Под снежным куполом счастья

Она ничего не сказала. Ао Шунь пил уже второй кувшин крепкого вина, но никак не пьянел. Огни Призрачного города ни на мгновение не утешали, а лишь наводили на душу смуту, загоняя мысли дракона в угол. Он не пьян, он опечален, он безнадёжен и до омерзения отвратителен сам себе. Дэль прогнала его прочь. Сю Ин забрала его сюда. Привела, как бродягу, дала крышу над головой и ни разу не заговорила о Дэль. Он был ей благодарен, но от этого легче не становилось. Он знает, что заслужил это. Но злость и гнев на самого себя прожигали все изнутри, делая привкус вина до того горьким, что пить его становится практически невозможно. Тяжесть навалилась на сердце так сильно, что слезы, которые он так пытался скрыть, все же стекали по его щекам. И винить алкоголь было бы бессмысленно. Он был слишком трезв и ему было так чертовски больно. Он все рассказал Дэль, ничего не утаивая. Очередной кувшин вина был бесцеремонно выхвачен из его рук, все ещё целый, с лёгкой трещинкой на горлышке. Запивать горе было легче, чем он думал, но это не помогало. Сегодня он лишился лучшего и единственного друга, который действительно был. И который считал его — настоящим. — Держи себя в руках, выглядишь похуже мертвеца столетней давности, — Вэй Шан присоеденился к Ао Шуню, присаживаясь рядом на крышу, куда ранее забрался юноша. Кувшин с рисовым вином все ещё был у него в руках и мужчина, не долго думая, раскупорил его, залпом выпивая половину. Ао Шунь все таким же убитым взглядом смотрел вдаль, пытаясь хоть как-то заполнить пустоту. Ничего не помогало. Он был безнадежно убит, поломал все, что у него было, своими же руками. Вэй Шан с минуту молчал, все ещё пытаясь распробовать вкус вина, почувствовать его. Демон преисподней сейчас больше походил на темного заклинателя, который решил ни с того ни с сего напиться поздней ночью на крыше старого дряхлого дома Призрачного города. — Каждый из нас допускает ошибки, — голос демона донёсся, подобно гулкому ветру, привлекая все внимание на себя, — Но это не значит, что каждая ошибка — конец. Ей нужно время, чтобы принять и понять тебя. Ао Шунь не ответил на это. Он лишь отвернулся, чувствуя, как снова начинают покалывать глаза. Раньше он плакал только раз. И сегодня он плакал снова. Дэль прогнала его и он ушел. Разве после этого может он вернуться обратно? Ни после того, что он натворил. Вэй Шан, наблюдая за этим, лишь устало покачал головой, отпивая небольшой глоток вина. — Когда-то давно, ещё во времена Сяньлэ, моя жена прогнала меня из дому, и я ушел, — мужчина говорил тяжело. Было видно, как каждое слово давалось ему тяжко и он снова сделал глоток вина, — А на следующий день я нашел ее мертвой. Ее убили у меня на глазах. Ао Шунь снова бросил взгляд на Кукловода. Некогда серые глаза мужчины потемнели и сейчас были похожи на блестящие, безжизненные стёклышки. — Мне жаль. Вэй Шан протянул Ао Шуню вино и тот принял, делая такой же небольшой глоток. Алкоголь обжёг горло, но не достаточно сильно, чтобы вызвать хоть что-то на лице дракона, кроме горечи чужих слов и своих же действий. — Никогда не жалей умерших, жалей живых, а я уже давно мертв, и мое сердце тоже, — демон посмотрел вдаль, но видел он перед собой далеко не огни Призрачного города, — Оно погибло вместе с ней, когда я потерял все, что у меня было. Ао Шунь не знал, что сказать. Его голова опустела, а чувство, что слова сейчас — всего лишь пыль, становилось сильнее. Он боялся, что сказав что-то не то, сделает вдвойне больнее тому, кому удалось пережить весь ужас, который Ао Шунь представить себе не мог. В этот момент он задался вопросу : умри Дэль на том алтаре вместе с Му Цином, простил ли он себе их смерть и смерть маленького ребенка, о существовании которого он не знал? Ну, по крайней мере был слишком глуп, чтобы догадаться. Тяжесть снова навалилась на его плечи и он обхватил голову ладонями, не зная, что и думать. Он воистину отвратительное существо. — Не кори себя за случившееся, — ныне беззаботный голос мужчины сейчас казался рукоятью ножа, который Ао Шунь, сам того не ведая, пытался вонзить себе в сердце, — Госпожа Мин жива, ребенок тоже в порядке. Если бы не ты, они бы не выбрались из пещеры. Ты позвал помощь, сделал все возможное. Радуйся тому, что спас их, пускай и загнал в ловушку, не ведая того, что делаешь. — Я знал, — губы едва шептали, так горько и безобразно, — Я знал что творил и позволил ему подобраться к Пушистику, зная, чего именно он хочет. Я жестокий и алчный, разве после этого она сможет простить меня? Я принес ей много боли, подверг ее страданиям и убил ее последователей. А она доверяла мне. До последнего не верила, защищала, а я... голос юноши начал срываться на крик, — Разве после этого мне можно доверять? Разве я заслуживаю ее прощения?! Вэй Шан тяжело вздохнул, отбрасывая пустой кувшин в сторону. Он смотрел на паренька, метавшегося в агонии. Было видно, что он сожалеет о том, что натворил. Но он видел кое-что ещё : он признал себя, ненавидел. Ао Шунь действительно ненавидел себя. И если Кукловод — демон преисподней, веками убивал людей, всегда находил что-то, чтобы доказать всему миру о своей правоте, то сейчас он действительно не знал, что сказать. Но и смотреть как этот малец страдает, было тяжело. — Знаешь, ты похож на моего сына, — Вэй Шан, не долго думая, раскупорил ещё один кувшин, — Он тоже был таким же, как и ты. После убийства матери, он винил только себя и никого больше. Винил себя не потому, что не успел спасти ее, а потому что за все свои семнадцать лет он так и не успел сказать ей всего три слова... — Вэй Шан замолчал, делая большой глоток вина. Дракон, едва приходя в себя, все же нашел остатки сил, спросить его : — И что это за слова? Демон пристально посмотрел на Ао Шуня, и не сводя серых глаз, ответил : — Я люблю тебя. Ао Шунь застыл, всего на мгновение, а после опустил глаза. Демон криво улыбнулся вновь прибегая к вину. — Знаешь, их последний разговор был ужасным, но с него я понял кое-что важное, — демон передал вино дракону, опуская взгляд вниз, где по улицам разгуливала нечисть, — В этом мире есть всего два слова, которые любой, рано или поздно, должен научиться говорить. Ао Шунь, словно маленький мальчик, чувствовал себя ужасно. То тошнотворное чувство, что, казалось, покинуло его на мгновение, снова заполонило его душу. И он почувствовал, как нечто отвратительное и больное растет в груди. — Что за слова? — устало спросил юноша, делая большой глоток вина. В этот раз обожгло глотку сильнее и дракон скривился, сжимая веки. — "Спасибо" и "Прости". Ао Шунь, будто зачарованный, тихо повторил : — Спасибо и прости... — дракон побежал губы, вспоминая, как сегодня утром произносил одно из них Дэль, — Жестокие слова. — Я думаю ты уже понял, почему я сказал тебе это, — демон слабо улыбнулся, — Сегодня утром ты произнес "прости" в слезах, моля о прощении. И это самое ужасное, не так ли? — Да. Тихий вздох едва был похож на слово. Дракон прикрыл глаза руками, моля небеса о прощении. Он знал, что Дэль никогда не простит его. И себя он тоже никогда не простит. Глаза его снова застелили слезы, а воспоминания сегодняшнего утра вновь воплотили в жизнь, как один из самых жутких кошмаров в его жизни...

*Несколькими часами ранее, Дворец Сюаньчженя. Небесная Столица*

— А-Шунь, что случилось? — Дэль взволнованно уставилась на друга, пытаясь разглядеть в его глазах то, что заставило его так волноваться, но ничего, кроме опущенных в под глаз не увидела, — Почему ты прячешь взгляд? Мы здесь одни, Пэй Мин ждёт нас в другой комнате. — Прости, — опустив голову ещё ниже, юноша упал на колени перед богиней, склоняясь как можно ниже, — Прости меня за все. Я знаю, что недостоин твоего прощения и знаю, что ты меня не простишь, но я виноват. Дэль, с недоумением на лице, так и застыла на месте. Ее глаза были такими взволнованными и искренними, что Ао Шунь не мог смотреть в них, не посмел бы, не стал. — Я... Я был тем, кто поджёг твои и Наньяна храмы в Юнъане. Это был я, а не богиня любви, — он смотрел в пол, чувствуя, как все в груди застывает. Он не знал, что чувствует Дэль, но боялся, что правда сделает ей больно. Нет, не так, он знал, что сделает больно, но больше он не мог скрывать это. — Что ты такое говоришь, А-Шунь... — Я знал, что Бию Аи устроила западню в Юнъане и воспользовался этим, устроил поджег и.. И практически лешил тебя и Наньяна духовных сил из-за чертового демонического массива. Я знал, что на горе Тайцан ловушка, — перебивая Дэль, тут же произнес дракон, — И все равно повел тебя туда. Я знал, что Бию Аи пыталась убить тебя, я знал, что она устраивала погромы и молчал, покрывая ее, — юноша стиснул зубы, продолжая, сквозь боль и слезы, говорить, — Помнишь, когда мы нашли на границе Баньюэ и Юнъаня целые горы мертвых солдат? — он боялся смотреть на Дэль, но знал, что она помнит, — Я тоже замешан в этом. Я...я не знал, что ты ждёшь ребенка, но я знал, что ты слишком сильно любишь Ворчуна... Я знал это и позволил Мэй Лингу провести ритуал. Он замолчал, после чего уже всем телом, головой вниз упал на пол перед Дэль, сжимая руками подол ее ханьфу. Он знал, что это конец. Он плакал, не волнуясь о том, что там, в проеме стоит Пэй Мин, который слышал все от, до и после. Видел все, но молчал, оставаясь в недосягаемости этих двоих. Они не видели его, но слышали. Слезы уже падали с его глаз на пол, пачкая мрамор холодными льдинками. Дэль молчала, и только сейчас, сжимая до посинения ткань, Ао Шунь понял, что все это время, рыдая, он кричал только одно : "Прости" Дэль поджимала губы, но слова так и не слетели с ее губ. Она просто смотрела на иссиня-черные волосы и слушала, как он, рыдая, молил о прощении. В этот момент, если бы он знал, то бы сделал все, чтобы Дэль никогда не узнала об этом. Он бы унес эту тайну с собой в могилу, лишь бы не чувствовать, как сердце Дэль гулко падает, а вся та верность и доверие между ними рушится в пух и прах. Дэль было больно. Он не видел её выражения лица, но его видел Пэй Мин и только что подошедшие Цинсюань и Мин И... Слезы, которые беззвучно стекали по ее щекам, падали на ворот одежд, пачкая их солёной кровью. Прозрачной, но кровью. С этими слезами плакало и ее сердце. Если бы он только знал, как ей хотелось закричать, схватить его и спросить : "Почему?! Почему ты так поступил? А главное — зачем?!", — но вместо этого она сделал то, что считала правильным. Нет, не так. То, что посчитала нужным. Она отвернулась от него, встречаясь взглядом с генералом и двумя друзьями, на лице Цинсюаня были чистейшее удивление и ужас. Они молчали. Пэй Мин тоже. Его руки все также были скрещены на груди, а плечом он облокачивался о косяк двери. Дэль хотелось кричать, плакать и просить, чтобы Ао Шунь сказал, что это ложь. Что он не предавал, не уходил и был все время рядом. Что он, черт возьми, хоть немного дорожил их дружбой! — Уходи, Ао Шунь, — слова горько разлились по комнате, — Уходи. Это было единственным, что смогла выдать Дэль, руковами стирая с щек горячие слезы. Он все ещё, склоняясь над полом, плакал, сжимая кулаки так сильно, что капли крови окрашивали дорогой мрамор дворца Сюаньчженя. В это раз Дэль впервые ушла первой. Ао Шунь уже не знал, что после этого разговора, Повелительница снега проплакала несколько часов в мантию Цинсюаня, сжимая треснутый плоский обсидиан и прижимая его к сердцу, пытаясь хоть немного залечить трещину, расколовшую все, что было между ними раз и навсегда.

*Нынешнее время, Призрачный город*

Он поступил как самый отвратительный человек. Он предал дружбу, которой дорожил больше всего. Да и дорожил ли? Определенно да. Он был готов отдать все, чтобы оставить Дэль в неведении, но его совесть не выдержала, не в силах смотреть после всего в глаза Дэль. Он не мог, иначе это стало бы последней каплей. Он был недостоин ее теплоты и доброты золотых глаз. Допив содержимое кувшина, дракон со всей силы бросил его вниз, чувствуя, как боль разливается по венам. Не помогает. Становится только хуже и он не знает, что ему делать. Он так низко пал, что запутался не толк о во всем этом, но и в самом себе. Какой из него Священный дракон севера? Он гребаное посмешище. — Расскажи мне, как...умерла твоя жена? Он не знал, почему этот вопрос сорвался с его губ. Ао Шунь едва ли понимал себя, его руки дрожали, продолжая тянуться к кувшинам с вином. Демон рядом с ним молчал, а после снова откупорил кувшин, первым делом протягивая его дракону.

*Три сотни лет назад. Окраина государства Сяньлэ*

Вэй Шан был полукровкой. Это знали многие заклинатели и демоны в том числе. Он прожил уже несколько сотен лет, прошел многие войны, побеждал, падал и поднимался заново. Он был полукровкой, темным заклинателем, смелым и храбрым. Превосходный стратег, генерал и советник. Воистину, сильным духом воин. Но он был некудшним мужем и отцом. Там, где должен был царить мир, порядок и любовь — творился чистый хаос. И он был тому причиной. Несколько сотен лет было мало, чтобы понять человеческую душу, но за это время он научился любить. Он любил Сяо Нин всей своей душой, он любил ее так, как только мог. Это была первая, чистая и искренняя любовь, которую он мог только дать. И он отдавал ей все, что только мог. Он был готов отдать не только свое сердце, но и свою жизнь в руки той, которой он доверял безгранично, получая в ответ такую же любовь. Пусть и острую, колкую, но верную. Сяо Нин не была красавицей. Она многим уступала красавицам Сяньлэ, но для него она была — всем. В его глазах женщины красивее он найти никогда бы не смог. Невысокая, с пышными формами, светлой кожей, черными глазами и такими же волосами. Курносая и с россыпью веснушек на щеках. В его глазах она была самой красивой женщиной во всем мире. И он был готов отдать ей весь мир, приподнести его к ее ногам. И он ложил его, приподнялся ей все, чего она только попросит. А взамен она подарила ему сына. Это было тем, что он так долго искал, проходя сквозь воины, грады и смерть. Он так долго искал семью, что не сразу понял, что было не так. Отец из него был не самым лучшим. Вечный воин, сдержанный, порой грубый и с твердым, непоколебимым характером, он потерял своего сына в четырнадцать, когда тот ушел в монастырь, желая стать заклинателем и вовсе позабыл о матери, которая каждый вечер плакала, коря себя за его уход. Сколько бы раз Вэй Шан не просил его вернуться домой, он всегда получал отказ. Юный заклинатель так сильно увлекся совершенствованием, что и вовсе позабыл о семье. Позабыл, пока в их двери не постучала беда. Сяньлэ боролось с засухами в Юнъане уже долгое время. И Вэй Шан знал, что дело пахнет не чистым. Он молил сына покинуть монастырь и пока все не уладится — вернуться домой, к семье. Сын его отказался. В тот вечер Сяо Нин гневалась на мужа сильнее обычного. Слухи о том, что Наследный принц спустился с Небес уже достигли их слуха и все люди были на взводе. Его жена не была исключением. Она только и делала, что молила мужа поскорее вернуть их сына домой, но впервые, за долгое время, Вэй Шан отказался делать это. Тот, кто не желает возвращаться домой, не вернётся. А насильно возвращеный мил не будет. Он знал, что рано или поздно случится что-то ужасное. И в этот вечер его жена впервые так сильно поругалась с ним, да и выгнала из дому в порыве горя и злости. Вэй Шан был тем человеком, который слушал и выполнял. И в этот раз он ушел, не желая злить жену ещё сильнее. Но если бы он знал, что случится после, никогда бы не посмел оставить Сяо Нин в ту проклятую ночь одну. Деревня полыхала, запах был пролит кровью, а нечисть ликовала, осущая своей Ци воды, творя хаос в мире смертных. Он знал, что это плохо кончится, но то, что он увидел, вернувшись в спешке — только смерть. — А-Нин! — страх сковал его так сильно, что даже толпа демонов, окружившая его, была мгновенно отброшена в туман, ползучий черный и жуткий, — А-Нин! Где ты, А-Нин!? Юноша рядом с ним помог ему пробираться к дому, откидывая демонов в стороны. В тот момент Вэй Шан не знал что делать, перед глазами были лишь, горящие в адском пламени, дома. — Окружите деревню в кольцо! Не дайте уйти ни одной твари! — голос второго генерала раздался подобно грохоту, тем самым заставляя демонов на мгновение сжаться. Туман наступал и полупрозрачные нити тут же потянулись вперёд, — Тот, кто устроил резню — все ещё здесь! Заклинатели, загнанные в туман, поголовно падали наземь под гнетом демонических клыков и зубов. Туман сгущался, тем самым с помощью демонической Ци разгорая пламя сильнее. Горы трупов лежали на пути, кровь окропила землю, а сгущающиеся тучи над деревней наводили смуту. В тот момент, сквозь дым и пепел она увидел ее. В ту ночь он познакомился с тем, кто разделил его жизнь на чёрную и белую полосу, перечеркнув весь свет его жизни. Тот, кто отнял часть его сил и забрал самое дорогое, что у него было — семью. В одно мгновение весь мир вокруг прекратился в хаос. Он не знал куда себя деть, он просто упал на колени, пачкаясь грязью, смешанной с кровью, чувствуя, как тошнота подкрадывается к горлу. В этот момент его сердце глухо падает и больше не бьётся. Сяо Нин стояла перед ним на коленях, скованая за руки цепями и смотрела на него безжизненными, полными мук глазами. Остриё черного меча пронзало ее сердце насквозь, а кровь густыми потока и лилась на землю. Некогда пушистые черные волосы были перепачканы кровью. Осколки ее души едва заметно сияли на испачканной кровью земле, тускнея. Душа Сяо Нин была мертва. — Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, пожалуйста, нет, вернись, умоляю тебя, А-Нин! — мозолистые руки, испачканные грязью и кровью, дрожа от ужаса ласково обхватили перепачканые кровью щеки, прижимая холодное тело к груди, — Давай, сяобаобей, пожалуйста, прошу тебя, открой глаза! — Зря стараешься, демон, — злой, подобно рычанию, смех раздался над головой Вэй Шаня, — Твоя драгоценная жёнушка больше не откроет глаза. Моя подруга позаботилась о ней, ласково разрывая ее душу на части. Ну как что, нравится ли тебе моя работа, Кукловод? Позади, за спиной темного заклинателя, стоял он. Невысокий, с ледяными глазами и ухмылкой до ушей. Демонические нутро демона то и делало, что подливали масло в туман, заставляя его сгущаться и выводить все больше и больше тварей из темноты. — Ты! — глаза заклинателя загорелись. Он одним рывком поднял меч, рассекая демона на части. Все ещё жутко смеясь, тот, подобно слизи соединился воедино. Жуткое и отвратительное зрелище, — За смерть каждого ты ответишь сполна! — Думаешь сможешь победить меня? — одним движением Мэй Линг выбил меч из рук мужчины, подходя ближе, — Я один из сильнейших демонов преисподней. Твое положение ныне шаткое, Вэй Шан, а за моей спиной стоит Безликий господин, — гулкий смех донёсся до ушей Вэй Шана, как и удар в лицо, — В скором времени Сяньлэ падёт и Его Высочество Наследный Принц тоже. Сдавайся, пока ещё можешь. И снова удар, а потом снова и снова. Кровь заполняла лёгкие генерала, пока он и вовсе, не выдохся. Кривая усмешка Мэй Линга стала только кровожаднее. Это, возможно, его конец. Вэй Шан едва дышал и уже хотел молить о смерти, как Мэй Линга одним ударом отбросило в сторону, отбрасывая его прямиком в пламя. — Ты как? Цел? — юноша помогает Вэй Шану подняться и тот со странной улыбкой выдыхает : — Мин Ань, это ты. Юный генерал хмыкает, помогая мужчине подняться. Взгляд янтарных глаза попадает на закованную в цепях девушку. — Его Высочество прислал меня сюда, — выдохнул юный генерал, одним движением рук снимая цепи с тела Сяо Нин, — Брат волновался и не зря. Я здесь с Му Цином. Вэй Шан лишь покачал головой, когда поток светлой Ци устремился в его тело. — Этот мальчик... — Давай потом, наставник, ты сильно ранен, — Мин Ань поднимает взгляд на появившегося в пламени демона, — А этой тварью я займусь сам.

***

— Погоди, — Ао Шунь странно косится на демона, — Ты сказал Мин Ань? Вэй Шан, рукавом вытирая с груди вино, кивнул, снова прибегая к сладости брожения риса. — Эта девочка очень похожа на него. Ао Шунь хотел рассмеяться. Он не знал почему, но что-то внутри яростно просило этого. Дракон принял из рук Кукловода вино, пробуя все такой же кислый вкус. — Она его внучка, — делая глоток вина, Ао Шунь пристально наблюдает, как же он рядом с ним замирает. Глаза мужчины на мгновение становятся больше, а после на устах, покрытых вином, заиграла улыбка. — Так вот оно что, — хохотнул демон, бурно думая о чем-то своем, — Мин Ань поломал бы ей ноги, узнай о том, что его внучка вышла замуж за его близкого друга. Ао Шунь слегка качнул головой. — Что в этом плохого? Пушистик действительно любит этого идиота. Демон откупорил новый кувшин, который, к его разочарованию, был последним. — После того, как Сяньлэ пало, Му Цин покинул Его Высочество, а после под напором Небесных чиновников обвинил Мин Аня в предательстве, изгнав того в мир смертных. Кувшин вина, который держал Ао Шунь упал с треском на крышу, разбив его вдребезги. Дракон бросил на Вэй Шаня полный удивления взгляд, после чего заметил, как горькая улыбка коснулась губ демона. — Мин Ань был моим близким другом, — Вэй Шан выглядел так, будто снова проживал все те моменты из прошлого, — Мы прошли через огонь и воду, я обучал его разным техникам боя, которые ни в чем не уступали навыкам учеников монастыря Хуанцзы. Мин Ань был лучшим человеком, которого я знал за все свои годы. Оно и не удивительно, его отец был воистину великим человеком. Жаль, что император его казнил, обвинив в предательстве. Демон криво улыбнулся, а глаза его налились кровью. — Он знает, чья она внучка, — внезапно говорит Ао Шунь, видя, как лицо демона искажает гримаса злости, — Но узнал уже после того, как влюбился. Вэй Шан низко засмеялся, и этот смех был самым жутким из всех, которых дракон когда-либо слышал. — Влюбился? —он засмеялся ещё жёстче, — Думаешь он может кого-то полюбить? Впрочем, насколько мне известно у него была матушка, которую он действительно любил, — демон выдохнул, но огонь в глазах тише не стал, — Я не в праве судить его. И все же я рад, что потомки Сяньлэ все ещё живы. И один из таких вскоре явится на свет. На последних словах улыбка на губах демона стала мягче. — Мин Дэль не глупа. Я думаю, в скором времени она простит тебя. Ао Шунь не поверил ему, делая ещё один глоток вина. В этот раз голова показалась ему слишком тяжёлой.