Под снежным куполом счастья

*Юнъань, округ горы Тайцан, двадцать пятый год правления Императора Лан Хуаня*

"Листья клена красит багрянец, листья дуба желты.

В Хэяне иней печали волосы запорошит.

В беседке прошлое вспоминая, смотрю вокруг.

Тропа к роднику. Кому поведаю боль души?

— Лу Ю"

Жёлтые листья постепенно краснели, окрашивая кленовые деревья алыми красками. Яркое голубое небо слишком быстро исчезало из виду, скрываясь за густыми серыми дождевыми тучами. Гора Тайцан, пережившая четыреста лет назад пожар, сейчас цвела бордовым красками, все ещё показывая миру, что усыпанная пеплом земля, все ещё способна быть плодородной, все ещё имеет право на жизнь. Небольшой домик, стоявший у подножья горы Тайцан, был оживленней некуда. К тому же, посреди золотого и красного хаоса кленовых листьев, у небольшого заборчика роста пушистая камелия, цвет которой в скором времени должен был расцвести, хотя, если посмотреть внимательней, то можно заметить большие нежные бутоны цветов насыщенного розового цвета. Неподалеку звенел ручей, протекая мимо своими темными мрачными водами. На скамеечке, возле забора, сидел старик, оперевшись двумя руками о трость. Седая борода украшала морщинистое лицо, кожа которого все ещё была красивого пшеничного цвета, но самое удивительное было в нем — это глаза. Яркие, живые глаза глубокого золотого цвета, больше похожего на горящий янтарь, в темноте которые загорались ярче раскаленных углей. Говорят, что глаза — зеркало души. И глаза этого старика были самым глубоким и неизведанным озером, больше похожим на книгу, знания которой было трудно воспринять, даже если книгу читал ты не единожды. И все же, сколько бы мудрости не было в этих глазах — улыбка так и не сходила с его губ. Неподалеку, по выжженной кленовыми листьями тропе бежала девочка. Ее светлые одежды резко контрастировали с красными тёплыми оттенками леса. Пушистые, некогда собранные в высокий хвост, русые волосы торчали в разные стороны, а висевший на спине меч явно доставлял ей небольшие неудобства при быстром и длительном беге. Тем не менее яркие, такие же золотые глаза светились так ярко, что непроизвольно вызывали прилив особой нежности и любви у старика. — Дедушка! Дедушка! Я вернулась! — улыбаясь во все зубы, девочка с разбегу обнимает старика, усаживая обратно на скамью пожилого мужчину, когда тот уже хотел встать, чтобы встретить внучку, — Сиди, дедушка, целитель говорил, что тебе нельзя много напрягаться! — девочка быстро снимает с плеча меч, усаживаясь рядом на скамью. — Ты как раз вовремя, А-Дэль, ужинать будешь? — старик улыбается, поглаживая девочку по волосам. — Только вместе с тобой! — она улыбается, обнимая старика за шею. Однако маленькая Дэль тут же отстраняется, принюхавшись. Ее глаза взволнованно смотрят на старика, сверкая своими глубокими золотыми омутами. И вместо объятий она скрещивает руки на груди, — Ты опять ходил в город? Тебе же нельзя! А если бы с тобой что-нибудь случилось? Дедушка ласково проводит по растрёпанным волосам ещё раз. — Тебе не стоит волноваться, А-Дэль, — голос старика мягкий и успокоивающий, подобно слабому ветерку во время штиля, — В твоём возрасте я то и делал, что сбегал из дому, чтобы пострелять из лука со своим хорошим другом, вместо того, чтобы волноваться о ком-то из взрослых. Не стоит брать на себя такую ответственность в столь раннем возрасте. Лучше пойди с ребятишками поиграй возле озера, но не вздумай заходить в воду — заболеешь. Дэль в ответ только хмурится, отводя в сторону взгляд, сморщив носик. Яркие веснушки, гуляющие по лицу придают детскому личку солнечный взгляд. И то, маленькая девочка то и делала, что прятала веснушки как могла, когда находилась в том же монастыре. Что ни скажи, а дедушка ее был таким же веснушчатым. Кто бы что не говорил, но схожесть господина Мин Аня и дочери его единственного сына Мин Шенга — Мин Дэль, была на лицо. Одного взгляда на глаза или улыбку было достаточно, чтобы подтвердить это. Но тем не менее внучку он воспитал один. И как бы ему не было тяжело, он справлялся, делая все, чтобы единственный его родной и самый близкий человек был счастлив. Жаль только, что от злых языков уберечь Дэль не удалось. И пускай она никогда не жаловалась на проблемы в монастыре, Мин Ань знал, что спокойствия там у Дэль нет вовсе. И даже дружба с сыном главы никак не помогала ситуации. Мэй Линг был далеко не по душе Мин Аню. Но идти против благополучия внучки он не мог. Мужчина прожил слишком длинную жизнь, потерял единственного сына и был разбит тем, что все же на старости лет он остался один на один, с маленьким ребенком на руках. Нет, будучи десятилетним ребенком, юная ученица монастыря, считалась уже младшим адептом клана Мэй. Вместе со старшими адептами она уже имела полное право ходить на Ночную охоту, что, собственно и делала, под утро возвращаясь не только в клан, но и домой к дедушке. Гора Тайцан была почти пустой. Раньше если здесь и жили люди в бегах из Сяньлэ, то сейчас от них остался только старик Мин со своей внучкой и несколько таких же пожилых людей. Остальные предпочитали перебираться ближе к городу и вскоре их след потерялся среди людей Юнъаня. Конечно, в Юнъане все ещё жили наследники Сяньлэ, однако они уже давно считали Юнъань по большей части своим домом. Мин Ань почесал седую бороду, когда девочка скрылась за дверьми дома. Ростить внучку было сложнее, чем сына, а дать ей хорошее воспитание — залог прекрасного брака в будущем. Но как бы то ни было, а на этих мыслях лицо мужчины слегка потемнело. Как бы он не хотел, а брак его сына был обречён ещё до его заключения. Старик тяжело вздохнул, напоследок наслаждаясь холодной осенней погодой. Ноябрь вступает в свои права, ещё немного — и пойдет снег, а там уже и до зимы недалеко. Тем временем камелия едва заметно купалась в редких проскальзываемых лучах солнца. — Не пойду я, ты знаешь, что они меня не любят, — отозвалась Дэль, возвращаясь из домика уже в другом, чистом платьице, — Тем более пойдем скорее, ужин остывает. Я тебе столько всего расскажу! Мы, вот, на призраков в горах охотились вчера...

***

Чтобы набрать воды нужно было спуститься вниз по тропинке, а после перейти мост и наконец-то добраться до самого истока реки. Дело не быстрое, однако родниковая вода в этих местах была очень вкусной и даже лечебной. Дэль помнила, как дедушка рассказывал ей о том, что давным-давно, когда гора Тайцан была живой и на ней располагался один из самых прекрасный монастырей Сяньлэ — Хуанцзы, ее наставники и послушники монастыря использовали воду из здешних мест, как целебный отвар, способный излечить большинство недугов, однако сейчас, спустя четыреста лет после пожара, родники почти утратили свои целебные силы. Вооружившись ведром, Дэль, насвистывая веселую мелодию, ступала по тропинке, рассматривая неприметный пейзаж алых листье на фоне мрачного серого неба. Время близилось к вечеру, а это значит, что потемнеет уже скоро и возвращаться она, скорее всего, будет уже затемно. Все тропы горы Тайцан Дэль знала прекрасно. С раннего возраста она вместе с дедушкой исследовала все части здешних мест, порой наблюдая, как дедушка с лёгкостью, подобной опытному бойцу, справляется с нечистью, расчищая пути и тропы гор. Недалеко от их домика, где они жили, располагался небольшой поселок, больше подходящий на деревеньку. Дэль частенько сбегала туда вечерами, особенно в праздник Середины Осени, когда гора Тайцан, такая вот темная и невзрачная, окрашивалась огнями нескольких сотен фонарей, предназначенных богам. В Юнъане поклонялись множеству богов, но в особенности, люди по большей части просили помощи у двух богам войны юга — Наньяна и Сюаньчженя. Она знала, что дедушка зачастую бранился, когда люди обсуждали открытую вражбу двух богов, которая описывалась в легендах, как нечто удивительное. Многие спорили кто из них сильнее и Мин Ань не выдерживая, ругался : "Они оба равны", — поэтому когда у Дэль появился выбор, дедушка с улыбкой принял тот, который она выбрала. Заклинатели монастыря должны были выбрать бога, которому будут поклоняться до конца и Дэль сделал его ещё в восемь лет. Совершенный Владыка Сюаньчжень. Покровитель юго-запада. Бог, имя которому — Му Цин. Почему она сделала такой выбор? Дэль не могла точно ответить на этот вопрос. Просто ей показалось, что так будет правильно. Что это будет прекрасным выбором. Среди его последователей он известен как великодушный бог войны, пусть и считается весьма суровым небожителем. На ее выбор дедушка только хохотнул, сказав что-то на подобии следующего : "— Характер у него не сахар, но я уверен, что твои молитвы будут услышаны в любом случае, даже если ты будешь приносить ему вишни. — Вишни? — Дэль удивлённо посмотрела на дедушку, удобно сидя на его коленях, пока старик ласково гладил ее по волосам. — Да, — улыбка старика стала намного шире, а глаза ярко заблестели, — Он любит вишни. — И откуда ты это знаешь? — буркнула девочка, рассматривая в ладошках свиток о Генерале Сюаньчжене. — Будем считать это секретом, — Мин Ань подмигивает, переворачивая свиток дальше" Маленькая девочка только пожимала плечами, время от времени продолжая приносить в храм вишни. Это, возможно, можно было посчитать странностью, но иногда она замечала, что в мисочке, куда она обычно клала вишни, наутро частенько оставалось что-то необычное. Это могла быть лента для волос, игрушка, а то и вовсе — мандаринки. Сегодня вечером она тоже планировала посетить храм. Но для начала надо было набрать воды и дать выпить дедушке лекарство. В последнее время он был слабым и бледным. До этого он очень долго о чем-то разговаривал с целителем, однако Дэль полного разговора не услышала, они говорили шепотом. Почему? Она не знала, но где-то глубоко внутри чувствовала, что что-то было не так. За пару лет учебы в монастыре, она научилась чувствовать Ци, развивать ее и обращаться с ней. Несколько раз Дэль пыталась прощупать Ци дедушки, но тот быстро убирал ладони, а иногда и вовсе — запирался у комнате, будто бы прячась от нее. Было больно. От того, что он ничего не говорит. От того, что прячется. И от того, что она видела, что что-то было не так. Но каждый раз она отступала. Для своих десяти лет она была весьма умным ребенком. По крайней мере она замечала многое : тежелое дыхание дедушки ночами, то, как он пытался скрыть от нее свой душераздирающий кашель и даже то, что болен — тоже. От этого становилось так больно, что Дэль просто отворачивалась к стене, молча выводя на пустых досках узоры, совсем не замечая блестящих капелек слез. Родник находился у основания горы, недалеко от разрушенного монастыря, сгоревшего до тла. Поэтому быстро перепрыгивая высокие извивающие корни деревьев, девчушка надеяться вернуться домой пораньше. Пусть солнца все ещё не было видно из-за густых туч, было заметно, как день приближается к вечеру. Набрать воды было не проблемой. Быстро опустившись к ручейку, девочка ловко набирает ведёрко воды, избегая холодных брызг. Тропа, ведущая к мосту, от стороны родника, вела вниз небольшими ступеньками, вид которых уже был таким потрепаным, что их едва ли можно было принять за ступеньки. Однако даже так это значительно затрудняло путь и идти со склона было намного тежелее, особенно с грузом в руках в виде ведра. Камни то и дело попадались под ноги, а ещё Дэль с замиранием сердца оглядывалась по сторонам, стараясь идти как можно быстрее и осторожнее. На горе Тайцан последние пару лет завелся тот, кого дедушка называл "Чертилой" и "Скверным языком", а то и "Дураком". И это при том, что единственное ругательство, которое произносил дедушка было лишь : "Да твой ж мать!", и то, по редким случаям. А тут... С демоном Дэль была, к сожалению, знакома. Этот чертила пытался сделать ее ужином, когда она, в очередной раз идя по воду, попалась в лапы его слуг. Если бы не дедушка, то она явно приукрасила бы тот ужасный кровавый стол собой. Впрочем, висящих трупов ей хватило тогда с головой. "— Откуда мне, блять, было знать, что у тебя есть дети? — демон ругался, держа девочку за ворот одежды сзади, — У нас в семье девок с роду не было! Пелена слез и истерики все ещё была перед глазами. Мало того, что ее держали, как плешивого котенка, так ещё и напугали до смерти. — Глаза раскрой хотя бы раз, — выплюнул злой и рассерженный пожилой мужчина, — За четыре сотни лет как был дураком, так и остался! — злость и гнев так и заполняли горящие золотые глаза, — А теперь отпусти мою внучку на землю, пока я тебя на кусочку не покрамсал! Демон лишь фыркнул, уже подхватывая Дэль под подмышку. Когтистая ладони тем временем сжала ее щёчки, заставляя посмотреть в зелёные глаза другого. — Тьфу! Баба как баба, весь род испоганила, — раздраженно произнес тот, однако продолжал рассматривать детское личико, — И каково имя этого? — Тебе знать ни к чему, — Мин Ань сделал несколько шагов вперёд, угрожающе уставившись на Ци Жуна. — Почему это? — демон проигнорировал опасный взгляд, возвращаясь на свое место, тем временем устраивая девочку рядом с собой. Однако вид заплаканного ребенка заставил того неприятно поежиться, — Я же должен знать на ком закончиться наш род, — пренебрежительно отозвался Ци Жун, — Что за женщина произвела на свет столь уродливую физиономию? В ней нет ничего от нашего рода, разве что глаза. И то, по сравнению с глазами моего весценосного братца они ни в какую не сравнятся, — снова подхватив Дэль за ворот ханьфу, он приподнимает ее лицо на уровень своего, — Чё ревешь, я тебя даже не сожрал. Демон оскалился, обнажая свои клыки, все ещё перепачканые кровью. От такого вида у Дэль скрутились все внутренности и девочка снова заплакала. — Дедушка! Забери меня от него! — в панике она принялась размахивать руками, пытаясь вырваться из рук Ци Жуна, — Отпусти меня, ты, жуткий демон! В порыве между этой борьбой, Дэль звонко зарядила Ци Жуну прямо в глаз маленьким кулачком, при этом часть ее духовных сил отозвалась. Не сказать, что удар был сильным, но демон одним рывком был перевернут со своего трона вверх ногами, когда сама Дэль весьма удачно упала на пол, ловко приземлившись на ноги. Не дожидаясь пока же он поднимется, девочка рванула с места, подбегая прямиком к дедушке в спсительные объятия. Ладошки были стерты в кровь, колени так же. Ци Жун тем временем матерился, пытаясь подняться с места. Стоит признать, небольшая рана, наполненная духовными силами так и кровоточила на лбу демона, шрам которой явно останется на очень долгое время. — Черт бы побрал эту девку! — выдохнул тот, поднимаясь на ноги, — Мин Ань, блять, держи свою гребаную внучку в узде, иначе когда-нибудь я лично отправлю ее в котел. — Только посмей, — возвращая меч в ножны, мужчина оборачивается к девочке, которая быстро вытирала дорожки слез испачканными в кровь ладошками, — Это он тебя? Дэль посмотрела на Ци Жуна, слегка поморщившись, однако тут же отрицательно качнула головой. — Со склона упала. — Толкнули? — терпели поинтересовался Мин Ань. — Споткнулась. Старик тяжело вздыхает, и даже не попрощавшись, уходит, заботливо приобняв рукой внучку. Ци Жун тем временем проследил за ними, напоследок громко фыркнул, когда девочка обернулась к нему, на прощанье виновато опустив взгляд. — Вот же... — Ци Жун громко фыркнул, после чего задумчиво добавил, — Внучка..." И сейчас, ступая по тропе к мосту, Дэль хмурится пуще прежнего, перепрыгивая очередные камни на пути. В последнее время она частенько видит Ци Жуна в этой округе, на него даже заклинатели охотились из столицы, но поймать так и не смогли. Да и логово отыскать не так то просто. Так и идя по тропе, она останавливается всего на мгновение, замечая знакомые зелёные одежды посреди золотого клёна. Девочка хмурится, продолжая путь, но уже быстрее, чем до этого. Не сказать, чтобы она сильно боялась его теперь, но неприятное чувство он все же вызывал. Что было в голове этого демона — непонятно, но и Дэль знать особо не хотелось. Девочка предпочла вернуться домой, нежели составить компанию тому, кто уже на протяжении трёх лет задирает ее при любой возможности. Однако на мосту путь ей уже преграждают. Зелёные одежды появились прямо перед носом, когда она была уже на середине моста. — Так-так-так, кто у нас тут, — ухмыляется Ци Жун, укладывая ладони по бокам. Его взгляд, направленный сверху вниз, осматривает ее с головы до пят, — Куда идёшь, карапуз? — Домой, — буркнула девочка, стараясь обойти демона стороной, — Чего тебе? — Перекусить решил, а тут такой сладкий пирожок попался, — он наглядно облизался, всем своим видом показывая свою заинтересованность, — Вали от сюда, пока не стемнело, мелочь. — У меня имя есть, — отозвалась Дэль, с подозрением рассматривая Ци Жуна. — Ага, только идиот мог дать своему ребенку такое имя, — фыркнул тот, коротком потирая подбородок. — Имя мне дал дедушка! — девочка вновь попыталась обойти того, но то ли специально, то ли нет, демон оставался на месте, продолжая наблюдать за ней, — Чего уставился? — Характер у тебя, — Ци Жун ухмыляется, явно осознавший что-то, — Забавный. — А у тебя — нет, — Мин Дэль хмурится. Для десятилетней девочки она выглядела очень уж взрослой. — Полегче, — демон тут же щелкает ее по носу, — Крошка, а то морщины к шестнадцати появятся, — хохотнул тот, уходя с дороги, — В лес нос свой не суй, иначе сожру тебя с потрохами в ближайшее полнолуние. Уяснила? Дэль хмурится, но согласно кивает. Этого хватает, чтобы Ци Жуна и след простыл. Все ещё стоя на мосту, девчушка пожимает плечами, после чего уже направляется домой, больше не останавливаясь на пути. Кто же знал, что не послушай она Ци Жуна, ее бы сожрали уже на следующий вечер, как некоторых заклинателей, охотившихся той ночью на нечисть...

***

— Кто тебя меч держать учил? — демон фыркает, когда тринадцатилетняя Дэль ловко уворачивается от острых когтей демона, — Он сожрёт тебя мигом, пока ты туда-сюда вертеться будешь, — голос Ци Жуна отзывается в ушах громким звоном. Дэль устала. В голове уже были помехи, но она продолжала отбиваться от мертвецов. Она проклинала себя за то, что согласилась разделиться вместе со всеми, а также была раздражена тем фактом, что в этом лесу она встретила того, кого ей хватало и дома. Пока Дэль пыталась разобраться с кучкой демонов, Ци Жун же, удобно устроившись на дереве, комментировал все, что можно, явно желая принизить не только ее навыки, но и достоинство. — Криворукая. — Может хватит уже? — Дэль застонала, когда когти демона едва не полоскнули ее по лицу, — Лучше уйди куда-нибудь, от тебя итак проку никакого! — Нет, пропускать такое шоу я не собирался! — изрядно засмеявшись, демон вновь комментирует, — Куда ты, блять, бьешь? Сука, левее надо, этот хер тебя на кусочки сейчас порежет, левее, блять, бери! Дэль уклоняется влево. И, о, чудо! Когти проходятся по коре как раз там, где находилось секундами ранее ее лицо. Меч тем временем разрезает демона пополам, проходя сквозь него как по маслу. В ушах гул, но этого хватает, чтобы Дэль вновь сосредоточилась на битве. Нечисть прибывает и она надеется, что выйдет отсюда живой. Старшие адепты ушли в другую сторону, а младшие разделились. Она не знала сколько прошло времени с момента их расставания, однако она надеялась, что немного. Справилась она только к тому времени, когда начало светать. В ушах звенело, а в голове был полный бардак. — Спасибо, — шепчет девочка, когда наконец становится тихо. Она ранена — плечо горит пламенем от острых когтей, воткнувшихся так неожиданно. Ци Жун в ответ фыркает, после чего произносит то, что услышать от него, по крайней мере, не ожидала. — Тебя бросили на произвол судьбы, блять, а ты ещё и колени склоняешь перед этим херовым стадом долбаебов, — ругается Ци Жун, спрыгивая наземь, — Даже твой дружок кинул тебя, — он плюется ядом и Дэль надеется, что ей просто кажется. — Мэй Линг не такой. Ци Жун лишь кривится, делая девочке знатный подзатыльник. Демоническая Ци касается ее раны и, на удивление, та заживает. — Дура, до могилы, блять, доведет, что дураку своему скажешь, Внучка? И уходит, напоследок обзывая ее ещё несколькими оскорбительными словами. Дэль не жалуется, вместо этого ее ладонь касается плеча, рана которого медленно начала затягиваться. И все же один вопрос возникает : "С чего вдруг Ци Жун стал проявлять заботу?" Впрочем, подумает она об этом потом. Сейчас ей нужно вернуться в клан и узнать причину, по которой мертвецы поднялись из могил. Говорить о том, что ее бросили на произвол судьбы, Дэль никому так и не стала.