Под снежным куполом счастья

Фэн Синь понятия не имел, что происходит, однако вся эта ситуация злила его настолько, что он был готов рвать и метать, а ещё был готов убить ту падаль, которая сотворила все это бесчинство, лишенные человечности и совести. Он шел по знакомым улицам Сяньлэ, с ужасом замечая, как каждый шаг давался с трудом, а лица проходящих мимо людей теряли свои очертания, оставляя вместо себя безликие формы, не имеющие абсолютно ничего, кроме пустоты и бездны жутких отражений. Это было действительно жутко. И Фэн Синь не переставал материться на чем свет стоит, упрямо шагая в знакомый бедный и затхлый переулок. Сейчас ему надо было найти Му Цина, а об остальном они уже будут думать вместе. Все же выбраться от сюда просто так не получится. Он пробовал — ничего не вышло, а думать вдвоем — куда продуктивней, да и Повелителей земли и снега надо было отыскать. Фэн Синя нагнетало то, что о их местоположении он не имел даже представления. Ладно, Мин Дэль возможно можно было бы отыскать на горе Тайцан, но Мин И? Где его — это уж точно загадка. Фэн Синь совершенно ничего о нем не знал и сейчас это было проблемой. Кроме того Наньян успел приметить кое-что действительно выглядело жутко — раскол, посредине небес, больше походил на разрыв бездны, который с каждой минутой увеличивался. Фэн Синь предполагал, что это могло быть выходом — то, что они находятся где-то вроде мира иллюзий, было вполне возможным. И Фэн Синь думал, что разрушив иллюзию — они вновь вернутся в пещеры Тайцан. Однако что-то подсказывало ему, что это было не так. Демоническая Ци тянулась из-под земли, будто липкие ладони мертвецов, пытаясь ухватиться за что угодно, лишь бы вырваться наружу. Фэн Синя гложило плохое предчувствие. Однако в приоритеты он решился взять Му Цина, местонахождение которого он, как надеялся, знал. Он знал Му Цина больше всех, бился с ним дольше всех, был рядом дольше всех. Он знает его больше и лучше, чем кто либо. Но сейчас, если Фэн Синь не найдет его дома — он падёт духом. Это будет поражение. Сильное и окончательное. Он должен знать Му Цина. Он должен быть дома, если они все попали сюда. Это жутко, но это было так. Му Цин был богом войны. Сильным и независимым. Таким могущественным, как и он сам. Он знал, что Му Цин будет в порядке, но что-то не давало Фэн Синю покоя. И он боялся этого жуткого и липкого чувства. Оно уже было, он уже чувствовал этого когда-то. Давно, незадолго до падения Сяньлэ. И он боялся, что это будет так же и сейчас. Ускорив шаг, юноша поспешил, в конце-концов он заприметил затхлый, но ухоженный домик на окраине. Он побежал, на ходу собирая в ладонях Ци. Лишь бы не было поздно.

***

Му Цин чувствовал себя странно. Обнимать маму спустя четыре сотни лет было чем-то невыносимым и в то же время приятным. Снова чувствовать ее ласковые объятия, нежный голос и родное тепло. Это было так... Странно. Несмотря на все это, внутри Му Цин чувствовал, что все должно быть не так. Все должно быть по-другому. Рядом должны быть кто-то другой, чье тепло в разы больше, мягче и ярче. Кто-то, кто, подобно путеводной звезде, окрашивал мир яркими цветами, не давал ему погаснуть в темноте, утонуть. Сейчас же, обнимая маму, он чувствовал, будто краскиего мира поблекли. Будто что-то убивало его по частям. Но что? Му Цин сдал объятия сильнее, чувствуя, как голос матери постепенно теряется, сменяясь ласковым, с детскими нотками, голосом. Объятия стали холоднее, ладони обниматели лёд, не более. Что-то в груди затрещало и Му Цин с опозданием понял, что именно — острые когти полоснул его по спине, оставляя глубокие царапины и горячий кровавый след, капли которого водопадом полились вниз, пачкая деревянный пол кровью. Он впервые допустил такую оплошность. Резко оттолкнув от себя безликую тварь, Му Цин атаковал его потоком Ци и сжёг его жуткое тело до тла. Перед глазами предательски потемнело, стоило ему сделать несколько шагов назад. Раны на спине обожгло, будто ему только что вылили целый поток магмы на спину. Сжав ладонями край стола, Му Цин впервые в своей жизни зло выругался так, что позавидовал бы ему даже Фэн Синь. Он бил демона со всей силы, но этого было так мало, что тварь сгорела только спустя пару мгновений. Это плохо. Его Ци не стабильна, а то и вовсе — в этом захудалом месте она совсем не действует. Духовная сеть не работала от слова совсем. Сколько бы сил он не прилагал — раны не затягивались. Кровь он остановил, но этого было не достаточно — раны горели, прожженые темной Ци. Дело действительно было дрянь. Тем более он понятия не имел, каким образом здесь оказался Фэн Синь. Бог войны появился на пороге спустя пару минут, взволнованный и хмурый. Между глазами на лбу снова были складки. Такой же, как и всегда. Это, пожалуй, вызвало ухмылку на лице Му Цина не более. — Вашу мать, что здесь произошло? — он скосил взгляд на кучку праха, которую Му Цин с удовольствием развеял бы по ветру, — Ты ранен? Му Цин слышал, как голос Фэн Синя дрогнул. Раньше он бы не предал этому значение, в ответ лишь грубо закатив глаза, но сейчас. Сейчас ему действительно нужна была помощь. Но было кое-что, чего Му Цин явно не допустил бы : он был никогда не признался в этому кому-либо. Он упрямо поддал губы и промолчал, ладонью сжимая плечо. Спину жгло, в то время, как его духовные илы покидали его тело, подобно потоке. — Му Цин, какого хера ты молчишь? — Фэн Синь подошёл поближе, пристально рассматривая кровавые следы на белых рукавах рубахи. Тёмная ткань ханьфу на спине была порвана и испачкана в кровь. Когти. Сюаньчжень поморщился, присаживаясь на табурет. Он все ещё пытался удержать поток Ци, пока она не исчезла вовсе. Боль пронзила тело, подобно стреле. Му Цин не знал, что с этим делать. Видимо, глубоко задумавшись, он не заметил Фэн Синя, который уже грубо принялся рассматривать его спину. Му Цин зашипел, перехватывая чужое запястье. — Что ты делаешь? Его голос был пропитан ядом. Му Цин знал, что поступает ужасно, по отношению к человеку, который решил ему помочь, но сейчас... Сейчас он не был готов принять чужую помощь. Тем более помощь от Фэн Синя — извечного врага и человека, который его ненавидит. — Ты ранен, не будь мудаком и дай мне осмотреть тебя, — Му Цин в ответ зашипел, все же отталкивая ладонь Фэн Синя. — Мне не нужна твоя помощь, — он едва ли не плюется, сжимая кулаки. Шипение вырывается следом, выдавая всю боль, которую он держал внутри. Он не понимал, зачем Фэн Синь делает это. Почему? — Ты сейчас серьезно? — Фэн Синь хмурится, точно так же сжимая кулаки и явно сдерживая медленно кипящий внутри гнев, — Почему ты снова ведёшь себя, как гребаная наложница? Хотя бы раз скажи то, что ты думаешь, признайся, что тебе действительно нужна помощь! — Фэн Синь слышит, как костяшки пальцев Му Цина хрустят, сдерживая гнев последнего, — Твоя гребаная гордость от этого не пострадает! Будь в конце-концов честным с собой! Му Цин отталкивает Фэн Синя, резко поднимаясь. Его выражение лица жуткое : боль смешалась с бледнотой кожи, выдавая темные круги под глазами. Ониксовые глаза стали темнее, однако глаза покраснели, из последних сил сдерживая поток боли. Его Ци пропала, оставив меридианы пустыми. — Я честен с собой! — Да-да, продолжай говорить эту хрень всем, но не мне! — Фэн Синь пытается утихомирить гнев, сдерживая себе от драки, — Я, мать вашу, тебя насковь вижу, херов идиот! — Да что ты?! — Му Цин едко усмехается, — Благородный Чжуй Ян снизошёл до меня, какая честь! — Фэн Синь не сдерживается, хватая того за шиворот, — Отпусти. — Следи за тем, что вылетает из твоего грязного рта, — он опускает взгляд на свою руку, сжимающую чужой ворот, — За четыре сотни лет я не слышал ни одного нормального слова. Вечно ты надумываешь всякую хрень, которую даже я понять не могу! Му Цин шипит, чувствуя, как его собственное тело дрожит. Бог войны юго-запада поджимает губы, сверля Фэн Синя недобрым взглядом. Что-то плескается в светлых омутах Наньяна. Что-то такое неуловимое, что заставляет его сделать шаг назад и осторожно отпустить Му Цина. — Подумай, что бы сказала Мин Дэль, увидь она тебя в таком виде. Она бы расстроилась или врезала тебе как следует, может быть даже вставила все твои извилины на место, — Фэн Синь почесал затылок, устало вздыхая. Му Цин, при упоминании Дэль, слегка успокоился, однако его реакция на довольно грубые слова Фэн Синя была предсказуемой : он бросил на бога войны убийственный взгляд, — Пора тебе сделать выбор, Му Цин. Повелители стихий непонятно где, мы с тобой заперты в этом жутком месте, наполненном безликими тварями, а сами и вовсе — лишенные сил. Выбираться от сюда надо как можно скорее, — после поспешно добавил, — Ты ранен. — Это просто царапина! — голос Му Цина больше походил на скулеж. Было видно, что он пытается держаться из последних сил, — Тем более сейчас у нас есть дела поважнее, не так ли? — Ты... — Фэн Синь проводит ладонью по лицу, — Небеса, как А-Дэль выносит тебя все это время? Му Цин бросил на него раздражающий взгляд, стоило ему произнести тихое "А-Дэль". Не смотря на то, что он знал о дружеских отношениях между Фэн Синем и Мин Дэль, Му Цину было неприятно слышать это. Это резало по ушам. Но, как бы он не старался, его сердце отчётливо знало : между Дэль и Фэн Синем не может быть ничего. Эти оба дурака были друзьями от мозга до костей. Даже если Фэн Синь и боялся женщин, то Госпожу Мин можно было считать неким исключением. Му Цин прекрасно знал, как именно они оба сдружились. Мин Дэль ценила личные границы каждого, и Фэн Синь не был исключением. Исключением в данном случае был Му Цин (били его часто, но такое чувство, что это было так давно). Дэль была неким затворником на Небесах. Она часто пропадала в мире смертных, занималась бумагами и отчётами на Небесах и редко когда покидала свой дворец, предпочитая медитировать и тренироваться. Поэтому не удивительно, что спокойный, но местами немного бурный нрав девушки, пришелся Фэн Синю по душе. Потому что Му Цин чувствовал то же самое. — Как обычно, — выплевывая кровь, Му Цин откидывает голову на стену, впервые в жизни собираясь сдаться своему "врагу", — Так какой у тебя план? Если уж начал, то доводи дело до конца. Фэн Синь с минуту помолчал. Ему совсем не нравился вид Му Цина. И дело явно было в этом месте. Что-то подавляло их духовные силы, растаптывая их в пух и прах. Однако, какое бы подавление это не было — сейчас они были в теле подростков, а меридианы, хоть и пусты, но целы. Это давало шанс на то, что выберись они из этой иллюзии, то есть шанс вернуть свои силы. — Если честно : понятия не имею, — рука бога войны взметнулась вверх, — Для начала найдем Дэль, она, скорее всего, около горы Тайцан. Му Цину хватило сил только кивнуть. Перед глазами бога войны все поплыло, когда он в последний момент ухватился за край стола. — Му Цин? Что... Последние слова Му Цин так и не услышал, глубоко погрузившись во тьму. Кровь окрапила темные одежды бога, венчая его багровым нарядом.

***

Дело было так плохо, что шансов выбраться Дэль не видела от слова совсем. Она понятия не имела, что случилось после того, как она потеряла сознание на мосту погибшего Клана Мэй, да и то, что происходило сейчас понятия она не имела также. Духовных сил не осталось, кандалы крепко на крепко впились в кожу, перебив поток Ци по мередианам, отрезая золотое ядро от любого взаимодействия. Но хуже этого сейчас было то, что она, одетая в красные свадебные одежды, лежала на алтаре храма. Здесь не было ни статуи, здесь никому не поклонялись, однако сейчас, одетая в свадебный наряд, Дэль чувствовала себя гребаным подношением безликому богу. Холодный метал звякнул, как только она пыталась пошевелить ногой : цепь была прикована к ее ноге, удерживая девушку на алтаре. Это было отвратительно. Хуже и не придумаешь. Хотя, нет, хуже всё-таки кое-что было : Едва живой, в луже собственной крови, недалеко от нее, но на расстоянии, бессознательно лежал Му Цин, одетый так же в свадебные одеяния, но пропитанные насквозь кровью. Кандалы так же крепко держали его за ногу, не давая им ни приблизиться к друг другу, не сбежать. — Му Цин? — ее голос, больше похожий на шепот, невольно вырвался из груди, подобный всхлипу. Она попыталась подвинуться поближе, подтянуться, лишь бы хотя бы коснуться его ладони, расположенной так близко, но далеко, — Эй, Му Цин, прошу, открой глаза. Ответа не последовало. Паника и леденящий душу ужас накрыл ее так сильно, что цепь, удерживающая ее на месте, звонко звякнула, прогнувшись под холодным потоком Ци, проскользнувшей сквозь пальцы. Это были не ее духовные силы. Это был тот слабый огонек Шу Бэя, оставшийся ещё с того самого раза, когда низвергнутый бог вытащил ее из мира снов, устранив дисбаланс и подавив Проклятую Кангу. То, что происходило сейчас — сплошное безумие. Дэль с трудом уловила редкое дыхание бога войны, не переставая пытаться добраться до его ладони. Оставалось совсем не много. Перепачканные кровью тонкие пальцы едва заметно коснулись ладони мужчины, хватая его за кожу так крепко, как только она могла это сделать. Слезы, в уголках глаз, душили. Кажется, Дэль впервые за целое столетие снова молилась богу. Единственному богу, вера в которого не угасла ни на миг, с каждым днём разгораясь сильнее, чем раньше. "Прошу, очнись, молю тебя, Му Цин" Она сжимает его пальцы, прикрывает глаза, прикусывая итак побитые розовые губы, кровь на которых едва застыла. Пытается передать хотя каплю тепла последних духовных сил. Кожа под кончиками ее пальцев холодная, но все ещё такая же гладкая. Серебристые волосы, собранные в незамысловатую прическу, разбросались по всему окровавленном у полу, пачкая их ею же. Металлический привкус крови становился все ярче. Дэль беззвучно шевелила губами, медленным потоком передавая остатки Ци другому богу. Ее молитва больше походила на просьбу открыть глаза. Дэль бы хватило всего одного взгляд черных глаз, чтобы успокоить бурю в душе. Но как на зло, Му Цин лежал смирно, и его тело едва ли отзывалось на ее тоненький поток энергии. Прикрыв глаза, Дэль снова попыталась достучаться до Му Цина. Слова так рвали душу, что богиня не могла ни думать ни о чем, кроме холодных пальцев рук, едва дрогнувшим под напором Ци. Слабым, но все же ощутимым. "Я молюсь тебе, Совершенный Владыка Сюаньчжень, я молюсь, чтобы ты снова смотрел на меня, был рядом. Живой. Любимый. Родной" Поток духовных сил колебался. Дэль отстраненно почувствовала, как что-то не пропускает ее силы дальше, будто что-то перекрывает вход в меридианы, пытаясь прервать этот самый поток. "Я здесь. Рядом с тобой. Пожалуйста, открой глаза, Му Цин. Я буду здесь... Пока ты того пожелаешь, пока мое сердце будет желать того же. Я стану твоим настоящим. Для нас. Для тебя и для себя. Чтобы прошлое не касалось нас, не тревожило раны. Прошу, Му Цин... я обещаю, я поведаю тебе все, о себе о своем прошлом, только не бросай меня. Молю, открой глаза, Му Цин, пожалуйста" Дэль вздрогнула, когда холодные пальцы слабо, но уверенно обхватили ее пальцы в ответ, одним лишь движением перекрывая поток ее духовных сил. "Живи. Живи. Живи. Живи" — Живи... Она совсем не заметила, как это слово слетело с ее губ. Приоткрыв глаза, Дэль посмотрела на Му Цина, с облегчением всматриваясь в глубокие темные омуты. Му Цин смотрел неотрывно, хмуро и даже немного гневно, но тем не менее Дэль заметила такое же облегчение и в его глазах. Камень, терзающий душу, упал, даря лёгкое чувство фальшивой безопасности. Взгляд Му Цина быстро прошелся по ее лицу, останавливаясь на разбитых губах, в уголках которых тонкой струйкой стекала кровь. Нахмурившись, Му Цин попытался вытянуть руку вперед, но достигнуть ее лица он так и не смог, вместо этого поймав пальцами воздух. — Что за..? — бросив хмурый взгляд на цепь, Му Цин попытался дернуть рукой, но вместо этого холод металла обжёг кожу запястий, оставляя после себя красный след. Осмотрев закованое запястье, мужчина медленно перевел на Дэль взгляд. Улыбка на ее устах была грустной, — Ты в порядке? — Да, — Му Цин с сомнением посмотрел на богиню, явно предполагая, что девушка перед ним нагло врёт. Тем более небольшая лужица крови явно говорила об обратном. Волнение, промелькнувшее на его лице, быстро исчезло за маской лёгкого раздражения. Они оба лежали на алтаре, оба раненые, облаченные в роскошные свадебные наряды. — Ты только что... — голос Му Цина был тихим. Он смотрел на Дэль таким странным взглядом, от которого внутри богини все переворачивались вверх дном и загоралось в стократ сильнее, чем следовало. Бог войны пробился, услышав молитвы другого бога. Те чувства, передать которые словами было практически невозможно, обжигали так ярко и яростно, что чувства, которые Му Цин веками тренировал подавлять, вырвались наружу с такой силой, что он едва ли не сорвался с петель, заскулив, — Зачем? Почему? Вопрос Му Цина заставил Дэль уставиться на него в изумлении. Только сейчас Му Цин заметил, что некогда пшеничная кожа была бледнее обычного, местами испачканная кровью. Тонкие пальцы и вовсе — все в крови. — Ты...спрашиваешь м-меня : "Почему?" — голос нещадно задрожал, а ладони сжались в кулак. По дрожащим ладоням было видно, что это приносило боль, — Ты... Му Цин, ты действительно — идиот! Поджав губы, девушка отвернулась от мужчины, сдерживая влагу в глазах. Это было так...неприятно. В груди что-то отчаянно завыло, даже в тот момент, когда холодная ладонь сжала ее, не желая выпускать из захвата. Дэль поднимает взгляд, но ничего не говорит. Му Цин хмурится и этим напоминает Дэль Фэн Синя, хмурого и чем-то недовольного. Однако во взгляде Му Цина нет ни капли недовольства, вместо этого она видит в нем замешательство. — Что ты имеешь в виду? — И это говорит мне мужчина, который сделал мне предложение? — она видит, как Му Цин хотел что-то добавить, но вместо этого он замолкает, — Ты сейчас серьезно? Дэль не понимает к чему все это. Вернее, почему. Му Цин явно все ещё прибывал в неком шоке, вместе с этим она замечает, как далеко в уголках его глаз зарождается боль. Видимо, раны все же дали о себе знать. — Забудь, Му Цин, давай лучше думать, как выбираться от сюда. Му Цин, к ее счастью, кивает, осмотриваясь впервые за долгое время их гляделок. — Где мы? — мужчина замечает алтарь, пропитанный их кровью, которая давно смешалась воедино. Место напоминает храм, стены которого обмотаны алым шелком, в углах храма парят алые, будто капли крови, призрачные фонари, едва заметно освещая это место светом. — Понятия не имею, — Дэль замечает вокруг алтаря талисманы, написанные кровью, — Но мы с тобой заперты. Смотри, талисманы окружают алтарь, выбраться будет не так то просто. Му Цин с раздражением и не без труда присаживается, с неохотной разъединяя их ладони. Ощущение пустоты и холода, скольжнувшего по коже, неприятными мурашками пробежали по телу. Хотелось вернуть утраченное тепло, но Дэль уже присела на другом краю алтаря, придерживая ладонью окровавленный бок. Красное, обшитое золотом и камнями, платье пропиталось алой жидкостью, неприятно прилипая к коже. — Как ты здесь оказалась? — голос Му Цина вырывает девушку из задумчивости, и Дэль переводит взгляд с призрачных огоньков на мужчину. — Не помню, — она слегка качает головой, — Я была с Мэй Лингом на мосту клана Мэй, а после — темнота, — Дэль замечает, как лицо Му Цина темнеет, при упоминании демона, — Думаю, он использовал усыпляющее заклинание. А на счёт этого места... — богиня поморщилась, будто перед ней лежала куча разлажившихся трупов, — Здесь очень странная Ци. Фэн-шуй этого места просто отвратителен, если из-под земли выходит подобная энергия. — Ты встречалась с Кукловодом? — Му Цин приподнимает бровь, однако голос его был тихим. — Да, он появился на мосту Фэйли, куда меня занесло. Мы поговорили, а после — вот это все... — она подняла на Му Ицна взволнованный взгляд, — Ты не встречал его? — Нет, — Му Цин морщится, припоминая последнее, что он помнил, — Я был с Фэн Синем, до того как очутился здесь. — С Фэн Синем? — девушка оглядывается ещё раз, пытаясь разыскать в темноте знакомый пучок, однако в храме так темно, что разглядеть пол практически невозможно, — Надо найти его после того, как мы выберемся от сюда. — О, дорогая Шимэй, выбраться от сюда у тебя вряд-ли получится, — небожители быстро оборачиваются, невольно прикрывая глаза, когда яркий алый свет ослепляет храм. Словно потока, он открывает вид на убранство, ужасная одним лишь видом : золотой храм, обшитый красным шелком, свечи, призрачные фонари и кровь. Много крови. Весь пол храма залит кровью, и Му Цин, и Мин Дэль с ужасом замечают Фэн Синя и Мин И, лежавших посреди кровавого мессива, без сознания, бледные и неподвижные, — Как вам мое представление? Я очень старался угодить вам обоим. Ведь, было бы очень обидно, уйдя вы на тот свет, не поженившись. Тем более, когда твоя невеста, Сюаньчжень, так сильно привязана к тебе, — жуткая улыбка расплывается на юноше, вошедшего в храм, одетого полностью в темные красные одеяния. Почти такие же, как и у небожителей, — Разве это не благородно с моей стороны? — Больше похоже на поступок сумасшедшего дурака, — зло отозвалась Дэль, чувствуя, как цепи звонко ударяются об алтарь, при попытки богини подняться, — Что ты творишь, Мэй Линг? Демон усмехается, одним движением руки заставляя тварей у глах комнаты подойти к небожителям. — Я всего лишь делаю то, что должен, — безликие твари становятся позади алтаря, — Будет прискорбно, если в следующей жизни ты снова встретишь Сюаньчженя, — Мэй Линг подходит к алтарю, но не поднимается на него, — У меня нет клинка бога судьбы, но есть хитрость, Мин Дэль, — демон делает шаг вперёд, становясь на алтарь. — И в чем же заключается твоя хитрость? — отзывается Му Цин, смеряя демона самым недовольным взглядом, который Дэль только видела, — Свадьба лишь укрепит наш союз, сделав нить судьбы прочнее любого металла во всех трёх мирах. Му Цин сдержался, вместо этого его полный волнения взгляд уставился на стоящую напротив богиню. Дэль побледнела ещё сильнее и только спустя мгновение Му Цин заметил в руках демона серебряный кинжал. — Верно, но в этом и есть главное преимущество, — Мэй Линга подходит к Дэль, и лёгким движением обхватив тонкие, покрытые окровавленным алым шелком кожу, запястья, вложил в ее ладонь искусно выкованный кинжал. Его движения больше походили на лапы тигра, загнавшего свою добычу в угол, готового вот-вот наброситься на него. Внутри Му Цина все сжалось и, если бы не цепи, он бы давно разукрасил лицо этого урода яркими фиолетовыми пятнами. Мэй Линг явно заметил его убийственный взгляд, и, засмеявшись, как на зло, нежно погладил дрожащую ладонь своей. Дэль хотела вырваться, однако тело едва ли слушалось ее же, — Нить разорвется самостоятельно, если один из предначертаных судьбой убьет другого в первую брачную ночь. Печально, Сюаньчжень, что такой дальновитый бог войны, как ты, не учел этого, — после чего он смотрит на Дэль, улыбаясь жутко и наигранно мягко, — Мне очень неприятно это говорить, но я готов побыть свидетелем с твоей стороны, А-Дэль. — Не прикасайся ко мне, — Дэль все же с трудом, но вырывает руку из чужих ладоней, делая шаг назад, — Ты мне отвратителен. Ухмылка медленно сползла с лица демона, взамен ей пришел гнев и ярость. Карие глаза Мэй Линга в одно мгновение вспыхнули синим, возвращая демону его истинную ужасающую сущность. Теперь, вместо симпатичного юноши стоял самый настоящий демон, бледный, с яркими голубыми глазами и ужасающей ухмылкой. Некогда ухоженные ногти превратились в длинные и острые когти, готовые в одно мгновение растерзать любого на части. — Я хотел по-хорошему, но, видимо, будет по-плохому, — Кукловод делает шаги назад, сходя с алтаря, — Ты, — безликий повинуется, поклоняясь, — Приготовь все для обряда. И чтобы ни одна душа не узнала об этом. Безликая нежить склонилась в ещё большем поклоне, быстрыми шагами пересекая храм. Кукловод же тем временем обернулся к небожителям, всем своим видом излучая демоническую Ци. — Шичень, — усмехается он, — Я даю вам шичень, не более. Попрощайтесь, как следует, второго такого шанса в вашей жизни больше не будет. Уж я в этом уверен. Оскал, который он кинул, прежде чем покинуть храм и снять с небодиьедей цепи, был похожим на гребаное обещание, которое Дэль надеялась, никогда не войдёт в силу. Первое, что почувствовала Дэль, как только оковы спали — крепкие объятия, успокаивающие и родные. Больше всего сейчас хотелось снять эти чертовы одеяния, вид которых был не более чем тошнотворным зрелищем. Кинжал упал на пол, громко звякнул, когда девушка кинулась обнимать бога в ответ. — Не так я представляла нашу свадьбу, — то ли пытаясь пошутить, то ли просто — заговорить, Дэль нервно смеётся, сильнее сжимая окровавленные одежды Му Цина. Она обнимает его осторожно, пытаясь не касаться ран, покрывающих его спину глубокими полосами. Что-то в объятиях было такое... Что вызывало теплоту в животе. Это было не первый раз, но это было так приятно, что Дэль не могла найти в себе сил отказаться от такого приятного и нежного чувства. К тому же сердце билось так часто и быстро в последнее время, что богиня уже не помнила, когда за последний месяц сердце было спокойным. — Поцелуй меня, — смущенная и румяная от таких простых для их двоих слов, девушка возвращает руки на грудь бога, сжимая его красный наряд ладонями, — Не отталкивай. Я передам тебе духовных сил, только прими их. Это поможет тебе хоть немного восстановиться, твои раны... — богиня осторожно возвращает ладони на спину, — Мне жаль. Прости меня. — За что ты извиняешься? — Му Цин смотрит странно. Да и вообще вся эта ситуация была странее некуда. У них был шичень. Так мало. Но этого вполне хватит, чтобы подумать, что им делать дальше. "Тебя не должно было здесь быть. Это мои проблемы. Мэй Линг — это все из-за меня. Прости меня, Му Цин, и, пожалуйста, прими мои извинения" Ток пробежал по коже Му Цина. Бог дернулся, сжимая хрупкое тело сильнее, чем раньше. Внутри все горело. Молитвы. Когда Дэль молилась ему — все его естество отвечала взаимностью, требуя ответить с двойной силой. Это обжигало так же сильно, как и возбуждало. — Тебе нравятся мои молитвы? — шепчет Дэль, улыбаясь куда-то в шею Му Цина, чувствуя, как горячие губы касаются ее волос, прижимаясь к ним так же сильно, как и руки, сжимают ее в объятиях. Му Цин явно сдерживается. Сейчас им надо было выбираться от сюда. Найти способ обойти талисманы и безликих тварей вокруг. Вытащить из кровавого болота Повелителя земли и Наньяна. Но сейчас, хотя бы пару минут он хочет побыть так, в объятиях. Чтобы не потерять последние крупицы разума, он шепчет тихо слова, прежде чем отойти : — Когда-нибудь ты сведешь меня с ума, Принцесса. Дэль улыбается, пусть улыбка и грустная, но она пытается изо всех сил держать Му Цина в объятиях. — Не сомневайся, Генерал, во веки веков от меня не отделаешься, так это точно. И не дожидаясь больше ничего, Му Цин притягивает девушку к себе, заключая их губы в целемудренном и нежном поцелуе. Сладостная нега потянулась по телу, разжигая огромное пламя внутри. Сердце забилось в стократ сильнее, желая отдать и принять столько любви, сколько они могут. Впервые Дэль почувствовала, как парное совершенствование действительно дало свои плоды : два золотых ядра забились в унисон. Инь и Ян. Духовные силы в одно мгновение густым потоком вонзились в тело Му Цина, и в этот раз он принял их беспрепятственно.