Под снежным куполом счастья

План, о котором говорил несколькими неделями ранее Му Цин, так и проявился, а вскоре она и вовсе забыла о нем, погружаясь в работу. Не сказать, что Дэль волновалась, но спокойно спать получалось плохо. Даже сейчас, лёжа в кровати Му Цина, она молча сверлила глазами высокий потолок, совместно с этим бессознательно накручивая на палец серебристую прядь волос небожителя. И причиной всему этому — Ао Шунь. И если Му Цин не спал, то комментировать подобное явно не собирался, удобно умостившись под боком. Теплая ладонь то и делала, что посылала слабые потоки Ци на округленный живот, заставляя искорку отвечать таким же потоком, пусть и более спокойным. За последние пару дней, что Дэль провела за молитвами, сидя в кабинете Сюаньчженя, она ни разу не связывалась с Ао Шунем. Му Цину она сказала лишь то, что прогнала дракона с небес, но истинная причина так и не сорвалась с ее губ, как и то, что она, возможно, совершила ошибку. Непрошеных мысли терзали ее, делая в своих же глазах ее саму предателем. Да, она прогнала своего друга, но разве то, что он сделал... Разве друзья так поступают?! Ребенок, явно чувствуя настроение Дэль, то и делал, что пытался успокоить ее, утихомиривая волну тоски и обиды по телу. Ну разве это не могло не вызвать улыбку? Тяжёлый вздох сорвался с губ Дэль в тот момент, когда она повернулась на бок, обнимая голову Му Цина руками, совершенно не обращая внимание на то, как пара черных глаз распахнулись в темноте. Он не спал. Не сегодня, не все те ночи, что она молчаливо ворочилась в кровати, путая итак усталый разум непрошеным мыслями. Поток теплой Ци резко наполнил ее меридианы, когда теплые ладони сильнее обняли ее в ответ. — Я знаю, что ты не спишь. Дэль отпустила прядь волос, устало откидывая голову на подушку. Напряжение пронизывало все ее тело, даже сейчас, находясь в тепле и безопасности, Дэль чувствовала себя, словно загнанная в клетку птица, которая самолично общипала себе все перья. Му Цин, явно уставший не спать ночами (хотя обычно он и не спал), слегка приподнялся, дабы быть с ней на одном уровне с ее глазами. — Я знаю, что ты и ящерица поссорились, я был бы рад, если ты отпустишь себя и не будешь изводить ночами, думая о том, что ты не права. Дэль, поджав губы, попыталась выровнять голос, прежде чем слегка хрипло заговорить : — Думаешь это так просто? — Дэль криво улыбнулась, — Я не сказала тебе правду. Утаила и теперь... Прости меня, Му Цин. Бог войны хмыкнул, поудобнее устраиваясь рядом. — Не хочешь поговорить? Дэль ласково прошлась кончиками пальцев по прохладной щеке, заправляя серебристую прядь волос за ухо. — Если я скажу, что мне страшно. Выслушаешь ли ты меня? Поймёшь? Му Цин ответил не сразу, однако в глазах его богиня уже видела ответ. — Даже если не пойму, то постараюсь. Дэль была ему благодарна. Он не требовал ничего, хотя раньше, если бы лет сто назад ей кто-то сказал, что она вот так вот будет спокойно лежать в объятиях этого человека, полного любви и заботы, она бы рассмеялась этому смельчаку в лицо. Кто же знал, что они оба связаны одной нитью судьбы? Дэль действительно хотела ему все рассказать. Тешить себя тем, что все вернётся на круги своя, было бессмысленно. Без Ао Шуня все было не то. Ей не хватало его идиотских и плоских шуток, вечно горящих искорками синих глаз и тепла, с которым дракон делился вечерами, рассказывая истории из жизни. — Я расскажу тебя, — собравшись с духом, Дэль присела на кровати, облокотившись о спинку и обхватив руками мягкую большую подушку, — Только пообещай, что что бы А-Шунь не натворил, ты не тронешь его, не обижаешь и... Я обидела его достаточно, думаю, ему было больно. Ещё один тяжёлый вздох слетел с губ Му Цина, когда тот точно так же приподнялся, накидывая на их плечи теплое одеяло. Теплые пальцы нежно убрали с щеки горячую слезинку, так и не упавшую на мягкое одеяло. — Обещаю. И Дэль начала свой рассказ, ничего не утаивая. Возможно, это было к лучшему. Во мраке комнаты она не видела выражение лица Му Цина, но чувствовала, как с каждым словом ладонь все крепче сжимается на ее плече, а иногда и вовсе — поглаживает, успокаивая. Слезы все же брызнули из глаз, и как бы Дэль не пыталась удержать их — все было напрасно. За окном, сквозь ночь, падал пушистый, белый снег. —... Я даже не спросила его, почему он так поступил...я просто прогнала его, позорно сбежав. Я знала, что поступаю не так, как поступил бы хороший друг, — Дэль прикрыла глаза, сильне прижимаясь к богу, в попытках найти как можно больше тепла, — Мне так жаль. Я воистину отвратительный человек. Му Цин, который за все это время не проронил ни слова, послушно выслушивая каждое слово Дэль, осторожно прошёлся ладонью по пушистым волосам, оставляя на них призрачный поцелуй. В такие моменты, Дэль была готова отдать все, лишь бы находиться здесь, в объятиях бога, любовь к которому с каждым днём расцветала все больше и больше. Это была удача. Дэль точно знала, что повстречать Му Цина было лучшим в ее жизни. — Не стоит заводиться от подобного, — закатив глаза, Му Цин слабо усмехнулся, — Ящерица, пусть и бесит меня, но не такая недалекая, чтобы понять, что твои слова — всего лишь порыв эмоций. Если хочешь, может завтра с утра найти его и поговорить, — посильнее укутав Дэль в одеяла, Му Цин вернул ее обратно на постель, обнимая так же, как и было до этого, — А теперь спи. Не хочу слышать, как утром ты будешь жаловаться, что не выспалась. Может быть Му Цин и не видел, как улыбка коснулась слегка потрескавшихся губ повелительницы снега. Устроившись поудобнее, богиня прикрыла глаза, прижавшись к мужу. — Снег пошел, — тихо прошептала Дэль, чувствуя, как ровно бьётся чужое сердце рядом с ее в унисон, — Это хороший знак. Лёгкая улыбка все же коснулась губ Му Цина в ответ. — Хороший.

***

— Луна сегодня такая красивая! Да, Мин-сюн? Цинсюань пил уже третий кувшин вина, сидя на террасе своего дворца. Сегодня он был слегка навеселе, особенно после утренней взбучки брата. Обычно он злится и сердится, но сейчас Цинсюань не чувствует ничего, кроме упавшего с плеч камня. Мин И так и сидит рядом с ним, свесив одну ногу вниз, в то время как вторая согнута в колене на террасе. Повелитель земли был трезвым и за вечер не выпил ничего, кроме зелёного чая, который ему добродушно принесла помощница младшего Ши. — Да, красивая, — Мин И, который в очередной раз был подвергнут пыткам друга, едва успел сменить женский облик на мужской, в который раз обещая себе, что это был последний раз. Конечно, это было не так. — Ну что, Мин-сюн, ты согласен составить мне завтра компанию? Обещаю, что женский облик принимать не нужно! — Мин И только фыркнул, приподнялся чашу с чаем к губам. — В прошлый раз ты говорил так же, — совершенно не поверив словам Цинсюаня, Мин И отвернулся, бросая свой взгляд в пролетающие мимо облака и Небесную столицу, которую медленно, но верно засыпал снег. Цинсюань, явно намеревающий уговорить друга, подвинулся поближе, сокращая между ними итак небольшое расстояние. Мин И и глазом не моргнул, продолжая смотреть вниз. Там, неподалеку, среди заснеженных туч в южном направлении был дворец Сюаньчженя, где сейчас была Дэль. Не сказать, что оба друга были рады такому повороту событий, но то, что их подруга была замужем, так ещё и ждала ребенка — удивляло. Нет, они догадывались, что подобное могло произойти. То, что было между этими двумя не заметил разве что только слепой. — Ну Мин-сюн! — Цинсюань игриво подмигнул сидящему рядом мужчине, — В Гу Су совершенно недавно один совершенствующийся монах образовал новый Клан заклинателей! — небожитель заулыбался, — Я хочу посмотреть на это! — Иди сам. Мин И явно не был настроен на подобное путешествие. Со времён горы Тайцан прошел месяц. Все это время Цинсюань то и делал, что таскал его по миру смертных, иногда пытаясь вытащить Дэль вместе с ними, даже не смотря на то, что Сюаньчжень был категорически против, не желая покидать богиню ни на секунду. И то, заседания богов войны участились, а Бию Аи, все так же находясь под стражей уже во дворце Пэй Мина, только и делала, что твердила о демоне, спустившиеся с Небес. — Я так и знал, что ты согласишься! — зэрадостно захлопав в ладоши, бог потянулся к новому кувшину с вином, — Шицзе бы прихватить, но кто же знал, что генерал Сюаньчжень такой собственник? Он не отпускает ее никуда без сопровождения, а Дэль и не сопротивляется! — Они женаты, — спокойно ответил Мин И, покручивая в руке чашу с чаем, — Для супругов это вполне нормально. Цинсюань в ответ что-то проворчал, явно недовольный ответом небожителя. Глоток терпкого вина обжигал горло, принося при этом теплоту в груди и приятное послевкусие сливы. — Может и так, но кроме нас, генерала Наньяна и, — он поморщился, — Генерала Пэя об этом не знает никто. Владыка, может быть, и догадывается, но доказательств так таковых нет, кроме беременности. Да и беременность не повод к свадьбе, — затяжно произнес Цинсюань, слегка болтыхая вино в кувшине, — Ребенок в любом случае родится обычным смертным. Обычно угрюмые уголки губ Мин И приподнялись кверху, а глаза — на Цинсюаня. — У этих двоих ребенок явно будет не обычным смертным, — синие омуты Мин И опасно сверкнули в темноте слабым золотым отблеском, — Что отец, что мать... Гены возьмут свое. Цинсюань хмыкнул, однако улыбка была ясной и светлой. Ши Цинсюань не говорил, но между ним и Мин И было много чего, что стоило обсудить. К примеру то, что было между. Или, по крайней мере то, что могло случиться. Мин И об этом не говорил. Цинсюаню даже казалось, что тот забыл, а начинать первым у Повелителя ветра не было смелости. Да, он был весёлым, дружным и просто хорошим открытым человеком. А вот Мин-сюн... Цинсюань бросил на него украдкой взгляд, проходясь взглядом по тонким чертам лица, глубоким тёмно-синий глазам, в которых обычно был холод. Нет, Цинсюань дорожил их дружбой. Он знал, что разрушать ее будет тяжело и делать этого он не хотел. Именно поэтому сегодняшнее вино было кислым и едва одурманивало разум. Дэль, может быть, и догадывалась, что он что-то чувствует к Мин И, но никак не говорила об этом, лишь иногда он замечал этот ее взгляд. Понимающий. — Не много ли ты прибегаешь к вину сегодня? — поинтересовался Мин И, когда Цинсюань потянулся к новому кувшину. Небожитель нервно рассмеялся, пытаясь скрыть свою тоску под хмельным видом. Однако хмурый взгляд никак не помогал. Вино тем временем становилось совсем кислым. — Это всего лишь пятый кувшин... — И ты безрассудно пьян, — фыркнул бог, все же пытаясь забрать из цепких пальцев кувшин вина, — Дэль бы это не понравилось. Младший Ши, явно не собираясь отдавать кувшин полный вина, укрепил хватку, пытаясь не обращать внимание на то, как холодные пальцы вцепились в его. — Не будь ребенком. Ты уже пьян. — Я в порядке! Мин И резко выдохнул, одной рукой быстро толкая бога спиной назад, а второй вырывая вино из рук. Глиняный кувшин с треском разбился вдребезги под террасой, в то время как лунный свет и серебро снежинок — было единственным, что видел перед собой Цинсюань, перед тем, как тёмная тень навалилась на него, прижимая к полу террасы. Их могли увидеть и Цинсюань бы этого не хотел. — Мин-сюн, что ты делаешь? Он бы соврал, что ему все равно. Даже сейчас, когда человек, к которому он давно небезразличен, был так близко, отчего сердце бога билось в несколь раз чаще. Мин И выглядел холодным. Все бы ничего, если бы синева бездонных глаз не сменилась золотом. Чистым и лучезарным. Это был не первый раз, когда глаза Мин И завораживали, но сейчас... Сейчас они воистину пугали. — Почему ты никогда не слушаешь меня? — тихо спрашивает небожитель, головой утыкаясь в грудь Повелителя ветра, там, где бьётся его сердце, — Вечно тебе что-то взбредет в твою красивую, но дурную голову. — Я не дурак! — возразил бог, пытаясь упустить тот момент, что Мин И назвал его красивым. — Правда? — лёгкая усмешка сорвалась с его губ, в то время как холодные ладони медленно соскользнули с пола, поднимаясь к лицу Повелителя ветра. Но вместо лица холодные пальцы коснулись его шеи, вырисовывая на ней круги. Цинсюань, может и хотел вырваться, сказать, что это плохая шутка, но даже так пошевелиться он просто не мог. Он не хотел уходить. Не сейчас, но сердце предательски выло, желая уйти и снова погрузиться в тоску,— Я действительно пытался сделать выбор... Но каждый раз, когда я решался, ты вечно делал что-то не так. Даже сейчас... — пальцы невесомо надовили на кожу, слегка перекрывая богу доступ к кислороду, — Почему ты так смотришь на меня? Разве тебе не должно быть все равно? Цинсюань думал, что это, возможно, был его сон. Мин И смотрел на него так, будто то, о чем он говорил, приносило ему такую боль и... Разочарование. Он знал, что сейчас не время, но даже так слова, которые сорвались с его губ, едва достигали шёпота. — Но мы ведь друзья... — Мы не друзья, — упрямо заявил Мин И, пристально следя за тем, как уголки губ Цинсюаня приподнимаются в слабой улыбке. — Да, мы не друзья, прости, что забыл об этом. Мин И, который все это время поджимал губы, тут же отпустил слегка посиневшую кожу шеи. Резко оттолкнувшись, Мин И поднялся с пола, параллельно поднимая с пола закупоренный кувшин вина. — Завтра на рассвете у ворот в мир смертных. И не дождавшись ответа, Мин И покинул террасу, оставив небожителя один на один с мягкой, пусть и грустной улыбкой на губах. — Неисправимый.

***

Теплая мантия мягко укутывала плечи. Белоснежный мех слегка щекотал румяные щеки, в то время как мороз приятно покалывал, осталяя за собой красные пятна на белоснежной и пшеничной коже. Снег падал пушистыми хлопьями, укрывая холодную землю белоснежным покрывалом. Мороз был ощутимым, но даже так Дэль едва могла чувствовать холод. Теплая Ци грела ее куда сильнее теплой мантии, которую Му Цин принес этим утром лично. И теперь они оба были в мире смертных, гуляя по забитым улочкам Гу Су. Му Цин, пусть и выглядел отстранённым, все же крепко держал ее за руку, не выпуская ни на секунду. Чувство, будто Дэль может сбежать от него, а то и вовсе — испариться, вызывало двоякое чувство внутри. Хотя богиня и вовсе никуда сбегать не собиралась. — Господин Ван так сильно разозлил тебя с утра, что ты до сих пор сердишься на считовода? — невзначай поинтересовалась Дэль, краем глаза присматривая лавочку с леденцами. Пушистые волосы хоть и были прикрыты капюшоном, передние пряди все же лезли в лицо, твердая на морозе. Му Цин сердито отвёл глаза, направляясь прямиком в сторону той самой лавки. Голубой зонтик, который добродушно держал небожитель, укрывал их от мягких хлопьев снега, пускай сама Дэль была и не против почувствовать такой знакомый и любимый холод снежинок. — Я предупреждал его, что триста тысяч заслуг никуда не годятся, — холодно отозвался Му Цин, одно тон его был более-менее нежным, пусть и с хорошо скрываемым гневом, — Пусть разгребает это собачье дерьмо сам. Дэль хмыкнула, останавливаясь вместе с Му Цином возле лавочки с леденцами. Взгляд янтарных глаз быстро зацепился за сладости, отмечая, как набита была рука хозяина лавки. — Настоящее произведение искусства, господин, — доброжелательно улыбнулась богиня, глазами бегая по разнообразным формам конфет, — Сразу видно руку мастера. Старичок за прилавком улыбнулся. Дэль он показался человеком хорошим, за морщинами явно скрывались добрые темные глаза. Рядом со стариком крутилась маленькая девочка лет семи. — Спасибо, госпожа, приятно слышать подобные комплименты от молодых господ. Увы, в наше время редко можно встретить столь добрых и отзывчих людей, — девочка рядом со стариком с интересом поглядела на покупателей, все так же прячась за продавцом. — Милая девочка, очень похожа на тебя, господин, — заприметила Дэль, — Ваша внучка? Старичок мягко улыбнулся, поглаживая девочку по волосам. Две гульки, перемотаные белыми лентами и яркие карие глаза выделялись на фоне смуглой кожи. — Моя, Сунь Мянь ещё и семи нет, а уже помогает мне с работой, — то, как заботливо мужчина приобнял внучку, не могло не вызвать у Дэль улыбки, — Сразу видно, чья она внучка. Когда-то давно не дедушка так же с гордостью и заботой говорил о ней же. Так же с любовью и счастьем наблюдая за тем, как она растет. Дэль быстро засунула руку под мантию, доставая из-за пояса мешочек с конфетами. — Держи, это тебе маленькое угощение. Малышка с интересом приняла дорогой голубой мешочек, низко поклонившись. Румянец на ее щеках стал в разы милее и румянее. — Благодарю, госпожа! Пускай девочка и стеснялась, было видно, что она действительно была рада разноцветным леденцам, которые Дэль до этого благополучно взяла со столика с угощениями от Му Цина. Что насчёт бога войны... То Сюаньчжень просто стоял рядом, все так же придерживая зонт над ними, он улыбался. Обычно увидеть улыбку на этом безразличном лице было огромной редкостью, но сейчас, да и все это время, когда они с Му Цином стали, пусть и в тайне, но жить вместе, улыбка была отнюдь не редким явлением. Быстро купив леденцы на палочке, оба небожителя продолжили пешую прогнулку, крепко держа за руки друг друга. Вокруг все было завалено снегом : дома, дорога и даже озеро Белин, на котором и расположилась столица Гу Су, было покрыто тонкой коркой льда, усыпаного снегом. Улицы города встречали людей яркими и пёстрыми вывесками, красными лентами и медовыми фонарями. Люди то и делали, что забавлялись, расхаживая по городу, от прилавка к прилавку, и некоторые старики и вовсе баловали себя тем, что играли с ребятишками в снежинки. Дэль такое было по душе. Она выросла там, где подобное — было редкостью, а рынок, наполненный до верху разнообразием — слишком большой роскошью. Но сейчас она, в компании своего супруга, была здесь, в Гу Су, гуляя по заснеженным улочкам города и вместе с Му Цином разглядывая все вокруг. — Глаза разбегаются от всей этой красоты, — поведала Дэль, когда они в очередной раз прошли лавку с украшениями, — Не знала, что на востоке такой большой ассортимент украшений. Давай подойдем поближе? Му Цин отпираться не стал. Да и с их прихода сюда практически ни в чем ей не отказывал. Дэль много не поосила. В основном сейчас она держала леденец на палочке и купленные ранее орешки. Выбор шпилек был невероятно разнообразным. Глаза разбегались от вида всей этой красоты. Милая женщина, лет тридцати, вежливо улыбнулась новым покупателям, когда они оба подошли поближе. Снег, пусть и не доставал до изделий, все же оставлял свой морозный след на желтом и белом драгоценных металлах. Как и нафрите, разнообразие которого не могло не восхищать. Глазу Дэль не сразу, но быстро приглянулась одна шпилька. Сотканная из чистого серебра, с глубоким синего цвета камнем, украшенного жемчугом. Шпилька не выглядела слишком изящно, как обычно предпочитают носить красавицы, нет, скорее она была более простой в изготовлении, но от этого ее внешний вид не становился хуже. Почему-то именно она напомнила Дэль о Му Цине, который в это время рассматривал подвески. — Госпожа, я бы хотела купить у вас эту шпильку, выглядит очень красиво, — Дэль улыбнулась, когда женщина, приподняв коробочку с бархатным наполнением, протянула ее ей. — У госпожи хороший вкус, — отозвалась продавщица, едва ли не хлопая в ладоши, — Эта шпилька выполнена лучшими ювелирами Сюйли, больше нигде такую в наших местах не найдете. Дэль приподняла бровь, возвращая шпильку обратно в футляр. Сюйли пала несколько лет назад, под гнетом Союза соседних государст. Император соединённых государст не раз грозил войной Сюйли, но те не слушали, продолжая наступать на земли некогда прославленного Юйши, которого Сюйли и уничтожила. Последние пару лет о Сюйли было так много разговоров, что даже Пэй Мин не один раз затыкал некоторых северян, обещая монахам воздать свой гнев за сквернословных язык его последователей. — Замечательно, упакуйте ее, пожалуйста. Пока продавщица возилась с упаковкой, Дэль подошла к Му Цину, прячась от липкого снега под зонт. Идея посетить Гу Су принадлежала Дэль. Она надеялась, что Сю Ин удастся уговорить Ао Шуня покинуть Призрачный город. С момента изгнания Ао Шуня, тот безвылазно сидел в доме Блаженства, все время выпивая по несколько кувшинов вина за день. Дэль могла явиться туда, забрать его обратно, но было несколько "но". Она боялась, что Ао Шунь ненавидит ее. Она так сильно боялась услышать эти слова, что даже спустя несколько недель не смогла собраться силами. А ещё Хэ Сюань запретил ей посещать Призрачный город. В тот день, когда дракон признался в своих грехах, а Сю Ин отвела того в Призрачный город, Хэ Сюань явился поздно ночью, сообщив, что Дэль лучше не связываться с ним, а вход в Призрачный город для Дэль он попросил закрыть, пока они не разберутся в чем собственно дело. В такие моменты Дэль больше всего жалела, что не выслушала друга, а прогнала. В тот момент она действительно была жестокой и бессердечной. Поток духовных сил прошёлся под кожей, заставляя Дэль вынырнуть из воспоминаний и сильнее обнять Му Цина за локоть. — Что стряслось? Ты замёрзла? Дэль отрицательно покачала головой, избегая темных глаз. — Нет, все хорошо, — Му Цин совершенно точно не поверил ей, и дождавшись, пока подвеска и шпилька будут к них на руках, небожитель быстро повел ее в сторону чайного дома, чтобы погреться. Конечно, она могла использовать свои духовные силы, как и Му Цин, но в том, что они одни, в мире смертных, просто гуляли без лишних глаз... Что-то было в этом волшебное. Тем более Му Цин прикупил корзинку спелых мандаринок, неподалеку от чайной. — Ты слишком балуешь меня, — хмыкнула Дэль, но улыбка так и не покинула ее губ, — Я могла и сама заплатить. Му Цин на ее слова закатил глаза, беря одну мандаринку для того, чтобы почистить ее. Делал он это очень аккуратно, отделяя кожуру от мякоти так бережно, что Дэль ненароком засмотрелась на ловкие пальцы, и подняла глаза только тогда, когда бог насмешливо протянул : — На тебе три слоя одежды, — усмехнулся тот, — Пока ты доберешься до кошелька, можешь простудиться, а твое здоровье итак шаткое. На прошлой неделе ты читала весь день. Дэль на его заявление хмыкнула, но чищеную мандаринку из рук приняла. — Со здоровьем у меня все хорошо! Я бог, в конце-концов! Я не могу заболеть, а тогда во всем виноват был перец! Чайник ароматного чая был поставлен на стол миловидной девушкой, как и сладости, которые Му Цин заказал до того, как богиня нагнала его за столиком. В чайной, где они присели отдохнуть и погреться, было много народу. Большинство из них были юными заклинателями в белых одеждах, а на их лбу была лента. Как поняла Дэль, все эти заклинатели — ученики нового ордена Гу Су Лань, о котором ей совсем недавно рассказывал Цинсюань. Пока Дэль наслаждалась сладкими мандаринками, Му Цин, явно решаясь не сразу, положил перед ней на стол черный футляр. Это был не тот футляр, что он забрал с рынка. — Что это? — бровь Повелительницы снега взлетела вверх, в то время как Му Цин, кончики ушей которого внезапно заалели, кашлянул, прочистив горло, — Му Цин? Было видно, что небожитель нервничает. Обычно Му Цин был куда собраннее, но сейчас... — Я хочу многое тебе сказать, — Му Цин, занервничал и это было так непривычно, что Дэль, сама того не ведая, застыла в ожидании чего-то ужасного... Но когда Му Цин осторожно накрыл ее ладонь своей, стало легче, — И для начала я бы хотел, чтобы ты снова надела это. Под "этим" он подразумевал шпильку. Ту самую, с которой и началась история, длинною в века. В черном футляре из дорогой древесины лежали две шпильки : та, что Дэль купила в подарок Му Цину с цветом лотоса и та, которую Дэль когда-то давно отдал отец. Мужская и женская. Его и ее. — Я хотел сказать тебе это в другом месте, но... я знаю, что сейчас не самый подходящий момент, но я все же готов сказать тебе это. Уже поздно говорить это, но я желаю, что бы все, что было и будет между нами было по всем правилам и соблюдено законами... — Му Цин прокашлялся, слегка поглаживая пальцем ее костяшки, — Мы прошли многое, я знаю, что не самый честный и местами не дружелюбный. Но в тот день, в пещерах горы Тайцан я помню каждое сказанное тобою слово, смутно, но твой голос в тот момент был единственным, что я слышал и различал. Это глупо, знаю, — он занялся, совсем не свойственно ему, — Но сейчас, когда мы снова вернулись в прежнее русло... Я желаю изменить его. И сейчас я задам тебе только один вопрос : согласна ли ты выйти за меня, совершив три поклона так, как следует, беря в мужья этого недостойного? Дэль, которая так и не донесла мандаринку к губам, застыла на месте, не зная, что делать дальше. Тот момент в Тайцан... Дэль помнила плохо, но воспоминания о том, как она шептала ему все то, что было у нее в душе, ярким светом все ещё было в памяти. То, что Му Цин предлагал ей пожениться, но уже по законам небес — воистину невообразимо и нежно. Фактически, они уже были мужем и женой, но... — Кто я такая, чтобы посметь отказать этому "недостойному"? — Дэль быстро перехватила его ладонь, переплетая их пальцы, — Конечно я согласна. Му Цин, ты действительно дурак, если думал, что я откажусь. Призрачный поцелуй, который она оставила ему на губах, исчез в улыбке, которую богиня подарила ему. Было непривычно говорить вот так вот за столиком, пусть и угловом, но в столь многолюдном месте. — Я надеялся, что эти шпильки будут звеном нашего союза, — заговорил Му Цин, спустя мгновение, когда сердце в конце-концов успокоилось, — Ведь из-за них когда-то все это и началось. Дэль, взяв шпильку тонкой работы, некогда подаренную ее отцом, совершенно бесстыдно закрепила ею высокий хвост гладкий серебристых волос. — С этого момента, Му Цин, твоя кровь, твоя душа и твое сердце полностью принадлежат мне, — хихикнув, богиня нежно поцеловала бога войны в лоб, оставляя на коже след духовных сил и едва заметный символ снежинки. Му Цин, когда Дэль вернулась на место, взял другую шпильку, и поддев распущенные пушистые волосы в высокий волнистый хвост, твердо и уверенно произнес : — С этого момента, Мин Дэль, твоя кровь, твоя душа и твое сердце полностью принадлежат мне, — оставив такой же поток духовных сил и метку в виде меча, Му Цин наклонился чуть ниже, запечатывая окончательный поцелуй на губах возлюбленной. Поток светлых духовных сил окутал их в разы сильнее, чем ранее и вуаль, которая укрывала их от посторонних глаз, слегка развивалась от проходящих мимо людей, холодного ветра, когда двери чайного домика открывались и потока Ци маленького ещё не появившегося на свет малыша. Здесь, в стареньком многолюдном домике Повелительница снега и льда оставила метку союза, признавая свою родственную душу, соединяя алую нить крепче во множество раз. И здесь же Бог войны юго-запада оставил метку, признавая свою возлюбленную, родного человека, соединяя свою алую нить крепкими неразрывными узами брака. А за окном все ещё падал первый снег, укрывая собой всю грязь и злость темных и мрачных улиц. Запах мандарин и благовоний заполняли улицы Гу Су, в то время, как в горах бушевал самый свежий и чистый морозный воздух. Хозяйка снегов и льдов наконец-то дала согласие вступить зиме в законные права.