«Девушка»-ромашка

      Сяо Синчэнь:       Публичный дом мадам Мэн был средней руки — Сяо Синчэню случалось бывать и в заведении побогаче — во время обучения у доктора ***, вместе с наставником, чтобы осмотреть девушек — и квартале «кроваток» — без малого всегда с той же целью.       В небольшой гостиной и мебели было немного: светлого дерева стулья с резными спинками и длинный диван, обитый тёмно-жёлтым хлопком. Ковёр цвета охры на полу. Золотистые кисти на разбросанных по дивану подушках и золотистые же полосы на обоях. Бар и круглый столик, тоже светлые. Бронзовые светильники… Плотно запахнутые сейчас шторы полыхали здесь точно осенью — багрянец клёна меж лиственниц…       Мадам Мэн подхватила Сюэ Яна под локоть, словно на прогулке — мальчишка что-то зашептал ей на ухо — и протянула вторую руку Сяо Синчэню, у которого чрезмерная обходительность этой женщины уже вызывала противоречивые чувства. В голове пронеслось: «Мадам… Мэн? Это… родственница мистера Мэна? Того, что служит мистеру Цзиню?.. Его… тётка? Или старшая сестра? Или?..»       — Очень приятно! Очень рада! Вы, правда, врач?       — Да.       — Очень рада! Виски?       — Н-нет.       Сюэ Ян взял дело в свои руки:       — Нам бы ужин. И отдохнуть…       Мадам потрепала его за щёку:       — И помыться?       — И помыться. И — поспать. И… посмотрим! — на это мадам усмехнулась — её улыбка отчего-то заставила Сяо Синчэня поджать губы, — И… нам с вами нужно поговорить…       Мальчишка приподнял брови — с лица женщины пропала всякая игривость.       — Это — позже, — быстро произнесла мадам и повлекла гостя к лестнице на второй этаж, — Скажу, чтобы вам согрели воды. Скоро начнут собираться…       Гость остановился и перебил:       — Нет! Это — сперва. Это не займёт много времени. А мой друг пусть пока вымоется…       Мадам, опять скалясь, стрельнула глазами в Сяо Синчэня:       — Друг? Очень милый…       — Друг. — отчеканил мальчишка.       — Тогда, возможно, ему нужна будет помощь?       Скулы Сюэ Яна побелели.       — Ну, если кто-то из ваших леди сможет помочь ему с перевязкой…       Мадам Мэн всплеснула руками:       — Ранен? Бедный мальчик! А ведь у нас… неужели ты забыл?       — Неужели, ещё жив? — в тон ахнул Сюэ Ян.       — Конечно!       — И всё там же?       — Да.       — Тебе повезло! — объявил мальчишка Сяо Синчэню, — Тут есть доктор. Жив ещё! Правда, старый очень… Ну да лучше, чем никакого! Мадам Мэн…       — Пригласить?       — Проводить.       Мадам кивнула:       — Ну, конечно-конечно! — и махнула рукой вышибале…

***

      Сюэ Ян:       Деловые люди, не слишком близко знакомые с мадам Мэн, считали, как знал Сюэ Ян, её сукой под стать сынку. В хорошем смысле: умной и хваткой, доросшей из простой девушки, когда-то довольно популярной, но быстро растерявшей прелесть юности, а с ней и большинство денежных клиентов, до хозяйки собственной, пусть и захудалой, гостиной.       Сам юноша, когда только свёл знакомство с хозяйкой «Твёрдости», тоже некоторое время держался такого мнения. Но быстро понял, что своим нынешним положением стареющая леди обязана исключительно заботам сына. Мэн Яо — человек, умевший вести дела: доверенные ему мистером Цзинем и, что важней, свои собственные, часто почти оборачивавшиеся во вред его хозяину — мать обожал. Мадам — от всего сердца отвечала тем же. Сюэ Ян, дал бы себе волю — завидовал бы чёрной завистью…       Маменька пожелала иметь собственный бордель — сын не смог отказать в, как он сказал «другу Сюэ», милом капризе.       Содержание этого весёлого местечка в невесёлые, почти лишённые клиентов и особенно — богатых клиентов, времена изрядно подрывало состояние «друга Мэна», но он скорее дал бы изрезать себя на куски и пустить на солонину, чем заикнулся мадам, что ей стоило бы поумерить аппетиты…       Зато между матерью и сыном не было никаких секретов. Никаких секретов, которые могли бы навредить мадам Мэн, случись её сыну угодить в какую-нибудь неприятность…       Об остальном Мэн Яо имел привычку — на взгляд Сюэ Яна, так довольно скверную — писать драгоценной маменьке не реже раза в неделю, а сама мадам — привычку нежно хранить его письма — порой, без малого опасного содержания — и многословно хвалиться новостями от сына. Именно на это обстоятельство у юноши и был расчёт.       Конечно, в последних письмах — как и в любом другом — не могло быть ничего об истинных делах ни самого А-Яо, ни суки-Цзиня, но определённо могли быть какие-то намёки. Например, если бы сын спрашивал, не прислать ли хорошо выделанных, мягких шкур, можно было бы почти не сомневаться, что его, а значит, возможно, и девку Цзян следует искать к югу — шкурами лучшей выделки втихую торговали индейцы и сумевшие втереться к ним в доверие ловкачи вдоль границ Индейской территории.       — Виски? — улыбнулась мадам, когда в одной из её комнат, где мебель ластилась атласом, до того гладким, что неудобно было сидеть — непременно соскользнёшь на край кресла или дивана, а лакированные деревянные стены были увешаны скучными картинками — на всех сплошь какие-то девки, все до единой почти голые, но — почти, они с юношей остались наедине.       — Не откажусь…       В стакане оказалось кукурузное — прозрачное и дешёвое — а не крепкий бурбон и не шотландское из ячменя — Сюэ Ян, в обычное время не имевший ничего против этого сладковатого, с долгим послевкусием пойла, сейчас задумчиво покрутил его в руке.       Мадам Мэн одарила очаровательной улыбкой:       — Пей.       Юноша пригубил и отставил.       — Времена… непростые, — он кивнул на выпивку, как бы говоря: «Понимаю, на лучшее у вас сейчас денег нет…», — Я, собственно, поэтому и… мне бы разыскать Мэн Яо. Да побыстрей!       — З-зачем? — мадам быстро облизала нижнюю губу, Сюэ Ян лишь пожал плечами, точно не придал значения её волнению.       — Одно дельце есть… ничего особенного, но… Хотел ему предложить. Вот только… время поджимает… Скажите мне, мадам Мэн, в ближайшее время стоит мне его здесь ждать?       Взгляд мадам метнулся по столу к шкафу.       — Ох, не знаю!       Юноша сделал вид, что не подметил:       — Не писал?.. Паршиво… Жаль, я хотел сказать!..       Мадам, легонько, лишь кончиками ушей, покраснев, вздохнула:       — Ох, а как мне жаль! Давно не писал. И не был… А ты же знаешь, как я всегда по нему скучаю!       «Вот не брехала бы, кабы хорошо не умеешь! — мысленно хмыкнул Сюэ Ян и пустился в рассказы о своих недавних — и исключительно выдуманных — приключениях. Пару раз он между делом сетовал, что они с «другом Мэн» так неудачно разминулись — и каждый раз мадам исподтишка бросала быстрые взгляды в сторону шкафа… — Что бы тут ни было, оно в шкафу… Письмо, скорей всего! А вот что в нём?..»       — А у меня ведь, мадам Мэн, едва не вышла большая свара! И знаете, с кем?..       Мадам на мгновение уставилась на шкаф во все глаза. Не заметить её внимания к этому предмету и теперь было бы странно.       — Вам нужно поработать? — юноша поднялся, — Счета, прочие бумажки… А я заболтал…       Мадам Мэн изумлённо моргнула, но тут же — всё-таки мать своего сына! — нацепила маску стыдливой благодарности:       — Ох… да! Надо… кое-что переписать… а уже гости вот-вот начнут собираться… Ты прости…       Сюэ Ян замахал руками:       — Простите вы меня! Я не подумал…       От необходимости и дальше разливаться друг перед другом в лживых извинениях избавила одна из девиц — толстушка с огромной грудью, сунувшаяся сообщить:       — Передали, что вода согрелась…       Юноша подмигнул:       — Спасибо, красотка! — грудастая, прежде чем исчезнуть за дверью, игриво усмехнулась.       Сюэ Ян раскланялся с мадам — та напутствовала:       — Отдыхай!       — Непременно, мадам Мэн! — и мысленно прибавил: «А вот отдохнув, можно будет заняться и твоим шкафом…»

***

      Сяо Синчэнь:       Местный доктор и правда оказался глубоким стариком — возможно, ровесником ещё Покупки Луизианы — неторопливым и дотошным. И любопытным — узнав, что перед ним «почти подмастерье» отказался отпускать, не напоив кофе и не расспросив, что нынче слышно в, как он выразился, «практикующих кругах». На это, увы, ответить Сяо Синчэню было почти нечего…       Наконец, получив на прощание заверение, что с рукой всё непременно будет благополучно — «Только не нагружайте!» — и — что «О, мы с мадам сочтёмся! Нет-нет, не надо денег!» — юноша поспешил обратно к заведению госпожи Мэн.       На улице уже сгустились сумерки.       В гостиной горели свечи, и всё золочёное и бронзовое сияло и переливалось. Возле бара какой-то грузный господин в хорошем костюме обнимал девушку в ярко-рыжем, точно песок, платье, кроем похожем разом и на вечерний наряд и на тонкой работы нижнюю рубашку. Ещё четверо молодых леди, одетых примерно также, довольно симпатичных, одна — с полными, алыми губами и выбеленными волосами, завитыми крупными кольцами, а ещё одна — плотная, с огромной грудью, которой было тесно в декольте — сидели на диване и стульях.       Белокурая смерила взглядом:       — Проходи, кра-асавчик!..       Юноша, извинившись, поспешил справиться о мадам…       На втором этаже было восемь комнат: две занимала сама хозяйки, остальные шесть — обычно девушки — вот одна-то из них сейчас пустовала. Её любезная мадам Мэн и отвела гостям.       Постучавшись, Сяо Синчэнь сразу распахнул дверь — и тотчас же пообещал себе впредь всегда дожидаться ответа.       На кровати лежала пара полотенец — широких полос светлой ткани. Возле, на полу стояли два ведра и широкий таз, а над ними с губкой в руках и спиной к вошедшему — Сюэ Ян. Естественно, раздетый.       — Кто и какого чёрта? — не оборачиваясь, рыкнул мальчишка.       Вот тут надо было извиниться и убраться прочь, но взгляд точно прилип, а ноги приросли к полу.       Выяснилось, что в одежде плечи мальчишки казались уже, чем были на самом деле…       А кожа и на спине была загорелой — белели только бёдра и ноги до колен…       А ещё бросилась в глаза родинка на лопатке…       И шрам на спине — под рёбрами, возле правой почки…       И — капли воды, сбегавшие вдоль хребта до самой ложбинки между ягодиц…       — Какого?.. — Сюэ Ян обернулся — Сяо Синчэню захотелось провалиться сквозь землю — мальчишку бросило в краску, — Дверь-то хоть закрой!       Сяо Синчэнь безмолвно и бездумно — как во сне — повиновался: затворил дверь и шагнул вперёд.       Сюэ Ян уже повернулся — алыми от смущения были не только лицо и уши, но и шея, и грудь.       Грудь, по которой тоже катились прозрачные, хрустальные капли, от острых ключиц до поджарого, с аккуратной пуговицей пупка, живота.       И ниже…       Ниже, впрочем, для Сяо Синчэня уже не могло быть ничего нового. Кроме разве что…       Вокруг закрывшего рану струпа уже ласкало взор кольцо новой, молодой кожи — нежной и ярко-розовой.       — Что, стучать не обучен?       Лишь после этой колкости Сяо Синчэнь поднял глаза.       — Рана… хорошо закрылась… струп отходить уже начал…       Мальчишка покраснел сильней.       — Да? — говорил он тихо, и ответить ему вышло тоже только тихонько, почти шёпотом:       — Да. Вытирайся, а я… Давай, я помогу тебе с бинтами?       — Ну… — грудь Сюэ Яна вздымалась высоко и резко, — помоги. Наверно…

***

      Сюэ Ян:       Синчэня нужно было сразу гнать взашей, но увидев его широко распахнутые глаза, Сюэ Ян забыл обо всём на свете. А опомнился — когда так хорошо знакомые, мягкие пальцы уже касались искалеченной ноги. Осторожно, боясь потревожить заживавшую рану — и тревожа кое-что ещё…       «Как же он не понимает?.. Или — издевается? А может быть?.. — закружилось в голове вихрем, — Может быть, он… Вдруг он и правда… со своими кузеном… неважно с кем!.. Вдруг он… Вдруг это такой намёк?..»       Этот намёк юноша искал в каждом движении чужих рук, в каждом прикосновении, в каждом обороте бинта… Не находил, но было уже поздно — в раскалённом мозгу билась мысль…       Мечта…       Желание…       Желание, чтобы эти руки… рука, конечно! Здоровая — скользнула бы сейчас ему между ног. Всё также ласково и осторожно касаясь, поднялась выше и, огладив яйца, обхватила у основания уже набухший, приподнявшийся член.       Чуть сдавливая, провела по стволу к головке.       И ещё…       И снова…       И продолжала…       Продолжала, пока он сам, расстегнув чужой пояс, запускал бы ладони этому… этой… этому сладкой сучке в штаны…       «Хочу, — не хватало воздуха, а сердце подпрыгивало почти до самой глотки, — чтобы он мне отдрочил! Хочу обнять его и кончить ему прямо на живот! Прямо на него! А потом… Я ведь так и не видел его совсем голым!..»       Дрожащие пальцы потянулись к чужой груди.       Уцепились за пуговицу…       Упрямый огрызок полированного дерева не желал вылезать из петли — руки тряслись всё сильней…       Над ухом раздался всхлип. Сюэ Ян поднял голову — распахнутые глаза смотрели на него с изумлением и…       Отыскать, что ещё плескалось в чужом взгляде, юноше не хватило смелости: сердце метнулось в пятки, а сам он, судорожно сглатывая, попятился, пряча за спину руки.       — Вон! Вон уйди!       Распахнутые глаза испуганно моргнули длиннющими ресницами…       — Ян-Ян… это…       Услышать — опять! — «Это просто привычка твоего тела… Со временем…» было бы невыносимо…       — Уходи! — и, чувствуя, что глотку вот-вот разорвут разом вопль ярости и сучий скулёж, Сюэ Ян схватил с кровати полотенце и, почти сбив Синчэня с ног, бросился в коридор…       — Мне нужна девка! Сейчас же! Любая!.. Нет, самая красивая! Лучше — две!..       Мадам Мэн, столкнувшаяся возле двери своих комнат с всполошённым юношей, одетым только в полотенце, равнодушно пожала плечами — стоило ли удивляться, что в её гостиной бывало так мало клиентов?       — Нужны — будут!..