Между огнем и туманом

      Этот голос.       Интонация, с которой были сказаны слова, была другой. Безошибочно узнаваемой. И это был не Хельге.       На первый взгляд, это был тот же Хельге, в тех же самых доспехах стражи, в своем собственном кабинете. Такой же высокий — Оливия, встав на цыпочки, с трудом могла уткнуться ему в грудь. С такими же черными взъерошенными волосами, в которых уже виднелись серебристые нити.       Перед глазами тут же возникли картинки воспоминаний из того времени, когда она была…нормальной. Когда её тело и разум не пожирало изнутри Безумное Пламя.

***

      Оливия только добралась до Вершин Гигантов. После буйной осени, вечно царящей на плато Альтус, холодный воздух, кружащимися снежинками щиплющий щеки и порывы ветра, взметающего вверх снег, казались нереальными вкупе с солнцем, блестящим и искрящимся в сугробах. Погасшая зябко поежилась, думая о том, как бы согреться. На тёмно-красных волосах оседал иней, точно проседью.       Едва отойдя от источника Благодати, Оливия увидела фигуру в тёмных доспехах, пятном выделяющейся на фоне ослепительно белого снега.       «Не может этого быть… Это что, Юра?» — пронеслись мысли. Ей даже показалось, будто это виновата акклиматизация и разреженный горный воздух, обжигавший холодом, и что она обозналась. Она прекрасно помнила, как он умирал, лежа на полу во Второй Церкви Марики, бормоча что-то про Элеонору — девушку которую он искал, чтобы убить. Из скупых фраз, оброненных Юрой задолго до этой ситуации, становилось понятно, что он когда-то он любил её, но Элеонора приняла проклятие крови и потеряла себя. В их последней схватке Юра погиб.       Но теперь он стоял здесь, на Вершинах Гигантов, и Оливии сразу бросилась в глаза его странная поза — то, как он закрывал ладонями лицо, словно у него сильно болели глаза.              Едва она подошла ближе, как Юра заговорил с ней:       — Вот мы и встретились, погасшая девочка. Что за мрачный вид?       От того, насколько чуждо и странно звучали эти слова, сказанные узнаваемым голосом Юры, но интонация, манера речи — все говорило о том, что это совершенно точно _не_Юра.       — Ах, этот сосуд был твоим приятелем? Что ж, сожалеем, — эти слова были сказаны без нотки сочувствия, — но его больше нет. И он отдал это тело нам, Шабрири. Надеюсь, ты не возражаешь.       Оливия не могла поверить в происходящее. Пусть она и видела то, как люди могут вернуться к жизни — в конце концов, она сама так же погибла и вернулась к жизни при помощи Благодати. Но то, что произошло с Юрой, не было подобным возвращением к жизни. Это было нечто иное.       Имя Шабрири казалось смутно знакомым — кажется, она читала про него в свитках, которые однажды нашла. Человек, живший в незапамятные времена, и которому вырвали глаза за некое ужасное преступление.       — Ты ведь хочешь принести в жертву нечто весьма драгоценное, не так ли? Жизнь той прекрасной девушки. Как жаль, что тебе предстоит бросить её в беспощадное пламя кузницы. Судьба так жестока к тебе! Но такова цена — чтобы стать Повелительницей Элдена, нужно от чего-то отказаться.       — Ты врешь мне, — сразу же огрызнулась Погасшая, — Я никогда так не поступлю.       — Зачем нам врать тебе? — по голосу можно было подумать, что человек улыбается. — Если подумать, это настоящий кошмар. Верная подруга, потенциальная любовница, должна умереть ради твоих горящих амбиций, хочет она это или нет.       Эти слова вгрызались в само сознание.       Нет.       Мелина никогда не говорила о том, что она хочет сделать. Ни единого слова или намека про то, чем является её предназначение. Это не может быть правдой.       — Ну и какой ты собралась быть Повелительницей Элдена, если твоя корона будет в крови? — видя замешательство Оливии, продолжил лже-Юра, не отрывая рук от лица. Погасшей безмерно захотелось отодрать его ладони и посмотреть, что под ними скрывается.       Сама мысль о том, что Мелина погибнет, была недопустимой. Неужели это и правда то, что она хочет сделать? Почему она ничего не сказала ей?       — Но ты все еще можешь спасти её, — вкрадчиво продолжил Шабрири. — Если ты спустишься в подземелья Лейнделла, добьешься аудиенции у Трех Пальцев и примешь Яростное Пламя, то твоя плоть станет лучиной. И Мелине не придется жертвовать собой… Наверняка ты этого хочешь, не так-ли?       — Откуда мне знать, что ты говоришь правду? Я не представляю даже, кто ты на самом деле, — снова возразила Оливия. Но что-то в словах этого человека звучало слишком обезоруживающе убедительно.       — Я не озвучиваю какой-то тайны, — продолжил он, даже не поколебавшись. — Ты могла бы и сама это узнать… У самой Мелины. Неужели она тебе ничего не сказала? Как печально.       Погасшая не нашлась, что возразить. Мелина всегда говорила довольно расплывчатыми фразами. Что у неё есть предназначение…              …И что самой Погасшей не стоит волноваться о том, как сжечь шипы Древа Эрд, ведь это задача Мелины.       Но Оливия никогда не думала, что Мелине придется себя сжечь.       — Погасшая девочка, — снова обратился к ней Шабрири. — Ступай на единственный правильный путь. Путь Повелителя Хаоса. Сожги Древо Эрд и сотри все границы, все различия. И пусть в Междуземье воцарится изначальный хаос!       С этими словами тело Юры, тяжело качнувшись, словно марионетка, лишенная поддержки, завалилось на землю. Оливия наклонилась к нему и осторожно приподняла веки его глаз. Юра был давно мертв. Радужки глаз уже начали покрываться мутной белесой пеленой, а само тело было холодное и окоченевшее, несмотря на то, что буквально только что оно двигалось и разговаривало.       Сидя возле источника Благодати, и смотря на его теплый свет, Оливия пребывала в тотальном оцепенении.       — Пусть воцарится изначальный хаос по всему Междуземью, — машинально пробормотала она, полностью поглощенная своими мыслями.       — Что ты сказала? — Мелина как всегда появилась неожиданно, воплотившись из светло-голубых искр, растаявших в воздухе. Она оказалась прямо напротив Оливии, и источник Благодати теперь разделял их словно преграда.       — Мелина, мне нужно знать ответ… — Оливия полностью проигнорировала заданный ей вопрос. — Как ты собираешься сжечь шипы Древа Эрд?       Напарница недовольно поежилась. По ней было видно, что она не хочет отвечать. Свет Благодати от источника и открытый глаз Мелины, казалось, были одного, холодного золотого цвета.       — Я знаю способ. Я помогу тебе, — нарочито спокойно сказала Мелина.       — Скажи мне! — вырвавшиеся слова прозвучали резко и грубо. В воздухе повисли облачка пара от дыхания.       Мелина отвела взгляд в сторону, словно собираясь с духом.       — Ты ведь хочешь сжечь себя, верно? — с напором продолжила Оливия. — Твоя помощь в сжигании Древа заключается в том, что ты убьешь себя?       — Это мое предназначение, — тихо произнесла она, не смотря на Погасшую.       — Я не позволю тебе это сделать! — сорвалась на крик Оливия, вскакивая на ноги.       Происходящее начало казаться дурным сном. Осознание сказанного выбило само дыхание из легких.       — Это мой долг, — закутанная в плащ Мелина выглядела совсем маленькой, но непоколебимой.       — Никому не нужен такой долг! — хрипло продолжила Погасшая, непроизвольно сжимая и разжимая кулаки. — Я найду другой способ сжечь это проклятое дерево!       По взгляду Мелины стало понятно, что имеет в виду Погасшая, особенно в сочетании с оброненной фразой про хаос в начале разговора.       — Ты не посмеешь… — впервые в жизни обычно спокойная Мелина выглядела напуганной.       — Посмею! — прорычала Погасшая.       Мелина подавленно взглянула на нее и, встав на ноги, дематериализовалась. Единственным напоминанием о том, что она была здесь, стали вновь появившиеся искорки в воздухе. Оливия, тяжело дыша, опустилась на землю. Ей очень хотелось очнуться от этого кошмарного сна. Взгляд Оливии уперся в Кузню Гигантов, огромной чашей величественно возвышавшуюся вдали. С этого расстояния чаша выглядела абсолютно пустой, без какого-либо намека на огонь. За ней было видно Древо Эрд — казалось, будто оно находится совсем близко, и его длинные, светящиеся ветви были похожи на толстую паутину, опутавшую небо и весь мир. Стоя на Вершинах Гигантов, становился понятен истинный масштаб этого Древа, по сравнению с тем, каким оно выглядело из Лимгрейва.       Неужели именно там Мелина и собралась принести себя в жертву? И эта каменная чаша станет её могилой, последним прибежищем в этом мире? А сама Мелина развеется в прах и пепел? Единственный близкий Оливии человек в этом мире? От этих мыслей глаза защипало, а по щекам потекли горячие, злые слезы. Погасшая обхватила рукой колени и уткнулась в них головой.       Кем бы не был Шабрири, он был прав. Нужно было обмануть предназначение Мелины любой ценой. И коль скоро эта цена означает союз с хаосом — что ж, так тому и быть.

***

      И вот теперь это существо снова было здесь, в казармах стражи Лейнделла. На этот раз в теле друга Оливии, Хельге.       Он же обещал, что нанесет повторный визит.       — Хм, — самозванец в теле Хельге медленно убрал ладони от лица и с интересом взглянул на них, пошевелив грубыми мозолистыми пальцами. — И все же глаза совершенно не нужны для того, чтобы видеть.       Хельге повернулся к Оливии и та с внутренней дрожью увидела его глаза — похожие на огонь, растекающийся по глазницам, с острыми черными всполохами зрачков. Это выглядело чуждо. Зловеще. Но в то же время знакомо, ведь когда-то у неё самой были такие же глаза.       «Было наивно полагать, что Шабрири оставит меня в покое после того случая в больнице…»       — Что ты сделал с Хельге?! — Оливия моментально выхватила вспыхнувший магией меч, приставив его к шее капитана стражи. На коже выступила яркая капля крови. Тот даже не шелохнулся, лишь искоса взглянул на неё с кривой противной ухмылкой.       — Как грубо, — хмыкнул он, и мимика на его лице выглядела неестественно. — Жив твой страж, но временно не у руля. Не все же нам с мертвыми возиться. С живыми всегда было интереснее.       — Убирайся, — огрызнулась Оливия, чувствуя как дрожат руки. В глубине души она понимала, что если бы Шабрири хотел на неё напасть ⁠⁠⁠⁠— он бы уже это сделал. А значит, ему нужно что-то другое…       — Мы правильно понимаем, что с момента нашей предыдущей встречи, ничего принципиально не изменилось? — снова усмехнулся Шабрири. — Или поменялось? Или ты прозреешь только когда Годвин заполонить своими корнями вообще все, а вместо воздуха вы будете дышать туманом смерти? Между прочим, Хиетта не врала, тело Годвина можно только сжечь.       — Я найду другой способ, — напористо процедила сквозь зубы Оливия — А теперь убирайся и оставь Хельге в покое!       — Где-то мы уже это слышали. Другой способ — это победа Годвина и Эпоха Сумрака, — ядовито ответил он. — Что касается бедолаги Хельге, знаешь, мы не виноваты, что после столкновения с авангардом армии Годвина парнишка немножко поехал умом. И знаешь, он не один такой.       Оливия еще сильнее надавила на клинок.       — Неужели ты хладнокровно перережешь горло своему другу? — с этими словами лже-Хельге медленно отодвинул пальцем тускло поблескивающее лезвие от горла. Погасшая сделала шаг назад, но не опустила меч. Причинять вред Хельге, пусть его настоящая личность сейчас была где-то в глубине сознания, ей совершенно не хотелось. Ситуация складывалась патовая.       — Я не собираюсь служить вашему Внешнему Богу.       — Наивно, — Шабрири махнул рукой, и с его лица все не сходила ухмылка. — Ведь все мы и так по сути являемся одной и той же сущностью. Хиетта тебя понимает, в отличие от неблагодарной девчонки и могильной ведьмы. Ты должна избавится от них также, как избавилась от служительницы смерти. Они не могут дать тебе того, в чем ты столь отчаянно нуждаешься. Нужно уметь различать приходящее и вечное. Почаще общайся с Хиеттой и тебе все сразу станет понятно.       — Так и вернувшаяся Хиетта — это твоих рук дело? — выдохнула Оливия.       — Почему моих? — с нарочито притворным удивлением возразил Шабрири и рассмеялся, и его смех вышел максимально неестественным. — Помниться нам, ведь это ты познакомила её с мудростью нашего Бога? Исполнила желание бедной девочки… Как думаешь, станет ли психически здоровый человек кормить слепую девушку человеческими глазами? Ты что, не можешь отличить глаза от винограда?       Оливия снова ощутила непреодолимое желание запустить в Шабрири магической кометой Азура. Останавливало её только то, что она не хотела причинять вреда Хельге.       — Как бы то ни было, мы здесь не для того, чтобы сотрясать воздух. Докажем в очередной раз не словом, а делом, что желаем тебе лишь добра. — с этими словами Шабрири поудобнее устроился в скрипнувшем кресле, откинувшись в нем. Кажется, ему и правда доставляло удовольствие быть в физическом теле.       — А ты не хочешь просто уйти отсюда и оставить всех нас в покое?       — Боюсь, тогда ты погибнешь раньше времени, а Годвин станет новым владыкой Междуземья. В мире сырости и тумана нет места настоящему огню, останется лишь жалкая подделка в виде призрачного пламени. Мы не можем этого допустить, — эти слова прозвучали даже искренне. — И ты так рьяно бросилась спасать неблагодарную девчонку, неужели ты никогда не задумывалась о её прошлом? Или быть может она сама тебе рассказала?       Проклятый демон точно знал, на какие точки давить.       — Например? — нехотя спросила Оливия, еще больше напрягаясь из-за того, что разговор зашел про Мелину.       — А, значит, она не рассказывала, — этот факт, казалось, обрадовал демона. — Поверь, ей есть что скрывать. И мы откроем твоим глазам свет истины.       — Мне не нужна твоя помощь, — возразила Погасшая, выдержав пристальный взгляд огненных глаз.       — Разве тебе не интересно? — настойчивый вопрос прозвучал так, словно Шабрири знал на него ответ заранее.       «Само собой, интересно, но это же Шабрири…»       Одним движением Хельге-Шабрири открыл один из нижних ящиков массивного стола и осторожно вытащил оттуда предмет, выглядевший как стеклянная сфера, которую обволакивали металлические ветви вместе с фигуркой длинноволосой девушки, обнимавшей стекло. Внутри сферы клубился серебристый, с фиолетовыми проблесками туман, похожий на пойманное грозовое облако.       — Это сфера Святой Трины, — продолжил демон. — Она позволяет собирать сны любого «живого» существа, и даже те сны, что таят в себе самые темные и сокровенные секреты.       Оливия слышала о сфере Святой Трины впервые, хотя ей и доводилось пару раз сталкиваться с магией сновидений. Оливия замерла, разглядывая серебристую переливающуюся сферу в руках Хельге-Шабрири. В какой-то момент ей показалось, будто внутри тумана, запертого между металлической окантовкой, мечутся и рыщут какие-то маленькие призрачные фигурки. Но в тот же миг видение рассеялось.       — Откуда мне знать, что ты меня не обманываешь?       «Запугать меня не получилось и демон решил сменить тактику… Все очевидно — это ловушка, это обман, это очередная манипуляция. Но однажды мне удалось обмануть безумное пламя, что если получится и в этот раз?»       — А мы когда-нибудь тебя обманывали? Мы рассказали тебе, как спасти Мелину, и ты её спасла, — осклабился Шабрири, покачивая сферу в ладони. — Ты жаждешь узнать как победить Годвина — и мы дали тебе ответ. Ты доверяешь своим так называемым друзьям, но не осознаешь, что они воткнут тебе нож в спину при первой возможности. А мы — твои истинные друзья. Всегда ими были, есть и будем.       Оливия колебалась.       В конце-концов любопытство пересилило, и она рывком выхватила из рук Шабрири сферу — та на ощупь была прохладной и словно испачканной в тягучем соке, но никакого сока не было. Сфера разительно контрастировала с ладонями Хельге, бывшими болезненно горячими. Покрутив её в руках, Погасшая спрятала её в сумку, висевшую на поясе, и даже сквозь слой ткани почувствовала исходящий от неё лед и запах, похожий на медовый запах могильной фиалки.       — Считай это очередным маленьким подарком от нас. — Шабрири проводил взглядом сферу и затем снова взглянул на Оливию. — И не забывай. Мы наблюдаем за каждым твои шагом. Пока во всем Междуземье не воцарится изначальный хаос…       Шабрири снова закрыл глаза ладонями и замолчал, но буквально через пару секунд закашлялся, с дрожью убрал ладони — и, увидев небесно-голубой цвет глаз, как будто похороненный в черных ямах синяков под глазами, Оливия поняла, что сознание Хельге снова вернулось.       — Ваше Высочество! — голос Хельге звучал сипло и встревоженно, а выражение его лица было напуганным. — Я…Что произошло?       Погасшая замешкалась, подбирая слова. Она отчасти понимала, что если прямо все скажет Хельге — интересно, помнит ли он хоть что-то? — то он этого не вынесет.       — Хельге… Не вини себя в том, что произошло… Не все в жизни зависит только от тебя, — наконец с тяжелым сердцем сказала она. — Тебе нужно обратиться к целителю.

***

      Уже вернувшись к себе в комнату и заперевшись изнутри, Оливия вернулась к разглядыванию сферы, поставив ее по центру стола, разобрав книги и свитки. Шабрири не сказал, каким образом можно увидеть сон в ней. И неужели в этой сфере и правда заключена какая-то часть правды о Мелине?       «Но ведь сама Мелина ничего не помнит. Что если раньше Мелина была другой? Определяют ли наши воспоминания то, кем вы являемся?»       Погасшая дотронулась до прохладной поверхности сферы и всмотрелась в клубы тумана, движущиеся и закручивающиеся под стеклом. В ноздри вновь ударил медовый запах могильных фиалок, а на пальце как будто остался липкий сок. Сфера выглядело завораживающе красиво.       «Эта вещь нарушает привычные правила игры. Сон нельзя взять руки и положить его на полку. Святая Трина… Кто она? Забытый внешний бог? Или нечто иное… .»       Оливия аккуратно постучала пальцем по сфере, издавшей легкий почти неслышный звон, как будто в комнате находились невидимые глазу колокольчики.       И вновь девушке показалось, будто из грез внутри соткались маленькие фигурки. Она наклонилась поближе, рассматривая их. И в этот же момент серый туман, казалось, распространился за пределы сферы, поглотив собой всю комнату вместе с Оливией.