Между огнем и туманом

      В Церкви Клятв было необычайно тихо. Над каменными, поросшими зеленоватой россыпью мха стенами нависало свинцовое тяжелое небо, готовое вот-вот разродиться стылыми потоками дождя. Оливия часто приходила сюда, чтобы собраться с мыслями. Пастор Мириэль ждал её на своём месте. Годы брали свое и он уже не мог ходить, но он все равно сохранял бодрость и душевную теплоту ко всем, кто его посещал. От него всегда исходила аура спокойствия и благодушия, которые так редко встречались в Междуземье.       Оливия сидела на земле рядом с пастором и рассматривала Церковь.       — Я чувствую, что тебя что-то беспокоит, дитя, — голос гигантской черепахи звучал как обычно мягко. — И дело тут не в холоде и сырости.       Немного подумав, Оливия вздохнула и ответила:       — Да уж, погода озерной Лиурнии тут не при чем. Дело совсем в другом…       Слова давались тяжело: ­      — Я не справляюсь со своими обязанностями.       — Бремя правителя это тяжелая ноша, — ответил Мириэль, смотря на Погасшую своими темными, глубокими глазами. — Но ко всему со временем привыкаешь. Ты сильная, я знаю, ты со всем справишься, дитя.       — Пастор, я делала ужасные вещи в прошлом, — перед глазами Оливии снова пронесся момент, где она подносит руку в глазам Хиетты за повязкой, — И оно меня преследует.       «А точно ли этой мой самый ужасный поступок? Были ведь и другие… Почему я подумала именно об этом? Ах, как же не хочется погружаться во все эти самокопания!»       — Даже боги и полубоги совершают страшные ошибки, — также мягко сказал Мириэль, — Но в конечном итоге все может быть прощено. Жизнь и смерть, рождение и распад, порядок и хаос, все это существует в мире вместе и неразрывно.       — Боги, — хмыкнула девушка, искоса взглянув на статуи в Церкви. Она помнила их. Например, Радагона, с которым ей пришлось сразиться внутри Древа Эрд. Он не издавал ни звука, когда ей удавалось нанести ему удар — ни стона, ни вскрика, ни учащенного дыхания. Словно полая, но при этом продолжающая жить оболочка, внутри которой, слепя своим светом, золотом сияло Кольцо. Вспомнилось ей и тело то ли живой, то ли мертвой Марики, больше походившее на статую. И Зверь, прятавшийся в Кольце. Звезда, упавшая с неба в стародавние времена, возвестившая о начале Золотого Порядка.       По крайней мере, так говорят.       «Разве это боги? Марионетки. Пустышки. Фальшивки. Вот, все, что от них осталось… И что же тогда остается нам, простым смертным? А могу ли я вообще считать себя простой смертной? Быть может, я уже лишь оболочка, лишь сосуд для Пламени и не более…»       — Я не могу быть прощена, — прошептала Оливия, подойдя к статуям.       «На моих руках столько крови. Ради чего? А уж скольких я сожгла просто ради веселья, будучи пешкой в руках Безумного Пламени…»

      Сначала Оливии казалось, что все под контролем — потому что Пламя её слушалось.       «Я сделала это ради спасения Мелины»       В какой-то момент загорелось желание. Сначала слабое, но постепенно превращающуюся в навязчивую идею — принести Безумное Пламя в этот мир, и чтобы оно полностью поглотило все сущее, пожрало дотла все до чего сможет дотянуться, — вместе с несчастьями, страданиями и несправедливостью.       «Это не мои мысли. И в тоже время, я ведь и до этого убивала людей…»       Захлестывающее чувство эйфории, когда очередной противник обращался в пепел, поглощало её целиком.       «Какая в сущности разница чьи это мысли, когда мне это нравится».       Осеклась Оливия лишь в тот момент, когда, стоя в окружении корчащихся, вопящих и хватающихся за головы людей, ее посетила мысль «Что бы сейчас сказала Мелина?». Она взглянула на свои руки, по которым все еще плясали ярко-желтые искры и возненавидела себя. Жуткое понимание пришло к Погасшей — она осознала, что не может больше отличить, где заканчивается ее «я» и начинается сущность Повелителя Хаоса, в которого она медленно, но неотвратимо превращалась.       Спасти её могло только одно — исключительный в своем роде артефакт в виде иглы из чистого золота из плоти дракона, который, по слухам, мог отрезать от влияния Внешнего Бога. Иглу изобрел проклятый полубог Микелла, который, также по слухам, хотел исцелить себя и свою сестру Малению.       И Оливии удалось раздобыть иглу и получить свой шанс обмануть судьбу.       Стоя в центре временного урагана в Фарум Азуле, на холодной, обдуваемой ветрами арене, Оливия попыталась использовать иглу Микеллы, чтобы раз и навсегда отрезать себя от влияния Безумного Пламени. И вдруг она поняла, что даже физически не может взять артефакт в руки — вся ее — ее ли? — сущность восставала против, буквально обжигая изнутри.       — Я всё равно сильнее, — глухо прорычала Погасшая сквозь зубы, — И я закончу это сейчас!       Невероятными усилиями воли ей удалось взять золотую иглу в ладонь — и она звонко завибрировала, излучая такое же золотое сияние в виде незнакомых символов и печатей. Но она не успела их рассмотреть — игла впилась ей в ладонь, обжигая холодом — и в этот момент Погасшая потеряла сознание.       Пробуждение было медленным и болезненным. С трудом разлепив глаза, Оливия огляделась — она находилась где-то в Фарум Азуле, свернувшись калачиком на каменных плитах. Арена с поверженным Повелителем драконов осталась позади.       За обломками стен, когда — то составлявших целый город, были видны лишь молочно-белые облака. Хрипел ветер, летавший между стен и коридоров. Помимо боли, Погасшая чувствовала и странное чувство опустошения. Неужели она всегда себя так чувствовала без Пламени? Тяжело дыша, Оливия потянулась за клинком и, протерев куском плаща серебристую поверхность, взглянула на свое отражение.       Цвет глаз был зеленый.       И это принесло ей такое облегчение, что захотелось плакать.       С тех пор Игла Микеллы работала безотказно. Отступили даже кошмарные сны. Иногда даже можно было забыть о том, что в руке находится кусок металла длиной несколько дюймов.

      — Я отдала свое «я» тому у чего своего я не было никогда, — отвлекшись от воспоминаний, сказала Оливия, рассматривая изваяния в Церкви Клятв.       «Ни одну проблему решить не получилось, но на душе стало легче. Пора в путь»       Собравшись с мыслями и проверив своё снаряжение, Оливия приготовилась отправиться в Нокрон. Система телепортов могла привести ее прямо к лифту, несущемуся далеко в подземные глубины.       — Я не знала, что ты посещаешь это место, — Мелина как обычно появилась словно из ниоткуда. — Иронично, не правда ли?       Погасшая замерла, сверля девушку взглядом и чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения.       «Как будто меня застукали на месте преступления…»       — К чему были эти слова про свое я? — Мелина обвела взглядом Церковь Клятв, кивнув пастору Мириэлю.       — Абсолютно ни к чему, — огрызнулась Оливия, — Зачем ты сюда пришла?       — Мне казалось, мы снова «сотрудничаем», — вопросительно подняла бровь девушка, пристально смотря золотистым глазом на Погасшую.       — Я просто не люблю эти внезапные появления, с которыми ты зачастила в последнее время.       — А ты что, считаешь, сколько раз мы виделись? — холодно переспросила девушка. — Я знала, что в глубине души тебе хочется помириться, жаль только в этом наши намерения не совпадают. Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь тебя прощу после того, что случилось в кузне гигантов?       Воспоминания, преследовавшие Погасшую, снова возникли в её сознании. Они возвращались к ней раз за разом и днем и ночью, пробираясь в сны.

***

      Когда Оливия добралась до кузни, она совсем выбилась из сил. Тело последнего оставшегося в живых огненного великана рассыпалось в прах у подножья лестницы, но отголоски его рева все еще звенели в ушах. Как ни странно, здесь совсем не падал снег, в отличие от остальных частей горных вершин, где Погасшая во время дороги несколько раз попадала в сильные снежные бури, когда дальше вытянутой руки не было видно ничего, кроме буйства стихии.       Сейчас же было тихо. Настолько тихо, что казалось, будто это ловушка или засада. Изо рта тяжело вырывались облачка пара, а от разреженного воздуха кружилась голова. На бесконечно сером полотне неба застыли такие же серые облака, похожие на пятна грязи. И все же, ненавистное Древо Эрд было так ослепляюще близко, что казалось, будто до него можно дотронуться. Его ветви тяжело свисали над оставшимся где-то далеко внизу Лейнделлом, похожие на огромную застывшую над городом руку.       Стоя на краю кузни, Погасшая огляделась, лишь только сейчас осознавая настоящий масштаб этого сооружения и ощущая себя песчинкой на берегу огромного океана. На дне огромной чаши тлели угли, периодически вспыхивая и переливаясь темно-красными искрами, которые тут же гасли, как будто незримая неизвестная сила резко тушила их. При взгляде на них глаза Погасшей неприятно резануло, и она поморщилась, протирая их. Под ногами хрустели камушки, некоторые из которых с шорохом скатывались вниз по пологим склонам кузни и исчезали из поля зрения где-то далеко внизу. Почему-то Погасшей в этот момент показалось, что кузня похожа на гигантского спящего зверя. Стоит только разбудить его…       Но как? Шабрири не дал точных указаний на то, как разжечь кузню.       «Ты сама это поймешь, как только там окажешься. В конечном итоге, для нас это также естественно, как и дышать» — вновь вспомнились его слова.       На противоположном конце кузни Оливия увидела источник Благодати и медленно побрела к нему, разглядывая окружение. Где —то в глубине души она до сих пор удивлялась, что не потеряла способность видеть эти источники не смотря на то, что коснулась Яростного Пламени.       «Быть может ещё не все потеряно. Быть может. Ха-ха-ха».       Холодный воздух щипал лицо, а все вокруг казалось навечно замершим в ледяном безмолвии. Погасшая понимала, что на многие километры вокруг она — единственный живой человек здесь и из-за этого ей казалось, будто она дошла до самого края света.       Источник Благодати был совсем близко, и Оливия, ежась от холода и сильнее кутаясь в плащ, ускорила шаг.       Мелина выскочила на нее из ледяной пустоты настолько внезапно, что чуть было не столкнулась с Оливией лицом к лицу.       — Мелина! — от неожиданности Погасшая отшатнулась назад. Несколько камней тут же полетели вниз по каменным стенам чаши.       Пару мгновений бывшие напарницы разглядывали друг друга. Вид у обычно спокойной Мелины сейчас был настолько разъярённый, что Оливии показалось, будто она сию секунду бросится на нее с кулаками.       — Ты… — её взгляд изучающе скользнул по лицу Погасшей, как будто она её не узнавала. — коснулась Безумного Пламени. Очень жаль.       — Жаль, что самосожжение отменяется? — язвительно переспросила Оливия, скрещивая руки на груди. — Ты это имела в виду?       — Я клянусь, — тон голоса Мелины был настолько ледяной, что мог посоперничать с температурой воздуха — когда ты превратишься в Повелителя Хаоса, то я тебя убью. Это моя обязанность за то, что я помогала тебе с силой рун.       — Меня лично устраивают любые твои «обязанности», покуда они не требуют наложить на себя руки! Не позволю! — вызверилась в ответ Оливия.       Окончания реплик Оливия произносила не своим голосом. То был голос повелителя хаоса, властелина пламени, демона огня и конца всего сущего...или же свой собственный голос?       Мелина молчала. Казалось, что она прямо сейчас готова разрыдаться.       Оливия шагнула навстречу Мелине и жестом указала в сторону тлеющих на дне чаши углей:       — Уж лучше стать Повелителем Хаоса, чем перешагнуть через твой прах на пути к трону Повелителя Элдена! Пойми ты уже наконец! Нет никакого предназначения! Мы вольны сами вершить свою судьбу!       После слов Оливии, на вершине как-будто бы стало жарче.       Единственный зрячий глаз девушки расширился на этих словах, и Погасшей подумалось, что она сейчас или влепит ей пощёчину, или просто достанет кинжал и ударит её.       — Ты не понимаешь, с чем связалась! — голос Мелины дрожал от отчаяния — Не понимаешь, что ты впустила в свою душу!       — То, что может наконец-то прекратить весь этот кошмар? — Погасшая обвела руками Древо Эрд. — Этот мир можно очистить только огнем.       Оливия протянула руку Мелине.       — Я доверяла тебе, — тихо проговорила Мелина. — А ты предала… нас.       — Нас?! — тут же вспылила Погасшая. — Какие «мы», Мелина? Ты обманывала меня до последнего и не говорила про то, в чем именно заключается твоё «предназначение».       Мелина промолчала, расстроенно поджав губы и не отводя от Оливии взгляда — и в этом взгляде отчётливо читалась ненависть вперемешку с отвращением. Погасшая никогда бы в жизни не могла себе представить, что Мелина однажды на нее вот так посмотрит — и это злило её еще больше.       Оливия сделала еще один шаг вперед. Камни вновь покатились по безмолвным склонам кузни, рассыпаясь в пепел от дремлющего пламени.       — Ты совершила большую ошибку, Мелина. Но ты ещё можешь занять место в первом ряду и узреть воочию, как я ради тебя сожгу весь… как я ради тебя сожгу это всеми богами проклятое дерево, — процедила Погасшая, ткнув Мелину пальцем в грудь, — и если этому суждено случиться, то пусть хаос поглотит мир!       Оливия тут же осеклась, едва осознав, что она только что сказала. Но произнесённые слова все еще незримо висели в словно бы стеклянном воздухе. Она поняла, что стоит так близко к Мелине, что может даже рассмотреть в бездонной глубине её зрачка свое отражение — с жёлтыми глазами и кривой ухмылкой.       Погасшая тут же опустила руку и отошла назад. От себя самой ей стало мерзко до тошноты.       — Все еще хуже, чем я думала… — почти неслышно пробормотала Мелина, отводя взгляд в сторону и как будто обращаясь к самой себе.       Несколько мгновений они молчали.       — Наши пути с тобой расходятся. Прощай, мой компаньон, — наконец подчёркнуто отстранено сказала Мелина, смотря куда-то за спину Погасшей, и, махнув рукой, растворилась в облаке золотых искр, возвращаясь обратно в ледяную пустоту, как будто она тут никогда и не появлялась. Оливии показалось, будто в уголке глаз Мелины блеснули слезы, и у нее мелькнула отстраненная мысль — а могут ли плакать призраки?       — Я тебя спасу, — упрямо пробормотала Оливия, едва Мелина скрылась из виду, и добавила почти что шепотом — чего бы мне это не стоило.       Девушка вновь вернулась к кузне, устроившись рядом с источником Благодати, пытаясь понять, что делать дальше, но мысли раз за разом возвращали её к диалогу с Мелиной. То, что она сказала. То, как она смотрела. И от этого взгляда, которым она одарила Погасшую, хотелось отмыться.       А как могло быть иначе? Оливии ярко представилось, что могло бы произойти — как они с Мелиной поднялись сюда вместе, к этому центру пустоты, и может быть даже Мелина взяла бы её за руку на прощание, произнесла какой-нибудь заговор, печально улыбнувшись — и вот тогда смертоносное пламя кузницы очнулось бы от своего вечного сна и немедленно и безвозвратно поглотило её, её Мелину, оставив только пепел и хрустальную пустоту вокруг.       Нет, этого нельзя допустить никогда.       «Даже если мне самой в конце концов придётся прыгнуть в эту кузницу и умереть там».       Оливия уткнулась лицом в ладони, пытаясь совладать с очередной вспышкой боли, пронзившей её глаза. В этот раз ей показалось, что ожоги на теле стали странно зудеть, напоминая о своем существовании, отчего хотелось царапать их, сдирая с себя куски обугленной кожи — как будто это было что-то, от чего можно было избавиться, а не неотделимая часть самой Погасшей. Ледяное молчание окружающего пространства утаскивало за собой в наркотический дурман. Этот застывший мир, по центру которого золотыми трещинами разрасталось Древо Эрд, хотелось разбить. Казалось, эта картинка вот-вот треснет и расползется по швам словно старая ткань.       Погасшая не сразу поняла, что сквозь пелену объявшего её дурмана до неё доносится неразборчивый шелест:       — Слушай, слушай, слушай…       Первая же пронесшаяся на грани одержимости мысль была про то, что это Мелина вернулась, и они вновь смогут поговорить. Оливия торопливо огляделась, но вокруг все также было пусто.       — Слушай, слушай, слушай… — вновь раздался приглушенный шепот, но теперь казалось, будто говорит не один человек, а несколько.       — Кто здесь? — девушка подскочила на ноги, не понимая, что происходит и кто с ней разговаривает, но ответа так и не последовало. Лишь одно и тоже слово повторялось вновь и вновь, вгрызаясь в сознание, как голодный пес вгрызается в кость.       «Ну вот и все, начались голоса в голове… — обреченно подумала Оливия. — О таком побочном эффекте меня не предупреждали».       В этот момент она была даже рада, что Мелина исчезла. Последнее, чего бы хотелось Оливии в этот момент — чтобы её хоть кто-то застал за разговором с пустотой.       — Слушай, слушайслушайслушай…       — Да что вам надо? — воскликнула Оливия, подойдя к краю кузницы и всматриваясь в раскрасневшиеся угли на дне.       Ей показалось, или они стали ярче вспыхивать? И как будто бы отдаляются, словно горнило расширялось куда-то вниз.       — Ты слышишь, но не слушаешьнеслушаешьнеслушаешь… — вновь продолжил нестройный хор бестелесных голосов, а от углей с треском взвился вверх сноп ярко-красных искр — надо слушать, МЫ НАУЧИМ ТЕБЯ слушатьслушатьСЛУШАТЬ!       — Я слушаю! — отчаянно попыталась перебить сонм голосов Погасшая, но это было бесполезно. — Мне нужно сжечь шипы на Древе Эрд!       — Тогда дай руку, дай руку, дай руку, коснись нас, коснись…! — тут же отозвались голоса, в этот раз почти умоляюще, а не требовательно.       Помедлив, Оливия стянула перчатки и отбросила их в сторону, затем осторожно протянула ладонь навстречу кузне, все еще сомневаясь. Рациональная часть её сознания твердила о том, что все происходящее — форменное безумие.       «А разгадка проста — не играйте дети с безумным огнем. Ха-ха-ха!» — подумал повелитель Хаоса.       «Или подумала Повелительница Хаоса Оливия?! А есть ли разница между нами?»       Со дна чаши взвился вверх очередной сноп обжигающе горячих искр, и на мгновение ледяная пустота отступила, поддавшись пробуждающемуся огню. Оливия почувствовала, как постепенно раскаляется сама каменная кузница. Девушка подошла еще ближе к краю чаши.       Одна из сотен искр, медленно танцуя в воздухе, села на ладонь Погасшей, отзываясь болью в ожогах…и загорелась. Оливия даже не пыталась сбить огонь, который медленно, почти что ласково, объял ее руку, карабкаясь по одежде дальше. Она лишь смотрела на него как загипнотизированная, чувствуя, как энергия этого огня пульсирует внутри нее.       Она была лучиной. И это было приятно.       В считанные мгновения пламя объяло её полностью — и тут же угли на дне горнила, где-то за тысячу километров отсюда вниз и в тоже время совсем рядом,

вспыхнули.

      Оливия видела и не видела дна одновременно.       Одно можно было сказать точно — угли её ждали.       Языки огня разъяренно устремились вверх тысячей когтистых рук, вырвавшись на долгожданную свободу из своей многовековой темницы. Они тянулись вверх выше и выше — и тогда Погасшая жестом направила их прямиком на Древо Эрд. Огонь поддался легко — Оливии казалось, будто на самом деле это она сама сейчас дотронется до золотой шершавой коры, по которой змеились шипы.       Пламя с шипением набросилось на Древо Эрд как на заклятого врага, жадно пожирая его, но не в силах насытиться. Языки огня, сплетаясь в безумном танце, вцепились в ствол и пышную крону дерева, расправляясь со своей добычей. Оливия инстинктивно развела обе руки в стороны, наслаждаясь каждой секундой этого зрелища. Упоительное крещендо рева огня окутывало весь мир вокруг своей песней.       Это был экстаз.       Это было лучше любого чувственного удовольствия.       Ничто не могло с этим сравниться. Вся предыдущая жизнь, все мысли, все поступки, все чувства, все, что когда-то было важно, теперь же выглядело блеклой невзрачной картинкой. И даже эта картинка стремительно теряла свой смысл и былое значение.       А вот то, что происходило сейчас казалось…правильным. Естественным. Единственно верным.       Этим ощущением хотелось поделиться со всем миром.       Оливия смотрела прямо в огненную бездну.       И огненная бездна взглянула на нее в ответ, раскрываясь тысячей рук и тысячью глаз.       Погасшая завороженно сделала шаг вперед. Затем еще один. И в следующий раз она не почувствовала опоры под ногами — лишь раскаленный добела воздух.       «Ты знаешь, что делать дальше!» — в унисон пропел хор голосов, пока Оливия падала вниз.

***

      В глубине души Оливии казалось, что она до сих пор так и осталась лежать на дне циклопической каменной чаши.       — Да нет, — нарочито равнодушно ответила Погасшая, не мигая смотря на Мелину, — у меня и в мыслях не было, что ты меня простишь.       Мелина лишь хмыкнула ей в ответ:       — Мне показалось, или ты витаешь в облаках последние несколько минут?       — Тебе показалось. Я отправляюсь в Нокрон, — сменила тему Оливия, стремясь уйти от неприятного разговора, — Возможно, там я найду способ спасти Селлен. Мелина рассмеялась:       — Вот уж насмешила. А если она не хочет твоего спасения?       — Мелина, послушай, Селен мучается и страдает, мы обе это знаем. Давай остановим на время обмен любезностями. Я правда хочу ей помочь. Не ради себя. Ради нее.       Напарница удивленно приподняла бровь. Её насмешливый взгляд стал грустным и задумчивым:       — Я пойду с тобой, без меня ты гарантированно сгинешь в Нокроне и Нокстелле без следа. Да и ещё — я помогаю тебе только для того, чтобы королевство не потеряло вновь обретенную «Повелительницу Элдена», не более. Как только мы покинем подземный мир, наши пути вновь разойдутся, — наконец сказала Мелина. — Но кто же будет следить за порядком в Столице?       — Хельге и Эния знают, что делать, я дала им указания, — ответила Погасшая, — Я не стану никого посылать в Нокрон, там слишком опасно.Лучше сделаю все сама, с твоей помощью, разумеется. Как раньше.       Удовлетворенная ответом Мелина молча кивнула.       «Если бы я не помогла Селлен в её исследованиях, она не превратилось бы в каменное изваяние, — подумала Оливии — Это все из-за меня. Я должна найти способ её спасти».       — Мелина, если ты готова, то идем сейчас, нам ещё нужно добраться до телепорта. И… Вот ещё что.       — Что? — не без интереса переспросила Мелина.       — В общем, спасибо тебе.       — Пожалуйста. Что ж, раз с сеансом самокопаний на сегодня покончено, пора нам в путь, — с этими словами Мелина указала на собранную тряпичную сумку, висевшую у нее через плечо.       Кивнув, Оливия свистнула и перед ними появился Торрент — призрачный конь, свисток для призыва которого когда-то давно, в самом начале пути Мелина отдала Погасшей.       Увидев Торрента, девушка не смогла скрыть радости.       — Торрент, мой друг, я так рада, — она обняла коня за массивную голову. Жеребец довольно фыркнул и прикрыл блестящие черные глаза — он тоже был рад встрече.       Погасшая забралась в седло и протянула руку Мелине.