Между огнем и туманом

      Лифт в виде круглой платформы, покрытой таинственными письменами на забытых языках, с глухим ревом унес Погасшую и Мелину глубоко под землю.       Искусственное небо было неотличимо от настоящего. Оно выглядело точно таким же бесконечным, а холодный свет звезд, похожий на всполохи магических искр, слабо освещал тянущиеся ввысь темные мрачные громады соборов, построенных давно забытыми народами. Трудно было поверить в то, что Мелина и Оливия находились под землей, а не на поверхности, под небосводом магических звезд.       Погасшая не хотела думать о том, сколько километров горных пород находится над их головами, ощущения были не из приятных. Оливия внимательно изучила карту, которую ей дал Кале и попыталась спланировать дальнейший маршрут. В подземных городах Нокроне и Ноктелле она была лишь пару раз и потому ориентировалась плохо. Погасшая искоса взглянула на Мелину, которая проверяла снаряжение — озаренная сиянием искусственных звезд, девушка казалась бесплотным призраком, сотканным из этого бледного света.       «Хорошо, что Лина больше не призрак. Лина? Я снова подумала так о ней… Хорошо, что не сказала этого вслух».       Первый день совместного подземного путешествия прошел спокойно — несколько раз на пути девушек встретились враждебно настроенные обитатели этого только лишь на первый взгляд кажущегося заброшенным города.       Оливии и Мелине удалось пройти большое расстояние и вплотную подойти к спуску на нижний ярус города.       Они устроили привал в закутке, зажатом между стенами древних готических соборов, смотрящих чёрными провалами окон на окружающий пейзаж. Возле некоторых домов встречались светильники в виде металлических чаш, в которых клубился бледно-голубой, точно призрачный, огонь, а вокруг него дрожали тени, отбрасываемые окружением. Неестественность этого города-призрака навевала давящее чувство тревоги. Казалось, будто в темноте распахнутых высоких дверей и пустых глазницах окон что-то движется, невидимое человеческому глазу.       От источника Благодати исходил теплый и мягкий свет, и Погасшая придвинулась ближе к нему. Усталость давала о себе знать, и поэтому разговаривать совершенно не хотелось. Некоторое время девушки сидели в тишине, прислушиваясь к окружающим звукам. В Нокроне было тихо, лишь изредка шелестели случайные порывы ветра. Сырой и на удивление свежий для подземного города воздух нагонял сонливость.       — И все же, что ты рассчитываешь здесь найти? — наконец подала голос Мелина, счищая с клинка серую кровь, оставшуюся от встретившихся им мимиков, оборачивающихся в блеклые подобия людей.       — Не знаю, — помедлив, ответила Оливия, в очередной раз рассматривая уже успевшую смяться карту. — Что-то, что поможет спасти Селлен.       Мелина ничего не ответила, но по выражению её лица было видно, что она не очень-то верит в успех этой затеи. Последние капли серебра, счищенные с изогнутого клинка, упали на каменные плиты, и девушка убрала кинжал в ножны.       — Кто первый пойдет отдыхать? — спросила Мелина. — Давай сначала ты, потом я, — ответила Погасшая, заметив, насколько уставшей выглядит её спутница. Пока Мелина устраивалась на тонком спальнике, Оливии так и хотелось спросить, как она себя чувствует сейчас, когда ей вернули её физическое тело. Когда они только начали общаться и путешествовать вместе, Мелина была призраком, который мог обретать плоть лишь в местах Благодати, словно та была своеобразным посредником между потусторонним миром и реальностью. Оливии было безмерно любопытно, что же случилось с Мелиной раньше, в её прошлой жизни, и что послужило катализатором ее возвращения, но уже во плоти и крови? Про свое прошлое напарница только сухо обронила, что ее тело было сожжено ужасающим образом.       От этих мыслей Погасшая поежилась, затем облокотилась на холодную стену одного из соборов.       Некоторое время Оливия рассматривала мрачные громады зданий с незнакомой ей архитектурой, но в какой-то момент относительного спокойствия и затишья она почувствовала, что её тело наливается тяжестью, и глаза закрываются. И как только Погасшая провалилась в сон, то увидела, как вокруг нее снова танцуют языки ярко-желтого ослепляющего пламени. Они жадно лизали ночное небо, пожирая все вокруг себя. В какой-то момент пламя расступилось, обнажая ту самую дверь, которую Оливия однажды открыла. Девушка мечтала проснуться, но что-то против её воли силой влекло к этой дрожащей, словно живой организм, двери. И это что-то глубоко в её душе жаждало прикосновения к черным с красными полосами вратам, объятым пламенем.       И она знала, что выжидает её за вратами.       Оливия проснулась, и, тяжело дыша, резко вскочила на ноги. Услышав шум, Мелина тоже проснулась и быстро села, откинув спальник.       — Что такое?       — Ничего, — Оливия почувствовала, как голос предательски дрогнул. Ей меньше всего на свете хотелось, чтобы Мелина догадалась, какие сны ей снятся.       Мелина с подозрением взглянула на нее и напряженно спросила:       — Может быть отдохнешь?       — Нет, у меня бессонница, — соврала Погасшая, покачав головой, вновь облокачиваясь на стену.       Мелина смерила её подозрительным взглядом и отвернулась. Некоторое время Оливия гипнотизировала взглядом её макушку, борясь с сонливостью и нахлынувшими воспоминаниями.

***

      Лейнделл медленно тонул в наступающей ночи, постепенно крадущей цвета уходящего дня и окутывающей город во тьму. В этой тьме сияло лишь Древо Эрд. Погасшая разбила лагерь на окраинах города. Она совсем недавно выбралась из катакомб обратно на поверхность. Теперь все ощущалось иначе. Погасшую не покидало тяжелое ощущение, что там, глубоко под землей, её не просто искалечили до конца жизни, но и навеки отобрали что-то важное, но что — она не могла понять.       Но это все было ради Мелины.       Внезапно ее внимание привлекло почти незаметное движение вдали, где лежало несколько мертвых тел стражи Лейнделла. Оливия могла поклясться, что одно из этих тел сейчас шевелилось, несмотря на то, что жизнь его покинула несколько часов назад. Погибший воин медленно поднялся на ноги, покачиваясь из стороны в сторону, как будто пытаясь приноровиться к собственному телу. Эти движения показались Погасшей знакомыми.       Девушка схватилась за лежавший рядом меч, готовясь напасть на медленно бредущего к ней человека. Он двигался неестественно, как будто бы это было не живое существо, а марионетка, движимая неизвестной внешней силой, которая лишь отдаленно понимает, как должны двигаться люди и неумело пытается воспроизвести человеческие движения.       Намерения существа не были агрессивными — оно медленно шло к Оливии, даже не взяв в руки оружие и не пытаясь призвать магию. Его руки неподвижно висели вдоль тела. Едва оживший мертвец подошел ближе, как Погасшая разглядела его глаза — похожие на растекающиеся по глазнице огненные всполохи в объятьях с чернильными тенями.       Погасшая пристально рассматривала идущее к ней создание, пытаясь предугадать его намерения. Она не выпускала из рук оружия. И все же, видеть такие глаза на чужом лице было намного проще, чем каждый раз вздрагивать при виде своего собственного отражения.       — Ты что, не узнаешь Нас, своего старого друга Шабрири? Маленькая милая погасшая девочка, ха-ха-ха, — гортанно рассмеялось существо. Возможно, телом, которое уже подверглось трупному окоченению, было сложнее управлять.       — А, это ты, — Оливия тут же опустила оружие. Забыть их первую встречу было невозможно — ведь именно благодаря тому, что ей рассказал Шабрири, появился шанс спасти Мелину. И все же, Погасшая в глубине души искренне предпочла бы, чтоб её пути с Шабрири больше не пересекались никогда. А сейчас это существо вновь нашло её и стояло прямо перед ней.       Едва их взгляды встретились, как на лице одержимого тут же появилась улыбка. Точнее, как будто что-то заставило бездыханное тело улыбнуться. На задворках сознания у Погасшей на мгновение пронеслась ужаснувшая ее мысль — а что если она в будущем рано или поздно превратится в кого-то вроде Шабрири?       — Я смотрю, ты приняла наше предложение, — довольно произнес Шабрири. — Каково тебе быть частью Нас?       — Я не одна из вас, — Оливия отодвинулась от него подальше, не сводя с него взгляда.       Существо хрипло засмеялось, но смех был больше похож на лающий кашель — кажется, голосовые связки мертвого тела с трудом сокращались.       — Мы не думали, что дойдет до отрицания очевидного. Ты давно в зеркало смотрела?       Оливия вздрогнула, не найдя ответа. К своему новому виду она все еще не привыкла. Ровно как и к новым способностям. Сколько времени прошло с того момента, как она выбралась из катакомб? Два дня?       — Покажи нам отметины, — существо, бывшее некогда одним из воинов, охранявших Лейнделл, требовательно вытянуло руку вперед. От Погасшей не укрылось то, насколько механическим и неестественным был этот жест. Оливия нехотя стянула перчатку, сильно поморщившись, когда ткань задела обгоревшую плоть, и протянула руку вперед, отстранено подумав, как же рана на ней жутко выглядит — красная обгоревшая кожа, покрытая бугристой сеткой воспалившихся рубцов, из которых сочился гной. Удивительно, что до сих пор не отслоились ногти.       Шабрири с неожиданным проворством перехватил ее ладонь и принялся ее разглядывать.       — Да, все так, как и должно было произойти, — с этими словами он с нажимом провел большим пальцем по тыльной стороне ладони, заставив Погасшую снова поморщиться и прикусить губу, лишь бы не вскрикнуть от боли. — Слияние прошло идеально. Хиетта была права насчет тебя.       Услышав имя Хиетты, Погасшая внутренне сжалась, вспоминая то, что произошло в катакомбах. Как на кончиках её пальцев загорается огонь — естественно, без каких-либо усилий, не причиняя ей вреда. Как она касается глаз Хиетты за повязкой — она не могла этого не сделать, это был неведомый порыв, больше похожий на инстинкт. Как Служанка Пальцев хватается за лицо и срывается на крик — «они горят» — а затем падает, как будто ей вышибли почву под ногами.       — Она умерла, — высвободив руку, Оливия собралась с духом, чтобы продолжить. Только сейчас к ней полностью пришло жуткое осознание, что именно она сделала. — Я…я выжгла ей глаза.       Как она могла это сделать?       Как у нее вообще могла такая мысль появиться?       «Но это же ради спасения Мелины, — тут же возразил ей внутренний голос. — А ради её спасения можно и еще кому-нибудь выжечь глаза, если потребуется…»       — Только не говори, что ты переживаешь из-за Хиетты, — на лице одержимого отразилось что-то, похожее на удивление с толикой насмешки, — она этого и хотела. И она выполнила свою задачу. Она всегда была частью Нас.       Пристальный взгляд желтых глаз снова скользнул по Погасшей, тут же неуютно заерзавшей на месте.       — У нас есть для тебя небольшой подарок, — произнес Шабрири и достал из поясной сумки тканевый мешочек. — Только не используй сразу всё.       Оливия хотела было отказаться, полагая, что брать подарки от Шабрири это плохая идея, но любопытство в ней пересилило, и она аккуратно взяла мешочек в руки, избегая напрямую касаться ладони одержимого. Внутри лежали желто-оранжевые камушки, и Погасшая сразу же ощутила исходящую от них энергию хаоса.       — Это камни, пропитанные Нашей энергией, — произнес Шабрири и Оливии показалось, будто в его голосе сквозит благоговение. — Брось один такой на землю, и это тебе поможет, — затем он презрительно-высокомерно добавил, — в особенности, если закончатся запасы твоих волшебных восстанавливающих склянок. Как, например, сейчас. Мы правы?       И правда, у Погасшей закончились все запасы, которые у нее были. А найти не сошедшего с ума торговца посреди плато Альтус было невыполнимой задачей.       — Спасибо. Но лучше скажи мне, как сжечь шипы на Древе Эрд, — спросила Оливия. Она все еще плохо понимала, как произошедшее увязывается между собой. — Как мне разжечь кузницу? Мне нужно будет особенное заклинание прочесть или что?       — Ох, ты поймёшь это сразу, как там окажешься, — проговорил Шабрири. Кажется, он хотел усмехнуться, но горло издало звук, больше похожий на перестук камней друг о друга. — В конце концов, для нас это также естественно, как и дышать.       — Любопытно слышать это от существа, которое не дышит, — пробормотала девушка. И вновь в ответ раздался лишь смех, больше похожий на то, как будто кто-то давился.       — Ах да, и еще один момент, Оливия, — произнес Шабрири, словно бы пробуя имя девушки на вкус. — Если ты решишь избавиться от дара, которым мы тебя наградили и сойти с дороги Повелителя Хаоса… то сразу предупреждаем — ничего не выйдет. Сделка есть сделка, и от своей судьбы тебе не спрятаться.       Губы одержимого растянулись в неестественной ухмылке, больше похожей на оскал. Оливия ничего не ответила, но почувствовала, как ледяные когти тревоги царапнули ее по шее.       — Но если ты такой могущественный, — решилась спросить Погасшая, неопределённо махнув рукой, — то почему ты сам не пойдешь по этой дороге?       — Нам уготовлена роль гораздо лучше. Мы свидетели рассвета новой эры. И мы уже заняли место в первом ряду. — осклабилось существо, а затем нараспев протянуло. — И пусть хаос поглотит этот мир.       Желто-оранжевый огонь в глазах мертвеца потух, сменившись мутной белесой пеленой. Лишенный поддержки труп завалился набок, тяжело распластавшись возле костра.       — Мог бы и подальше отойти, — недовольно пробормотала девушка, встав на ноги и, перехватив тело под мышки, потащила его в сторону. Устраивать ночлег рядом с трупом не хотелось, в особенности с таким, который ходил и разговаривал буквально несколько минут назад.       Одиночество тяжелыми объятиями навалилось на Погасшую сразу же, как только она вернулась обратно и попыталась устроиться рядом с костром на импровизированном спальнике. Раньше рядом с ней всегда была Мелина — или прохаживалась рядом с костром, или гладила стоявшего неподалёку Торрента. Или же они с Погасшей обсуждали прошедший день, чтобы на рассвете вновь отправиться в путь. Они часто смеялись, о чем-то шутили. Или же Мелина призывала исцеляющие заклинания, чтоб залечить раны, которые Погасшая получила в очередной стычке.       Сейчас же было пусто. Мелина не появлялась с того самого момента, как попыталась остановить Оливию в катакомбах. Погасшей подумалось, что она никогда не видела Мелину такой напуганной, как в тот момент. И уж точно никогда не слышала, чтоб у нее так сильно дрожал голос.       С другой стороны, если бы Мелина сейчас появилась — можно было очень легко представить, что она скажет, как только её увидит. И какие выражения она выберет.       Но это все ради ее же блага.       Оливия еще раз осмотрела опустевшие склянки с исцеляющими зельями и, вздохнув, убрала их обратно в сумку. У нее ничего не осталось, кроме этого камня, который ей отдал Шабрири. Она нехотя покрутила его в пальцах, разглядывая поверхность, покрытую искривленными трещинами, похожими на отпечатки пальцев. Казалось, внутри камня дремлет огонь, медленно плавящий его изнутри и готовый вот -вот вспыхнуть.       Почему-то в этот момент Оливии показалось, что она, в сущности, ничем от этого камня и не отличается. Девушка чуть сжала его в ладони и бросила под ноги — камень тут же с треском вспыхнул, изливая вокруг себя желто — оранжевые вспышки. Шабрири не обманул ее — стоя рядом с камнем Погасшая сразу же почувствовала, как затягиваются раны, которые она получила днём.       Кроме ожогов.       К тому же, глядя на поднимающийся вверх огонь, Оливия почувствовала странное умиротворение.       Как будто она была дома, которого у нее никогда и не было.       В глаза тут же бросилась одна из золотых ветвей древа Эрд. Казалось, будто весь Лейнделл закрыт этими ветвями, словно огромным куполом. И если раньше Погасшая с каким-то внутренним трепетом ждала того момента, как она дойдет до Древа Эрд, то теперь, едва огромная ветвь, похожая на золотую трещину на небосводе, попала в поле ее зрения, то внутри Оливии сразу же поднялась затмевающая сознание волна злости.       Она ненавидела все, что привело её к этому моменту. Ложь Золотого Порядка. То, что Древо Эрд никого не пропускало. То, что Мелина собиралась пожертвовать собой.       Как же будет приятно сжечь Древо Эрд.       Желательно дотла.       Вместе с Лейнделлом. Вместе с плато Альтус. Вместе с Озерной Лиурнией, Лимгрейвом, Каэлидом…       В воображении тут же возник образ горящего Древа Эрд — как огонь ненасытно и безжалостно расправляется с огромными ветвями, как под тяжестью собственного веса ствол дерева обваливается и что от него остаются только чёрные обгоревшие обломки, погребая под собой столь ненавистную столицу и засыпая ее пеплом, как мерзкий золотистый цвет неба меняется на оранжево-красный…       Погасшая даже не заметила, как от этих мыслей ее губы растянулись в улыбке.       «Но разве я не хотела сжечь только шипы?»       Откуда эти мысли?       Погасшая потрясла головой, прогоняя навязчивый образ.       Она попыталась вытянуться на спальнике и отдохнуть. Раньше Погасшей всегда нравилось спать на спине — так можно было разглядывать небо, звезды, пытаться угадывать созвездия, как ее учила Селлен. Но едва ее спина коснулась ткани спальника, как тело тут же скрутило от боли. Все же спине досталось больше всего — там почти не осталось не затронутой ожогами кожи. Хотя живот, грудь и руки тоже были исполосованы глубокими обугленными шрамами. Кое-как Оливия скрючилась на боку, тщетно пытаясь уснуть.       Оливия едва провалилась в забытие, наполненное какими-то тревожными видениями, как услышала странный хруст рядом с собой. Она тут же вскочила на ноги, хватаясь за оружие и озираясь, ожидая нападения. Но на километры вокруг не было ни одной живой души… Лишь только в холодном ночном воздухе растворялись до боли знакомые голубые искорки.       — Мелина? — голос Погасшей непроизвольно дрогнул.       Но ответом была лишь тишина. Оливия вновь огляделась и заметила, что камень, доставшийся ей от Шабрири, треснул, и на земле лежали лишь желтые обломки.       Такие обломки, что можно было слишком легко представить, как кто-то наступил на этот камень — случайно или намеренно.       — Да ладно, — с этими словами Погасшая наклонилась и взяла в руки кусок камня, затем снова обвела взглядом окрестности и наугад запустила обломком в пустоту туда, где казалось, что синих искр кружится больше всего. — Рано или поздно тебе придётся перестать прятаться и выйти поговорить со мной!       Но в ответ вновь была лишь тишина, а синие искры окончательно растворились в воздухе.

***

      — Нет, ничего подобного больше не произойдет, — подумалось Оливии, хотя едкое сомнение все еще грызло ее мысли, заставляя подозрительно оглядываться в ожидании, что она снова увидит бредущего к ней одержимого.       «К тому же, он может манипулировать только мертвыми… Ни разу не видела, чтоб Шабрири мог вселяться в живых людей,» — мысленно успокоила себя Погасшая. — «Да и если он появится, то я смогу дать отпор…»       Путешествие продолжилось с наступлением рассвета, явление которого было условным, поскольку на искусственном небе не появлялось солнце, лишь только где-то совсем вдали клубилось красно-оранжевое зарево. К их лагерю забрело несколько созданий, выглядевших как трупы со снятой кожей, под которой торчали изъязвленные кровоточащие мышцы с костями. Некоторые из этих созданий держали щиты с изображением ястреба — Оливия сразу узнала этот символ, он принадлежал участникам пропавшей экспедиции под землю. По рассказам, у них закончились все припасы, , и, в конечном итоге, они навлекли на себя проклятие…       «Страшная история на ночь, которая оказалась правдой».       Враги не представили серьезной опасности, и вскоре путь был продолжен.       Они обошли один из соборов по парапету.       Перед глазами девушек предстало жуткое зрелище — на площади, внизу, стоял трон, размером не меньше окружавших его зданий.       На троне восседал гигантский скелет, вцепившийся костлявыми руками в подлокотники и при этом, немного склонившись вперед, он пялился пустыми глазницами на площадь. На скелете висела обветшалая, потрепанная временем одежда. Костяные ступни свисали вниз, не касаясь пола. Вид этих останков, выглядевших одновременно пугающе и неестественно, приковывал взгляд. Погасшая не имела ни малейшего понятия, что это за существо и кем оно было в момент существования забытых народов, и ей подумалось, что некоторым тайнам лучше оставаться в тени неизвестности.       Девушки прошли по каменной перекладине перекинутой между двумя балконами и залезли в соседнее здание через разбитое окно. Оливии подумалось, что на нижнем ярусе города слишком тихо. Давящую тишину нарушали только звуки шагов и сбивчивое дыхание. Погасшая еще раз светилась с картой — сомнений не было, маршрут был правильный.       — Смотри, — вдруг резко одернула Погасшую Мелина и показала рукой куда-то в сторону. Проследив взглядом в указанном направлении, Оливия резко выдохнула, заметив, как из каменной кладки пробиваются «они» — уже знакомые черное-серые извилистые корни, карабкающиеся по стенам. Они были тонкие по сравнению с корнями, которые видела Погасшая в Доминуле, но перепутать их с чем-то другим было невозможно. Наростов, напоминающих глаза, на них не было, но что-то подсказывало Оливии, что они рано или поздно появятся.       — Он и сюда добрался, — констатировала факт Оливия, подойдя ближе. Раньше она видела корни смерти, невесть как занесенные в Фарум Азула, парящий в центре временного урагана, и это только лишний раз указывало на то, что для Годвина нет никаких преград.       — Ты не пыталась их уничтожить? — спросила Мелина, склонив голову на бок.       — Пыталась, но их ничто не берет, — перед глазами Оливии снова замельтешили воспоминания, как она пыталась уничтожить корни смерти, растущие из изуродованного тела Годвина. Но ни меч, ни магия не могли навредить этим чудовищным лозам, нарушавшим самим своим существованием фундаментальные законы мироздания.       — Наш долг — уничтожить Годвина пока он не заполонил все Междуземье. — мрачно добавила Погасшая. — Со смерти Годвина все началось. Его упокоением все и завершится.       — Старый Золотой Порядок оставил достаточно нерешенных проблем. Это только начало, Оливия.       «Она назвала меня по имени! Вот это да! Вот это прогресс в отношениях!» — подумала Погасшая, напрочь проигнорировав замечание Мелины.       Вскоре девушки добрались до городской площади Нокрона, выглядевшей обманчиво пустынной Погасшая оглянулась, неуютно себя чувствуя под отсутствующим взглядом пустых глазниц восседающего на троне скелета. Ничего вокруг не было, только распахнутые, словно бы кто-то убегал в спешке, двери домов, да темные окна, за которыми невозможно было ничего разглядеть, сколько ни всматривайся. От призрачного огня в приколоченных к стенам факелам исходил слабый свет, добавляя ощущение нереальности происходящему. И все же, Погасшую не покидало чувство, будто бы за ними наблюдает кто-то невидимый, прячущийся в тенях.       Оливия взглянула на Мелину. Лицо девушки выражало предельную сосредоточенность.       «Мы с ней думаем об одном и том же. За нами наблюдают».       Давящую тишину нарушил тихий, едва различимый шелест.       Повелительница Элдена оглянулась, разыскивая источник звука — и заметила, как между каменными плитами просачивается субстанция, похожая на расплавленное серебро, из которого моментально соткалась фигура.       Мимик принял безупречно узнаваемый вид — подделка, неотличимая от оригинала, разве что светло-каштановые волосы были серебряного цвета, ровно как и открытый глаз с серебристой радужкой.       Мимики, встречавшиеся девушкам по пути до этого, были слабее, они могли принимать лишь безлицый и обобщенный вид гуманоида. Но мимик, встретившийся им сейчас, был гораздо могущественнее и умел точно копировать других существ.       «Доппельрангер. Интересно, может ли он занять место человека, которого убьет…» — подумала Погасшая.       Оливия достала посох и уже приготовилась сотворить атакующее заклинание, как вдруг поодаль заметила еще одного мимика, также возникшего словно бы из-под земли. Из серой бесформенной плоти соткалась еще одна знакомая фигура — и Оливии на доли секунды показалось, будто она смотрит в свое искаженное отражение, но с теми же серебристыми волосами и глазами, которые безошибочно выдавали самозванца — мимика.       Обменявшись взглядом с Мелиной, Оливия договорилась с ней без слов о том, что Мелина будет сражаться с лже-Оливией.       «Может мы обе боимся, что подделка окажется лучше оригинала? Не только в бою, но и в жизни. Что если лже-Оливия будет добрее Оливии настоящей? А лже-Мелина не станет винить меня за то, что я сделала и мы сможем быть вместе.»       Мелина-подделка словно прочитала мысли Оливии. Она улыбнулась и развела руками, как будто намекая, что сражаться им не за чем.       «Не хочу знать лучше ты или хуже Мелины. Все гораздо проще — убить подругу легче, чем убить себя».       От расслабленной позы лже-Мелины не осталась и следа. Она все прочитала по глазам и больше не улыбалась.       Сконцентрировав потоки магической энергии, Повелительница Элдена взмахнула посохом, и в мимика-Мелину молниеносно полетела россыпь светло-синих кристаллов.       Мимик с легкостью увернулся от магии и в мгновение ока оказался рядом с Оливией, подпрыгнул и нанес изогнутым клинком размашистый удар в прыжке, который Оливии с трудом удалось заблокировать священным мечом повелителя Элдена.       Инерция от удара отшатнула Оливию назад, но другой рукой с посохом ей удалось сотворить в упор еще несколько кристаллов, которые разбились при соприкосновении с плотью, заставив существо задрожать.       Мимик отступил с тихим шипением.       «Как будто серебро, из которого он сотворил себе тело, плавится от ударов… Что это мне дает? Ничего!»       Оливия тяжело дышала.       «Мелину будет непросто убить в случае чего, ох непросто. Нет, конечно, не хотелось бы, чтобы дошло до этого, но тем не менее, не могу не отметить про себя этот факт…»       Оливия только моргнула, а Мимик уже снова бросился в атаку.Реакции Повелительнице Элдена хватило лишь для того, чтобы занять оборонительную стойку, прежде чем на нее обрушился град яростных ударов.«Без паники! Все в полном порядке, Оливия! Нужно продолжать парировать удары, рано или поздно оно выдохнется, допустит ошибку и вот тогда-то…»       Лже-Мелина улыбалась. Улыбка была нездоровой, безумной. Оливия никогда не видела такой улыбки на лице Мелины.       Удары продолжались целую вечность. К Оливии постепенно пришло неприятное осознание того, что выносливость у создания из жидкого серебра не в пример выше, чем у существ из плоти и крови.       «Возможно, они вообще не устают. А что если мимик все-таки лучше Мелины? Тогда получается, что мимик-Оливия также лучше Оливии-настоящей… Из чего вероятно следует, что нас с Мелиной ждет бесславная гибель глубоко под землей. Чтож, по крайней мере, не придется копать могилы… Лина оценила бы эту шутку. Жаль, что я не смогу ей её рассказать. Интересно, как у нее дела? Надо посмотреть…»       Мимик моментально воспользовался замешательством Оливии. Извернувшись, подделка нанесла рассекающий удар снизу-вверх.       Оливия не смогла бы отбить эту атаку при всем желании. Её меч был гораздо тяжелее и медленнее. Оливии пришлось отпрыгнуть назад, однако лезвие полоснуло прямо по доспеху, пройдя сквозь него как раскаленный до бела нож проходит сквозь масло.       Порез оказался неглубоким, капельки крови медленно вылетели из нее и приземлились на искаженное в безумии лицо лже-Мелины.       Лицо Оливии исказилось от боли. Она уже было открыла рот для того, чтобы вскрикнуть от злости, однако в это же мгновение рана вспыхнула черным пламенем, многократно усиливая боль от ранения.       «Черное пламя?!»       Дополнительная порция адреналина ударила в виски с такой силой, что по ощущениям Оливии, её голова едва не разорвалась на части.       Совершенно не контролируя собственные движения, Оливия инстинктивно ткнула в лже-Мелину посохом. Не без удовольствия она отметила, что посох воткнулся во что-то мягкое, и силы удара хватило для того, чтобы мимик отскочил назад.       «Хорошие новости: пламя прижгло рану и кровь больше не идет...»       — Неплохо, подделка, — усмехнулась Оливия. — Мне даже удалось что-то почувствовать. И все же это даже на десятую часть не так больно, как обжигает Безумное Пламя. Я знаю что такое настоящая боль. А знаешь ли что такое настоящая боль? Способна ли подделка на чувства или ты только мечом махать умеешь?       Мимик держался рукой за лицо. Сквозь пальцы на землю текли на землю струйки серебра. Серебряный глаз смотрел на Оливию со злобой и… испугом?       Кристалл, венчавший посох Оливии громко шипел. От него поднимался небольшой дымок и также стекали струйки серебристой жижи.       «Посох попал точно в запечатанный глаз лже-Мелины…»       — Настоящая магическая печать на настоящем глазу настоящей Мелины выдержала бы удар посоха. Недостаточно просто скопировать узоры, одежду, оружие… У вещей, у людей, у всего есть своя суть, которую просто так не скопируешь. Ты подделка. Тебе не победить.       Лже-Мелина сплюнула.       — Кстати, так настоящая Мелина тоже не стала бы делать.       Оливия старалась не смотреть на изуродованное лицо мимика.       «Оно… меня понимает и слушает. А говорят, что харизмой нельзя победить в настоящем бою!»       — Я могла бы расплавить тебя силой священного меча. Знаешь, один взмах, волна света высотой три метра и для тебя все закончится. Но этот прием я приберегу для достойного противника. Прощай.       Неторопливым движением Оливия закрутила посох.       Мимик молчал. Его рука по-прежнему закрывала лицо. В его единственном серебряном глазу больше не было агрессии. Только страх.       Перед Оливией возникла темно-синяя искрящаяся спираль.       Закончив колдовать, Оливия опустила посох. Спираль устремилась в лже-Мелину.       Инстинкт самосохранения вынудил лже-Мелину начать уклонятся, но было уже слишком поздно.       Спираль пронзила лже-Мелину насквозь.       Мимик утробно застонал, заваливаясь набок.       «Хорошо, что это не человек», — подумала Оливия.       Погасшая подошла к телу и резким движением по рукоятку вонзила меч в податливую, дрожащую и теряющую форму плоть мимика. Испачканная серой кровью рукоятка вышла из спины обмякшего и растекшегося существа, некогда принимавшего вид Мелины. Серебристая масса пошла рябью в последний раз и растаяла, впитавшись в мостовую.       «Не человек. Но когда заканчиваются силы поддерживать форму, серебро превращается в серую кровь. Прямо как у людей, только цвет другой. В таком случае, лучше мне об этом не думать больше…»       Оливия быстро отыскала взглядом Мелину, сошедшуюся в схватке с копией Погасшей. Мимик держал дистанцию, практически беспрерывно колдуя кристаллы, от которых Мелина только и успевала уворачиваться или резким взмахом кинжала отражать их.       Погасшая незамедлительно призвала три парящих в воздухе магических клинка, которые, словно стрелы, полетели в сторону мимика.       Заметив их, мимик успел легким движением откатиться, но один из мечей все же разбился кристаллическими искрами об него, заставив потерять равновесие. Оливия хотела продолжить атаковать, однако тело вдруг стало очень тяжелым. Всплеск адреналина пошел на убыль, и рана в груди давала о себе знать. Огонь исчез и даже прижег рану, но природа черного пламени была такова, что ему под силу было убить даже богов.       «Говорят, что черный огонь выжигает душу».       Оливия упала на колено, облокотившись на меч.       «Проклятие, нужно вылечиться магией…»       Тем временем, Мелина устремилась вперед, держа перед собой клинок, но в этот момент лже-Погасшая резко неестественно выгнулась в спине, и, встав на цыпочки, вцепилась в голову и закричала. В серебряных глазах загорелся желто-оранжевый свет.       «Это очень плохо...» — подумала Оливия. Губы бесшумно пытались прочитать молитву исцеления, но ничего не получалось.       «А почему не получается вылечиться?»       В этот же момент от мимика начало разлетаться в стороны ярко-желтое, прорезанное кроваво-красными всполохами хаотическое пламя, с шумом распространяясь по площади. Один из всполохов задел Мелину, которая, согнувшись, тут же попыталась перекатится назад. В целом, ей удалось потушить пламя, однако перекат получился неудачным и в итоге девушка упала плашмя на сырую землю.       «Кажется, сейчас другая-я убьет Мелину. А у меня закончились магические силы. Да и жизненные силы тоже на исходе. — затуманенный взгляд Оливии упал вниз — Стоп, у меня на поясе висит бутылка. Нужно действовать, нужно…»       Лже-Оливия перестала исторгать из глаз пламя и медленно двинулась к Мелине.       Дрожащей рукой Оливия открыла бутылку сделала несколько жадных глотков.       С исчезновением хаотического пламени площадь стала пустынной и тихой. Для Оливии все происходило очень медленно, как будто под водой.       Лже-Оливия наклонилась к Мелине и протянула ей руку. Её глаза больше не светились желтым.       Оливия ощутила растекшийся по ее ожогам жар, который тотчас хлынул к голове, и, оперевшись посильнее на меч, резко встала.       Рука мимика-Оливии тянулась к волосам Мелины. Напарница лежала без сознания.       Не помня себя от ярости Оливия бросилась вперед, не дожидаясь полного восстановления — все ее внимание было приковано к мимику.       Сфокусировав все свое внимание на магической энергии, Повелительница Элдена направила ее в меч, устремившись вперед. От меча, срезонировавшего с хлынувшей в него магией, пошла волна трансформировавшейся энергии. Волна прошла через мимика, разрезав его, словно игрушку, на части, которые тут же потеряли форму и упали, растекаясь, на каменные плиты.       Голова мимика повернулась к Оливии. Он взглядом как будто пытался напоследок спросить у Оливии «За что?»       Оливия подошла к телу своей копии и пнула её ногой:       — Запомни, никто, никто не смеет трогать мою подругу. Тем более самозванцы вроде тебя. Тебе и таким как ты никогда не заменить людей. У вас нет того, что есть у нас.       Взгляд лже-Оливии ещё несколько мгновений выражал удивление, а после её лицо окончательно развалилось в серебристо-серую жижу. Закончив с мимиком, Погасшая вернулась к Мелине и оказала ей первую помощь. Оливия положила голову напарницы себе на колени. Девушка только-только пришла в себя после боя.       Волосы Мелины были гладкими и приятными на ощупь и это было очень странно, ведь они долго были в пути, сражались и вряд ли у Мелины было время принять ванную.       — Что скажешь, старый друг? — тихо прошептала Мелина — Мы победили?       — Конечно же, мы победили… Иначе я бы с тобой не разговаривала сейчас. Тебе крепко досталась от мимика, и он уже собирался отработать на тебе один из моих любимых добивающих ударов.       — Эти твари… Они очень сильные…       — Вовсе нет. Знаешь, мне кажется им не хватает твердости характера.       — Спасибо, что не позволила ему добить меня. Не знаю, можно ли умереть во второй раз. Не хочу проверять.       По правой руке Мелины стекала ярко-алая кровь.       — Вот, возьми мою флягу. В ней как раз осталось пара глотков, это поможет тебе встать на ноги и прочитать молитву для исцеления.

***

      Некоторое время спустя, Мелина сидела на земле, тяжело дыша, подперев руками голову. Девушка покосилась на Погасшую и тихо прошептала заклинание — из-под земли тут же возникло золотистое полупрозрачное дерево, от которого исходила теплая, исцеляющая энергия, придающая сил.       — Ты как? — Оливия протянула руку Мелине, вокруг которой летали золотистые искры, похожие на светлячков.       Взглянув на ладонь в перчатке, девушка словно бы немного поколебалась, затем осторожно взяла ее и, пошатываясь, встала на ноги.       — Все в порядке, — отмахнулась девушка. Кажется, ей было неловко за тот эпизод, когда её голова лежала на коленях Оливии. Самой Погасшей тоже было неловко. Она воспользовалась немощным состоянием Мелины, чтобы наладить с ней отношения.       «Эти волшебные мгновения того стоили».       Погасшая почувствовала прохладу тонких пальцев ладони, находившийся в ее руке, и по ее позвоночнику пробежали мурашки. Ей хотелось продлить это прикосновение, но Мелина с ничего не выражавшим выражением лица отпустила руку.       Оливия торопливо достала карту и принялась снова ее изучать.       Вскоре они заметили нужный им проход — узкую тропинку, петляющую между зданий. Дорожка, на которой мог уместиться один человек, вела куда-то вниз и спустя некоторое время уперлась в тупик, в котором находился одноэтажный дом, выглядевший забытым и заброшенным. Окна были покрыты слоем пыли, а по стенам шла тонкая паутина незаметных трещин. Свет искусственных звезд практически не доходил сюда, поэтому тупик окутывала темнота, которую разрезал только созданный Оливией магический шар, парящий в воздухе.       Погасшая дернула ручку двери, и она со скрипом отворилась, обнажая темное, запустевшее и заброшенное внутреннее убранство дома. Держа посох и меч наготове, Оливия зашла внутрь, озираясь и прислушиваясь. Мелина, также вытащившая кинжал и держа его в руках, шла следом. К вящему удивлению маленькой компании, дом был пуст. Никто на них не набросился, и никто не поджидал их, прячась в практически осязаемой темноте. Свет магического шарика выхватывал залежи книг, выглядевших словно чьи-то надгробия, беспорядочно разбросанные по комнате.       — У тебя есть идея, что мы должны найти среди этого? — негромко спросила Мелина, осторожно дотронувшись кинжалом до одной из книг, стряхнув с нее слой пыли.       — К сожалению, нет, — Оливия еще раз внимательно осмотрела карту, но это было бесполезно, неряшливо нарисованный крестик указывал в этот дом без каких-либо пояснений, — Но это должно быть что-то, что поможет расколдовать человека, слишком далеко зашедшего в изучении магии и превратившегося в сферу каменных голов.       Мелина тихо вздохнула и перевернула еще одну книгу.       «Спасибо, что без язвительного комментария в этот раз. Наши отношения определенно налаживаются!» — мысленно ликовала Оливия.       Погасшая просмотрела еще несколько трактатов, валявшихся под ногами — некоторые такие книги, связанные с магическим искусством, она изучала вместе с Селлен на занятиях и всегда поражалась начитанности и эрудированности волшебницы, словно бы она не покидала библиотеки в свои академические годы. Пролистав еще одну книгу, девушка обнаружила, что это оказалось что-то вроде записной книжки — страницы были покрыты неразборчивым текстом, но несколько записей все же удалось разобрать:       Томас куда-то пропал и уже неделю не появляется на занятиях. Его соседи по общежитию говорят, что в комнату он не возвращался, и все его вещи так и лежат на месте. Мне кажется, во всем виновата проклятая ведьма Селлен. Пропажи студентов участились в последнее время, а руководство Академии даже не удосужилось начать расследование или хотя бы проинформировать родителей.       Я обошел всю Академию, поговорил со всеми, кого смог найти, но никто не видел Томаса. Даже ведьма все отрицает, хотя Томас ходил к ней на уроки. Говорил я ему, да выучишь ты эту магию, выучишь! Но ему нужно было больше. Томас, где же ты?       Я решил проследить за ведьмой, хоть это оказалось не так уж и просто. Я заметил, что она частенько гуляет в сторону заброшенного крыла в Академии и, кажется, там есть секретная комната.       Проклятье, ведьма чуть не заметила меня сегодня! Пришла не вовремя с охапкой каких-то свитков. Я успел сбежать, спасибо заклинанию невидимости.       Боги, боги! Мне кажется, я теряю рассудок от одних только воспоминаний… Я нашел Томаса. Эта проклятая тварь обратила его в камень, чудовищным образом слепленный из масок Академии. Его голос… Боги, ни одно человеческое горло, неспособно издавать такие жуткие звуки. Самое страшное, что он там был не один, было еще несколько сфер, смотрящих на меня множеством своих глаз. Томас, прости, прости меня…       Проклятая ведьма что-то подозревает. По ее глазам я вижу, что она догадывается, что я знаю о её секрете. Мне часто кажется, что я слышу ее шаги за спиной, а из темноты на меня смотрит множество глаз. Она меня преследует. Бежать, мне нужно бежать немедленно! Томас, я обещаю, что найду способ спасти тебя!       Погасшая присвистнула, перевернув страницы — все ее пожелтевшие листы были заполнены наспех нарисованными сферами из каменных голов, жутко смотрящими своими глазами прямо на Оливию. Один и тот же рисунок на всех страницах, маниакально нарисованный. Оливия не заметила, как Мелина подошла ближе и, заглянув через плечо, тоже прочла эту находку.       — Какая горькая ирония, — сказала девушка.       — Зато мы точно пришли, куда нужно, — пробормотала Оливия и закрыла книгу.       Девушки вернулись к исследованию дома.       — Может быть, то что мы ищем, это и вовсе и не книга, — предположила Мелина после очередной попытки найти хоть что-то полезное в книгах из первой попавшейся стопки.       — А ведь и верно, — вдруг осенило Оливию.       С этими словами Погасшая стукнула посохом по половицам, прислушиваясь к раздавшемуся глухому звуку. Мелина одобрительно хмыкнула, качнув светло-каштановой копной волос и также принялась осматривать половицы и стены на предмет спрятанных пустот и тайников. Но их усилия были бесполезны — все звуки были одинаково глухими, указывающими, что тайников нет. Убедившись в этом, девушки снова вернулись к осмотру стопок книг и того, что они могли скрывать. Под сваленными книгами оказалась кровать с выцветшим старым бельем. Примечательно, что даже останков жильцов этого дома нигде не было видно. Под другим скоплением книг оказался покрытый царапинами деревянный стол, в одном из больших ящиков которого неожиданно оказалась скомканная мантия из Академии Райи Лукарии. Повертев в руках смятый клубок ткани цвета индиго, Оливия окончательно убедилась, что они пришли по адресу. После того, как они высвободили от книг область вокруг стола, Мелина стукнула по половицам — и раздался звук, характерный для пустого пространства. Почувствовав резкий прилив воодушевления, Оливия с усилием приподняла скрипнувшие половицы, под которыми оказалось несколько ступеней. В нос ударил резкий спертый запах пыли. Несколько небольших ступеней вели вниз и упирались в простенький деревянный сундук. Памятуя о всевозможных ловушках, которые могли стоять на замках, девушка поворотом посоха отправила в сторону сундука зачарованный кристалл. Но ничего не произошло.       — Это не мимик, отлично. Я открою, — с этими словами Мелина потянулась руками к металлическому замку. Со скрипом, больше похожим на чей-то визг, крышка сундука открылась. С нетерпением девушки заглянули внутрь — их их взгляду предстал лежащий на дне сундука, завернутый в синий лоскут ткани, длинный и изогнутый, словно серп, нож. Ребристую поверхность оружия покрывали поблескивающая руническая вязь. Обменявшись взглядом с Мелиной, Оливия потянулась к ножу, но вдруг их внимание отвлек звук, похожий на скрип хрипа и скрежета.       Оливия в сразу же создала несколько магических клинков.       По центру комнаты стояла фигура, состоящая из блестящих сине-голубых кристаллов, искрящихся от магии. Грубое, словно бы выдолбленное из горной породы лицо гуманоида с кристаллическими глазами смотрело прямо на них. Одно плечо существа покрывал красный плащ, а в длинных руках находился посох.       — Кристалиец! Мелина, к бою!       Магические клинки сорвались с места и полетели в гуманоида.       Из всех существ, встретившихся Оливии за время странствий по Междуземью кристалийцы были одними из самых противных. Покрытые прочной броней, хорошо защищенные как от магии, так и от мечей, а также агрессивные и стремительно атакующие кристалийы могли доставить настоящую головную боль. А уж в небольшой комнатушке и подавно. С хрипящим скрежетом, который было неспособно издать ни одно живое существо, кристалиец запустил в Погасшую несколько кристаллов.       Оливия успела увернуться — и кристаллы врезались в стопку книг, разбросав их по комнате.       Мелина тенью прошмыгнула за спину кристалийца, отвлекшегося на Оливию. Несмотря на быстрые атаки кристалийца, он довольно медленно поворачивался. Клинок Служанки с усилием вошел в искусственную плоть гуманоида, по которой пошла паутина трещин, а сам гуманоид заскрежетал, снова призывая магические кристаллы.       Сфокусировав все свое внимание и почувствовав, как концентрируется и течет по жилам магия, толкая кровь, Оливия резко сделала пас посохом и из-под половиц, треснувших и разлетевшихся, как щепки, вылетело три плотных шара из земли и горных пород, покрытыми светящийся фиолетовой энергией, и с шумом ударились в кристалийца, сбив его с ног.       Мелина быстро отскочила назад и тут же снова атаковала покрытую трещинами фигуру. Ей удалось вонзить клинок в кристальное тело — и в этот раз броня с громким треском и летящими белыми искрами треснула. Без своей брони кристалиец был беззащитен, словно мягкая улитка без панциря — и после обрушившихся на него ударов клинка и града уже не мог сопротивляться.       — Есть что сказать напоследок? — спросила у кристалийца Оливия.       Комнату заполонило хриплое дребезжание тела кристалийца, после чего он разлетелся на множество осколков.       Оливия прикрыла глаза рукой, защищаясь.       — Понятно, до свидания.       «Мне показалось или Мелина улыбнулась?»       В комнате невозможно было дышать из-за поднявшийся пыли. Нестерпимо хотелось чихать и кашлять. Большая часть книг, подвернувшихся под горячую руку во время сражения, была уничтожена или же распалась на множество страниц, которые теперь хаотично покрывали пол.       «Неужели все это осталось в прошлом…»       Оливия вернулась за оставшимся в сундуке ножом и тоскливо подумала, какая же хорошая у них с Мелиной была команда. И то, как они слаженно работали сейчас, только лишь напоминало об этом — об их совместном путешествии.       — Что с твоим выражением лица? — спросила Служанка, удивленно приподняв бровь, — Мы победили, и нашли то, что нам нужно.       — Точно, — Погасшей совершенно не хотелось вступать в диалог, — А теперь нам нужно выбираться на поверхность.

***

      Оливия оперлась спиной на холодную стену. Устроившись рядом с источником Благодати, Погасшая, слушая тишину, лениво рассматривала гипнотически выглядевшее искусственное небо. Только сейчас к ней пришло осознание, как же сильно она устала. Рана в груди болезненно ныла, наливалось тяжестью и все остальное тело.       На доспехах остались вмятины, покрытые смесью грязи и крови из расплавленного серебра. На землю падали капли ярко-алой крови.       — Ты ранена, — по тону Мелины невозможно было различить, задает ли она вопрос или утверждает. Золотистый глаз, смотрящий с прищуром, был точь-в-точь такого же оттенка, как и сияющий источник Благодати.       — Растеряла всю хватку, пока сидела в Лейнделле, — вяло пошутила Погасшая. — Ничего серьезного.       «Мне нужно осмотреть раны».       Отойдя немного подальше от источника Благодати и отвернувшись от Мелины, Оливия сняла верхнюю часть доспехов. Они были достаточно легкие, чтобы можно было самостоятельно ими управляться.       — Не смотри на меня, — пробормотала Погасшая и взглянула на Мелину, убедившись, что та смотрит в сторону.       Погасшая явно недооценила рану, которую нанес ей мимик, — она оказалась гораздо глубже, чем показалось на первый взгляд. Тело было покрыто синяками, царапинами и сильной гематомой, похожей на большую кляксу тёмно-синего, почти черного цвета под ребрами, из-за чего двигаться, даже дышать, было тяжело и неприятно. Вкупе с ожогами это было жалкое зрелище. Но бывало и гораздо, гораздо хуже. Покопавшись в сумке, Оливия вытащила импровизированный бинт из кусочка ткани и, смочив его одним из зелий в пузатой цветной банке, принялась обрабатывать раны, сжимая зубы от болезненных ощущений.       — Дай мне взглянуть. Можно? — Мелина, как и всегда практически бесшумно оказалась за плечом Оливии.       Погасшая резко обернулась, едва не выронив бинт и склянку из рук.       Мелина смотрела прямо на нее.       — Я же просила не смотреть, — раздражённо бросила Оливия. — Отвернись от меня.       Но взгляд чернильного зрачка напарницы медленно полз по змеящимся по её телу ожогам — начиная от плеч и заканчивая талией. Больших усилий стоило Погасшей выдержать этот взгляд. В глубине души ей хотелось провалиться под землю. Она почувствовала, как ее шея заливается краской.       «Меньше всего на свете мне бы хотелось, чтобы Мелина видела, насколько обезображено мое тело».       — Я же тебя попросила, — вновь с расстановкой произнесла Оливия, как будто эти слова были её единственным спасением.       Она ожидала, что Мелина что-нибудь скажет. Возможно, даже скажет что-то едкое и обидное. Или послушает её и отвернется — и тогда с большим трудом, но можно притвориться, что этого не было.       Погасшей не нужно было зеркало, чтобы видеть свое отражение — ей достаточно было взгляда Мелины, и все это время у неё в мыслях пульсировало лишь одно слово: отвратительно.       Но Мелина оставалась беспристрастной. Её лицо ничего не выражало, и Оливии оставалось лишь гадать, о чем она думает, что скрывается за этим внешним безразличием.       — Я… Извини, — наконец тихо произнесла Мелина, отводя взгляд в сторону, затем добавила неожиданно смягчившимся тоном. — Я же могу помочь. Тебе необязательно тратить свои зелья. Мимик тебя сильно ранил.       Пару мгновений Погасшая молчала, колеблясь и пытаясь собрать в одно целое разбежавшиеся мысли. Конечно же, слова Мелины звучали логично — во время их совместного путешествия она все время лечила ранения, которые получала Погасшая.       — Ладно, — и вновь больших усилий стоило Оливии, чтобы фраза прозвучала спокойным тоном.       Мелина подошла ближе и осторожно провела по ране Оливии прохладными пальцами. От этого прикосновения в душе Погасшей волнами поднялись два противоположных чувства: с одной стороны, ей захотелось рефлекторно отшатнуться назад, сбросить с себя ладони Мелины, а с другой стороны эти прикосновения были мучительно приятны.       Затем напарница закрыла глаза и быстро и практически неслышно прошептала слова заклинания.       «Мне абсолютно все равно, — пыталась мысленно убедить себя Оливия, стараясь не слишком пристально рассматривать девушку, но все равно чувствуя, как от её прикосновения по коже начинают бегать мурашки. — Здесь просто прохладно».       В глаза Оливии снова бросилась деталь, которую она заметила ещё давно — то, что руки Мелины с тыльной стороны покрыты бледными, почти незаметными шрамами. Девушка упоминала, что её тело было сожжено, и, очевидно, это и были следы её жуткой смерти. Как ни старалась Оливия выяснить, что же произошло с Мелиной, она ничего не узнала, и сама её напарница практически ничего не помнила. Погасшей оставалось только гадать, за что же могли так жестоко убить Мелину. Кто был этот человек? А может это был несчастный случай?       «А потом какой-то злобный садист приказал ей себя сжечь в кузнице» — с резко накатившей вспышкой раздражения подумалось Оливии.       Вокруг них летали золотистые всполохи магии, а в воздухе появились знакомые Оливии печати-символы, и девушка ощутила как от пальцев Мелины к ней стремительно движется поток энергии, затягивающий все раны, через которые он проходил. Казалось даже, что сердце в какой-то момент пропустило пару ударов о грудную клетку. Оставленный мимиком глубокий порез сжался и исчез, ни оставив даже шрама. Цвет гематомы становился все светлее и светлее, пока не слился с цветом кожи, и Оливия сразу почувствовала, что дышать стало легче. Она расслабилась, чувствуя себя словно после ванны с горячей водой.       И вот всполохи золотых искр исчезли, а Мелина, прекратив читать заклинание, открыла глаз, с удовлетворением рассматривая свою работу. Но её взгляд уперся в ожоги, оставленные Тремя Пальцами, и на её лице вновь появилась едва заметная тень напряжения, отчего Погасшей стало неприятно. Оливия потянулась было за оставленными на полу доспехами, но Мелина хрипло прервала её:       — Мне всегда было интересно… Если ты не возражаешь.       Девушка отрицательно покачала головой, и Мелина, осторожно протянув ладонь, кажущуюся призрачной из-за света источника Благодати, коснулась обугленной почерневшей плоти. От Оливии не укрылось то, что её пальцы почти незаметно дрогнули при прикосновении. Погасшая отвела взгляд в сторону, рассматривая далекие шпили соборов Нокрона, врезающиеся в небо.       — Мне всегда было интересно, можно ли их залечить, — продолжила Мелина.       Погасшая облизнула внезапно пересохшие губы. Ей безмерно хотелось избавиться от любых напоминаний о связи с Тремя Пальцами. Она уже пыталась залечить ожоги, но зелья не помогали. Оливия частенько покупала разные мази, продавцы которых обещали, что любой, даже самый сильный шрам или ожог, пройдет максимум за месяц. Но ничего не помогало. Ожоги никуда не девались, а пустые банки из - под мазей летели в мусорку. Поэтому Погасшая куталась в закрытую одежду, следя, чтобы ни один сантиметр обгоревшего тела не попадался никому на глаза.       Мелина помедлила, разглядывая обугленные шрамы и изучающе склонив голову на бок. От этого хирургически-препарирующего взгляда Погасшей стало неприятно, и она уже начала жалеть, что согласилась на это все, подпустив тем самым Мелину к себе непозволительно близко.       Девушка аккуратно провела по самому краю ожога пальцем и от этого прикосновения на мгновение Оливии показалось, будто ей перекрыли кислород, и она вот-вот начнет задыхаться.       Слишком близко.       — Тебе больно? — спросила Мелина, и Погасшая никак не могла осознать, что за эмоция звучит в ее тихом голосе.       — Нет, — каждое прикосновение девушки заставляло кожу покрываться ледяными мурашками. Погасшая избегала смотреть на Мелину, она отвернулась и выбрала случайную точку в пространстве далеко над шпилями подземного города, и буравила ее взглядом, стараясь ни в коем случае не выдать своё волнение.       Очередное прикосновение. Не ласковое, а изучающее.       Да она же просто издевается над ней!       Оливии до дрожи в руках захотелось оттолкнуть Мелину от себя. Она явно зашла на ту территорию, куда ей заходить не стоило, но куда Погасшая сама же ее опрометчиво впустила.       — На что это было похоже?.. — Мелина прошептала эту фразу настолько тихо, что Оливия не сразу поняла, что это сказала ее напарница, а не просто налетевший порыв ветра, как будто силившийся оживить оцепенение подземного города.       — О чем ты, Мелина?       — То, как ты его коснулась, — ответила напарница неожиданно спокойным голосом, а ее палец упёрся в ожог, спускаясь ниже по спине, тщательно проходя все позвонки. Погасшей захотелось взвыть.       — Это…       Об этом не хотелось вспоминать. Воспоминания хотелось оставить также глубоко в прошлом, насколько глубоко под землей находились катакомбы.       Испещренная обожженными полосами дверь.       То, что томилось за ней.       То, как Погасшая с усилием открывает эту дверь и думает о том, что на самом деле совершенно не имеет понятия о том, как эта «аудиенция» с Тремя Пальцами будет проходить. Она же не Чтица Пальцев, как она может что-то понять? То, как они до нее дотронулись, заключая в свои объятья, и от этой запредельной боли, от ощущения, как огонь пробирается под кожу, плавит её, пробирается в легкие, горло, глаза, хотелось истошно орать, но она не могла не проронить ни хрипа, ни всхлипа — в неё как будто впрыснули парализующий яд, заставляющий покорно стоять на месте.       Свора голодных абстракций, которым хотелось перестать таковыми быть. Которые желали выбраться на поверхность… И для этого им нужен был сосуд.       — …это было похоже на океан. И одновременно на огонь. И тебя топят в этом кошмаре, — Оливия еле нашла в себе силы сформулировать и закончить фразу.       Мелина хмыкнула и уперлась ладонью в спину. Погасшая же даже не хотела видеть, какое у неё выражение лица в этот момент — боялась, что снова увидит эту смесь презрения и отвращения, как это уже однажды было. Но любопытство пересилило, и Оливия, повернувшись вполоборота, взглянула на Мелину — и с удивлением поняла, что та смотрит на неё с сожалением. Погасшая тут же отвернулась, делая вид, что рассматривает землю.       Мелина же придвинулась к ней еще ближе, дотрагиваясь второй ладонью до спины. Она сидела почти вплотную к Оливии, и та могла даже ощутить её теплое дыхание на шее.       Медленная пытка.       Мелина начала шепотом читать заклинание, и Погасшая сразу же почувствовала, как от её прохладных пальцев устремляется поток магии, закручиваясь в водоворот из света. Дрожавшие ладони девушки выдавали её колоссальное напряжение — она явно бросила все свои силы на чары. Но абсолютно ничего не происходило. Ожоги никуда не исчезали, казалось, магия уходит в никуда — как вдруг Оливия ощутила резкую вспышку боли, заставившую её вскрикнуть от неожиданности.       Заклинание тут же рассеялось, и Мелина, отдернув руки, удивленно взглянула на Оливию.       — Тебе стало больно?       — Нет, мне стало щекотно, — тут же соврала Погасшая, неуютно поежившись. Её саму это неприятно удивило.       — Какая странная реакция на магию Древа Эрд… — лицо Мелины было настолько задумчивым, что казалось, будто бы она в самом деле поверила, что Погасшая вскрикнула от щекотки.       Оливия рывком встала с земли, одним движением схватила доспехи и отвернулась.       — Забудь и не трать свою магию, — бросила Оливия. — Это останется со мной на всю жизнь.       Она вновь попыталась устроиться на спальнике, отвернувшись от Мелины, которая вновь вернулась к костру.       На мгновение Погасшей представилась совершенно иная ситуация — в той версии воображаемого мира, где Мелина не собиралась жертвовать собой, где сама Оливия так и не столкнулась с Яростным пламенем. Возможно, сейчас они бы могли разговаривать о чем-то, смеяться или делиться переживаниями. Она бы, наверное, невзначай бы дотронулась до её ладони. И, может быть, они бы сидели взявшись за руки…       И на её теле не было этих уродливых ожогов. И намертво въевшегося в ее кожу горького запаха пепла.       «И даже может быть…» — перед глазами снова возник образ того, как Мелина находится столь близко к ней. Приятная теплота её дыхания на шее. Запах ее тела, смешанный с запахом благовоний. Можно было так легко представить, как она к ней осторожно наклоняется, а Мелина не отталкивает её в этот раз, а, наоборот, устремляется навстречу.       От обуявших воображение образов перехватило дыхание. Оливия поняла, что дышит через раз, а сердце подпрыгивает до горла, отбивая громкий ритм.       Казалось, даже кости гудели, а внизу живота завязывался противный тугой комок. Все ее естество изнывало от этого желания, которое Погасшая всеми мыслимыми и немыслимыми силами пыталась подавить в себе.       «Какой же это позор! — с резкой вспышкой отвращения к себе подумала Погасшая, чувствуя, как её кидает то в жар, то в холод — Я не имею права желать… Такого. Только не после всего произошедшего».       Она зажмурилась. Пронеслась отчаянная мысль, что даже видения Яростного пламени были не столь мучительны — с ними как раз было все понятно, и ничего принципиально нового они не могли показать. Во всяком случае, явно не так, как Погасшую сейчас терроризировало собственное воображение и физически ощущаемое томление, как будто ее собственное тело и мысли издевательски сговорились против нее.       Она искоса посмотрела на Мелину из-под полуприкрытых век, надеясь, что та не заметит её взгляда. Но девушка была занята своими мыслями, угрюмо вороша костер, и на её лице пролегли глубокие тени, делая его похожим на маску.       Оливии часто мечталось, что однажды, после того как она восстановит Кольцо Элдена, они помирятся с Мелиной и вновь будут путешествовать вместе.       И вот они были вместе.       И это было абсолютно невыносимо.