожное попадание этой магии — и можно было попрощаться с жизнью.       Едва заметив двоих Апостолов, Оливия рефлекторно отшатнулась, сразу же схватившись за меч — но обнаружила, что меча у нее нет. Все её тело было полупрозрачным и как будто сотканным из того же самого тумана, что и само это видение. Апостолы смотрели и шли прямо на неё и как будто не замечали, а их фигуры периодически расплывались, что напоминало о том, что все это нереально. Вслед за ними появилась ещё пара Апостолов, затем еще несколько пар и ещё- они медленно заполняли зал, о чем-то переговариваясь тихими, гортанными голосами. Если два Апостола Божественной Кожи доставляли больших проблем в бою, то с такой армией в одиночку справиться было невозможно, и Погасшая мысленно взмолилась, чтоб видение оставалось лишь видением, и её условная невидимость не исчезла бы в самый неподходящий момент. Она никогда не видела столько Апостолов в одном месте сразу и не понимала, зачем они здесь собрались.       Апостолы явно чего-то ждали.       Наконец-то рядом с ней оказалась пара Апостолов, и Погасшей удалось услышать тихие шипящие слова:       — Ритуал почти окончен.       Оливия всмотрелась в их лица. Бледные, как будто сделанные из камня, с глубокими морщинами и глазами шафранового цвета. Это был не золотой оттенок, характерный для Благодати и тех, кто с ней связан. В этом цвете было что-то звериное. Да и то, как вели себя Апостолы Божественной Кожи в бою, говорило о том, что человеческого на самом деле в них намного, намного меньше, чем кажется на первый взгляд. Вблизи удалось подробнее рассмотреть их одежду — у всех них она была одинаковая и совершенно не отличалась от того, что видела Оливия, но в любом случае это вызвало чувство омерзения и внутреннего содрогания. Отчетливо было видно, что их одежда действительно была сделала из чьей-то кожи — можно было даже рассмотреть безглазые, растянутые лица, проглядывающие на их плащах. Несмотря на то, что Оливия ощущала исключительно холодный сырой запах тумана, на пару мгновений ей показалось, будто она чувствует характерный тошнотворный запах этих плащей, сделанных из кожи.       К горлу снова подкатил комок, и Оливия поспешила отвести взгляд. Во время своих путешествий по Междуземью она повидала не мало мерзости, но Апостолы Божественной Кожи были хуже всего. Даже поражённые Красной Гнилью не вызывали таких чувств — в конечном итоге, это была просто болезнь, пусть и смертоносная.       — Скоро к нам присоединится ещё один Апостол, — сказал высокий человек. Его глаза были похожи на два жёлтых пятна, выглядывающих из-под темной окантовки капюшона. Но в то же время все черты его лица расплывались, как рябь на воде.       — Да, наша Королева скоро закончит обряд.       «Ритуал? Королева? Ещё один Апостол? О чем они говорят?»       Погасшая не понимала ни слова, пока ей не пришла на ум догадка, поразившая её в своей мерзости.       Она ведь действительно не задумывалась, как появляются новые Апостолы.       Тем временем культисты разошлись по залу, встав по его краям, словно готовясь приветствовать что-то или кого-то. Взгляды их звериных глаз были устремлены на вершину лестницы, где виднелся проход в другой зал. Оливия осторожно обошла их, приблизившись к началу лестницы и собираясь на неё взойти. И вот её внимание привлекли размеренные приближающиеся шаги — на вершине лестницы, ровно по центру между двумя контрастирующими по своему цвету колоннами, появилась маленькая фигура, выглядевшая знакомой до физической боли, сдавившей грудную клетку.       Это была Мелина.       Но, присмотревшись внимательнее, Оливия засомневалась в увиденном и подумала, что обозналась, и что это стоящая на вершине лестницы девушка не может быть Мелиной.       Мелина была совсем непохожа на себя.       У неё были темные, непослушные волосы, выглядевшие растрепанными. Глаза же были ярко-фиолетового и словно бы мерцающего изнутри, цвета. Гипнотические. Погасшая никогда таких не видела. А учитывая, что в Междуземье цвет глаз вполне был способен показать внутреннее состояние человека или же владение магией или запретными искусствамио. Вглядываясь в черты лица девушки, Оливию не покидала мысль, что это все же Мелина, даже несмотря на то, что перед глазами все норовило расфокусироваться — похожий, может быть более резкий, овал лица, скулы, форма носа или очертания губ — всë говорило о том, что это Мелина. Её выражение лица выражало спокойную решимость и холодную сосредоточенность.       Или же это её сестра-близнец. Но сама Мелина никогда не упоминала о родственниках.       «Но в этом нет ничего странного, ведь у нее же амнезия!»       На девушке было надето черное, под цвет волос, платье, украшенное серебряными вставками. Оно слегка развевалось при ходьбе. В бледных руках незнакомка держала сверток, и присмотревшись, Оливия поняла, что сверток тоже сделан из выделенной кожи, как и плащи Апостолов. Даже можно было рассмотреть провалы глаз, оставшихся от чьего-то лица. В свертке что-то шевелилось, пытаясь приподнять края кожи, но девушка крепко его держала, прижимая к себе.       В памяти стремительно пронеслись слова о том, что к культу скоро присоединится ещё один Апостол. Собрать все слова воедино и представить, что барахтается в свертке, не составило труда. Но сама мысль о том, что Погасшая невольно стала свидетельницей запретного ритуала, связанного с одним из самых страшных культов в Междуземье и то, что центральная роль в нем отведена девушке, до боли похожей на Мелину, была болезненной, вызывающей тяжелое муторное ощущение.       «Это уже не страшные сказки про Сумеречноокую Королеву» — отчетливо вспомнились слова Селлен.       «…она когда-то в незапамятные времена возглавляла Культ Апостолов Божественной Кожи и убивала полубогов, снимая с них их же кожу».       И хотя Оливия представляла сейчас собой не более, чем бестелесный дух, ей стало дурно от попыток сопоставить Мелину и появившуюся на лестнице девушку в черном платье. Стоявшая на вершине лестницы аккурат между черной и белой колоннами девушка оглядела собравшихся. Апостолы молча взирали на неё с немым почитанием, стоя по краям зала, а затем одни за другим опустились на колели и хрипло гортанно запели что-то, похожее на заклинание или гимн.       Сверток зашевелился сильнее, а держащая его девушка улыбнулась, приподнимая уголки губ — но не искренне, а холодно, как будто принимая должное. Её фиолетовые глаза поблескивали в сгущающихся сумерках, медленно опускающихся на зал.       Оливия устремилась вверх по лестнице, пытаясь перескакивать через ступени, в попытке как можно быстрее добежать до стоявшей наверху девушки. Но видение закончилось так же внезапно, как и началось. Спираль дымчатого тумана резко подхватила Оливию и выкинула ее в реальность. Мир кружился перед глазами, а в памяти все ещё застыла увиденная картина. Сфера так и стояла на столе с запертым внутри неё сном.       Девушку мутило и тошнило. Казалось, что в комнате до сих пор витает запах выделанной человеческой кожи. Хотелось забыть увиденное. Сама мысль о том, что Мелина могла быть как-то связана с Апостолами, отталкивала, и сознание судорожно искало любой повод, чтобы найти этому опровержение.       Оливия прекрасно помнила, как однажды Мелина услышала, что Бок плачет по ночам из — за скорби по своей погибшей маме, и заботливо сказала, что нужно с ним поговорить и поддержать. Как такой человек мог быть связан с культом существ снимающих с жертв кожу? Более того, как Мелина могла помогать появляться им на свет, очевидно в ходе какого-то ритуала, связанного с настолько древней и запретной магией, что о ней сейчас даже никто не помнит?       Это не могло быть правдой.       Что угодно могло быть правдой, но только не это.       Зачем Шабрири дал ей эту сферу? Хотя, учитывая связь демона с хаосом, ждать можно было чего угодно. И его слова заключались в том, что это какой-то секрет, связанный с Мелиной.       «Может быть, это вообще ложные воспоминания, и на самом деле ничего из этого не было?»       Эта спасительная мысль сразу согрела душу Оливии. Нерешенным оставался вопрос, что же ей теперь делать с этой сферой. Оливия представила, как она подходит к Мелине и пытается предложить ей посмотреть запечатанный внутри нее сон:       «Я подозреваю, что ты, или кто-то очень похожий на тебя, возглавлял культ Апостолов Божественной Кожи, не хочешь об этом рассказать? Откуда у меня эта сфера? Ну, мне её отдал Шабрири, может быть помнишь, он мне рассказал про то, что можно принять Безумное Пламя и спасти тебя? Вовсе нет, я не собираюсь продолжать путь Повелителя Хаоса!»       Погасшая скривилась, покручивая в руках сферу.       «Можно показать шар Селлен».       Волшебницу она нашла в своей комнате — та билась над расшифровкой записей Марики, огородившись книгами и свитками. Лицо Селлен выглядело уставшим, взгляд серебристых глаз скользил по исписанным листам. Осматривая комнату, легко было понять масштаб умственной работы — даже на стенах висели прикрепленные листы бумаги, на которых рядами строились формулы, гипотезы и предположения, очерченные рамками и соединенные стрелками.       Селлен была настолько поглощена своими мыслями. что не сразу заметила, как зашла Оливия, но затем приветственно махнула рукой.       — Я уже где-то видела такой способ шифрования… — недовольно пробормотала Селлен. Очевидно, её злило то, что, она не может вот уже который день решить загадку дневника Марики. Белое пишущее перо в кристаллических пальцах скрипнуло о бумагу в тишине, оставив на листе прочерк.       — Мне нужно с тобой поговорить, — сразу же выпалила Оливия. Сфера обжигала карман мантии, как вещественное доказательство какого-то преступления. — Ты когда-нибудь практиковала магию снов?       Волшебница удивленно вскинула брови.       — Эти знания считаются утерянными, — произнесла она, затем задумалась, явно что-то вспоминая. — Сохранились лишь упоминания о рецепте зелья, доставшемся от полубогов. Если его выпить, то можно увидеть секрет. А потом сон, судя по всему, мог быть собран в некий артефакт.       — Вот этот? — Оливия выудила из кармана стеклянный шар. — Сфера Святой Трины?       — Откуда это у тебя? — изумленно выдохнула Селлен и, встав из-за стола, подошла ближе, рассматривая шар.       — Я…нашла его, — уклончиво ответила Оливия. Меньше всего ей хотелось еще кого-нибудь посвящать в их с Шабрири диалог, несмотря на все её доверие к Селлен. — И там сон. Я хочу, чтобы ты его посмотрела.       Селлен ничего не сказала, только молча забрала сферу и устроилась в кресле. Сам артефакт она поставила на маленький столик, расчистив его от бумаг.       — Ты знаешь, что там? — искоса взглянула она на Погасшую, и затем еще раз осмотрела сферу. Её глаза казались такого же серого цвета, как и туман внутри шара.       — Да. И мне кажется… — следующие слова дались с трудом во многом из-за воспоминаний о ритуале. — Мне кажется, там Мелина.       Селлен хмыкнула и наклонилась к сфере, оперевшись на локти. Спустя пару мгновений стало понятно, что волшебница впала в некое подобие транса. Её взгляд был устремлен внутрь шара, но сама она явно была не здесь, а где-о там — внутри обрывков чьей-то памяти.       В ожидании, пока Селлен закончит наблюдать сон, Оливия сама устроилась в кресле и почувствовала, как же сильно она устала за последние несколько дней. Годвин, Мелина, Шабрири — все это смешивалось в изможденном сознании в сюрреалистичную картину. Навалился сон, и перед глазами снова несколько раз вспыхнуло знакомое ярко-желтое пламя.       — Невероятно, очень тонкая работа — из полу-дремы Погасшую вырвали слова Селлен. — Я и представить не могла, что доведется воочию познакомиться с чем-то подобным.       Селлен перевела на неё взгляд глаз, похожих на два дымчатых кварца, и заправила выбившиеся пряди черных волос за уши.       — Так что ты думаешь?       — Судя по всему, это воспоминание о ритуале культа Апостолов Божественной Кожи, и… — волшебница задумчиво потерла переносицу. — Это действительно может быть Мелина. Но с таким же успехом это могла быть и не она, учитывая, хм, качество изображения внутри сна.       — Я не могу в это поверить, — сказала Погасшая. — Я не думаю, что Мелина могла бы…общаться с этими бездушными тварями.       — Твою Мелину в самом деле не просто представить в подобном амплуа, — согласилась Селлен, и тут же добавила — Но не невозможно. Тем более и по тебе не скажешь, что ты когда-то приняла Яростное пламя.       Погасшая хмыкнула и снова попыталась представить Мелину в роли предводительницы Культа Апостолов. Как она с ними разговаривает, может быть даже ведет их в атаку. И все же, в правдивость подобного верилось в трудом       — А Сумеречноокая Королева была Империанкой? — спросила Оливия.       — Судя по оставшимся данным, да.       — Значит, Мелина может быть дочерью Марики, — пробормотала Погасшая, и от этих слов у неё пошла голова кругом. Если Мелина все же дочь Марики, то выходило, что собственная мать приказала ей принести себя в жертву в Кузне Гигантов.       — Мы же ценим научный подход, верно? — продолжила Селлен, иронично улыбнувшись. — Эту гипотезу надо проверить. И найти доказательства.       Взгляд Оливии скользнул по дневнику Марики, лежавшему на столе в окружении листов и книг. В окно начали стучать капли дождя.