Под снежным куполом счастья

— Ты... Кто ты, черт возьми, такой?! — оттолкнув Ао Шуня подальше, демоница принялась вытирать губы тыльной стороной ладони, при этом с глубоким раздражением и неверием смотря на юношу, который несколько мгновений назад был всего лишь раздражающим и нелепым драконом. Сейчас перед ней стоял высокий юноша, имеющий благородную белую кожу, темные, длинные волосы, связанные на затылке в высокий хвост и яркие, уже знакомые синие глаза дракона. На устах юноши заиграла веселая улыбка. — Твой будущий супруг, Чешуйка моя, — послав девице воздушный поцелуй, Ао Шунь игриво подмигнул, снова упираясь ладонями о стену, снова заключая девушку в ловушку, — Как на свет ещё одного поцелуя? Либо Сю Ин не любила подобное, либо она была настолько смущена Ао Шуню точно не знал, однако последующая пощёчина дала о себе знать : щека горела, отчаянно покраснев. Не так сильно, да и соперничать с ярким алым румянцем на щеках демоницы она вряд-ли смогла бы. Сейчас, в темноте пещеры, освещаемой лишь голубыми искорками духовных сил, узоры на щеках демоницы, подобным чешуйкам, всполыхнули ярким красным пламенем, подобному крошечным язычкам пламени, так красиво подчёркивающие ее такие же яркие красные глаза. — Ты выглядишь великолепно, — промурчал юноша, приближаясь так близко, что их носы мягко соприкоснулись друг с другом, — Я все ещё жду, золотце. Дракон ткнул себя в губы, явно ожидая каких-либо действий от девушки, однако та стояла, молча и совершенно ошеломляюще наблюдая за юношей, глаза которого были непроизвольно близко. Только спустя несколько мгновений девушка раскраснелась, сжимая кулаки с такой силой, что яркие красные полумесяцы оставались на гладкой коже. Она покраснела явно не от смущения, судя по тому, как гневно девица пыталась испепелить его взглядом. — Ты — извращенец! Звонкий звук наполнил одинокую и холодную пещеру мгновенно. Щека Ао Шунь горела. Это была пощёчина. Обычная пощёчина от девушки. Первая в его долгой тысячелетней жизни. Шок, в котором находился дракон, нельзя было описать словами. Он так и застыл, с приоткрытым ртом, круглыми глазами и полным удивления выражением лица. Скорее всего, если бы не вся эта ситуация, он бы наверное, упал в обморок. Немыслимо! Его ударила девица! Подскочив с места, Ао Шунь, укрывая красную от удара щеку ладонью, в ужасе уставился на не менее удивленную девушку. Он резко замахал рукой в воздухе, при этом слова его были полны настолько сбиты с толка, что он едва ли не заикался. — Ты...ты! Ты ударила меня! — в ужасе ткнув в демоницу пальцем, дракон все ещё ошеломлённый, пытался прийти в себя. Выходило у него скверно. — И что в этом такого? — Сю Ин фыркнула, скрещивая на груди руки, — Ты приставал ко мне! — А ты ударила меня! — И что? Тебя, что, девка в жизни не была, что-ли? Судя по выражению лица Ао Шуня, Сю Ин попала прямо в точку. Ее глаза округлились, а затем она громко рассмеялась, не веря собственным глазам. — Погоди-погоди! С твоим-то характером, и никто никогда тебе не давал обычной пощёчины? Ты шутишь или как? — вытирая тыльной стороной ладони слезы, она не перестает хихикать, впервые за все время принимаясь изучать этого красивого, но весьма наглого юношу. — Это не смешно! — брови Сю Ин приподнялись. — А Мин Дэль? — вопрос был задан с большой толикой интереса. От Ао Шуня не укрылось то, с какой неприязнью спросила демоница, — Разве вы не близки? Дракон фыркнул, всем своим видом давая понять, что вопрос был весьма глупым. — Она мой друг, мы вместе прошли многое, пускай знакомы не так давно, но мне она нравится, — признался он, замечая, как странная вспышка неизвестной ему эмоции скользнула в глазах Сю Ин. — Нравится? — Да, — для убедительности ещё и кивнул, Ао Шунь заметил, как раздражённо выдохнула девушка, тут же ядовито выплевывая : — И чем же она тебе так нравится? Ао Шунь, явно не заметив ядовитых ноток, как ни в чем не бывало, начал перечислять следующее, загиная при этом пальцы : — Ну, Пушистик добрая, заботливая, честная, — он улыбнулся, не замечая, как выражение лица Сю Ин становится хмурым и неприветливым, — Она всегда готова придти на помощь любому, да и со своей работой Повелительницы снега она справляется очень хорошо! А это уже много стоит! Быть стихией — уже тяжело, но она справляется на "ура" и я действительно рад, что хоть кто-то на Небесах не так безнадёжен. Впрочем, да, она мне нравится за то, что она такая настоящая и просто мой друг. И даже появление Ворчуна в ее жизни ни капли не поменяло ее, чему я очень рад. Губы Сю Ин изогнулись в неприятной улыбке. Это уже заметил дракон, уставились на девицу весьма странным и почему-то теплым взглядом. Сю Ин на мгновение растерялась, совсем не понимая столь резкого поворота событий. С чего вдруг этот странный юноша, который с радостью и восхищением рассказывал о Мин Дэль, вдруг так мягко и ласково посмотрел на нее. От этого внутри демоницы что-то дернулось, наполняя грудь теплом, отдаваясь таким же ярким потоком в нижнюю часть живота, которая тут же запорхала, подобно бабочкам. Это... Это действительно странно! От подобной реакции, демоница растерялась окончательно, позволив тем самым Ао Шуню подойти поближе, лишь для того, чтобы обнять её за талию, позволяя чужим широким ладоням скользнуть по спине, нежно прижимая девушку к себе. — А ещё мне очень нравишься ты, — шепнул ей на ухо дракон, опалив кожу горячим дыханием, вызывая табун мурашек, — Такая красивая, гордая и невыносимо милая, — Ао Шунь шумно вдохнул, прижимаясь носом к мягким волосам, вызывая у Сю Ин легкую дрожь по телу, — Ты знаешь, драконы выбирают себе одну пару на всю жизнь, — начал было он, легко играя с ее длинными прядями рукой, — И я выбрал тебя. Раскрасневшаяся и явно не ожидавшая от дракона такой яркой честности, девушка заволновалась, теперь уже смотря на Ао Шуня так, будто видела она его впервые. — Я... Ты... Бес-стыдный д-дракон! К-как ты м-можешь говорить т-такое!? — лицо демоницы горело, как и узоры на ее коже, загораясь сильнее. Что-то в этом было такое, что завораживало Ао Шуня. После такого признания все мысли могли улетучиться, однако сейчас им надо было начать поиски остальных. — Что такого в том, что я излил тебе свои чувства? — поинтересовался тот со всей искренностью, — Разве это — преступление? Разве тебе так трудно принять тот факт, что ты мне очень нравишься? Нет, даже не так : я влюблен в тебя! Окончательно покрасневшая бемоница прикрыла ладонями лицо, чувствуя, как оно горит, как горят ее уши и шея. Тем не менее пристальным взгляд дракона не делал легче. — Мы знакомы всего ничего! — О, — Ао Шунь махнул рукой, будто это не было проблемой, — У нас будет много времени узнать друг друга получше, Чешуйка моя, — он подошёл поближе, нежно обхватывая белые запястья ладонями, убирая их от ее лица, — А теперь, — улыбаясь во все тридцать два зуба, он выпалил то, чего так хотел : — Давай поцелуемся, пока эта пещера не поглотила и нас тоже. И не дожидаясь ответа, дракон наклонился, пленяя губы демоницы своими. Ответ последовал незамедлительно и уже Ао Шуня тянули за шею, притягивая ближе.

***

Безликие пешки стояли посреди богато украшеного храма, куда их с Дэль привели несколько минут назад. Му Цин хмуро осматривал помещение, замечая, что храмом это место едва ли можно было назвать. Скорее это было похоже на усыпальницу и что-то ему подсказывало, что едва заметные деревяшки по стенам — это гробы, куда закалачивали трупы. Пахло отвратительно. К тому же рана на спине не давала покоя. Она кровоточила так же, как и рана Дэль, все ещё окрашивая красные церемониальные одежды свежей кровью. За ними двумя тянулся кровавый след. Поддельный Кукловод стоял во главе алтаря, в то время, как с двух сторон от него стояло четверо безликих, с каждом шагом которых на месте их пустого лица образовывались знакомые лица. Му Цин бросил взгляд на Дэль, замечая, как пшеничная кожа бледнеет, а ладонь крепче сжимает ладонь Му Цина. Перед ними, подобно живым, стояли их родители. Жуткое зрелище. Ибо те ужасающие улыбки на их лицах вызывали только ужас и отвращение. В храме было так тихо, что каждый из них мог услышать сердцебиение друг друга. Му Цин про себя усмехнулся — действительно, кровавая свадьба мертвецов. Но они не мертвецы. Когда они оба поднялись на алтарь, темные цепи вновь заковали их. Холод, подобно ожогу, оставил на их лодыжках кровавый след, когда холодный металл коснулся их кожи. Дэль изогнуда губы, пытаясь пошевелить ногой, но вышло не особо хорошо : цепь натянулась, возвращая ногу на место, в то время, как Му Цина они просто удерживали, не давая и шанса пошевелиться. Они оба были без духовных сил. Раненые и закованы в цепи. Му Цин никогда подумать не мог, что подобное может произойти, но все же. Он сейчас здесь, рядом с Дэль. И это, кажется, не таким, уж, и страшным, как он предполагал. И все же... Действовать они оба решили по ситуации. Никто из них не желал умирать. Никто делать этого не собирался. Даже сейчас, когда голову Дэль накрыли красной накидкой, Му Цин думает, что нынешняя ситуация не так и плоха, учитывая то, что когда-то было хуже. Наверное. Му Цин бросил на Мэй Линга пустой взгляд, сжимая ладони Дэль своими, когда безликие повернули их лицом к лицу. Му Цин редко бывал на свадьбах и мало что знал, кроме основ и все. Его никогда не интересовало подобное, да и женщины его тоже не интересовали, до появления одной раздражительной и очень милой особы, которая сейчас стояла рядом, крепко сжимая его ладони своими. Так же крепко, как и он. Отпускать друг друга они не собирались. Не тогда, ни сейчас, ни когда-нибудь в будущем точно. Тем временем черный туман расположился по стенам храма. Призрачные огоньки взлетели над невестой и женихом, опуская на небожителей слабые лучики медового света. Мэй Линг стоял на месте, явно нетерпеливый и слегка раздраженный, когда безликая нежить, явно являющаяся церемониймейстером, вышла вперёд, останавливаясь на алтаре, в нескольких шагах от будущих молодоженов. — С позволения Достопочтенных новобрачных, я начну брачную церемонию. Встаньте на колени, новобрачные. Му Цин, который до этого разглядывал комнату в поисках выхода, перевел взгляд на Дэль, чувствуя, как по ее коже пробежали мурашки. Волнение захлестнуло их двоих, глаза, такие яркие, подобны яньраю и ящик загорелись под красной свадебной вуалью, и Му Цин с трудом, но все же встретился с ними, не в силах больше отвести взгляда. Церемония началась. — Великолепная новобрачная, невеста столь мудрого жениха, воистину застенчива и красива! — начал церемониймейстер, произнося каждое слово, словно мантру, — Нежную и счастливую улыбку прячет за тонким шелком алой вуали. Жених, прошу вас, поднимите вуаль невесты, — церемониймейстер протягивает Му Цину веер. Складной, красный, расписной. Когда Му Цин медленно начал приподнимать тонкую красную вуаль, маленькие красные капли крови стекали по острым краям вуали. Несколько таких капель упали на веер и на лицо Дэль, пачкая бледную кожу щеки в алый цвет. В этот момент Му Цин не сводил взгляда с глаз Повелительницы снега. Янтарь и оникс. Чёрное золото. Дэль смотрела на него так же, как и всегда, только в этот раз глаза были наполнены молчаливым волнением, которое она пыталась спрятать внутри. В ее глазах была нежность, легка капля неверия и любви. Так много любви, что Му Цин готов был купаться в них вечно. Смотреть. Лелеять. Любить. Пускай это и кровавая свадьба, которую обычно проводят мертвецы. Он знает одно : это их свадьба. Когда их души соединяются воедино, дают клятвы в верности, любви. Поклоняются друг другу навеки вечные. После церемониймейстер подаёт им кувшин, напленный водой. Он передает его Му Цину, заявляя : — Обряд омовения рук начинает жених, невеста, прошу, завершите его. Му Цин осторожно омывает ее ладони, вместе с этим смывая капли крови. Вода, родная на алтарь, превращается в красные капли крови. Дэль проделывает то же самое, не сводя с Му Цина взгляда. Ей хочется плакать. Но вместо этого она дарит ему слабую, но искреннюю улыбку, наполненную любовью, которую только может дать. Му Цин отвечает тем же. В то время церемониймейстер перекинул через их руки алую ленту, вместе с этим давая в руки новобрачных чашу с вином. — Прошу вас, невеста, сделайте глоток вина, чтобы ваша жизнь была так же сладка, так и горька, жених, сделайте то же самое, пожелайте своей избраннице счастья и любви, которую вы будете дарить ей и в горе и радости. Жених, прошу, сделайте глоток вина, что бы ваша жизнь была сладка, так и горька. Чтобы все беды и радости были общими, — Дэль, хоть и с опаской, делает глоток, как и Му Цин, в следующее мгновение они меняют свои чаши, — Теперь сделайте глоток для друг друга из чаши возлюбленного. Супруг и супруга делят чашу вина. Отныне будут вместе во веки вечные. Чаши из рук забирают. Му Цин не смотрит назад, не смотрит в сторону, чувствуя на языке сладко-горький привкус персикового вина. Они оба опускают взгляд, не желая смотреть на тех безобразных чудовищ, принявших облик их родных. Немыслимо и отвратительно. — Прошу, муж, жена, проведите обряд поклонения, — Они обо оборачиваются, поклоняясь, — Первый поклон — земле и небу! — у Му Цина сжимается челюсть, когда боль от ран на спине становится невыносимой, будто кто-то насильно впивается в раны когтями, намереваясь разорвать его на части, — Второй поклон — родителям мужа и жены! — они оба с неохотой поклоняются, так и не подняв на них взгляд. Дэль не смотрит, а Му Цин сжимает ее ладонь, так и не отпустив. Если бы Му Цин знал о чем думает Дэль, может быть, им было бы легче. Однако мысли его далеко не трезвы. Боль туманит разум, поглощает его, тянет в руки темноты. И он видит, что Дэль выглядит не лучше. В любом случае, если бы не их столетняя выдержка богов, они бы оба уже грохнулись в обморок. Крови под ногами становится больше. Дэль шатает, а в уголках губ вновь появляются капли крови. Он не лучше. Но они оба молчат, оборачиваясь к друг другу, дабы совершить третий и последний поклон. — Муж, жена, поклонитесь друг другу, в знак вечной и верной любви! Да будет трей поклон! Они поклоняются друг другу куда глубже первых двух раз. Их лбы касаются холодного камня алтаря, немного остужая их пыл. Ладони сжаты вместе, пальцы — переплетены. Даже так Му Цин слышит, как сердце Дэль бьётся. Так сильно, что кажется, ещё немного и оно вылетит из груди. Он чувствует, как их души соприкасаются друг с другом в кончиках пальцев, в макушках, крепко прижатых друг к другу. В ярких глазах, полных любви, пускай и прикрытых сейчас пушистыми ресницами. Они оба чувствуют это, совершенно не обращая внимания на кровь, бушующую на алтаре, на то, что времени у них так мало. Сквозь пелену всего этого, он едва различает шепот Дэль : —...я буду рядом...я обещаю любить тебя до самого конца... пожалуйста, не покидай меня...будь моим светом, будь моим солнцем, моей луной... — слова было так трудно разобрать, но от каждого, которое он слышал, что-то в груди с треском разбивалось, тепло и возрождалось будто феникс из пепла, —...самым родным, любимым...будь моей душой, моей слабостью...моей защитой и отчаянием... — они оба поднимаю головы, смотря друг на друга, сквозь едва заметную пелену слез. Не так. Все было не так. Бог войны кладет ладонь на бледную щеку, стирая с каплей крови непрошеную слезу. Холодные пальцы обхватывают его ладонь, а щекой Дэль прижимается ближе, желая почувствовать как можно больше, как можно теплее, — Я так сильно тебя люблю. Му Цин поддается вперёд, прижимаясь своим лбом к ее. Это все было совершенно не так, но сейчас это всё было их. Им было все равно в этот момент, что все вокруг залито их же кровью, что демон, стоявший недалеко, скалит свои зубы, в предвкушении грядущего убийства. Им было все равно. Сейчас были только они и этот маленький момент. Такой искренний и честный. И Му Цин точно знал, что в любом случае он не собирается отдавать то, что судьба сама дала ему в руки, того человека, которого он действительно полюбил всем сердцем. Ни за что на свете и никогда. — Я тоже тебя люблю. Тем временем церемониймейстер протянул им ножницы и красный бархатный мешочек. — Муж, жена, завершите обряд, свяжите свои волосы и наконец-то станьте супругами, свяжите себя узами брака до конца своих дней, чтобы ваша любовь никогда не была омрачена. Аккуратно, Му Цин отрезал маленькую прядь волос Дэль, протягивая ей же ножницы и позволяя ей отрезать такую же прядку своих серебряных волос, где ещё они не были испачканы кровью. Церемониймейстер положил свзяные пряди в мешочек, протягивая его богине. Отойдя в сторону, церемониймейстер поклонился, громко заговорив : — Поздравляю, церемония бракосочетания завершена! Мэй Линг, который до этого с нетерпением ждал этого момента, подошёл к ним, держа в руках все тот же кинжал, который протягивал ей же шичень назад. — Что же, дорогие новобрачные, не желаете ли вы довести обряд до конца, завершив его брачной ночью? — он усмехнулся, смерив Му Цина насмехающимся взглядом, — Вас проведут в нужную комнату. И чтобы до полуночи все было сделано, Мин Дэль, если не сможешь, тогда твоими руками уже буду я. И не дожидаясь хоть какого-либо ответа, демон скрылся из виду, оставляя их двоих наедине с безликими демонами, снова принявших свои истинные формы. Омерзительно. — Что мы будем делать? — Дэль бегала глазами по комнате, чувствуя, как кандалы медленно отпускают их, — Му Цин? Совершенно бледный, бог пошатнулся, едва удерживаясь на ногах. Дэль быстро подхватила его, хотя тоже едва держалась, и они оба рухнули вниз. — Му Цин, ты..? Кровь. Все ее ладони были в крови, в то время, как свадебный наряд Му Цина насквозь прописался ей. — Видимо, тебе и делать ничего не придется, — хриплый кашель сорвался с его губ, в то время, как кровь стекала по подбородку. — Ты что такое говоришь? Совсем обезумел? — ухватив Му Цина за ворот ханьфу, Дэль попыталась его встряхнуть. — Ну, жена моя, зачем ты так? — он усмехнулся, поеживщись от неприятных ощущений, — Подумаешь, умру раньше, чем этот ублюдок посмеет разорвать нашу нить, не так ли? Хоть какое-то спасение. — Дурак! — она поддается вперёд, обхватывая его голову руками, — Ты тот, кто больше всего ценит жизнь! Ты тот, кто боится смерти, разве ты можешь сейчас вот так вот говорить такое? Му Цин протягивает руки, заключая Дэль в ответные объятия. Верно. Она действительно знает его лучше его самого. Удивительно, как ее слова цепко ворвались в его душу. — Ты права. Я трус. — Ты не трус! — запротестовала Дэль, прижимаясь губами к его волосам, — Разве бог войны может быть трусом? Ты потрясающий, доблестный воин. Разве ты готов сдаться вот так? Когда наконец-то хоть как-то стал моим?!— она обхватывает его лицо ладонями, впиваясь в него свои острым взглядом яшмовых глаз, — Не верю! Му Цин усмехнулся, выдавив одно единственное : — Упрямица. — Зато твоя, — прижимаясь ко лбу Му Цина губами, Дэль на мгновение прикрывает глаза, пытаясь хоть как-то достучаться до Ао Шуня. Выход есть всегда. Она надеется и верит. Ее взгляд падает на кинжал, лежавший на краю алтаря. Все внутри холодеет от одной лишь мысли, ,то она может сотворить подобное. Но вместе с этим приходит и облегчение. Она слышит, как в голове отдается едва слышимый голос Ао Шуня : — Пушистик?