«Девушка»-ромашка

      Цзян Яньли:       Молодые индейцы, одетые в офицерскую форму, смотрели спокойно и внимательно.       Ни один, ни другой не сделали никакого подозрительного или предосудительного движения или жеста — но сердце мисс Цзян колотилось всё быстрей и быстрей, ладони сжались в кулаки, а ноги, хоть и подрагивали коленями, готовы были нести свою хозяйку прочь: в прерии, в наползавшую на землю ночь — лишь бы подальше от новой опасности…       — ***** ****!       Цзян Яньли чуть не подпрыгнула: к офицерам совершенно неслышно подошёл один из солдат и заговорил. Девушка не поняла ни слова — выходило, на индейском наречье.       Мисс Яньли бросила на него короткий взгляд — и поёжилась: тот глядел на неё во все глаза. Слишком пристально…       Индеец-офицер с мягким взглядом ответил. Тоже по-индейски.       Солдат опять что-то сказал — тот же офицер вновь ответил и повернулся ко второму. Второй выдержал паузу, потом коротко, без тени эмоций на лице, кивнул и лишь тогда посмотрел на солдата. Бросил сквозь зубы что-то односложное, развернулся и зашагал к дому, из которого вышел, когда сюда пожаловала орда дикарей.       Солдат, напоследок ещё раз быстро и цепко оглядев девушку, поспешил следом…       Что могло значить подобное обхождение?       Этим, одетым в одежды белых, индейцам не было до неё, мисс Цзян Яньли, никакого дела? Тогда зачем её оставили здесь? Так решил дикарь-исполин… А почему? Если она с самого начала была ему не нужна, зачем было целый день вести её с собой? Разве не мог он просто приказать своим людям выкинуть её из коляски и бросить в прериях? Или… — от этой мысли закружилась голова, но мисс Яньли заставила себя её додумать: «Или он мог бы приказать кому-то из своих краснокожих меня зарезать… Или застрелить… Или зарезал бы сам… Какой уж… О небо! Не нужно об этом… И что всё же они?.. Зачем?.. Бедная возница!.. Небо!.. Да, они могли сразу меня убить! Или — бросить там, где схватили! Но они…»       — Пойдёмте. — раздалось рядом. Негромко, немного растягивая слоги.       Мисс Цзян ещё раз едва не подскочила.       Обернулась — оставшийся, тот, что с мягким взглядом, офицер кивнул: с участливой, почти дружеской улыбкой:       — Пойдёмте… мисс…       Цзян Яньли невольно тоже ответила ему коротким кивком — как ответила бы любому другому офицеру… или законнику… или просто знакомому из числа приличных людей…       Офицер улыбнулся чуть шире, почти ободряюще, и сделал жест рукой, приглашая следовать за ним. Но не развернулся — продолжал смотреть на мисс Цзян. Точно ожидал её согласия… Где-то на самом краю сознания мелькнула мысль, что манеры этого человека, его обхождение легко и почти совершенно затмевали его дикарскую внешность…       Или всё дело было в форме? Несомненно, добротный, пусть и отнюдь не новый, суконный мундир был способен внушить гораздо больше доверия, чем легины и рубахи из шкур или разводы красной и чёрной краской на полуголых телах… Или — в обращении? Возможно, её ухо подкупило такое внезапное в этом странном месте «мисс»?       Почудилось, что пихнули под рёбра: головорез Вэней, висельник и убийца, посланный выкрасть её из родного дома, тоже говорил «мисс»: «Вы поедете со мною, мисс… — говорил, нарочито лениво вытирая о рукав нож, которым только что пырнул в бок попытавшегося вступиться за мисс Цзян слугу, — И вам не стоит орать, мисс. Если вы, конечно, не хотите, чтобы я изрезал на ремни ту паршивую девку, что вы послали за… Забыл, без какой дряни приличная мисс не может выйти на улицу?..»       Цзян Яньли отпрянула в сторону, запнулась и едва не упала, запутавшись в собственных юбках.       Офицер успел подхватить её под локоть.       И удивлённо приподнял брови, когда девушка второй раз шарахнулась от него, ещё больше путаясь в подоле:       — Пустите!       Быстрым, но острожным движением он помог ей принять устойчивое положение и…       …и отпустил.       Но его галантное обхождение совсем не прибавило Цзян Яньли спокойствия: теперь на память пришёл обычно обходительный мистер Цзинь…       …а следом — побег из дома этого, открывшего свою истинную, дурную суть человека…       …и опять — нападение индейцев. Тех, которые были настоящими кровожадными дикарями…       …и то, как легко и непринуждённо держались с этими дикарями здешние солдаты и офицеры…       …и то, что, перебросившись парой слов именно с этим офицером, главарь дикарей ссадил её и оставил тут: в этом не то форте, не то лагере, среди…       …сердце мисс Цзян ухнуло вниз, а желудок, наоборот, устремился к горлу: сколько здесь, в этом поселении… форте… лагере… было мужчин и была ли, кроме — теперь — неё самой, ещё хоть одна другая женщина?       — Я… я никуда не пойду с вами!       На лице офицера отразилось… смятение — не гнев, не насмешка, не угроза. Это отчего-то напугало ещё сильней.       Почти готовая кинуться прочь, уже шаря глазами вокруг в поисках хотя бы камня или палки, что могли бы облегчить воплощение этого намерения, мисс Цзян, чувствуя, как предательски дрожат голос и руки, повторила:       — Не пойду… Отвечайте, что вы собрались сделать со мной?       Офицер скользнул всё больше полнившимся замешательством взглядом от её нахмуренных бровей до трясущихся ладоней — не задержался и лишнего мгновения на неглубоком декольте, но девушка всё равно невольно, поспешным, нервным движением заслонила грудь…       С губ офицера сорвался приглушённый вздох.       Он вновь поднял глаза на мисс Цзян:       — Вы же не…       Он смотрел очень внимательно…       А потом столь же внимательно обвёл взглядом двор, глинобитные дома, навесы, парочку солдат возле одного из них и наконец свои собственные сапоги.       И совсем смутился. Так сильно, что у него покраснели шея, скулы и кончики ушей:       — Вы же… Вы опасаетесь низости от меня или моих людей?       Он не мог, конечно, знать всех мыслей девушки, но направление угадал верно — было ли сложно его угадать?       Мисс Цзян опасалась.       И в слово «низость», истерзанная всеми напастями, что уже случилось пережить, вкладывала больше, чем сам офицер: что, если этот человек тайный пособник вэньских бандитов? Или имеет знакомство с мистером Цзинем? Или просто из тех дикарей, кто, во чтобы они не рядились, не прочь пустить кровь бледнолицым только для того, чтобы те стали ещё бледнее?..       Голос офицера вырвал из страшных измышлений:       — Вам нечего бояться. Ни я, ни мой брат…       «Мой брат»… — пронеслось в голове мисс Цзян, — Так они братья? С тем, вторым… Вот почему они так похожи!»       — …ни кто-либо из наших людей… мы не причиним вреда нашей сестре…       — Сестре?       Офицер кивнул.       Настала очередь Цзян Яньли смешаться: «Сестре? Но… Он… Он меня с кем-то спутал?..»