«Девушка»-ромашка

      Сяо Синчэнь:             Спутники Сяо Синчэня быстро переглянулись, а потом оба картинно прищурились, играя подозрение, и так уставились на незваного гостя, только во взгляде Сюэ Яна к недоверию примешивались недоумение и злость, а во взгляде Вэнь Чжулю — досада…             Незваный гость — тот самый «школяр», с которым случилось столкнуться сегодня утром на индейском рынке — всплеснул руками и дрожащим голосом повторил:             — Н-не убивайт-те, достопоч-чтимые господа!.. — он втянул голову в плечи и замер, очевидно, всё же ожидая нападения, но не делая никаких, во всяком случае очевидных — очевидных настолько, чтобы они были заметны и Сяо Синчэню — попыток защититься.       Все трое достопочтимых господ ещё раз обменялись промеж собой взглядами и самый юный из них недовольно буркнул:             — Шёл бы ты своею дорогой, достопочтимый… — и после некоторых раздумий прибавил, — …мистер!             «Школяр» удивлённо моргнул.       Ничего не сказал.       Достопочтимые господа тоже молчали…                   «Школяр» медленно опустил руки и соединил ладони перед грудью в жесте почтительной мольбы:             — Достопочтимые господа… Простите, простите меня!.. Я… Ох, я всем сердцем сожалею, что мне пришлось потревожить вас! Я… Если бы я мог устроиться по-другому… Ох, я бы никогда! Никогда не потревожил бы вас, достопочтимые господа своею просьбой! Но… Простите, простите, но у меня нет иного выхода! — голос у него сделался твёрже, плечи немного опустились: очевидно, он решил, что, раз на него не накинулись сразу, то убивать его никто из «господ» пока не собирается, — Я обошёл почти весь город!.. Весь город, достопочтимые господа — и в вас одних моё спасение!             Сюэ Ян презрительно хмыкнул:             — Да ну!              «Школяр» тотчас же повернул к нему и заломил руки:             — Ох, достопочтимый господин, я уже говорил… уже рассказывал вашим спутникам… — и обрушил на нового «достопочтимого» слушателя водопад вздохов, причитаний и молений: о том, что должен непременно ехать к Шепчущему Бизону и вот который день ищет и не может найти ни проводников, ни попутчиков — и был так ловок, что не дал «достопочтимому» вставить ни слова — что Сяо Синчэнь вынужден был признать знаком огромного ораторского таланта, достойного восхищения и даже зависти!                   Закончил свою речь «школяр» заверениями, что у него есть деньги заплатить тем, кто возьмёт его с собой, а также чудесная лошадь и провиант в дорогу, поэтому…             — …Я не буду вам обузой, достопочтимый господин! И буду слушаться вас в пути! И…             — Нет!              «Школяр» моргнул и снова начал:             — Достопочти…             — Нет! — повторил Сюэ Ян, и видя, что «школяр», стыдливо переминаясь с ноги на ногу, всё же набирает в рот воздуха, очевидно, собираясь вновь заговорить, раздражённо прибавил, — Достопочтимый господин, так уж и быть, тебя послушал. И ответил. Ответил ведь? Что тебе ещё надо? Сказали «нет» — значит «нет»! Ступай своей дорогой!              — Но…             На лице Сюэ Яна мелькнула хищная гримаса, а рука скользнула за пазуху — оба его спутника поспешили вмешаться:             — Ещё раз простите, но мы не можем взять вас с собой…             — Мы тебе опять говорим: нет, не можем.             Чем повергли «школяра» в отчаяние! Он побледнел, опять заломил руки и воскликнул:             — Но почему, достопочтимые господа?              — Потому что, — рыкнул Сюэ Ян — «школяр» только ойкнул, — мы — не дилижанс! Сказано тебе: «Нет!» И, выходит, не первый раз уже!.. — и махнул рукой: «Убирайся!»             — Вы можете, — попытался смягчить удар Сяо Синчэнь: к скорбному выражению на лице «школяра» тяжело было остаться безучастным, — завтра или послезавтра ещё раз обойти город — возможно, приедут новые люди и, возможно, кто-то из них…             Но слова возымели противоположный эффект: «школяр» воскликнул голосом трясущимся, словно готов был разрыдаться:             — Ох! Я за три дня обошёл город трижды! Трижды, достопочтимые господа! И встретил так много людей! И со всеми ими говорил! И вы единственные! Единственные, кто едет к Шепчущему Бизону — я уже возблагодарил небо за то, что наконец послало мне вас! И я просил всех, кто поедет хоть немного попутно, взять меня с собой! Хотя бы часть пути! Но все отказывают!.. Достопочтимые господа! Простите! Простите меня: я слышал часть вашего разговора! Вы говорили, что, возможно, здесь, у границы, сейчас могут ездить опасные люди — люди с севера, из Штатов, которых прислали убить самого Шепчущего Бизона! Ох, я уверен, многие так думают! Потому никто и не хочет ехать! Даже попутно! Даже часть пути! Все боятся! Боятся, что и их… эти… наёмники! Ох!.. И я тоже боюсь, достопочтимые господа! Вы не представляете, как жутко! Только подумаю об этом — сердце сжимается!.. Но я должен… Ох, должен попытаться!.. И я боюсь!.. Что же мне остаётся? Только надеяться на милость таких добрых, участливых достопочтимых господ как вы!..             — Вы можете пока никуда не ехать. Выждать… — вторая попытка вышла ещё хуже первой — «школяр» шмыгнул носом и отчаянно замотал головой:             — Ох! В том-то… в том-то и дело, достопочтимые господа, что не могу!             — Но почему?             — Потому что… — «школяр» окинул взглядом «достопочтимых» — Сяо Синчэню показалось, что, останавливаясь на каждом из них, взгляд этот на мгновение делался холодным и цепким, что настолько не вязалось ни с голосом, ни с манерами «школяра», что охотнее верилось, что ледяная гримаса померещилась…             — Я… — «школяр» шумно выдохнул, — Я не могу не ехать: я поклялся отцу перед его смертью, что непременно буду рядом… Рядом с Шепчущим Бизоном… Потому что… — «школяр» глубоко вдохнул и качнулся, точно бросался в омут, — Потому что он — мой брат!       На несколько мгновений воцарилась торжественная тишина, во время которой, Сяо Синчэнь переводил взгляд со «школяра» на своих спутников и обратно, силясь понять, не ослышался ли? И возможно ли то, что услышал?..                   Тишина была прервана издевательским возгласом:              — Да ну! — и глумливой ухмылкой.             «Школяр» побледнел, потом покраснел, расправил плечи, потом обвёл всех, кто только был рядом — даже лошадей — взглядом решительным и торжественным, и громко, голосом, преисполненным гордости и благоговения — определённо, не перед присутствующими, сколь бы они ни были «достопочтимы» — произнёс:             — Клянусь вам!             Снова настала тишина…                   Сюэ Ян и Вэнь Чжулю обменялись несколькими долгим взглядами, Вэнь Чжулю пару раз покачал головой, а Сюэ Ян пару раз закатил глаза… Но к общему мнению они так и не пришли — оба пожали плечами и отвернулись друг от друга…             Тогда Сюэ Ян нарушил молчание:             — Вот прямо брат? На самом деле?             — Да! — всё ещё торжественно подтвердил «школяр».             — Родной?             — Кровный.             — И ты, значит, отцу обещал, и поэтому едешь и ждать не можешь? — лёгкий прищур.             — Да.             — Ну-у-у… И заплатить, говоришь, готов?.. И лошадь у тебя есть?             — Да.             — Хм!             Сюэ Ян опустил глаза, лицо его сделалось бесстрастным. Он поразглядывал свои колени, потом — носок своего сапога, потом — сапоги Сяо Синчэня… А потом внимательно посмотрел на своих спутников, точно ища поддержки…             Что ему ответить Сяо Синчэнь не знал — развёл руками:             — Мы…             — А знаешь что, раз дело так, мы, так уж и быть, согласны! — все, включая и «школяра», изумлённо вздрогнули.             Сюэ Ян повторил:              — Раз уж такое дело — так уж и быть, мы согласны! — и метнул зверский взгляд Вэнь Чжулю, а следом — на Сяо Синчэня. Последним счёл, что это обозначало: «Молчи!»              — Вы… — прошептал «школяр» — на лице его всё ещё читалось неверие, — правда возьмёте меня с собой… достопочтимые господа?             — Сказал же: возьмём! Но только… завтра и едем! К… Через час после восхода солнца полмили к югу за городом будь, с лошадью и с, как ты говоришь, провиантом — и едем! Только смотри: опоздаешь — ждать не будем! Что-нибудь в дорогу забудешь — тоже твоя беда будет, а не наша!             Лицо «школяра» наконец расцвело робкой улыбкой:             — Вы… вы правда берёте меня с собой? Ох!.. Достопочтимые господа, это… это же чудесно! Чудесно! — он вскинул руки к небу, а затем прижал их к сердцу, — Чудесно! Я… я обещаю вам, сделать всё, как вы сказали: буду ко времени, с лошадью, с провиантом… Обещаю, достопочтимые господа! И… благодарю! Благодарю вас! — «школяр» попытался поймать руку своего «благодетеля» для рукопожатия — рука вывернулась:             — Вот и будь ко времени! А сейчас… Всё, договорились! Сейчас иди — в дорогу соберись! И нам тоже собраться надо будет!             «Школяр» смутился и закивал:             — Простите, достопочтимые господа! Да-да, нужно собраться! — он несколько раз снял с головы шляпу-котелок и торопливо поклонился, — Простите! Тогда, с вашего разрешения, я пойду… готовить всё в дорогу! Благодарю вас!.. Но только… Но вы правда меня…             — Сказал же: берём!             — Благодарю! Благодарю, достопочтимые господа!..                   Когда восторженный будущий попутчик умчался прочь с почти юношеской прытью, Сюэ Ян поднялся и, не говоря ни слова, прошёлся до дороги, а потом — по дороге в обе стороны…             Всё время этой прогулки Сяо Синчэнь чувствовал на себе взгляд Вэнь Чжулю, но заговорить с индейцем не решился…             Сюэ Ян вернулся к землянке и объявил:             — В дорогу надо будет закупиться! Всем, чем не успели! Сегодня — всем, чем сможем! А завтра с утра — что сегодня не успеем! И… выкуп… — последнее было произнесено под взгляд на Сяо Синчэня.              Тот кивнул: речь шла о лошади, на которую предполагалось выменять мисс Цзян. Завтра нужно было выбрать самую лучшую, что будет на индейском рынке…             — Мы, — прервал молчание Вэнь Чжулю, — человека этого с собой возьмём?             Сюэ Ян кивнул:             — Возьмём!             — Почему?             — Так всё равно ведь не отстанет!             Вэнь Чжулю покачал головой:             — Всё?             — Почти! — и лишь кривая ухмылка.              — Уверен, что хуже не выйдет так?             Тут Сюэ Ян ответил уже серьёзно:             — Думаю… устроим, чтоб не вышло!             — Сможем?             — Сможем!             Вэнь Чжулю остался доволен таким ответом: кивнул и заговорил о том, что нужно и возможно будет купить из провизии ещё сегодня. Быстро было решено, что индеец сходит за покупками в салун, а Сюэ Ян на рынок — Сяо Синчэнь понял, что последний хочет прицениться и к лошадям… Сяо Синчэню осталось присмотреть за землянкой:             — А ты тут за всем последи! И… дрова же остались ещё? Костёр разожги: хоть поесть напоследок сварим что! А то опять: сухари, галеты…                    Получив денег на покупки, Вэнь Чжулю направился к дороге, Сюэ Ян хотел было последовать за ним, но у Сяо Синчэня были другие планы: тот не мог, как Вэнь Чжулю, удовлетвориться небрежно брошенным: «Так всё равно ведь не отстанет!»             Поймал Сюэ Яна за локоть и тихо спросил:             — Ян-Ян, мы правда возьмём этого человека с собой? Зачем? Что ты задумал?             Сюэ Ян пожал плечами:              — А что? И возьмём! Вон как просится — не отделаешься!..             — Ян-Ян… — вышло не столько просительно, сколько укоризненно: рынок, странный индеец, пытавшийся навязаться в попутчики, новость о том, что от Шепчущего Бизона нет людей в срок, новости о Вэнях… потом — сбежавшие лошади… и, наконец, снова странный индеец — на сегодня было уже довольно происшествий и шарад…             — Возьмём-возьмём! Не веришь?..              Сяо Синчэнь не ответил.             Сюэ Ян обиженно хмыкнул. Но играть бросил:              — Возьмём. Только… не совсем так, как достопочтимый этот просится…             Сяо Синчэнь удивлённо приподнял брови.              И услышал:             — Да если завтра явится всё-таки, то кольт на него наставим, чтобы не рыпался и свяжем покрепче! На рынке надо будет верёвок хороших купить… А потом — вон, Малышу через холку! Ты со мной поменяйся тогда до Бизона: ты на Синсин, а я на гнедом… Так и довезём! Если он и правда Шепчущему Бизону брат, хоть я не верю, то Бизону он, возможно, и правда нужен будет…             На пару мгновений Сяо Синчэнь лишился дара речи!             — А ты… ты не думаешь, что Шепчущий Бизон… обидится? За то, что ты… мы его родного брата — и коню через холку!             Сюэ Ян передразнил:             — А ты не думаешь, что… что, может, Бизон так наоборот даже больше братцу рад будет?.. И с чего ты вообще взял, что он ему родной? Бизон, говорят, гора на бизона что и похожая! А этот… цыплёнок недодушенный!.. Может они… двоюродные! Или троюродные! Или вообще… в шестой степени кузены! А может — только по отцу братья!.. Или — только по матери? В общем — по тому родителю, по которому у них в племени родство и не считается!.. То есть не по тому, по которому считается!.. Ха, брат!.. А может у них вообще всех, кто от одного пращура на десять колен назад род ведёт, принято братьями называть!.. Да и это всё неглавное! А главное — даже если он Бизону и правда брат, да хоть разом и по отцу, и по матери, то это не значит, что Бизон не может быть рад его связанным по рукам и ногам видеть! — последнее было объявлено с непоколебимой уверенностью!             Сяо Синчэнь в ответ смог только протянуть:             — Э-эм-м…              — Что? Ты ещё скажи, что никогда не слышал, чтобы и между братьями грызня бывала! Такая, чтобы и поперестрелять друг друга братцы готовы были! Ха!..             Про такую грызню: чтобы дело могло дойти до братоубийства — Сяо Синчэнь среди своих знакомых никогда не слышал: все они были приличные люди. О чём и поведал Сюэ Яну.             Но не переубедил:             — Это ты про кого «приличные»? Про твою собственную родню что ли? Которая звёзды носит? Вот уж и правда приличные, ха!.. Или ещё про кого?.. Да знаю я всяких приличных: все «приличные», если не своими руками пристрелят или прирежут, а как будто кто чужой в пьяной драке где!.. Или если отравы какой в кофе подсыплют — вот про таких и говорят: «Приличные!..» — Сяо Синчэнь покачал головой, давая понять, что остаётся при своём прежнем мнении, — Нет, ну не хочешь верить — дело твоё!.. Так вот, братцев, что друг другу глотки перегрызть готовы везде довольно! И среди белых, и среди индейцев тоже! И ты ещё подумай сам: почему этот «братец» один к Бизону едет? У Бизона много людей — так почему он к «брату» не прислал никого: ни в дорогу с ним, ни на встречу? Может, потому что не так уж этого братца ждёт и не так уж рад видеть будет? И почему братец этот к бледнолицым в попутчики просится? Почему из местных проводника не возьмёт?             — Он говорил…             — Что он говорил, я слышал! А вот как он из местных провожатых искал — не слышал! Может, местные-то знают, что он к Бизону собраться может только, чтобы Бизону пулю в лоб пустить? По-братски! И потому-то он из белых проезжих попутчиков ищет: они-то не знают…             Что на это возразить Сяо Синчэнь не нашёл, хоть в то, что «школяр» замышлял против Бизона верилось с трудом: слишком горд и восторжен тот был, когда клялся в родстве с индейским вождём.             Сюэ Ян продолжал:              — А может этот малый вообще из мистера Цзиня людишек! А что, не зря же Бизон к границе людей не шлёт, может, вот такого и боится?.. Или ещё от кого, у кого на Бизона давно нож наточен? Тогда тоже хорошо выйдет! Свяжем его и Бизону отдадим — пусть Бизон на свою радость ему скальп режет! А потом пальцы! А потом — Цзиню по кускам пошлёт!..             — Ян!             — Что?! Так он сам к Бизону просится — не мы его с собой зовём! — тут возразить было нечего, — А нам после такого Бизон вернее тво… нашу дуру цзянскую отдаст! Может даже… на выкупе сэкономим!             Сяо Синчэнь лишь сокрушённо вздохнул: выходило у Сюэ Яна складно. Но дурно:              — Ян-Ян, и всё же… Нет, нехорошо! Если всё действительно так, как ты говоришь, мы отдадим… отдадим этого человека Бизону на расправу! Если всё так, как ты говоришь! Но ведь он живой человек! И не сделал нам ничего дурного! Разве правильно будет поступить с ним так? Так подло? Нет! Мы… мы обречём его на… на гибель! Или на рабство в племени! Это же… Жестоко! И несправедливо!.. А если он и правда брат Бизона и между ними нет ничего дурного, то тогда тоже выйдет дурно: Бизон разозлится, что мы везли его брата как… как мешок с фасолью!             Сюэ Ян насмешливо фыркнул — Сяо Синчэнь поправился:             — Как пленника поперёк седла! И опять же — ни за что!             Усмешка с лица Сюэ Яна пропала:             — Знаешь что, мой сладкая, мы с тобой: ни ты, ни я — Бизона братьям не отец, не мать, не… дед какой-нибудь! И суки-Цзиня людишкам — не отцы и не братья! Так что не нам ни за их жизни дрожать, ни над их башками ободранными и лбами простреленными слёзы лить! У них: и у тех, и у других — с Бизоном свои дела! А у нас — свои! Дура цзянская твоя! Вот об этом думать надо! А они пусть сами о своих делах думают! Или… тебе достопочтимый этот вдруг отчего-то дороже девки цзянской стал?.. — лицо на миг перекосилось яростью, — Ну так может, мне его самому… того… прирезать тут? Чтоб тебе… жалеть некого было? А?.. Нет? Точно?! То-то же! Су… Так вот, если он нам про то, что Бизона брат, не соврал, так ничего дурного ему и не будет: мы его не убьём и не ограбим! Ну разве что… потерпит пару дней! Или… ну подольше чуть!.. Если уж злопамятный окажется — ну возьмёт с нас Бизон для него ещё к выкупу одеяло! Какое получше!.. Надо будет его тоже купить… А вот если он Бизону не брат… Что тогда, по-твоему, лучше будет: Бизону честно выкуп отдать и девку цзянскую забрать или чтобы «братец» этот Бизона пристрелил, а потом нас вместе с ним — раз мы его в племя привезли, значит, с ним заодно! — Бизоновы индейцы живьём томагавками на куски порубили?             Последний вопрос был поставлен не совсем честно — совсем нечестно — но Сяо Синчэнь не успел и рта раскрыть чтобы попенять. Сюэ Ян недобро прищурился:             — Да и на себя… и на меня тоже! На нас посмотри: о нашей нужде думают что ли встречные всякие? Нет ведь! Наоборот, кто прирезать, кто пристрелить, кто обобрать норовит! Ублюдки! Мы о наших делах сами должны думать, если их устроить хотим! Вот так и встречные, и «цыплёнок» этот — сами о своих делах думать должны, а не на нашу милость надеяться! Если он таки Бизона обмануть хочет — а заодно и нас, чтоб до Бизона добраться, то устроить это всё — его дело! А не сможет — полудурок значит! А я уж точно никому меня же самого обмануть помогать не стану! — и с суровой решительностью, почти такой же, с какой судейский или окружной секретарь хлопает печать на сургуч, сплюнул под ноги!              — А может быть, — осторожно произнёс Сяо Синчэнь, — нам всё же просто не брать его с собой? Пусть, как ты сказал, он сам устраивает свои дела?             Сюэ Ян скривился и хмыкнул:             — Ну можно и так сделать! Только чего ради тогда время тратили, его слушая? А давай так: не объявится он завтра — ждать или искать не будем, объявится — скажешь ему, что передумали и не берём его с собой. Согласиться, отстанет от нас — так тому и быть, а будет опять с нами проситься — значит судьба ему через седло ехать!.. — выходило, идея отдать Шепчущему Бизону часть выкупа за мисс Цзян связанным по рукам и ногам братом или «братом» самого Бизона накрепко засела у мальчишки в голове…             Мальчишка между тем прибавил:             — И если станет сам опять с нами проситься, а потом ему Бизон шею тощую свернёт — это его дело будет! По его глупости! И — на его собственных ручонках! Не на… не на твоих!             Сяо Синчэнь вздрогнул: не ожидал услышать подобного — и отвернулся, пряча навернувшиеся на глаза слёзы: разом кольнуло множество воспоминаний, начиная с того, как обещал кузену Вэю избавить его сестру из опасности… — воспоминаний о том, что обещал, но не смог сделать… и о том, что сделал, но лучше бы… лучше бы делать не пришлось…             Сюэ Ян потянул за рукав, заставляя обернуться к себе:             — Что, думаешь, не знаю… не вижу, зачем ты… это всё? Опять жалко тебе! Вечно: то девок у мамаши Мэн, то Длинного… Вот теперь — «цыплёнка» этого! Опять думать будешь, как… как бы не подох кто! Сволочь какая-нибудь!.. Только… — голос стал тише и глуше — Сяо Синчэнь невольно подался ближе, — Только это не тебе решать! То есть… это для себя он сам первый решает! Не ты! И не я! Говорю же: его дело!.. А ты… ты… не бери на себя, вот!.. Ты ему что, обещал что? А? Нет?! Вот и нечего!.. Ты дуре цзянской обещал — вот о её шее и беспокойся: чтобы цела была! А хочешь — о моей! Ха! А этот… Он сам себе дорогу… Обречём мы его!.. Если он что-то против Бизона задумал — это он нас обречёт! А мы тогда, если его свяжем, спасём и себя, и Бизона, а через это — и девку цзянскую твою!..             Всё было верно!              И всё же в фигуре и манерах «школяра» было что-то, отчего всё нутро Сяо Синчэня противилось здравому смыслу.             — Я… я действительно не хочу… не хочу, чтобы вышло какая-нибудь беда! Этот человек… он кажется таким… неустроенным… несчастным… одиноким…             — Жалеешь?             Пришлось обречённо признаться:             — Сочувствую.             Взгляд Сюэ Яна полыхнул:             — Тогда точно: в чём-то, а брешет этот «братец»!              — Почему ты так…             — Да потому что все знают: у Бизона в его племени войны, охотники и хорошие головорезы в чести! Он спуску никому не даёт! И от своих людей того же требует! Поэтому они и до сих пор на своей земле живут! Они же эти, говорят… из… Ну из этих, как их… Черноногих… Нет, не то! Кри? Нет! Коув… Из тех, которые раньше пленниками всегда пальцы отрубали… Или нет? Хм! Или аов… Аов…              — Может быть апачи? — это свирепое племя было на слуху: с ним не всегда могли справиться не только законники и собираемое им в помощь местное ополчение, но даже присылаемые на подмогу Вашингтоном армейские части и от набегов на форты, почтовые отделения и шахтёрские посёлки регулярно страдали сразу несколько штатов. И ещё Мексика.             Сюэ Ян нахмурился:             — Апачи?.. Нет! Апачи в Аризоне! И в Нью-Мексико… А эти… Кой… Коу… Ком…             — Команчи?             — Команч… Ком… Хм… Ну похоже, да… Из команчей Бизон! Слыхал про такое племя?              Сяо Синчэнь кивнул: про воинственных всадников, охотящихся на равнинах на бизонов и до сих пор, вопреки всем усилиям рейнджеров, вооружённых лучшими творениями фирмы Кольта, совершавших вылазки в Техас и Мексику, слышать ему тоже доводилось:             — Да, слышал.             — Ну вот и говорю: у них войны и охотники в чести! Сильные, ловкие! Да как сам Бизон! Зря что ли он вождь?! А этот… «цыплёнок»!.. ладно уж просить: ну всякое бывает! Но вот чтоб до жалости…