«Девушка»-ромашка

      Сяо Синчэнь:       …Сяо Синчэнь метил в затылок — чтобы кровавое чудовище лишилось чувств — но в последний момент бас, заслышав позади шум, расправил плечи и попытался обернуться — удар пришёлся ниже.       Рукоять ножа ещё не коснулась головы бандита, а кисть юноше уже свело от боли — будто саданул с размаху о стену.       Басовитый замер. Застыл, не дёрнувшись и не вскрикнув.       Его медленно повело на сторону, и оседавшее тело потянуло, повлекло за собой и руку Сяо Синчэня…       Юноша отвёл руку…       Попытался…       Но нож, почему-то, точно прирос…       Сяо Синчэнь дёрнул сильней, хоть и боялся, что пальцы сползут на лезвие…       …но, скользнув с ручки ножа — пот в ладони, только что ледяной, жёг огнём — вместо клинка они ухватили пустоту…       Бас упал.       Рукоять торчала из шеи — лезвие всё ушло в ямку между черепом и бугорком атланта…       Этот человек был мёртв — у Сяо Синчэня подкосились ноги…       В голове не осталось ни единой мысли: ни клочка, ни обрывка — звенящая, жуткая пустота. На левой ладони цвёл диковинный алый цветок… или это в ней плясало пламя?..       — Нет… Не-е-ет… Я… это не я… не-е-ет… я не мог… — от пламени-цветка не получалось отвести взгляд, — это… так вышло… вышло…       Рядом зарычали.       Рык перешёл в стон и вырвал Сяо Синчэня из забытья…       Сил подняться на ноги не было — ещё не до конца понимая, что делает, на четвереньках, вздрагивая каждый раз, как земли касалась раненая рука, юноша пополз на стон и очнулся лишь, когда в лицо почти упёрлось чёрное дуло…       — Олух… — прошипел знакомый голос, — Полудурок, я тебе чуть башку…       Затрясло с головы до ног.       — Ян-Ян…       Завалившийся крапчатый придавил своему хозяину правую ногу, но ничего больше — никаких ран — Сяо Синчэнь не увидел.       — Ян-Ян… — измаранные в крови ладони принялись торопливо ощупывать мальчишку, — Ты не…       Сюэ Ян оттолкнул чужие руки:       — Подожди! Где?..       — Я… — Сяо Синчэнь чувствовал себя ребёнком, готовым в отчаянии зарыться лицом в колени доброй матушки, — я… кажется… убил…       — Да? — глаза мальчишки полыхнули, — Славно… Уверен?       — Я… Да… похоже…       — А всего?.. Сколько их всего?       — Трое…       — Трое?.. Хорошо.       Трое! Но на улице Сяо Синчэнь видел… застал только басовитого…       Юноша заозирался…       — Ублюдки! — выплюнул Сюэ Ян, — Думал, продырявят всё-таки! Слова не успел… Да вон, у крыльца!..       И третий, и блеющий и правда не ушли далеко, а в стене станции появилось несколько новых аккуратных круглых дыр…       Почему-то этих людей было жаль…       Сяо Синчэнь отвернулся.       — Помоги! — Сюэ Ян пытался вытащить придавленную ногу. Конь уже не шевелился. Руки всадника старательно не касались шкуры несчастного животного — только седла, — И рассказывай… рассказывай, что тут вышло!       — Тут… — бока и шея крапчатого были ещё такие теплые, и чудилось, полуприкрытый тёмно-карий глаз сейчас моргнёт пучком белёсых ресниц, а голова дёрнется, метя песок пегой гривой… — тут…       — Не реви, сука! — мальчишка лягнул Сяо Синчэня незажатой ногой, — Ну!       — Тут…       Под рассказ о нежданных «гостях» Сюэ Яну удалось, усилиями обоих юношей, освободиться. Он позволил Сяо Синчэню осмотреть и ощупать себя с ног до шеи.       — Ну?       — Кости… кажется… целы. Скорей всего, просто ушиб… сильный…       — И славно! — мальчишка — снова стараниями обоих — поднялся на ноги. Откинул волосы с лица…       — Ян-Ян! Ухо!..       — Ерунда!       Но Сяо Синчэнь ухватил мальчишку за руку и привлёк к себе. Завиток левого был разорван, однако кровь на нём давно запеклась…       — Откуда это?       — Дурак я… — фыркнул Сюэ Ян. Вырвался, — Сними… Ладно, сам потом!.. — и, припадая теперь на обе ноги, поковылял к басовитому.       Подошёл.       Нагнулся.       Хмыкнул и левой рукой приподнял голову за волосы.       — А ты молодец!.. Видно, что доктор…       В голове у Сяо Синчэня в миг вновь сделалась пусто, а руки задрожали…       Пальцы Сюэ Яна легли на рукоять ножа — Сяо Синчэнь поспешил зажмуриться…       — Вот и славно… — можно было открыть глаза. Мальчишка вытер нож о штанину и убрал в сапог, — Значит, на восток остальные… шестеро…       — Ещё… — прошептал Сяо Синчэнь, — Кривой…       — Кривой! — с презрительной гримасой Сюэ Ян повернулся изуродованным ухом, — Вот — Кривой! Со спины пальнул, тварь!.. Ну да Кривой — он и есть кривой!.. На восток, значит… И деньги… денег им…       — Молодой хозяин обещал…       — И ещё кто-то…       — А Кривой?.. — тихо перебил Сяо Синчэнь, — Он… где?..       Сюэ Ян пожал плечами:       — Не знаю! — и, поймав взгляд Сяо Синчэня, верно, полный ужаса, кисло усмехнулся, — Со спины… я как раз барахло сушиться разложил… пальнул, урод… Ну а я развернулся… и тоже! Прямо в горло этой суке! А кобыла его как заржёт — и понесла! Кровь фонтаном — её как дьявол укусил! А я стою, как дурак… Пока свистнул, пока сел… Хотел поймать — не нашёл! Вроде, кровища везде, а куда… Зря только прошарахался… Пока вернулся, пока тряпки собрал… воды… Страшно было?..       — Да… — к горлу подкатил ком.       Мальчишка рыкнул:       — Не реви! Убивать хочется, когда вот так ревут, не ко времени!.. — и потащился обратно. В его лице, совершенно белом, Сяо Синчэнь силился найти хоть что-нибудь, кроме упрямой злобы — и не находил…       Сюэ Ян сел рядом.       — Помоги! Седло надо снять… и сумки… и… — но стоило Сяо Синчэню потянуть руку, рявкнул, — Нет! Сам! — расстегнул — ни с первой попытки — одну из сумок и, достав из неё, сунул в руки юноше какое-то тряпьё, — Иди оденься! Вставай!.. Вставай-вставай, нечего!.. Сможешь сам?       — Да…       — Вот и иди! Быстро! — и тычками заставил подняться и убраться вон.       В первой комнате по-прежнему жался к стене гнедой, в голове мелькнуло: «А где же другие лошади?..» — а во второй Сяо Синчэнь бросил на нары полученные тряпки — они оказалось нижней рубахой и подштанниками, далеко не новыми, но чистыми.       Не прикрывая двери — будто бы мог, случись опять какая-нибудь беда, кинуться на помощь — юноша стащил с себя платье и девичью рубашку и измучился, трясущимися руками надевая мужское: завязки на поясе пришлось немного распустить, а пока справился с рукавами нижней рубахи, коса совсем расплелась и волосы рассыпались по плечам.       На улице было тихо: ни криков, ни новой пальбы, Сюэ Ян не звал — но сейчас это пугало сильней всякого шума и, покончив с одеждой, Сяо Синчэнь поспешил взглянуть…       Мальчишка так и сидел возле крапчатого, дрожащие ладони, медленно, едва касаясь, гладили гриву… Заслышав шум, вскинул взгляд, тотчас же отвернулся и, поспешно — насколько только мог — поднимаясь, буркнул:       — Оделся?

***

      Сюэ Ян:       Шуршали песок и пожухлая трава, надо было повернуться, но совладать с собой не выходило…       — Твой… — тихий голос раздался прямо за спиной, — он был… очень хороший…       — Уйди! — вместо этого плеча осторожно коснулись чужие пальцы, — Сказал, УБИРАЙСЯ!       — Я с тобой…       — Плевать!..       Человек, стоявший позади, не говоря больше ни слова, обнял. Ощутив его дыхание на собственной шее, Сюэ Ян рванулся — хватка сделалась железной.       — Я с тобой…       Перед глазами точно встала пелена, каждый вдох отзывался за рёбрами нечеловеческой болью…       — Он… — Сюэ Ян стиснул кулаки, царапая ногтями ладони, — на дыбы…       — Он тебя спас…       В груди оборвалось.       — Ты — тоже…

***

      Сяо Синчэнь:       Не вырываясь больше, мальчишка закрыл лицо руками и зашёлся диким, почти звериным воем, от которого у Сяо Синчэня кровь застыла в жилах…       — Я с тобой…       Сюэ Ян судорожно втянул ртом воздух, его плечи всё ещё тряслись…       — С тобой…       — Дурак…       Единственное слово — больней любого удара, унизительней пощёчины…       Сяо Синчэнь отпрянул — хотелось броситься прочь, исчезнуть, провалиться сквозь землю… но Сюэ Ян, обернувшись, ухватил за руку — здоровую — и, не поднимая глаз, пролепетал:       — Пугаешь меня… — в саже опущенных ресниц дрожала слеза, готовая вот-вот скатиться на испятнанную лихорадочным румянцем скулу, — всё… сдохнуть норовишь…       Сердце зашлось: «А я и правда, дурак…»       — Мальчик мой… — Сяо Синчэнь уткнулся мальчишке в плечо и разрыдался…