Под снежным куполом счастья

Протрезвела Дэль не так быстро, как ей хотелось бы. Она была благодарна Му Цину за помощь, однако стыд, который накрывал ее с головой никуда не пропал. Медленно, но верно, голова тяжелела с каждой трезвой мыслью. Изначально было не так больно, но... На пьяную голову воспринимать все это было куда легче. Разговор с демонами теперь смотрелся с другой стороны, открывая ужасный вид на реальность, в которую Дэль верить не хотела. Но слова Вэй Шана так глубоко впивались в кожу, что даже сквозь мягкие объятия Му Цина, она чувствовала весь тот ужас, накрывающий ее с головой. Так ещё и Ци Жун... Боже, будучи ребенком он казался ей более человечным, чем был на деле. И он явно знал то, чего не знала она. А судя по всему она не знала ничего. Ничего. Мэй Линг. Черт. Голова раскалывалась. И, боже, они все ещё стояли посреди заснеженной дороги, находясь в объятиях друг друга, чувствуя, как маленькие снежинки падают с небес, окутывая их холодным декабрьским морозом. Это было так хорошо. Такое приятное чувство, вот так вот стоять, обнимая любимого человека. И, пожалуй, Дэль бы осталась здесь,с головой окунаясь в теплоту, и это было действительно прекрасно. Небо, серое и неприглядное, осыпало землю снегом, пока на его бледном фоне они оба казались размытым пятном даже на фоне искривлённых деревьев, чьи ветви так же укрывал снег. Дэль была Повелительницей снега и льда. И сейчас, когда с небес опускался мягкий мокрый снег, большими хлопьями падая вниз, Мин Дэль была чем-то похожей на него. Может быть дело было в ее мягких чертах лица, а может в таких же пушистых волосах, в которых так и норовили зарыться снежинки. Впрочем, сейчас, находясь на расстоянии от Юнъаня, когда вьюга не сдерживала ее силы, богиня была уверенна, что унять жуткую снежную бурю будет не так трудно, как было изначально. Когда пьяный запал наконец-то пропал, Дэль вздохнула полной грудью, при этом крепче сжимая темные одеяния Му Цина. Мягкий лазурный свет коснулся ее ладоней, вместе с едва заметной улыбкой проскальзывая сквозь пушистый снег, лазурными искрами поднимаясь по воздуху к небесам, успокаивая мягкими волнами, вибрируя подобно игре гуциня. Звонкой, но в то же время нежной, заставляя ужасные холодные ураганы затихнуть, возвращая вьюге спокойствие и позволяя пушистым хлопьям снега окутать Юнъань одеялом. Такое незначительное количество сил, а буря действительно успокоилась, возвращая столице мирный и спокойный вид. В объятиях было слишком тепло и уютно. В столице затихли бури, возвращая покой. Все встало на свои места. И Дэль была благодарна Небесам, что Хуа Чен дал ей выбор и не стал вмешиваться сюда. Позволил ей увести Му Цина и Фэн Синя оттуда целыми, без суматохи и лишнего шума. Кстати, Дэль слегка смущённо посмотрела за плечо Му Цина, замечая наконец-то Фэн Синя, который усердно делал вид, что их двоих не существует. Что же, и ему за это тоже спасибо. И все же это неловко. — Я скучала, Му Цин. В ответ ее лишь прижали сильнее в груди. Что же, она была уверенна, что вместе с этим действием кое-кто усердно закатил глаза. Губы растянулись ещё шире, когда она услышала тихое : — Я тоже. И этого было достаточно с головой. Стоя в объятиях возлюбленного, она чувствовала себя так, будто она вовсе не богиня, а юная девица, влюбленная до чёртиков девица. — Мне нужно многое тебе рассказать, — слегка потирая щекой о шершавые ткани рубахи, Дэль наконец-то поднимает на Му Цина глаза, — Позволишь мне? Он вздыхает, опуская пушистые ресницы вниз, позволяя глубоким обсидианам расстроиться в бездне янтаря. — Только если ты не посмеешь сбежать. — Я не сбегу! — она улыбается, слегка приподнимаясь на носочках, чтобы потереться кончиком носа о кончик носа Му Цина, — Обещаю. Глаза Му Цина на мгновением блеснули. Что-то знакомое промелькнуло в его взгляде, но оно тут же исчезло, оставляя лишь теплоту и едва заметный огонек беспокойства. — Но для начала давай найдем место переночевать, — Дэль сильнее прижимается к чужому телу, — Я замёрзла. — Повелительница снега и замёрзла? — Му Цин мягко улыбнулся, — В любом другом случае ты бы убила меня, услышь я от тебя подобное. — Я все ещё могу это сделать, но... — прерывая зрительный контакт, богиня переводят взгляд на чужую теплую накидку на плечах, — Но даже так я бы просто не смогла, учитывая что сейчас меня погубишь лишь только ты. Слова, наполненные теплотой и нежностью, кольнули сильнее, чем он ожидал. Дэль почувствовала это в крепких ладонях, которые бережно продолжали укутывать ее в теплую накидку. И как давно они стали такими нежными? — И даже твой характер меня ни капли не смущает, — она улыбается, утыкаясь лицом в одежды, — Я, знаешь, не лучше. Моя гордость раньше не позволяла сказать тебе что-то вроде этого. — И где ты таких слов понахваталась? — Му Цин, хмыкает, накидывая на пушистые волосы капюшон. — У меня был прекрасный учитель. — Бесстыдница, — Дэль ухмыляется, когда бог закатывает глаза, подталкивая ее вперёд, — Здесь неподалеку есть постоялый двор, переночуем там. — Разве сейчас не утро? — она неохотно оторвалась от теплой груди, удивлённо оборачиваясь назад, замечая, как на небе начинают появляться звёзды. — Ты пробыла в Призрачном городе сутки, — фыркает бог войны, придерживая Дэль за плечи, — Время там идёт несколько иначе. Только не говори мне, что ты этого не знала. — Грубиян, — шутливо закатывая глаза, Дэль не скрывает улыбки, даже когда Му Цин слегка приподнимает бровь, — Тогда чего же мы ждём? Фэн Синь, ты идешь? — выглядывая из-за широких плеч Му Цина, Дэль машет богу войны ладошкой, совсем не замечая тяжёлого взгляда другого. Фэн Синь наконец-то обернулся, перестав рассматривать заснеженные деревья. Растерянность в его глазах быстро исчезла, когда он подошёл поближе, пытаясь не смотреть на то, как эти оба все ещё крепко прижимаются друг к другу. — Конечно, — он смотрит на Му Цина с интересом, смешанным с лёгкой ноткой обычной ему неприязни. Не ненависти, как думает другой, — Рад видеть тебя, Мин Дэль. — Я тоже, Фэн Синь. Богиня становится между богами войны, когда они вместе выходят на тропу. Морозный воздух щекочет красные щеки, попутно нагоняя на тропу ночной снегопад. Несильный, но этого будто достаточно, чтобы скрыть следы тропы на следующее утро. Находясь между двумя богами войны, Дэль чувствует неловкую недосказанность, читающую в воздухе между ними. И пока они в тишине направляются в сторону постоялого двора, Дэль лишь крепче сжимает ладонь Му Цина, ощущая, как ледяная стена, которую он поставил между собой и Фэн Синем, кажется, дала сбой. Она не знает, что произошло между ними в прошлом. Но сейчас Дэль всем сердцем желает им двоим успокоения. Ожидая того момента, когда вся недосказанность и обиды пятьсот летней давности наконец-то исчезнут. Они должны жить настоящим, не забывая прошлого. И почему-то ей кажется, что для них обоих это слишком тяжкий груз, избавиться от которого будет слишком сложно.

***

Ненависть — пожалуй слишком громкое слово. На протяжении ста лет Дэль ненавидела всем сердцем того, кто уничтожил ее клан, убил ее семью и превратил детство в сущий кошмар, если считать учебу в монастыре таковой. Она ненавидела боль, но каждый раз терпела до последнего, сильно стиснув зубы. Она ненавидела Небесную Столицу и всех ее сплетников, ночами мечтая о том, как вместо вечной жизни бессмертного бога выбирает обычную смертную, проживая ее с любимыми. Она ненавидела чувство одиночества, хотя прожила с ним больше ста лет... Но было ли это на самом деле так? Пожалуй, она имела неприязнь, но никак не ненависть. Ее сердце предательски сжималось, скорбело о любимых, но не желало мести, давно смирившись с тем, что ее жизнь стала такой. Ненавидеть было слишком тяжело. И Дэль это знала слишком хорошо, чтобы продолжать таить в себе это гниющее чувство внутри. Она предпочла полюбить того, кто изначально раздражал, сверкая своими невероятно красивыми глазами, подобными звездным ночным небесам. Она предпочла чтить память родных, зная, что они проживут впереди ещё не одну счастливую жизнь. Она предпочла принять себя такой, какая она есть, чем медленно, подобно углям, разгорать в себе ненависть ко всему миру. Она сделала то, что посчитала нужным. И никто не в праве судить ее. Но если и так, то только Небеса. Это был ее путь, и она решила пройти его до конца. Но что же касалось Фэн Синя и Му Цина? Когда она вознеслась, то узнала, что эти оба были жгучими соперниками, которыми они и оставались по сей день. Многие твердили, что они оба терпеть друг друга не могут, вечно ссорятся и устраивают драки. Многие шептались, что они ненавидят друг друга. Но так ли это? Дэль узнавала Му Цина по частям. Медленно, сквозь пелену затуманевшей разум неприязни, за которой скрывалась симпатия, граничащая с влюбленностью, она изучала его, открывая богу войны себя настоящую, без прикрас. Показывала свой не самый приятный характер, узнавая в ответ похожий, колкий как шипы роз и в то же время ранимый и одинокий. Они изучали друг друга целое столетие. И она могла сказать, что для Му Цина ненависть — такое же громкое слово, как и для неё. Он был таким взбитым и уставшим, когда дело касалось Фэн Синя. Она видела, как его злость, за которой он прятал свою усталость, брала верх, пыталась въесться в него, быть его второй кожей, но все было так бессмысленно. Му Цин не ненавидел Фэн Синя. Фэн Синь не ненавидел Му Цина. И это действительно было так. Фэн Синь был тем человеком, который до последнего будет верен своим родным, да и просто людям, которые ему дороги. Он не тот человек, который бы стал ругаться без причины. Пусть между ним и Му Цином было много недосказанности, Дэль была уверенна, что Фэн Синь не ненавидит Му Цина, он просто был таким же уставшим. За все эти пять сотен лет, что они провели на Небесах, ссорясь и ругаясь, они чувствовали черту вину за прошлое. Они жили прошлым, но не настоящим. За сто лет она видела множество их драк. Она видела, как безжалостно они колотили друг друга, не жалея сил. Срывались друг на друга, гневались, ругались и обвиняли в предательстве. Обвиняли друг друга в том, что оба бросили Се Ляня. Может это было и так. Может быть они и бросили его, но они не бросали друг друга. Она знала, что будучи подростками они оба служили Его Высочеству, вместе поднимались на Небеса, падали вместе и вместе поднимались вновь. Они делали это вместе, пусть и в то же время врозь. Дэль была уверенна, что так, люди, ненавидящие друг друга, не поступают, не закрывают друг другу спины во время боя, не залечивают раны после них лишь для того, чтобы вновь надрать друг другу задницы. Они поступали не как ненавидящие люди. Они поступали как друзья, между которыми была только недосказанность. Дэль пыталась не раз заставить Му Цина поговорить с ним, но тот не хотел. А если и получалось, то дело доходило до драки. Они не могли найти общий компромисс, вместо этого пытаясь задеть друг друга посильнее, вспоминая свое чёртово прошлое. Прошлое, от которого раны на душе были сильнее, чем кажется. От этого сердце разрывалось. За сто лет проведенных на Небесах, Дэль могла с уверенностью назвать их своими "друзьями", так же, как и Цинсюаня с Хэ Сюанем. Дэль была готова на все, лишь бы они наконец-то нашли общий язык. Высказались друг другу и поняли, что прошлое осталось в прошлом и нужно жить настоящим, двигаться вперёд, а не стоять на месте, вспоминая то, что давно утеряно, пеплом оставаясь на сердце тяжким грузом. Она знала, что "ненависть", которую окрестили небожители, исчезла уже давно, оставляя после себя боль и разруху. Руины прошлого, которые не успел смыть океан. Ненависть — жестокое и тяжёлое бремя, искривляющее душу и заставляющее людей осквернять себя же, ненавидя другого. Нет, она не испытывает ненависти, Му Цин и Фэн Синь тоже. Ненавидеть слишком просто. Но израненные прошлым души никогда не искали простой путь. Они предпочитали идти той дорогой, которая, возможно, когда-нибудь приведет их к истоку воды в пустыне, чем к миражу, готовому в любой момент погубить их раз и навсегда.